Постоялый двор Кенчестера располагался на небольшой площади, неподалеку от церкви и оборонительной башни викингов. Впрочем, здесь все было неподалеку, город вовсе не считался большим. Правда, это смотря с чем сравнивать, если с какой-нибудь деревней, затерянной среди непроходимых и диких лесов, так и да – большой, конечно. Тут тебе и древняя крепостная стена, и прямые улицы, и каменная церковь, и зажиточные дома, не одни только хижины. Да и ярмарки бывают частенько, особенно сейчас, по осени, когда собран уже урожай, когда в лесах полно грибов да ягод, когда боровая дичь нагуляла за лето жирок. Осенью забивали скот, продавали на рынках и свежее и соленое мясо, осенью заканчивали сезон полевых работ, ездили друг к другу в гости, устраивали праздники, играли свадьбы.

Хозяин постоялого двора, коренастый и, видимо очень сильный, мужчина лет сорока по имени Элва был обладателем целой копны седоватых волос, такой же бороды и гулкого, густого баса. Его так и прозвали – Элва Утробная Труба. Судя по украшающим все лицо шрамам и хромоте, Утробная Труба повидал на своем веку немало, о чем иногда рассказывал в узком кругу.

Вести дом хозяину помогали трое слуг и племянница Айна. Слуги, как на подбор, были неразговорчивые дюжие парни с вечно хмурыми лицами, более похожие на воинов, чем на кабацкую теребень. Зато у рыжей хохотушки Айны никогда рот не закрывался, девчонка знала все сплетни в округе и обожала поболтать, особенно с новыми людьми, если они ей нравились. Эдвин и его новый друг, норманн Херульф, Айне нравились.

– Ой, мальчики, я даже поверить не могу, клянусь святой Бригиттой, ага! Нет, правда-правда! Ведь вы, славный Херульф – дан, так?

– Нет, я гот. Испанец.

– Да невелика разница! – рыжая всплеснула руками. – Вы ж в дружине славного эрла Гендальфа.

– Да, я викинг, – гордо кивнул Херульф.

– Вот! – хохотушка прищурилась. – Викинг, а христианин! Я вас частенько на обедне вижу. Но… так ведь не бывает! Ведь все даны – язычники.

– Но я-то не дан.

– Слушай, Айна, отстань от моего друга, ага! – не выдержал Эдвин. – Лучше принеси нам еще эль.

– И моченый горох!

– Э-эй! А вам не хватит, парни? – рыжая снова засмеялась. – Захмелеете, еще натворите что-нибудь.

– Это мы-то захмелеем? Ха! – хорохорился графский шурин.

Айна помахала рукой:

– Да вы, молодой граф, и так уже хороши. Вон щечки-то раскраснелись, не хуже, чем у сына мельника, когда тот подсматривал за купающимся девчонками, да был за этим замечен. Не верите, что так было? Правда, правда, ага! Клянусь святой Бригиттой!

– Это который сын? – поморгал Эд. – Курносый?

– Нет, как раз тот, что помладше. А про курносого я вам сейчас тако-ое расскажу! Тако-ое!

– Ты эль-то нам принесешь, девушка?

– Ага, ага… сейчас… бегу уже, бегу…

Шли ярмарочные дни, и на постоялом дворе ошивалось изрядное количество народу: крестьяне из окрестных деревень, заезжие купцы, приказчики, слуги. Здешняя ярмарка славилась на всю Англию, а потому в Кенчестер частенько заглядывали торговцы не только из Мерсии, но и из Нортумбрии, Уэссекса и прочих англо-саксонских королевств. Даже франки иногда бывали.

Вот и те, что сидели особняком, за небольшим столом в самом углу, выглядели не по-здешнему. Трое мужчин, один – лет сорока, старый, и двое других чуть помоложе, но тоже не мальчики. Все трое – с необычайно светлыми, словно льняными, волосами, с заплетенными в косички бородками, одеты – как даны: узкие шерстяные штаны, цветные туники, плащи. На поясе у каждого – широченный нож.

Длинный полутемный зал под подпертой стропилами крышей, казался слишком тесным и узким, однако дюжие служки и Айна ловко пробирались меж скамейками и столами, приносили дичь, квашеную капусту, гороховую похлебку, рыбу и, конечно, свежесваренный эль – истинную гордость хозяина заведения.

– Ой, извините, господа мои, – обходя шумную компанию, рассевшуюся за длинным столом, Айна едва не опрокинула кружки на одного из троих приезжих.

Купцы разом повернули головы, тот, что постарше, улыбнулся:

– Ничего, ничего, рыженькая. Можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно! – девушка и не скрывала довольной улыбки, ей и самой давно хотелось поболтать с незнакомцами, расспросить об их стране. Очень ведь интересно, кто это и откуда явились, да как там у них, в иных землях, живут? Веруют ли в Иисуса Христа иль поклоняются своим поганым божкам? Что едят, на кого охотятся, каких богатств в их земле много, а за какими надо куда-то ехать?

– Сейчас, я только эль разнесу…

Хозяин постоялого двора обычно сидел у очага, на кухне, время от времен заглядывая в зал – контролировал обстановку. Языкастую свою племянницу он отпустил поболтать с чужаками беспрекословно – путь хитрая девчонка вызнает о них как можно больше. Вдруг да и пригодится? Знания ведь лишними не бывают. Никогда.

– Ну, вот, я и управилась!

Получив разрешение на беседу, Айна уселась на широкую скамью рядом с гостями и сразу же завела разговор. Приезжие отвечали односложно – да, мол, купцы из далеких северных земель (из каких именно, не уточнили). Даже на рассказали, явились они на свеем корабле или с попутчиками. Впрочем, это и так можно было легко узнать.

Старший, с темным морщинистым лицом и крючковатым носом, все время улыбался в бороду, однако бесцветные и какие-то пустые глаза его просто буравили юную собеседницу холодным и чрезвычайно внимательным взором. Двое остальных сильно походили на местных слуг – такие же нелюдимые, дюжие. От всех троих веяло каким-то необъяснимым холодом, словно их держали до осени в леднике и только сейчас разморозили.

Двое молодых все время молчали, пожилой же говорил на языке англов хорошо, но с очень сильным акцентом.

– Скажи-ка, юная дева, есть ли среди твоих добрых знакомых люди, хорошо знающие все пути к Ноттингему и готовые кое-что заработать? Видишь ли, нам нужны опытные проводники.

Опытные проводники… Айна сразу же подумала об Эдвине. Конечно, не дело родственнику королевского графа шастать с кем ни попадя по лесам, но… Тут все дело в оплате. Если хорошо заплатят – то почему бы и нет? Эдвин наверняка не отказался бы от серебра и уж тем паче от золота. Не так уж он и богат, вернее, откровенно говоря – беден. Все, что у него есть – дал своей милостью граф Милфред. А свое?

– Немного обождите, любезнейшие госпожа. Я сейчас… тут кое с кем потолкую.

Парни восприняли идею с восторгом!

– Им нужны проводники? Обещали хорошо заплатить? Хм… а хорошо – это сколько?

– Ну-у… не знаю я. Сам с ними толкуй.

– Хорошо, хорошо, потолкуем. Ты ведь знаешь, Айна, я ведаю все тропинки в Шервудском лесу, том самом, что вокруг Ноттингема. Не каждым путем там можно пройти! Легко и заблудиться, и сгинуть… Херульф! Ты со мной, дружище?

– Конечно с тобой! А как же?

Юный гот улыбнулся во весь рот и, тряхнув спутанной шевелюрой, весело сверкнул глазами, карими, с желтыми забавными зайчиками, какие частенько встретишь во взгляде людей отважных, азартных и радостных.

– Я думаю, мой ярл не будет против. У нас ведь нынче много людей.

– Славно. Славно! – подскочив на скамейке, Эдвин хлопнул приятеля по плечу и подмигнул Айне:

– Ну, что ты стоишь, рыжая? Веди нас к этим твоим купцам.

Девчонка отрицающе помотала головой, словно застоявшаяся без дела лошадь:

– Нет. Они хотят встретиться для разговора в каком-нибудь укромном месте.

– Тогда – в орешнике, у заводи. Помнишь, где мы когда-то ловили раков?

– Конечно, помню, – весело засмеялась Айна. – Особенно когда вы бежали голыми и…

Эдвин поспешно замахал руками и скривился:

– Ладно, ладно. В общем, туда ты их и приведи.

Место и впрямь оказалось укромным. Густые заросли орешника, бузины и малины, узенькая тропа, скрытая ивами тропинка и заводь. Кругом тишь – и не одной души. Хотя город-то вот он, рядом. Никакого подвоха ребята не ждали, да его и не могло быть, ведь это же они сами выбрали место и сами могли устроить засаду, коль уж на то пошло.

День уже клонился к вечеру, и золотисто-оранжевое солнышко медленно садилось в багряную листву росших невдалеке кленов. Листья на деревьях и кустах частью давно уже опали, а те, что остались, падали от любого прикосновения – птица ли на веточку сядет, дождик ли упадет или просто пройдет человек или зверь, заденет.

Вот и сейчас полетели красные листья с молодой тонкой осинки… из-за которой показалась рыжая Айна… и трое чужаков.

– Ну, вот они, – обернувшись к купцам, девушка показала рукой на ребят. – Проводники и вообще очень смелые люди.

– Благодарим тебя, дева, – крючконосый протянул Айне странную серебряную монетку. Нет. Это не был хорошо всем знакомый ромейский денарий с портретом императора-базилевса. Тут вообще никаких портретов не было, одна только арабская вязь.

– Ступай себе, дева. Иди.

Уходя, Айна помахала рукою, и сорвавшийся с березки листок, сухой и золотисто-желтый, кружась, упал на тропу.

– Значит, это вам нужны знающие проводники до Ноттингема? – натянув на лицо улыбку, Эдвин подошел к чужакам.

– Не совсем так, – внимательный взгляд купца обшарил парней с головы до пят… Похоже, торговец остался доволен увиденным, поскольку вытащил из висевшей на поясе сумы целую горсть монет. Все тех же, серебряных.

– Берите! Ну-ну… берите же. Да-да, это вам. Так сказать, задаток.

– Мавританские, – пересчитывая, негромко протянул Херульф. – Одна, две… восемь… двадцать…

– Остальное получите позже. Уверяю, вам вполне хватит на то, чтобы купить двух красивых молодых рабынь… или добрый меч. Что хотите.

– Что мы должны делать? Кого-то убить?

– А вы весьма догадливы, парни, – жестко ухмыльнулся купец. – Так согласны?

Эдвин задумался:

– Вообще-то жители Ноттингема нам не друзья…

– Речь не идет о жителях, – резко оборвал чужак. – При королеве Этельсвит состоит одна рабыня, служанка. Вы должны принести нам ее голову.

– Служанку… убить?

– Голову, говорю, отрезать. И принести! Только будьте осторожны, парни. Эта рабыня на самом деле – коварная и злобная ведьма! Она вот-вот изведет королеву, используя самое черное колдовство. Это не такое просто дело. Если у вас есть заговоренные амулеты – возьмите их с собой, не помешают, – крючконосый недобро прищурился и неожиданно подмигнул. – Не бойтесь, не так и страшна эта ведьма. Зато потом получите столько серебра, что позабудете обо всем!

Приятели с облегчением переглянулись. Убить ведьму – это совсем другое дело, трудное, опасное и вполне достойное.

– Она… может проявить на нас свои чары?

– Обязательно проявит. Поэтому я и предупредил – возьмите амулеты.

– Что ж… мы согласны.

– Вот и славно! – потер руки чужак. – На память не жалуетесь? Нет? Тогда запоминайте – приметы. Ведьма на вид юная, очень красивая, стройная. Маленькая грудь, волосы, как солома… или, скорее, как золото. Обычно распущены и стянуты ремешком. Синие глаза, длинные ресницы, брови чернее спинки жука. Откликается на имя Эдна.

* * *

– Эдна! – тихо повторил ярл. – Очень красивая, стройная. Маленькая грудь, золотистые волосы, синие глаза… Да! Похоже, это она и есть.

– Я вспомнил твои рассказы, ярл, – Херульф просиял и вдруг нахмурил брови. – Этих чужаков надо непременно убить. Какие-то они гадкие.

Гендальф задумчиво качнул головою:

– Найти – да, несомненно. Схватить, допросить… а там видно будет. Где, ты говоришь, они обретаются? На постоялом дворе басовитого Элвы?

На постоялый двор чужаки не вернулись. Херульф и Эдвин, прихватив с собой дюжину викингов, обшарили весь город – и все напрасно. Купцы – если то были купцы – словно в воду канули.

– Главное, ведь заплатили-то они вперед. За пять ночей! – удивлялся Элва. – И вот на тебе – сгинули. Пропали. Может, их кто-нибудь ограбил и убил?

Как бы то ни было, столь быстро исчезнувшие чужаки назначили нанятым ими парням встречу ровно через неделю. А потом – еще через неделю, и еще… И так – в течение месяца. Вечером, все на том же месте, у заводи.

– Что ж, придем, – Гендальф покусал губы. – Но до той поры не будем терять понапрасну время. Мы ведь, кажется, как раз и собирались в Ноттингем, на разведку?

* * *

Этот город и особенно окружавший его Шервудский лес Геннадий помнил с детства, когда впервые прочел книжку о благородном разбойнике по имени Робин Гуд. Благородные разбойники, коварный ноттингемский шериф – все это появится еще лет через двести-триста, однако вот сам лес – он шумел уже сейчас! И впрямь – глухая и непроходимая чаща, в которой без опытного проводника очень легко заблудиться.

Гендальф такого проводника взял – Эдвина. Взял и небольшую дружину – Рольфа, Херульфа, Хальфдана Кусок Кольчуги и еще семерых викингов, так что всего получилась дюжина. Не много, но и не мало, если учитывать доблесть северных воинов и их неукротимый воинский пыл! Чем больше людей, тем трудней продвигаться незаметно – даже и в такой чаще. Да и чащу уже очень скоро должны были сменить поля, луга и деревни. А там – и Ноттингем, цель пути.

– Вот в этом распадке мы можем скрыться на обратном пути, если вдруг будет погоня, – показав рукой, пояснил Эдвин.

Херульф тут же уточнил, в каком именно.

– Ну, вон, там, где можжевельник. Видишь?

– Угу.

– Тсс!

Рольф Кривая Секира приложил палец к губам, кивая на густой черный дым, внезапно появившийся над растущими невдалеке елками.

– Похоже, путники развели костер, – негромко промолвил Херульф.

Молодой Хальфдан Кусок Кольчуги хихикнул, торопливо зажав рот:

– Путники? Скорее, там коптят целого лося или косулю!

– Ни то, ни другое, – рассмеялся Эдвин. – Это смолокуры. Гонят и продают деготь. Тут еще и углежоги есть, и те, кто промышляет болотной рудой. Лес многим дает прокормиться, не только охотникам да собирателям грибов и ягод.

– Этот лес считается королевским? – Гендальф счел нужным уточнить сей вопрос. Встреча с королевскими лесничими в планы викингов никак не входила.

Эд неожиданно задумался:

– Королевским? Нет, не думаю. Разве что какая-то небольшая часть. А так лес – общий! Вон он какой огромный, дремучий, густой! Кто здесь только ни промышляет! В ельнике – смолокуры, чуть дальше – углежоги, а ближе к городу обязательно объявятся дровосеки. Это не считая охотников и грибников.

– А-а-а, вон оно как, – протянул Херульф Отважный. – А я-то думал, что…

Сию в высшей степени степенную и познавательную беседу внезапно прервал крик. Кричали слева, за молодыми дубками и липами, не столь уж и далеко. Кто-то явно просил о помощи, это было хорошо слышно.

– Напрасно кричит, бедолага, – юный графский шурин покачал косматой головой. – Никто ему не поможет. Ни углежоги, ни смолокуры, ни охотники.

– Отчего так? – удивился ярл. – Что, в этом лесу такие черствые люди?

– Они все боятся, эрл, – Эдвин пригладил волосы. – Там, за липами, змеиный распадок. Да-да, так и называется – Змеиный. Змей – просто прорва! Наглых ядовитейших гадин с руку толщиной.

– Но-о! Уж прямо-таки с руку, – не поверил Странник.

– Да-да, достопочтенный эрл. Это именно так, я сам видал таких гадин.

– И все же как-то не очень хорошо оставлять человека без помощи. Даже если и змеи. – Гендальф повернулся к викингам. – Составишь компанию, Рольф? Ага, еще и вы двое? И вы… Нет, пожалуй, хватит и троих. Идем, парни!

Рольф, Хальвдан и еще один белобрысый викинг из новеньких по прозвищу Гнорр Желтый Зуб тотчас же поспешили за ярлом. Обогнув липы, Гендальф прибавил ходу – крик раздался снова, на этот раз сопровождаясь каким-то непонятным бульканьем, словно бы… словно бы…

Ну, конечно! Кто-то тонул в болоте, уже по самую шею погружаясь в вязкую густо-зеленую трясину, издалека напоминавшую премиленькую лужайку, на которой так и тянуло устроить пикник.

– Эй, ты там! Держись! Парни, ломайте слеги.

Крикнув, Геннадий без раздумий прыгнул в болото, понимая, что еще пара секунд – и несчастного никто никогда не спасет. Иванов точно знал, как действовать и что делать. На туристских слетах частенько доводилось попадать в болота, особенно – в ночном ориентировании. Захочешь путь срезать, а там – опаньки! Трясина. В таком случае сразу же надо тупо плюхаться на живот и грести под себя все, что попало. Будешь, конечно, грязный, как чушка. Зато живой.

Так Гендальф и действовал: упав на живот, проскользнул к утопающему, протянул руку, хватая того за шею:

– Дыши, парень, дыши! И не суетись, все спокойно. Не дергайся. Сейчас мы тебя вытащим… обязательно вытащим, ага.

Время было выиграно, ярл не дал несчастному захлебнуться. Так и удерживал его голову над ряской, ощущая, что и сам медленно погружается в трясину. Однако же Иванов воспринимал все спокойно – ведь рядом же были друзья!

Викинги уже ломали кусты и деревья, тянули слеги…

– Спокойней, спокойней, – успевал командовать ярл. – Не то сами утопнете.

Общими усилиями молодые и сильные, закаленные во многих передрягах, медленно вытащили из болот сразу двоих – ярла и того, кого он ринулся спасать. Это оказался высокий худощавый парень, примерно одних лет с Гендальфом, с темной лохматой шевелюрой, весьма симпатичным с виду лицом и обаятельнейшей улыбкой сибарита и разбивателя женских сердец.

– Разведите костер, обсохнем, – распорядился ярл.

– Опаньки! – спасенный неожиданно вскочил на ноги и, резко вытянув руку, ухватил за шею… длинную гадюку, едва не упавшую с ветки росшей рядом осины прямо за шиворот Эдвину!

– О, святой Кутберт! – в страхе перекрестился парнишка. – Я же говорил – здесь полно змей. Убейте же скорей эту мерзкую гадину!

– Сам ты гадина, – вытащенный из болота парень неожиданно обиделся и любовно посмотрел за змею. – Вы только посмотрите, какой красавец! Нет-нет, не ушел. Думаете, за кем я тут, по болоту, гонялся? И вот таки поймал. От Оффы Болотника еще никто не уходил! А ну-ка, подайте-ка мне во-он тот мешочек.

Невдалеке от трясины, на кочке, лежал небрежно брошенный мешок из крепкой конской кожи. Мешок шевелился и, кажется, шипел.

– Дайте, – с любопытством оглядывая спасенного, разрешил ярл.

Ловко перехватив только что пойманную гадину, Оффа развязал левой рукой завязки…и сунул змеюку в мешок, еще больше зашипевший.

– Так ты что же, ловец змей? – догадался Гендальф.

– Я-то ловец, – парень хитровато прищурился и склонил голову набок. – А вот вы кто такие? Впрочем, мне в общем-то все равно. Только вот хочу все-таки узнать. Кому я обязан жизнью?

– Меня зовут Странник, – стягивая испачканную в ряске тунику, улыбнулся ярл. – И все мы – странники… купцы…

– Не больно-то вы похожи на купцов, – Оффа громко расхохотался и подбоченился. – Скорей – на данов. Вы и говорите, как даны, и так же выглядите. Все, кроме вот его, – Болотник кивнул на Эдвина. – Что ж, даны так даны. Я так понимаю, Странник – это прозвище.

– Мое имя – Гендальф, – покивал ярл.

– Очень хорошо, уважаемый господин, – змеелов галантно поклонился. – Теперь я знаю, кому должен. А я не люблю долго ходить в должниках, смею вас заверить.

– Прошу разделить с нами пищу, – Гендальф указал рукой на костер. – Что вы делаете со змеями, кушаете?

– Шутите, – Оффа растянул губы в улыбке. – Ну, конечно же продаю. И дела идут неплохо, слава святому Альбану. Каждая змея приносит мне пять золотых монет!

– Пять золотых! – ахнули викинги. – Это же половина рабыни!

– Рабынь легко захватить… А вы попробуйте-ка наловите змей, а!

Змей Оффа Болотник продавал знатным людям. Весьма знатным, даже – самому королю Мерсии. Почему нет? У властелина Нортумбрии Эллы ведь имелась же своя яма со змеями, в которой он казнил врагов. Почему такой ямы не должно было быть у короля Мерсии Бургреда?

* * *

На королевский двор Гендальф решил проникнуть под видом слуги Эдвина. Появление сего славного юноши не должно было бы вызвать никаких подозрений. Мало ли зачем королевский граф прислал свое доверенное лицо? Испросить разрешение на повышение налогов или уточнить кое-что, касаемое исполнения и применения законов, да в конце-то концов – просто лишний раз засвидетельствовать свое почтение!

Кроме слуги, Эдвину была бы положена и охрана – полдюжины викингов-данов во главе с молодым Херульфом Отважным. Более опытных воинов ярл благоразумно решил попридержать где-нибудь в городе, мало ли как еще там все сложится?

В данный момент времени в Ноттингеме оказалось около сотни норманнов – людей Торкеля Кю, поэтому появление еще шестерых «данов» явно не привлекло никакого внимания. Так и вышло, Рольф и его воины спокойненько разместились на одном из постоялых дворов невдалеке от королевской усадьбы… Назвать мрачноватый комплекс весьма разнокалиберных построек дворцом как-то не поворачивался язык.

Часть строений, в том числе – и покои королевы Этельсвит, осталась еще с римских времен, их лишь слегка подреставрировали да перекрыли крыши. Другая часть была выстроена заново – мощные деревянные стены и, собственно, сам королевский замок. Представлявший собой широкую, квадратную в плане, башню, сложенную из серых камней. На вершине башни ныне развевался бирюзовый флаг Мерсии с косым желтым крестом святого Альбана.

Сам король, как и Торкель-ярл с большей частью дружины, ныне отсутствовали, занятые загонной охотой все в том же Шервудском лесу, тянувшемся почти до самой Нортумбрии и даже дальше. Королева Этельсвит, напротив, оставалась в Ноттингеме за хозяйку, ну и приболела слегка – такие уж ходили слухи. Как сразу решил Геннадий – вероятно, то были месячные, ибо чем еще женщина может «слегка приболеть»? Момент, что ни говори, выдался удобнейший.

Молодого Эдвина, брата жены королевского графа Мидфреда из Магонсета, при дворе королевы знали и приняли с честью, поселив на втором этаже пустовавшей в данный момент башни. Сыро, темновато, промозгло. Зато почетно! Как же – почти в королевских покоях выпало ночевать, когда еще вот так, запросто, доведется?

Сама королева, правда, мальчишку не приняла – много чести, да и, может, и впрямь нездоровилось. Вот и пришлось гостю в ожидании Его величества коротать время в компании собственных слуг под пристальным присмотром королевского священника, добродушного отца Виндибальда. Целый вечер Эдвин играл со священником в кости, Гендальф же, воспользовавшись этим, потихоньку пробрался во двор. Один, чтоб не привлекать излишнего любопытства.

– Красивая, говоришь? – разбитная птичница уперла руки в бока, покачав необъятной грудью. – А у нас тут все – красивые, что, не видишь? Землячка, говоришь… Золотистые волосы, синие глаза, стройная. Зовут Эдна.

– Да, именно так. – Большая серебряная монета, сверкнув в лучах закатного солнышка, перекочевала в пухлую ладонь.

– Ах да, есть, есть ведь у нас такая, ага. Сейчас, подожди вон, у колодца.

– Ага.

Вот так! Гендальф никак не мог поверить своему везению. Так вот все просто, почти по Юлию Цезарю – пришел, спросил, отыскал. И времени потратил – всего ничего, и – никакого риска. Даже обычного в таких случаях подозрения его просьба не вызвала. Наверное, потому, что птичнице не было никакого дела до Эдны… как и до королевы вообще. Как бы то ни было, а Иванов все ж таки ощущал где-то в глубине души некое приятное волнение. Вот сейчас… сейчас он увидит ту… С которой был знаком этак мельком, шапочно… Ну, не считать же за знакомство сны? Что ж, пусть так. Но он, Геннадий-Гендальф, обязательно поможет девушке, выручит ее из беды, поможет вернуться домой, а там… а там, глядишь, и Эдна ему поможет! Не может же быть, чтоб не помогла. Вернуться домой, в свою эпоху. Наверное, именно ради этого Гена здесь, в Англии, и оказался!

– Эй, ты там уснул, что ли?

Ярл вскинул голову и увидел на галерее махавшую ему птичницу.

– Сюда, сюда иди. Видишь, где лестница? Поднимайся.

Вот так вот все. Просто. Мелкий надоедливый дождь. Гогот домашней птицы, узкая лестница, ведущая на деревянную галерею дворца. Скоро… скоро уже…

– Вон, в ту дверь заходи… там увидишь…

Гендальф распахнул указанную дверь…

– Салют, – почему-то по латыни поздоровался высокий человек в синем плаще и с коротким мечом у пояса.

– Это вы ищете Эдну? – буднично уточнил незнакомец.

Гена кивнул:

– Я.

– Туда проходите.

Господи! Куда же здесь еще-то идти? Внутрь дворца, разумеется. Да тут целая анфилада! Какие-то тряпки развешаны, плащи… сети… Точно – рыбацкие сети! Ну, нашли место. Однако же…

В сети Гендальф и попался! Тупо, словно какая-нибудь щука или сом. И глазом не успел моргнуть, как был уже смотан, спеленут, так что ни вздохнуть, ни рукой шевельнуть!

Все помещение внезапно наполнилось воинами.

– Что с ним делать, господин мажордом? – спросил кто-то из стражей.

Высокий отмахнулся, словно от надоедливой мухи. Вытянутое, со впалыми щеками лицо его, обрамленное длинными каштановыми локонами, не выражало вовсе никаких чувств. Разве что смертную скуку.

– Что и с прежними, – тряхнув локонами, изрек мажордом. – В яму его. В яму.

– А мальчишка, Эдвин?

– Мальчишку пока не трогайте. До возвращения короля.

– А…

– А слуг – возьмите. Всё!

* * *

Все произошло настолько буднично, что ярл просто не успел заподозрить ничего плохого. Собирался с мыслями – о чем говорить с Эдной, да думал, узнает ли его девушка. Вот и попался! Глупо, как попадаются иногда и самые опытные воины.

Схваченного сразу разоружили и бросили в глубокую земляную яму, что располагалась в глубине двора, сразу за птичником и конюшней. Сверху яму закрывала крепкая деревянная решетка, а глубина была – метра четыре, не выпрыгнешь. Да и отвесные песчаные стены не давали надежды на то, чтобы выбраться – совершенно не за что было зацепиться.

В яме как-то дурно пахло, Гендальф почувствовал это сразу, как только пришел в себя. Вытянув руку, ярл наткнулся на что-то мягкое, а когда – уже очень скоро – глаза привыкли к полутьме, явственно разглядел трупы.

Их было четверо, убитых явно недавно, но как-то странно раздутых, с искаженными лицами. Причем было не похоже, чтоб их пытали – одежда на вид казалась целой, да и на лицах не было никаких синяков… Что же, раздели – запытали до смерти, потом опять одели – и уже после этого бросили в яму? Как-то уж слишком много возни.

Где-то наверху, в небе, из-за набежавшей тучки выглянуло солнышко, и узник смог рассмотреть своих страшноватых соседей куда более тщательно. Сразу показалось странным, что одеты-то покойнички были по-разному. Двое – словно бомжи или бродяги, грязные, в лохмотьях, с нечесаными шевелюрами. Двое других же, наоборот, несли в своем облике печать некой изысканности. Добротные шерстяные туники, крашенные в охристо-желтый цвет – не какая-нибудь льняная посконина! Узкие штаны без заплаток, однако же нет ни поясов, ни обуви… Гендальф потрогал у мертвецов пятки… Не очень-то похоже было, чтобы эта парочка ходила босиком. Обувь, скорее всего, сняли стражники, как и пояса со всем, что там к ним обычно крепилось за неимением в раннесредневековом костюме карманов. Нож, ложка, огниво, может быть – и кошель с некоторой толикой денег.

Странная компания. Похоже, очень похоже на то, что в яму их бросили отнюдь не разом. Сначала одних, потом других. Отчего ж они умерли… вернее – как их убили? Тела-то вон как разнесло! Словно от яда… Вот именно – яд!

Вспомнив змеелова Оффу, ярл мгновенно вскочил на ноги и принялся озираться вокруг, в любую секунду ожидая увидеть у себя под ногами отвратительные сколькие гадины! Увидеть и тотчас же раздавить, ибо сапоги у него все же пока что не отняли. А вот на пояс – да, позарились. Хороший поясок… был.

Нет, покуда никаких змей в яме не было. Никто не ползал, высунув поганые раздвоенные языки, не сверкал злобными глазками, не шипел. Может, спали змеюки-то? Или отравились чем-то? Или сдохли с голоду – покойников-то они есть не смогут, кусать и жевать не умеют.

Наверху вдруг послышались чьи-то шаги, ярл машинально прижался к песчаной стенке. Скрипнув засовом, стражники откинули решетку, и на удивленного узника сверху, словно манна небесная, посыпались люди.

Господи, да это ж…

Херульф! Хальвдан! И еще двое викингов – Ерунд и Гудред. Все те, кто явился в Ноттингемский дворец вместе с ярлом! Кроме Эдвина.

– Рад вас приветствовать, – все же улыбнулся Гендальф. – Попросту говоря – милости прошу к нашему шалашу.

– Ярл! – обомлел Херульф. – Это ведь ты, да?

– Нет, это тень отца Гамлета!

– Какого Гамлета? Ах, мой славный вождь, ты все шутишь.

– Да как бы не до шуток пока…

Пожав плечами, ярл скривился и посмотрел наверх.

– Знаете, парни, когда-то в Каталонии были такие люди – кастельерс. Любители строить пирамиды… из самих себя.

Парни оказались ушлыми, и слова Странника поняли правильно. Двое самых рослых – Ерунд и Гудред, вмиг наклонились, уперлись руками в стену. На них забрались Гендальф с Хальвданом, ну и последним взлетел наверх юный и легкий Херульф… едва не словив копейный удар! Хорошо, успел спрыгнуть.

– Понятно, не вылезем, – усмехнулся ярл. – По крайней мере – пока.

Новоявленные кастельерс живенько разобрали свою пирамиду и задумались. Хальвдан предложил попробовать проделать то же самое ночью, до которой не столь уж и долго оставалось ждать. Херульф тут же возразил, что ночью уж точно караулы удвоят, да еще и зажгут факелы или разведут где-нибудь неподалеку костер, вокруг которого будет греться вся ночная стража.

Все вновь замолкли, понимая, что мальчишка абсолютно прав – выбраться из ямы им не дадут ни за что. Не для того бросали. А для чего, спрашивается? Просто подержать до прибытия короля, а уж потом разобраться? Или все же притащат змей?

– Думаю, гадюк пустят в яму не ранее, чем возвратится король, – тряхнув белобрысой шевелюрой, глубокомысленно промолвил Хальвдан. – Мы станем давить гадин, а сверху на это будут смотреть. То-то выйдет потеха!

– Не знаю, не знаю, – засомневался Гендальф, невольно передернув плечами. – Это ж сколько гадюк надобно! Никаких змееловов не хватит… Змеелов…

Последнее слово он произнес так тихо, что никто не расслышал.

– Кстати, а почему сюда не бросили Эдвина? – резонно поинтересовался Ерунд и, не дождавшись ответа, принялся рассуждать вслух: – Наверное, это он нас и выдал!

– Не может быть! – юный Херульф тут же вступился за приятеля. – Эдвин – мой друг.

– Плохо ты знаешь англов!

– Я?!

– А ну, тихо! – предотвращая возможную ссору, грозно прикрикнул ярл. – Лучше гляньте-ка на наших соседушек. Что скажете?

Жившие в раннем средневековье люди отличались крайней внимательностью и дотошной памятью, ведь от этого зависела жизнь. Раз увидев человека, они вполне могли вспомнить его и через год.

То, что четверо мертвецов составляли две разные пары, викинги определили сразу же, а Ерунд с Гудредом вспомнили, что те, кто хорошо одеты – мерсийцы.

– Там любят вышивать на одежде драконов, ярл.

Надо же – точно драконы! На рукавах у обоих вышиты белыми нитками. Не сразу и заметишь. Ну да, дракон. Древний мерсийский символ.

– А эти – из соседнего Хвикка. Посмотри на их пальцы, ярл. Это кулачные бойцы, не простые бродяги. Обычно их нанимают, чтобы кого-нибудь убить.

– То есть вы хотите сказать…

Так и выходило. Две пары убийц оказались в змеиной яме. А если предположить, что их подослали убить Эдну все те же трое купцов? Жаль, что видели эту троицу только Херульф и Эдвин, жаль.

– Возможно, за девушкой явится еще кто-нибудь, – запрокинув голову, Херульф пристально посмотрел в небо. – Им может повезти.

– Тьфу ты! – выругался ярл. – Спасибо, утешил… Хальвдан! Ты что там делаешь?

– Здесь хорошая земля, мягкая, – молодой викинг обернулся с мечтательной улыбкой на устах. – Нам бы в Халогаланд такую. Да! Ее же можно раскопать! Даже руками.

– Подкоп? – изумился вождь. – А что? Не такая уж и плохая идея. Все лучше, чем сложа руки сидеть.

Викинги работали парами, сменяя друг друга. Ярл тоже помогал, но больше был на страже – все ж таки вождь! Все делали, как могли, тихо, так, чтобы наверху не возникло и тени подозрения. Выкопанную землю аккуратно разравнивали, стараясь не забросать трупы – их было хорошо видно сверху.

Так и не заметили, как стемнело. Сверху послышались голоса, забегали оранжевые сполохи факелов. Наверное, менялась стража… А вот смех! Раскаты!

– Эй, Оффа! Ты что так поздно? Или в болотах нынче мало змей?

Услышав знакомое имя, Гендальф резко насторожился. Оффа! Если это тот самый змеелов, то…

Слева, где копали, вдруг послышался глухой шум и ругань.

– Обвал, мой ярл, – шепотом доложил Херульф. – Похоже, копали зря.

– Никого не придавило?

– Да нет. Земля-то мягкая.

Сверху вновь донесся смех. Весело у них там, однако!

– Так, значит, мой товар вам нынче не ко двору?

– Говорят же тебе, приноси своих гадин завтра. Как раз вернется наш пресветлый король – вот и будет забава.

– Эй-эй-эй, так не пойдет! – судя по голосу и манерам, это точно был Оффа Болотник! – Я ведь не могу держать змеек в мешке целую ночь – еще сдохнут. А это мне прямой убыток, ага. Может, вам раздать? Ну, тем, кто сменился. Принесете домой, выпустите… Мои красавицы вам всех крыс переловят, не надо и кошки!

– Хорошие у тебя кошки, Оффа! Так и хочется их погладить, ага.

Снова хохот. И недовольный голос змеелова:

– Вам-то хорошо смеяться! А мне что делать?

– Так выпусти своих гадин в овраг. А утром опять соберешь. Кстати, Болотник! У нас в яме есть кое-кто…

– Это я уже понял!

– Так, раз уж со змеями так… ты бы глянул, может, из одежды что нужно или там, башмаки?

– Башмаки мне бы помешали, – задумчиво протянул Болотник. – Да и теплая туника, и плащ. Однако же скоро и холода. А ну, дайте-ка факел… ага…

Черная тень змеелова склонилась над ямою, желтовато-оранжевые отблески пламени забегали по земляным стенам.

– Ну, здравствуй, Оффа, – вождь вышел на середину ямы и посмотрел вверх. – Кажется, ты мне кое-что обещал.

– Гендальф! – мгновенно узнав ярла, Болотник сразу же понизил голос до свистящего шепота. – Однако дела.

– Можешь помочь выбраться?

– Тсс! Помогу.

– Эй, Оффа, что ты там застрял? – между тем заорали стражи.

Змеелов лишь отмахнулся:

– Так выбираю же. Есть тут один плащик… и туника… Я так понимаю, вы тоже себе кое-что присмотрели?

– Выбирай, выбирай, Болотник. Это тебе за змей.

– Та-ак… посмотрим, что тут еще есть?

И снова шепот:

– Вот что, парни, слушай сюда. Я сейчас кину вам змейку…

– Этого еще не хватало! – Гендальф передернул плечом.

– А вы стойте и, боже упаси, не двигайтесь, – не обращая внимания на слова вождя, шепотом продолжал Оффа. – Змейка вас испугается, таких огромных и страшных. Немножко пошипит, но не бросится – уползет. Куда – она знает, была уже здесь не раз.

– Она-то знает…

– А вы смотрите в оба! И следом за ней.

– По змеиной норе, что ли?

– Там барсуки лазали, вам только чуть-чуть расширить… Ну, все, не могу больше говорить. Удачи!

– Спасибо, Оф… Ух-х!

Сверху полетела черная блестящая ленточка. Упав на мягкую землю, свернулась клубком, зашипела… потом поползла… словно бы и впрямь – точно знала.

– Смотри, смотри, Херульф! К тебе.

– О-ой, господи-и-и! Я ее сейчас сапогом…

– Я те дам – сапогом! Эта змея – сейчас наша единственная надежда.

Викинги расширили барсучий ход умело и быстро, да сразу бросили жребий – кому ползти первому. Выпало Хальфдану. Парень вздохнул, нагнулся… и проворно скрылся в норе.

– Херульф, твоя очередь.

– Знаю, мой ярл…

Вслед за Херульфом отправился Ерунд, а затем уже и сам Гендальф-ярл. Замыкал шествие… точнее – ползанье – плечистый Гудред. Как-то так умудрился, что плечи прошли.

– Сюда, сюда, вождь, – услыхал ярл впереди и, словно крот, выбрался в какой-то овраг, где уже ждали трое.

Гудред появился столь же быстро, выскользнул, поднялся на ноги, отряхнул с плеч налипшую землю.

Серебряный месяц повис над оврагом, нисколько не разгоняя ночную тьму. Тускло мерцали звезды. Пахло какими-то кисловатыми объедками и гнилью, слева, в полусотне метров от оврага, маячила королевская башня.

– Не далеко, но ушли, – тихо промолвил Гендальф. – Теперь бы неплохо вновь проникнуть в замок.

– Обратно? – выбираясь из оврага вслед за вождем, Херульф изумленно присвистнул. – Снова в яму?

– Нет, юноша. В яму нам нынче не надобно, – улыбнулся ярл. – Надо бы отыскать Эдну, а заодно – освободить Эдвина.

– Тогда уж – сначала освободить, а потом – отыскать, – резонно возразил Хальфдан, вглядываясь в холодную темноту ночи. – Может, Эдвин уже кое-что знает.

Ерунд сурово прищурился:

– Вот и мы, наконец, узнаем. Если мальчишка под стражей – одно дело, если же нет…

– Все же думаешь, Эд нас предал? Нет, не думаю. Скорее всего, он здесь ни при чем.

– Поживем – увидим, ярл.

– Тоже верно. Эй, Хальвдан, Херульф. Живенько бегите на постоялый двор, к нашим. А мы вас тут подождем.

– Сделаем, ярл! – уходя в ночь, весело отозвались парни.

– Смотрите, не заблудитесь…

А вот этого Гендадьф мог бы и не говорить. Чтоб викинг да заплутал? Ноттингем – не очень-то большой город. То есть по здешним-то меркам, конечно же, большой – тысяч пять жителей… нет, все же чуть меньше – три.

– А мы пока тут посмотрим, парни.

Никто в замке не ждал нападения. Да и кому было нападать? Враги – король Элла и даны – далеко на севере, а больше-то кому нужен королевский двор? Разве что грабителям, но уж от них точно бы упасла ночная стража.

– Дейра!

– Уэссекс!

– Магонсет!

– Хвикк!

На башне и у ворот перекликались стражники. Не спали, не пьянствовали – несли службу четко, как писали в советские времена в «боевых листках» – с достоинством и честью.

– Хвикк!

– Магонсет!

– Уэссекс!

Хорошо, что стена была деревянной. Высокая, да и по виду – крепкая, но из дерева, из прочных дубовых стволов. Явившийся вскоре Рольф Кривая Секира и прочие даже не стали скрывать своего презрения к этой, с позволения сказать, преграде.

– Мы просто воткнем в нее ножи, ярл. А потом спустим веревку.

Так и сделали. Быстро, четко, умело. Хальвдан проворно забрался по ножам на дубовую стену, сбросил веревку… та коротковатой оказалась, пришлось ярлу снова вспомнить навыки кастельерс. И все же не прошло и часа с момента освобождения из ямы, как бывшие узники снова оказались на королевском дворе!

– Вы – настороже, мы с Рольфом – в башню! – оглядевшись по сторонам, тихо бросил вождь. – Хальфдан, Херульф – отвлеките стражу.

Получив указание, викинги неслышно расползлись по двору, окружая башню. Самые сильные и опытнее воины были в любой момент готовы выступить против хоть что-то заподозрившей стражи – и той явно не поздоровилось бы, ибо сотня викингов когда-то брала на мечи Париж, а уж здесь-то, в замке, королевских воинов было куда как меньше.

Месяц, казалось, зацепился за башню нижним своим рогом, да так, что никак не мог сдвинуться с места, несмотря на все старания. На башне, у ворот, и за птичником, у «змеиной» ямы, горели факелы. Силы их пламени, однако, хватало лишь на то, чтобы немного разогнать темноту непосредственно там, где они горели, и сгустить ее в других местах. У подножия башни было темно, хоть глаз выколи. Входной проем, как и было принято, располагался на втором этаже. Узкую деревянную лестницу, по которой не брезговал и подниматься и сам король, на ночь втаскивали внутрь. Вполне разумная предосторожность, даже здесь в замке посреди своего же собственного города.

Под руководством своего вождя викинги вновь прибегли к опыту кастельерс. На заднем дворе вдруг залаяли псы и громко замяукали кошки – молодые норманны отвлекали часовых, как могли.

Вскарабкавшись на согбенную спину здоровяка Рольфа, Гендальф ловко взобрался на плечи Ерунда и вот уже оказался перед закрытой дверью, куда, недолго думая, и постучал – не очень сильно, аккуратно и вежливо.

– Эй, я принес вчерашний эль с кухни. Говорят, вам можно отдать. Или вылить?

– Погоди, не выливай!

Дверь распахнулась…

Схватив за волосы высунувшегося оттуда слугу, ярл буквально выдернул его, словно репу или редиску. Несчастный не успел и вскрикнуть, пока летел вниз – кто-то из викингов ловко метнул нож… а ножи викинги всегда метали метко.

Между тем Гендальф, а следом за ним и еще двое норманнов уже ворвались в башню.

– Где Эдвин? – ярл приставил к горлу заспанного стражника узкое острие кинжала, позаимствованное у Рольфа.

– Эдвин? Спит… Я его сторожу… просто… вон там.

– Спасибо, друг…

Ярл всадил кинжал прямо под сердце. Ныне было не до сантиментов и глупого гуманизма, ныне – кто кого. Пленные, само собою, были не нужны – лишняя обуза. Мертвый воин с остекленевшим взглядом беззвучно сполз по стене вниз, на пол, застыл, нелепо раскинув руки.

Сбив засов, Гендальф распахнул дверь.

– Ярл! – вскочив с постели, ахнул Эдвин. – Я знаю, вас схватили. Заперли и меня…

– Одевайся, живо!

– Ага… – парнишка торопливо натянул тунику. – Еще знаю королевскую рабыню по имени Эдна недавно выкупил сам Торкель-ярл!

– Что-что?!

– Он взял ее себе, увез на охоту. Сказал, что понравилась. Заплатил три дюжины золотых. Так сказали слуги. Да все знают, ярл.

Та-ак… Гендальф с силой ударил кулаком по стене. Этого еще не хватало! Торкель Кю зачем-то захватил Эдну. Зачем? Сделать своей наложницей? Убить? Кто знает…

– Зови всех, Рольф, – спустившись из башни, приказал ярл. – Уходим.

– А…

– Эдвин с нами. А девушки здесь уже нет.

– Ничего, мой вождь! – утешил громила. – Мы все равно ее найдем, вот увидишь!

* * *

Часов в десять утра славный король Бургред вернулся с охоты. Кавалькаду богато одетых всадников встречал весь город. По всем церквям ударили в колокола, собравшиеся на главной площади обыватели кидали вверх шапки.

– Слава королю Бургреду!

– Слава нашему доброму королю!

Сверкая кольчугами, важно проезжали мерсийские всадники верхом на сытых конях. В глазах рябило от разноцветья плащей, от плюмажей и стягов. Гордо поглядывая по сторонам, шагали королевские копьеносцы с длинными треугольными щитами. Знать уже скрылась из виду в гостеприимно распахнутых воротах замка, следуя за своим королем. Снова прошли воины, на этот раз – лучники, за ними прогрохотали возы, груженные припасами и добычей.

Викингов не было вообще! Черт побери! Куда же делся Торкель Змея и его даны?

– Эдвин, Херульф! Послушайте, что говорят в толпе.

– Да, ярл. Сделаем.

Наверное, очень опасно было стоять здесь вместе со всеми зеваками. Беглецов наверняка искали, а Эдвина многие из королевской свиты знали в лицо. Парня замаскировали, как могли – набросили рваненький плащик, выпачкали волосы сажей. Такими же оборванцами нынче выглядели все викинги и сам ярл. Замаскировались!

Кто-то потянул Гендальфа за руку – парни вернулись с докладом.

– Говорят, король послал Торкеля-ярла с данами на восток, в Кроулэнд.

– Кроулэнд… – задумчиво повторил ярл.

– Да-да, именно так этот поганый городишко и называется.

– Он чей вообще?

– Вообще – ничей. Там обычно даны… а сейчас, говорят, его захватил король Элла. Вот король Бургред и послал данов…

– А еще в толпе говорят, что король Бургред никого никуда не посылал, а просто вдрызг разругался с Торкелем. Вот его даны и ушли.

– А Эдна?

– Говорят, Торкель-ярл забрал с собой все, что получил от короля во время своей короткой службы. До последней медяшки. И, конечно, увел всех рабов и слуг.

Гендальф был откровенно расстроен. Нате вам, пожалуйста! Только этого не хватало. Увел чертов Торкель красавицу Эдну, мало того – увез бог знает куда.

– И далеко этот Вороний город?

– Не так уж и далеко, славный эрл, – Эдвин поковырялся в носу. – Если идти болотами – то два дня пути. Но я знаю короткую прямую дорогу. Управимся за день, ага.

* * *

Кроулэнд – «Воронья земля» – почти всегда принадлежал королевству восточных англов. Некогда самые сильные в регионе, они все же подверглись завоеванию со стороны соседней Мерсии, и лишь только лет тридцать тому назад вновь обрели независимость, ныне подчиняясь славному королю Эдмунду, непримиримому врагу мерсийцев. В местном заливе частенько показывались драккары данов, потому и власть короля Эдмунда считалась в городке номинальной. Иногда Кроулэндом правили даны, иногда – Эдмунд, иногда – вообще никто.

Все это в подробностях поведал Эдвин, когда вел викингов по одному ему известному пути.

– Думаю, Торкель-ярл захочет купить здесь корабль, – вслух рассуждал Рольф. – Или захватить. Иначе зачем ему к морю?

Гендальф скептически ухмыльнулся:

– И что он будет делать с этим своим драккаром? Для того чтобы безнаказанно обдирать здешние берега, одного корабля мало.

– Может, надеется помириться со своими прежними викингами? – прикинул Херульф. – Я слышал, значительная часть их ушла от мерсийских земель сюда, к Линдси.

– Не совсем так, – хмыкнул Кривая Секира. – Никто никуда не уходил. Просто бывшая дружина Торкеля шляется на своих драккарах с запада на восток и обратно, разоряя по пути все саксонские королевства – Уэссекс, Сассекс и Эссекс.

– И еще – Кент, – дополнил Хальвдан. – И – Восточную Англию. Интересно, как Торкель с ними помирится?

– А кто вам сказал, что он с кем-то ссорился? – Рольф внезапно расхохотался, поглядев в низкое небо, затянутое плотными серыми облаками и время от времени истекающее мелкой надоедливой моросью. – Может, сам ярл и пустил такой слух. В каких-то своих, неизвестных нам, целях. А сейчас просто вернулся – и всё.

– Что гадать? – резонно возразил ярл, пристально вглядываясь в показавшееся за деревьями море, такое же серое и тоскливое, как и утопавший в облаках небосклон. – Придем, увидим – поймем.

Ярл Торкель Кю, к слову сказать, являлся головной болью отнюдь не одного только Гендальфа или короля Мерсии. Хитрый граф Магонсета Милфред тоже очень хотел бы знать, что именно планирует Торкель и где черти носят его корабли. Слишком уж значительную силу представляло буйное воинство черного ярла, чтобы вот так просто сбросить его со счетов. Информация пришлась бы весьма кстати, и это прекрасно понимал юный Эдвин, пробиравшийся нынче сквозь почти непроходимую чащу в подозрительной компании норманнов.

Кое-кто из бывших викингов Торкеля, освобожденных ярлом в Тэмворте, открыто желал бы переманить под стяги Гендальфа своих старых соратников. О том постоянно твердили и Хальвдан Кусок Кольчуги, и Ерундд, и Гудред – да все!

– Ты – знаменитый вождь, Гендальф-ярл. Слава о тебе бежит по всей Англии, словно быстроногий скакун. Думаю, уже на всех драккарах Торкеля знают о твоем подвиге, о том, как ты освободил нас! Торкель Кю – изгой и колдун, а ты – совсем другое дело. Только позови! Только свистни!

– Свистну, – улыбнулся ярл. – И позову. Только вот пока не вижу – кому свистеть?

Действительно, хмурый залив казался пустынным, никаких кораблей там видно не было. Ни драккаров, ни торговых кнорров, ни круглых плетеных судов кельтов – карр.

– Если Торкель-ярл был здесь, он обязательно заглянул бы в Кроулэнд, – авторитетно заявил Эдвин. – Мимо никак не пройти. А уж если ему нужны суда…

– Заглянем и мы, – решительно молвил Гендальф. – Хватит уже шататься по лесам, пора наконец отдохнуть. Заодно расспросить местных. Кому они сейчас служат?

Эдвин прищурился, глядя на флаг, развевающийся над башнями Вороньей земли.

– Белый. С красным крестом святого Георгия. Флаг Восточной Англии и короля Эдмунда.

– Значит, и мы идем к этому славному королю, – хмыкнул ярл. – Наниматься на службу. Наверняка ему очень нужны опытные и отважные воины. Такие, как мы.

Кроулэнд встретил путников распахнутыми настежь воротами без всякого намека на стражу и полной безнадегою в глазах местных жителей. Город казался таким же пустым и безлюдным, как и скалистый морской берег. Даже на королевской башне – где флаг – и то шатался в одиночестве лишь один часовой, охотно откликнувшийся на предложение поболтать и дербануть толику доброго эля.

Эль викинги купили на небольшой рыночной площади у какого-то ханыги, гордо преставившегося «держателем» городской корчмы. Хороший оказался эль, крепкий, забористый. Стражнику тоже понравился.

– Эк! Давненько такого не пробовал, клянусь святым Георгием.

– Слушай, а где все-то? – дружески улыбаясь, поинтересовался ярл.

Оторвавшись от фляжки, воин разгладил седые усы:

– А кого вам надо?

– Ну… короля хотя бы. Славного Эдмунда.

– Король Эдмунд в крепости Сэнс. Это в лесу, вы просто так не найдете. Там же и войско. И половина города тоже там.

– Что ж такое случилось? – удивился Гендальф. – Моровая язва? Холера, тиф? Или, не дай бог, коклюш?

– Просто в море насчитали дюжину драконьих ладей данов, – стражник пожал плечами. – Ладьи направлялись к Линдси. Ну, а когда они там все пограбят, куда пойдут? Правильно – сюда. Дюжина ладей. Больше тысячи воинов! А они ведь дерутся, как черти, ага.

Все постоялые дворы Кроулэнда оказались свободными – выбирай любой. Ярл все же решил остановиться поближе к центру, к главной площади, собору и резиденции короля. Собор, кстати, был хорошо виден со двора: выстроенный в романском стиле, приземистый, но не лишенный некоторого изящества, с золоченым куполом, крестом и стенами, массивности и толщине которых позавидовала бы любая крепость.

Владелец постоялого двора по имени Одноглазый Перси, чернобородый, с отечным желтоватым лицом хронического алкоголика и кривой на левый глаз, показался Гендальфу весьма подозрительным. На вид – сущий разбойник, впрочем, только такие вот типы сейчас в городе и ошивались, явно не собираясь сражаться с данами. Скорее – примкнуть к ним и вместе предаться упоительному грабежу.

При всех своих недостатках Одноглазый, однако ж, запросил на ночлег не так уж и дорого, а, самое главное, оказался в курсе всех последних новостей. Ну еще бы – кабатчик!

– Эрл Торкель? Эт самое… в такой черной курточке из змеиных кож? Как же, как же, захаживал. Эт самое… Просил свести его с какой-нибудь колдуньей. Я, эт самое, и свел. А чего ж? Еще эрл выспрашивал какое-нибудь надежное место, на отливе. Верно, эт самое, спрятать чего-то хотел. Или хотел кого-то казнить, так тоже бывает. Эт самое, я ему и показал – как раз на отливе. Там, эт самое, старый затонувший корабль, остов… …Девчонка? Да-да, была с ним – тут ее все запомнили. Настоящая леди, эт самое. Видно, что не из простых. Эт самое – эрл ее, видно, побаивался, и частенько поглядывал с ненавистью. Скажу вам, любезнейший господин, я, эт самое, хорошо знаю такие взгляды. А дева – уффф! Настоящая красавица, скажу я вам. Эт самое, стройненькая, волосы – золотом, а глазищи синие-синие, аж больно смотреть… Колдунья? Какая колдунья? Ах, да… Так, эт самое, вам она тоже нужна, что ль?

Кивнув, ярл молча вытащил золотую монету.

* * *

Колдунью звали Гвенда. Жила она на отшибе, в лесу, держала коз и выглядела как вполне обычная женщина, сильно уже пожилая – лет сорока. Старились в ту эпоху рано, но время пощадило Гвенду, к тому же ходили упорные слухи, что ведьма не старилась именно с помощью самого черного колдовства.

– Торкель-ярл? – не впуская незваных гостей в дом, женщина разговаривала с ними через калитку. – Да, заходил такой. Просил человечьего жира – успокаивать море. Видать, собрался куда-то плыть. Девушка? Синеглазая? С золотыми волосами? Не, не было никакой девушки. И знать не знаю такой.

Пожав плечами, ведьма зябко закуталась в накинутый на плечи платок и, глянув на хмурившееся небо, поспешила в дом, точнее говоря – в хижину с крытой соломою крышей.

– Говорит, не было златовласки… – усмехнувшись, Эдвин показал ярлу только снятый с плетня волос, золотистый и длинный. – А у ведьмы-то волосы темные, с сединой.

– Вон, у сарая – весла, – негромко промолвил Херульф. – Мокрые. И платок у колдунья мокрый. И у юбки край. А дождя-то не было!

– Думаете…

Гендальф тут же вспомнил словоохотливого, но несколько косноязычного хозяина постоялого двора. Что-то он такое говорил об отливе, приливе… о каком-то затонувшем корабле.

Ярл потрогал сердоликовую бусину, висевшую на шее, и ахнул – та просто горела огнем! Значит, Эдна здесь… рядом…

– Та-ак… слушать меня всем! Значит…

Оставив пару викингов следить за домом колдуньи, вождь прихватил с собой остальных и быстро спустился к морю. Начинался прилив, и темно-серые волны шумно накатывали на берег, разбиваясь о скалы тучами разноцветных брызг.

– Лодку! – быстро приказал ярл.

Не прошло и пяти минут, как воины спустили на воду рыбацкий челнок, найденный невдалеке, у развешенных для просушки сетей. Таких челноков там было множество.

– Вот… – нагнав со всех ног бросившегося прочь рыбачка, Херульф протянул ему серебряную монетку. – Это тебе за лодку… Ее мы, кстати, вернем.

Парнишка глазам своим не поверил и бросился было кланяться, но подбежавший Хальвдан ухватил его за руку:

– Хочешь заработать еще?

В светло-серых глазах паренька явственно отразились два борющихся между собой желания. С одной стороны, очень хотелось денежек, но с другой – не лучше ли было бы поскорей убраться отсюда подальше?

– Затонувший корабль знаешь?

– А-а-а, – тряхнув копной спутанных соломенно-желтых волос, мальчишка показал рукою:

– Вам во-он к той скале. А потом повернуть…

– Покажешь! – не отпуская паренька, жестко заявил Хальвдан.

– И получишь еще монету, – Херульф утешающе улыбнулся и, чуть подумав, добавил: – Даже, может быть, две. Кстати, где-то здесь должны быть весла… не так?

До приметной скалы рыбацкий челн добрался не так быстро, как бы хотелось – волнение на море сделалось весьма значительным. Прилив уже затопил почти всю полоску пляжа и теперь медленно, но верно, поднимался к скалам.

– Вон и корабль, – привстав, показал сидевший на носу рыбачок. – Видите, корма торчит. Сейчас и ее затопит… вообще, зря вы в прилив пошли.

В этот момент прямо посреди залива вдруг послышался крик. Слабый, тоненький…

– Скорей! – заволновался ярл. – Скорее, парни.

Викинги и так старались, гребли так, что утлое суденышко едва не выскакивало из воды. И все же, когда они доплыли до затонувшего корабля, корма его почти полностью ушла в воду… вместе с привязанной к ней девушкой… златовлаской…

– Эдна! – Гендальф без раздумий бросился в море, нырнул, вытаскивая из-за пояса нож…

Следом нырнули и Херульф в Эдвином… остальные протянули руки… осторожно уложив утопленницу на дно…

– Не так, не так! – выбравшись из воды, деятельно распоряжался Геннадий. Было время, еще студентом работал в детском лагере плавруком, с той поры навыки кое-какие остались.

– На живот ее… – командовал ярл, – …теперь – мне на колено… Ага…

Вылив из девушки воду, Гендальф вновь перевернул ее на спину и принялся делать искусственное дыхание – рот в рот…

Через какое-то время юная утопленница дернулась, закашлялась, и, сделав глубокий вдох, чихнула, широко распахнув глаза… синие, как высокое весеннее небо!

– Да ты просто колдун, ярл! – несказанно восхитились викинги.

– Не колдун, а инструктор по плаванью. У меня и корочки где-то были, да.

– Храбрый витязь… – глядя на ярла, тихо промолвила Эдна. – Я знала, что ты… я знала… да…

Закатив глаза, она вновь впала в забытье, и пришла в себя лишь на постоялом дворе.

– Ну, вот и очнулась, – вскочив со скамьи, обрадованно воскликнул ярл. – Давай-ка попей…

Одноглазый хозяин двора по просьбе Гендальфа сварил ядреный настой из трав, коим ярл сейчас и потчевал юную деву. Причем молодой человек совершенно не знал, как себя с нею вести? Ведь ничего такого меж ними не было, они и виделись-то всего только раз, да и то недолго. Это, конечно, не считая снов.

Девушка тоже выглядела несколько смущенной, хотя, несмотря на общую слабость, кидала иногда на ярла такие взгляды… которые были куда красноречивее слов. Надо сказать, выглядела спасенная дева как-то грустновато, если не сказать – подавленно, что было и понятно – столько всего перенесла и даже чуть было не распрощалась с жизнью. Утонула бы, если б не Гендальф.

Впрочем, это не повод для того, чтобы навязываться и к чему-то склонять. А вот спросить – не украсть, спросить – можно.

– Могу я…

– Спрашивай… – одними губами отозвалась красавица. – Что смогу – отвечу.

Она лежала на широком сундуке в малой гостевой зале, ныне, в виду ожидаемых событий, абсолютно пустой. В более спокойные времена здесь останавливались мелкие свободные землевладельцы – кэрлы, изредка – прелаты и средней руки купцы. Какие-либо понятия о комфорте в сии темные времена почти напрочь отсутствовали, однако помещение все же казалось уютным – кругом одно дерево: деревянные скамьи, деревянный стол, деревянный сундук. Только лишь железная жаровня в углу, да на столе – глиняный кувшин с сидром.

– Тебя продали королю Бургреду?

– Да. Точнее сказать – королеве.

– Потом тебя перекупил Торкель?

– Да. Купил, чтобы убить, – девушка грустно вздохнула.

– А не легче было бы просто подослать убийц? – с удивлением вскинул глаза Гендальф. – Коли уж на то пошло…

Эдна торопливо дернула головой:

– Нет, витязь. Не легче. На мне – охранительное заклятье. Тот, кто тронет меня, скоро умрет в страшных мучениях. Торкель это знал. Но он – колдун. Он нашел способ обойти заклятье.

– С помощью местной ведьмы?

– Так.

– Но почему – именно сейчас? Ведь Торкель увидел тебя еще раньше.

– Не знаю, – тихо промолвила дева. – Могу только догадываться. Однако мои догадки – не в счет.

– Еще спрошу тебя…

– Потом… можно? – Эдна виновато улыбнулась, в синих глазах ее по-прежнему стояла грусть и какая-то обреченность. Словно красавицу спасли не до конца… вернее, спасли лишь тело, душа же девушки осталась там, на дне!

Что ж, потом так потом. Понятно – устала. Еще бы не устать!

Молодой человек поднялся на ноги… но Эдна внезапно ухватила его за руку:

– Ты хотел спросить про себя?

– Да, но…

– Я скажу. Но, предупреждаю, правда покажется тебе болезненной и невероятной. Ты не поверишь, но это – правда. Увы.

– Я – не поверю? – неожиданно расхохотался Геннадий. – После всего, что случилось, я поверю во все! Даже в зеленых человечков и особый российский экономический путь.

– Тогда слушай… садись…

Ярл поспешно уселся.

– Я знаю, что ты не из нашего мира, – негромко продолжала девушка. – Мы с тобой как-то связаны… Но ты – не наш. И ты не принадлежишь и тому миру, который считаешь своим.

– Как это – не принадлежу? – Гена изумленно моргнул. – Почему же?

– Потому что ты никуда не уходил, – безапелляционно заявила красавица златовласка. – Ты там и остался. В своем привычном мире.

Не то чтобы Иванов не любил философию… просто не такой сейчас был момент, чтобы пробовать ее на себя. И тем не менее разобраться-то нужно было!

– Как это – остался! Я же – вот он, здесь.

– Здесь, здесь, – Эдна ласково погладила Гену по руке, настолько нежно, что даже, кажется, вечная тоска в ее бездонно-синих очах куда-то исчезла. К сожалению, только на миг.

– Ты поспи, славный витязь… – неожиданно промолвила девушка. – Ляг вот сюда, на скамейку… и поспи. Все, что ты хочешь узнать – ты увидишь.

– Во сне?

– Именно так.

Ну, раз красавица просит… Пожав плечами, ярл покорно растянулся на широкой скамейке, застланной толстой шерстяной накидкой. Эдна поспешно подложила ему под голову набитый свежей соломою валик. Это было приятно. И соломенный валик, и то, что именно Эдна его подложила, побеспокоилась, несмотря на всю свою усталость и нехорошую, какую-то смертную тоску.

– Спи, мой витязь, спи… – гладя воина по волосам, тихо промолвила дева. Так и продолжала напевно приговаривать, усыплять – Лети-лети, утица, лети-лети, журавль… ханк сорз, ханк кург… серая утка, серый журавль… неси-неси сон… уни тапаб, уни тапаб… одолей сон…

* * *

– Полетел, полетел, вон-вон, ага, смотрите! – светлоокая Наденька, показав рукой, едва не выпрыгнула из коротких джинсовых шортиков. – Прямо на грозу летит, видите? Неужто и мы тоже так?

– Да не полетит он в тучу, – подняв глаза, авторитетно заявил чернявый компьютерщик Серега. – Вон, поворачивает уже, видите?

С деловитым гулом только оторвавшийся от взлетной полосы «Боинг» взмыл в вечернее южное небо, затянутое грозовыми тучами и озаряемое грозными сполохами молний. Гена хотел сфотографировать и самолеты, и молнии… только вот молнии никак не удавалось поймать, слишком уж они беспорядочно били.

Все четверо – Гена, Серега с Наденькой и светлоокая, с толстой косой, Розалинда – сидели на корточках перед первым терминалом в аэропорту Барселоны. До регистрации еще оставалось часа два, вот и коротали время – смотрели на грозу, курили (кто курил) да втихаря пили виски, загодя перелитый в пластиковую бутылочку из-под пепси-колы.

С Розалиндой, кстати, у Гены все сложилось. Как раз в то самое утро, когда он вернулся с прогулки к местным «поющим камням». Так они тогда и не запели! Напрасно молодой человек ждал. Хотя… вовсе и не напрасно, если учесть, что, немного погодя, на пустынном пляже появилась Розалинда… Подбежала, села рядом на песок, прижалась к Геннадию, поцеловала, сначала – несмело, а потом – все сильней и сильней… А вскоре они оба долго купались голыми… и не только купались…

Сверху снова послышался гул. Вынырнувший из-за туч «Эрбас», светя прожекторами-фарами, на глиссаде пошел к земле. С выпущенными шасси самолет чем-то напоминал хищную птицу, бросившуюся на давно выслеживаемую добычу. Вот ударился о посадочную полосу… на миг присел… выпрямился… покатил дальше, плавно гася скорость.

Еще один лайнер взлетел, взмыл в фиолетово-черное небо, оставляя после себя гулкие раскаты, похожие на отдаленный гром.

* * *

Все вчетвером они уселись на просторной площади близ Дома Черноголовых, одного из красивейших зданий Риги, да, пожалуй, и всей Европы. В Барселону и обратно летели через Ригу, так выходило намного дешевле. Теперь же всей компанией ждали вечернего автобуса да Петербурга. Уже обошли весь старый город, прокатились по Даугаве на кораблике, попили вкусного пива в уютном ресторане «Лидо».

Ноги сносили, как бросила Наденька, заявив, что больше она лично никуда не пойдет. Вот так и будет сидеть здесь, на скамейке, смотреть на Дом Черноголовых, на ратушу, на видневшийся вдалеке мост и здание новой библиотеки.

– Никуда, никуда не пойду! Устала.

– Надь! Мы ж в Мотор-музей собирались.

Рижский «Мотор-музей» – это была идея Геннадия, он давно уже хотел там побывать, да вот как-то не складывалось.

– Мы посидим, а вы вдвоем с Линдой поезжайте, – Наденька взяла под руку сидевшего рядом с ней Серегу и растянула губы в самой умильной улыбке. – Нет, правда! Потом расскажете. Сфоткаете там все.

– Лин, поедем? – приобнял девушку Гена. – Тут и троллейбус недалеко, а?

– Поедем, ладно. – Розалинда взглянула на подругу с присущей ей строгостью учительницы начальных классов. – Встречаемся в пять часов у «Лидо». Попрошу не опаздывать.

– Да не опоздаем мы. Мы вообще отсюда никуда не денемся.

Красивый, с мягкими сиденьями, троллейбус. Билеты у водителя – улыбчивой очкастой тетки. Долгая, с полчаса, дорога, почти через весь город, да через лес. «Спальный» район Межциемс. Длинные, словно заливные луга, пустыри, заросшие сочной травою. Сюда бы коров… Панельные многоэтажки, меж ними – уютные скамеечки, деревья, луга.

На одной их таких скамеечек и уселись Гена и Розалинда. Устали – от троллейбусной остановки до автомобильного музея шли километра полтора. Да там, в музее. Да обратно. Вот на полпути и уселись – отдохнуть малость.

Линде больше всего понравилась «Чайка» и красный «Мерседес-купе» выпуска одна тысяча девятьсот тридцать шестого года. И еще – «Хорьх». Черный, никелированный, большой – самая настоящая роскошь!

– Да уж, да уж, большие машинки, да, – согласно закивал Геннадий. – Это ж сколько они горючего жрут! Ты представляешь?

Они уже были на «ты». С того самого утра на пустынном пляже у таррагонских скал.

– Здесь так здорово, правда? – вытянув ноги, Линда крепко прижалась к возлюбленному.

– Да, здорово… Здорово, что есть ты.

Молодой человек улыбнулся и, обняв девушку, крепко поцеловал ее в губы…

* * *

– Давай, давай, давай, Лентя! Поднажми-и-и!!!

Подогнав бегущую стометровки девчонку, Гена взглянул на секундомер:

– Отлично, Ревякина! Молодец. В пятницу на спартакиаду едем, не забудь.

– Ой, Геннадий Викторович, я в пятницу не могу – мы картошку копаем, – подтянув короткие спортивные шорты, девушка тряхнула рыжими локонами и виновато вздохнула.

Однако от Иванова не так-то легко было отбиться!

– Все копают! А с родителями я поговорю. Потом, как пробежишь, тебя прямо на дачу доставлю. Копайся себе на здоровье!

Стоявшие кучкой ребята – новый десятый «А» класс – засмеялись.

– Повезло тебе, Лентя, – выкрикнул веснушчатый парень с веселым лицом и белыми, так и не загоревшими за лето ногами.

– И ты, Максюта, не расхолаживайся, – записав в блокнот результат забега, «обнадежил» подростка Геннадий. – Тоже побежишь. И ты, Тимыч. Башнин – и ты…

– Геннадий Викторович, а мне с вами можно? Я тоже бегаю.

– Тебе? Ой, Маша… Не знаю, что и сказать. Ненадежный ты человек, понимаешь? Вдруг да проспишь?

Машка Ивантеева считалась первой школьной красавицей – этакая блондиночка с точеной фигуркой, и уже в этом возрасте шикарной грудью. Оторва была еще та, всю свою красоту и рано проявившуюся сексуальность прекрасно осознавала и всячески подчеркивала. Даже вот сейчас, на физкультуру, и то оделась… вернее, разделась, так что все парни вокруг слюни пускали! Да что там парни – и сам-то Геннадий Викторович засматривался иногда – что он, не мужчина, что ли?

Ох, Ивантеева, ох, и змея! Шортики по самое некуда, пирсинг в пупке, узенький топик, сквозь который явно топорщились твердые торчащие сосочки.

– Кофточку надень, Ивантеева, – привычно бросил Гена. – А то еще простудишься.

Маша обворожительно улыбнулась – ой, заразища!

– Надену, надену. Уже! Так, Геннадий Викторович, возьмете? Вот увидите, я не хуже Ленки пробегу!

– Ладно, Ивантеева, пес с тобой, – подумав, Иванов махнул рукою и тут же погрозил обрадованной девчонке кулаком. – Смотри, не проспи!

– Ну, что вы… Ой, Геннадий Викторович! Невеста ваша приехала.

Молодой человек повернул голову, увидев подъехавший к школьному стадиону «Рено-Логан» забавного блестяще-синего цвета. Открыв дверь, из машины вышла эффектная красавица с русой косою. В синем, под цвет авто, платье и таких же туфлях.

Ивантеева и тут не удержалась:

– Геннадий Викторович, а правда, что у вас свадьба скоро?

– Все может быть… – усмехнувшись, Гена обернулся к ребятам. – Так… Урок окончен! Всё на сегодня.

Отпустив десятый «А» в раздевалку, Иванов поспешил к невесте. Подойдя, улыбнулся, обнял, чмокнул в губы:

– Ты что-то сегодня рановато, Линда.

– Не рад? Видела, видела, как тебе та юная блондиночка глазки строила.

– И не только она одна, – расхохотался Геннадий. – Работа такая, сама знаешь.

– Ой, Иванов, смотри-и-и-и… Ну, что, за кольцами сейчас поедем?

– Так это… я хотел сам купить. Ну, типа сюрприз.

– Нет, милый. Никаких сюрпризов, – Розалинда строго нахмурила брови… и неожиданно рассмеялась. – Ну, поехали же!

– Сейчас. Переоденусь только, ага.

В голубом высоком небе сияло сентябрьское солнышко, и легкий ветер шевелил ветви росших неподалеку берез, еще по-летнему зеленых, с редкими золотистыми прядями.

* * *

Аэропорт Барселоны, рижский Мотор-музей, Розалинда, ребята… И ощущение неподдельного, самого настоящего счастья!

Проснувшись, Гендальф уселся на скамье и, недоуменно моргнув, взглянул на красавицу Эдну.

– Я только что видел сны…

– Это вовсе не сны, – грустно промолвила девушка. – Это – жизнь. Та, чужая…

– Но… это же был я?

– Ты… и не ты. Одновременно.

Геннадий сумрачно покачал головой:

– Значит, я там женюсь…

– Не ты, – мягко напомнила Эдна. – Ты – вот, здесь. Храбрый и славный ярл.

– Но я же помню всё! Помню мой мир, помню, что со мной было раньше. Учеба, походы, школа… А ты говоришь!

– Твой мир там и остался, – голос красавицы звучал как-то отстраненно и глухо. – Там же, где и воспоминания. Где ты – не ты.

– Не я… А я то кто же? – не понимая еще все до конца, в отчаянье выкрикнул Гендальф.

– Ты – отражение, – погладив ярла по руке, заверила дева. – Ты же – и человек. Ты здесь, ты живой. Ты – славный.

– Однако-о-о-о… – чуть помолчав, молодой человек взволнованно погладил щетину. Побриться бы… Да зачем? Лучше бы отпустить бороду да заплести ее в косички. Коли уж он ярл. Отражение, хм… Но, черт побери, как все было реально! Вот только что, в снах…

Во дворе вдруг послышались громкие голоса викингов, кто-то вбежал в дом, загрохотал сапогами.

– В море чужие драккары, ярл! – откинув занавесь, взволнованно доложил Херульф. – Идут сюда.

Гендальф живо вскочил на ноги:

– Сколько их?

– Дюжина.

– Хорошо, – застегнув плащ бронзовой, изумительно тонкой работы, фибулой, ярл повернулся к Эдне. – Жди здесь, красавица, и не вешай носа. Знай – все будет хорошо. А, если не хорошо, тогда – еще лучше.

В окружении всех своих, увы, немногочисленных, воинов, ярл вышел на берег. Занавесь жемчужно-палевых облаков сверкала уже кое-где голубыми облатками неба. Чужие шли прямо к берегу на всех парусах – красных, с белыми полосами… серых с синими… черных с зелеными… разных.

– Что будем делать, ярл? – тихо спросил Рольф Кривая Секира. – Стоять здесь вот так – это безумие. Правда, если мы хотим достойно погибнуть – лучше момента не будет.

– Обожди с гибелью, – хмурое лицо Гендальфа вдруг озарилось азартной улыбкой, словно бы ярл что-то придумал, вот прямо сейчас, только что. Что-то такое, что могло бы спасти всех!

– Хальвдан, Херульф, Ерунд! А ну-ка, живо на постоялый двор, да спросите у хозяина самые лучшие одежды, – задумчиво глядя в море, распорядился ярл.

– А ну, как хозяин не даст? – замялся Отважный.

– Тогда возьмете силой. Но, думаю, даст. Он далеко не дурак, я заметил.

Драккары подходили все ближе, не очень-то и торопясь. Не торопясь, спустили паруса, перешли на весла… Хорошо было видно, как, сверкая секирами и мечами, выпрыгивают на мелководье викинги…

– Мы принесли, ярл, – вернувшись, доложил Херульф. – Все, что нашлось у хозяина.

Ярл все рассчитал правильно. Одноглазый кабатчик вовсе не был так глуп, чтобы не понимать – все свое богатство не унести, оно все равно достанется данам. Не этим, так тем. Тем, что высаживались сейчас на берег со своих драккаров.

– Ну, что стоите, как оборвацы? – Гендальф недовольно посмотрел на своих. – Одевайтесь же!

– Ярл, ты хочешь…

– Да! Я хочу, чтобы вы выглядели, как короли. Живо!

Не прошло и пары минут, как вся компания заметно преобразилась. Самому Страннику досталась сверкающая кольчуга и ярко-синий, подбитый струящимся белым шелком плащ, цены немереной, все остальные тоже щеголяли сафьяновыми сапожками, позолоченными и посеребренными шлемами, разноцветными туниками и плащами. В наконечниках копий, на шлемах, в кольчугах, переливаясь, играло выглянувшее из-за облаков солнце.

Чужие викинги уже заметили все это великолепие. Уже побежали…

– Хальвдан, Ерунд… Узнаете кого-нибудь?

Кусок Кольчуги прищурился:

– Да, мой ярл. Здесь Атли Коровья Шкура… и Олав Хитрец… И Бьорн, Свейн, Ивар… Все – люди Торкеля. Но Торкеля с ними нет. И вымпела его не видно.

– Да-а-а, – тихо протянул ярл. – Никак не могу понять, что же заставило дружину бросить своего вождя? Ведь на это нужна причина, и весьма весомая.

– Причина есть, – Хальвдан помрачнел и выругался. – Торкель-ярл оказался колдуном и оборотнем! Когда мы узнали – мы ушли. Но некоторые не поверили, остались… И тогда черный ярл бросил их сам!

Первый отряд чужих воинов, наконец, подбежал к стоящим, размахивая секирами и мечами.

– Приветствую тебя, славный Атли! – вытянув руки, Гендальф с самой широкой улыбкой направился к широкоплечему здоровяку в пестрой коровьей шкуре, накинутой поверх кольчуги.

– Странник? – узнав, викинг озадаченно опустил секиру и приподнял шлем. – Я думал, ты давно в Валгалле, хевдинг!

– Гендальф Странник нынче не хевдинг, а ярл! – выступил вперед разодетый в бархатные одежки Хальвдан. – Владетель многих земель и целого флота. Славнейший из славных!

– Кусок Кольчуги? – вражеский хевдинг недоуменно моргнул. – Это что, правда, ты? Хо! Ерунд! Гудред! Парни… А ходили слухи, будто Торкель-ярл всех вас погубил своим колдовством!

– Не колдовством, а предательством! – зло сплюнул молодой викинг. – Славный Гендальф-ярл выручил нас. Мы принесли ему клятву верности… А вы что же, все так же служите колдуну?

– Колдуна нынче с нами нет… – Атли, наконец, вложил меч в ножны. Следом за ним точно так же поступили и все чужаки. – И мы готовы служить славному и удачливому ярлу… Гендальфу Страннику! Эй, вы, – он обернулся к воинам. – Хотите ходить в таких же шелках, быть столь же богатыми и славными, как воины Гендальфа?

– Хотим! Слава великому ярлу! Аой!

Пиар-ход с богатой одежкой имел самый потрясающий успех! Ну, кто же не хотел быть удачливым и богатым?

Бывшие викинги Торкеля опустили под ноги Странника круглый красный шит…

– Ступай, ярл! Будь нашим вождем! Любо!

Гендальфа пронесли на щите по всему городу, после чего славный ярл повел свое новое войско на штурм спрятанного в лесах королевского замка. Король Эдмунд не стал испытывать судьбу, предпочел откупиться.

Получив шелка и паволоки, красивых молодых рабынь, скот, злато и серебро, викинги устроили пир, на котором в сотни голосов славили своего ярла. Храброго до безумия, щедрого на кольца и удачливого, как никто другой.

На следующий день все двенадцать драккаров Странника, до краев нагруженные столь удачно добытым богатством, вышли в открытое море и, обойдя саксонские королевства, Кент и земли непокоренных кельтов, повернули к берегам Мерсии. На корме головного судна, в парчовом шатре расположилась красавица Эдна. Все такая же грустная, девушка не общалась ни с кем, кроме ярла и кормчего, неожиданно выказав недюжинные познания в управлении морской ладьей.

* * *

Королевский граф Милфред встретил такую орду «данов» настороженно. Правда, у него несколько отлегло от сердца, когда Гендальф-ярл отправил викингов навстречу карательным отрядам короля Бургреда. Результат оказался вполне предсказуем: разбитое в пух и прах королевское войско разбежалось, а сам король поспешно рванул в Ноттингем – зализывать раны. Полный суверенитет Магонсета не оспаривался ныне никем, однако бывший граф, а ныне – король – Милфред Первый почему-то не выглядел счастливым. И причина этому была одна – викинги. Сегодня они дали ему корону, завтра отнимут и станут править сами. Кто ж этих северных дикарей знает?

– Весной мы уйдем, – успокоил Гендальф. – Большинство моих викингов – выходцы из Альдейгьюборга и земель веси. Мы просто вернемся домой.

– Весь? Альдюг… Альдиг… Тьфу ты, язык сломаешь! – Милфред ехидно усмехнулся. – Так вы намерены стать там королем, мой любезнейший эрл?

– А почему бы и нет? – всплеснув руками, громко расхохотался ярл. – В конце концов, Эдна – дочь Эйрика Железная Рука, законного конунга всех земель веси. Ну, почти всех. Если хотите знать, любезнейший друг мой, то мы и на Альдейгьюборг имеем право. А Альдейгьюборг, я вам скажу, это вам не какой-нибудь там Париж или Лондон, не говоря уже о Ноттингеме!

– Неужто больше? – не поверил король.

– Намного, намного больше, – Гендальф азартно развел руки в стороны, словно бывалый рыбак, показывавший величину пойманной рыбы. – И много богаче. В разы!

Между тем приближался конец очередной недели… то самое время, назначенное тремя подозрительными купцами для встречи с Херульфом и Эдвином. Время для обмена мертвой головы Эдны на злато и серебро!

Операцию планировал лично ярл, привлекая лишь самых проверенных друзей и соратников, тех, кому верил, как самому себе.

– Думаю, они очень опытны и хитры, раз до сих пор не попались, – вслух рассуждал Гендальф Странник, сидя за круглым столом в башне, давно уже прозванной местными жителями «датской». – И их вовсе не обязательно трое, может быть, и больше. Это вы, парни, видели только троих. Могут выставить тайную стражу… Наших людей заметят еще на подходе.

– Так взять самых ловких! – воскликнул Херульф. – Они проберутся незаметно…

Рольф Кривая Секира усмехнулся и покачал головой:

– Я думаю, вообще там не надо пробираться никому. Несколько опытных воинов спрячутся там заранее.

– Но торговцы могут перед встречей прочесать все кусты!

– А мы не в кустах будем. В заводи!

– В заводи?

– Спрячемся под ивами. В бобровых ходах.

Вечером ветер развеял тучи, и в черном небе ярко засверкала луна. Эдвин с Херульфом, пробираясь узкой заросшей тропою, по очереди тащили на плечах увесистый мешок. Было холодно, и даже морозно, изо рта обоих юношей шел пар. Впрочем, парни вовсе не чувствовали холода.

– Вроде бы здесь, – осторожно поставив наземь мешок, Эдвин подозрительно огляделся по сторонам. – Что-то никого нет.

– Может, рано еще? – озабоченно прошептал Херульф. – Подождем.

– Не надо ждать! – разорвал наступившую тишину чей-то гулкий голос. – Вижу, вы сделали все, как надо. Что ж, сейчас получите обещанную награду.

Из зарослей вербы показалась все та же, уже знакомая ребятам, троица. Двое угрюмых парней и бородатый старик лет сорока, с темным морщинистым лицом и крючковатым носом.

– Покажите! – подойдя ближе, требовательно попросил старший. – Ну, развяжите же…

Наклонившись, Херульф принялся торопливо возиться с мешком:

– Мы-то развяжем. Сейчас. Однако узнаешь ли ты, уважаемый… Темно же!

– Не так уж и темно – луна, – резонно заметил крючконосый. – Живее давайте, ага. Мы вовсе не собираемся по вашей милости торчать тут до утра.

– Да никто не собирается… вот… Смотрите, ага!

Выпрямившись, из мешка выбралась… Эдна! Сделав пару шагов к «торговцам», показалась в свете луны… Золотые волосы падали водопадом на плечи, глаза сияли… Не узнать красавицу было невозможно!

– Княжна! – в страхе прошептал старик. – Вы что же ее… живой?

– Ну, здравствуй, Хабук-Ястреб, – Эдна окатила всю троицу холодным презрительным взглядом. – Вижу, ты все же не побоялся отворить для меня врата смерти. Только чужими руками, да… Храбрец, что тут скажешь! Мой отец не зря велел гнать тебя со двора!

– Да, мы не можем тебя убить… – крючконосый Хабук неожиданно расхохотался. – Но вполне можем взять тебя с собой. А в пути всякое может случиться. Не стойте же, славные воины веси! Хватайте ее. А этих – убить.

Вытащив длинные ножи, все трое без лишних слов кинулись на Херульфа и Эдвина… Надо сказать, дрались они хватко и, казалось, видели в темноте, словно кошки! Правда, светила луна…

– Аой! – резко донеслось от излучины. – А ну, хватай их, парни!

Гендальф-ярл, Рольф Кривая Секира и прочие, словно демоны, выскочили из зарослей прибрежной ивы и в несколько прыжков уже были в гуще завязавшейся схватки. Зазвенели мечи, кто-то застонал, вскрикнул… Ярл оказался прав – кроме троих «торговцев» имелись и еще воины. Правда, с натиском викингов они не совладали! Люди Гендадьфа сражались с неистовой яростью, ибо, ко всему прочему, им еще пришлось биться ночью, что шло вразрез с обычаями норманнов. Но… раз уж попросил сам ярл… Ни в коем разе не приказал, нет, просто попросил. Как друг и брат, а не как хевдинг, имеющий полное право приказывать.

Двое хмурых парней почти сразу приняли смерть – больно уж злобно бились. Кто-то из их охраны ушел, кто-то погиб, а вот крючконосого удалось взять живым. Кстати, не такой уж это оказался старик, не-ет. Хитрый, жилистый, уверенный в себе воин! Очень непросто было его разговорить, и Гендальф уже собирался прибегнуть к пыткам…

И прибегнул бы, настолько ему хотелось узнать хоть что-нибудь! Однако помешала Эдна. Девушка просто заглянула в башню, спустилась в подвал, освещенный дрожащим пламенем факелов.

– Зачем ты ищешь смерти, Хабук? – хмуро спросила княжна, усевшись на поспешно подставленное кем-то из воинов кресло, сработанное из красной ольхи. – Торкель Кю предал тебя…. И всех вас. Зачем тогда?

– Я знаю то, чего не знаешь ты, – вися на дыбе, загадочно отозвался Ястреб. – И что не так давно узнал Торкель.

Девушка презрительно скривилась:

– И что же он такое узнал? Говори! Я приказываю. Корвала, Нойдала, Харагл! Великие боги приказывают открыть тебе рот! Говори, Хабук-Ястреб, говори, и пусть ересь твоя льется легко и плавно!

– Колд-у-у-унья-а-а-а…

Прошептав, крючконосый неожиданно поник головой и обмяк телом. Весь его гонор куда-то улетучился в один миг, а голос стал пустым и бесцветным, как и глаза Ястреба.

– Твой отец, славный Эйрик-конунг – погиб, – сообщил Хабук без всяких эмоций. – Говорят, несчастье произошло на охоте. Не знаю, но, как бы то ни было, трон великого конунга веси отныне пуст! И уже очень скоро объявится много желающих занять его. Уже объявились…

– Торкель Кю? – тихо уточнила княжна.

– Да, он узнал. И поспешил, хотя на дворе – зима. Но Торкель – колдун, ты сама знаешь. Доберется.

– Так вот почему он захотел срочно избавиться от меня… Эй, эй, Хабук! Не умирай, не уходи… еще рано…

Крючконосый вдруг выгнулся, на тонких губах его появилась белая пена, глаза широко распахнулись… тело дернулось… и обвисло, словно пустой мешок.

– Однако и на нем было заклятье, – покусав губу, Эдна закрыла ладонью мертвые веки Ястреба. – А я вовремя не распознала… да…

– Что он сказал? – тут же уточнил ярл. – Твой отец умер? Мы поговорим… наверху, не здесь… ты расскажешь?

Девушка сухо кивнула:

– Расскажу. Что уж знаю.

Наверху, в очаге, развели костер. Взметнулось к потолочным балкам неистовое оранжево-желтое пламя, потянулся к волоковому оконцу дым. Очень быстро в зале стало тепло, правда, глаза еще долго слезились. Впрочем, никто не обращал на это никакого внимания, в сии жестокие времена люди еще не привыкли к комфорту.

– Когда Торкель Кю все же решил убить меня, используя ведьму, я сразу догадалась, что произошло что-то важное. И оказалась права!

Сидя в кресле, княжна вытянула к камину обутые в облегающие замшевые туфли ноги. Приталенное темно-голубое платье из тонкой шерстяной ткани очень шло к ее синим глазам. В золотых волосах отражалось желтое пламя. Нет, ведь и в самом деле красавица! Настоящая, редкая, какие бывают, наверное, по одной на миллион. Куда там Ивантеевой Машке из десятого «А»! Да и Розалинда, честно сказать, по сравнению с этой…

– Ты получила права на престол? – негромко уточнил ярл.

– Если следовать закону – да.

– Но Торкель… почему он просто не женился на тебе?

– Потому что он – мой брат, – глаза Эдны вспыхнули яростью и гневом… но тут же погасли. – Подлый и мерзкий братец. Наш общий отец – Эйрик-конунг. Матери – разные.

– Вы могли бы править вместе.

Девушка презрительно скривилась:

– Торкель не будет делить власть никогда и ни с кем. Узнав о свободном престоле, он предпочел тут же расправиться со мной.

– Понятно, – покивал Гендальф. – Просто убрал возможную конкурентку. Слушай! Я помогу тебе вернуться домой, милая Эдна! И ты станешь княжной…

– Нет. Никогда, – девчонка неожиданно покраснела, словно ей было чего стыдиться. Так ведь и действительно – было.

– Подлый ярл Торкель изнасиловал меня, – глядя прямо перед собой, четко произнесла девушка. – Сначала сам. А потом отдал на потеху берсерку. Есть у него один рыжий… Если я появлюсь в землях веси… О, у Торкеля найдутся доказательства! Для того, чтоб занять престол, мне нужен муж… Но кто возьмет меня, опозоренную?

– Я, – тихо промолвил викинг. – Я стану твоим мужем, милая Эдна! И вовсе не из-за вепсского трона, а потому… Потому что люблю тебя! Полюбил уже давно, увидев в своих снах.

– Ты… – В синих очах девушки застыли слезы. – Но я же… а ты… я не девственна, и ты это знаешь.

– А кому вообще нужна эта чертова девственность? – цинично засмеялся ярл. – Разве что каким-нибудь дикарям. В мое время девушки сами вольны решать, с кем и когда им спать. Сами, понимаешь?

– Я не решила сама…

– Тем более…

– Значит, тебя не смущает…

– Меня смущает только одно – сможешь ли ты полюбить меня, милая Эдна? – заявил Гендальф и в самом деле смущенно.

– Я… тебя… Я думала о тебя все это время, мечтала… С тех самых пор, когда первый раз увидела. На озере у поющих камней, помнишь?

Их губы сомкнулись в поцелуе. Сначала – нежном, а потом все более страстном, горячем, зовущем. Шерстяное платье красавицы неслышно упало на пол. Рука ярла скользнула под льняную сорочку, да девушка и не стала дожидаться, пока возлюбленный разденет ее… Отпрянула, улыбнулась… и, медленно стянув через голову рубаху, бросила ее на скамью. Туда же улеглась и сама, на спину, ласково поддерживаемая ярлом. Руки Гендальфа ощущали весь нерастраченный жар юного тела, ласково гладили упругую грудь, чувствуя шелковистое тепло нежной девичьей кожи. Темная ямочка пупка… твердеющие сосочки, которые так славно накрыть губами, поласкать языком… опуститься ниже, к лобку, ожидая ответа распаленного любовным томлением тела. Манящие изгибы талии, стройные бедра, нежнее нежного плечики, лопатки… золотой водопад волос, ямочки у копчика… Как приятно было гладить все это сокровище, ласкать, целовать, чувствовать нарастающий жар страсти, тонуть в сияющей синеве очей!

Вот девушка повернулась спиною… под левой лопаткой красавицы синела татуировка – синяя руна «К»… Что значит – княжна…

И вновь губы возлюбленных сомкнулись в затяжном поцелуе, и два тело слились в одно, а сплетенные вместе души унеслись высоко-высоко в небо.