Слышание слова Божия, одно только рассудочное восприятие Откровения не достаточны для образования в человеке действительной веры. Не все имеющие сверхъестественное откровение Божие познают Бога. Иудеям Бог открыл истину о Себе во Христе Спасителе так, как до того не открывал, но они Его не познали. То же наблюдается и в мире христианском. Было и есть немало людей, знакомых с Откровением, но остающихся чуждыми христианству. Отсюда ясно, что для приобретения живого богопознания недостаточно обладания известными умственными способностями и одной рассудочной деятельности. Откровение – не предмет любознательности, не отвлеченное учение, а живое и действенное слово Божие, благодатно возрождающее человека в жизнь вечную. Для действительного понимания и усвоения его нужно кроме умственной восприимчивости еще и нечто другое. Для живого религиозного познания требуются еще особые нравственные условия; при отсутствии этих условий слово Божие так и остается непонятой и невоспринятой тайной, которую Бог утаил от мудрых и разумных и открыл то младенцам (Мф. 11, 25). Вот почему мудрецы древнего мира, хотевшие одним разумом познать истину, не познали Бога в премудрости Божией (1 Кор. 1, 21), а простые некнижные рыбаки галилейские усвоили и возвестили миру высокие тайны христианского учения. Так учит об условиях живого религиозного познания и само Откровение. Как на первейшее условие такого познания оно указывает на необходимость нравственной подготовленности человека, именно – чистоты сердца (чувства) и доброго направления воли (добродетели). Человек, искренне ищущий богопознания, то есть приближения к Богу, должен осудить в себе человека ветхого, отречься от страстей, движущих его умом и волею, от работы чувственности, вообще – от греха. Ветхозаветный мудрец, автор книги «Премудрости Соломона», сказал: В злохудожну душу не внидет премудрость, ниже обитает в телеси повиннем греху (Прем. 1, 4). Сам Спаситель учит, что только чистые сердцем узрят Бога (Мф. 5, 8). Такое значение в деле богопознания нравственной чистоты понятно. Здесь нужно, чтобы в человеке было живо и чисто религиозное чувство – влечение и тяготение к Богу души человеческой; нужно, чтобы сохранялась способность к восприятию воздействий из иного мира. Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что «совершенство чистоты есть начало богословия». Но если дух человека, его чувство и воля заполнены влечениями к твари, что и бывает в состоянии греховной нечистоты, то помимо этой нечистоты, помрачающей духовное зрение, в человеке вообще и не остается места влечениям к Богу. Все это, естественно, не дает развития духовным способностям человека, именно – его религиозному чувству. Оно слабеет и мертвеет для восприятий откровений из мира сверхчувственного, подобно тому как, например, совесть при глубоком нравственном падении человека перестает быть голосом Божиим в человеке.
Таким образом, от такого или иного настроения чувства и направления воли зависит и предрасположение человека к тому или иному мировоззрению. Поэтому если чувства у человека имеют духовное направление, если влечение к Богу и вообще ко всему доброму и возвышенному в нем не омрачено противоположными влечениями, то такая настроенность и направление его воли располагают и ум к принятию соответствующего мировоззрения: для человека с таким настроением христианское учение явится высшим и совершеннейшим всех прочих учений. И наоборот, сердце, настроенное противоположным образом, будет отвращать ум от принятия этого учения.
Таким образом, для истинного богопознания требуется прежде всего очищение человека от греха, освобождение от страстей и пороков чистота сердца, доброе направление чувства и воли.
«Надо очистить сперва самого себя, а потом уже беседовать с Чистым», – говорит святитель Григорий Богослов. Язычники, по словам апостола Павла, потому и не познали Истинного Бога, что осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце (Рим. 1, 21).
Неверие иудеев произошло от огрубления сердца их (Мф. 13, 15). Вообще, по учению Священного Писания, душевен же человек не приемлет яже духа Божия: юродство бо ему есть, и не может разу мети, зане духовне востязуется (1 Кор. 2, 14).
Не случайно Спаситель начал Свою проповедь с призыва к покаянию (см. Мф. 4, 17). Преподобный Иоанн Лествичник определяет покаяние как «завет с Богом об исправлении жизни». Покаянием, путем подвижнической жизни человек возвращается от рассеяния страстей, «из состояния противоестественного в состояние естественное» (св. Иоанн Дамаскин), постепенно восстанавливает целостность своего естества. По мере приближения к Богу яснее осознается собственное несовершенство, поэтому «покаяние всегда прилично всем грешникам и праведникам, желающим улучить спасение. И нет предела усовершению…» (св. Исаак Сирин).
Богооткровенная истина истина сверхъестественного характера; для усвоения ее поэтому необходимо не только участие естественных сил человека, но и сверхъестественное благодатное воздействие. «Человек совершает дело своего спасения с помощью благодати Божией» (св. Феофан Затворник). Благодать сопровождает христианина на всем его жизненном пути. Она освящает нашу природу в таинстве Крещения и соединяет нас в единое тело с обоженным Телом Спасителя в таинстве Евхаристии. Благодать и свобода человека проявляются одновременно, во взаимодействии. «Как благодать Божия, – пишет святой Григорий Нисский, не может обитать в душах, уклоняющихся от своего спасения, так и человеческая добродетель сама по себе недостаточна, чтобы возвысить до совершенства души, чуждые благодати… Праведность дел и благодать Святого Духа, соединяясь вместе, наполняют блаженной жизнью душу, в которой они отождествляются». Благодать преображает падшее естество, дарует человеку сверхприродные силы для восхождения горе.
Одним из действенных средств для стяжания Божественной благодати, по мысли святых отцов, является поучение в Священном Писании. «Всего же более, – учит преподобный Серафим Саровский, – должно упражняться в чтении Нового Завета и Псалтири… От сего бывает просвещение в разуме, который от того изменяется изменением Божественным. Надобно так себя приобучить, чтобы ум как бы плавал в законе Господнем, которым руководствуясь, должно устроить жизнь свою… Чтение слова Божия должно быть производимо в уединении для того, чтобы весь ум чтущего углублен был в истины Священного Писания и принимал от Бога в себя теплоту, которая в уединении производит слезы; от них человек согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце паче всякого слова».
Другими средствами для стяжания благодати служат пост, бдение, молитва, милостыня и всякое Христа ради делаемое добро, но более всего молитва (прп. Серафим Саровский).
Этому научает нас пример Самого Спасителя и богопросвещенных мужей. Спаситель молился Отцу Небесному о Своих учениках, чтобы они были освящены истиною (Ин. 17, 17–20). Псалмопевец взывал: Открый [Господи] очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118, 18). Святому Иустину Философу, искавшему Божественной истины, научавший его старец, указав, где находится эта истина (то есть на Священное Писание), внушал: «Но ты прежде всего молись, чтобы открылись тебе двери света, ибо этих вещей (то есть возвещаемого в Слове Божием) никому нельзя видеть или понять, если Бог и Христос Его не дадут разумения».
Молитва – непосредственное и личное предстояние перед Богом. Именно молитва помогает собиранию воедино сил души в духовном центре человека, именуемом в Писании сердцем. Из сердца исходят помышления добрые и злые (см. Мф. 12, 34–35; 15, 19; Мк. 7, 21).
За движениями сердца должен следить ум – высший элемент человеческого естества, являющийся той созерцательной способностью души, которой человек устремляется к Богу. На высоких ступенях молитвенного делания благодать Божия возвращает ум подвижника и другие силы его души из состояния рассеяния и соединяет их с сердцем. Это и есть известный святоотеческий путь молитвенного делания – «нисхождения ума в сердце», или «хранения сердца умом», который приводит к исихии, к безмолвному предстоянию души пред Богом.
Столп исихастов святитель Григорий Палама говорит, что «исихия есть обращение и собирание ума в себе… обращение к уму всех душевных сил и действие их по уму (в согласии с ним) и по Богу». Когда подвижник весь, таким образом, собирается в молитве, то получает освящение свыше.
«Признак разумной души, – наставляет преподобный Серафим Саровский, – когда человек погружает ум внутрь себя и имеет делание в сердце своем. Тогда благодать Божия приосеняет его, и он бывает в мирном устроении, а посредством сего и в премирном. В мирном, то есть с совестью благой; в премирном же, ибо ум созерцает в себе благодать Святого Духа, по слову Божию: в мире место Его (Пс. 75, 3)». И в другом месте: «Когда же ум и сердце соединены будут в молитве и помыслы души нерассеяны, тогда сердце согревается теплотой духовной, в которой воссиявает свет Христов, исполняя мира и радости всего внутреннего человека». «Сила молитвы, – говорит святитель Григорий Палама, совершает таинство нашего единения с Богом, ибо молитва есть связь разумной твари с ее Создателем».
Молитва должна сопутствовать трудам в других добродетелях. Путь богопознания – путь исполнения заповедей Евангелия. Кто хощет волю Его (Бога) творити, разумеет о учении, кое от Бога есть, – учит Христос (Ин. 7, 17). Поэтому если хочешь со временем стать богословом и достойным Божества, то «соблюдай заповеди и не выступай из повелений. Ибо дела, как ступени, ведут к созерцанию» (свт. Григорий Богослов).
О необходимости христианской добродетели для богопознания святой Афанасий Великий пишет: «Для исследования и истинного уразумения сказанного в Писании потребны хорошая жизнь, чистая душа и христоподражательная добродетель… Ибо без чистого ума и без подражания жизни святых никто не возможет уразумевать словеса святых. И желающему постигнуть мысль богословов должно предочистить и убелить душу жизнью и уподоблением в делах святым приблизиться к ним, чтобы, ведя одинаковый с ними образ жизни, уразумевать и откровенное им Богом».
Высшее ведение Бога открывается, когда человек достигает любви к Богу и ближним, ибо всяк любяй от Бога рожден есть и знает Бога, потому что Бог любы есть (1 Ин. 4, 7–8). Значение же любви, этой главной христианской добродетели, преподобный авва Дорофей объясняет так: «Сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся и с Богом – таково естество любви».
Любовь, согласно учению святого Исаака Сирина, есть плод молитвы. «Любовь есть вместилище духовного и водворяется в чистоте души. Когда ум станет в области любви, тогда действует благодать, ум приемлет духовное созерцание и делается зрителем сокровенного» (свт. Григорий Богослов).
Таким образом, чем больше человек очищает свое сердце от греха, чем больше старается раскрыть и усовершить свои нравственные силы и особенно преуспевать в любви, тем более делается способен и к познанию Бога.
Нравственная чистота и добрая жизнь, располагая человека к принятию откровенной истины и делая его способным к ее уразумению, имеет в деле богопознания большое значение в том отношении, что открывает доступ в его духовную природу дарами Святого Духа – духу познания и разумения.
Откровение учит, что Бог отверзает ум к уразумению Писаний (Лк. 24, 45), что Он наставляет на всякую истину (Ин. 16, 13). Когда Петр от лица апостолов исповедал Христа Сыном Божиим, Спаситель сказал ему: Блажен ecu, Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец Мой, Иже на небесех (Мф. 16, 17). Святой апостол Павел писал коринфянам: Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12, 3).