Четверг, 12 июня

В комнате было тихо. Тишина была не обыкновенной.

Тишина была застывшей. Замершей. Безжизненной.

В комнате Яны чувствовалось тягостное, довлеющее ощущение остановившегося времени.

И даже свет солнца, пробивавшийся через полоски жалюзи, был каким-то мерклым, бледным. И казался искусственным.

Я сидела на краю застеленной кровати и обводила взглядом комнату Яны Долгобродовой.

Второй жертвы Романтика. Ей было семнадцать.

Она любила приключенческую фантастику, обожала Китнис Эвердин, Дилана О’Брайана и Джареда Лето.

Увлекалась фотографией и фотоискусством.

В её комнате было много фотографий. Они были прекрасны.

Яна снимала природу, городские пейзажи, людей.

В её фотографиях были эмоции. Были чувства. И жизнь.

В этой комнате, жизнь сохранилась только в её фотоснимках.

Я закрыла глаза, чувствуя теплые слезы под ресницами.

Я ощущала накатывающее видение.

Оно было, как омут в непрозрачной, речной воде.

Глубокий, бездонный водоворот воспоминаний.

Водоворот чужих переживаний, эмоций, криков, смехов, страхов, боли, ужаса и смерти.

Это действительно отчасти похоже на ощущение, что находишься под водой.

Во всяком случае дышать бывает тяжело. А видеть чужое прошлое бывает и того тяжелее.

Я слышала громкие крики. Эмоциональные, истошные и счастливые.

Восторженные крики радостных людей. Они разряженной толпой идут по главной площади Москвы!

Помимо них сотни аниматоровов, выделывающих невообразимые фокусы! В воздух взлетают шары, мыльные пузыри!

Гремит музыка марширующего оркестра. За ним следуют всякие экспозиции на колёсах!

Красота! Шик! Всеобщее, единое веселье! Всеобщий сумасшедший, громкий восторг и бурный всплеск самых позитивных эмоций!

Я стояла тут. Посреди толпы.

В лицо светило солнце. Я старательно выбирала моменты и предметы для съемки.

Я смахнула с лица прядь волос. Подняла свой фотоаппарат.

Я ужасно довольна своей новой камерой!

Я раньше о ней могла только мечтать!

Новый, офигенный Nikon с потрясающей матрицей! Разрешение и чувствительность на высочайшем уровне! Все настройки можно менять в ручную, вплоть до самых мелких, не значительных.

Я помнила, как буквально прыгала от радости, когда получила коробку с камерой из рук улыбающегося отца.

Боже! Тот день был перенасыщен счастливыми событиями!

К камере мне подарили так же хороший, наконец-то человеческий объектив. В замен того старья, которым я пользовалась последние три года.

Сегодня у меня важный день.

Я решила использовать праздник Дня Города, чтобы получить качественные, крутые кадры.

Я собиралась выложить фотки на свой личный блог, который веду уже почти год.

И теперь у меня есть возможность получать снимки максимально крутого качества.

Меня охватывал азарт и ажиотаж.  Я не могла себя сдерживать.

Хотелось просто фоткать всё и всех вокруг!

Но, конечно я такого не делала.

Я ступала мимо орущих во всеобщем ликовании людей.

Останавливалась, делала снимки.

Вот сейчас я сфокусировала камеру на одном из аниматоров.

Он жонглировал пламенеющими кольцами! Да еще они горели разными цветами!

Зрелище было захватывающее.

Я сделала четыре снимка. Прошла дальше.

Сфотографировала несколько передвижных композиций из цветов и металла.

Затем увидела пляшущих, гигантских, желтых миньонов из одноименного мультфильма.

Они тоже сохранились на карте памяти моей камеры.

Затем я начала охотиться за эмоциями.

Я любила эмоции на фотографиях. Они содержали в себе чувственную мимику и демонстрировали детальную, потрясающую выразительность человеческого восприятия.

Воспоминание резко сменилось.

Я ощутила головокружение. Перед глазами с космической скоростью пронеслись смазанные изображения, лица, улицы, дома и тени.

Я сидела на окне длинного коридора.

Кажется, это было какое-то учебное заведение. Но не школа.

-А вот это реально охренительно!

Сидевший рядом со мной парень в темно-красной рубашке и джинсах повернул камеру дисплеем ко мне.

-Очень круто! Особенно мне нравиться, что у этой девушки видно, как в глазах небо отражается.

Я улыбнулась. Мне были приятна похвала. Она укрепляла во мне уверенность. Я всегда робела и волновалась, перед тем, как выложить фотки в сеть. Даже валерьянку иногда пила!

-Спасибо.-проговорила я с довольной улыбкой и губами взяла ещё мороженное с рожка.-А посмотри, пожалуйста... там дальше есть наряженные олени...

-Олени?-парень повернул ко мне свое лицо.

У него было красиво лицо. И выразительные, янтарные глаза.

На лице уже начала появляться щетина. Он не сбривал. С тех пор, как я сказала, что мне нравиться, когда у него такие щеки и подбородок.

-Да, олени.-кивнула я.-Красивые, большие. Их очень круто нарядили. А еще за ними карета такая ехала, огромная. Посмотри. Мне кажется там классные должны быть снимки.

-Ща-а...-парень полистал меню.

Пространство вокруг вздрогнуло, исказилось. Меня швырнуло куда-то вперед. Потянуло в бок.

Я оказалась в своей комнате.

Громко играла музыка. Группа «30 seconds to mars», From Yesterday.

Пространство моей комнаты рассекают лучистые линии солнечного света, пробивающиеся через жалюзи.

Я сижу перед компьютером. Сосредоточенно смотрю на монитор.

Я старательно редактирую фотографии. Это фотографии мамы.

У неё скоро день рождения. Скоро девятнадцатое мая. Через неделю. Я вздохнула.

Я готовила в подарок маме, помимо прочего, альбом с её самыми счастливыми фотками.

Точнее, это была даже книга. Вместо иллюстраций в ней разнообразные коллажи. Только нормальные, как мне хотелось.

А  не те, дурацкие, кривые и уродские, что обычное делают некоторые люди.

Я очень ответственно подошла к коррекции и ретуши всех снимков для коллажей. А это прорва работы!

Я часами просиживала перед компом. А еще я к каждом коллажу написала истории. Коротенькие, не большие. По три-четыре абзаца.

В одной из полиграфий города, я заказала потрясную обложку для этого альбома.

Подарок должен был получиться просто невероятно крутецкий!

Моя мама очень сентиментальна, так, что я не сомневалась, что ей понравиться.

И предвкушение, как она увидит мой подарок, вселяли в меня радостное нетерпение.

Я вздохнула. Улыбнулась своим мыслям. Сохранила очередную фотографию.

Потянулась в кресле, чуть откинулась назад. О-ох.

Ещё чертова туча работы!

В дверь позвонили. Я недоуменно нахмурилась. Это ещё кто?

Папа с мамой уехали на выходные к бабушке, в Орёл.

Старшая сестра сейчас с мужем в Испании. Друзей я не ждала.

Я выключила музыку и пошла открывать дверь.

Стой, подумала я, Стой, пожалуйста, Яна не открывай! Не надо! Стой! Да стой же ты!...

Я хотела остановиться. Я боялась открыть дверь. Но я была не властна в чужом воспоминании! Я ничего не могла сделать...

Только наблюдать глазами Яны Долгобродовой.

И тут воспоминание снова внезапно расплылось, растаяло.

Сменились очертания стен, исчез солнечный свет.

Я бежала по ступеням подъезда. Меня охватывала нетерпеливая радость. Я не могла сдержаться.

Восторг и восхищение рвались наружу. Хотелось орать от счастья.

Я забежала на свой этаж. Остановилась возле двери. Начала искать ключи

Да где же они! Блин! Неужели...

Радостные эмоции и чувства сменились опасением. Я быстро вернулась на лестницу. Прошлась по ней вниз. Вышла на улицу.

Поспрашивала у прохожих.

Никто не видел моих ключей. Они у меня с ярким брелоком. Их тяжело не заметить.

Я вспомнила, как одухотворенная, счастливая поспешно шагала от метро.

Саднящее сожаление заставило меня скривиться.

-Вот же... Дура!-я сокрушенно покачала головой.-Дура... дура я.

Я вернулась домой. Пришлось до вечера ждать родителей.

Они очень удивились, увидев меня под дверью. Мама огорчилась, узнав, что я посеяла ключи от квартиры.

Мне было невыносимо стыдно. Через четыре дня её день рождения, а я такое учудила!

Чувство вины вселяло уныние. Только папа ободряюще обнял меня и поцеловал. Легко, с любовью, ласково и тепло.

-Ничего.-Он прижал меня к себе и чуть потрепал плечо.-Ничего, Янчик. Не переживай.

Он вздохнул, усмехнулся.

-Я давно собирался сменить замки.

Снова сменилось воспоминание.

Я сидела на кровати и рассматривала приготовленный маме подарок. Он был великолепен. Правда. И коллажи получились чудесные, крутые, жизненные.

Не терпелось подарить это маме. Не терпелось увидеть её реакцию.

Был вечер, мои родители укатили в полицию. Нашли их угнанный автомобиль.

Было примерно половина десятого. Я была одна дома.

Насладившись приготовленным подарком, я спрятала его в свой тайник, за столом.

Вдруг раздался звонок в дверь.

Я бессильно смотрела глазами Яны, как она пошла открывать. Я уже знала, что это был то самый вечер.

Последний раз, когда родители Яны видели свою дочь.

Яна радостно приплясывая проскакала в коридор, в прихожую.

Посмотрела в глазок. Удивленно отстранилась.

Звонок повторился.

-Кто там?-настороженно спросила Яна.

-Помогите пожалуйста! У меня котёнок попал под машину! Я вас умоляю девушка! Пожалуйста... Мне хотя бы перевязать чем-то...

Яна отстранилась. Засуетилась, заволновалась.

Нервно, пугливо прижала руки ко рту.

Не открывай, молила я, не открывай, пожалуйста, не открывай...

Конечно она меня не слышала. Ведь это было только воспоминание.

Яна открыла дверь.

Я силилась увидеть того, кто стоял на пороге. Но Яна тут же взяла у него из рук окровавленного котенка.

-Боже, бедненький...-чуть не плача проговорила она.-Как же его так?! Господи...

Глаза замылило слезами. Котенка было жаль. Грудь сдавило горькой печалью и ужасом.

-Да какой-то козел... задний ход дал и...

Да подними ты взгляд! Яна! Посмотри на него! Посмотри в ему в лицо!

Если бы я могла, я бы проорала ей это в лицо.

Посмотри! Посмотри! Ну, чёрт возьми! Ну, пожалуйста... Давай!

Она не посмотрела. Не успела.

Я вскрикнула, когда что-то укололо меня в шею.

-Вы что...-но слова мои запутались, слились, стали неразборчивыми.

Окровавленный котенок выпал из моих рук. С глухим стуком ударился о пол.

Ноги подкосились, тело налилось тяжестью, сознание начало меркнуть.

Уже лежа на полу, когда мои веки смыкались я смотрела на его кроссовки.

Он присел возле меня и что-то делал. Я чувствовала, что он связывает меня.

Я не могла кричать. У меня не было голоса. Не было сил.

Я не могла пошевелить даже мизинцем. Мне и моргнуть было тяжело.

Когда он взял меня на руки, я, уже теряя сознание, заметила на его левом запястье выжженное клеймо.

Бугрящийся, уродливый ожог был в виде цветка с пятью лепестками.

Я открыла глаза...

Я сидела на полу, в комнате Яны Долгобродовой.

Меня колотила дрожь. Я нервно сглатывала.

Возле меня медленно опустился на колено Стас.

-Ника?-он коснулся моего колена.-Как ты?..

Я посмотрела на него.

-Что ты увидела?-спросил он.

Я снова нервно, тяжело сглотнула. Обхватила себя руками.

Тело противно знобило. Дыхание царапало горло. На висках болезненно пульсировала кровь, а затылок наливался тягучей, неприятной тяжестью.

-Ника, что ты делаешь?-с подозрением спросил Стас.

Он встал рядом со мной.

Я присела возле стола Яны Долгобродовой. Наклонилась в бок, протянула руку и открыла тайничок хозяйки этой комнаты.

Я нащупала рукой твердую обложку альбома и вынула его на свет.

Он был превосходен. Обложка была сиреневая, фактурная на ощупь и оттесненным названием: «Эскизы наших эмоций».

-Что это?-быстро спросил Стас.

-Подарок.-ответила я и прижала коллаж к груди.

-Подарок? Кому?-спросил Стас.

-Её матери.-я качнула головой в сторону двери.

Стас помолчал. Я тоже ничего не говорила. Говорить не хотелось.

-Мне можно его посмотреть?

-Там ничего нет.-ответила я, глядя вниз, перед собой.

Стас вздохнул.

-Поверю тебе...

-Спасибо.

Я оглянулась на дверь комнаты.

-Нужно посмотреть её снимки с последнего праздника Дня города.

-Ника, это было почти год назад... Ты уверена?

Я молча кивнула.

-Он был там.

Стас смотрел на меня. Я подняла взгляд. Увидела, что он шокирован. Хотя и сдерживает эмоции.

-Да.-кивнула я.-Ты был прав, Стас. Он не хаотичен. Он выбирает их.

-Заблаговременно.-кивнул Корнилов и с сожалением покачал головой.-Расчетливый.

-Не хвали его.-я покачала головой и попросила.-Пожалуйста, не надо.

Я вышла из комнаты, чувствуя на спине задумчивый, досадливый взгляд Стаса.

Сидевшие в соседней комнате родители Яны оба встали, когда я открыла дверь и переступила порог.

Я посмотрела на них.

Отец Яны, держит жену за плечи. Женщина с мольбой и страхом смотрит на меня.

-Ну? Ну, что? Что там? Что?... Что вы узнали?

-Кристина...-попытался успокоить жену отец Яны.

-Что вы нашли?!-слезно вопросила несчастная женщина.

Я подошла к ней, протянула альбом.

-Вот.-я тяжело сглотнула.-Это подарок.

-Что?-мать Яны трясущимися руками взяла у меня альбом в твёрдой обложке.-К-какой п-подарок... От... кого?

Они оба смотрели на меня с тревогой и бессильной, горькой надеждой.

Я тяжело сглотнула. Мне показалось кто-то сжал моё сердце в кулаке.

В глазах этих людей я увидела бесконечную, бездонную боль тяжелой утраты.

Иссушающее горе снедало их обоих, очерняя печалью душу, жизнь и мысли.

Мать Яны раскрыла альбом и задохнулась от рыданий.

Она прижала левую руку ко рту. Зажмурила глаза.

По её щекам заструились слёзы.

Отец Яны тоже схватился за альбом.

Они рассматривали подарок от дочери, с голодной, взволнованной жадностью.

Они оба вцепились в ту последнюю частицу добра, что оставила им их родная дочь.

Они держали альбом, прижимаясь друг к друг, плача и разглядывая сделанные Яной коллажи.

Последнее, что осталось от их дочери. То, что она сделала сама. То, во что вложила душу, сердце и свою любовь.

Я тихо, молча вышла из комнаты, и столь же тихо закрыла за собой дверь.

Стас ждал меня в прихожей.

Мы ушли тихо. Не задавая вопросов. Не прощаясь.

Через пару минут мы уже ехали в его машине по широкому проспекту.

Я уныло смотрела в окно.

Настроение было дерьмовое. Я только, что закончила пересказывать Стасу свое видение.

Корнилов оживился, услышав про клеймо на левой руке.

Это важная, и очень заметная примета.

На душе тлел тяжелый осадок от увиденного и пережитого.

Горло сдавливал болезненный комок.

Стас хотел, что-то спросить, но у него внезапно зазвонил телефон.

-Извини.-пробормотал он.

Я молча кивнула.

Он взял трубку.

-Да? Что?.. Отлично... Спасибо, Костян. С меня причитается. Он сопротивлялся? О-о... рад это слышать. Ну, только вы там не перестарайтесь. Ладно? Чтобы потом его адвокат не сказал, что вы из него признания выбивали. Да, добро. Давай.

Он отключился. Я увидела, что он победно ухмыльнулся.

-Что случилось?-спросила я, не удержавшись.

-Фотографа твоего приняли.-ответил Стас со вздохом.-В Питере уже прятался, у сводного брата.

-Он сядет?

-Посмотрим.-неопределенно ответил Стас.-Во всяком случае доказательства у нас неоспоримые.

Он внезапно зло ощерился.

-Но, каков гадёныш... В Москве, в официально зарегистрированной фотостудии девчонок снимать для всяких извращенцев...

-Фотостудию, надо думать закроют?

-Уже.

-Отлично.-я перевела взгляд на окно, взглянула на улицы, которые мы проезжали.

Город жил своей жизнью. Обыденной и повседневной. Без Романтика и его жертв.

Стас завел автомобиль.

Я оглянулась на него.

-Теперь куда?

-Отвезу тебя домой.-решительно произнёс Корнилов, не глядя на меня.

-Что?-не поняла я.-Почему?

-Хватит на сегодня.-Стас упрямо покачал головой.

Я повернулась к нему всем телом, и недоуменно, с возмущением пристально посмотрела.

Он на миг отвел взгляд от дороги. Взглянул на меня.

Я пожала плечами. Я не понимала.

-Почему? Стас?! Это же...

-Ника.-Корнилов, чуть прикрыв глаза качнул головой.-Я помню, что с тобой было когда ты помогала мне поймать Живодёра.

Так вот оно что!

Я хмыкнула. Покачала головой.

-Причем тут это...

-Притом, что это могло плохо для тебя кончиться.

Я снова села спокойно. Упрямо сложила руки на груди. Негодующе качнула головой и холодно спросила:

-Ты пытаешься меня уберечь? От чего Стас? От моих видений?

Я презрительно фыркнула.

-Бесполезнее этого, только таскать воду решетом.

Стас усмехнулся.

-Учишь русские поговорки?

-Приходиться.-кивнула я.-Скажи, честно... Стас?

-Что?

-Если бы я не пришла к тебе... Ты бы ко мне не обратился? Да?

Мы посмотрели друг на друга.

-Ника, я просто о тебе беспокоюсь... Мне...

Он замолчал, как будто подавился. А потом произнёс, глухо, тихо, но с чувством.

-Мне жалко тебя...

-Жалко?-переспросила я тихо, с грустью.-А их? Этих людей, потерявших своих детей, своих дочерей тебе не жалко? Ты думаешь о них?! Могут они хотя бы надеяться, что ублюдок отнявший у них дочерей сядет за решетку?! Понесёт наказание, которое заслужил?

Стас вздохнул.

Мы проехали перекресток, свернули возле высокого здания телеканала.

-Думаешь, им это поможет?-проговорил он с грустным скептицизмом.

Я посмотрела на него.

-Знаешь, Стас... Боль их не утихнет уже никогда. Но я думаю, что чем дольше он остаётся на свободе, тем она сильнее.

Я отвернулась к окну. Я сердилась на него. Хотя и понимала, что он искренне пытается уберечь меня.

Я тоже помнила, что со мной было, когда я видела воспоминания жертв Московского Живодёра и его самого.

Когда они преследовали меня повсюду. Налетали, наваливались, укутывали, душили в своих мрачных, жестоких реалиях.

Я пребывала в гнетущей депрессии. Я перестала улыбаться. Мне было плохо. Мне не хотелось ничего.

Я боялась спать. Они часто приходили ночью. Они показывали, как Живодёр мучал их. Как медленно пытал их, вызывая боль, страдания и крики. Наслаждаясь ими. Возбуждаясь от них.

Я всё это наблюдала. В деталях. Раз за разом.

Красочно. Натуралистично. Удручающе и мрачно.

Я вряд ли когда-то забуду то, что видела в последних воспоминаниях жертв Живодёра.

Да скорее всего, никогда. Никогда не забуду.

Мы ехали молча. Через некоторое время застряли в небольшой пробке.

-Ника чего ты обижаешься?

-Я не обижаюсь, Стас.-я качнула головой.-Я ценю твою заботу.

-Я рад это слышать.

-Но, я хочу помогать.-упрямо заявила я.

Стас раздраженно фыркнул.

-Ника мне прямо сказать, что тебя может ожидать?

Я невесело усмехнулась.

-Психиатрическая больница?

Он посмотрел на меня. Серьёзно. Долго. Недовольно.

-Считаешь, что это смешно?

-Нет, от чего же...-я пожала плечами.-Вполне реальная опасность.

-Тогда, почему? Зачем тебе это?

Я не сразу ответила.

-Затем, что я могу, Стас.

-Только ради этого?

-Не только.

-А что ещё?

Я вздохнула.

-Я уже давно, кое-что чётко уяснила.

-А именно?

Я бросила на него усталый взгляд.

-Мне никуда никогда и нигде от это не спрятаться.-убежденно проговорила я.

-А ты пробовала?-усмехнулся Стас.

-Уж, поверь.-снова вздохнула я.-Я пыталась. И не единожды.

Я пожала плечами. Если я не буду видеть то, что вытворяет Романтик... Ну-у... я буду видеть, что ни будь другое.

-Вряд ли «что ни-будь другое» сравниться с тем, что он делает.-резонно заметил Стас.

-Да.-кивнула я, глядя на проезжающий мимо нас автобус.-Скорее всего... Только знаешь, что?

-Что?

-Так, я всё равно буду от это мучатся, долго и часто. И самое обидное, Стас, что зря. Без пользы.

Корнилов фыркнул, пренебрежительно усмехнулся.

-Хочешь пользу приносить?

-Да.

Он посмотрел на меня. Наши взгляды снова столкнулись.

-Ника...

-Стас, пожалуйста...-я смотрела на него с просьбой.-Не обрекай меня страдать от бесполезного количества воспоминаний разных других людей... Ты всё равно не убережешь меня от того, чтобы я не видела всякие мерзости! Понимаешь? Я их всё равно вижу! Всё равно!

Я раздраженно цокнула языком.

-И поверь, видеть, как два мальчика мучают щенка, поджигая ему лапы, или как отец насилует дочь, или как какой-то урод насмерть забивает старушку ради квартиры, мне не чуть не легче, чем видеть деяния Романтика!

Стас внимательно посмотрел на меня. Но я глядела вперёд.

У меня выступили слёзы на глазах.

Как он не понимает? Он не может меня защитить! Меня никто от этого не защитит!

Я пожала плечами. В горле чувствовалось не приятное першение.

-А так... хоть я и вижу ужасы куда страшнее, чем всё выше перечисленное... я...-я судорожно вздохнула.-Я хотя бы знаю ради чего, Стас...  Если терпеть всё это, то хотя бы ради дела...

-То, о чём ты говорила, тоже достойно внимания.-заметил Стас.

Я отмахнулась.

-Эти уже понесли наказание.

-Да?

-Да. Я их подставила. Это было не трудно. Только с маленькими садистами ничего не вышло.

Стас усмехнулся.

-Мнишь себя воительницей за справедливость?

Я грустно усмехнулась.

-Меня мотивирует не только это, ты же знаешь. Мои видения прекращаются, только тогда, когда чертова справедливость восстановлена.

Я обреченно вздохнула.

-Только и насильника, и убийцу старушки долго искать не пришлось. Они не особо прятались.

Я помотала головой.

-И они не нападают на других. Они...

-Не так опасны, как Романтик?-подсказал Стас.

Я кивнула.

-Едва ли с этим можно спорить.

-Я и не спорю.-ответил Корнилов.-Я с тобой согласен.

Я молча кивнула и плаксиво шмыгнула носом.

Мы снова замолчали. И так доехали до моего района.

До дома, понятное дело, Стас меня никогда не подвозил.

Иначе у дяди Сигизмунда неминуемо возникли бы вопросы, почему его четырнадцатилетнюю племянницу катает на внедорожнике, какой-то взрослый мужик.

-Ника.-произнёс Стас, когда остановил автомобиль.

Он замолчал. Я не торопила его. Молча ждала. И надеялась.

Я видела, как Корнилову тяжело принять решение.

-Я тебе, конечно не могу указывать и заставлять, но...

Корнилов снова вздохнул.

-Я боюсь за тебя.-проговорил он сжимая руль автомобиля.-Правда.

Я чуть наклонилась вперёд. Заглянула ему в глаза.

Он сжимал руль, и угрюмо, сцепив зубы смотрел вперёд.

Я коснулась его руки. Он посмотрел на меня.

-Я знаю, Стас.-проговорила я тихо и ласково.-Но это моё решение. И... твои попытки уберечь меня... прости, но они тщетны.

На его лице дернулась скуловая мышца.

Он покивал головой.

-Да... понимаю...

-Так ты позволишь мне?

Корнилов улыбнулся.

-Если даже я скажу нет, ты ведь начнешь искать Романтика, сама. Так ведь, Ника?

-Так.-утвердительно кивнула.

-Я и не сомневался.-он ещё раз улыбнулся.-Завтра съездим к родителям Богуславы Мартыновой.

-Хорошо.-я открыла дверь его автомобиля.

-Ника.

Я обернулась.

-Что?

-Там будет... тяжелее.

-Ты про то, что её мать порезала себе вены?

-Да.

-Переживу.-вздохнула я.

А куда мне деваться? Я уже объяснила, что выбора у меня нет. Никогда, нет.

-Уверена, что справишься?

-Да.-солгала я.-Пока, до завтра.

-До завтра.-взгляд Стаса был задумчивым, усталым и беспокойным.

Я вышла из автомобиля и направилась к мастерской дяди Сигизмунда.

Я знала, что Стас сейчас будет на расстоянии, не спеша ехать следом.

Он всегда провожает меня. Всегда.