Эта невероятная история, приключившаяся со мной, началась пятого июля 1990 года. А может быть, и раньше - судите сами.

А в тот день вечером после работы я сидел в своем "жигуленке" на автостоянке за городским рынком, что возле станции, и ждал Вику. Вика была моей в некотором роде любовницей. "В некотором роде" потому, что, хотя мы встречались еще с мая, но до совершения первородного греха за все это время так и не дошли. А все дело в том, что никак не удавалось найти свободную квартиру. Это целая проблема, да еще в таком небольшом городе, как Мытищи, где все друг друга знают. И потому наши скоротечные встречи проходили за поцелуями, охами, вздохами и жалобами на выкидоны ее "изверга" и моей "мегеры".

Все эти жалобы не имели ни малейших оснований, но служили нам оправданием супружеской неверности. А к тому времени, с которого я начал свой рассказ, Вика ужасно устала от наших встреч, вернее от страха быть разоблаченной, который преследовал ее постоянно. И она явно была бы рада отделаться от меня, так и не вкусив запретного плода. Я чувствовал, что в последнее время она встречалась со мной с неохотой. А мне не хотелось ее терять, потому что она меня устраивала. Посудите сами, какая женщина захочет встречаться с мужчиной, у которого времени в запасе от силы на одну скоропалительную палку, а потом - "извини, дорогая, сегодня вечером я снимаюсь в фильме про Штирлица, играю роль отличного семьянина."

А с Викой такой проблемы не существовало, потому что раньше, чем мне нужно было, пошло отшучиваясь, объяснять, что, если я не появлюсь дома через полчаса, моя "мегера" меня съест, Вика сама спешила домой вешать лапшу на уши своему грозному супругу на тему, какая скотина их сторож, опять опоздал и ей пришлось задержаться. Ее страх быть разоблаченной оказался как нельзя кстати. Но этот же страх в конце концов стал причиной, по которой моя амуретка явно склонялась к тому, что нам пора расстаться.

Однако тогда я ждал ее не с пустыми руками. Я изобрел средство, которому б позавидовали тайные любовники всех времен и народов. С его помощью можно встречаться с кем угодно и сколько угодно, и никто никогда не узнает. Представляю себе, как на этом месте загораются глаза неверных супругов, которым попала в руки моя книжка. Вы спешите узнать, что это за средство? Заранее предупреждаю, что, во-первых, вам оно не под силу, а, во-вторых, когда дочитаете до конца, у вас навсегда пропадет желание изменять своим женам.

А теперь все же пару слов о моем изобретении. Дело в том, что я работаю в "ящике". Занимаемся мы тем, о чем сам себе расскажешь только по секрету, да и то будешь ночи не спать, ожидая возмездия за разглашение государственной тайны. С другой стороны, в городе каждый еще с пеленок знает, что "ящик" наш занимается изготовлением сверхточных приборов для космических исследований в области обороны. А вернее, занимался, поскольку в связи с конверсией военного производства, мы перешли на серийный выпуск кофемолок и прочей электрифицированной кухонной утвари.

Представляете себе, на нашем оборудовании производить кофемолки и тому подобное барахло, цена которому - копейки. Вскоре нам стало ясно, что к тому моменту, как каждая советская семья получит в придачу к отдельной квартире отдельную кофемолку, завод наш вылетит в трубу. И оставалось надеяться только на то, что американцы успеют сделать новый виток гонки вооружений до того, как наши рабочие потеряют квалификацию и приведут в негодность оборудование. Потому что когда расходы измеряются военными масштабами, а доходы - ценами на кофемолки, зарплата становится микроскопической, и рабочие бегут в кооперативы, а те, кто не успел, начинают деградировать в темпах инфляции.

Однако американцы нас подвели, они словно только и делали, что ждали повода приостановить рост вооружений. А тут еще такое исключительно социалистическое понятие как "советская семья" стало медленно, но неуклонно подменяться чуждыми нам понятиями, как то: "семья кооператоров" или, скажем, "предпринимателей". А в этих семьях в отличие от советских семей считается нормальным иметь отдельную квартиру каждому члену. И если с квартирой они еще хоть как-то могут, потому что вынуждены, подождать, то уж отдельную кофемолку и маме, и дочке, и любимой кошечке им вынь да положь. А каково было мне, инженеру, по схемам которого "бураны" собираются, перейти на конструирование бытовой техники?! Ну да бог с ним!

В результате конверсии оказался никому не нужным изобретенный мною прибор, с помощью которого можно совершать путешествия в n-мерном пространстве. Изготавливать мой прибор не стали, потому что для приготовления кофе необязательно перемещаться во времени. Я просил директора дать мне возможность изготовить опытный экземпляр, но он отказал по той причине, что вещь ужасно дорогостоящая. Но то, что нельзя сделать официально, можно сделать нелегально. Я умыкнул с работы и принес домой все необходимые мне материалы и изготовил свой прибор в гараже. И даже целых два прибора. Один - для себя, а другой, миниприбор, для опытов с хомячком. Сам прибор я вмонтировал в багажник "жигуленка", а миниприбор устроил в клетке Рыжика.

Живи я в Америке или хотя бы в каком-нибудь задрипанном Гонконге, прибору моему цены бы не было, а я бы стал миллионером. И изобретению моему применение нашлось бы посерьезнее, чем то, для которого я предназначил его здесь. А для чего я изготовил свой прибор, вы, наверняка, уже догадались.

Итак, пятого июля я сидел в своем "жигуленке" и ждал Вику. А она не являлась. Я решил, что она нашла очень простой способ отделаться от меня - просто перестать приходить на свидания безо всяких объяснений. Настроение мое испортилось, и я сидел с кислой миной и лелеял слабую надежду на чудо. Самое досадное было то, что амурет наш закончился тогда, когда я нашел такой замечательный способ его продолжения.

И в тот момент, когда я собрался покинуть свой пост, появилась Вика. Я так обрадовался, что на мгновение даже усомнился, так ли уж я равнодушен к ней. Она плюхнулась рядом со мною, и я, даже не удостоверившись в том, что нас никто не видит, восторженно утопил в панно клавишу прибора. Деревья потеряли свои очертания, превратившись в зеленый туман, автомобили расплылись в аляповатые, бесформенные пятна, корпуса домов слились с небом в нечто мутно-серое, и мы поплыли навстречу своему счастью. И сквозь этот пестрый сон до меня доносился голос Вики:

- Послушай, я очень спешу. Мне через пять минут нужно Сережку забрать из садика. Я вообще не хотела приходить. Понимаешь... В общем, мне кажется, что нам не стоит больше встречаться. Это глупо конечно. Столько встречались и все просто так. Но ты... ты даже квартиру не мог найти!

И пока на меня сыпались обвинения в несостоятельности как любовника, пейзаж за окном автомобиля постепенно приобрел очертания, и мы оказались посреди выжженной солнцем равнины. На сколько хватало глаз - ни деревца, ни кустика, вообще ничего, только голая степь с высохшей желтой травой и мой "жигуль" посередине на постаменте из куска асфальта, который "прихватил" прибор, когда мы покидали наш мир. И я победно нажал на гудок, громко возвестив окружающей нас пустоши благостную весть о нашем прибытии. Гудок испугал Вику, она вздрогнула и выглянула в окно.

- Боже мой! Где это мы? Когда мы успели сюда приехать?! Я даже не заметила, как мы ехали!

 - Ехали-ехали и приехали, - констатировал я.

 - Отвези меня назад! Мне за Сережкой нужно в садик!

 - Ты будешь там через пять минут, - ответил я. - А сейчас послушай меня внимательно. Понимаешь, Вика, мы не на Земле. Мы в другом мире.

 - По мне - хоть на Марсе, только б назад поскорее вернуться.

 - Вика, я говорю серьезно. Мы с тобой переместились совершенно в иной мир.

 - Послушай, хватит городить всякую чушь. Я должна быть дома. Говори быстро, что тебе нужно и поехали назад.

 - Назад мы поедем нескоро, но дома ты будешь через пять минут.

 - У тебя что, крыша от жары поехала?! Мне надоели твои дурацкие выдумки. Поехали домой. Мне нужно сегодня Сережку из сада забрать, а сад закрывается через пять минут. Нянька ругаться будет. Сообразил, нет?

 Ну что ж, к тому, что она меня не поймет, я был готов. Я вышел из машины, обошел ее вокруг и открыл дверцу со стороны Вики.

 - Выходи.

 - Куда? Жень, поехали, а? Я серьезно говорю.

 - И я серьезно.

 - Отвези меня домой, Женя, - сказала она, пытаясь придать голосу побольше строгости.

 - Отвезу, я же сказал тебе.

 - Вези.

Мне надоело препираться, и я, схватив ее за руку, выволок из машины силой. Она усиленно сопротивлялась и даже ударила меня несколько раз кулачками в грудь. Я прижал ее к "жигуленку". Сообразив, что ей не вырваться, она успокоилась и, сердито посмотрев мне прямо в глаза, спросила:

 - Что тебе нужно?

 - Я хочу поговорить с тобой.

 - Я тебя не люблю.

 - Я тоже.

 - Тогда о чем говорить? Поехали домой.

 - Подожди, - я отпустил ее и открыл заднюю дверцу.

 Там на сидении стояла клетка с Рыжиком, который все это время спал. Я поставил клетку на землю.

 - Посмотри, - сказал я, - видишь, в этой клетке специальный прибор.

 - Ну и что? - она с недоумением перевела взгляд с клетки на меня.

 - Сколько времени на твоих часах?

 - Двадцать пять минут седьмого.

 - На моих тоже. Я положу их в клетку. А теперь смотри внимательно. Кстати, заметь, что у хомячка есть одна морковка.

 - Господи, да зачем...

 - Смотри! - перебил я Вику и нажал кнопочку миниприбора.

Клетка с Рыжиком медленно растаяла в воздухе. Равнодушие на лице Вики сменилось изумлением.

- Что это? - воскликнула она.

 - Был хомячок, и нет хомячка, - весело ответил я.

 - Как ты это сделал?

 - Это мое изобретение.

 - Гениально, нечего сказать. Только мне это зачем?! Я домой хочу.

 - А ты за часами следи. Хомячок появится ровно через минуту.

 - И мы поедем домой?

 - Может быть...

 - Никаких... Вот он! Смотри!

Клетка появилась на прежнем месте. Рыжик умывался, обтирая короткими лапками свою мордочку, весело шевелил усиками и принюхивался маленьким черненьким носиком. Я достал часы из клетки.

- Смотри. На твоих часах - шесть часов двадцать шесть минут. А на этих часах - десять двадцать пять.

 - Что это значит?

 - Это значит, что хомячок четыре часа находился в другом измерении, - я обернулся к клетке, - видишь, и морковку съесть успел. А сюда он вернулся через минуту. Так и мы с тобой...

И в этот момент я услышал слабый голос Вики:

 - Боже мой...

Это "боже мой" она пролепетала так, что я похолодел. Быстро обернувшись, я увидел, что Вика, прижавшись спиной к машине, медленно сползает вниз. Левую руку она прижала к груди, а правой пыталась найти опору, глаза - по семь копеек от ужаса - прикованы к клетке, в лице - ни кровиночки. Наконец, она наткнулась на ручку дверцы и замерла в таком положении. Я не знал, что делать, и невольно залюбовался моей прекрасной амуреткой. Ее зеленые глаза расширились до предела, уголки черных тонких бровей опустились вниз, придав лицу жалостливое выражение, нос заострился, пухленький ротик остался полуоткрытым, а побелевшее лицо очень выгодно оттенялось ее длинными белокурыми локонами.

- Послушай, Вика, все в порядке. Это совершенно безопасно. Я на себе раньше испытывал, целую неделю здесь один прожил. Знаешь, как скучал по тебе?

Она была невменяема.

- Слышь, чего говорю? Скучал без тебя.

Вика перевела на меня пустые, обращенные внутрь глаза, медленно открыла дверцу и опустилась на сиденье. Она смотрела на меня и повторяла одно и то же:

 - Боже мой, боже мой.

Ей явно был нужен валидол, но аптечки я не прихватил. Тогда я метнулся к багажнику, открыл его, достал канистру с водой, кружку, наполнил ее водой и подал Вике. Она машинально сделала несколько глотков, опять посмотрела на меня. Некоторое время мы так и смотрели друг на друга. Вдруг ее глаза наполнились смыслом, и из умирающего лебедя она превратилась в разъяренную фурию.

- Ты несчастный кретин! Как тебе в голову могло прийти сделать такое?! Идиот! Сумасшедший идиот! Немедленно поехали назад!

- И не подумаю!

Тут она встала и грозно приблизилась ко мне.

 - Что значит, и не подумаю? Ты что, с ума сошел?! Господи! И как меня вообще угораздило связаться с тобой, с физиком хреновым?! Немедленно верни меня назад?!

 - Послушай, что ты орешь?! - возмутился я. - Это же отличный вариант. Поживем здесь неделю и вернемся назад пятого июля минута в минуту. Я уже делал так и ничего.

 - Я не пойму, ты что, чего-то получить тут от меня хочешь? Хрен получишь! Вези меня назад, я сказала, а потом хоть целый год трахайся здесь со своим хомячком, а с меня лично хватит!

Тут я возмутился до предела.

- Ты что, с ума спятила?! Пять минут назад упрекала меня в том, что я квартиру подыскать не мог, а теперь, когда я положил к твоим ногам целый мир в прямом смысле этого слова, ты чем-то недовольна.

Она немного утихомирилась, но не сдалась.

- Боже мой, Женя, о чем ты говоришь?! Да мне же страшно тут. Господи, да вдруг тут радиация какая-нибудь, и мы облучились.

- Да какая радиация, я вчера здесь неделю прожил и ничего.

- Вот-вот, и облучился. Ты хоть проверил, может, тебе уже и бесполезно меня хотеть?

Так мы препирались до вечера. Вика даже грозилась вернуться одна и порывалась действительно это сделать, но я ей объяснил, что прибор запрограммирован на недельный цикл и, если сейчас нажать кнопку, то машина перенесется не назад, а куда-то еще, где я не был и потому за безопасность ручаться не мог. Вика требовала, чтобы я изменил программу, но я остался непреклонным.