«Пожалуйста, не покидай меня, Джейси. Пожалуйста, не покидай. Вот сейчас я открою глаза и увижу, как ты возвращаешься из тьмы, и ты скажешь мне, что просто пошутила, желая меня подразнить. Пожалуйста, Джейси, не оставляй меня одну здесь, где нет ничего, кроме могил и воспоминаний. Пожалуйста…»

Глория прижала ко рту холодные ладони. Сделав глубокий вдох, она открыла глаза. На оголенном холме, где только что был ясно виден силуэт ее старшей сестры верхом на вороном коне, теперь никого не было. В этот холодный предрассветный час лишенный всякой растительности холм, уныло темневший в осеннем сумраке, был абсолютно пуст.

«Джейси действительно уехала». Глория бессильно опустила руки. Она проиграла. Ни ее просьбы, ни горячие мольбы, ни даже обиженное молчание не смогли удержать сестру.

– Лучше бы я оставалась в своей комнате, Бидди, – всхлипнула она, обращаясь к няне, пухлой коротышке, похожей на сказочного гнома. – Зря я попрощалась с Джейси. Она этого не заслужила. Как она могла так просто взять и уехать? Ненавижу ее за это.

Бидди нахмурилась, и ее круглые розовые, как румяные яблочки, щечки сморщились.

– Ну что ты, дорогая. – Она ободряюще похлопала Глорию по руке. – Разве можно так говорить? Ведь ты же любишь свою сестренку. Ханна уехала в Бостон, Джейси – в Аризону, мало нам горя, так еще и ты добавляешь. Милая, ты просто испугалась.

– У меня есть основания бояться. Я еще никогда не оставалась одна на ранчо. А после всего, что произошло, после убийств и похорон, у меня такое чувство, будто мы с тобой, Бидди, остались одни в целом свете. А тебе… тебе тоже страшно?

Бидди задрала вверх оба своих подбородка и попыталась принять храбрый и независимый вид, что, на взгляд Глории, выглядело не слишком убедительно.

– Конечно, я испугалась. Только дурак не испугался бы.

Сделав это суровое признание, Бидди обвела хмурым взглядом гряду низких холмов, окаймлявших двор фермы Лолес. Резкий порыв ветра взметнул подол платья Глории, и она задрожала от холода, плотнее укуталась в шаль и отступила назад, под выступающую крышу веранды. Из этого надежного укрытия Глория окинула взором землю, которую привыкла считать своим домом.

Ранчо Лолес. Огромная усадьба, огромные стада коров и овец, равнины, поросшие высокой травой, и круглые пологие холмы «ничейной» земли. Мама и папа мечтали о лучшей жизни для своих дочерей. Но теперь… оба они похоронены на соседнем холме вместе со Старым Питом. А старшие сестры? Вдали от родного дома они пытаются узнать правду. И не будет им покоя, пока они не отомстят. Теперь Глория осталась здесь за хозяйку. Внезапно она ощутила, как огромный груз ответственности за каждого человека, каждую лошадь и корову, каждую былинку на мили и мили вокруг навалился на плечи и давит на нее словно жернов.

Она не справится с этим грузом. Ее охватила паника, живот свело судорогой. Ей захотелось побежать вслед за Джейси и умолять ее остаться. «Ну нет. – Глория упрямо сжала кулаки, вцепившись в складки теплой шали. – Нет. Лучше думать о том, что у меня точно получится все, что я привыкла делать. Хотя не так уж и много я умею, – призналась себе Глория. – Это ведь папа изо дня в день занимался делами ранчо, нанимал работников, следил, чтобы хватало запасов дров, управлял покупкой и продажей скота, распоряжался закупками продовольствия. Джейси повсюду следовала за ним как тень, и в конце концов досконально изучила все тонкости ведения хозяйства и сумела бы справиться с любыми трудностями. Но Джейси уехада. А мама… Мама пыталась научить меня…»

Глория скорчила гримасу, вспомнив, как часто она отлынивала от работы по дому. Обычно все заканчивалось одинаково: мама укоризненно качала головой, отсылала Глорию и поручала задание Ханне, на которую всегда можно было положиться. И Глория – тут она невольно почувствовала укол совести – спешила воспользоваться долгожданной свободой, чтобы уединиться в своей комнате и предаться сладостным мечтам о собственном доме, в котором ее будут ожидать любящий муж и прелестные дети.

«Интересно, как ты собираешься заботиться о них, Глория Би Лолес, если ты не можешь выполнить даже самое простое поручение?» – сокрушалась мама.

Ну почему она не уделяла больше внимания делам по дому, не задавала родителям никаких вопросов? И вот теперь, в свои девятнадцать лет, она осталась одна, беспомощная в этом огромном мире. А ведь именно ей предстоит с этого дня нести ответственность за все, что происходит в обширном хозяйстве. «Ладно, в конце концов, что-то я все-таки умею». Глория задумчиво закусила нижнюю губу. Она ведь помогала маме вести счета и всегда путалась под ногами, когда Бидди пекла что-нибудь вкусненькое, а еще… Больше ничего в голову не приходило, и она почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. «И это все? Все, что я умею делать?»

Глория растерянно заморгала и уставилась на широкую спину Бидди, излучавшую спокойствие и уверенность. При виде этого символа надежности и постоянства Глория рванулась вперед и обняла свою обожаемую нянюшку. Старушка громко вскрикнула от неожиданности, когда ее любимица вдруг повисла на ней, рыдая и причитая.

– Ты единственная, кто у меня остался, Бидди. Только ты не бросила меня. Я люблю тебя.

Бидди повернулась и крепко обняла Глорию.

– Полно, полно, детка. Я тоже тебя люблю. Твои сестренки скоро вернутся. Мы должны в это верить. Но сейчас ежели кто меня и беспокоит, так это ты сама. Ты прямо сердце мне разбиваешь, проводя столько времени на могилке своих несчастных родителей. Разве ж это дело? Ты только глянь на себя, Глория. Толком не ешь, да и не спишь весь последний месяц. Видно, тебя все кошмары по ночам изводят?

Зарывшись лицом в теплое мягкое плечо няни и чувствуя, как враждебный и жестокий мир постепенно отступает, Глория кивнула и засопела, стараясь сдержать рыдания. Наконец она успокоилась, оторвалась от няниного плеча и вытерла слезы, чтобы в который раз обвести взглядом высокие стебли травы, шумевшей под порывами ветра.

– Да. Я все еще вижу их, Бидди. Маму и папу. Как они лежат там в крови.

– Знаю, детка. Но ты должна выкинуть это из головы, слышишь? Тебе надо думать о завтрашнем дне да делами заняться. Отныне и впредь это единственное, что поможет тебе смягчить боль утраты.

Глория резко повернулась к няне:

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Дел здесь хватает.

– После того как Ханна и Джейси уехали, мне придется поскорее исцелиться. Хорошо бы уложиться за неделю, не так ли? Потому что теперь я отвечаю тут за все. Я Лолес, и я здесь главная, хотя у меня нет ни малейшего представления о том, с чего следует начинать. – Глория вздохнула и вздернула подбородок. – Но думаю, мне хотя бы надо попытаться. Потому что мама и папа мечтали превратить это ранчо в настоящий рай. И я должна воплотить их мечту в жизнь. Больше некому позаботиться о нашем доме.

После столь храброй речи Глория вдруг поникла, и ее решимость погасла.

– Господи, что я такое говорю? – запричитала она. – Я даже не представляю, как разводят скот. Я не умею управлять ранчо. Из-за меня здесь все придет в упадок.

Глаза ее вновь наполнились слезами. Бедняжка готова была разрыдаться от жалости к себе. Прижав руки ко рту, она беспомощно взглянула на нянюшку, ища защиты и утешения. Бидди тут же бросилась на выручку своей воспитаннице.

– Ты прекрасно со всем справишься. И помощников будет хоть отбавляй, помяни мое слово. Вот возьми, к примеру, Смайли. Он завсегда тут старшой был. Почитай, с тех самых пор, как твой родитель покойный здесь обосновался. Он знает, как тут и что, и будет продолжать управлять фермой. А Сордоу и сейчас, поди, на кухне пыхтит, завтрак готовит. Уж кто-кто, а он-то знает, какие припасы нужны и где их взять. Да и я на что-нибудь да сгожусь, да, милая? Уж Бидди о тебе позаботится. Вот видишь, тебе придется только присматривать туг за всеми, пока твои сестрички не вернутся.

Чудесная картина, нарисованная доброй нянюшкой, успокоила Глорию. Впервые е того момента, как Джейси вчера вечером объявила о своем отъезде, Глория улыбнулась и облегченно вздохнула.

– Ты права, – улыбнулась она. – Все у нас пойдет просто замечательно. Ханна и Джейси будут гордиться мной, когда вернутся. С нами ранчо станет еще лучше, чем было до их отъезда.

– Вот это совсем другое дело! – Бидди просияла от удовольствия. – Наконец-то я слышу дельные слова, впервые за весь этот месяц. – Няня схватила руку Глории и крепко сжала ее. – Они будут гордиться моей деточкой, вот увидишь.

– Бидди, ты больше не должна звать меня деточкой, – ворчливо возразила Глория, почувствовав, как энергия захлестывает ее. – Я уже взрослая женщина, хозяйка огромного ранчо. И еще – я Лолес. В моих жилах течет кровь моего отца, и я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

Бидди сурово поджала губы, и Глория смутилась.

– Что случилось, Бидди? Ты обиделась?

Няня тряхнула головой, от резкого движения ее тонкие седые волосы выбились из пучка.

– Послушай-ка, – заявила она, с неожиданной силой хватая Глорию за руку. – Тебе еще не раз потребуется помощь. Хорошо, коли несколько стариков смогут тебя защитить, надумай убивцы напасть на нас снова. И чтобы я больше не слышала о гордости семейства Лолес и что ты сама сумеешь позаботиться о себе без посторонней помощи! Это все чушь. Нам нужно думать о том, как выжить. Так-тo вот. Я хочу, чтоб ты кой-чего мне обещала. Ежели вдруг кто предложит помочь, не отказывайся. Обещай мне, Глория Би. Дай мне слово.

Раньше Глории просто не приходило в голову, что бандиты, убившие ее родителей, могут вернуться вновь, и слова Бидди испугали ее не на шутку.

– Обещаю! Клянусь, Бидди, я так и сделаю. Ты правда думаешь, что они вернутся?

Няня слегка ослабила хватку и мрачно кивнула.

– Боюсь, что так. Мы ведь не знаем, детка, кто это сделал, и не знаем, почему мою обожаемую душечку Катрин и твоего отца пристрелили в их собственном доме. Так что придется смотреть в оба. Нам остается не так уж мало – всегда быть настороже и вести себя осмотрительно. Ну и жить как жили, разумеется.

Сказав это, Бидди отпустила руку Глории и обернулась, вглядываясь в степь, раскинувшуюся за изгородью, окружавшей дом Лолесов. Шагнув вперед, она махнула своей короткой пухлой ручкой, приглашая Глорию подойти к низким перилам, окаймлявшим деревянную веранду.

– Посмотри-ка сюда, детка. – Глория охотно повиновалась.

– Что случилось? – Она обвела взглядом окрестности, но не заметила ничего интересного. Лишь пожухлая осенняя трава колыхалась на ветру. – Бидди, ты что-то заметила? – нетерпеливо спросила Глория, не дождавшись ответа. – Что ты хотела, чтобы я увидела?

– Твоих сестренок, – отозвалась наконец нянюшка.

Глория почувствовала неприятную пустоту в желудке. Неужели добрая милая старушка Бидди тронулась умом? Сознает ли она вообще, что происходит вокруг нее? Вроде бы раньше никаких признаков слабоумия она за няней не наблюдала. Правда, Бидди все утро что-то ворчала себе под нос, еще до отъезда Джейси. А позже она обошла весь дом, проверяя окна на обоих этажах, и что-то высматривала сквозь щели между шторами. И так два раза подряд. «Пожалуй, стоит заставить ее выложить все как есть», – решила Глория и набрала в грудь побольше воздуха.

– Бидди, как я могу увидеть здесь своих сестер? Ты ведь знаешь, Ханна в Бостоне. Помнишь, в прошлом месяце пришло письмо от родственников со стороны мамы и Ханна уехала, решив, что эти люди могут быть причастны к смерти наших родителей?

Бидди кивнула в ответ.

– Разумеется, помню.

Глория встревоженно заглянула в светло-голубые глаза няни, но увидела лишь спокойный внимательный взгляд. И все же она испугалась.

– Хорошо. А как насчет Джейси? Помнишь, она уехала из-за сломанной шпоры? Она уверена, что здесь был кто-то из бывшей папиной банды, именно в тот день, когда случилась…

Бидди сердито поджала губы:

– Я еще не выжила из ума, Глория. Мне хорошо известно, где сейчас находятся твои сестры. Но твоя мать так хотела бы видеть их здесь, на холме, целыми и невредимыми, вот я и высматриваю их. Но они уже вылетели из гнезда, мои голубки. И я ничем не могу им помочь. А ты здесь, со мной. И уж я-то присмотрю за тобой, будь уверена. Надеюсь, с моей девочкой ничего не случится. Я все для этого сделаю, помяни мое слово. Все сделаю.

Сгорая от стыда из-за того, что позволила себе усомниться в рассудке нянюшки, Глория опустила глаза и уставилась на свои башмаки.

– Я знаю, Бидди, – пробурчала она. – Прости меня. Просто… Я бы так хотела, чтобы мама и папа снова были здесь, с нами. И Старый Пит. И все его собаки и кошки.

Бидди вздохнула.

– Я тоже, детка. Мне их ужас как не хватает. – Няня приняла озабоченный вид и потянула Глорию за руку. – Пошли, – решительно проговорила она. – Твоя упрямая сестрица уехала. А ты, если не войдешь сейчас в дом, того и гляди, замерзнешь тут насмерть, все ж таки октябрь на дворе.

Но Глорию не так-то просто оказалось увести. Она даже не шевельнулась. «Если уж я осталась здесь за старшую, не следует позволять няне командовать», – рассудила юная леди.

– Ты иди в дом, а я схожу проверю, как там Смайли управляется с…

Но тут Бидди тихонько шлепнула ее по губам, чтобы заставить замолчать.

– Тише, Глория. Слышишь?

– Слышу – что? – Глория смогла расслышать лишь панические нотки в звуках собственного голоса. От ужаса она закусила губу. Неужели это возвращаются убийцы?

Бидди вытянула шею, прислушалась, а затем потащила Глорию за собой к перилам крыльца. Здесь она ее отпустила и, вытянув руку, показала пальцем на дорогу.

– Гляди-ка. Кого это принесло сюда в эдакую рань, черт подери? До наших ближайших соседей полдня пути верхом.

Глория во все глаза смотрела на дорогу. И вот она уже узнала непрошеных гостей. По укатанной дороге двигалась повозка под охраной двух верховых. По соседству жила только одна семья, но от них добираться сюда пришлось бы действительно полдня, не меньше.

– Это Торны, – заявила она с недовольной гримасой. – Они не смогут въехать в ворота, там люди Смайли.

– Посмотрим, – проворчала Бидди.

Глория бросила на нее быстрый взгляд. В повозке, откинувшись на мягкие подушки, сидели мужчина и женщина. Длинноногая серая лошадь, привязанная к дверце, трусила рядом. Как и предполагала Глория, люди Смайли, охранявшие ворота, храбро выступили вперед с ружьями наперевес, преграждая путь гостям. Повозка остановилась прямо под табличкой, извещающей о том, что отсюда начинаются владения семейства Лолес.

Сердце Глории учащенно забилось. В мужчине, управлявшем повозкой, она узнала Райли, старшего сына Торнов. Сейчас он переговаривался о чем-то с ребятами Смайли, показывая рукой в сторону усадьбы. Глория перевела взгляд на верховых, которые отстали от повозки на добрых двадцать ярдов и не спеша скакали по пыльной, изрезанной бороздами дороге. Наверняка это еще двое соседских сыновей.

– Как ты думаешь, что им тут нужно? – спросила Глория.

– Откуда же мне знать, чего им тут надо? Не я ж их сюда пригласила, право слово. Да и когда б я успела это сделать, скажи на милость?

Бидди ощетинилась и принялась защищаться так яростно, что у Глории сразу возникли подозрения. Глория повернулась и схватила пухлую руку няни.

– Все утро ты кого-то высматривала в окно. А теперь они здесь. Как прикажешь это понимать?

Старательно пряча глаза, Бидди огрызнулась в ответ:

– Даже не знаю, о чем это ты. Просто соседи решили нас навестить, только и всего. Что в этом плохого?

Глория задохнулась от возмущения, ее голос сорвался на свистящий шепот:

– Что в этом плохого?! Торнов здесь никогда не жаловали, и тебе это отлично известно. Папа позволял Луизе Торн появляться на нашей земле, когда она приезжала к маме, но не более того. И то он с трудом терпел ее присутствие. Ты хорошо знаешь, с каких пор так повелось.

– Я много чего знаю, детка. Но, сдается мне, не появление миссис Торн так тебя огорчило, верно? Думаю, речь идет о ее сыне Райли. Я это знаю, и ты тоже знаешь. Глянь-ка, наши ребята их пропустили. Веди себя как подобает леди, слышь?

Глория повернулась, чтобы посмотреть на нежданных гостей. Как ни странно, Торнов действительно впустили в ворота. Люди Смайли никогда бы этого не сделали, если бы их специально не предупредил кто-то из усадьбы.

«Что на этот раз задумала моя нянюшка? "Веди себя как подобает леди…" Как бы не так». Явился Райли Торн по приглашению или нет, теперь ей придется уделять ему внимание, размышляла Глория, кипя от негодования. Интересно, что он о себе возомнил, этот Торн? Думает, раз папы нет в живых, то их земельные споры и давнишняя вражда забыты? Едва сдерживая ярость, Глория молча наблюдала, как повозка приближается к дому. И тут заговорила Бидди, привлекая к себе ее внимание.

– Ну вот, они уже здесь. И ты обязана оказать им должное уважение, как это делала твоя дорогая матушка. Вражда враждой, а твоя мать считала Луизу Торн своей подругой.

– Я буду вести себя любезно с миссис Торн. Ради мамы. – Пойдя на эту уступку, Глория демонстративно отвернулась от повозки. Скрестив руки на груди, она сурово поджала губы и нахмурилась. Вскоре повозка остановилась у крыльца, Бидди поздоровалась с гостями, из повозки раздалось ответное приветствие, но Глория упорно молчала.

Она, конечно, слышала, как повозка въехала во двор. «Да хоть бы все эти Торны провалились в преисподнюю, их тут только и не хватало», – ворчала про себя Глория, что, впрочем, не помешало ей бросить незаметный взгляд на Райли. Глории очень хотелось узнать, изменился ли Райли за последние пять лет. Она увидела его, и у нее перехватило дыхание. Высокий, мускулистый. Настоящий мужчина. Совсем не тот тощий и нескладный юнец, каким она его помнила.

Интересно, он красивый? Глория бросила вороватый взгляд на лицо Райли, но оно было скрыто широкими полями шляпы, и ей не удалось его разглядеть. «Хоть бы он снял свою дурацкую шляпу, чтобы я могла…» Тут Райли заметил ее взгляд и вежливо поклонился. Глория моментально приняла суровый вид и отвернулась. Ей не о чем говорить с ним.

Зато ей страшно захотелось кое-что сказать няне. Склонившись к коротышке Бидди, Глория в ярости прошептала:

– Ну вот я осталась тут одна. Последняя из рода Лолес, кто еще способен позаботиться обо всех и о хозяйстве. И что я вижу? Явились Торны. Если речь пойдет о наших пастбищах…

– Тихо, детка, – шикнула Бидди. – Может, земля тут и вовсе ни при чем? Ты ведь не хочешь, чтобы они тебя услыхали.

Глория расправила плечи и нарочно повысила голос:

– Да пускай слышат, мне все равно. Теперь это моя земля, и я буду делать то, что считаю нужным. – Бидди притянула ее к себе и зашептала на ухо:

– Ты только погляди на себя. Да твоя бедная мама, должно быть, в гробу перевернулась…

– Эй! Глория! Бидди! Доброе утро! – раздался громкий голос Луизы Торн. – Надеюсь, мы не слишком рано?

Высвободившись из цепких объятий Бидди и бросив ледяной взгляд на Райли, Глория растянула губы в улыбке и попыталась придать лицу приветливое выражение.

– Ну что вы, миссис Торн, – пропела она сладким голоском. – Нам всегда очень приятно вас видеть.

Внезапно ее руку пронзила такая боль, что Глория едва удержалась от слез. «Черт бы побрал эту Бидди! – возмутилась она про себя. – Надо же так ущипнуть».

Глория бросила еще один быстрый взгляд на Райли и восхитилась, увидев, как он ловко спрыгнул с повозки. Она по достоинству оценила его длинные сильные ноги и уверенную грацию движений. У Райли Торна была отличная фигура. Он помог матери спуститься на землю, а потом повернулся к Глории:

– Доброе утро, мисс Бидди, мисс Глория. Мама настояла, чтобы мы навестили вас. Она хочет предложить вам свою помощь.

Глория недоуменно посмотрела на Луизу Торн, крепко сбитую темноволосую веселую женщину.

– Помощь? Но зачем?

– Затем, милое дитя, что совершенно никуда не годится взваливать, на свои хрупкие плечи тяжелую мужскую работу. – Луиза Торн с трудом преодолела две ступеньки, ведущие на веранду. На ее добром лице мелькнула сочувственная улыбка. Огрубевшей от работы рукой она погладила Глорию по щеке. – О чем только думала Джейси, когда так поспешно бросила тебя и уехала? Должно быть, твоей маме стало неуютно там, на небесах, когда она увидела, что ее маленькая девочка осталась совсем одна.

Сочувствие доброй женщины было таким искренним, что подбородок Глории предательски задрожал. Она опустила голову и попыталась взять себя в руки.

– Спасибо, миссис Торн, но я здесь не одна. Со мной Бидди, и Смайли, и все остальные… – Внезапно Глория подняла голову и удивленно уставилась на соседку: – А откуда вы узнали, что Джейси уехала? Она и сама не думала, что ей придется выехать в Таксон, пока мы не получили письма от Ханны, а это случилось только вчера, после обеда.

Бидди и Торны – мать и сын – застыли в растерянности. Стало так тихо, что Глория даже различила шум ветра и голоса работников на конюшне. Было слышно, как лают собаки и квохчут куры. Так, значит, это правда. Ее предали. Глория повернулась к няне, лицо которой пылало от смущения, и гневно набросилась на нее:

– Бидди Дженсен, как тебе не стыдно! Выходит, ты еще вчера послала кого-то к Торнам? И это их ты высматривала все утро, да? Я не могу поверить, что ты…

– Помолчи-ка, Глория!

Она раздраженно обернулась к Райли:

– Может, тебе лучше заняться собственными… – Неожиданно Торн схватил ее за руку и толкнул в сторону ступенек. Две пожилые дамы остались на крыльце.

– Вы, леди, присядьте и побеседуйте, – скомандовал им Райли. – Джон и Зик подождут нас на холме. Я бы хотел сказать пару слов мисс Лолес.

Бидди и миссис Торн подхватили свои юбки и в тот же момент исчезли в доме, плотно притворив за собой дверь. Терпение Глории кончилось.

– Если ты думаешь, что можешь врываться в мои владения и вести себя столь наглым образом, ты глубоко заблуждаешься.

Райли взглянул на Глорию, и его темные глаза на мгновение вспыхнули словно у хищника, выследившего свою дичь.

– Я надеялся, что ты способна хотя бы на обычную вежливость…..

Услышав звук его голоса, низкий и проникновенный, Глория дрогнула. По телу ее пробежала дрожь, лишая ее остатков мужества.

– Я… я способна, – смущенно пробормотала она, с трудом выдерживая пристальный взгляд Райли. – Только держи свои руки подальше от меня, – добавила Глория, с трудом переводя дыхание.

Но он и не подумал повиноваться и держал ее за руку, не позволяя ей отвернуться. Сердце ее учащенно забилось, во рту пересохло. Казалось, еще мгновение, и она не выдержит. Но в следующий момент Райли вдруг отпустил ее и отступил на шаг, и она чуть не упала. Опустив глаза, Глория тщательнейшим образом разгладила свое платье, хотя в этом не было особой нужды. Ее сердце по-прежнему готово было выскочить из груди, руки дрожали, а в животе образовалась противная пустота. Но все это было легко объяснить – старший сын папиного врага стоял перед ней здесь, на ее земле – земле Лолесов.

– Ты очень изменилась, Глория.

И каковы эти перемены, хотелось бы ей знать? Наконец Глория подняла голову и встретила взгляд Райли. Его глаза, темно-карие, почти черные, сверкали из-под полей шляпы, бросавшей тень на смуглое лицо. Глория увидела лишь прямой нос и крупный рот молодого Торна.

– Ты тоже изменился, – ответила она неохотно. – Пять лет – немалый срок.

– Я тоже так думаю, – согласился Райли и замолчал. Чтобы прервать затянувшуюся паузу, Глория сказала первое, что пришло ей в голову:

– Я вижу, ты стал настоящим мужчиной. Ты уже не тот мальчишка, которого я помню и с которым мы вместе играли, когда твоя мама приезжала к нам… И ты давно уже не приходишь в наш дом вместе с ней.

Губы Райли дрогнули. Он едва сдержал ухмылку.

– Я уже слишком взрослый, чтобы ездить в гости вместе с мамой. – С этими словами Торн повернулся, шагнул к повозке и принялся отвязывать серую лошадь, ту самую, которая была привязана к дверце. Лошадь была крупной и сильной.

Следя за каждым движением Райли так, будто ей никогда раньше не приходилось видеть живого мужчину, Глория громко спросила:

– Так это Прайд? Тот годовалый жеребенок, о котором ты говорил, когда мы в последний раз виделись?

Продолжая развязывать узлы на сбруе, Райли окинул Глорию задумчивым взглядом.

– Это было пять лет назад.

Глория почувствовала, что на нее накатила слабость. Если бы она была в состоянии сдвинуться с места – а на это не было никакой надежды, – она убежала бы туда, где Бидди разбила лужайку с дикими цветами, и спряталась бы там. Ну зачем она так глупо себя выдала? Показала, что все эти пять лет она помнила имя, которое он дал какой-то глупой лошади? Но даже пойманная с поличным, она упрямо переспросила:

– Так это он?

Райли ласково провел рукой по крепкой, мускулистой шее жеребца.

– Ага, он самый. Только за это время он вырос и его пришлось кастрировать.

Глория заморгала, справляясь с потрясением.

– Райли Торн! Как не стыдно говорить о таких вещах! – Торн недоуменно поднял брови, но ничего не ответил и молча зашагал назад, к ограде, а Глорию вдруг захлестнула злость.

Может быть, внешне он и превратился в мужчину, но для нее он по-прежнему остался противным, надоедливым, вредным мальчишкой. И также, как тогда, ответа от него не услышишь. Даже если от этого ответа будет зависеть твоя жизнь, он лишь внимательно посмотрит на тебя и промолчит, оставив свои мысли при себе. Он и в детстве был таким же и теперь ничуть не повзрослел. А вот Глория была прелестным ребенком. Каждый подтвердит. Никто не мог устоять перед ее очарованием, даже два братца Торна, которые сейчас ждали там, на холме. Никто, кроме Райли. Глория покачала головой. Неужели он; как и прежде, неуязвим и абсолютно равнодушен к ее чарам? Или ей только казалось, что он не поддается ее обаянию? В конце концов, пускай он и стал мужчиной, но ведь и она теперь превратилась в женщину. Почему бы ей не попробовать на нем свои силы? И, не успев додумать эту мысль до конца, Глория выпалила:

– Райли, посмотри на меня.

Он охотно подчинился: заломил вверх поля своей шляпы, скрестил руки на широкой груди… и выжидающе уставился на нее…

Глория была близка к панике. Похоже, с Райли особо не пошутишь. В его темных глазах ясно читался вызов. Она быстро отбросила всякие мысли о флирте и теперь мучительно пыталась подобрать слова, чтобы хоть как-то выйти из глупого положения.

– Хм-м, вы тут надолго?

– Это зависит от тебя.

Щеки Глории вспыхнули. Голос Райли звучал как приглашение к поцелую. Или ей это только показалось? Сегодня все с самого утра идет черт знает как. Изобразив непонимание, Глория уточнила:

– Я хотела спросить, что привело вас сюда?

– Хороший вопрос. Может, прогуляемся немного? А, Глория?

Ее охватило раздражение. Да, он нисколько не изменился. Глория недовольно скривилась и нарочито громко вздохнула.

– Нет, – недовольно пробурчала она. – Я думаю, тебе стоит сесть на своего жеребца и ехать домой.

Райли недоверчиво прищурился:

– Это твой окончательный ответ?

«Да», – хотела сказать Глория, но не смогла вслух произнести это слово. Мама не одобрила бы его, что уж говорить о Бидди… Это просто невежливо. Повторяя себе, будто это единственное, что ее останавливает, Глория нерешительно промямлила:

– Ну, ты ведь проделал такой долгий путь. Пожалуй, у меня найдется несколько минут, прежде чем мне придется заняться… – «Заняться – чем? Думай, Глория». Но ничего подходящего ей в голову не пришло, и она лишь угрюмо добавила: – Кое-какими важными делами.

Похоже, Райли все отлично понял, будь он неладен! Коснувшись рукой края шляпы, Торн насмешливо заговорил:

– Да, мэм. Мне бы не хотелось отрывать хозяйку от «важных дел». – С этими словами он повернулся и пошел прочь.

Глория осталась стоять на месте. «Может, он ожидает, что я за ним побегу?» Что ж, надо признать, именно так она и поступила. Глория рванулась вслед за удаляющейся высокой фигурой. Райли ничего не сказал, только чуть замедлил шаг, чтобы ей не пришлось бежать. Теперь они медленно шли рядом. Глория осторожно бросила на него взгляд из-под ресниц, но увидела лишь профиль, точнее, красиво очерченный подбородок. Внезапно ей захотелось плакать. Ну зачем этот ужасный Райли Торн стал таким привлекательным мужчиной? Высоким, стройным, мускулистым? Разве это справедливо? Ведь он Торн! Но ее неудержимо влекло к нему, как будто магнитом притягивало.

Неожиданно Райли посмотрел на нее. Глория заметила его взгляд, и ее щеки залил румянец. Она даже подумала, что: никогда еще так сильно не краснела. Глория быстро отвернулась и попыталась переключить мысли на что-нибудь другое. Она принялась внимательно изучать двор, сарай, конюшни, спящую на солнце собаку.

– Глория, я давно хотел увидеть тебя и сказать, что искренне сочувствую твоему горю. Мне действительно очень жаль.

Глория остановилась, не в силах поднять глаза. Райли застал ее врасплох своим признанием. Наконец она вскинула голову и посмотрела на гряду холмов, пытаясь сдержать подступавшие слезы.

– Все в порядке, – пробормотала она. – Твоя мать приезжала. Этого вполне достаточно.

– Наверное. – Райли немного помолчал. – Мама рассказывала мне, что здесь творилось в тот день… Теперь же, я вижу, все более или менее устроилось.

Глория глубоко вздохнула и только потом смогла заговорить.

– Да. Никогда и не скажешь, что всего лишь месяц назад… – Она не смогла закончить фразу: помешали подкатившие к глазам слезы. Не желая продолжать разговор на мучительную тему, она быстро зашагала по дорожке, и Райли, конечно, последовал за ней.

Они не успели отойти далеко от дома, когда Торн остановился.

– Я должен был приехать. Когда я думаю о том, что довелось тебе пережить, а также твоим сестрам и Бидди в тот день, мне хочется крушить все подряд. – Райли перевел дыхание. – Я хочу сказать, что мне правда очень жаль, Глория. Я много думал о тебе и переживал. Мне не следовало оставаться в стороне.

Глория хорошо знала, что его удерживало – нескончаемая распря между Торнами и Лолесами по поводу земель. Но неожиданное признание и искреннее участие Райли настолько ее смутили, что она не стала вспоминать об этом.

– Спасибо тебе, – растерянно пролепетала она. – Но не стоит беспокоиться. Что касается похорон… что ж, мы все тогда были не в себе. Я бы сейчас не смогла сказать, кто был здесь в тот день, а кого не было.

Повинуясь порыву и желая утешить Райли, Глория схватила его за руку и вдруг замерла, потрясенная. Она тысячу раз прикасалась к нему в детстве, но тогда все выглядело по-другому. Ее теперешнее ощущение не поддавалось описанию. Это было что-то новое. Более чувственное, что ли. Заметив пристальный взгляд Райли, Глория отдернула руку и спрятала за спину.

– Я просто… Тебе не нужно присматривать за мной. Я сама могу о себе позаботиться.

– Не сомневаюсь. – Неожиданно Райли опустил глаза вниз – что-то на земле привлекло его внимание, – и Глория проследила за его взглядом. У ног Торна жалобно мяукал полосатый котенок. Райли нагнулся, подхватил маленький пушистый комочек и бережно устроил у себя на груди. Некоторое время он молчал, поглаживая котенка, и вдруг заговорил, казалось, обращаясь к животному: – Самой заботиться о себе – довольно скучное занятие. Ты никогда не думала, что кто-нибудь мог бы предложить тебе помощь?

Она улыбнулась и кивнула в ответ. И только потом поняла, что она наделала. Боже милосердный, она чуть было не…

К счастью, сейчас все его внимание было поглощено котенком. Глория была готова затопать ногами от ярости. Да, она нуждалась в помощи. Она напугана до смерти, просто потеряла голову от страха. Но ведь она Лолес! Ей не следует забывать об этом. А она изменила своей семье, предала все, что было дорого ее близким. Все Лолесы были сильными. Кроме нее. Ее родные знали об этом, да и сама Глория это понимала. И вот результат – она готова броситься на шею первому встречному, кто пожелает предложить ей помощь. К несчастью, этим человеком оказался именно Торн. И самое неприятное – ей очень хотелось принять эту помощь. Но хуже всего было то, что ее влекло к Райли. А он в это время сидел на корточках и играл с котенком.

С трудом сдержав порыв броситься в объятия Райли и по-детски расплакаться у него на груди, Глория повернулась к нему спиной. Внимательно разглядывая свои ногти, она проворчала:

– Вставай, Райли. Когда ты так сидишь, мне начинает казаться, будто ты просишь милостыню или собираешься сделать мне предложение.

Райли, как обычно, немного помолчал.

– По-моему, это почти одно и то же. Но меня трудно заподозрить как в том, так и в другом.

Уязвленная его ответом, Глория нахмурилась и прижала руку к груди.

– Ну что ж, это совсем не плохо. Ведь твое имя – Торн. А я – Лолес. Наши семьи слишком, долго враждовали друг с другом. Но даже если бы это было не так, мы все равно не могли бы… я бы не стала…

Стоя по-прежнему спиной к Райли и делая вид, что ее заинтересовала конюшня, Глория замолчала. Зачем она говорит ему это? И как теперь сгладить неловкость?

– Черт побери, Райли, я вовсе не думала, что ты… Вот проклятие, как тебе удалось заставить меня такое сказать?

Слова Глории повисли в воздухе. Шурша юбками, она резко повернулась к Торну. Он уже стоял, вытянувшись во весь рост, во взгляде его был холод.

– Извини, – растерянно пролепетала Глория. – Я вовсе не хотела сказать ничего обидного. Просто…

– Тебе не нужно извиняться.

Холодный, официальный тон Райли задел Глорию, и она заговорила о том, о чем говорить не собиралась.

– Даже если бы я думала иначе, сейчас для этого неподходящее время. Мы с сестрами поклялись на крови отомстить за смерть наших родителей, и мой долг вести дела здесь, на ранчо, чтобы Ханне и Джейси было куда вернуться. Мои сестры рассчитывают на меня – впервые и жизни. Я должна оправдать их надежды.

– Никто не пытается мешать тебе в этом, – Райли глубоко вздохнул, всматриваясь в даль. Когда он вновь взглянул на Глорию, его лицо было хмурым, а в уголках губ залегли жесткие складки. – Я явился сюда как твой ближайший сосед, из простого дружеского участия, чтобы выяснить, не могу ли я тебе чем-то помочь. Больше ничего.

Какие добрые, великодушные слова! А она ведет себя как избалованный ребенок. Сгорая от стыда, Глория опустила голову.

– Прости, меня, Райли. Я сама не знаю, что на меня нашло. Сначала уехала Ханна, а теперь и Джейси. Потом мы поссорились с Бидди, и в завершение всего появился ты. Я не знаю, чего еще ожидать.

Она попыталась заглянуть в глаза Райли. На мгновение ей показалось, что его красота делает его недосягаемым, и сердце ее болезненно сжалось.

– Я благодарна тебе за сочувствие, но у нас все в порядке. Нам… нам вовсе не нужна помощь.

– Ты хочешь сказать, что не примешь помощь ни от одного из Торнов, так? – Черты лица Райли заострились. – Сейчас не самое подходящее время, чтобы проявлять упрямство и ненужную гордость, Глория. Существует кое-что такое, о чем ты и понятия не имеешь. Тебя подстерегает множество опасностей, и я бы не хотел, чтобы ты оставалась здесь одна, без всякой защиты. Ханна или, Джейси справились бы лучше…

– Ты так считаешь? Думаешь, я не смогу позаботиться о себе и ранчо?

Так и есть. Все вокруг, в том числе и Торны, были абсолютно уверены, что Глория даже одеться не может без посторонней помощи. Мгновенно забыв, что буквально секунду назад она находила этого мужчину чертовски привлекательным, Глория выпрямилась и решительно погрозила пальцем своему бывшему товарищу по детским играм.

– Послушай-ка меня, Райли Торн. Да, я самая младшая, но я учусь. И учусь очень быстро. Я еще докажу тебе, что не нуждаюсь ни в чьей помощи.

Райли недоверчиво поднял брови:

– Похоже, сейчас в тебе говорит ваша проклятая порода. Знаменитая лолесовская гордыня, будь она неладна. Тебя считают милой и доброй. Должно быть, я единственный, кому удалось заглянуть за этот фасад и увидеть там заносчивую, высокомерную девчонку.

После такого оскорбления Глория с шумом втянула в себя воздух и бросилась в атаку.

– Что ж, спасибо на добром слове! Неужели ты проделал такой долгий путь лишь для того, чтобы рассказать мне о моих недостатках?

Райли сердито взглянул на нее, но быстро взял себя в руки и заговорил убийственно спокойным тоном:

– Нет. И я не стану мешать тебе. Что ж, делай по-своему, как ты считаешь нужным. Только не морочь мне голову.

«Он сказал "Не морочь мне голову"? – Глория даже рот раскрыла от удивления. – Так он все-таки что-то испытывает ко мне? Вот это номер!» Торжествуя, Глория показала язык вслед удаляющемуся Райли. Торн не мог заметить этот жест и все же внезапно остановился и обернулся. Глория едва успела сделать серьезное лицо и гордо вздернуть подбородок. Несколько долгих секунд Райли молча смотрел на нее и наконец заговорил:

– Я приехал, чтобы сказать, что не могу спокойно спать по ночам, думая о том, как ты тут обходишься одна. Вокруг полно всякого сброда. По этим холмам бродят бандиты и головорезы. Может, именно они повинны в гибели твоей семьи. Если бы ты дала себе труд хоть немного подумать, ты бы поняла, что Смайли и его люди не могут охранять тебя день и ночь и одновременно заниматься скотом. – Райли замолчал, смерил Глорию сердитым взглядом и добавил: – Ты можешь, конечно, попробовать, Глория… но тебе не удастся выгнать меня отсюда.

– Я уже это сделала, – заявила Глория. – Будь любезен оставить мои владения.

– Ну нет. Я уже здесь. И я останусь, пока не вернется хотя бы одна из твоих сестер. И имей в виду – меня совершенно не волнует, нравится тебе это или нет, леди босс.