Пятница, 20 июня

Аня вскрикнула, когда её нога поскользнулась и поехала вниз, по склону холма, по которому мы быстро спускались.

Я молча ухватилась за её руку, чуть присела, пытаясь удержать её от падения.

Шмелина не скатилась вниз кубарем, но распласталась, упав на бок.

-Вставай, вставай!-поторопила я её.-Ты не ушиблась? Всё нормально?

-Да-а...-протянула Аня.

-Тогда бежим.

Я опасливо оглянулась. Мой взгляд метался между черных стволов деревьев. Я в панике искала глазами фигуру Романтика.

Я знала, что он рядом. Пару минут назад он догнал нас и стрелял в нашу сторону.

Нам пришлось спуститься сюда.

Мы двинулись вниз, по очень узкой тропе

Мы стремились убраться, как можно дальше.

Ужас быть пойманными подхлестывал нас. Разум был отравлен паникой. Каждый куст, каждое криво-растущее дерево казалось нам человеческим силуэтом.

Я слышала, как с уст Ани рвется придавленное, шумное и присвистывающее дыхание.

Я мысленно выругалась. Не готовая к таким нагрузкам, слабая Анна Шмелина, явно выбивалась из сил.

А мы ведь пробежали всего ничего. В лучшем случае метров шестьсот-семьсот. Не больше.

Я конечно тоже не терминатор, но пока оставалась при силах.

-Аня поторопись, прошу тебя.-тихо сказала я.-Не отставай.

-Да бегу я!..-выдохнула она.

Мы двинулись вдоль холма. Я оглянулась назад.

С ветки на ветку перелетела лесная птица. Я услышала её взволнованный, потрескивающий клёкот.

Мы пробежали дальше, мимо толстых стволов раскидистых деревьев.

Их толстые корни прочно впивались с рыхлую, мягкую почву леса.

Они тянули друг к другу длинные, узловатые и раскидистые ветви.

Они возмущенно и шумно шелестели листвой над нашими головами.

Где-то треснула ветка. Аня порывисто обернулась, с исказившим лицом ужасом.

И в следующее мгновение упала, зацепившись ногой за торчащий из земли корень.

-Ай!-вскрикнула она.-Твою мать...

Она скривилась, держась за ушибленное колено.

Я бросилась к ней.

-Что с коленом?-быстро спросила я.

-Не знаю...-морщась от боли процедила Аня и завертела головой по сторонам.

Её затравленный, мечущийся взгляд выражал бессильную панику.

А черты лица дрожали, кривились в слёзном ужасе.

Она боялась, она как будто думала, что он откуда-то следит за нами, наблюдает, ждёт.

Я потрогала её колено.

Аня тут же промычала от боли.

Я выругалась. Аня подняла на меня растерянный взгляд.

-Ты, что... не русская? Чешка что ли?..

-Полячка.-ответила я, осторожно трогая её колено.

-Ничего себе... А я думаю, почему ты иногда так странно говоришь...

-Да. Произношение в русском мне давалось не очень легко.-кивнув, ответила я.-Ты можешь встать? Стой...

Я метнулась в сторону, подняла с земли длинную, толстую палку.

Бросилась обратно к Ане.

-Вот... Попробуй.

Анна взяла импровизированный посох. С моей помощью осторожно поднялась. Попробовала наступить на раненную ногу, но тут же сдавленно вскрикнула и всплакнула.

По её лицу, я поняла, что дальше мы не пойдём.

Моё вниманием привлекла шустрая, пёстро раскрашенная птица, что порхнула на ветку вниз.

Я подняла на неё взгляд. И невольно восхитилась её окрасом.

Это была сизоворонка.

Она была невероятно красивая! Бирюзового цвета оперения, а крылья на концах черные. Спина и верхняя часть крыльев кирпичного окраса.

Тут рядом с ней села ещё одна сизоворонка. А чуть выше ещё одна.

Мы с Аней задрали головы и застыли в изумлении.

Их становилось всё больше. Они... они окружали нас. Сизоворонки во множестве слетались сюда с разных сторон и садились на ветки стоящих вокруг нас деревьев.

И все время прилетали новые. Я слышала хлопанье их быстрых крыльев. Они хором клекотали, гомонили.

Их голоса становились громче. Их становилось все больше.

Мы с Аней завороженно смотрели, как ветки деревьев вокруг нас на многие метры в высоту стремительно заполнялись яркими, пёстрыми бирюзовыми пятнышками.

Одна из птиц спорхнула совсем низко и села на ветку кустарника, буквально сантиметрах в двадцати от моего лица.

Птица открыла клюв, шумно и кажется, приветственно заклекотала.

Она явно была настроена дружелюбно, и проявляла удивительное любопытство.

-Что с ними такое?-прошептала мне Аня.

-Понятия не имею.-глядя в блестящие глазки сидящей рядом сизоворонки проговорила я.-Но кажется они нам рады...

-Не нам.-поправила Аня и оглянулась.-Тебе.

Я не успела ей ответить. За спиной вдруг раздался шорох чьих-то шагов.

Мы с Аней синхронно стремительно обернулись.

Он стоял недалеко. Шагах в десяти от нас. В его вытянутой руке тускло поблескивал ствол пистолета.

-Ну, что...-зло выдохнул Романтик.-Набегались?!

По голосу я слышала, что он ухмыляется или довольно, плотоядно улыбается.

Под его разорванной футболкой, я увидела темный бронежилет, со следами пуль.

-Я же говорил...-произнёс он.-Ты моя. Куда ты собралась бежать, Анечка? А?

Он шагнул к нам.

Мы, боясь пошевелится, настороженно, с опасением глядели на него.

-Тебя все равно скоро или поймают, или... убьют.-я проговорила это куда более спокойным и тихим голосом, чем собиралась.

Я и не чувствовала сейчас никакой ненависти к Романтику.

Я боялась, да. Но, я знала, что сказала правду. Его дни на свободе сочтены. А в худшем и дни его жизни.

Такие, как он редко сдаются добровольно.

-В таком случае.-он снова усмехнулся.-Почему бы мне перед этим не забрать вас с собой?

Он поводил пистолетом из стороны в сторону

-Кого первой? А? Кого? Может тебя, Анечка? Или все-таки тебя, маленькая блондиночка?

Он усмехнулся.

-Ты, вместе с этим м**аком, Корниловым... Вы, как две пиявки... Присосались, и никак не отлипните.

Он глухо рыкнул.

-Всё вам нужно везде копать, рыть, разнюхивать, искать!

Он зло покачал головой.

-Пожалуй, я начну с тебя, белокурая.-прошипел он.

-Не трогай её!-вскричала Аня, она подняла было свою палку.

Грянул выстрел. Шмелина рвущимся голосом закричала от дикой боли, схватилась за руку. Палка выпала у неё из рук. Я присела возле неё. Растекающаяся из раны кровь быстро пропитывала рукав её одежды.

-Николай.-быстро заговорила я, отводя взгляд от руки Анны.-Послушай... ты ведь ещё можешь спасти себя и своего сына, просто...

-Мой сын мёртв.-процедил Ковальчук и голос его скрежетнул болезненными нотами.-Ты должна была об этом уже знать, синеглазая.

Похоже он не врал. Но...

Он подошел ближе. Направил пистолет мне в лицо.

-Передашь моему сыну лично свои сожаления, белокурая.

Я коротко вдохнула, глядя в черное отверстие ствола пистолета, и замерла на выдохе.

Над моей головой раздался мощный, единый крик десятков птиц.

Я подняла голову. Романтик тоже недоуменно уставился вверх.

Над ветвями деревьев послышались шуршащие хлопки птичьих крыльев.

На моих глазах громогласная стая птиц единой тучей слетела с веток и яростно упала на Романтика.

Я, закрыв голову руками, обескураженно наблюдала как стая сизоворонок неистово атакует Романтика.

Он пытался отмахиваться, пару раз стрелял из пистолета.

Но, это не помогало.

Сизоворонки, словно обезумев бросались на него, цеплялись за одежду, били крыльями по лицу, клевали его голову, били клювами в шею, в руки.

Все это сопровождалось воинственным хором птичьего клекота и крика.

Я видела, что руки, шея и лицо Романтика уже покрылись кровавыми штрихами царапин и ран.

Птицы вились, кружили над нами. Их тень густо накрывала лесную землю.

Шумное хлопанье крыльев сливалось в единую монотонную волну порывистых звуков.

Казалось кто-то развернул над нами с Аней гигантское покрывало и старательно, продолжительно его вытряхивал.

Их было так много, что небо над ними почти не было видно.

Романтик, вжимая голову в плечи бежал.

А стая сизоворонок преследовала его, летела за ним. Они вихрем завивались вокруг него. Их стая напоминала бирюзовый смерч, стремительно вращающийся над головой перепуганного Романтика.

Он пригибался, старая защититься от их ударов, тщетно размахивал руками.

Он кричал. Истошно, пронзительно и хрипло. Его сипнущий голос был едва слышан в шуме криков разгневанной стаи.

Но я слышала, как он закричал с внезапным страхом. А затем от неподдельной боли.

Я взволнованно, смотрела ему вслед, не веря в происходящее.

Часть меня порывалась броситься ему на помощь. Я опасалась, что птицы просто заклюют, забьют его насмерть. Я бы никогда не поверила, что стая сизоворонок может быть на это способна, если бы не увидела собственными глазами.

Разумеется, я не побежала ему на помощь. Рядом был Аня, и у нее была прострелена рука.

Насилу, мы вдвоем оторвали часть ткани от её одежды (у меня отрывать было не отчего, только футболка и джинсы).

Я начала заматывать ей рану на руке.

Гневный, бесконечный птичий крик разносился по всему лесу, наверняка на многие версты вокруг.

Я никогда ничего подобного не видела.

И судя по шокированному, вытянувшемуся лицу Ани, она тоже.

Стая сизоворонок гнала Романтика прочь. Прочь от нас. От меня...

Они прогоняли его. Они... как будто защищали нас? Или меня?

Вместе с удивлением от происходящего я почувствовала легкие, щекочущие мурашки, взобравшиеся по коже моего тела.

Я вздрогнула, от мелкой дрожи и опасливо оглядела лес.

Через ветви и листья деревьев струился ободряющий свет солнца.

Может быть здешние птицы, просто дико не любят людей с оружием? Может быть... ненавидят охотников...

Ай, Какой бред! Не может такого быть! Появление охотников не вызывало бы такую реакцию!

Но, что... Что тогда заставило их броситься на Романтика?

Да ещё так вовремя.