Многи скорби праведным, многи раны грешным, говорит слово Божие (Пс. 33, 20; 31, 10). От скорбей никто, никуда не может укрыться. Потому и земная наша жизнь нередко называется юдолию плачевной. И много книг написано в утешение скорбящим, и все же сии скорбящие просят утешения, и будут просить дотоле, пока придет Сам Утешитель – Христос Спаситель и отрет слезы всех, кто призывает Его в скорбях своих, – придет и позовет всех таковых в царство Отца Своего Небесного, уготованное им от сложения мира. Блажени плачу-щии, яко тии утешатся утешением радости нескончаемой – вечной.
Нередко получаем вопросы от скорбящих, – а их так много в наши многоскорбные дни, – и из них видно, что многие люди верующие, ищущие Бога, младенчествуют умом своим и пускаются в суждения, которые выше меры их разумения, а в деле духовной жизни даже излишни… Вместо того, чтобы в простоте сердца предавать себя в волю Божию, упокоившись на твердом убеждении, что Бог выше сил скорбей нам не посылает, что если посылает, попускает, то лишь но безмерной любви Своей к нам грешным, что Он же и силы подает к перенесению сих скорбей, – вместо сего дают волю своему смышлению и начинают ставить себе вопросы: что, как и почему?.. Вот один из таких вопросов.
«Как надо переносить скорби, особенно духовные? – Надо терпеть и даже благодарить Бога за них. Но благодарить разве может за них грешник? Не будет ли это дерзостью с его стороны? Благодарить Бога за скорби – не удел ли святых?»
Казалось бы: если Церковь учит благодарить Бога за скорби, если это заповедуют все подвижники, то к чему этот вопрос? Сказано: благодари – и нечего рассуждать, нечего ставить вопросы, значит вовсе не «дерзость», если так учат люди духовно опытные. Нет ни одного праведника, который считал бы себя святым, а они благодарили Бога за скорби и нас тому же учат: значит это – не грешно, а должно. Ведь это только сектанты, штундисты, баптисты да Лютеровы последователи называют себя «святыми», а все праведники считали себя искреннейшим образом самыми последними грешниками. Вспомните Апостола Павла, что он говорит о себе: от них же, то-есть, из грешников первый есмь яз. А если бы кто дерзнул помыслить о себе, что он праведник, то он-то и оказался бы самым грешным человеком, как зараженный гордынею и самооправданием. Итак: благодарить Бога за скорби должен всякий христианин, – нужно только, чтобы он делал это в сознании своей греховности: «по делом мне, Господи, еще не того стою, Боже мой!»
Вот другой вопрос:
«Как я могу благодарить, когда на сердце такая теснота и холод от переживаемой скорби, и я притом же не могу понять ее пользы?»
В том-то и беда наша, что мы все хотим «понять» да взвесить, а не отдать себя всецело, по-детски, в руки Божий. Да если бы на сердце не было «тесноты и холода», то, ведь, и самой скорби не было бы. А вот, сделай над собою усилие, принудь себя открыть и показать Господу свое сердце, пожалуйся Ему на эту «тесноту», на этот «холод», да пожалуйся-то в простоте детского сердца, так и скажи Ему, Сердцеведцу: «Ты, Господи, знаешь, как мне тяжело, как мне холодно – смилуйся надо мною», и тебе легче станет на душе, особенно если при этом искренно, без малейшей тени самооправдания, найдешь – не в людях, а в самом себе причину этой холодности, этой душевной тесноты. А сознав свою вину, как не поблагодарить Господа, что Он вразумляет тебя скорбию, призывая тебя к покаянию? Что такое скорбь душевная, как не удаление от души благодати Божией, по грехам нашим? Благодать, как добрая мать, учит нас ходить по пути заповедей Божиих: как мать, поставив дитя на пол, оставляет его без поддержки, и, отступив на шаг, манит его к себе, так и благодать Божия иногда как бы отходит от нас на время, чтобы мы познали опытом скорби, как она нам необходима в духовной жизни. И когда человек познает свою вину а вместе и свою немощь в борьбе с нашедшим на него искушением, то смирится, а смиренным-то и дается благодать. Когда же она возвратится, то и сердце согреется, и тесноты не будет на душе. Так учат отцы-подвижники, так пишет святитель Феофан-затворник в своих безценных письмах о христианской жизни.
Ты скорбишь, ты страдаешь душою и не видишь исхода из этой скорби?..
Но представь себе, что вот, явился тебе Сам Господь Иисус Христос и предложил тебе из Его собственных рук принять крест, какой Он на тебя возложит: ужели ты отказался бы от этого креста? Слышишь, что Он говорит: аще кто хощет по Мне ити, да воз-мет крест свой и по Мне грядет… Без креста нельзя идти за Христом, нельзя быть христианином. А крест и есть те скорби, какие Бог попускает нам в жизни.
Есть тайна в несении креста христианином, тайна, постигаемая не столько умом, сколько сердцем его – именно: когда человек предает себя Богу и приемлет скорби с благодарением, то в его сердце является благодатное утешение и крест превращается для него в лествицу, возводящую на небо. Как крест вещественный слагается из пересечения двух линий, так крест духовный слагается в сущности из пересечения двух воль: воля Божия влечет человека горе – к небу, а его собственная, грехом поврежденная воля склоняет его долу – к земле и становится как бы поперек воле Божи-ей. Отсюда – боль для ветхого, плотяного человека. Но как из креста вещественного можно сделать лестницу, если снять поперечную линию и поставить ее рядом с вертикальной: останется только сделать ступени. Так и духовный крест можно обратить в лествицу к небу: стоит только свою волю сломить, поставить ее рядом с волею Божи-ей. То-есть, сказать в своем сердце: не хочу своей воли, хочу, чтоб воля Божия совершалась на мне, и сделать это от всего сердца, в убеждении, что лучше воли Божией ничего быть не может, – и острота боли сердечной, ощущение так сказать – крестного страдания в душе, сразу смягчится, сердце согреется и успокоится в самопредании воле Божией. Это свидетельствуют все верующие, живущие духовною жизнью. Так наш внутренний крест обращается в лествицу к небу. Богу угодно было послать крест скорбей, ты отдаешь себя в волю Божию, твоя воля не становится поперек воле Божией, она становится, так сказать, рядом с волей Божией, и – креста в сущности нет уже, ибо твоя воля сочеталась с волей Божией нераздельно, хотя и неслиянно, ибо ты в каждую минуту свободен пойти против воли Бо-жией, но, конечно, сознавая и ощущая все благо в самопредании воле Божией, ты не сделаешь этого. Пусть враг искушает тебя, как искушал Самого Господа устами книжников и фарисеев: «сниди со креста!» – ты не послушаешь его, ты не расстанешься со своим крестом, дотоле, пока Сам Господь, возложивший его на тебя, не снимет его… Неся крест свой, ты будешь чувствовать, что с тобою Господь, что Он помогает тебе нести крест твой, услаждает горечь его, что сбросить с себя крест – значит разлучиться с Господом. Скорбями Господь держит нас поближе к себе, не дает нам увлекаться суетою мира сего многогрешного, как говорит муж великого духовного опыта, Оптинский старец Макарий: «душа, устрашаемая шумом искушений, со многим смирением прибегает к Богу и тщится укрыться от угрызения скорбьми под покровом Его промысла;
очищаемая же частою памятию Его, приходит в познание самой себя, уединяется зрением безчисленности грехов и зачинает плач, иже есть дверь во внутреннейшую клеть или в жительство нового человека». Как дуб, колеблемый ветром, глубже пускает корни свои, так душа наша, обуреваемая напастей бурею, крепче емлется за милосердие Божие и укрепляется в вере.
Подумать только: что было бы с нами, если бы не было никаких скорбей? Да мы совсем забыли бы Господа Бога, предались бы служению своим страстям и – погибли бы на веки… Как же нам не благодарить Господа за скорби, как не лобызать Его руку, нас иногда наказующую, но чаще – милующую и ласкающую нас отечески?..
Еще спрашивают: «Если я и безропотно покоряюсь воле Божией, если говорю: «не моя, но Твоя да будет воля», то этими словами я лгу, так как сейчас же начинаю читать другие молитвы, где прошу у Господа: дай то-то, избавь от того-то; значит: хочу я этого, а Ты не даешь мне его; я не хочу того, а Ты посылаешь мне то, – я протестую против этих Твоих повелений… Значит, я не покоряюсь воле Божией безропотно, а потому обманываю Господа первою своею молитвой. Любезна моему сердцу первая молитва, но не знаю: как же мне быть с другими молитвами? Пожалуйста, разрешите мое недоумение»…
Совершенно детское недоумение. Господь Сам дал нам молитву, в коей научает нас не только говорить: «да будет воля Твоя», но и просить хлеба насущного, и царства небесного, и прощения грехов, и избавления от искушений лукавого: ужели Он противоречит Сам Себе? Не ясно ли, что все, чего мы просим у Господа, просим под условием, аще воля Его на сие будет, что всякое прошение наше, подобно Гефси-манской молитве Самого Господа, должно подразумевать: обаче не моя, но Твоя воля да будет, Отче наш. При таком настроении молитвы может ли быть речь о каком-то «протесте» против воли Божией? Господь разрешает нам просить того, что не противно его Святой воле, а исполнение прошения мы должны представлять Его воле святой и уготовлять свое сердце так, чтобы в случае неисполнения сказать покорно: Твоя воля да будет… Вот и все. Не следует давать воли своему грешному смышлению и пускаться в суждения выше меры ума своего. Надо посадить эту птичку, ум, в клеточку послушания Церкви Божией, иначе он залетит в мудрования сектантские и тогда трудно будет с ним сладить, и гибель души будет почти неизбежна…
В заключение повторю: скорби для христианина сами по себе – великая милость Божия; это – целебный бальзам на раны души, обуреваемой страстями; это – лучшее средство для очищения нашей души от тех нечистот, какие вносит в нее грех; а потому скорби суть залог любви Божией к нам, ибо дают нам возможность самым делом идти за Господом со своим собственным крестом на раменах. Вот почему и были такие любители скорбей, которые скорбели, когда их долго не посещал Господь скорбями. Вот почему и сказано: блажени плачущии…, блажени из-гнани правды ради… Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех…