Четверг, 19 июня
-Да проститутка она была! Тьфу! Смотреть противно было!
-Да, да!... Я помню... Как Кеша из дома, так к ней сразу приходили... всякие мордовороты...
-А ещё такой... высокий такой, блондин часто заходил...
-Подождите.-Стас прервал негодующий поток местных старушек из дома, где раньше жила семья Хазиных.
Он достал ту самую смятую фотографию, с Викентием Хазиным, Демидом и неизвестным блондином, у которого на рубашке заметен ремень пистолетной кобуры.
-Посмотрите, пожалуйста.-Стас показал пожилым матронам из подъезда Хазиных старую фотографию.-Этот человек, вот справа, он приходил к Марии Хазиной в отсутствие мужа?
Старушки, все четверо, щурясь, цепкими, жадными взглядами всматривались в снимок. Одна одела очки, и посмотрела снова.
-Он!-убежденно воскликнула одна из них, в старомодном костюме.-Точно он!
-Он, он.-закивали остальные.
-Захаживал сюда, как только Кеша уходил. Машка, подстилка развратная, говорила, что он её друг.
-Как же! Как придёт, так весь дом слышал, как они там дружили! Тьфу! Стыдоба!
-Ага, хорош дружок!
-Большое спасибо, вы очень помогли следствию.-сообщил им Стас.
Пожилые дамы аж просияли.
Они наперебой бросились докладывать Стасу вообще все сведения и новости, которые им были известны.
Причем по уровню резонанса сплетни варьировались от наркоманского притона на первом этаже аж до событий в кулуарах правительственных чертогов.
Стас ещё раз поблагодарил местных надзирательниц за поведением соседей, и поспешил избавиться от болтливых старушек.
У него было имя. Старушки в один голос сказали, как звали блондина со старой, мятой фотографии.
Ипполит Збруев. Капитан Ипполит Збруев. Ему даже сказали, на чём он приезжал.
Судя по торопливым описаниям бабушек, это был серый Мерседес.
А если так, то господин Збруев вряд ли был добропорядочным и честным полицейским.
Обычному капитану, в 90-х и в начале двухтысячных даже на колесо от немецкого седана заработать было не легко.
Впрочем, Стас никогда не судил тех, кто в прошлые годы не гнушался брать деньги.
Время было такое. Люди выживали.
Пытались выживать в новой стране, которая разительно отличалась от той, в которой они родились, выучились и выросли.
Тогда ещё никто не знал, как сильно обманут их надежды те, кто умеет лишь разрушать и брать.
К счастью страна успела опомниться, зализала раны, запомнила уроки и сейчас успешно реабилитируется.
Теперь нужно было выяснить где и в каком ОВД работал Ипполит Збруев. Мог ли он вести дело убийства Марии Хазиной?
Мог ли он... Забрать к себе её сына? И был ли этот сын его тоже?
Но тут опять возникала трудность, связанная с отстранением Стаса от дела Романтика.
Он не может делать запросы и искать информацию о Збруеве.
Идеальным было бы найти его место проживание, поговорить с родственниками.
Сидя в машине Корнилов подумал, как ему это сделать.
Зазвонил мобильник.
Стас взглянул на звонивший контакт. Хмыкнул, принял вызов.
-Как успеха Сеня?
-Взяли мы их!-обрадованно объявил Арцеулов не скрывая злорадства.-Прямо в квартире! И компы изъяли.
-Хорошая работа, Сень.-похвалил Стас.-Свяжись с Колей, ему возможно понадобиться твоя помощь.
-Да, понял.
-Давай, до встречи.
-Пока.
Стас проверил почту на телефоне.
На всякий случай просмотрел мессенджер. Коля сторонник новшеств, и старается идти в ногу со временем. Он очень долго настоятельно рекомендовал Стасу установить себе современные приложения для общения.
Корнилов, в конце концов сдался. Но сейчас, ни в Телеграмме ни в WhatsApp новых сообщений от Домбровского не поступало.
Стас снова занялся пересмотром снимков.
Мог ли кто-то из других друзей и близких семьи Хазиных знать Ипполита Збруева.
Теоритически вполне...
Снова зазвонил телефон. Стас взглянул на дисплей. Звонила Рита.
Корнилов вздохнул, взял трубку.
-Да, любимая...
-Корнилов, если ты таким образом пытался загладить свои прошлые грехи, то нужно было прислать, как минимум больше!-без предисловий начала Рита.
Она говорила слегка сердито, не скрывая ехидной издёвки.
-Что это за тщедушная, одинокая роза под дверью? Тебе сколько лет?
Стасу показалось, что в один момент из него выкачали весь воздух.
Он на мгновение или два потерял всякую возможность дышать и говорить.
-Рита...-выдавил он.-Я не присылал тебе розы!
-Д-да?-тихо переспросила Рита.-А к-кто... Боже... Стас...
-Запри дверь на все замки, и не выходи никуда! Найди мой травматический пистолет, и держи поблизости.-Стас быстро завел автомобиль.-Поняла меня?!
-Д-да, да...п-поняла...-голос Риты задрожал.-Но Стас...
-Что?!-Корнилов быстро выехал со двора, чуть не зацепив стоящий на углу хэтчбек.
-Алина...
-Она дома?
-На реп-петиции... Она написала, что т-тоже п-получила...-Рита поперхнулась, и охрипнув закончила.-Стас она получила розу! Такую же...
Стас стиснул зубы. В голове толчками застучала кровь.
Пружинисто хлестало возрастающее беспокойство.
Страх за Алину отравлял мысли, поражал сознание.
Стас надавил на педаль. Его внедорожник начал стремительно набирать скорость.
Быстрее! Быстрее! Быстрее!
Слова стучали в голове под ритм участившегося пульса.
Корнилов почувствовал прилив ярости к Романтику и волну злости на собственную беспечность.
Он не до оценил уровень мстительности Романтика.
Он просчитался.
Движение на дорогах было не торопливым, не спешным.
Разгар рабочего дня. То и дело плотные заторы преграждали путь.
Стас злился. Злость снедала его, а возрастающая тревога сдавливала, стискивала в крепнущих тисках.
Он умел держать себя в руках. Даже в тех случаях, когда под угрозой оказывались самые дорогие ему люди.
Но он боялся. Он ничего не мог с собой поделать.
Его безумно страшила мысль, что Романтик может добраться до Алины...
Он гнала из головы мерзкие представления, о том, что может случится.
Он не хотел об этом думать. Не хотел даже представлять.
Он свернул налево, переключил скорость.
Мотор гудел под капотом. Внедорожник летел вперед.
На перекрестке он проскочил на красный.
Стас понял, что быстро добраться до музыкальной школы, где Алинка училась играть на виолончели, он просто не успеет.
Он набрал Аспирина.
-Товарищ генерал...
-Да?
-Кажется он нашел мою семью.
Молчание.
-Где они?-сухо спросил Савельев.
-Жена дома, а дочь на занятиях. Это музыкальная школа на Шмитовском. Номер улицы тридцать два.
-Понял.-быстро ответил он.- Я сейчас подниму, кого могу. А ты дуй у к жене.
-Да, спасибо.
Стас дал отбой. И все-таки поехал в школу.
Рита может о себе позаботиться.
В конце концов она знает, чья она жена. К тому же в доме есть оружие, и Рита умеет им пользоваться. Стас её научил.
Впереди показались яркие знаки дорожных работ.
Путь вновь был прегражден.
-Да вашу ж мать!-прорычал Корнилов.
Он оглянулся. Сзади кто-то агрессивно просигналил.
Корнилов резко развернулся, и переехав тротуар, рванулся в жилой двор.
Он старался не спешить. Не хватало кого-то сбить по пути.
Но Стас вряд ли бы остановился, произойди такое.
Сейчас никто и ничто не имело значения. Только Алина.
Только его дочь. Её жизнь.
Он гнал вперёд.
Стас петлял по дворам.
Автомобиль пугал людей. Вслед неслись ругательства.
Корнилову было всё равно.
Он просто торопился успеть. Его поглощал неистовый ужас, при одной только мысли...
Нет! Нет! Он успеет! Он обязан успеть!
Отчасти он, конечно же надеялся на людей Аспирина.
Возможно кто-то из них ближе, кто-то сможет прибыть на много раньше.
Стас пытался дозвониться до Алины. Тщетно. Дочь не брала тревогу.
Ядовитые зубы тревоги и страха впились в душу Стаса. Поселили панику.
Стас гнал прочь пугающие мысли. Но они непрестанно одолевали, тяготили, страшили его. Внушали ужас, смятение, растерянность.
Когда впереди показался тупик, Стас рыкнул ругательство, круто развернул внедорожник и сшиб хлипкий, металлический запор из проволоки.
Люди неподалеку бросились в рассыпную.
Стас переехал широкий, большой стадион. Рванул в другой двор.
Выскочил на проезжую часть.
Зеленая маршрутка резко затормозила, возмущенно просигналила.
Корнилову это было побоку.
Он всей своей сущностью неистово рвался вперёд.
Его подгонял накатывающий страх за Алину.
Он не мог допустить этого... не мог допустить того, чтобы кто-то отнял самый главный смысл его жизни... Не мог... Не допустит.
Едва он оказался во дворе музыкальной школы, он стремительно выскочил из машины, ворвался в здание, взлетел по лестнице, распугивая прохожих.
В след ему кто-то крикнул не лестное определение.
К чёрту. Это не важно. Ничего не важно. Никто не важен.
Только Алина. Только её жизнь.
Он остановился на третьем этаже.
Он лихорадочно вспоминал, какой был номер кабинета, где занималась Алина.
Вспомнил, бросился на следующий этаж.
Здесь он подскочил к кабинету, из которого звучала скрипка.
Резко распахнул дверь.
Алина и стройная женщина в длинном, темном платье обернулись на Стаса.
-Станислав Леонидович...-удивленно проговорила преподавательница уроков по виолончели.
Она поправила очки, шокировано глядя на Стаса.
Алинка тоже выглядела смущенной, и глазела на отца с легкой опаской.
Стас, тяжело, свирепо дыша смотрел на них несколько секунд.
Затем опустил взгляд, закрыл глаза.
Он чувствовал облепивший кожу лица неприятный жар, и шальной стук сердца в груди.
-Пап?-Алина встала со стула, подошла к нему.-Пап, ты чего?
Слав взглянул на неё. Улыбнулся устало и вымученно. А затем прижал дочь к себе. Крепко. С чувством. Надолго.
Полицейские, которых послал Аспирин, приехали позже.
Как обычно. Но Стас был им благодарен. Он приказал экипажам ППС оцепить район.
Когда приехал сам генерал Савельев, на месте уже было несколько десятков полицейских машин.
Сотрудники МВД спешно оцепляли сразу несколько кварталов.
Прохожих разгоняли, убедительно просили покинуть территорию или зайти вернуться в помещения.
Всех очень тщательно проверяли.
Подтянулся спецназ. Вызвали не абы кого. Два подразделения СОБРа.
Сверкали полицейские мигалки. Нарастало всеобщее напряжение и тревога.
Полицейские прочесывали улицы.
И конечно же, через некоторое время подтянулись репортёры.
Приехали сразу несколько автомобилей.
Несколько кварталов сосредоточили на себе внимание всего города, а через некоторое время и всей страны.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Четверг, 19 июня
Я читала новости. Планшет, который мне подарил Стас, оказался очень кстати.
Интернет бурлил от сообщения, что лица, размещавшие фотографии обнаженных девочек в открытом доступе были задержаны сегодня днём.
Я попыталась найти детали этой новости. На одной из ссылок неожиданно наткнулась на лицо Сени Арцеулова.
-Ну, понятно.-вздохнула я.-Всё таки выбили из Неклюева сведения.
Мне не было жаль засранца Неклюева, да и Сеню осуждать не хотелось.
Но... выводы я сделала.
Хотя... Можно подумать я этого не предполагала.
-Тихо! Сделай еще по громче!-раздался из коридора оживленный голос.
-Тихо все!
-Да замолчите там... Романтика ловят...
Романтика?!
Это было немыслимо. Он сейчас должен был забиться по глубже и сидеть в тишине, после вчерашнего!
Он конечно психопат, но не идиот и не кретин.
Не будет он такую глупость делать!
Но, когда имеешь дело с такими, как Романтик, до конца нельзя быть уверенным не в чем.
Я просмотрела новости в гугле.
Перешла по первым ссылкам.
Мне открылось видео.
-Мы находимся в самом центре событий!-быстро и как-то восторженно заговорила рослого вида журналистка с соломенного цвета волосами.-Несколько кварталов Пресненского района плотно оцеплены полицией! Задействованы несколько десятков полицейских экипажей! На месте присутствует спецназ, медики и аварийно-спасительные службы.
Сейчас мне сообщают, что полиция не поскупилась поднять вертолёт. Назревает что-то серьёзное! Неужели сегодня мы увидим, как наконец будет задержан Романтик?!
Видео закончилось. Рядом была ссылка на стримы в прямом эфире.
Но я не стала переходить туда.
Мой мозг сотрясался от противоречивых мыслей и мнений.
Какого черта он делает?!
Если Романтик действительно на столько сбрендил, что решил вообще не останавливаться то...
Странно. Это никак не вяжется с его стремлениями собирать свой букет.
Если его поймают... Чёрт, не понимаю я его!
Неужто он так взбесился, что мы не дали ему убить всех трех пленниц?!
Неужели из-за этого задумал новое убийство!
Быть того не может!
Меня одновременно обуревала тревога, возмущение и раздраженная растерянность.
Кажется, я переоценила себя, думая, что могу понимать Романтика.
Хотя, кое-какие основания для этого у меня есть. Как ни крути.
Я всё-таки перешла на ссылку со стримом.
На экране появились полицейские автомобили, преградившие дороги.
Сами полицейские разгоняли прохожих и кому-то что-то объясняли.
Я видела прохожих, что снимают происходящее на телефоны.
Люди, не смотря на убедительные просьбы полиции, кучковались по близости, переговаривались, обсуждали.
Человеческое любопытство.
Источник бед и прогресса одновременно.
Я вздохнула. Но, в данном случае жажда подробностей, новостей и сплетней.
Репортёров не пускали дальше границы области оцепления.
Поэтому все, что я могла видеть на стриме-это, полицейские автомобили, кучки любопытных зевак и мечущиеся вдалеке фигурки сотрудников МВД.
Я отложила планшет. Позвонила Стасу. Корнилов не сразу взял трубку.
-Ника я перезвоню попозже.-ответил Корнилов.
-Эм... ладно.-проговорила я, когда он уже положил трубку.
Что у них там происходит?
Неосведомленность вызывала у меня опасения и тревожные предположения.
В голове испуганной стаей метались мысли. Беспокойство рвалось из груди, распирало ребра и давило на позвонки.
Дверь в палату открылась. Заглянул полицейский.
Я подняла на него взгляд.
-Здесь сейчас будут убирать...-сообщил он.-Тебе бы побыть где ни будь в другом месте. Ты не против?
Я слегка приподняла брови.
-А где тот полицейский, что сидел здесь до вас?
-Так мы поменялись.-он пожал плечами.-Не всё же Пашке сидеть под твоей дверью.
Он усмехнулся. Усмешка, наверное, должна была выглядеть дружелюбной и шутливой.
Но вместо этого выглядела натянутой, неуверенной.
-Я не могу ходить.-ответила я.-Мне нельзя.
Я смотрела в его глаза. Я видела, как заметались его зрачки.
-Ну, слушай...-он пожал плечами, снова выдавил улыбку.-Тут ща будет вонь такая... все эти средства чистящие... Тебе ж вредно этим дышать...
-Как мило, что вы печетесь о моем здоровье.-ответила я с ироничной улыбочкой.-Но мне правда нельзя вставать. Швы.
-А-а...-полицейский слегка растерялся, но быстро нашелся.-Так может я тебя отнесу?
Я пристально, с подозрением взглянула на него.
-Возможно... А могу я увидеть ваше удостоверение?
-Так, пожалуйста.-он пожал плечами и подошел ко мне.
Внутренне я напряглась, подобралась. Приготовилась.
Внешне я стремилась оставаться спокойной.
-Вот, смотри.-полицейский развернул передо мной документ.
Лейтенант Александр Демидов.
-А предыдущий полицейский вроде был сержантом.-сказала я.
Я в этом не была уверена. В этих всех полосочках и звёздочках я совершенно не разбираюсь.
Зато я знаю, что вроде бы офицеру не престало караулить у двери какую-то там девчонку, даже если это приказ из УГРО.
Странно. Необычно. Настораживает.
Может у меня развилась паранойя, но... что мешает этому лейтенанту Демидову быть Романтиком?
К сожалению ношение погонов, жетона и удостоверения, равно, как и формы, не дает сто процентной гарантии на то, что перед вами человек с чистой совестью, или хотя бы не замешанный в серьёзных преступлениях.
Увы.
Я окинула лейтенанта Демидова придирчивым, недоверчивым взглядом.
-Младшему составу приходиться патрулировать и заниматься всякого рода беспорядками, или же бытовыми проблемами граждан.-лейтенант Демидов снова натянуто улыбнулся.-А я... Ну, скажем так, у меня своего образа испытательный срок.
-Что вы наделали?-удивилась я.
-Допустил ошибку в деле.
Показалось, или его голос странно дрогнул, когда он ответил.
Дверь палаты снова открылась.
-Так давайте, освобождайте помещение.-командным голосом произнесла дородного вида уборщица.-Мне тут помыть нужно и еще сейчас придет сестра, постель вам заменить.
-Постель?-переспросила я.-Зачем?
-Затем, что надо.-безапелляционно заявила уборщица.
Что за дичь тут происходит? Зачем они хотя выставить меня из палаты?
С другой стороны, чего я тут права качаю? Может и правда такие правила.
Я всё-таки выбралась из постели и осторожно, чуть шаркающей походкой вышла из палаты.
Взять себя на руки этому лейтенанту, я не позволила. Не нравится он мне. Не знаю почему, но что-то в нём меня настораживает.
Заходить с ним в другую палату, при том, что единственная свободная была аж в конце безлюдного коридора, я не хотела.
-Я подожду в коридоре.-заявила я ему и уселась на лавку.
-Как хочешь.-он вздохнул и развел руками.-Но тебе, наверное, было бы лучше, всё таки прилечь.
-Я и так почти все время валяюсь в постели.-возразила я.
-Как хочешь.-повторил полицейский.
Он старался изобразить равнодушие, но не выходило.
Тут в коридор вышел Валерий Климович, хирург, который доставал у меня стекла из ног.
Увидев меня он достаточно сердито отчитал меня, что я сижу в коридоре, когда мне нужно лежать.
И настоял, чтобы я полежала в свободной палате, пока у меня идёт уборка.
Он сам меня отнёс и положил на одну из свободных кроватей.
-Вот.-сказал он.-Полежишь тут, пока там убирают. Нечего в коридорах зависать...
С этими словами он вышел и оставил меня один на один с Демидовым.
Я уставилась на него. С опаской.
Чёрт возьми, что-то с ним не так. Я не знаю что, я не знаю откуда у меня такая уверенность, просто... знаю.
Почему я не сказала Валерию Климовичу? Почему?! Ну, а чем бы я это аргументировала?!
«Знаете, я боюсь этого полицейского, потому, что он может оказаться убийцей!»
Так, что ли?! Блин!
Он бы мне не поверил. Делать ему больше нечего, только слушать опасения всяких малолеток!
Я ведь, и сама не уверена, что он в чем-то виноват и, что он может представлять угрозу.
Но, когда хирург ушел, оставив нас двоих, я почувствовала себя одинокой, брошенной и беззащитной.
-Строго тут у вас.-опять попытался пошутить лейтенант Демидов.
Я посмотрела ему в глаза. На этот раз у меня не было сомнений.
Его губы насильно растягивались в болезненной улыбке. А вот глаза сверлили пристальным, режущим взглядом.
-Кто вы такой?-не выдержала я.
Он перестал улыбаться. Вдруг рывком повернулся к двери, закрыл дверь на задвижку.
Меня встряхнула лихорадочная дрожь. Я замерла на месте, затаив дыхание.
Поспешно пульсировала кровь в венах. В теле становилось неприятно горячо и холодно одновременно.
Он обернулся ко мне. Вынул из кобуры пистолет. Направил на меня.
Под тревожный марш сердцебиения, я уставилась на темно-серебристое дуло пистолета.
К стволу был прикручен глушитель.
-М-могу я хотя бы узнать, з-за что?-тихо спросила я.
Я уже понимала, что передо мной не он, не Романтик.
Но взгляд у лейтенанта Демидова, или как его там на самом деле, был искренне ненавидящий. И безумный.
Он нервно, тяжело сглотнул. Его глаза лихорадочно сверкнули, подделись влагой.
Я увидела, как дрогнули уголки его губ.
-За всё...
Он несколько раз дернул указательным пальцем на спусковом крючке пистолета.
Пистолет чуть заметно подрагивал в его руке.
Я не кричала. Не звала на помощь.
Я не сомневалась, что стоит мне закричать, и он выстрелит.
Я уже видела такие взгляды, и людей похожих на него.
Людей в отчаянии. Их душит злость и обида. И страх.
Всеподавляющий страх перед неотвратимым наказанием за то, что они делают или собираются сделать.
Они не могут отступить. Они не могу сдаться. И не могут уже повернуть время в спять.
Их поражает жалость к себе. И ненависть к виновникам (по их мнению) их несчастий.
И в данный момент таким виновником была я. Или...
-Ты хочешь... отомстить майору Корнилову.-поняла я и чуть дёрнула плечами.-За что?
-За что?!-вскричал Демидов.-За что?!! Ты еще смеешь спрашивать...
Его губы задрожали. По щекам вдруг стекли злые слезы.
Я смотрела в его глаза. Я их уже видела. Такие же глаза, как у него.
Такие же глаза просили меня сделать выбор.
Именно такие нежно-голубые, василькового цвета глаза были у Иры и её мамы.
-Вы её брат...-я не спрашивала.
Это было ясно без слов.
-Майор Корнилов...-он со злостью стиснул зубы.
Пистолет в его руке дрожал сильнее.
-Он должен был спасти её... Спасти всех... Всех! Он был обязан...
Он несколько раз нервно, коротко всхлипывая, втянул в себя воздух.
Тяжело проглотил. Его губы и челюсть подрагивали, как от холода.
Лейтенант Демидов пребывал в состоянии, близкому к помешательству.
А на меня тяжелым, гигантским катком накатывал удавливающий ужас.
От него немели руки и ноги, чувствовалась дрожащая слабость в плечах.
Тяжело было думать, когда единственная мысль, вращающаяся в голове была о стволе пистолета, направленного мне в лицо.
Демидов шагнул ко мне. Я не двигалась.
-Я хочу сделать ему больно.-проговорил лейтенант.-Я заставил его бояться. А теперь хочу, чтобы он испытал боль...
Заставил бояться?! О чем это он...
-Я прислал розы,-он нервно усмехнулся и быстро облизнул губы, несколько раз моргнул.-Я прислал розы его жене и милой доченьке... Узнать о них не составило труда... Корнилов...
Он презрительно скривился.
-Он же... он... все им так восхищаются... Как же! Герой города! Лучший сыщик!.. Но я знаю в чём его секрет... знаю...
Он снова нервно сглотнул.
И тут произнёс слова, от которых у меня шевельнулись волосы на затылке.
-Его секрет-ты. Ты, маленькая, красивая девочка с необычными глазами... Я н-не знаю... н-не знаю, что в т-тебе... т-такого... Но я зн-наю, что это ты... Точно ты... Я слышал о тебе... Слышал...
Его лихорадило и трясло. На лице блестела испарина. Взгляд и гримасы оставались безумными.
А я вдруг ощутила странное, умиротворяющее спокойствие.
И сама не знаю почему, вдруг блаженно, миролюбиво улыбнулась ему.
Наверное, я знала, а может и чувствовала терзавшее его душевное страдание от потери и бессильной ненависти.
-Не хочешь рассказать мне о ней?-спросила я.
Он застыл. Несколько раз глупо, растерянно моргнул глазами.
Он буквально остолбенел от моих слов.
-Что?-почти шепотом переспросил Демидов.-Что ты... что сказала?..
-Расскажи мне о своей сестре.-повторила я тихо, сочувственно и ласково.-Пожалуйста.
Выражение лица у него было такое, словно я попросила его отрастить крылья и полетать вокруг комнаты.
-З-зачем?..-с усилием спросил он.
Пистолет он не отпустил. Я смотрела на него. В его глаза.
-Она ведь была хорошим человеком.
Он нервно сглотнул.
-И ты любил её... Она многое для тебя сделала. Так ведь?
Об этом не сложно было догадаться. Люди совершают безумные и опасные поступки только и исключительно ради тех, кого они любят или любили сильнее жизни.
Он в который раз шмыгнул носом. Шагнул вперёд.
Я только сейчас увидела насколько сильно он страшится.
Он старается быть сильным, злым. Старается ненавидеть.
Но при этом он не может скрыть плаксивую инфантильность, свойственную ему.
Я почувствовала знакомое головокружение. Я словно медленно тонула в вялом, густом и вязком, затягивающем водовороте.
...-Это всё ты виноват! Ты!
Крикливый голос женщины доносился из прихожей.
-Заткнись.-рыкнул на неё мужчина.-Я не заставлял его лезть на рожон! Он поступил, как болван!
Девушка с русыми волосами устало закрыла дверь ванной комнаты.
В ванне, в воде сидел худощавый парнишка.
У него было уже знакомое плаксивое выражение лица. К его телу липла намокшая, темно-фиолетовая футболка.
Он сидел с голыми ногами. Его ноги были покрытые синяками и кровавыми ссадинами.
По его лицу стекали струйки крови.
У него была сильно рассечена бровь, разбиты губы. А левый глаз он не мог открыть.
Вокруг ран на коже расплывалась отвратительная синюшность.
Я ужаснулась глядя на него. Что же должен был сделать человек, чтобы с ним так обошлись? За что?!
Русоволосая девушка присела возле него. Успокаивающе улыбнулась.
Провела ладонью по его волосам. Они были почти такие же, как у неё. Только темнее.
-Не слушай их.-она пренебрежительно скривилась.-Их волнует лишь бы, как друг друга в чем то обвинить.
Парень в ванной дернул головой.
-Они ссорятся из-за меня.
-Нет.-его сестра на миг закрыла глаза, качнула головой.-Они ссорятся, потому, что ненавидят друг друга.
-Ненавидят?-переспросил он.-Они же наши родители... За что?
Девушка вздохнула.
-Каждый из них винит другого в своих ошибках. Потому, что каждый из них не оправдал ожидания другого.
Она пожала плечами.
-Вот и всё.
С этими словами девушка присела на край ванны.
С полочки взяла пачку с ватными дисками.
Вынула два, чуть скомкала и намочила теплой водой.
-Повернись ко мне.-попросила она.
Он повернул к ней лицо.
Она чуть наклонилась вперёд. Аккуратно провела смоченными дисками по его лицу.
Осторожными, нежными движениями она смывала кровь с его лица.
Каждый её жест, движение и взгляд был преисполнен чистой, искренней родственной любви.
Она была не на много его старше. Всего-то на четыре года.
Но она любила его. А он обожал её и восхищался ею.
-Зачем ты к ним полез?-она с грустью покачала головой.-Из-за той девчонки? Как её? Оля?
-Даша,-молящим голосом попросил он.-Пожалуйста... Не надо.
Он закрыл глаза, глубоко, судорожно вздохнул. Его губы подрагивали, когда он говорил.
-Я больше не мог видеть... -прошептал он.-не хотел... Я не хочу, чтобы она общалась с этим подонком! Он её ни во что не ставит! Унижает и позорит! А она... Она бегает за ним! Почему?!
Он с совершенно растерянным видом и детской, горькой обидой на лице шлепнул рукой по воде.
-Почему?!
Даша с грустным пониманием в глазах, несколько раз кивнула.
-Знаю, о чём ты говоришь.-вздохнула она.-Но... Видишь ли, Саш... Когда люди влюблены они... они почти безумны...
Он резко поднял взгляд. Уставился на неё. Он несколько секунд взирал на неё, не отводя взгляда и не моргая.
-Даша... она любит этого... этого?!
-Любит, Саш, любит.-вздохнула Даша.-Тебе будет тяжело признать это, но чем скорее ты это сделаешь, тем легче тебе будет справиться...
Изображение искривилось, дрогнуло.
Меня швырнуло куда-то вниз.
Вокруг меня с тошнотворной, головокружительной скоростью завертелся водоворот блестящих линий, смазанных изображений и сливающихся голосов.
Цветастый, пёстрый калейдоскоп поглотил меня, втянул в свои глубины.
В теле распространилось странное тянущее ощущение.
Словно меня пытались разорвать и растянуть в обе стороны.
Но вот я ударилась ногами об землю. Точнее...
Это был пол. Обычный, паркетный пол...
Я подняла взгляд.
...пол школьного коридора.
Я находилась в школьном коридоре с серо-белыми стенами.
Он был пуст. Вдоль запертых классных дверей распространялась почти идеальная тишина.
Её нарушало только мелкое щелканье больших настенных часов, на стене возле досок для объявлений.
Я огляделась. Прошла вперёд. Настороженно взглянула на запертые двери классов.
Из-за них доносились голоса учителей. Властные, командные, мягкие, добрые, усталые.
Резко, пронзительно зазвонил звонок.
Визгливый, дребезжащий перезвон разлетелся по пустым коридорам.
Я услышала, как ученики в классах начали собираться.
Послышался смех, чей-то возмущенный крик.
Затем, как по команде резко, одна за другой открылись синие двери классов.
Ученики вывалились в коридор шумной, говорливой толпой.
Поток человеческих тел захлестнул и поглотил меня.
Я стояла посреди коридора, и в совершенном смятении вертела головой из стороны в сторону.
Где Демидов? Где его сестра? Что мне делать и куда идти?
Но вот я увидела, как четверо парней затолкали худощавого подростка в мужской туалет.
Я направилась туда.
С очень большей вероятностью тем подростком был именно Александр Демидов.
Я прошла прямо через толпу школьников.
Для них я лишь невидимая, бестелесная совокупность аминокислот и белков.
А они для меня и того меньше-репродукция пережитого события из чужого сознания.
Я подошла к мужскому туалету.
Тут меня неожиданно сковала внезапная стеснительность.
Я никогда раньше в мужские туалеты не заходила.
Как-то не было необходимости.
Я поднесла руку к двери. Замерла.
Чёрт возьми... Я же не могу её открыть. Равно, как и пройти через нее.
Это странно, но в своих воспоминаниях я чаще всего бестелесна только для одушевленных и живых существ. А для всего остального я очень даже реальна.
Правда только в одну сторону. То есть я с предметами взаимодействовать почти не могу, а вот они со мной без проблем!
В этот миг дверь мужского туалета резко распахнулась. Я едва успела отскочить.
В коридор вышел длинный, худой парень в очках, с папкой подмышкой.
Я юркнула внутрь туалета.
Борясь с внутренней неловкостью я прошла дальше. Вдруг услышала чью то бурную ругань и звук удара.
Затем, кто-то заплакал.
-Когда деньги принесёшь *мо?!-спросил чей-то грубый и злой голос с фальшивым басом.
И снова глухой звук удара. Кто-то сдавленно вскрикнул и жалобно, пугливо произнёс:
-Не надо! Не надо! Не бей меня!
Я узнала голос Демидова.
Дверь в туалет резко распахнулась. Я обернулась.
Первой, яростной походкой, с развивающимися волосами влетела Даша Демидова, за ней, более степенно вошли двое мужчин в возрасте и одна женщина в массивных очках на носу.
-Вот!-объявила Даша.-Посмотрите! Что я и говорила! Они избивают моего брата! И уже не в первый раз!
Я наконец-то тоже прошла вперёд, дальше в туалет.
Я увидела избитого Александра и четверых парней вокруг.
Все четверо выглядят, как настоящие громилы. Причем без намека даже на крупицу интеллекта.
-И что это здесь происходит?-спросил один из мужчин, одетый в коричневый пиджак и светлые брюки.
Воспоминание исчезло.
Откуда то издалека доносился настойчивый, требовательный стук. Слышны были голоса.
Воспоминание Александра Демидова извергло меня обратно в реальность.
Я приподнялась на локтях.
-Откройте, дверь! Что, блин, у вас там происходит?!
Дверь в палату сотрясалась от ударов. За ней топтались сотрудники больницы.
-Лейтенант! Что за фокусы?!-гневно восклицал Валерий Климович.-Откройте дверь... Мы слышали выстрел! Зачем вы стреляли?!
-Свалите к чертям собачим!-проорал взбешенный и напуганный Демидов.
Я осторожно села на кровати.
Он обратил взгляд меня, наставил пистолет.
Выглядел он ужасно. Оскаленные зубы, выпученные глаза. На раскрасневшейся коже лица поблескивает пот.
Его полицейская фуражка валяется на полу. Сальные волосы облепили голову.
-Лежать!-рявкнул он на меня и взмахнул пистолетом.-Лежать! Лежать! Не смей двигаться!
Последние слова он процедил с маниакальной злостью на лице, брызжа и захлебываясь слюной.
Дверь палаты резко распахнулась.
-Стой!-крикнул кто-то.
Внутрь ворвался мужчина в медицинской одежде. Ринулся к Дмидову. Лейтенант обернулся, вскинул руку с пистолетом.
Я успела понять, что будет. Закричала. Громко. Истошно.
Я не услышала выстрел.
Только ворвавшийся в палату тучный санитар вдруг странно вздрогнул, удивленно моргнул. За его спиной стену оросила кровь.
А сам мужчина пошатнулся, охнул, отступил назад. В следующую секунду ноги его подкосились, и он рухнул на пол.
-Ва-а-аня!-закричала какая-то женщину.
Несколько человек медперсонала замерли в дверях.
Я перехватила взгляд Валерия Климовича.
-Назад! Назад!-голос полицейского сорвался на лихорадочный, чавкающий злобный шепот.-Назад! Мрази! Мрази! Подонки! Ненавижу! Назад! Грязные твари!.. Все назад! Пристрелю, мразей!
Тут он бросился ко мне.
Я отпрянула в ужасе, но вцепился рукой в мои волосы.
-Отошли от дверей!
-Ай!-закричала я скривившись.
Он буквально стащил меня с кровати. Я ударилась об пол бедром, ребрами и спиной.
Удар об пол выбил из меня воздух, заставил задыхаться. Ломящая боль давила на ребра.
Раны на ногах словно пылали.
Я охнула, застонала. Он дёрнул меня за волосы, потащил за собой. Я беспомощно кричала, а он подтащил меня к себе. Намотал мои волосы на кулак.
-Назад!-проорал медперсоналу Демидов, таща меня за собой.
Я скребла ногами пол, в тщетной попытке подняться.
Я вцепилась руками в его рукав. Он грубо, рывками волок меня за собой.
Мне казалось, что он сейчас сорвет мой скальп! В глазах искрились звёзды, я шипели и стискивала зубы. Тянущая, мучительная боль рвала кожу на голове.
-Пусти!-простонала я, не в силах терпеть.-Пожалуйста! Пусти! Пусти! Стой...
-Заткнись!!!-он резко встряхнул меня за волосы.
Я ахнула, задохнулась, от рвущей, пульсирующей боли на коже головы.
Под дулом пистолета Демидов заставил всех отойти.
Врачи, медсестры и санитары все стояли с поднятыми руками.
-Не двигаться! Не двигаться!-повторял Демидов с неистовой одержимостью.
Он ногой открыл один из кабинетов, затащил меня, зашел сам и быстро закрыл дверь.
Он отшвырнул меня, я плача сжалась на полу.
Боль поглощала меня.
Саднящая боль обжигала всю кожу головы, и проникала глубже.
Болели ушибленные ребра и бедро.
Болевыми схватками пульсировали ступни ног.
Я держалась руками за голову. Крепко зажмурив глаза, я тихо, почти бесшумно плакала, пытаясь справиться с бесконечной болью.
В который раз. Боль, похоже, вместе с ужасом, страхом и омерезнием, становиться моим спутником и наиболее частым противником.
Демидов придвинул к тяжелой двери процедурного кабинета шкаф с биксами, ампулами и прочим медицинским инвентарём.
Сам устало прислонился к стене и медленно сполз по ней.
Он, удерживая в одной руки пистолет, прижал тыльные стороны ладоней к лицу.
-Всё должно было пойти не так.-плаксиво простонал он.-Не так... Чёрт! Чёрт! Вашу мать! Всё должно было быть не так!
Он с ненавистью выкрикнул ещё несколько ругательств.
Я тихо, кротко приподнялась, взглянула на него.
Он был доведен до крайней степени отчаяния.
Я опасливо, со страхом наблюдала за ним. Я боялась дышать и шевелиться.
Он, этот запуганный, в конец спятивший от горя полицейский, сейчас опаснее Романтика.
Потому, что он совершенно не контролирует свои эмоции.
Сомневаюсь, что его поведение сейчас может быть хотя бы наполовину осмысленным.
Он в панике. И он, в данный момент, почти не вменяем.