Первой, кто попался на глаза Белинде, когда та подлетала к родным пенатам, была Ульрика, которая, со свойственным ей меланхоличным видом, чинно прогуливалась вдоль рва, окружавшего замок. Вокруг шеи у неё, как обычно, был изящно повязан газовый шарф — эдакий кокетливый клочок серебристо-серого тоскливого тумана.

Она не замечала приближения Белинды, поэтому той, чтобы не смазать ожидаемый эффект, пришлось ударить Меченосца плёткой. Он взревел, как пробудившийся вулкан, и ринулся вперёд с такой бешеной скоростью, что Белинда чуть не вылетела из седла. Зато Ульрика наконец-то подняла голову. Её хмурому взгляду предстало поистине блистательное зрелище: Меченосец нёсся, ревя и изрыгая пламя направо и налево, а на спине у него восседала Белинда, небрежно сжимая поводья одной рукой.

На шее у Белинды красовался сложный амулет из чёрных алмазов и трёх зубов, вырванных из пасти бедняжки Меченосца, — по словам Лавинии, идеальная защита от возможного проклятия. Действительно, с тех пор, как Белинда надела амулет, она хорошела с каждым часом. Это было чрезвычайно приятно само по себе, а теперь, в преддверии встречи с Ульрикой — особенно.

Незаметно ударив Меченосца шпорой, Белинда заставила его резко снизиться и безупречно приземлилась, — прямо перед носом Ульрики, так что той волей-неволей пришлось попятиться.

— День добрый, кузина, — сияя дружелюбной улыбкой, Белинда соскользнула на землю и оправила шлейф амазонки из чёрного бархата.

Меченосец рухнул и с шумом выдохнул столько пламени, что три ближайшие клумбы с цветами задымились.

— Мои багровые лилии! — взвизгнула Ульрика, — И чёрные орхидеи! О нет, и мандрагоры тоже! Ах ты, мерзкая тварь!

— Не стоит так говорить про Меченосца, — вкрадчиво сказала Белинда. — Он ведь, знаешь ли, может и обидеться.

— Это всё твоя страсть к дешёвым эффектам, кузина, — зло ответила Ульрика, — зачем тебе понадобилось тащить сюда этого дракона? Покрасоваться захотелось?!

— Право, Ульрика, не предлагаешь же ты мне летать на метле, — презрительно пожала плечами Белинда.

— Хватит прикидываться, — прошипела Ульрика. — Всем отлично известно, Белинда, что твоей силы вполне достаточно, чтобы перенестись сюда без всяких мётел и драконов.

— Ошибаешься, кузина. — Белинда, не переставая улыбаться Ульрике, махнула рукой, и Меченосец уполз, отдуваясь и кашляя пламенем, в ров. — Моей силы хватит и на то, чтобы перенести кого-то другого. И даже двоих… — Она небрежно щёлкнула пальцами, и тут же рядом с ней оказались бесстрастная (как обычно) Клотильда и напуганная (как всегда) Вивиана.

— А этих ты зачем взяла? — возмутилась Ульрика. — Только похвастаться силой, да? Зачем тебе Клотильда, мало что ли наших слуг?! И что это за тощая девица? Та самая утопленница, о которой говорила старуха Лавиния? Она-то здесь зачем, хотела бы я знать?

— Клотильда — моя личная горничная, — ледяным голосом отрезала Белинда. — Что касается Вивианы, то не могла же я бросить её в замке одну.

— Лично я, — возразила Ульрика, — вообще не стала бы с ней возиться.

— Не сомневаюсь, но меня она забавляет.

— Конечно, — ехидно согласилась Ульрика, сощурив и без того узкие болотно-зелёные глаза, — когда живёшь в одиночестве, всё, что угодно развлечение.

— Дорогая, — нежно пропела Белинда, — лучше тысячу лет прожить одной, чем хоть один-единственный день с таким мужем, как мой драгоценный кузен. И вообще, довольно, мне надоело с тобой препираться. Пойду к себе в комнату и отдохну, прежде чем встречаться с остальными.

— Не забудь приказать Клотильде почистить твою амазонку, — с притворной заботой вскричала Ульрика, — а то она вся в драконьей слюне.

— Не волнуйся, дорогая, Клотильда знает своё дело, — Белинда снова одарила Ульрику улыбкой, на сей раз благодарной, хотя у неё уже начали ныть губы. — А ты поправь шарфик, а то он, кажется, сползает.

Ульрика испуганно схватилась за шею; Белинда рассмеялась — в первый раз искренне, — и, небрежно топча сапожком мандрагоры и лилии Ульрики, двинулась к воротам замка. Клотильда и Вивиана гуськом потянулись за ней.

Поднявшись по скрипучей винтовой лестнице, Белинда очутилась в своей старой комнате. Там было темно, пахло плесенью, все углы затянула густая паутина. Белинда отдёрнула тяжелые портьеры, и в комнату хлынул золотой рекой горячий солнечный свет. Летучие мыши, висевшие под потолком, с возмущённым писком разлетелись.

Вивиана робко заглянула было в комнату и тут же завопила:

— Госпожа Белинда! Ой, госпожа Белинда!

Дрожащей рукой она указала на огромную кровать под бархатным пунцовым балдахином. Там, на простынях из чёрного шёлка, валялся череп, измазанный землёй и весело осклабленный.

— Не ори, — раздражённо сказала Белинда, садясь на кровать. — Подумаешь, череп! Это, конечно, знак внимания от юного Мартина. Бедняжка, он чуть ли не с пелёнок в меня влюблён. Хотя мог, между прочим, проявить немного больше фантазии. Я в его возрасте была изобретательней…

Она нахмурилась, глядя задумчиво в пустые глазницы. А может быть, именно в Мартина вселился этот дух, будь он трижды проклят? В конце концов, он хотя и способный мальчик, но опыта ему не хватает. Она бы предпочла, конечно, чтобы это оказалась Ульрика…но Белинде пришлось, скрепя сердце, признать, что это весьма и весьма сомнительно. Очень уж естественно она себя вела, эта белобрысая кикимора… В точности как всегда. Впрочем, надо будет ещё проверить… на всякий случай.

Она нехотя встала с кровати, рассеяно вертя череп в руках, и распорядилась:

— Ладно; ты, Клотильда, разбирай сундук с моими платьями, а ты, Вивиана, пойдёшь со мной поприветствовать дядюшку Магуса. И перестань, наконец, дрожать, никто тебя здесь не укусит…по крайней мере, пока ты под моей защитой.