Иногда можно пропустить пары в университете. Например, когда у тебя День рождения. Согласитесь, мало кому хочется сидеть на парах в свой День рождения. Или когда ты болеешь. Или когда у тебя какой-то очень важный праздник: рождение брата, сестры, собственного ребенка (тут уж даже не обсуждается), свадьба, три года и сто пятьдесят дней с начала отношений. Или что-нибудь подобное. В таких случаях учеба становится ужасной мелочью жизни, которую можно хоть на один день отложить.

У нас поводов пропустить университет было достаточно. Во-первых, мы жутко не выспались. Магический костер Силланта, придающий сил, в этот раз, потревоженный слабостью хозяина, не стал для нас спасением. Поэтому Алиса весь день чувствовала себя обязанной напоминать Ладе о том, что из-за нас, волков, якобы, у нее сегодня жуткие круги под глазами и невероятная каша в голове.

— Будешь чувствовать себя как огурчик! — передразнивала она подругу. — Ну-ну. Маринованный такой, сморщенный.

Лада вздыхала, но молчала.

Во-вторых, мало того, что не выспались, мы еще и жутко устали. От бега, от полета, от стресса, страха, знаний. Ночь была слишком насыщенной событиями и впечатлениями.

В-третьих, было холодно. Температура резко скакнула вниз, и морозец сегодня так сильно кусал за нос, что высовывать последний из-под одеяла совсем не хотелось. Впрочем, холод — это повод не посещать университет, но совсем не повод для того, чтобы отказываться от посиделок у кого-нибудь в гостях.

В-четвертых, мы просто думать не могли ни о какой учебе. Голова наша забита была совсем другим. Мы давно чувствовали потребность поговорить друг с другом. Особенно я и Лада.

Поэтому, забыв на время про мелочи жизни, мы собрались у Лады и теперь вчетвером сидели за небольшим столом на кухне и пили чай, который она заварила, следуя традициям уютной избушки Силла, из трав. Я ощутила аромат мяты и малины. Этого было достаточно, чтобы чай казался мне самым вкусным и полезным на свете.

Прошлая ночь сказалась не только на нашем сознании и внешнем виде. У меня болело все тело из-за драки, которую мы вчера с Ладой устроили. У нее, по-видимому, тоже не все было хорошо, потому что она слегка прихрамывала на левую ногу. Кроме того, у меня оказалось порвано ухо. Рана была небольшая, но болела ощутимо.

Алиса и Полина, в свою очередь, слегка похрипывали и все время откашливались. Алиса даже осталась сидеть в шарфе, демонстрируя свою болезненность, чтобы пробудить в нас угрызения совести. Это было, конечно, не всерьез, но таковой уж была Алиса. Впрочем, одной беды им все же избежать удалось: обморожения и сухости кожи на лице. Крем Силланта, по словам Полины, оказался действительно «какой-то волшебный»: ни покраснения, ни трещинок. Кожа стала даже лучше, чем была.

Покалеченные, измотанные, загруженные информацией, но при этом счастливые, мы сидели за столом. На пороге в кухню сидел черный кот Лады. Он смотрел на нас, словно чего-то ожидая. Хозяйка как-то странно ему улыбнулась, но больше ничего не сделала: не покормила, не взяла на руки, не прогнала, не позвала. Кот остался сидеть, и мы о нем благополучно забыли. Благополучно, но, как оказалось, ненадолго.

— Значит, Силлант — что-то вроде учителя? — уточнила Алиса, выслушав рассказ Лады о том, как она стала волком и познакомилась с Силлом.

— Можно и так сказать, — согласилась Лада.

— И он просто так помогает всем, кто обладает магическим даром?

— Не всем, — покачала головой Лада. — Только тем, чей дар может быть опасен. Но, конечно, если вы сами вдруг решите познакомиться с миром магии ближе, то он поможет. Или если вдруг ваш безобидный на первый взгляд дар окажется опасным, он тоже будет рядом.

— Хм, — Алиса как-то странно прищурилась, — ты так говоришь, как будто давно и очень хорошо его знаешь. Уж не влюбилась ли ты в этого статного мужчину?

Лада даже поперхнулась. Я тоже чуть не подавилась. Странно, но Полина, кажется, тоже с любопытством смотрела на Ладу. Какие чувства она в ней видела?

— С ума сошла, — откашлявшись, сказала возмущенная девушка. — Он друг. Взрослый, умный, красивый, да, но друг.

— Как любимый дядюшка? — продолжала прищуриваться Алиса, но теперь уже в ее взгляде появилось что-то лукавое.

— Да, как любимый дядюшка, — неодобрительно ответила Лада, думая, как бы Силл воспринял такое сравнение.

— В наше время, я думаю… — начала было Алиса, перестав щуриться и сделав вид, что она эксперт в области отношений, но ее мысли остались нам не известны.

По крайней мере, мне и Ладе. Полина, скорее всего, их услышала, поэтому и прервала:

— Алиса, перестань, — голос и взгляд ее были очень строгими.

Алиса посмотрела на подругу, вздохнула и сдалась:

— Ладно, это же просто шутка.

— Силлантий просто оказался рядом тогда, когда нам были необходимы ответы на вопросы, — сказала неожиданно для себя самой я, глядя не на подруг, а в стол. — Он был единственный, кто в тот момент смог понять то, что происходит, и сказать, что делать дальше. Он просто искренне хотел помочь. Такие встречи оставляют след в душе. Они крепко связывают, даже если другой человек, к которому ты привязываешься, этого не знает.

Я не ожидала от себя такого откровения, поэтому лицо залилось краской. Молчание подруг смутило еще больше. Я постаралась сделать вид, что ничего особенного не произошло, и отпила глоток чая.

— Ты права, — наконец сказала Лада.

Я осмелилась поднять на нее взгляд и увидела, что она улыбается мне и согласно кивает.

— Да, в этом есть что-то, — мягко сказала Алиса, тоже отпивая чая.

— Я думаю, его помощь нам очень даже пригодится, — добавила Полина.

— Интересно только, в чем? — спросила Лада. — Вот бы узнать чуть больше.

Она отрезала кусочек торта, который мы купили по дороге, и положила на блюдце.

— Пат, будешь? — обратилась она к коту.

— Твой кот ест торты? — изумилась Полина.

— И это не единственная его особенность, — ответила девушка, глядя на сидящего в углу и жмурящегося то ли от удовольствия, то ли просто по природе своей черного кота.

Я вдруг заметила, что Лада как-то хитро улыбается, словно приготовила для нас необычный сюрприз и ей не терпится произвести впечатление.

— А какая же еще у него особенность? — спросила Полина. — Что-то я не могу уловить твою мысль.

— Правильно, потому что тебя блокируют. Иначе было бы совсем неинтересно, — ответила Лада, посмотрев на подругу. — И вообще, ты обещала не подслушивать.

— Ну, знаешь ли! — Полина явно была в смятении и не знала, то ли ей возмущаться, то ли стыдиться.

— И все-таки? — спросила я. — Что за особенность?

— Ну… — загадочно протянула Лада.

Мы все повернулись к коту, ожидая что он сейчас начнет танцевать на задних лапках или делать какие-нибудь акробатические номера. Но кот остался сидеть, все также жмурясь и переводя взгляд каких-то странно умных глаз то на одну, то на другую.

— Какая благодарная публика, — вдруг раздался в голове незнакомый мужской голос. — Сидят с открытыми ртами, смотрят на кота, словно в жизни не видели ничего подобного.

В голосе слышалось явное удовольствие. Мы переглянулись и посмотрели по сторонам, не сразу сообразив, кто говорит. Я даже поискала глазами радио или телевизор, но все, что могло разговаривать, было выключено.

— Неужели, это… — первой начала Полина.

Мы с Алисой вдруг поняли, к чему она клонит, и снова внимательно воззрились на кота.

— Добрый день, дамы!

Голос явно принадлежал молодому мужчине, и никто, кроме сидящего на пороге кота, не мог больше соответствовать подобному описанию. Но кот не открывал рта, хотя глаза его рассматривали нас очень осознанно и с каким-то любопытством.

— Он общается с помощью телепатии? — Полина обернулась к Ладе, но ответил ей все тот же мужской голос.

— Раз вы теперь знаете мой секрет, то попрошу не обсуждать меня в третьем лице в моем присутствии, — сказано это было тоном многолетнего сварливого старца.

— Прошу прощения, — смутилась Полина, вновь оборачиваясь к коту.

Лада улыбнулась. Она встала, поставила еще один табурет рядом с собой. Кот, грациозно взмахнув хвостом, подбежал и запрыгнул на организованное для него место.

— Позвольте представить, — сказала Лада торжественно, когда кот гордо уселся на табурете, как на пьедестале, — мой предок, сэр Патрик.

Несколько секунд мы молча взирали то на нее, то на кота, не зная, что сказать. Первой очнулась Алиса:

— Я, конечно, очень извиняюсь, но… У тебя в роду были кошки?

— Лучше кошки, чем обезьяны, — мгновенно ответил кот.

Сложно было ассоциировать его и голос, звучащий в голове, как единое целое. Это пока не укладывалось в сознании, поэтому чувствовали мы себя растерянно. Однако это не помешало Алисе возмущенно воскликнуть:

— А вот это обидно! Я, между прочим, ничего не имею против кошек, — она прищурилась и, посмотрев на кота, язвительно добавила: — Сэр.

— А я ничего не имею против обезьян, — гордо ответил голос, — но быть котом все же приятнее.

Алиса хотела еще что-то сказать, но Полина опередила ее:

— Так вы Маг? Это вы блокировали меня?

Следующие полчаса мы провели в расспросах. Патрик вкратце рассказал нам историю своей жизни и то, почему и как он стал котом. Он сообщил, зачем пришел к Ладе. Кроме того, он благородно предложил нам свою помощь, будь то просто знания или что-либо другое, не противоречащее его Кодексу Магов и Чести.

Теперь наша голова была забита до отказа. Мы не могли уже больше обсуждать то, что с нами произошло. Не могли думать о том, что нас ждет. Алиса сравнила нас с «Ангелами Чарли», на том и порешили.

— Что ж, подождем, — сказала Полина, закрывая тему. — Всему свое время.

После этого мы уже не говорили о магии. Вспомнили какие-то университетские события, обсудили, к неудовольствию Лады, их возможные отношения с Матвеем. Полина, чтобы немного отвлечь Алису от нравственных поучений по этой теме, сообщила, что совсем недавно начала встречаться с одним молодым человеком, которого зовут Игорь. Внимание переключилось на нее, и Лада облегченно вздохнула. Патрик, как только речь зашла об отношениях, покинул нас, скрывшись в Ладиной комнате.

Мы выпили еще чая, посмеялись, повозмущались и совсем не заметили, как стемнело. В какой-то момент я посмотрела в окно и увидела там таких же, как мы, четырех девушек. Только призрачных и размытых. Объединенных общей тайной и историей, которая началась задолго до их рождения. Они просто пили чай и смеялись, не зная, что их может ждать впереди. Никто не знает.

Главное — дышать ровно. Не думать о том, что телу холодно. Согревает то тепло, что внутри, и холод снаружи может лишь превратить это тепло в жар.

На мгновение перехватывает дыхание. Но потом становится легче. Уже трудно контролировать тело. Оно трясется. Тебе хочется торопиться, сделать все поскорее, но ты сознательно заставляешь себя медлить.

«Раз». Стараешься не намочить голову.

«Два». Глаза закрыты.

«Три».

Нужно еще полсекунды постоять. Нельзя бежать. Это неправильно. Ты не знаешь, почему, но чувствуешь, что неправильно. По отношению к себе самой и к процессу.

Выходишь, медленно вытаскивая себя под холодный воздух. Теперь ты уже нехотя расстаешься с водой. Всего несколько десятков секунд, а твое тело уже находит в воде спасительное тепло. Вода в бочке пусть минимальной, но все же плюсовой температуры, поэтому в ней теплее, чем на холоде в минус двенадцать.

Звучит знакомая песня, хрипловатый голос поет о пользе бега. А ты уже стоишь на деревянных досках, лежащих возле огромной бочки, из которой ты только что вылез, и обтираешься махровым полотенцем. Вот он, благодатный жар, наполняющий тело. После такого ощущаешь себя здоровым и счастливым.

— Не стоим, двигаемся! — напоминает Шур. — Ну, вперед! Руки вверх, вниз, вверх, вниз. Прыгаем, прыгаем!

Что-то вдруг обжигает спину. Я оборачиваюсь: Лада бросила в меня снежок. Что ж, надо ей отплатить.

Перестаю повторять за тренером движения и бегу в сторону подруги, чтобы хорошенько окунуть ее вон в тот сугроб возле забора. Большой, мягкий, пушистый, белоснежный сугроб. Она, понимая, чем ей грозит ее выходка, пытается убежать и спрятаться за яблоней, но я все-таки успеваю ее догнать. Хватаю за плечи и выполняю задуманное с довольным оскалом на лице. Это было несложно: босые ноги девушки легко скользят на обледеневшем от воды притоптанном снегу.

— Девчонки дерутся! — слышу я лукавый голос Матвея.

Мне вспоминается та ночь в избушке и настоящая драка. Удовольствие от содеянного мигом улетучивается. Не оборачиваясь, я кидаю в сторону Матвея:

— Кто-то, похоже, хочет сам оказаться в сугробе.

Протягиваю Ладе руку и помогаю встать. На ее купальник налип снег. Она качает головой, с укором глядя на меня, видимо, тоже вспомнив, каково это, драться по-настоящему. Затем активными движениями растирает плечи, ноги, чтобы не замерзнуть, нагибается и неожиданно вновь швыряет в меня снежок.

Я хочу сказать что-то колкое, но в этот момент в меня прилетает еще один снежок. Теперь уже от только что вылезшего из бочки Матвея.

Я даже задыхаюсь от возмущения. Вот уж кого мне действительно теперь хочется окунуть в сугроб! И еще больше от того, что он так подленько ухмыляется. Я даже делаю шаг в его сторону, но тут в меня опять прилетает снежок.

У меня даже нет слов. Я оборачиваюсь и вижу Ивана. Он искупался первым и все это время повторял за тренером упражнения. Но теперь, видимо, решил присоединиться к этим двум… Даже не знаю, как назвать! Как дети, ей богу!

Я стою, красная не то от мороза, не то от злости. Слышен смех Лады и Матвея, а Ваня улыбается. Куда только смотрит тренер!..

И тут в меня прилетает еще один снежок.