Из Сокольников я отправился на Маросейку, нашел дом баронессы Дарьи Николаевны Каленберг и попросил доложить обо мне ей или ее сестре княгине Волконской.

Александра Николаевна приняла меня незамедлительно:

— Андрей Васильевич, вот уж не ожидала!

—Застрял по пути в армию, — ответил я. — Выполняю поручение его величества.

—Я благодарю Бога, что Григорий Семенович командует в Оренбурге, — понизив голос, промолвила княгиня. — Наверное, это непатриотично, но ему уже семьдесят. И если бы не высочайшая воля, мой муж непременно отправился бы в армию.

— Таков наш долг, — ответил я. — И я незамедлительно пойду на военную службу. Вот только исполню обещанное его величеству. И здесь я рассчитываю на вашу помощь.

— Вы заинтриговали меня, — улыбнулась Александра Николаевна.

—Я знаю, что в вашем имении работает Франц Леппих, — сказал я.

—Об этом известно самому узкому кругу, — голос княгини сделался строгим.

—И я вхожу в число посвященных, — заверил я ее. — Об этом секретном деле мне рассказал сам государь.

Александра Николаевна слегка кивнула, дав знак, что я могу продолжать.

—К сожалению, слухи об этом деле распространяются по Москве. И пресечь досужие домыслы можно одним только способом: убедить людей, что Франц Леппих и впрямь занят сооружением воздушного шара.

—Но как это сделать? — спросила княгиня.

— Завтра толпы зевак повалят в Воронцово, чтобы увидеть чудо. Дайте верных людей в мое распоряжение, а я сделаю так, что завтра люди увидят воздушный шар.

— Любопытно, — улыбнулась княгиня. — Хорошо, граф. Приглашаю вас в Воронцово на чаепитие.

* * *

Вернувшись домой, я кинулся к Жаклин.

— Знаю, сердишься, — сказал я. — Но поверь, скоро все закончится.

— Скоро все закончится, скоро все закончится! — передразнила она. — Но почему тебя не было целую ночь?! Что можно делать ночью?

— Принесу тебе докладную записку непосредственно от генерал-губернатора, — пообещал я.

—Ну, конечно, всегда найдешь оправдание, — проворчала жена.

— Зато мы избавимся от хлама в сарае, — с воодушевлением произнес я.

Однако мои слова не только не успокоили, а напротив — еще больше рассердили Жаклин.

—Вот-вот, — произнесла она так, словно уличила меня в подтасовке. — Нашел куда перепрятать свое сокровище?

— Нашел ему применение, — сухо ответил я. — Это вопрос государственной важности, совершенно секретный.

Я вышел во двор, где уже поджидал Сергей Михайлович. По моей просьбе он собрал нескольких мужиков и теперь сгорал от нетерпения — я обещал тестю участие в важном деле.

—Что-то лица на тебе нет, — заметил он.

— Рассказал Жаклин, что сегодня избавимся от этого, — я кивком указал на сарай. — Думал, обрадуется, а она рассердилась еще больше. Итак, иэдак — she's hard to please! [52]Ей не угодишь (англ.).

—Дурак ты, — с безобидным простодушием промолвил тесть. — Она перестанет сердиться, когда ей перестанут напоминать…

— Ладно, — прервал я Сергея Михайловича. — Отойдем- ка на пару шагов.

Оказавшись на некотором удалении от дворовых, я сказал:

— Дело, Мартемьяныч, государственной важности. Нужно перевезти этот хлам в Воронцово, но сделать это скрытно. Так, чтобы никто не знал. И если кто из мужиков сболтнет, то…

—Я тому лично голову оторву, — пообещал Сергей Михайлович. — Одна беда: у нас всего три подводы, не знаю, хватит ли места на них.

—Мартемьяныч, еще карету снаряди — нужно все отвезти за один раз, — попросил я. — Чтобы лишнего внимания не привлекать. Скоро здесь будут люди княгини Волконской, они нам помогут.

Вдруг возникло такое чувство, что кто-то еще слушает нас. Я огляделся и заметил Жаклин. Она наблюдала за нами в окно со второго этажа. Я улыбнулся ей и помахал рукою, но она оставила меня без ответа.

Мартемьяныч в расчетах не ошибся: пришлось задействовать все имевшиеся подводы. Карета осталась свободной, но ее отдали в распоряжение управляющего княгини Волконской. Зато ни мне, ни Сергею Михайловичу не пришлось никуда ехать. Порученец Александры Николаевны заверил, что справится без нашей помощи, доставит груз по назначению и распорядится сделать все должным образом.

Едва поезд убыл, я отправился в штаб Высшей воинской полиции.

—Ну-с, Яков Иванович, вы готовы? — спросил я де Санглена.

—Вы узнали, где она скрывается? — ответил он вопросом на вопрос.

— Нет, — сказал я. — Да это и неважно. Она приедет сама.

—Не знаю, откуда у вас такая уверенность, — он явно сомневался. — И куда она приедет?

— Я уверен. Не думаю, что завтра, хотя на всякий случай мы должны быть наготове. Скорее, мы увидим ее послезавтра. Я зайду к вам утром, — сказал я.

—Что ж надеюсь, ваш план сработает и на этот раз Алина Коссаковская от нас не уйдет, — де Санглен мстительно улыбнулся.

—Не уйдет, не уйдет, — промолвил я.

—Вот еще что, Андрей Васильевич: объясните же наконец в чем вы подозреваете Косынкина с Моховым? Мы же все это время держим их под арестом!

Я быстро рассказал де Санглену об убийстве пана Гржиновского и о найденной в потайном кармане его сюртука газете с объявлением Христиана Венстера.

—Вот так так, — хмыкнул Яков Иванович. — Арестовали их не мы…

— А кто же? — удивился я.

— Полицеймейстер Брокер по моей просьбе. Я подумал, что так будет лучше. Вы же ничего не объяснили. Но я заподозрил, что тут может быть ошибка. Может, ни в чем они не виновны. И вам же потом неловко будет. Так что лучше было сделать это руками обычной полиции, вроде мы и ни при чем, — объяснил де Санглен.

—Пожалуй, вы правы, — согласился я.

—Вот только людей у меня не хватает, — посетовал он. — С вашего позволения, я бы вашего Парасейчука привлек.

—Сделайте милость, — согласился я.

* * *

На следующий день я проспал довольно-таки долго, а проснувшись, первым делом отправился к Петровским воротам. Еще издали я заметил скопление любопытных зевак. Сердце забилось с удвоенной силой: толпа у столба означала появление новой афишки. Карамзин не подвел!

Я подошел ближе и по разговорам в толпе понял, что мой план сработал.

—Это в Воронцово, — объяснял кто-то знающий.

—Имение Репниных, — добавил еще кто-то.

—Так чего же мы! Айда туда, в Воронцово! Поглядим!

Работая локтями, я протиснулся через толпу и прочитал:

«От главнокомандующего в Москве. Здесь мне поручено от государя было сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят: и по ветру, и против ветра; а что от него будет, узнаете и порадуетесь. Если погода будет хороша, то завтра или послезавтра ко мне будет маленький шар для пробы. Я вам заявляю, чтоб вы, увидя его, не подумали, что это от злодея, а он сделан к его вреду и погибели».

«Да уж, это не Карамзин, — подумал я. — Граф Ростопчин, значит, постарался сам. Но Николай Михайлович убедил его, что так надо!»

— Андрей Васильевич, — услышал я голос директора Высшей воинской полиции.

Я обернулся, увидал крытую коляску, на козлах восседал кучер с рыжим чубом, а в окно выглядывал де Санглен, рядом с ним находился Ривофиннолли. Выбравшись из толпы, я подошел к экипажу.

— Что вы там делали? — поинтересовался Яков Иванович. — Не могу поверить! Неужели вас привлекла эта вздорная писанина? Наш генерал-губернатор в очередной раз сюсюкает с народом, не понимая того, что превращается в фигляра! Мало нам, что о Франце Леппихе прознали французские агенты, так еще и Ростопчин решил растрезвонить о нем на каждом углу!

— Это Карамзин его убедил, — сказал я, не обращая внимания на пренебрежительный тон в отношении генерал-губернатора.

—Карамзин? — удивился де Санглен.

— Историограф убедил графа Ростопчина по моей просьбе, — уточнил я.

—По вашей просьбе? Но зачем? Что вы задумали? — недоумевал директор Высшей воинской полиции. — Это и есть ваш план?

— Нам с вами только и осталось, что отправиться в Воронцово и дождаться прибытия агентши, — сказал я.

—Мадам Арнье? — спросил Ривофиннолли.

— При чем здесь мадам Арнье?! — с раздражением воскликнул Яков Иванович, но тут же смягчился. — Впрочем, пусть она называется хоть мадам Арнье, хоть — как там еще? — графиней Селинской! Алиночка Коссаковская! Но с чего вы решили, что она приедет в Воронцово?!

—Она приедет, — сказал я.

— Посмотреть на воздушный шар? — с сарказмом спросил де Санглен.

— Именно, — подтвердил я. — Она непременно захочет увидеть шар своими глазами.

Яков Иванович с крайне расстроенным видом откинулся на спинку. Немного помолчав, он произнес:

— Вздор. Ни один разумный человек не примет всерьез, что посредством воздушного шара можно разгромить армию Наполеона.

—Воздушный шар разве что для увеселительных прогулок пригоден, — поддакнул Ривофиннолли.

— Пусть так, — согласился я. — Но она приедет, чтобы просто взглянуть на него.

—Крайне сомнительно, — возразил де Санглен. — И потом, что вы предлагаете? Дежурить там с утра до вечера, дожидаясь ее появления? А если она так и не явится?

—Воля ваша, — ответил я. — А я уверен, что она непременно приедет в Воронцово. Так что сейчас же отправлюсь туда.

— Вы говорили, что она приедет только завтра, — напомнил Яков Иванович.

— Женщина есть женщина. Не думаю, что она соберется сразу же, как только узнает о воздушном шаре. Но на всякий случай я отправлюсь в Воронцово прямо сейчас.

—Поступайте как знаете, — махнул рукой де Санглен.

Он был уверен в бессмысленности моей затеи и решил

больше не спорить, а предоставить мне возможность самому убедиться в своей ошибке. Я не ожидал такой реакции с его стороны. Но положа руку на сердце, испытывал облегчение: хотелось обойтись без помощников.

Вернувшись домой, я велел Сеньке закладывать лошадей.

— Так нет же их, лошадей, — развел руками мужик.

—Как это нет? Ты что несешь? — рассердился я.

—Вчерашний день как отправились в Воронцово, так и не воротились еще, — ответил он.

—Вот те на! — Я был в замешательстве.

В гостиную вышел Мартемьяныч, а за ним и Жаклин.

—Не хотели тебя тревожить, — сказал Сергей Михайлович. — Но с лошадками вышла большущая неприятность. На обратном пути какие-то разбойники забрали и лошадей, и подводы, и карету. Хорошо хоть людей отпустили живыми.

Видно было, что Мартемьяныч тяжело переживает случившееся. Он даже немного сгорбился. Видно, чуяло его сердце, что и лошади, и подводы в скором времени нам понадобятся. Зато Жаклин испытывала какую-то мстительную радость, оттого что я провинился и провинился как раз из-за хлопот с ненавистным ей хламом.

— Зато теперь ты наконец перестанешь настаивать на том, чтобы мы уехали из Москвы! — заявила она. — Ехать не на чем!

— Нужно непременно добыть подводы и лошадей, — сказал я.

— Попробуй-ка добудь, — тяжелым голосом ответил Сергей Михайлович. — Народ повалил прочь из Москвы. Теперь каждая лошадь, каждая телега на счету.

— Ничего, что-нибудь непременно придумаем, — заверил я Мартемьяныча.

В эти минуты я больше думал о том, как побыстрее добраться до Воронцова. К счастью, вскоре появился поручик Гречевский.

—Яков Иванович совершенно разуверился в вашей затее, однако же на всякий случай отправил меня в ваше распоряжение, — сообщил Петр Игнатьевич.

Он положил на стол афишку генерал-губернатора с извещением о воздушном шаре.

—На чем вы приехали? — спросил я.

— У меня крытая коляска, — ответил поручик.

—Превосходно!

— Москва совершенно обезлюдела, — вдруг ни к месту промолвил Гречевский.

— Поспешим! Мартемьяныч, не горюй! Достанем мы и лошадей, и подводы.