В этот раз Лада забежала слишком далеко. Быстрые лапы, жажда скорости, свободы и свежего мяса привели ее к реке, которой она прежде никогда, бегая по лесу, не достигала. Однажды она изучала карту этой местности, поэтому предположила, что это Кама или один из ее притоков. Размышлять глубже не было сил и возможностей, поэтому она решила оставить этот вопрос на потом.

Вообще, в образе волчицы в полнолуние думалось с трудом. Все размышления перебивали резкие звериные инстинкты и порывы. Ей требовалось огромное усилие воли, чтобы в нужный момент вспомнить о том, что у нее есть и человеческое Я, которое имеет свои моральные принципы. Сегодня, например, она чуть не сцепилась с какой-то собакой, сбежавшей от хозяев в леса, но вовремя вспомнила, что на самом деле она никогда не хотела бы причинить вред какому-либо животному, тем более если это животное меньше и слабее ее. А эта собачонка, хоть и гавкала громко, но только для виду. И была она в два раза меньше и худее, с тонкими лапами и слабым хребтом. Белая волчица уже приготовилась к прыжку, когда Лада вдруг опомнилась и в последнее мгновение изменила направление движения, как можно быстрее умчавшись подальше в лес.

Возможно, именно из-за этого нереализованного азарта волчица была так энергична. Ей не дали «высказаться», и теперь она тратила подготовленную для драки энергию на безумно быстрый бег.

В случае Лады волчица и человек не были двумя разными сознаниями, обитавшими в одном теле. Это был один разум, контролировавший тело, его образ и действия. Девушка по собственному желанию могла превращаться в волка в любое время. Но полнолуние, время наибольшей активности луны, действовало для ее дара, как наркотик. Подобно человеку, которому необходима доза какого-либо вещества, ей необходимо было обратиться в волка в такие ночи. Она не могла противиться этому соблазну. А превратившись, испытывала некое подобие эйфории, почти полностью подчиняя свое сознание животным инстинктам. Мысли превращались в бесконечную карусель, а сама она ощущала себя полупьяным пассажиром, который только и может, что сидеть на этой карусели и тупо наблюдать за происходящим.

Теперь, по прошествии нескольких часов, эйфория начинала отступать. Сознание постепенно прояснялось. Лада осознавала, что находится на берегу широкой реки, что от воды тянет холодом и едва уловимо рыбой и что ей очень хочется есть.

Берег был высокий и довольно крутой. Скользя лапами по настилу из опавших иголок, она спустилась вниз и подошла к самой воде. Было тихо. Ближе к зиме рыба уходит в глубину. Поймать кого-то сейчас без специальных приспособлений и лодки почти невозможно. Особенно в образе волка.

Лада побежала вдоль самой кромки воды. Смутная надежда найти какую-нибудь заводь или добраться до сужения реки, где можно попробовать поохотиться на мелкую рыбешку, тянула ее вперед. При этом холодный влажный воздух помогал быстрее приходить в себя. Наконец, окончательно опомнившись, девушка сообразила, что все это очень глупо: зачем пытаться добыть себе в сложных условиях еду, как зверь, если есть возможность просто поесть по-человечески у Силла?

Встряхнувшись, чтобы взбодриться и выбросить глупые мысли из головы, она повернулась, вскарабкалась на обрыв и помчалась к домику Силлантия. Магия этого леса вела ее в нужном направлении.

Наконец между деревьями показался просвет, и она вышла на полянку, где стоял ставший почти родным домик. То, что происходило перед домом, заставило девушку остановиться.

В нескольких метрах от поваленного когда-то давно дерева стоял сам Силл, а перед ним, слегка наклонив голову, сидел серый волк. Маг что-то говорил, но когда Лада вышла из леса, повернулся в ее сторону. Волк тоже обернулся. Несмотря на довольно большое расстояние, Лада увидела в его глазах то же человеческое выражение, которое много раз видела, рассматривая себя в образе волчицы в большом зеркале. Да и не могло быть иначе: Силл вряд ли стал бы вести разговоры с обычными волками. Впрочем, вполне может быть и такое… Но не в этот раз.

Тем более что тень человека, падающая со стороны луны, явно выдавала оборотня. Это Силл рассказал Ладе уже давно, а сейчас ей довелось увидеть этот странный эффект воочию. От зверя на землю падали две тени: одна, рожденная светом огня из окна домика, была неестественно длинной, но абсолютно волчьей; другая, более бледная и короткая, возникшая от сияния луны, принадлежала человеку, а точнее — девушке. Странно было все это видеть. Странно, но познавательно. Такая особенность была присуща только оборотням. У самой Лады тень всегда соответствовала образу, в котором она находилась.

— Здравствуй! — сказал Маг, обращая на себя ее внимание.

Лада посмотрела на него. Она знала, что Силл не хуже Пата владеет телепатией и с ним вполне можно общаться, находясь в обличии зверя. Только мысли нужно формулировать четко, глядя прямо на собеседника, не отвлекаясь.

«Это Диана, ведь так? Может, нам стоит раскрыть карты?..»

Эта мысль ее тревожила. Она была пока не готова обнаруживать свой секрет перед подругой. Сердце забилось чаще. Силл, кажется, понял это, поэтому сказал:

— Лучше в следующий раз. Подожди меня в доме, пожалуйста.

Лада с облегчением выдохнула, а затем проследовала мимо наставника. По пути она еще раз посмотрела на волчицу, мысленно улыбаясь и говоря «Привет!». Она знала, что та ее не поймет, но не могла не поздороваться.

В доме было как всегда тепло, светло и уютно. Здесь была всего одна жилая комната, обставленная только самыми необходимыми предметами мебели: кровать в углу напротив двери, стол слева у окна, посреди левой стены — старая печь, сделанная из красного кирпича, в которой горел огонь. Были еще полки, на которых стояли книги и разные шкатулки, и сундуки. У самой входной двери справа к стене была приделана лестница, ведущая на чердак. У изножья кровати, под вторым окном находился спуск в подполье. В дальнем углу была дверь, ведущая в уборную. Стена, где находилась печь-камин, была смежной с баней, куда можно было попасть как через дверь справа от печи, так и снаружи, с левой стороны пристроя. Там же, недалеко от входа в предбанник, был колодец с родниковой водой.

В доме не было ничего лишнего, сделанного просто так, ради красоты или из-за каких-либо предрассудков. Все было на своем месте. И центром этого всего был огонь, горевший в камине. Ему не нужно было подкладывать дрова, дым, уходя в небо, не оставлял копоти. Это был волшебный огонь. Его не требовалось поддерживать и раздувать. В холодное время года он сам горел ярче и теплее, а летом почти затухал, оставляя на несгорающих дровах лишь тонкий синий ободок. Силл как-то обмолвился, что этот огонь — часть его души. Пока жив хозяин, будет жить и пламя. Лада сразу восприняла его слова буквально и теперь, подходя ближе к камину, с наслаждением понимала, что греет ее не обычный раскаленный воздух, а чудесная душа доброго Мага.

Не рискуя пока превращаться — вдруг Диана решит заглянуть? — Лада улеглась возле огня и закрыла глаза. Теперь она чувствовала себя спокойно. Можно было отдохнуть от животного безумия, совсем недавно владевшего ею, от тревожных мыслей, от суеты и шума города, которые за неделю, что она не была здесь, ужасно надоели ей.

Спустя некоторое время в домик вошел Силл. Услышав скрип половиц, волчица открыла глаза, обернулась и встала.

— Обратишься? — спросил Маг, убирая на место бинт.

«Да, пожалуй,» — ответила девушка.

Силл прошел к сундуку, откинул тяжелую крышку и достал оттуда плотную льняную рубаху большого размера и пояс. Он унес все в баню, а когда вышел, туда забежала Лада. Она оказалась в предбаннике, где стояли корыта, ушат для воды, ковши, бочка и старое зеркало на подставке в полный рост. Рубашка лежала на небольшой скамеечке. Закрыв за собой дверь, девушка обратилась в человека, надела рубашку и подпоясалась. На ней длинная рубаха выглядела как платье, доставая почти до коленей. Это ее вполне устраивало, да и смотрелось очень даже неплохо. Напоследок она прибрала растрепавшиеся густые каштановые волосы, заплетя их в более менее приличную косу, и вышла.

К этому времени Силл уже успел поставить на стол большую тарелку ароматного супа и теперь заваривал чай.

— Я подумал, ты проголодалась, — сказал он, когда она вошла в комнату.

— Еще как! — ответила девушка, усаживаясь за стол и принимаясь за суп. — Я специально перекусила перед выходом, чтобы этот зверюга внутри меня чувствовал себя сытым. Но это опять не помогло, — она помолчала, хлебая суп, а потом продолжила: — Слишком много сил ушло на беготню, и в итоге я опять проголодалась. Дошло до того, что подумывала, не наловить ли рыбы в реке.

Лада заметила, как при слове «зверюга» Силл слегка нахмурился, но не стала акцентировать на этом внимание. Он был против того, чтобы она проявляла негативное отношение к своему дару. Лада знала это и понимала, что он пытается до нее донести, но пока не могла до конца принять перемену своего естества. Ей нужно было еще время.

— В реке? — удивился и слегка встревожился Силлант. — Далеко же тебя забросило. Это граница магической завесы. Если бы ты осмелилась уплыть на другой берег, то я бы уже не смог гарантировать тебе безопасность. Будь осторожнее.

Слегка пораженная Лада кивнула. В этот момент где-то недалеко раздался волчий вой. Девушка и маг переглянулись и улыбнулись.

— Кажется, все идет как надо? — с пониманием спросила Лада, возвращаясь к супу.

— Все хорошо, — ответил Силл.

Они помолчали. Словно прочитав ее мысли, Маг произнес:

— Думаю, теперь тебе не стоит бояться раскрыть себя. Нет смысла оставаться одиночкой, когда рядом есть кто-то такой же, как и ты.

Девушка медлила с ответом, делая вид, что увлечена едой. Она так внимательно смотрела в тарелку, что Силл, слегка улыбнувшись, спросил:

— Что ты видишь в зеркале, Фродо?

Лада смутилась и ответила:

— Я подумаю над твоими словами.

Силл кивнул и начал разливать заваренный чай по кружкам. Дохлебав вкусный суп, Лада вздохнула и, стараясь придать голосу небрежность и оттенок шутки, спросила:

— Что теперь будет со мной?

— Что ты имеешь в виду? — Силлант слегка приподнял бровь.

— Ну… — неловко начала девушка: добродушно-укоризненный взгляд Мага говорил ей о том, что он знает, что она имеет в виду. — У тебя теперь новый ученик… Ученица. Теперь я, наверное, как старший ребенок в семье: любимый, но отошедший на задний план при появлении младшенького.

— Плохого же ты обо мне мнения, — тут же отозвался Силл.

Голос его действительно был укоризненным, но он не злился, не смотрел на нее, как на глупую девочку, а пытался понять. Он всегда пытался понять, а не осуждать. Никогда не делал поспешных выводов, не глядел на нее свысока, несмотря на возраст и опыт. Сначала это слегка удивляло Ладу, она чувствовала какой-то подвох, но позже поняла, что в этом скрывается его мудрость и доброта. Удивительно, как быстро этот человек стал для нее очень важным, почти родным. И она с ним чувствовала себя такой же важной и родной. Мало кто в огромном мире может вызывать у человека такие чувства. Силлант мог.

И вот сейчас он был обеспокоен ее мыслями, но не раздражен и не зол.

— Каждый ученик по-своему ценен, — сказал он тихим и убедительным тоном. — Каждый важен. Нет первых, вторых, третьих. Нет лучших, худших. Есть те, кого я знаю дольше. Есть те, с кем только знакомлюсь. Но никто из них не отходит на задний план.

Он помолчал, внимательно глядя на Ладу, а затем добавил:

— Пообещай мне, что больше не будешь допускать подобных мыслей в голове.

Настойчивость его взгляда выносить было сложно. Лада опустила глаза, вздохнула и сказала:

— Хорошо.

— Хорошо, — улыбнулся Силл, откинулся на стуле и отхлебнул чая.

Лада тоже принялась за чай. Он был ароматным, заваренным на лесных травах. Уже после первого глотка девушка почувствовала, как успокаиваются мысли, как мирно становится на душе, как расслабляется тело после бега и плотного ужина.

— А много у тебя учеников? — спросила она, глядя на свое отражение в темном окне.

— Не очень, — ответил Силл. — В основном это те, кто уже давно вполне может обходиться без меня. Они иногда приходят. Среди них большинство — оборотни. Некоторые сами берут под опеку тех, кто только что был обращен. Но я все равно держу с ними связь.

Он отхлебнул еще чая и продолжил:

— Еще есть один малыш, который может преобразовывать пространство в зависимости от своих потребностей. Нам пришлось изолировать его в специальной сфере и создать иллюзию окружающего мира. Пока он еще слишком мал, чтобы контролировать свои потребности: если он хочет есть, то получает еду из ближайшего источника пищи; если ему больно, он пытается избавиться от боли, перенося ее на другие живые существа; если ему страшно, зажигает свет, может устроить пожар; если ему скучно, он заставляет животных, птиц и даже людей танцевать и петь для него. Это очень опасно как для него, так и для окружающих. Поэтому нам пришлось организовать для него специальное пространство. Но мы постараемся научить его.

— Постараетесь? — удивилась Лада.

— Никогда не знаешь, что может получиться в итоге, — вздохнул Силл.

Они еще немного помолчали. Лада ждала продолжения, а Маг, видимо, погрузился в свои мысли.

— А много таких, как я?

Наставник улыбнулся, вновь взглянув на нее.

— Нет. Таких, как ты, больше у меня нет. Последний ученик, умеющий обращаться в медведя, был задолго до тебя, — голос его стал грустным. — К сожалению, он недавно умер. Не от дара, конечно, — поспешно добавил он, — от простой человеческой болезни.

Они снова помолчали.

— Значит, по факту нас у тебя таких волкообразных теперь двое? — спросила, подводя итог, девушка.

Силл долго молчал, глядя ей прямо в глаза и словно размышляя о чем-то, затем ответил:

— У меня вас много. Даже тем, кто уже давно научился контролировать свой дар, бывает нужна помощь. Никто не перестает быть моими учениками. Но да, начинающих волкообразных всего двое: ты и Дина.

Лада задумалась над его словами:

— То есть в нашем маленьком городе есть еще такие же? Никогда бы не подумала. Что будет, если мы столкнемся на улице в полнолуние?

Силл опять задумался. Ладе показалось, что он пытается обойти какую-то тему. Он не хочет врать, но и говорить о чем-то явно не желает.

— В городе, где вы с Диной живете, вас всего трое. Остальные живут в других близлежащих городах и деревнях.

— Трое? — удивилась девушка, — Кто же третий? Тоже молодая девушка?

— Нет, — ответил Силл кратко.

— Юноша? — Лада понимала, что Силл не хочет об этом говорить, но любопытство пока было сильнее.

— Когда я познакомился с ним, он был маленьким мальчиком.

Силлант закрыл глаза на несколько секунд, затем, тяжело вздохнув, открыл и сказал, глядя мимо Лады:

— Тяжелая у меня работа.

Он встал, словно закрывая этим движением нежелательную сейчас тему для разговора. Лада допила чай и протянула ему кружку.

— Еще одну, и я, пожалуй, пойду. Скоро рассвет, — сказала она.

Силл налил ей еще одну кружку ароматного горячего чая. Они посидели в тишине. И тишина эта была хорошей, не напрягающей. Она не сопровождалась мыслями о том, что нужно придумать какую-то тему для разговора, она не была неловкой. Она была просто спокойной тишиной, в которой каждый думал о своем.

«Хорошо здесь, в этом домике, — думала Лада, снова глядя в окно, небо за которым уже слегка посветлело. — Словно в сказке.»

Когда чай закончился, девушка поблагодарила Силланта, встала и прошла за дверь, в предбанник. Там она сняла рубаху и обратилась волчицей. Когда она вышла, посуда со стола была уже прибрана, а Маг ждал ее у камина. Она подошла. Он присел, погладил ее по голове широкой, крепкой ладонью.

— Будь осторожна, — сказал он. — И подумай о том, что я тебе сказал.

Лада подалась вперед, на мгновение прижавшись лбом к его груди. Затем развернулась и выбежала на улицу, открыв дверь лапами. Она слышала, как Силл идет следом, но обернулась только на самом краю полянки, у входа в лес.

Силл стоял на пороге домика и глядел ей в след. Когда она обернулась, он помахал рукой. Лада мысленно улыбнулась ему, а затем побежала дальше, петляя между деревьями. Скоро они кончились. Она стояла на вершине холма, внизу белели под тонким слоем первого снега домики деревеньки. В одном из них уже зажегся свет.

Мир оживал. Иней и снег на траве приятно холодили лапы и придавали сил двигаться вперед. Пару раз волчица ткнулась носом в покрытые снежным пушком нижние лапы одиноких молодых елей. Морозный и еловый запахи смешивались, создавая какой-то причудливый легкий аромат.

Лада чувствовала себя отдохнувшей и даже выспавшейся. Пора было возвращаться домой.