Благодаря высокому развитию в Германии химической промышленности, ее имперская армия еще в ходе войны 1914-1918 годов ощутила все преимущества применения отравляющих газов. Зловещие изображения в средствах массовой информации результатов их использования в период между Первой и Второй мировыми войнами (равно как и применения итальянской армией горчичного газа при захвате Абиссинии) заставили общественное мнение поверить, что следующий мировой вооруженный конфликт начнется с массированных и крупномасштабных газовых атак на гражданские объекты. Отсутствие подобных атак в 1939 году вызвало разнообразные предположения и догадки, однако общественное беспокойство по этому вопросу постепенно рассеивалось по мере того, как война набирала обороты и традиционные виды вооружения демонстрировали свою не менее чудовищную разрушительную силу Вместе с тем, Германия неуклонно наращивала запасы отравляющих веществ нервно-паралитического действия, куда более смертоносных, чем что-либо, применявшееся в Первую мировую войну.
Возможности использования деления атомного ядра для производства бомб беспрецедентной разрушительной силы начали исследоваться германскими учеными еще в 1939 году, и в разработках действующего ядерного оружия они совсем немного уступали Соединенным Штатам и Великобритании.
Специалист по вооружению американской армии осматривает склад, содержащий пятьсот тысяч артиллерийских снарядов, заполненных нервно-паралитическим отравляющим веществом «табун», обнаруженный в последние недели войны.
Нервно-паралитические отравляющие вещества
В 1930-е годы германские исследователи рассматривали возможности использования фосфаторганических смесей в качестве инсектицидов. И если одни из них зарекомендовали себя как весьма эффективные средства для применения в сельском хозяйстве, то другие оказались смертельными отравляющими веществами нервно-паралитического действия.
Действие всех нервно-паралитических отравляющих веществ основано на нарушении функций нейротрансмиттеров, передающих мышцам команды сокращаться и не позволяющих им расслабляться. Первыми симптомами отравления являются сильный насморк, ощущение сжатия в груди и сужение зрачков. Вскоре после этого человеку становится трудно дышать, и он испытывает тошноту. Последующие признаки поражения включают в себя непроизвольные слюноотделение, мочеиспускание и дефекацию, часто сопровождаемые желудочно-кишечными болями и рвотой. Также могут наблюдаться боли и жжение в глазах и/или легких. За этой фазой следуют судорожные сокращения и подергивания мышц, и в конечном итоге человек впадает в коматозное состояние и задыхается в результате конвульсивных спазмов дыхания. При отравлении большими дозами смерть наступает прежде, чем многие из этих симптомов успеют проявить себя.
Табун
В декабре 1936 года доктор Герхард Шрадер, служивший в компании «И. Г. Фарбениндустри» в Леверкузене, создал инсектицид под названием табун (этилдиметиламидоцианфосфат) и только месяц спустя обнаружил, какое действие это вещество оказывает на человека, когда капля табуна оказалась случайно пролита на лабораторный стол. В течение считанных минут у доктора Шрадера и его ассистента сузились зрачки, они почувствовали головокружение и сильную одышку Для полного выздоровления им потребовались три недели, и им чрезвычайно повезло, учитывая мощное смертоносное действие этого вещества.
Образец табуна в мае 1937 года был отправлен в отдел химического оружия при управлении вооружения армии в Берлине-Шпандау, а самого Шрадера вызвали в Берлин для подробного доклада, после которого его заявка на патент была признана секретной. Полковник Рюдигер, глава отдела химического оружия, отдал приказ о строительстве новых мощностей для разработки и изучения табуна и других фосфаторганических смесей, а Шрадер вскоре перебрался в новый научно-исследовательский центр в Вупперталь-Эльберфельде на реке Рур.
Испытания, призванные подтвердить целесообразность производства табуна в больших количествах, были успешно проведены в 1939 году на экспериментальном заводе в Мюнстерлагере. В январе 1940 года полномасштабное изготовление табуна началось на специально предназначенном для этого предприятии под кодовым названием «Хохверк», расположенном в Диренфурте-на-Одере (ныне польский город Бжег-Дольны). Производственный комплекс управлялся фирмой «Аноргана GmbH», дочерним предприятием компании «И. Г. Фарбениндустри», и, являясь полностью автономным, самостоятельно синтезировал все промежуточные соединения, равно как и сам табун. Предприятие располагало подземными сборочными цехами, в которых табуном заряжались боеприпасы и отправлялись затем на склады в городе Краппиц (ныне Краповице) в Верхней Силезии.
Хотя строительство этого предприятия началось в январе 1940 года, производство на нем удалось наладить лишь в июне 1942 года. Общий объем продукции этого завода оценивается в пределах от 10160 до 30480 тонн табуна. Задержка его пуска была вызвана, в первую очередь, соблюдением строгих мер безопасности, которых необходимо было придерживаться при обращении с исключительно опасными и высококоррозионными химикатами, задействованными в производственном процессе.
Чрезвычайная токсичность табуна требовала принятия исключительных мер предосторожности при работе с ним — участки, где выполнялись конечные этапы производства, были герметично изолированы двойными, покрытыми слоем стекла стенами, между которыми под давлением циркулировал сжатый воздух. Все узлы и агрегаты регулярно дезинфицировались паром и аммиаком.
Всего на заводе в Диренфурте-на-Одере работали три тысячи человек, причем все они были гражданами Германии. Они носили респираторы и были одеты в многослойные прорезиненные защитные костюмы, которые сжигались после каждой десятой смены. Но, несмотря на все эти меры безопасности, еще до начала производственного процесса произошло свыше трехсот несчастных случаев, в результате которых несколько человек погибли. Смертоносное действие табуна со всей очевидностью иллюстрируют следующие примеры:
• Жидкий табун пролился на четырех прокладывавших трубы слесарей, которые погибли, прежде чем с них успели снять прорезиненные костюмы.
• Два литра табуна вылились на воротник прорезиненного костюма одного из рабочих, который скончался в течение двух минут.
• Семерых рабочих ударила в лица струя табуна под высоким давлением, проникнув под их респираторы; только двоих удалось спасти, несмотря на срочно проведенные реанимационные процедуры.
Зарин
Второе опаснейшее фосфаторганическое отравляющее вещество нервно-паралитического действия было открыто в 1938 году. Это вещество, зарин (изопропилметилфторфосфонат), получило свое название по фамилиям четырех его создателей: Шрадера, Амброса, Рюдигера и ван дер Линде. В июне 1939 года химическая формула зарина и образец смеси были доставлены в отдел химического оружия при управлении вооружения армии. Были рассмотрены несколько возможных вариантов проведения производственного процесса, но каждый из них требовал применения фтористого водорода, вызывавшего серьезные коррозионные проблемы.
Как и в случае с табуном, единственным приемлемым решением оказалось использование выложенных кварцем или серебром емкостей. Экспериментальное производство зарина началось в Шпандау, Мюнстерлагере и в корпусе 144 завода в Диренфурте-на-Одере. В конце войны в Фалькенхагене под Берлином заканчивалось строительство предприятия, способного выпускать по 508 тонн зарина в месяц, однако крайне маловероятным представляется, что суммарное производство Германией зарина превысило 10 тонн.
Зоман
Рихард Кун открыл зоман (О-пинаколилметилфторфосфонат) весной 1944 года, изучая по заказу германской армии фармакологические свойства табуна и зарина. В России производили зоман в послевоенные годы, когда обнаружили документы по исследованиям нервно-паралитических отравляющих веществ в стволе одной из шахт под Берлином.
Неприменение первыми
Хотя пятьсот тысяч артиллерийских снарядов и сто тысяч бомб, заполненных табуном, хранились на складах и были готовы к использованию в конце войны, они так и не нашли своего боевого применения. В Германии считали, что союзники далеко опережали ее в исследованиях и производстве нервно-паралитических отравляющих веществ, и опасались, что в случае их применения первыми, ответный удар будет жестоким и беспощадным.
Токсичность боевых нервно-паралитических отравляющих вещест
ОВ …… СД50 Кожа мг/чел — CKt50 Ингаляция мг мин/м 3
В значениях оцениваются предполагаемые смертельные дозы (СД) для людей. СД50 это смертельная доза, при которой 50 процентов подвергнутых воздействию нервно-паралитического отравляющего вещества погибнут в результате полученных ранений. Для ингаляций взяты другие единицы измерений, являющиеся суммами концентрации (К) и длительности воздействия (t). «С» по-прежнему означает «смертельный», а «50» отражает 50-процентный результат. Последовательность воздействия аналогична в обоих способах применения, но различия в показателях значительно выше при поражении кожи. Это объясняется, в первую очередь, большей летучестью нервно-паралитических отравляющих веществ, испаряющихся с обнаженной кожи.
Табун …… 4000 — 200
Зарин …… 1700 — 100
Зоман …… 300 — 100
Ядерное оружие
После того как в 1938 году была практически подтверждена реальность расщепления атомного ядра, германские физики-ядерщики стали исследовать возможности создания «супер-бомбы», стремясь сконцентрировать ее энергию в самом ядре атома.
Среди этих ученых был и Пауль Хартек, заведующий кафедрой физической химии Гамбургского университета, одновременно являвшийся советником «Хеересваффенамт»,
Управления вооружений сухопутных войск. В апреле 1939 года он связался с официальными представителями «Райхскригсминистериум», Имперского военного министерства, чтобы поставить их в известность о возможностях военного применения ядерной цепной реакции. Приблизительно в то же время еще несколько физиков обратились в государственные органы с подобными предложениями, и в апреле 1939 года небольшая группа ученых, известная как первое «Уранферайн» (Урановое общество), приступила к неофициальным исследованиям возможностей использования ядерного оружия в университете Георга-Августа в Геттингене. Эта первая группа просуществовала всего несколько месяцев и была распущена, когда ее члены были призваны в германскую армию, готовившую вторжение в Польшу.
Урановые запасы
К середине 1939 года на берлинском электротехническом предприятии «Ауэргезелльшафт» скопилось значительное количество урана, считавшегося в те времена не более чем приравненным к отходам побочным продуктом производства радия. Научный руководитель предприятия Николаус Риль узнал о существовании потенциального рынка для его запасов урана, когда прочел в газете статью о возможностях использования урана в качестве источника ядерной энергии. Связавшись с Управлением вооружений сухопутных войск, он заручился поддержкой армии в вопросе организации уранового производства на заводе «Ауэргезелльшафт» в Ораниенбурге. Это предприятие стало снабжать ураном экспериментальную «Уранмашине» (Урановую машину), первый ядерный реактор, оборудованный в Институте физики кайзера Вильгельма, а также «Ферзухсштелле» (Испытательную станцию) Управления вооружений сухопутных войск в Готтове.
Второе «Уранферайн» сформировалось после того, как контроль над германским проектом ядерной энергетики перешел к Управлению вооружений. Новое урановое общество образовалось 1 сентября 1939 года, а уже 15 сентября было созвано первое собрание его членов. Оно было организовано Куртом Дибнером, советником Управления вооружений, и состоялось в Берлине. Среди приглашенных были Вальтер Боте, Зигфрид Флюгге, Ганс Гейгер, Отто Хан, Пауль Хартек, Герхард Хоффманн, Йозеф Маттаух и Георг Штеттер. Вскоре после этого прошла и вторая встреча членов общества, на которой присутствовали Клаус Клузиус, Роберт Депель, Вернер Хайзенберг и Карл Фридрих фон Вайцзеккер. В это же время Управление вооружений
Ядерное оружие в сравнении
Бомба «Толстяк» (А), сброшенная на Нагасаки, представляла собой устройство для деления плутония, в ядре которого содержалось 6,4 килограмма плутония-239. Бомба «Малыш» (В), поразившая Хиросиму, была основанным на реакции деления ядер оружием с 60 килограммами урана-235. Предполагаемая германская ядерная бомба (С) являлась гибридным устройством, сочетавшим реакции деления и синтеза ядер. Нейтроны, выпущенные во время реакции синтеза между дейтерием и тритием, инициировали реакцию деления окружавшего их плутония или сильно обогащенного урана все активнее прибирало к рукам программу ядерных исследований — после установления контроля над Институтом физики кайзера Вильгельма его директором был назначен Дибнер.
Германское ядерное устройство
Это единственная известная германская диаграмма ядерного оружия, которая была обнаружена в незавершенном докладе, составленном вскоре после окончания войны. Хотя диаграмма дает лишь очень общее представление о ядерном оружии и изображенное на ней устройство трудно назвать детализированной схемой ядерной бомбы, в докладе дается точное значение критической массы, необходимой для плутониевой бомбы, которое практически наверняка позаимствовано из исследований, проводившихся Германией в военное время. Этот же доклад однозначно указывает и на то, что германские ученые активно изучали теоретические возможности создания водородных бомб.
***
Когда стало очевидным, что программа ядерных исследований не сможет сделать весомый вклад в быстрое и победоносное завершение войны, а именно в январе 1942 года, контроль над Институтом физики кайзера Вильгельма вернулся к его зонтичной организации — «Кайзер-Вильгельм Гезельшафт» (Обществу кайзера Вильгельма). В июле 1942 года контроль над программой перешел от Управления вооружений сухопутных войск к «Райхсфоршунгсрат» (Имперскому исследовательскому совету).
Тем временем проект ядерной энергетики по-прежнему сохранял свою «кригсвихтиг» (военную направленность), и финансирование его продолжалось. Однако исследовательская программа оказалась разбита на несколько самостоятельных направлений, таких как производство урана и тяжелой воды, разделение урановых изотопов и изучение ядерной реакции.
Официальная версия
Согласно традиционной истории германских ядерных исследований, начиная с 1942 года, не было достигнуто никаких реальных успехов в создании действительно эффективного оружия. Шпеер пытался получить у профессора Вернера Хайзенберга, одного из крупнейших специалистов в этой области, конкретный ответ на вопрос о возможности производства атомного оружия в разумные сроки. Как гласит легенда, Хайзенберг предположил, что даже при самом щедром финансировании для этого потребуется не менее трех-четырех лет, и тогда, как вспоминал Шпеер, «мы отказались от проекта создания атомной бомбы».
После этого все усилия исследователей были сосредоточены преимущественно на строительстве действующих ядерных реакторов. Но и эта программа продвигалась с большим трудом из-за недостатка важнейших материалов (в первую очередь, урана и тяжелой воды), и лишь два небольших и неработающих экспериментальных реактора были найдены в конце войны службами технических расследований союзников.
Кампания дезинформации
Общепринятая версия событий рисует перед нами картину вопиющей беспомощности Германии в области ядерных исследований, что является разительным контрастом ее достижениям в других отраслях военных технологий. И официальная история начнет выглядеть еще более подозрительной и маловероятной, если мы чуть пристальнее присмотримся к некоторым событиям того периода и обратим внимание на бросающиеся в глаза противоречия и несоответствия.
В 1941-1942 годах германский химический консорциум «И. Г. Фарбен» вложил очень внушительные средства в строительство громадного объекта (по официальной версии, фабрики по производству синтетического каучука «Буна») в Моновитце, расположенном всего в 6 километрах от главного комплекса зданий концентрационного лагеря Аушвитц. Чувствуя колоссальные прибыли, члены совета директоров «Фарбен» приняли решение профинансировать строительство огромного предприятия из фондов компании, а не ждать государственных субсидий и дотаций, и вложили в этот проект 900 миллионов рейхсмарок — почти 250 миллионов долларов в ценах 1945 года или свыше 2 миллиардов долларов в пересчете на сегодняшние цены.
Однако, несмотря на колоссальные финансовые затраты и практически неограниченные объемы рабской рабочей силы, предоставленной концентрационным лагерем, эта фабрика, очевидно, так и не произвела ни грамма «Буны». Действительно, в 1944 году она несколько раз подвергалась бомбежкам, но все равно хоть какую-то готовую продукцию она обязана была выпустить, особенно если учесть, что электричество она поглощала в чудовищных количествах, «больше, чем весь город Берлин».
И если такие объемы электроэнергии отнюдь не требовались фабрике по производству синтетического каучука, то они вполне соответствовали потребностям завода по обогащению урана. Косвенно это предположение подтверждается и тем фактом, что посещающим Аушвитц многочисленным экскурсантам никогда не показывают опечатанный производственный комплекс. Как утверждают, даже проводящие частные экскурсии гиды категорически отказывают своим клиентам в посещении этого объекта, а это лишний раз заставляет задуматься о том, чем же там занимались.
В то самое время, когда в 1941 году руководители «И. Г. Фарбен» планировали строительство фабрики в Моновитце, Карл Фридрих фон Вайцзеккер, один из членов второго «Уранферайн», составил план заявки на получение патента, из которого следовало, что производству плутония и его военному потенциалу придается очень большое внимание. Патентная заявка включала в себя следующее резюме:
«Производство элемента 94 [плутония] в практически полезных объемах лучше всего осуществлять в «урановой машине» [ядерном реакторе]. Особенно примечательным является то — и это главное преимущество изобретения, — что полученный таким образом элемент 94 может быть легко отделен от урана химическим путем».
В этом же документе отдельно говорится и об использовании плутония для производства чрезвычайно мощной бомбы: «Что касается энергии на единицу веса, то это взрывчатое вещество должно быть приблизительное 10 миллионов раз мощнее любого другого [из существующих взрывчатых веществ] и может быть сравнимо только с чистым ураном-235».
Далее в этой патентной заявке говорится: «Процесс взрывного образования энергии происходит от деления элемента 94, в силу того, что элемент 94… концентрируется в таких количествах в одном месте, например в бомбе, что подавляющее большинство нейтронов, возникающих при делении, вызывает новые деления и не покидает само вещество».
Ядерные взрывы и атомная бомба
1. Ослепительная вспышка синевато-белого и ультрафиолетового света; воздух нагревается до 10 миллионов градусов Цельсия, образуется огненный шар. Он излучает жар, распространяющийся со скоростью света.
2. Возникает взрывная волна, движущаяся со скоростью 350 метров в секунду и частично отражающаяся от земли вверх.
Ядерные взрывы и атомная бомба
3. Избыточное давление взрыва сменяется отрицательным давлением, порождающим ветер скоростью до 1078 километров в час.
4. Если огненный шар (световое излучение ядерного взрыва) касается земли, все материальные объекты засасываются в поднимающийся столб дыма и раскаленных газов, образующих грибоподобное облако.
5. Действие атомной бомбы основано на столкновении свободного нейтрона одного атома урана с другим его атомом. Это столкновение заставляет атом урана делиться надвое; в результате такого деления образуются два свободных нейтрона и 32 миллиона миллионных долей ватта энергии. Затем два свободных нейтрона сталкиваются с двумя другими атомами и вызывают повторение той же реакции. В результате 450 грамм ура-на-235 могут дать свыше 36 миллионов ватт энергии.
6. Атомная бомба представляет собой подкритическую массу урана-235 или плутония, помещенную в бризантное взрывчатое вещество и заключенную в отражающую нейтроны оболочку. При детонации источник нейтронов начинает обстреливать уран-235 или плутоний, инициируя процесс деления, а бризантное взрывчатое вещество взрывается. В результате этого взрыва уран-235 или плутоний сжимаются в сверхкритическую массу, и начинается стремительная взрывная реакция деления.
Возможные меры безопасности
В ноябре 1941 года патент был представлен для повторного рассмотрения, теперь уже от имени Института физики кайзера Вильгельма, причем на этот раз из него оказались изъяты все упоминания о ядерном оружии — складывалось впечатление, что некто осторожный в последний момент решил отнести эти материалы к режиму наивысшей секретности.
Вполне вероятно, что дробление германской ядерной исследовательской программы в 1942 году было вызвано именно требованиями безопасности. Наиболее многообещающие направления в разработках были опечатаны грифами строжайшей секретности и спрятаны под толстым слоем относительно легко доступных и низкоприоритетных сведений об исследованиях атомной энергии. Наиболее известные ученые, такие как Хайзенберг, в качестве свадебных генералов назначались руководителями более открытых проектов и держались в неведении относительно самых засекреченных разработок.
К 1943 году достаточные объемы накопленных радиоактивных материалов позволили задуматься о целесообразности создания систем доставки боезарядов к целям. В марте 1943 года были подготовлены чертежи новой версии V-2 с центральным расположением грузового отсека, максимально отодвинутого к корме, что могло гарантировать наибольший радиус рассеивания его содержимого после поражения цели. Это, в свою очередь, указывало, что такая ракета была предназначена для транспортировки отравляющих веществ нервно-паралитического действия или радиоактивных отходов — так называемой «грязной бомбы».
В следующей разработке еще более определенно обнаруживались истинные намерения ее конструкторов. В сентябре 1944 года на рассмотрение были представлены планы по созданию модифицированной версии ракеты V-1, названной D-1. Наиболее интересной отличительной особенностью D-1 стала совершенно новая боеголовка, получившая название «Шуттенбехальтер фюр К-штофф бушен» (Контейнер для экранированных ядерных отходов). Новая боеголовка была оснащена наружным детонатором, который, взорвавшись при ударе, должен был распахнуть контейнер, чтобы его содержимое рассеялось как можно шире по очагу поражения.
Удар через океан
Грязная бомба представляет собой самый простой вариант боевого применения радиоактивных материалов, но существует вероятность и того, что в конце 1943 года проводились разработки значительно более сложной атомной бомбы. В этот период исследовательская группа люфтваффе подготовила карту южного Манхэттена с обозначенной на ней зоной поражения после удара одиночной бомбы, эквивалентной атомной бомбе мощностью 15-17 килотонн и соответствующей американской бомбе «Малыш», сброшенной на Хиросиму.
Это, в свою очередь, предполагает планирование нанесения удара с применением таких бомбардировщиков сверхдальнего радиуса действия как «Мессершмитт Me 264» или «Юнкерс Ju 390», которые разрабатывались в рамках проекта «Америка Бомбер», утвержденного рейхсмаршалом Германом Герингом в мае 1942 года. «Me 262» впервые поднялся в воздух в декабре 1942 года, а опытный образец «Ju 390V1» совершил свой первый полет в октябре 1943 года. Примечательным выглядит и тот факт, что, согласно записям в бортовом журнале бывшего пилота-испытателя «Юнкерсов» Ганса Иоахима Панхерца, «Ju 390V1» в ноябре 1943 года проходил в Праге серию тестов, среди которых были и испытания по дозаправке его в воздухе.
■ Эта карта была подготовлена в 1943 году исследовательской группой люфтваффе, определявшей потенциальные цели нанесения ударов на восточном побережье Соединенных Штатов, в число которых вошел и Нью-Йорк. Схема распространения взрывной волны удивительным образом соответствует той, что образуется при атаке ядерной бомбой весом 15-17 килотонн.
Хейнкель Не 177 А-5
Технические характеристики
Тип: Шести местный тяжелый бомбардировщик
Силовая установка: Два 2170-киловаттных (2950 л. с.) 24-цилиндровых с жидкостным охлаждением однорядных двигателя «Даймлер-Бенц DB 610» (сдвоенные «DB 605»)
Скорость: 488 км/час на высоте 6098 м
Практический потолок: 9390 м
Боевой радиус: 1540 км
Вес: 16 800 кг (пустой); 31 000 кг (максимальный вес при взлете)
Длина: 22 м
Высота: 6,7 м
Вооружение: Две 20-миллиметровые пушки MG 151, три 13-миллиметровых пулемета MG 131, три 7,92-миллиметровых пулемета MG 81 плюс до 7200 килограмм бомбового груза
■ «Хейнкель Не 177» был одним из немногих типов германских бомбардировщиков, способных транспортировать ядерный груз. Как утверждают некоторые источники, опытный образец под названием «He 177V38» был создан в конце войны для выполнения именно этой миссии.
Существует и другое косвенное доказательство далеко идущих намерений люфтваффе — как утверждается, один «Ju 390» был откомандирован в состав FAGr 5 («Фернауфклярунгсгруппе 5»), базировавшейся в Монт-де-Марсане под Бордо в начале 1944 года. Предполагается, что этот бомбардировщик совершил 32-часовой разведывательный полет к границам 19-километровой береговой зоны США к северу от Нью-Йорка. И если факт этого полета еще может быть оспорен, то в рамках проекта «Америка Бомбер» однозначно указывались следующие промышленные объекты, которые предполагалось подвергнуть бомбовым ударам в первую очередь:
• Американская алюминиевая корпорация, Алкоа, Теннеси (производство алюминия и легких сплавов);
• Американская алюминиевая корпорация, Массена, Нью-Йорк (производство алюминия и легких сплавов);
• Американская алюминиевая корпорация, Бадин, Северная Каролина (производство алюминия и легких сплавов);
• Авиационная корпорация «Райт», Паттерсон, Нью-Джерси (производство авиационных двигателей);
• Самолетостроительная компания «Пратт энд Уитни», Ист-Хартфорд, Коннектикут (производство авиационных двигателей);
• Отделение «Дженерал Моторс» Элисона, Индианаполис, Индиана (производство авиационных двигателей);
• Авиационная корпорация «Райт», Цинциннати, Огайо (производство авиационных двигателей);
• Корпорация «Хэмилтон Стандард», Ист-Хартфорд, Коннектикут (производство авиационных пропеллеров);
• Корпорация «Хэмилтон Стандард», По-кетук, Коннектикут (производство авиационных пропеллеров);
• Корпорация «Кертисс Райт», Бивер, Пенсильвания (производство самолетов);
• Корпорация «Кертисс Райт», Колдуэлл, Нью-Джерси (производство самолетов);
• Компания «Сперри Джайрэскоуп», Бруклин, Нью-Йорк (производство визирного и оптического оборудования);
• Компания «Крайолайт Рефайнери», Питтсбург, Пенсильвания (производство алюминия и сплавов);
• Компания «Америкен Кар энд Фаундри», Бервик, Пенсильвания (производство боевых бронированных машин);
• Компания «Кольт Мэньюфекчеринг», Хартфорд, Коннектикут (производство стрелкового оружия);
• Корпорация «Крайслер», Детройт, Мичиган (производство боевых бронированных машин);
• Компания «Эллис Чалмерс», Ла-Порт, Индиана (производство артиллерийских тягачей);
• Компания «Корнинг Гласе Уоркс», Корнинг, Нью-Йорк (производство визирного и оптического оборудования);
• Компания «Бауш энд Ломб», Рочестер, Нью-Йорк (производство визирного и оптического оборудования).
Поскольку самые оптимистичные производственные планы только предполагали строительство относительно небольшого количества бомбардировщиков в рамках проекта «Америка Бомбер», атаки этих промышленных объектов едва ли способны были нанести им сколько-нибудь значительный урон и являлись лишь пропагандистским орудием, если бы в них не было задействовано ядерное оружие.
V-1 с атомными или химическими боеголовками
■ Эта модификация «V-1», получившая название «D-1», имела, как и ее предшественница, тяжелый носовой обтекатель из мягкой стали, но более легкие деревянные крылья для увеличения дальности полета. Хотя изначально она создавалась для транспортировки боеголовки, начиненной радиоактивными отходами, этот груз легко мог быть заменен значительным количеством отравляющих веществ.
Германские ядерные испытания
Самым поразительным аспектом «ревизионистской теории» германских ядерных исследований является возможность того, что Германия не только производила ядерное оружие, но и испытывала его. Первое из этих испытаний, как предполагается, состоялось в октябре 1944 года на острове Руген в Балтийском море, о чем свидетельствуют отчеты по крайней мере двух очевидцев этого события.
Один из них, итальянский военный корреспондент Луиджи Ромерса, был специально откомандирован туда Муссолини, чтобы лично убедиться в реальности оружия, которое, как утверждал Гитлер, гарантированно принесет ему победу. Позже Ромерса подробно описывал разрушения, ставшие следствием этих испытаний. Он вспоминал, что после взрыва им пришлось провести в бункере несколько часов, ожидая, когда рассеются «смертоносные лучи небывалой токсичности» и они смогут покинуть укрытие в специальных защитных костюмах.
Другой рапорт принадлежит офицеру люфтваффе Гансу Цинссеру, пролетавшему в этой районе в своем «Хейнкеле Не 111». Он докладывал: «Облако в форме гриба с вихревыми вздымающимися участками (на высоте около 7000 метров) зависло над точкой, где произошел взрыв, без всякой видимой связи с ней. Этому сопутствовали сильные электрические помехи и невозможность поддерживать радиосвязь, как при ударе молнии».
В этом отчете, даже учитывая неизбежные при многократном переводе искажения, присутствуют явные признаки ядерного взрыва. И это не только облако в форме гриба, но и упоминание о вызванных помехами нарушениях радиосвязи — они возникают от электромагнитного импульса (ЭМИ), порождаемого ядерным взрывом. Мощность ЭМИ и продолжительность его действия были в тот период изучены далеко не в полной мере. Британские ядерные испытания 1952-1953 годов преследовали постоянные неудачи из-за сбоев в контрольно-измерительной аппаратуре, причинами которых были «радиовспышки» — именно так в Британии 1950-х называли ЭМИ.
В октябре 1944 года появились любопытные свидетельства о продолжительном сбое в берлинской телефонной системе, являвшейся на тот момент самой передовой в мире. В официальном сообщении германские власти заявляли, что это была авария, вызванная бомбардировками, однако отсутствие телефонной связи продолжалось не менее 60 часов — намного дольше, чем обычно требовалось для устранения неполадок такого рода. Во время этого октябрьского «телефонного молчания» даже из шведского министерства иностранных дел не могли дозвониться в свое берлинское представительство. Интересно отметить, что в ходе ожесточенных боев за Берлин в апреле 1945 года городская телефонная связь работала практически безупречно. Поэтому вполне разумным выглядит предположение, что октябрьские сбои были вызваны именно ЭМИ.
Необходимость создания некоего экранирующего оборудования, способного защитить тонкую электронную аппаратуру от губительного воздействия ЭМИ, может служить объяснением того факта, что следующие возможные испытания состоялись лишь в марте 1945 года под Ордруфом в Тюрингии. Предположительно, там испытывалась очень небольшая бомба «форсированного ядерного деления», по своему действию подобная послевоенному тактическому ядерному оружию.
V-2 с радиоактивным или химическим грузом
■ Эта значительно измененная версия «V-2» вместо осколочно-фугасной боеголовки, обычно устанавливаемой в носовой части, была оборудована центральным грузовым отсеком для радиоактивных отходов или нервно-паралитических отравляющих веществ. (Возможно, что некоторые «V-2», намеренно выведенные из строя и впоследствии обнаруженные на подземном заводе под Лезе, принадлежали именно к этому типу.)
Заключительные предположения
Возможно, истинная история германских ядерных исследований так навсегда и останется тайной — это слишком обширная и в высшей степени запутанная тема, которая постепенно все глубже оказывается погребенной под многочисленными слоями самых невероятных предположений и догадок. Самые категоричные мнения по этому вопросу выглядят маловероятными и неубедительными, но и официальная точка зрения не лишена неясностей и противоречий. Возможно, главными требованиями для изучения этого вопроса являются здоровый скептицизм и восприимчивый ум.