По изображению Бытописателя, Бог, образовав из земли тело первого человека, на этом не остановил Своего творческого действия: если бы это случилось, то человек не стал бы душою живою или полным истинным человеком, он был бы человеком только по наружности, но не существом, украшенным образом Божиим. Но после того, как было создано тело первого человека, Бог вдунул в лицо его дыхание жизни, то есть живую в истинном значении этого слова и животворную душу.

Все твари земные Бог произвел только при посредстве Своего слова или веления. Даже самое тело человеческое

Он создал хотя чрез непосредственное, тем не менее более внешнее, чем внутреннее творческое действие. Душу же человеческую Он творит еще более особенным образом, именно, творит не только чрез Свой непосредственный акт, но акт более внутренний, чем внешний; на это прямо указывает образ вдуновения духа в лицо человека. Конечно, этот образ представления об одухотворении человека есть один только образ.

Душа человеческая как по своему происхождению, так и по своей природе представляет собой особое, высшее в мире существо, – существо не земное, а премирное или небесное. Оно, поэтому, совершенно отлично от тела, так же, как и от всего вещественного и стихийного.

Эта мысль о душе человеческой как сущности, особенной и несравненно превосходящей по своему значению все чувственное, проникает и все откровенное учение о человеке, хотя чаще и яснее она изображается в Откровении новозаветном.

Из свидетельства Ветхого Завета прежде всего обращают на себя внимание слова Самого Господа в отношении Иова, когда Он, попуская коснуться плоти и костей праведного Иова, говорил диаволу: «Се, предаю ти его, токмо душу его соблюди» (Иов. 2, 6). Здесь душа Иова отличается от его тела как нечто такое, до чего не должен был и не мог дотронуться сатана, в то время как тело могло быть поражено болезнями и язвами до глубины самых его костей. Душа, следовательно, по условиям своего бытия и по самой природе своей, совершенно отлична от тела.

Ту же мысль о душе человеческой выражает и Екклесиаст, когда, изображая последнюю участь человека на земле говорит: «И возвратится персть в землю, якоже бе, и дух возвратится к Богу, Иже даде его» (Еккл. 12, 7).

Последняя участь духа человеческого так отлична, следовательно, от участи тела, что он возвращается к Богу, а тело обращается в землю. При таком отличии понятно, что и по самой природе своей и условиям существования дух человека совершенно отличен от тела, а именно он отличен так, как небесное отлично от земного.

Такую же мысль о душе содержит и новозаветное Откровение, только повторяется чаще и выражается еще яснее и определеннее. Сам Иисус Христос учил о высоком преимуществе, сравнительно со всем земным и чувственным, человеческой души, когда говорил: «Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит; или что даст человек измену (выкуп) за душу свою» (Мф. 16, 26; Мк. 8, 35–37). Так же ясно учил Христос о преимуществе души пред телом, когда, посылая учеников на проповедь, сказал им: «не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити» (Мф. 10,28; Лк. 12,4). Это значит, что душа бессмертна и неразрушима; тогда как тело живет одной связью с душой, душа может существовать и жить независимо от связи с телом.

И по апостолу Павлу тело есть только земная храмина (2 Кор. 2, 11). Правда, тело так близко и внутренно соединено с духом, что все, что ни делает дух, прославляет ли он мир, Бога (1 Кор. 6, 20), или сподобляется причастия Св. Духа (1 Кор. 6, 19), или вообще творит доброе и злое (2 Кор. 5, 10), он делает совместно с телом. Но тем не менее всегда и во всех случаях виновным и правящим деятелем является дух (2 Кор. 5, 10).

Он может поступать вопреки влечениям тела, если они мешают его собственным влечениям (Гал. 5, 16–17); дух может в некотором отношении даже отрешиться от самого тела, достигая таких состояний, о которых трудно сказать, в теле ли бывает он тогда или вне тела (2 Кор. 12, 2). Он и по совершенном отрешении от грубого, чувственного и смертного тела впредь до получения тела духовного и бессмертного может существовать и сохранять свое самосознание и свое личное бытие; это видно из слов Апостола: «Кто мя избавит от тела смерти сея» (Рим. 7, 24). Мне «еже умрети, приобретение есть… желание имый разрешитися и со Христом быти» (Флп. 1,21,23).