Земля скорби

Алый лотос! Знак! Знак друзей, тех, кто как раз и был сейчас нужен Виталию, очень нужен. Именно этот цветок горел на шкатулке, в которой когда-то лежал ключ, тот самый, благодаря которому Замятину удалось выбраться в свою эпоху… и вот так бездарно провалиться обратно. Бездарно? Может быть, но ведь – было из-за чего. Есть из-за чего, из-за кого – так вернее. Любимая Алезия, побратим Кари, друзья – все, без кого жизнь любого человека – глупа, пуста и бездарно, как и всякая жизнь ради себя самого. Не жизнь – существование, пусть у кого-то бедное, а у кого-то, наоборот – пресыщенное, все равно. Жить надо для любимой, для родных, для друзей… для всех хороших людей, только тогда жизнь полна и играет всеми красками, словно сверкающая в небе радуга, только тогда!

Было, было зачем Виталию вернуться в это страшное время, и вернулся он не зря.

Алый лотос! Вот он, след. И – так получается – Беторикс сам же и оборвал эту ниточку, убив жреца! Убил за дело – тут и говорить нечего, поступил правильно… для людей (в данном конкретном случае – для девчонки Литы) правильно. А для себя?

А для себя – плохо, так вот часто и получается, и ничего тут не поделать, надобно выбирать. Вряд ли убитый друид стал бы Виталию хорошим другом, но… судя по знаку – наверняка помог бы хоть чем-нибудь. Разглядеть бы этот цветок раньше! Однако, увы… Черт с ним, с друидом, в конце концов не Беторикс первым полез в драку, просто подошел… и… Все дальнейшее получилось само собой. А что? Нужно было позволить жрецу обезглавить одурманенную девчонку, даже если та сама того хотела?

Кстати, она может что-то знать.

– Эй, благороднейший! – уже успевшая одеться Лита подала голос первой, Беторикс даже не успел обернуться. – Позволь спросить – и куда ж ты теперь пойдешь?

– Куда глаза глядят, – честно признался беглец. – Куда-нибудь подальше.

– Тебя быстро схватят.

– Да ну!

– Правда, правда, – девчонка уже совсем оправилась от пережитого… правда – что она и помнила-то? Только то, в чем уверил ее Беторикс?

– Тебя схватят, подвергнут пыткам, а затем принесут в жертву богам, – Лита в трех словах обрисовала дальнейшую судьбу «благороднейшего». Что ж, он и сам все это прекрасно знал.

– Схватят. Если поймают.

– Поймают, – упрямо кивнула девушка. – Они ведь местные, а ты – нет.

Тут молодой человек хохотнул, заметив в словах собеседницы некоторую несуразность:

– Это те, кто на вилле-то – местные? Ага, как бы не так!

– Те? Ах, да… – юная жрица задумалась, смешно наморщив лоб.

Прядь волос – тоненькая и темная – упала на смуглый лоб, еще больше отразив сверкающе-антрацитовую черноту глаз. Красивая девочка… И очень скоро превратится в шикарную женщину, расцветет…

Черт! Виталий поспешно сплюнул, укорил себя – не о том сейчас думать надобно.

– Да, на вилле – чужие, – подумав, согласно кивнула Лита. – Но их господин и управитель Тевкат хорошо знает здесь всех. Попросят у вергобретов помощи – и получат. Уже получили, не сомневайся.

Беторикс и не сомневался вообще-то. И так прекрасно все себе представлял, без этой девчонки.

– Ты что заладила – поймают, поймают… – сунув в поясной мешок ожерелье друида, Виталий махнул рукой. – Пущай сначала попробуют, а я погляжу! Ну, прощай, милая, не кашляй. Рад был с тобой познакомиться.

– Прощай?! – Лита сверкнула глазами. – Ну уж, нет! Напрасно ты пытаешься от меня отделаться, благороднейший господин. Я пойду с тобой!

– Этого еще не хватало! – с неподдельной яростью воскликнул беглец. – Я и сам прекрасно дойду… не знаю еще пока куда.

– Вот именно! – девчонка тут же сменила тон, изогнулась, просяще заглядывая в глаза Беториксу.

Так дети выпрашивают у родителей купить им дорогую игрушку:

– Возьми меня с собой, благороднейший, ну, пожалуйста, возьми, а!

Ой… Виталий только сейчас заметил, что эта юная жрица сильно похожа на… на кого-то, на героиню какого-то старинного и всеми любимого детского фильма. На кого же? Сейчас не вспомнить. Да и нужно ли вспоминать?

– А я тебе обузой не буду, клянусь! И места… я все места здесь знаю, все плоскогорье, до арвернских земель и даже еще дальше. Клянусь богами горных кряжей, там есть где скрыться! То есть, я знаю, где скрыться, а ты, благороднейший – нет!

– А… – беглец открыл было рот, да так и замер, едва только девушка улыбнулась.

Алиса! Почти вылитая Алиса – «Гостья из будущего»! Конечно, постарше, повыше, посмуглее – но глаза, губы, черты лица. Очень похожа, очень! И как это он сразу-то не заметил. Не о том думал? Не тем занят был? Да уж, да уж – как бы ни старался человек двадцать первого века стать своим в далеком прошлом, а не совсем получалось, даже в мелочах – вот, как здесь: не очень-то господин аспирант наблюдательным оказался, не как местный житель, да и вообще любой древний человек. Уж те-то увидят кого хоть раз – потом через годы могли вспомнить, запросто!

Еще бы – от наблюдательности, от памяти здесь частенько зависела жизнь, не только своя, но и – что куда важнее – жизнь всего рода.

– Ты ведь никак не сможешь меня прогнать, благороднейший, – с лукавой улыбкой сообщила жрица. – Я все равно пойду за тобой, так уж лучше идти вместе, нежели порознь, правда-правда. Так ведь легче, верно?

– Ну и хитра же ты, девица! – искренне восхитился молодой человек. – Ладно, уж будь по-твоему, идем. Только прежде скажи – почему ты вообще намерена отсюда уйти? Ведь здесь твой народ, твои боги!

– Для народа я – никто, – со вздохом отозвалась Лита. – Правда-правда.

Ох, любила она это словечко повторять – «правда-правда».

– Я – сама по себе – жрица. Был у меня покровитель – друид Ампреникс, да и тот сбежал на тот свет… по моей воле, – девушка ненадолго задумалась и продолжила: – Нет, все же не по моей – я ведь убивать его не хотела, правда-правда. Только вот боги посчитают иначе. Да ты и сам все хорошо понимаешь, благороднейший: после смерти друида мне здесь не жить. Убийство друида – преступление, а преступников либо изгонят, либо принесут в жертву – что куда как страшней. Представляю, как меня на том свете встретят! Тот же друид… Э, благороднейший! Ты, кажется, забрал его ожерелье?

– И еще кинжал и шесть золотых монет. А ты заберешь остальное, и позолоченный топорик не забудь – может, куда и сгодится.

– Похитить священную секиру?! – Лита в ужасе округлила глаза, от чего еще больше стала напоминать героиню детского фильма. – Ты пошутил, благороднейший? Ты хочешь, чтоб за нами гнались вообще все!

– Пошутил, пошутил, – понимая, что сморозил глупость, Беторикс замахал руками. – Кстати, тебя и без нее искать будут.

– Будут, – снова вздохнула девушка. – Они же догадаются, кто убийца. Раз меня нет… к тому же многие видели, как я иногда ссорилась с друидом. Ну, когда он… когда он приставал. Увы, в селениях у меня только самые дальние родичи, можно сказать – и нет никого.

– Потому ты и в жрицы подалась?

– Кто б меня спрашивал! Правда-правда.

– Значит, и тебя еще искать будут, – искоса поглядывая на неожиданную свою спутницу, негромко произнес беглец. – Меня описали, думаю, в точности, тебя и так каждая собака знает…

– Это здесь – каждая собака, а пройдем сто левок…

– Их еще пройти надобно, чудо, все эти левки. Вот что! – Виталия вдруг осенило. – Я знаю, странствующие друиды здесь – частые гости. Паломники. Кто-то идет из земель арвернов в Бибракте, кто-то наоборот, ведь так?

– Так, – согласно кивнула Лита. – Но обычно они в наши селенья не заворачивают, идут южнее.

– Ну, и мы заворачивать не будем. Правда-правда!

– Ой, благороднейший, – девушка обидчиво скривилась. – А давай договоримся – ты дразниться не будешь, а я…

– А ты – не будешь называть меня благороднейшим, а будешь делать то, что прикажу. Согласна? Плохого не попрошу… правда-правда!

– У-у-у… Ладно. Согласна, – юная жрица засияла улыбкой. – Все равно мы с тобой теперь – как брат и сестра! Ой… ты не думай, я ведь не простолюдинка, просто нашему роду не повезло, вот и… Понимаешь меня, благороднейший?

– Ты ведь обещала меня так не называть.

– Ой. Хорошо, исправлюсь. Буду звать тебя – «мой друид».

Молодой человек закашлялся, но, подумав, согласно махнул рукой:

– Ладно, называй друидом. Хрен редьки не слаще. А пока скажи мне – куда мы сейчас пойдем?

– Не знаю, о, бла… о, мой друид!

– В жилище друида… вот этого самого, – Беторикс кивнул на труп. – Должна же у него быть в этом священном месте хоть какая-то хижина – от непогоды укрыться, суп из омелы сварить…

– Есть, есть. Я знаю где, покажу, идем!

– Остынь! – задумчиво глядя на мертвое тело, охолонил молодой человек. – Знаешь, о чем я сейчас подумал?

– О чем, мой друид?

– О том, что неплохо бы мертвяка в озере притопить, чтоб тут не отсвечивал. А?

– Хорошая мысль, – одобрила жрица. – Только сперва лучше живот побольше распороть да набить камнями – так тело быстрей утонет.

– Вот! – Виталий снова закашлялся. – Вот этим сейчас и займись, камней тут, на мели – много.

– Только ты, мой друид, мне кинжал дай, ладно?

Беглец протянул руку:

– На.

С трупом девчонка управилась споро – распорола живот, набила камнями, перетянула потуже поясом. Чтобы камни не вывалились… Любой патологоанатом позавидовал бы подобной сноровке! Что и говорить – девчонка-то молодец, старалась. Может, и впрямь – не будет обузой? И местность знает, да и о погибшем жреце ее можно разговорить. Может, знает тех, с кем ее бывший хозяин общался?

Вдвоем новые сотоварищи оттащили труп в озеро, да там и бросили – только булькнуло! Улыбнулись друг другу, словно люди, выполнившие очень важную и ответственную работу, смыли с рук кровь да пошли прочь, точнее говоря – к хижине, дорожку девчонка знала.

– Вообще-то, никому не положено заходить в жилище друида, – рассказывала на ходу Лита. – Но я пару раз была… так… друид Ампреникс зазывал, приказывал.

Беторикс кривил губы – видать, тот еще козел был друид Ампреникс. Хотя, судя по лотосу, человек, без сомнения, нужный. Так, кстати, не очень-то и редко случается, когда нужные и верные люди – подонки конченые.

Хижина друида, куда чуть погодя привела Беторикса его юная спутница, оказалась обычной крестьянской мазанкой, тесной, курной и темной, вросшей в землю по самую крышу, обложенную зеленоватым мхом так, что не только издали, но даже и вблизи сложно было приметить человеческое жилище. Холмик и холмик – дверь-то не сразу найдешь.

– Только ты, бла… мой друид, входи один, – несмело обернулась девушка. – Понимаешь, меня ведь прежний хозяин туда сейчас не звал. Вдруг обидится?

Молодой человек быстро подавил усмешку, едва не сморозив глупость. Хотел подколоть девчонку, спросить, как это убитый жрец мог ее позвать в свою хижину? Мог! Конечно же – мог. Любым доступным способом, например – подать какой-нибудь знак или явиться во сне.

Отворив сколоченную из крепких дубовых досок дверь, Виталий все же не удержался, хмыкнул. Инерция человеческого мышления хорошо проявлялась и здесь, в древности – дверища такая, что топором не вырубишь, разве что тараном, засов изнутри железный, кованый… а вот стенки-то – из обмазанного глиной тростника – пальцем проткнуть можно.

Распахнув дверь пошире, молодой человек, пригнувшись, вошел, стараясь не удариться головой о притолочину, к которой были прибиты несколько человеческих черепов – ну, как же в Галлии, да без подобного украшения, тем более – друиду. Прогнав от двери любопытную жрицу, чтоб не загораживала свет, Беторикс тщательно осмотрел полукруглое в плане жилище, ничего особенно интересного не обнаружив. Ножи, деревянная кухонная посуда, какие-то большие глиняные амфоры с широким горлом, висящие по стенам вперемешку с сушеными ящерицами желтоватые клубки омелы – священного растения кельтов. Да, еще пара сундуков, в которых, кроме одежки, тоже ничего интересного не оказалось. Впрочем, а что там хотел обнаружить беглец? Украшенный изображением алого лотоса блокнот с шифрами? Рацию? Или подробную карту партизанских баз?

Ничего, конечно же. Друиды вообще никогда ничего не записывали, все запоминали, ибо память у кельтских жрецов развита была отлично, к примеру, чтоб стать бардом – друидом второй степени посвящения, следовало выучить наизусть двадцать тысяч стихов священной поэзии. Мало того – выучить, но и держать в памяти, и рассказывать с любой строчки.

Знак алого лотоса больше нигде в хижине не встречался, при поверхностном осмотре – а следовало все ж таки торопиться – не обнаружилось там ни оружия, ни сокровищ, как видно, хитрый друид хранил все это вне дома. Где-нибудь прикопал под елкой – поди, сыщи.

М-да-а-а… Прогнав разочарование, молодой человек тут же утешил себя английской пословицей: «Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое». А что было под рукой? А много чего! Те же домашние причиндалы… Неужели соли не найдется? Рыболовных снастей, огнива?

Подойдя к очагу, Виталий пошарил руками на глиняной полке. Обнаружил и кресало, и металлическую пластинку, и даже пучки высушенной травы, готовой вспыхнуть, как порох, от малейшей искры. Огниво – это было славно! Это костер – это тепло, это пища. Пища! После всех треволнений молодой человек только сейчас почувствовал, как подступивший голод перехватил горло безжалостной костлявой рукой. Еще бы – столько времени не есть. Кстати, насчет еды… Это что тут у него – блин, что ли? Похоже – лепешка! И вот еще, в котелке, кусок вареного мяса… вроде не пахнет. И соль! Вот она – соль, серая, в маленькой бронзовой ступочке – великая по тем временам драгоценность.

Прожевав, Беторикс оглянулся на дверь:

– Эй, Лита. Кушать хочешь?

– Да чего-нибудь бы и съела, – тут же нарисовалась девчонка.

Подойдя к выходу, молодой человек протянул ей полкуска мяса с лепешкой:

– Кушай. Вроде не тухлое.

– Не, не тухлое, – девушка жадно впилась в мясо зубами. – Вкусно как…

– Лосятина.

– Нет. Оленина.

– Ну, ешь, а я еще гляну.

Тщательно осмотрев сундуки, Виталий извлек на свет всю одежду – отложил для себя белый плащ и, задумчиво почесав бородку, позвал жрицу:

– Зайди-ка, милая.

– Не, не пойду, – с опаской отозвалась та. – Я ж предупреждала.

Молодой человек махнул рукой:

– Ладно, сам вынесу…

Прихватил висевший на стене заплечный мешок, кинул туда огниво с солью – жаль, рыболовецких снастей не нашлось. То ли покойный друид был не рыбак, то ли хранил все в другом месте.

– Вот, – закрыв за собой дверь, Беторикс кинул найденную в сундуках друида одежду на траву рядом со своей спутницей:

– А ну, примерь-ка.

– Вот это? – девчонка удивленно моргнула. – Зачем? Моя одежда еще крепкая и хорошая.

– Вот от нее-то мы и избавимся!

– Избавимся?

Молодой человек нетерпеливо тряхнул головой:

– Слушай, кого будут искать? Благородного господина и девчонку, так?

– Так, – согласно кивнула жрица.

– А странствующий друид со своим учеником, думаю, никаких подозрений ни у кого здесь не вызовет.

– Да, паломников тут много… Ой! – Лита всплеснула руками и засмеялась. – Понимаю, о, мой друид, к чему ты клонишь. Правда-правда! Мне надо переодеться, да?

– Не только переодеться, но и подстричься, – Беторикс попробовал пальцем остроту прихваченного из хижины ножа.

Хороший оказался нож, недешевый, выкованный умелым кузнецом с любовью и нежностью, словно боевой клинок. Сердцевина – стальная, а сбоку к лезвию приварены железные щечки, которые по ходу дел стачивались, обнажая сердцевину – таким образом нож самозатачивался и всегда был острым.

– Боюсь только цирюльник из меня неважный. Ну да, не замуж тебе и выходить!

– Так я, значит, мальчиком буду, слугой? Получится ли? У охотников глаз востер.

– Ты переоденься сначала, а там поглядим. Да поторапливайся, не тяни время!

Беторикс махнул рукой, и Лита, ничуть не стесняясь, сбросила с себя платье – длинную женскую тунику, вмиг натянув на себя довольно-таки просторные для нее штаны-браки и тунику короткую, узенькую – мужскую. Подпоясалась, обернулась, бросив лукавый взгляд на Виталия.

– Ну, как, мой друид?

– Сейчас еще тебя подстрижем… иди-ка…

Кое-как обкарнав ножом девичьи локоны, молодой человек отступил на три шага, оглядел произведение своих рук и, неожиданно для себя, остался весьма доволен. Экий гарный хлопец получился! Мальчишка и мальчишка – обычный подросток лет четырнадцати-пятнадцати – смуглый, глазастенький, темноволосый. Не такие уж и широкие бедра жрицы надежно скрывали браки, небольшая, еще совсем девичья, грудь, тоже не выделялась. Хорошо! Вот, только походка…

– А ну, пройдись-ка!

– Не беспокойся, господин. Я умею ходить, как мальчик – с мальчишками выросла.

– Ну и славненько, – Беторикс облегченно потер руки. – Вот теперь можно идти дальше.

– О, нет, мой друид, – неожиданно возразила девушка. – Не совсем.

– Как это – не совсем? – не понял Виталий.

Лита подбоченилась:

– А так! Не только слуги друидов, но и сами друиды длинных волос не носят. Так что и твои волосы, господин мой, нужно бы немного подрезать.

– Подрезай, – усевшись в траву, Беторикс согласно махнул рукою. – И вот что: волосы-то нужно бы спрятать или сжечь.

– Конечно, я их закопаю! Не оставлять же для колдовства. По волосам-то много вреда причинить можно.

Кто б сомневался… Виталий качнул головой.

– Не дергайся, господин мой.

Так вот они и пошли дальше – паломник-друид и его слуга, смешной смуглый мальчишка. Первая же встреча с двумя парнями-охотниками оказалась удачной – те даже испросили благословения и долго расспрашивали про священную землю Бибракте и про Илексов – двух святых источника, родника – «Братцев», как их называли. Под конец – у видневшегося на пути ручья охотникам нужно было сворачивать – парни даже угостили «паломников» дичью, что пришлось как нельзя более кстати вновь изголодавшимся беглецам, которые, немного подумав, решили заночевать здесь же, у ручья. Тем более, что уже вечерело, а место казалось удобным. Деревья, густые заросли дрока, свежая вода и – возможно – рыба.

– Ой, холодная какая! – скинув башмаки и подвернув браки, Лита пробежалась босиком по воде. – А рыбы-то! Прямо хоть руками лови, правда-правда!

– Ну, руками-то мы, пожалуй, не будем, – хмыкнув, молодой человек вырезал в кустах подходящую палку, привязал к ней нож узеньким поясом жрицы и сей импровизированной острогой с ходу добыл две весьма приличные рыбины.

– Ой, славно как! – совсем по-детски радовалась девушка. – Сейчас мы так много рыбы наловим! Мне дашь попробовать, мой друид?

– Нет, – резко оборвал Виталий. – И ловить больше не будем – двух этих рыбин нам вполне хватит на ужин, еще и на завтрак останется. А лишняя – куда? С собой тащить, чтоб протухла?

Поведя плечом, Лита вздохнула, однако спорить не посмела – раз уж господин сказал…

– На-ко, вот, рыбку почисти да потом на углях пожарь.

– Ой, уж это-то можешь и не говорить, мой друид, – обиделась девушка. – Сделаю все, как надо.

– Надеюсь. Смотри только, не пересоли, соль беречь надо.

– Что же я – совсем уж дура?

Пока девушка возилась с рыбой, молодой человек разжег костерок, походил по бережку, пособирал еще хворосту, полюбовался закатом – оранжевым, с синим глубоким небом и золотисто-лиловыми трепетными облачками.

Весна. Ночи стояли теплые, звездные, так что можно было спать прямо в траве, подстелив плащ и краем плаща укрывшись. Ночевали поодаль, в ивняке, который Беторикс приметил еще загодя.

– Ой, какие тут кочки, – недовольно ворочалась Лита. – Мой друид, а что ж мы возле костра не остались? Там и трава мягче, да и веселей с огоньком-то.

– И заметить нас там несложно, – в тон ей отозвался молодой человек. – Не забывай о погоне! Да и так, мало ли, что за люди тут по ночам шастают?

Девушка ничего не сказала, лишь поплотнее закуталась в плащ да засопела, уснула. Хотя… нет.

– Господин… Я, правда, такая страшная?

– Что-что? – спросонья не понял Виталий.

– Ты ведь брезгуешь мной, мой друид, я вижу, – с обидой прошептала жрица. – И там, на вилле, не хотел и здесь… Ну, обними же меня, поцелуй, ласкай мое тело и…

Лита подалась ближе к Беториксу, прижалась.

– Тихо, тихо, – аспирант шутливо щелкнул девчонку по носу. – Ты очень красивая, да…

– Так что же ты…

– Потому что я дал обет, клятву!

– А-а-а!!! – догадливо протянула жрица. – Так сказал бы сразу, о, мой друид, я б и не… А вообще – жаль. Правда-правда. Ты такой красивый, сильный и… добрый!

Молодой человек улыбнулся невидимой в сгустившейся тьме улыбкою:

– Вот уж добрым меня мало кто называл.

– Нет, ты добрый! Правда-правда. Я чувствую. И еще чувствую, ты – истинно благородный… и чужой.

– Чужой?

– Из далекого далека. Хотела б я жить в тех землях, где все люди такие, как ты, мой друид.

У Виталия вдруг пропал весь сон – интересно стало, с чего б эта жрица столь прозорлива?

– Ты говоришь – чужой.

– Не такой, как все.

– Чем же я отличаюсь?

– Я же сказала, мой господин! Добротою и благородством. Нашим людям нельзя быть добрыми – сожрут. А ты… ты, видно, из тех краев, где быть добрым – можно.

– Не только можно, но и нужно, – глядя на звезды, негромко промолвил беглец. – А что мы все обо мне? Ты о себе расскажи – мне очень интересно.

Девчонка при этих словах встрепенулась:

– Интересно, мой друид? Правда?!

– Правда-правда.

– Ой! Опять ты… Что ж, расскажу. Но не все, – Лита закусила губу. – Есть такое, о чем и говорить не хочется, тем более – вспоминать.

Жрица начала свой рассказ издалека, с раннего детства, вспоминала, как могла, отца, мать. Да уж, горя, судя по всему, эта девчонка хватанула немало, впрочем, были и радости, о чем она и рассказывала, тихонько смеясь.

– А Бренд говорит – дай-ка, я острогу кину… А я ему… А он…

– А вот этот друид… Амперметр, – пользуясь моментом, Беторикс потихоньку выспрашивал свое.

– Ампреникс, господин мой!

– Да, Ампреникс. Ты, значит, при нем жила… Что он за человек-то?

– Страшный человек! – убежденно откликнулась девушка. – Урод редкостный, что снаружи, что внутри. А люди-то его уважали, ну, как же – друид! И только я знала, сколько зла он им причинил.

– И что же ты про него такого знала?

– Да все! – девушка встрепенулась, уселась, завернувшись в плащ – Он многим пакостил, иногда даже просто так, из зависти. Правда-правда, поверь, господин мой, я знаю, о чем говорю. Он и черным колдовством занимался, у старого дуба, в который не так давно молния угодила, вот он и сгорел, дуб-то. А молнию-то ведь просто так не пошлют боги!

– А с кем он встречался там, у дуба, да и вообще, – словно бы невзначай поинтересовался молодой человек. – Может, с какими-нибудь чужими людьми, откуда-нибудь из леса?

Лита замолчала, задумалась:

– Может, и так – встречался. Скорее всего – только я не знаю, с кем. Ампреникс-друид очень подозрительный был, осторожный, никогда никому ничего не доверял.

– А доверенного слуги у него не было? Или там, помощника? Как там у друидов принято – оват, бард, – в зеленом плаще, в голубом.

– Нет, не было у него помощников, сам со всем управлялся, – покачала головой жрица. – Были только слуги, да вот – я. О, если б ты знал, мой друид, скольких людей я вот этими вот руками… Ой, что-то я не то говорю?

– Не то… Правда-правда.

Напрягшаяся было девчонка рассмеялась.

– Ты ж о друиде рассказывала, – Беторикс вновь направил беседу в нужное русло. – О нем и продолжай. Говоришь, никаких помощников у него не имелось?

– Только слуги, мой господин. Да и те постоянно менялись – Ампреникс-друид их обычно на тот свет отправлял с каким-нибудь поручением. Как вот меня хотел отправить. Ой… а я – его… Ой…

Виталию даже стало немножко стыдно:

– Ладно, хватит причитать! Значит, я так понимаю – с кем твой прежний хозяин встречался, с кем разговоры вел – ты ни сном, ни духом не ведаешь.

– Не ведаю, мой друид, – тихо согласилась Лита. – А что он тебя так интересует?

– Ничуть, – молодой человек поежился. – Просто прикидываю, как нам с тобой быть дальше. Вообще-то, мне в город надо, в Алезию.

– И я с тобой пойду, господин. Куда ты – туда и я. Служанкой тебе буду, раз ты благородный… или даже – жрицей. Лично твоей жрицей, как только у правителей-рэксов бывает. А? Что скажешь? Славно я придумала, мой друид?

– Славно, пусть так, – Беторикс лениво отмахнулся. – Ладно, поговорили, теперь уж давай спать.

В темном небе ярко горели звезды. Их свет, далекий и золотисто-желтый, казался отблесками чьих-то волшебных небесных костров, разожженных прямо посреди темно-лилового небосклона. Чуть левее и ближе к земле зацепился за ветки высокой сосны дивный рогатый месяц – тоненький, растущий, серебряный, такой, что, кажется, щелкни пальцем – и зазвенит, зазвенит весело и звонко, словно медный школьный звонок, возвещающий страждущим отрокам перемену. Тихо было кругом, спокойно – ветер не дул, не раскачивал, не скрипел ветвями, и хищные ночные птицы не били крыльями, высматривая в темноте жертву, даже кукушки не куковали… Впрочем, нет – вот, где-то вдалеке послышалось – ку-ку, ку-ку, ку-ку… И, словно в ответ, раздалось тягучее ворчание, а затем – короткий надрывный крик. Кто это был? Коростель? Вальдшнеп? Один бог знает, кто.

Утро выдалось славным, свежим, светлым и солнечным. На ветках деревьев и в кустах щебетали, радуясь погожему весеннему деньку, птицы, на заливном лугу перепархивали с цветка на цветок разноцветные бабочки, сразу за лугом задорно звенел ручей. А как пахло шиповником! Виталий даже потянул носом воздух, принюхался:

– М-м-м!

– Будем доедать рыбу, мой друид?

Вздрогнув, молодой человек оглянулся: его юная спутница, оказывается, уже давно проснулась и – судя по дымку – разожгла костер, да успела и выкупаться, ишь, волосы-то мокрые, смешные. Ах, все же, как похожа на Алису – особенно сейчас, стриженая!

– Ты что так щуришься, господин?

– Солнце.

– Солнце с другой стороны. Так рыбу-то…

– Будем! Вот только умоюсь.

Девушка недоуменно плеснула ресницами:

– Что сделаешь?

– Выкупаюсь.

– А я – уже! Водичка прохладная, славная. Хотела тебя разбудить, да подумала – устал ведь, так спи, – Лита пригладила ладонью волосы. – Поздно уже, второй час дня – если по солнышку.

Второй час дня, – Виталий поежился – примерно полшестого, семь. Да уж – поздно!

– А я уже много чего переделала, мой друид, правда-правда, – хвасталась девчонка. – И костер развела, и рыбу на угольках подогрела, даже на луг сбегала – хотела цветов нарвать да сплести венок. А потом опомнилась – какой венок, я же теперь – мальчик! Ты, мой господин, говорил – мы в Алезию сегодня пойдем? Так нам тогда в другую строну надо. На север, не через ручей, а вдоль.

– Вдоль, говоришь? – прыжком поднявшись на ноги, молодой человек потянулся. – Ты точно путь знаешь?

Девушка сверкнула глазами:

– Ну, конечно же, мой друид! Ты же не зря меня с собой взял.

Беторикс не сдержал улыбки:

– Теперь вижу, что не зря. А не рано нам на север сворачивать? Погоня-то…

– Да не пойдут они в эти места, правда-правда, – отмахнулась девушка. – Что тут погоне делать-то? Там, за ручьем да во-он за той синей горою – уже земли арвернов, на севере – битуриги. Ни к тем, ни к другим наши не сунутся – это война!

Молодой человек покивал: юная его спутница рассуждала абсолютно правильно. Появление в чужих землях вооруженного отряда означало войну, или, говоря точнее – межплеменное столкновение, конфликт интересов. Ведь сразу ясно, зачем вооруженные чужаки заявились… Погоня? Ага, как же! Чужая дичь им нужна, охотничьи угодья или даже – рабы, пленники, чтобы было, кого принести в жертву, вымаливая у богов будущий урожай.

Хорошая все-таки удалась рыбка – жирная, вкусная и прожарилась на угольках – в самый раз. К ней бы еще картошечки – вот без чего Виталий в этой эпохе страдал, прям вот только сейчас понял! Нажарить на сковородке с хрустящей корочкой или с пахучим подсолнечным маслом намять, да просто отварить – рассыпчатую, с укропом, с луком… Объедение! Не то что эта дурацкая рыба. Тьфу!

Молодой человек с отвращением выплюнул кость. Картошечки бы! Да и вообще, лучшая рыба – колбаса.

Положившись на юную жрицу – и в самом деле, паломники-друиды здесь не были редкостью – молодой человек и вовсе перестал думать о дороге, полностью сосредоточившись мыслями на дальнейшем. Вот, придут они в Алезию… а там – что? Какого-то конкретного плана у Виталия, увы, не имелось, да и не могло иметься – откуда знать, как там встретят? Судя по всему, кое-кто уже успел нашептать Верцингеториксу что-то весьма неприятное в отношении самого Беторикса и его приятелей.

Камунориг – вот с кем нужно встретиться в первую очередь. Если, конечно, дома – в той полукрепости-полудворце, что лично верховным вождем была выделена для жительства «друиду из Британии» и его супруге – никого уже не было, а такое вполне может случиться. Виллу отняли, могли отнять и дом. И все же, все же верилось, что именно в Алезии все прояснится, должно, ибо где еще, как не там?! Там Верцингеторикс, вельможи, интриги, враги, завистники и друзья. Скорей бы добраться, о, боги, скорее б!

Солнце уже припекало, палило плечи, впрочем, дующий навстречу путникам ветерок оказался вполне свежим, приятным, пахнущим сладким клевером и сеном. А здесь ведь, верно, уже и первую травку косили, заготавливали корма для коров, вон, на лугу и стога, копны…

Там-то беглецов и окликнули, едва те вышли к лугу. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочили из лесу всадники, помчались наметом, низко склоняясь к гривам коней. Всадники… Благородный люди. Либо – разбойники, одно другому не мешает.

Беторикс неспешно положил руку на меч, развернулся, готовый дать отпор любому, кто толок сунется, не так-то уж много их и было, всадников, всего-то полдюжины. Четверо – на неказистых лошаденках, с одинаковыми, с закругленными углами, щитами с большими, сверкающими на солнце, умбонами – явно военные слуги, амбакты, или зависимые люди, нечто вроде позднейших вассалов, пятый – седой – точно – слуга, а вот шестой… точнее говоря – первый… Плечистый, длинноусый, со светлыми, зачесанными назад волосами, целой гривой, он чем-то напоминал самого Верцингеторикса – такой же неудержимый, грозный воитель, вождь.

Осадив коня, он окинул путников подозрительным взглядом, неожиданно смягчившимся при виде белого плаща.

– Я вижу, ты – друид? – скривив губы, произнес вождь.

Именно так – вождь, ибо кем еще мог быть этот столь уверенный в себе вельможа?

Беторикс важно кивнул:

– Ты не ошибся, благороднейший. Меня зовут Бетрайк из рода Мангиба, а это мой слуга, уже почти посвященный в овата, Лит.

– Идете в Бибракте? – сразу смекнул вельможа. – Ведь, тс… так?

– Ты весьма проницателен, о…

– Меня зовут Даган, сын Вальдирена, цм… – благородный незнакомец наконец соизволил представиться. Говорил он интересно, в конце фразы будто причмокивал – «цм», «тс».

Остальные всадники – точно, слуги – гарцуя поодаль, почтительно молчали.

– Даган, сын Вальдирена, – задумчиво повторил Беторикс.

Вождь ухмыльнулся:

– Не пытайся вспомнить мое имя, друид, я ведь не здешний, из белловаков.

– Белловаки?! Это ж почти на краю света! – неподдельно ахнул молодой человек. – Далеко ж ты добрался, благороднейший господин!

Насколько помнил Беторикс – белловаки жили далеко на севере, у самого моря, точнее – у будущего Па-Де-Кале. Действительно, путь неблизкий.

– Был в Бибракте, спрашивал у Илексов совета, – поправив на плечах красный римский плащ, заколотый золотой фибулой, пояснил благородный Даган. – А ты, уважаемый друид, тоже идешь туда?

– Именно так, благороднейший.

– Один? Только лишь со слугою?

– Остальные слуги и воины нас скоро нагонят, – на всякий случай соврал молодой человек.

– А, так они задержались, цм-м?

– Задержались, именно так, благороднейший.

Какой-то странный выходил разговор, только вот, в чем его странность, Виталий еще до конца не понимал, хотя и чувствовал, вернее – предчувствовал.

– О, мой друид, – подойдя ближе, почтительно поклонилась Лита. – Предлагаю сейчас повернуть налево и пройти во-он той рощицей, так будет короче.

– Хорошо, – пожал плечами молодой человек. – Раз короче – свернем. Не вижу причин, почему бы нам там не пойти? Счастливого пути, благороднейший!

– И вас да не оставят своими милостями боги, тс-с, – скупо ухмыльнулся вождь.

Повернув, как предложила жрица, налево, беглецы быстро зашагали к кленовой рощице, тянувшейся по склону пологого холма и на его вершине переходившей в широколиственный лес из дубов, платанов и буков. Даже издали лес казался настолько густым, что Беторикс начал было всерьез опасаться заблудиться.

– Ты точно знаешь все эти места, Лита?

– Я точно знаю, что те шестеро – разбойники, – встревоженно откликнулась девушка. – Никакой он не благородный, этот Даган, благородные так себя не ведут… даже не спешился, разговаривая с друидом, а ведь перед ним не простой бард! К тому же его речь – мужицкая, все эти «тс» и «цм» в конце фразы – так говорят простолюдины в южных лесах, а никакие не белловаки!

– Что ж, – Беторикс согласно кивнул. – Я тоже заметил, что что-то с ними не то. Слуги не спешились, не подошли, не окружили своего господина почтительно… Нет, так настоящие амбакты не поступают! И римский плащ… Откуда у белловаков римский плащ? Ни один уважающий себя вождь его не наденет.

– Вот именно, мой друид! Хорошо, что ты упомянул о воинах, иначе б не быть нам в живых.

Молодой человек пожал плечами:

– Еще б! Честно признаюсь, я это просто так, на всякий случай, сказал.

– Я вот думаю, – жрица озабоченно почмокала губами, – что эти гнусные разбойники все равно не оставят нас в покое. Потому и предложила свернуть к рощице – здесь им нас гораздо труднее найти.

– В лесу – да, – нахмурясь, бросил Беторикс. – А вот в рощице – не укрыться, слишком редки там деревья.

Обернувшись назад, Лита мрачно кивнула:

– Да, нам от них не уйти. Остается только убить их, о, мой друид.

– Убить? – молодой человек недоверчиво хмыкнул. – Ну, ты, мать, даешь!

Юная жрица упрямо сжала губы:

– Вот именно – убить. А что? Иначе они убьют нас, заберут нашу одежду, башмаки, твой меч. Ты, мой друид, видел, как тот мерзкий вожак на него посматривал? Небось, примеривал на себя. Нет-нет, правда-правда!

– Один против шестерых, – прикинул расклад Беторикс. – Не шибко!

– Почему же один, мой друид? Я тоже кое-что умею. Нам, главное, убить вожака и того седого старца. Вожак – их сердце, старик – мозг. Не будет ни того, ни другого – не будет и шайки. Разбегутся!

Виталий все никак не мог решиться, и вовсе не потому, что ему претило пролитие крови. Может быть, и он, и Лита, ошиблись? Может, это честные и благородные люди, а вовсе никакие не разбойники. Впрочем…

– Ладно, – оказавшись в рощице, отрывисто кивнул молодой человек. – Поживем – увидим. Я встану за тем кленом, ты – здесь. Без нужды не высовывайся, да, вот насчет оружия…

– У меня же есть твой нож, мой друид. Ну, тот, которым я чистила рыбу.

– Славно, – Беторикс прижался к стволу и прислушался. – Вроде спокойно все. Может, и не приедут? Выждем чуть-чуть да пойдем себе дальше.

– Не пойдем, – резко повернув голову, Лита прижала палец к губам. – Слышишь, о, мой друид? Птицы… Их кто-то спугнул. Тс-с! А вот и кони!

Притаившиеся между кленами беглецы явственно услышали отдаленное конское ржание.

– Уезжают, – облегченно прошептал Беторикс. – А ты говорила!

– Уезжают?! А птицы? – девушка все не унималась. – Чего ж они так голосят? Не-ет, разбойники идут за нами, а коней оставили, чтобы внимание не привлекать.

– Ладно… посматривай и будь наготове. Если что, не бойся – я рядом.

– А я и не боюсь, мой друид.

Беглец осторожно обнажил клинок и всмотрелся в заросли. Ага! Жрица оказалась права! Вот, встревоженно крича, перепорхнули с ветка на ветку птицы, вот вскинулась, унеслась прочь косуля, а вот и прошмыгнули средь кленовых стволов темные тени. И кто-то радостно вскрикнул:

– Вон мальчишка, вон!

– Помните – мальчишку в плен, друида – убить. Вы двое – слева, вы – справа… Да где же друид-то? Ладно, хватайте пока мальчишку.

Сразу двое кинулись к Лите, да она и не таилась особенно, просто шла себе по тропинке, словно ни в чем не бывало.

– Эй, парень! – послышался крик. – А ну, погоди! Стой. Стой, кому говорю… уй-й-й-й…

Лита метнула нож – Беторикс это четко видел. Вот дуреха-то! Ну, поразила одного, а другой? А от другого она – в бега! Не-ет, эта девчонка не промах. Ишь, ловко как перемахнула через овражек, теперь пора и самому выступать, пора…

– Ну и кто тут благородный Даган?

Выскочив наперерез разбойникам, Беторикс сходу поразил мечом первого, кто угодил под клинок, воткнул лезвие под ребро без всякой жалости, словно бы придавил вошь.

Враг повалился без крика, второй же – вожак! – обернулся, нехорошо скалясь и поигрывая мечом, точно таким же длинным, как и у Виталия, да и откуда здесь было взяться другим? Короткие римские гладиусы у галлов не котировались.

Удар! Резкий, почти без замаха, Беторикс нанес его первым, с разбега, и удовлетворенно кивнул, почувствовав, что встретил достойное сопротивление. Ему в этот раз что-то «везло» на соперников. То друид Ампреникс, то вот этот…

Удар! Искры… Скрежет. И тяжкое, с глубоким запахом чесночной похлебки, дыхание, и яростный взгляд…

Удар!

Беторикс отпрыгнул, стараясь обогнуть ствол, за которым спрятался ушлый разбойник, достать мечом… достал… почти – ловким, гад, оказался, лишь подставил левую руку. Как гладиатор на арене – чтоб раззадорить толпу малой кровью.

Ага, там, похоже, полянка… загонять гада туда, загонять… Вот – выпад… отбивка… Удар! Ну, теперь уж лицом к лицу… глаза в глаза… нос в нос…

Удар! Скрежет! Искры… И злобный взгляд. Таким взглядом и ошпарить можно, словно кипятком, смолой кипящей, что льют осажденные на лезущих в крепость врагов. Ох, и взгляд! Яростный, жгучий… И что-то просвистело над левым ухом, Беторикс едва успел уклониться. Кинжал! Метнул ведь, собака… Ого, а у него ведь еще один! Да-а, с таким, с позволения сказать, «благороднейшим мужем» надобно держать ухо востро! Ага… вот снова сверкнули лютой злобой глаза! Сверкнули… и погасли. А разбойничий вожак, схватившись за бок, со стоном повалился в валежник да там и застыл в самой нелепой позе – в позе трупа.

Вот так-то! Это кто ж его… Ха! Ясно, кто… больше некому.

Из-за деревьев выбралась торжествующая Лита, едва на бросившись Беториксу на шею.

– Это ты – его? – прохладно отстранился тот.

Девчонка довольно кивнула:

– Я! Я очень хорошо кидаю ножи, правда-правда. Теперь у них осталось двое… думаю, нам их не догнать, мой друид.

– Зря ты вмешалась, – убирая меч в ножны, недовольно буркнул молодой человек. – Справился б я с ним и сам. А так, так не по-благородному как-то.

– Это ты благородный, о, мой друид, – насмешливо скривилась Лита. – А я – просто жрица. И мне нужна жертва для богов горных кряжей. Почему б не эта? – девушка пнула ногой еще не успевший остыть труп. – Я возьму его голову, ладно? Не себе – богам.

– Да пес с тобой, забирай! – в сердцах выругался Виталий. – Тем более, раз уж богам горных кряжей. Надеюсь, они нам помогут.

– Конечно, помогут! Спасибо, что разрешил, мой друид. Не думай, я быстро управлюсь, правда-правда.

Управилась она и впрямь быстро – так лихо оттяпала главарю разбойников голову, любой хирург позавидует! Оттяпала, утащила к ручью… там и принесла в жертву. И долго молилась. Беторикс ее не торопил – пусть. Да и разбойников этих не было жалко нисколько. В конце концов – за что боролись, на то и напоролись, как скажут позже далекие потомки всех этих галлов французы – се ля ви – такова жизнь.

Лита наконец закончила все свои жреческие дела, и, тщательно отмыв от крови руки, подошла к Беториксу:

– Вот я и готова, мой друид. Идем?

А довольная-то была! Прям, сияла. Много ли надо человеку для счастья? Лишь угодить богам.

Обогнув рощицу по наезженному телегами пути, путники поднялись на холм и, уже спускаясь, нагнали груженный свежим сеном воз, запряженный парой медлительных мулов. На возу, прямо на сене, вольготно расположился селянин – вислоусый дядечка средних лет, в браках, вышитой красными петухами тунике и в козьей шапке-кервезии.

– Ох ты, – не удержавшись, пошутил сам с собой аспирант. – Вылитый колхозник их артели «Светлый путь». – Далеко ль путь держишь, мил человек?

– В деревню, – охотно откликнулся дядечка, как видно, его и вовсе не заботили никакие разбойники – да кому нужно это сено?

– А далеко ль твоя деревня?

– С Алезией почти рядом, с крепостью. В пяти левках левей.

Ого! Путники обрадованно переглянулись.

– Дядечка, миленький, – тут же взмолилась Лита. – Нам ведь тоже туда, так ты б нас подвез, а? А то все ноги уже сбили.

– Небось, из Бибракте идете? Паломники? – ухмыльнулся в усы дядек.

– Именно так и есть.

– Ну, залезайте, раз по пути. Помнится, у нас в деревне тоже был друид… был, да потом сгинул, говорят – волки загрызли. Так с тех пор мы без друида… А ты, уважаемый, – селянин искоса посмотрел на Виталия. – Зачем в Алезию собрался. Или секрет?

– Почему же секрет? К самому Верцингеториксу, ко двору!

При этих словах селянин неожиданно расхохотался и смеялся долго, со смаком, даже слезу рукавом утер.

– В Алезию, говорите? К Верцингеториксу? Напрасно на моей телеге прокатитесь!

Беглецы вновь переглянулись:

– Это почему ж так?

– Да вот так! – сказал, как пригвоздил, дядечка. – С полгода как славного Верцингеторикса в Алезии нету. Ни его, ни вельмож его.

– Так где ж они все? Куда делись?

– В Герговии – вот где. У арвернов своих.

– В Герговии?! – Беторикс не поверил ушам своим. – Это ж… это ж совсем в другой стороне!

– Ну а я о чем вам толкую? – пожал плечами возница. – Так дальше поедете, или как?

«Или как» – дружно решили путники и, поблагодарив словоохотливого крестьянина, понуро зашагали обратно.

– Герговия, – тихо промолвила Лита. – Это ж сколько туда идти?!

– С полмесяца, а то больше, – любезно «утешил» девчоночку Беторикс. – Впрочем, ты как раз можешь и не ходить.

– Ну, уж нет, мой друид. Мы с тобой теперь одной веревкой связаны – куда ты, туда и я. Ты ведь меня не прогонишь, правда?

– Правда-правда, – язвительно скривился молодой человек.

Юная жрица в ответ весело рассмеялась.