«Я признаю, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – двух человеков, одного – видимого и другого – скрывающегося в видимом. У нас есть внутренний человек, и что составляет наше совершенство, мы имеем в разумной душе, так что тело есть только дом, селение души человека, собственно же человеком является то, что составляет душу». То есть внутренний человек, по святителю Иоанну Златоусту, – это наше «я», внешний же человек – это то, про что мы можем сказать «мое»: наши телесные члены и проявления.

Под внутренним человеком надо собственно понимать его духовный мир, или душу (дух), в отличие от внешнего человека, или его плоти, плотских инстинктов. Все многообразные действия или, вернее, движения души различают на три вида: мысли, чувства и желания. Эти движения души служат предметом изучения психологии: психология, как наука о душе, разделяется на три течения: психология ума-познания, психология чувства и психология воли. Богословие же говорит о трех силах души: мыслительной (или разумной), чувствительной (или раздражительной) и желательной (или вожделевательной).

 

Мыслительная (разумная) сила души

Мыслительная сила души – это вся область мыслей, умозаключений и суждений. Главный «орган» мыслительной силы души на святоотеческом языке называется умом. Ум – владычествующее начало в человеке. Как глаза – орган телесного зрения, объясняет преподобный Антоний Великий, так и ум – орган зрения душевного. Именно умом человек не только познает себя и окружающий его мир, но и управляет собою и своим телом; через ум он управляет и предметами видимого мира, и царствует над одушевленными тварями; он не ступит и шагу без цели, без ума, потому и Бога представляет не иначе, как высочайшим Умом, все создавшим с мудрыми целями, и в самом деле постигает многие цели и намерения Творца в Его созданиях.

Вот как об этом говорит святитель Василий Великий: «В душе пребывает жизненная сила тела и другая сила, созерцающая существующее, называемая разумной. Сила созерцательная приводится в действие по произволению. Если разумная сила всегда бодрствует, то душа занята созерцанием лучшего и духовного, наблюдает за движением тела, уцеломудривает и утишает его страсти. Если же душа, возлюбивши леность, оставит созерцательную силу в недеятельности, то телесные страсти увлекают душу к своим стремлениям и действованиям. Поэтому телесные страсти в нас сильны, когда ум бездейственен, благопокорны же, когда ум управляет и владеет телом. Тело подобно коню прекрасному и сильному и нужному, но требует наездника и управителя. Если в душе добродетель и нет зла и порока, то и тело не делает зла, а пребывает в доброделании, как управляемое добрым разумом. Можно и дома сидя скитаться помыслами вне, и находясь на рынке, но соблюдая трезвение, быть как в пустыне, обращаться только к самому себе и к Богу и не воспринимать чувствами тех мятежей, какие производятся в душе чувственными предметами, ибо собственное тело наше является как бы приютом, пристанищем для души, естественным монастырем, где ум любомудрствует и прославляет Бога».

По существу своему ум невеществен, бестелесен, приснодвижим и не может оставаться в совершенном бездействии. Умом называют самый источник, самое начало мыслей, поэтому что возлюбил человек в мире, то и обременяет его ум. Ум, невидимый по природе, родил и не перестает рождать мысль; мысль, родившись, не перестает снова рождаться и вместе с тем пребывает рожденной, сокровенной в уме. Мысль воплощается в слове и таким образом становится «видимой». Именно эта аналогия (ум, исходящая от него мысль и рождаемое им слово) очень часто служит у святых отцов для разъяснения тайны бытия Святой Троицы.

Действительно, наши мысли и духовные ощущения «проявляют» существование ума невидимого и непостижимого. В слове выявляется ум человека, его мировоззрение, грамотность, и в слове пребывает дух: либо истины, правды, мира, любви, либо дух вражды, лжи, ненависти. Дух наш исходит от ума, усвоившего мысли, мнения, воззрения. Всякая мысль всегда имеет свой дух, всякая книга имеет свой собственный дух. Не может мысль быть без духа, в котором пребывает ум. Наша мысль, сама по себе невещественная, чтобы сообщаться с людьми, облекается в звуки и таким образом сопрягается с веществом; через посредство мысли выявляется дух, видится ум через слово.

Дух человеческий есть и дух мыслей человека. Он проявляется в тайных движениях сердца, и в образе мыслей, и во всех действиях человека. Духом человеческим обнаруживается и ум человека, и образ мыслей; дух каждого поступка обнаруживает мысль, руководившую человеком при поступке. «Слово – от ума, – говорит преподобный Антоний Великий. – Что хочет ум, то слово выражает». «Ум, рождая слово, выявляет желание духа. Ум рождает слово, со словом исходит дух, исходящий с рождаемым словом», – вторит ему святитель Григорий Богослов.

Ум человеческий – это не одно из телесных чувств; он выше них, а потому, по словам преподобного Афанасия Великого, должен быть их судией: если чувства заняты чем-либо, то ум рассматривает это и указывает чувствам лучшее. Дело глаз – видеть, ушей – слышать, уст – вкушать, ноздрей – принимать в себя запах, рук – касаться, однако вовсе не в их «компетенции» находится решение вопроса, что нужно видеть и слышать, чего касаться, что вкушать и обонять, – это решает ум и, вынеся свое решение, диктует свою волю чувствам.

Поэтому счастье для души, если у нее боголюбивый ум, воистину он есть ее благодетель и спаситель. Это дар Божий, спасающий душу. Богоугодный ум течет впереди души и советует ей презреть временное, вещественное и тленное и возлюбить вечные, нетленные и невещественные блага. Такой человек, живя в теле, умом представляет и созерцает небесное и Божественное. «Боголюбивый ум, – по словам преподобного Антония Великого, – есть свет души».

К сожалению, от рождения никто из людей не может наслаждаться таким счастьем. Наша природа повреждена грехопадением, и все силы души в нас растленны. Чтобы исцелить их, необходимо немало потрудиться. «Малые дети невинны телом, – говорит преподобный Исаак Сирин, – бесстрастны душой, но никто не назовет их чистыми умом. Ибо чистота ума есть совершенство в пребывании в небесном созерцании, к которому без участия чувств возбуждаемся духовной силой горних украшений, бесчисленных чудес небесного мира, житие которых отделено друг от друга, тонких в невидимом служении своем, пребывающих в разумении Божественных откровений, непрестанно, всякий час, изменяющихся».

Главная болезнь, поражающая ум, на святоотеческом языке называется парением или мечтанием – рассеянность ума, с которой, к сожалению, знаком каждый из нас, когда приходится прилагать неимоверные усилия для того, чтобы сосредоточить свои мысли на чем-то действительно важном.

«Деятельность души, – говорит преподобный Иоанн Кассиан, – сравнивается с мельничным жерновом, который от стремительного течения воды вертится кругом. Он никак не может остановиться, движимый водой. Но во власти приставника состоит пшеницу молоть или жито или куколь растирать. Будем молоть то, что всыпано. Так и ум наш, где сокровище дел, хотения, самовластие, произволение, внимание, сочувствие наше, там необходимо пребывает и сердце наше». Это рассеяние ума делает его подобным уму животных или даже ниспровергает его еще ниже. «Ум, отступив от Бога, – говорит святитель Григорий Палама, – становится или скотоподобным, или демоноподобным».

Призванный повелевать чувствами, он побеждается ими и идет туда, куда они влекут его. Так в уме рождаются греховные злые помыслы. «Ум, – говорит преподобный Максим Исповедник, – получает страстные помыслы следующими тремя путями: через чувства, через состояние тела, через воспоминания. Через чувства – когда производящие на них впечатления вещи, к которым мы имеем страсть, возбуждают в уме страстные помыслы; через состояние тела – когда несоблюдением воздержания в питании, или действием демонов, или какой-нибудь болезнью неизменившееся состояние тела побуждает его к страстным помыслам или к восстанию на Промысл; через воспоминания – когда память возобновляет помышление о вещах, к коим мы пристрастны, и возбуждает в уме сим образом страстные помыслы».

«Береги ум, – советует святитель Григорий Богослов, – ибо помыслы, мечтание, увлечение сердца воображением есть греховный сор, бесами в душу ввергаемый». Главные средства для очищения ума от этого сора – это внимание и молитва.

«Внимание, – говорит святитель Василий Великий, – помогает сознанию избегать греха, как бессловесные избегают ядовитого в снедях; у животных это от природы, а у человека и от рассудка». Преподобный Никифор Уединенник произносит похвалу вниманию в следующих словах:

«Внимание некоторые из святых называли блюдением ума, иные – хранением сердца, иные – трезвением, иные – мысленным безмолвием, а иные еще иначе как. Но все эти наименования одно и то же означают. Что же есть внимание и какие его отличительные черты? Внимание есть признак искреннего покаяния. Внимание есть души воззвание к себе самой, мира возненавидение и к Богу восход. Внимание есть отложение греха и воскресение добродетели. Внимание есть несомненное убеждение в отпущении грехов. Внимание есть начало созерцания или, лучше, его условие, ибо через него Бог, приникнув, является уму. Внимание есть безмятежие ума или, лучше, стояние его (установление от блуждений), по милости Божией ему даруемое. Внимание есть пресечение помыслов, памяти же Божией палата и сокровищница терпения всего находящего. Внимание потому есть веры, надежды и любви виновник, ибо кто не верует, не может переносить находящие извне прискорбности, а кто не переносит охотно этих прискорбностей, тот не может сказать: Заступник мой ecu Ты и прибежище мое (Пс. 90, 2). Кто не положит Вышнего прибежищем своим, тот не будет глубоко искренен в любви к Нему».

Без внимания невозможно избежать праздности, суетных бесед и пресыщения чрева, которые, по преподобному Исааку Сирину, рождают парение ума. «Все усилие диавола, – по словам Макария Великого, – состоит в том, чтобы отвлечь ум от Бога и от любви Божией». Поэтому задача человека – сосредоточить все свое внимание на Боге. Это сосредоточение ума святые отцы называют умной молитвой, или поучением. «Ум, если не будет привязан к поучению, не может престать от парения и скитания повсюду, – говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). – Что случается с рыбой, вынутой из воды, то происходит и с умом, исшедшим из памяти Божией и блуждающим в воспоминаниях мира». «Парение ума никто не может преодолеть, разве только погружением в духовное ведение, – учит преподобный Исаак Сирин. – Ум наш легок и, если не связан каким-либо помышлением, не прекращает парения».

Таким постоянным помышлением, которым удобно связывается рассеяние ума, является так называемая молитва Иисусова «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». По словам святителя Игнатия (Брянчанинова), «молитва Иисусова сначала действует на один ум, приводя его в состояние тишины и внимания, потом на сердце, являя чувства умиления и плача, потом на тело, вселяя бесстрастие». С помощью внимательного произнесения этой молитвы происходит единение между умом и сердцем, разорванное некогда грехопадением.

«Внимание собирает ум к памятованию Бога в сердце, взывая: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго”, – говорит преподобный Симеон Новый Богослов. – Сохранивший в себе образ и подобие Божие или, потеряв их, опять возвративший себе – таковой уже не увлекается красотой вещей, богатством, мечтаниями, от бесов всеваемыми, все в уметы вменяет и ищет вожделенного, ибо просвещен ведением Божественной воли и Евангелия и внимание и трезвение, непрестанную память о Боге имеет».

Ум – царь человека, свергнутый вследствие грехопадения прародителей своими же подданными. Непрестанный мысленный молитвенный подвиг возвращает ему его царское достоинство. Молитва Иисусова не дает укорениться греховному прилогу, отгоняет злые помыслы и мечтания, которые всевает в человеческую душу враг, и не дает прорасти греховным плевелам, плод которых – страсти. Таким образом исцеляется весь человек. «Ум, не рассеивающийся по внешним предметам и не расплывающийся через чувства по миру, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – собирается в себя самого, а через себя восходит к мысли о Боге и, блистая этой красотой, забывает даже и самую природу и не увлекается ни заботой о пище, ни попечением об одежде, но, свободный от земных забот, все свое старание обращает на приобретение вечных благ».

В таком очищенном состоянии ум приобретает свою первозданную чистоту и возвращает свое господство над чувствами, побеждает все страсти как душевные, так и телесные. «Ум святых, – говорит преподобный Симеон Новый Богослов, – если случится ему обратить внимание на нечистые и мерзкие страсти, не оскверняется, потому что он у них наг есть и отдален от всякого страстного похотения. Если и захочет кто из них рассмотреть их, то делает это не для чего другого, как для того, чтоб обсудить и познать добре страстные движения и действия страстей, от чего они рождаются и какими врачевствами усмиряются».

Однако прежде чем это произойдет, подвижнику предстоит приложить немало стараний. «Чист умом не тот, кто не знает зла (ибо такой будет скотоподобным), – говорит преподобный Исаак Сирин, – не тот, кто по естеству находится в состоянии младенческом, не тот, кто принимает на себя вид чистоты. Но вот чистота ума – просветление Божественное по деятельном упражнении в добродетелях, и не смеем сказать, чтобы приобрел сие кто без искушения помыслами, потому что иначе он был бы необлеченный телом. Ибо не отваживаемся говорить, чтобы наше естество до самой смерти не было боримо и не терпело вреда. Искушением же помыслов называют не то, чтобы подчиняться им, но чтобы положить начало борьбе с ними».

Очищенный ум, который, по выражению святых Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, «избыв от неведения, осиявается Божественным светом», возвращает себе свою первозданную способность к познанию всего сущего и созерцанию Бога. В таком состоянии ум подвижника, по словам преподобного Исаака Сирина, «приходит в изумление и постигает, что было и будет. Созерцание есть видение ума, приводимого в изумление домостроительством Божиим во всяком роде и роде, постигающего славу Божию и тяготы нового мира. При этом сокрушается и обновляется сердце, подобно младенцам о Христе, человек воспитывается млеком заповедей новых и духовных, делается без зла, приобучается к тайнам Духа и к откровениям ведения, восходя от ведения к ведению, и от созерцания к созерцанию, и от постижения к постижению, и обучается и укрепляется таинственно, пока не будет вознесен к любви, соединен с надеждой, и не водворится в нем радость, и не будет он вознесен к Богу и увенчан естественной славой своего сотворения, в какой был создан».

Очищенный ум как будто прозревает от душевной слепоты. Ему даруется видеть хитрость врага: «Как внешние очи издали видят терния и стремнины, так и прозорливый ум, будучи быстр, предусматривает козни и предуготовления сопротивной силы и предостерегает душу, служа ей как бы оком», – говорит преподобный Макарий Великий. Он созерцает все творение, и ничто в нем не бывает от него скрыто: «Совершенный ум есть тот, – говорит преподобный Максим Исповедник, – который истинной верою неведомо познал Неведомого, обозрел все вообще Его творения и от Бога получил всеобъемлющие познания об Его в них Промысле и суде, сколько то доступно человеку».

Это состояние ума называется прозорливостью.

 

Чувствительная (раздражительная) сила души

Чувствительная, или раздражительная, сила души – это область разнообразных чувств и эмоций. В святоотеческой традиции главным ее «органом» называется сердце, которое является центром всех сил души.

Сердце – средоточие всех внутренних чувств человека. Святитель Григорий Палама говорит, что «седалище (престол) ума пребывает в сердцевине сердца, от которого исходят помышления (см.: Мф. 15, 18)».

Сердце – источник всех ощущений души и тела: бодрость, утомление, удовольствие, все, что некогда услышано, представлено, обдумано, – все это запечатлевается в сердце. «Сердце обнимает в себе и держит в своей власти внутренние чувства. Оно есть корень», – говорит преподобный Исаак Сирин. И если этот корень очищен, то становится чистым и все древо нашей эмоциональной жизни; если же он поврежден грехом, то и чувства наши не могут быть чистыми.

Сердце никогда не бывает пустым: там – или благодать Духа, или лукавый диавол с неверием, заблуждением, терния и волчцы учений. Сердце есть поле битвы, на котором лукавые духи борются с душою, а Бог и Ангелы взирают на подвиг. В сердце проходит брань с сатаной, там уживаются как бы два лика, два полюса, свет и тьма, упокоение и скорбь, Бог и диавол, добро и зло, рай и ад, жизнь и смерть, любовь и ненависть. При очищении сердца в подвиге поста, покаяния, молитвы – все приходит к свету, к благу, к добру, к Богу, к единению, к единству с Богом. Сердце чистое бывает обителью, храмом Духа Святого при непрестанном призывании Господа Иисуса Христа.

Сердце, как орган наших чувств, является источником воли и добрых или злых наших намерений и дел. Желания и стремления нашего сердца определяют наше поведение в жизни, выбор жизненного пути. В этом мы схожи с животными, однако, как говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), «сердце человека отличается от сердца животных духом своим. Сердца животных имеют ощущения, зависящие от крови и нервов, не имеют ощущения духовного – этой черты Божественного образа. Нравственная сила человека – дух его. Дух, или словесная сила, присутствует в верхней части сердца, против левого сосца».

Сердце, как средоточие всех чувств и ощущений, естественно рассматривается как некий центр жизни человека, центр, в котором вмещается все, что входит в душу извне, из которого исходит все, что обнаруживается душою вовне. «Чувства, – говорит преподобный Никодим Святогорец, – суть окна души для сообщения с внешним миром». «Дивлюсь я, – рассуждает преподобный Симеон Новый Богослов, – каким образом душа, будучи вся невещественна и имея умное око света, пользуется, однако, чувственным образом и телесными очами, как бы двумя окнами, и, выглядывая через них, видит все видимое и, поворачиваясь обратно, невещественным образом созерцает мысленное и невещественное; будучи же неизреченным образом удерживаема посреди нетленного и тленного, одним она влечется вниз к удовольствиям и страстям, другим же, окрыляясь к небу, понуждается пребывать там».

Все многообразие чувств, которые присущи душе, в соответствии с этим делится на телесные, то есть такие, посредством которых душа сообщается с собственным телом (это всем известные пять чувств: зрение, обоняние, слух, вкус, осязание); душевные, с помощью которых душа общается с другими людьми и реагирует на различные внешние обстоятельства (такие как чувство стыда, жалости, страха, изумления и так далее); и духовные чувства, которые появляются у души при общении с Богом (благоговение, страх Божий, совесть и прочие).

В нерастленной грехопадением природе первого человека сердце естественным образом было укоренено в уме и чувства подчинялись ему, будучи чем-то вроде инструментов, с помощью которых душа может изучать все, что лежит вне ее. «Бог создал разумное и мысленное естество, способное к познанию всего и Его Самого, – говорит преподобный Фалассий, – а чувства и чувственное произвел на полезное сему употребление».

Так, пять так называемых телесных чувств, которые святитель Иоанн Златоуст образно наименовал служанками души, предназначены для сообщения души с собственным телом. Преподобный Симеон Новый Богослов говорил в этом случае даже о едином чувстве, которое «по пяти естественным потребностям тела делится на пять чувств. В отношении к телесному оно нераздельно, разделяется посредством пяти частных чувств – зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания и, будучи изменяемо, неизменно проявляет действенность свою, и видит (не само чувство, но душа посредством его), и слышит, и обоняет, и вкушает, различает вещи по осязанию». Телесные чувства у нас общи с животными.

Так называемые душевные чувства служат для познания окружающего мира. Некоторые из них также есть и у животных. Таковы, например, чувство страха (реакция на наступление страдания или зла), изумления, сомнения. К ним относится и чувство жалости (ощущение чужого страдания). Про безжалостного человека иногда говорят, что он хуже животного, и это действительно так: жалость – чувство, объединяющее нас с животными.

Другие душевные чувства безусловно отличают нас от всех остальных творений. Так, чувство стыда свойственно только людям. В основе его лежит ощущение несоответствия того, что есть, тому, что должно быть. Именно это чувство лежит в основе нравственности. Чувство стыда определяет этическое отношение человека к материальной природе, ибо человек стыдится ее господства в себе, своего подчинения ей и признает свою внутреннюю самостоятельность и высшее достоинство, в силу чего он должен обладать, а не быть обладаемым ею. Еще одно чувство, отличающее нас от животных, – чувство самосознания, ощущение себя как личности, отдельной от всего остального мира. Иногда выделяют еще нравственное чувство (интуитивное ощущение того, что есть добро и зло, – совесть) и чувство любви.

Душевные чувства, испытываемые в высшей степени, влияют и на тело, запуская или замедляя физиологические процессы. В телесном выражении сильных чувств принимают участие внутренние органы: кровеносные сосуды, сердце, легкие, железы и мускулы (сморщивание лба, раскрытие глаз, улыбки), вызывающие движения мимические и пантомимические (мышцы руки, предплечья, ноги).

Так называемые духовные чувства служат для высшего познания, а именно для познания Бога и общения с Ним. Эти чувства свойственны только человеку. Человеческая душа способна интуитивно ощущать Бога, чувствовать Его присутствие. К духовным чувствам относится вера в Бога, жажда Бога, любовь к Нему. К сожалению, если сердце наше заражено грехом, то эти естественные чувства помутняются, и мы оказываемся неспособны «пользоваться» ими по назначению. Чем чище сердце, тем ярче выражена эта врожденная нам способность высшего познания. Лишь чистые сердцем, по слову Христову, могут видеть Бога (см.: Мф. 5, 8).

В средоточии всех этих чувств, свойственных нашей душе, формируется личность человека. Личность – понятие, родственное понятию «я», осознание собственного единства. Личность есть лишь у разумных существ, она является средоточием душевной жизни человека.

Когда полностью складывается душевная жизнь, тогда сердце делается регулятором добра и зла. В сердце нашем произрастают добродетели: смирение, кротость, милосердие, терпение; оно вместилище веры. Когда сердце очищается, то, подчиняясь уму, оно направляет нашу волю по пути добрых дел. В Евангелии об этом образно говорится так: Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе (Лк. 6, 45). И действительно, чистое сердце – это наше сокровище. Оно является местом пребывания нашей души, оно – храм Божий, и Дух Божий живет в нем (1 Кор. 3, 16). Поэтому больше всего нам нужно просить Бога о даровании нам этого блага: Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей (Пс. 50, 12).

Однако наше сердце – не только источник добра в нас, оно может заключать в себе и корень греха, ибо из сердца исходят злые помыслы (Мф. 15, 19). Для сердца, оскверненного грехами, тяжка мысль о Боге. Поврежденное грехом сердце не любит Бога, оно боится Его. Такое сердце старается помрачить и затмить очи ума, усиливается заглушить голос совести, громко говорящий о Боге, и нередко успевает в этом и доводит человека до безумия, недаром говорит псалмопевец: Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога» (Пс. 13, 1).

После грехопадения первых людей первоначальная гармония человеческой души нарушилась. Сердце, это седалище всех чувств, вышло из повиновения уму. В нашем настоящем бедственном состоянии чувства главенствуют над умом и управляют им. «Сердце человеческое стало непрестанно жаждать и искать утех и наслаждений, – говорит Никодим Святогорец. – Ему следовало бы искать и находить их внутри себя, содержа и нося в себе Того, по образу Которого создан человек, самый источник всякого утешения. Но когда в падении отпали мы от Бога, себя ради, то не удержались и в себе, а ниспали в плоть и через нее вышли вовне и там начали искать себе радостей и утех. Проводниками и руководителями в сем стали наши чувства. Через них душа исходит вовне, вкушает вещи, подлежащие испытанию каждого чувства, и теми, кои услаждают сии чувства, услаждается сама и из совокупности их составляет себе круг утех и наслаждений. Порядок таким образом извратился: вместо Бога внутри сердце ищет сластей вне и ими довольствуется».

Так рождаются болезни сердца – страсти. Вот как описывает механизм их возникновения преподобный Никодим: «Каждое чувство имеет свой круг предметов, приятных и неприятных. Приятными услаждается душа и, привыкши к сему, образует в себе похотение к ним. От каждого чувства внедряется, таким образом, в душу несколько похотений, или склонностей и пристрастий, от которых рождается грех, а сделанный грех рождает смерть (Иак. 1, 15), и исполняется тогда пророческое слово: Смерть входит в наши окна (Иер. 9, 21), то есть сквозь чувства. Потому для сего должно быть непреложным законом – управлять и пользоваться чувствами, чтобы через них не возбуждались чувственные похотения».

Ум, подчиняясь сердцу, порабощаясь страстями, также ниспровергается и теряет свое достоинство, опускаясь до животного уровня. «Когда ум увлекается чувствами, – говорит преподобный Исаак Сирин, – тогда и он ест с ними звериную пищу, а когда чувства увлечены умом, тогда они приобщаются с ним ангельской пищи». Поэтому спасающемуся предстоит великий подвиг – привести телесные и душевные чувства в первоначальное состояние. Достигается это так называемым хранением чувств, или трезвением. Именно трезвение – главное средство для исцеления чувств и подчинения их уму. По мере того как очищаются чувства, будет очищаться и ум. Кто любит пустословие и рассеяние, позволяет себе всякое невоздержание и распускает себя телесно, домогается славы, тот никогда не сможет стяжать чистоту ума. Очищению сердца также способствуют память смерти, непрестанная молитва и труд.

В нашем падшем состоянии нам кажется, что подчинение чувствам – это естественное состояние человека, однако это не так. «Чувства не являются естественной силой ума, – говорит святитель Василий Великий, – ибо они естества телесного, и они есть и у животных, но душа чувствует их и должна их обуздывать». О том, что это возможно, свидетельствует опыт множества святых подвижников, прошедших путь внутренней брани и достигших естественного состояния человеческой природы, когда ум владычествует над чувствами. Часто это состояние называют прозорливостью. Преподобный Исаак Сирин назвал его «шестым чувством, ибо оно заменяет пять телесных чувств – и видит, и слышит, и обоняет за сотни и тысячи километров, может принимать созерцательную силу, ибо это умное Божественное чувство, единение с Богом, а не знание». Когда это происходит, то, по свидетельству преподобного Иоанна Лествичника, «внешние чувства всячески перестанут обольстительно действовать на душу».

Однако достигнуть этого состояния очень нелегко. «Иное есть чистота ума, а иное – чистота сердца, – говорит преподобный Исаак Сирин. – Если ум приложит старание к чтению Божественных Писаний или потрудится несколько в постах, в бдениях, в безмолвиях, то забудет прежний свой образ мыслей и достигнет чистоты, как скоро удалится от скверного жития; однако же не будет иметь постоянной чистоты, потому что как скоро он очищается, так же скоро и оскверняется. Сердце же достигает чистоты многими скорбями, лишениями, удалением от общения со всем, что в мире мирского, и умерщвлением себя для всего этого. Если же достигло оно чистоты, то чистота его не осквернится чем-либо малым, не боится великих, явных браней – разумею брани страшные, – потому что приобрело себе крепкий желудок, который может скоро переварить всякую пищу, несваримую в людях немощных».

С сердцем в человеческой душе неразрывно связана воля. Очистивший свое сердце уврачевывает и волю, которая, исцелившись, начинает исполнять все благие желания сердца.

 

Желательная (вожделевательная) сила души

К желательной силе души относится вся область наших стремлений и желаний. Желательная сила души – это способность души стремиться к чему-либо и отвращаться от чего-либо. Из-за сложности и многосоставности природы в человеке существует множество потребностей и, соответственно, желаний: желания телесные, или влечения, желания душевные и желания духовные. Тело желает пищи, пития, отдыха, соития. У души желания другие – к познанию, к безопасности, к общению и любви. Желание духа в святоотеческой литературе называется жаждой Бога – ничем другим наш дух удовлетвориться не может.

Желания могут поощряться или подавляться, нередко они вступают в борьбу между собой. Человек, живущий по закону тела, служит исключительно удовлетворению своих телесных потребностей, а живущий по закону Духа Божия старается обуздать тело воздержанием и утвердить над своей плотью господство духа. Этим мы отличаемся от животных, у которых, как и у нас, есть влечения телесные, есть желания социальные, но нет потребности в Боге и истине. У животных нет влечения к добру, идеалу, нравственности, есть только приятные и неприятные ощущения. Животные имеют душу, но не дух.

Главный «орган» желательной силы души – воля. Воля напрямую связана с сердцем и подчиняется ему. «Ревность, – говорит святитель Феофан Затворник, – движущая сила воли – из сердца исходит». В человеческой душе воля «ведает» делами.

Святитель Феофан Затворник: «Воля есть деятельная сила, которой существенная потребность – жить и действовать. Она держит в своем заведовании все силы души и тела и все подручные способы, которые все и пускает в ход, когда нужно. В основе ее лежит ревность, или ретивость, – жажда дела, а возбудителями стоят при ней – приятное, полезное и нужное, которых когда нет, ревность спит, и деятельные силы теряют напряжение, опускаются. Они поддерживают желание, а желание разжигает ревность».

Воля бывает плотская или духовная, которая не имеет для себя вещественного органа в нашем теле, а орудия для исполнения ее предначертаний – это наше тело, приводимое в движение при помощи мускулов и нервов.

Волевое движение есть движение, предваряемое представлением цели и средств, необходимых для достижения ее. Влечение и желание есть элементарные волевые акты. Желание превращается в волевой акт действием. Человек обсуждает, размышляет, взвешивает, колеблется, решает. Результаты деятельности нашего ума и чувства, порожденные сердцем, влияют на волю, и наше тело производит то или иное действие или движение.

В первозданной человеческой природе воля была силой устремления ко всему прекрасному, благому и совершенному и должна была служить достижению духовного совершенства и единения с Богом. Она должна была повиноваться сердцу, которое в свою очередь подчинялось уму. В нашей поврежденной грехопадением природе этот порядок извратился. Чувства и желания, начиная главенствовать над умом, рождают пристрастие к чувственным удовольствиям. При частом удовлетворении желаний возникает привычка, которая приобретает силу, подобно естественной (недаром говорят, что привычка – это вторая природа). Так рождаются болезни воли – злые греховные похоти. «Пожелание, отторгаясь от рассудка, рождает пристрастие к чувственным удовольствиям, а это не дает душе спастись, или вступить в общение с Богом», – говорит преподобный Антоний Великий. «Частое удовлетворение одного и того же желания порождает страсть», – свидетельствует преподобный Филофей Синайский.

Так удовлетворяемые похоти рождают болезни души – страсти. При этом ум теряет свою богоданную способность к правильной умственно-познавательной деятельности, а сердце – естественную ему способность зреть Бога. К сожалению, мы настолько привыкаем к своему бедственному состоянию, что оно кажется нам естественным. Так мы теряем царственное человеческое достоинство и становимся подобными животным, у которых вслед за пожеланием сразу же рождается стремление к действию.

И действительно, человек имеет в себе инстинктивные потребности и влечения, общие со всеми животными, однако ему дана власть господствовать над ними, подчиняя их своей воле. «Боголюбивый ум, – утверждает преподобный Иоанн Кассиан, – может спасать чувства души от пожеланий плоти и диавольских внушений». В этом можно убедиться даже на примере обычных, не святых людей: у так называемых волевых личностей есть способность самообладания, мотив рассудочного характера, не подчиняющийся чувственным побуждениям. Как говорит преподобный Симеон Новый Богослов, «каждый может сделаться, если желает, как злым, так и добрым. Никто не хотя не спасется».

Однако после грехопадения повреждена не только наша воля, но и нравственное чувство, которое призвано указывать воле на то, какое желание доброе, а какое – злое, какое исполнять, а от какого отвращаться. Очень часто зло кажется нам добром и наоборот. В соответствии с этим преподобный Антоний Великий говорит: «Воля, которая действует в сердце человеческом, бывает трояка: первая – от диавола; вторая – от человека; третья – от Бога». В соответствии с этим святые отцы часто говорят о злой воле. «Надо молиться Богу и просить, благоугодно ли желание и исполнять его или нет, – советует святитель Григорий Богослов, – ибо и за желание воли, а не только лишь за дела будем давать ответ. Тайна спасения для желающих, и любовь к Богу и вера порождают добрые пожелания».

Задача подвижника – исцелить волю, «научить» ее стремиться к благу и отвращаться от зла. Воля должна привыкнуть избирать добро, как разум – истину, а чувства – святыню, и тогда весь наш внутренний человек будет исцелен. Достигается это, как ни парадоксально это звучит, так называемым отречением от своей воли.

Да, это действительно так. Чтобы исцелить свою волю, надо отказаться от нее. Чтобы научить свою волю следовать добру, необходимо соединить ее с волей Божией. Воля человеческая сливается с волей Божией, в этом союзе воль – сущность святости.

Святость заключается в воле, ибо свидетельствует о любви. «Кто имеет одну и ту же волю с Богом, имеет ту же жизнь с Ним, – говорит святитель Григорий Палама. – В этом сущность обожения. И это участие в жизни Бога не просто возможно, но и необходимо».

Как Бог свободен и творит то, чего хочет по Своей власти, так свободен и человек своим произволением. Он волей обуздывает свой ум, удерживает стремления ко греху и может им противодействовать. «Грех не есть дело природы, а свободной воли», – говорит святитель Иоанн Златоуст. Душа, пребывающая в страстях, сначала добровольно подчиняет себя им, и лишь затем ее желания начинают господствовать над разумом и свободной волей. Это значит, что у каждого человека, даже самого погрязшего в тине страстей, есть возможность обратиться за помощью к Богу и стать Его добровольным союзником в борьбе против своих страстных устремлений.

Это объясняется тем, что человеку как особый Божий дар дана свобода воли, то есть самоопределение, самовластие в своих действиях. И если человек употребляет свободу своей воли на то, чтобы покориться воле Божией, тогда начинается исцеление человеческой природы, поврежденной грехом. «Когда воля покорится закону Божию и ум начнет управлять чувствами, особенно гневом и похотью, – говорит преподобный Макарий Великий, – тогда добродетель совершена и правда исполнена; пожелание устремлено к Богу и воле Его, а гнев – против диавола и греха, и тогда потребуется еще тайное поучение – беседа с Богом». Тогда все три силы души начинают «работать» вместе, уврачевывается раскол между желаниями, мыслями и чувствами, который, к сожалению, так свойствен нам, и человек становится «целым», то есть достигает целомудрия.

«Когда разумная сила души здраво рассуждает и верно отличает добро от зла и властно показывает силе желательной, что любить и от чего отвращаться, – говорит преподобный Симеон Новый Богослов, – тогда раздражительная сила стоит между сими двумя, как благопокорливый раб, готовый усердно служить желаниям их, подвигает к мужеству, содействию добрым и противодействию злым людям. Когда раздражительная сила соединяется с разумной и желательной, то бывает трое едино в созерцании Триединого Божества. Желание, мысль и чувство нераздельно устремляются к воле Божией. Кто сочетал волю свою с Божественным Духом, тот сделался богоподобным, восприяв в сердце Христа, он стал христианином от Христа».