Человеческая душа, как всякое творение Божие, – прекрасна. При ее создании Бог вложил в нее образы и законы добродетели: рассудительность, ведение, благоразумие, веру, любовь и другие добродетели. Все ее стороны и силы изначально были в дивном согласии, работая совместно и подчиняясь духу. К сожалению, во время грехопадения наших прародителей произошла катастрофа, нарушившая первозданный строй человеческой природы. Отныне то, что было естественно для первых людей, нужно отвоевывать у греха обратно, многими трудами и потом возвращая своей душе богозданную красоту.
Произошел раскол между телом и душой, и внутри самой души между разными ее способностями царит война: чувства враждуют с разумом, разум не может совладать с волей. После грехопадения, как говорит преподобный Григорий Синаит, «тело стало гневу и похоти работное, так что теперь в мысленной силе души рождаются и действуют помыслы, в раздражительной – зверские страсти, в вожделевательной – скотские похоти, в уме – мечтательные воображения, в рассудке – мнения».
В нашем настоящем бедственном положении душа, некогда сотворенная подобной Ангелам, ниспала до скотского уровня, и теперь мы живем жизнью, вполне сопоставимой с жизнью зверей. «Завистливый диавол, прельстивший его вначале, – говорит святитель Симеон Солунский об Адаме, – не перестал и далее прельщать его, пока не сделал его по неразумию его подобным скотам несмысленным, и он стал жить подобно неразумным животным».
Как зло проникает в душу? Это происходит, когда она, попирая свое царственное достоинство, начинает покоряться телу, которым призвана управлять. Грех рождается также и тогда, когда господственный ум утрачивает свою власть над чувствами, а они в свою очередь становятся неспособны управлять желаниями и идут у них на поводу. «Человеческие чувствования с согласия воли и ума могут порождать зло, хотя зла нет в естестве и нет никого злого по естеству, – говорит блаженный Диадох, епископ Фотики, – ибо Бог не сотворил ничего злого. Но когда кто с похотением сердечным вносит в себя образ зла, тогда оно, несмотря на то что его нет в естестве, начинает быть в таком виде, как возжелал того тот, кто так делает. Грехи же суть сами действия страстей, когда кто приводит их в исполнение на деле, а зло собственно не есть субстанция, но лишение добра, подобно тому как мрак есть не что другое, как отсутствие света, так что не пища зло, но чревоугодие, не деторождение, а блуд, не деньги, но сребролюбие, не слава, а тщеславие, а когда так, то в сущем нет ничего злого, кроме злоупотребления, которое случается от нерадения ума о возделании естества душевных сил и их добром направлении».
Происходит это не без влияния врага рода человеческого. Однако мы столь привыкли к нашему падшему состоянию, что считаем эту удобопреклонность ко греху естественным свойством нашей природы. «Видимый мир, от царей и до нищих, весь в смятении, в нестроении, в борьбе, и никто из них не знает тому причины, – говорит преподобный Макарий Великий. – Прившедший грех, как разумная некая сила и сущность сатаны, посеял всякое зло: он тайно действует на внутреннего человека и на ум и борется с ним помыслами; люди же не знают, что делают сие, побуждаемые чуждой некоей силой; напротив того, думают, что это естественно и что делают сие по собственному своему рассуждению. Но в самом уме имеющие мир Христов и озарение Христово знают, откуда воздвигается все это».
Когда в наше сердце приходит мысль о грехе, даже когда он еще и не совершен, то омрачаются все стороны нашей духовной деятельности. И добро, вступая в борьбу со злом, проникшим в нас, начинает слабеть и тускнеть. Наша душа и наш дух начинают болеть. У души, имеющей различные способности и силы, и болезни могут быть самые разнообразные, разной степени тяжести. Самые тяжелые болезни души, так же как и неизлечимые болезни тела, называются смертельными, это так называемые смертные грехи. Нередко они приводят к такому состоянию, которое в аскетике называется смертью души.
Душа по природе своей бессмертна и умереть не может. Однако грех порой ввергает ее в такое состояние, когда становится невозможна никакая ее нормальная деятельность.
Это происходит тогда, когда жизнь души становится противоестественной. «Душа, уклонившаяся от своего непорочного естества, умирает, – говорит преподобный Исаия Отшельник. – Душа, достигшая христианского совершенства, пребывает в этом естестве. Если же она обратится к действиям, противным естеству, то немедленно умирает».
Какие же это действия? Прежде всего это добровольное покорное служение души телу. Преподобный Антоний Великий говорит: «Большая же часть людей, несмысленные душой, оставив Божественное и бессмертное усыновление, склоняются к мертвому, бедному, маловременному сродству с телами и (как бессловесные), мудрствуя только о плотском и похотью разжигаясь, отлучают сами себя от Бога и душу с неба низводят в пропасть плотских мучений». «Горе нам, что владычественная сила души подчиняется у нас рабе ее – плоти и господствует худшее над лучшим, а не обе в едином желании работают создавшему их Богу», – восклицает преподобный Исаия.
Тогда повреждается нравственное чувство – этот компас души, по которому она сверяет направление своего пути. Приятное для чувств начинает почитаться нами полезным и правильным, а неприятное – вредным и злым. Служанки души – чувства – берут верх над своей госпожой. Умирает совесть, и душа приходит в такое состояние, которое называется бесчувственностью. «Когда душа бесчувственна, развращена, одержима страстями, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – то не убеждается никаким чудом».
В таком состоянии человек поистине может быть назван мертвецом, у которого мертвую душу облекает смертное тело. И если оно еще продолжает функционировать, то с духовной точки зрения это нельзя назвать жизнью. «У кого душа омертвела, – говорит святитель Василий Великий, – тот весь мертвец и пребывает во гробе повапленном, полном костей мертвых, ибо тело его называется и гробом, и селением. Поэтому Господь сокрушает Вавилон, разумея город, страну или душу, в смешение приведенную, и человек делается жилищем бесов». В такое печальное состояние ввергает человека грех.
