Жорик недоуменно пожал плечами и остался стоять на месте. Похоже, нам было по пути, но что-то заставило его оставить меня в покое. Сама я никак не могла объяснить, почему сбежала так поспешно. Ну не привыкла я, чтобы кто-то влиял на меня подобным образом! Я бы даже сказала, что боюсь и такого поворота событий и вообще этого человека, и даже жалею, что судьба столкнула нас… «С каких это пор ты стала теряться и краснеть от чьих бы то ни было прикосновений?!» – мысленно подтрунивала я сама над собой, пытаясь обсмеять и успокоить, – «Может, это старость? А может просто неудовлетворенное самолюбие? Мол, как это так, холостой мужик в ближайшем окружении и до сих пор не влюблен без памяти? А может, просто случайная реакция… И, что самое обидное, на кого? На охранника– неудачника с садистскими наклонностями и полным отсутствием интеллигентности. На работника милиции! Нет, для разнообразия, конечно, неплохо. Но ты же вроде решила вчера искать стабильность? Зачем тебе теперь разнообразие?» Я тут же вспомнила о Шурике, лишний раз порадовалась его невиновности в ограблении, и решила заехать к нему посоветоваться. Все-таки я собиралась совершить весьма серьезное дело. Конечно, я не стала бы рассказывать второму бывшему всё о деле Виктории. Но кое в чем Шурик, как существо неимоверно разумное, мог быть очень полезен. К примеру, я не совсем понимала, чем чревато для меня участие в сегодняшней поимке преступника. Не то чтобы Шурик мог отговорить меня от участия, но, по крайней мере, я бы знала, каких именно подвохов можно ожидать. Рассуждения о Жорике представлялись мне совсем не важными в сравнении с предстоящим мероприятием. Подумать только, еще вчера жизнь казалась бессмысленной, а собственная миссия в ней выполненной. Ан, нет. Есть еще задачи и по мою душу. «Надо же!» – искренне радовалось моё доброе «я», – «Теперь я, вдобавок ко всем прочим занятиям, заделалась еще и в защитницы Виктории. Забавно превратиться вдруг в борца со злом. Поражаюсь собственной многогранности! А что? Александр действительно ведет себя по-свински и должен быть наказан. Почему бы не с моей помощью?» «Идиотка!» – не соглашались внутри меня остальные, – «Ты думаешь, вообще, куда лезешь?!» Усилием воли я прекратила дебаты, предложив и доброму внутреннему «я» и злому внутреннему «мы» оставить меня в покое.

Очень скоро мой внутренний мир обуяла диктатура Здравого Смысла, посему к офису второго бывшего мужа я подошла вполне успокоившейся. Бросив исполненный надежд взгляд на стоянку, я мысленно поздоровалась с любимым Фордом и зашла в подъезд. На месте охранника восседал начальник Шурикиного отдела.

– Ну что вы все на меня так смотрите?! – вместо приветствия закричал он, – Уже язык устал объяснять! Один охранник в срочном порядке уволился, а другому поздно позвонили, и он еще не доехал.

Я мысленно поаплодировала Жорику. Так легко распоряжаться местами своих работ не могла даже я. Нашлось дело поинтересней – позвонил – уволился. Во дает! Правда, может Виктория ему как-то особенно хорошо платит….

– А к нам самый главный шеф с проверкой вот-вот ожидается, – продолжал поддельный охранник, – Ребята отвлечься не могут, срочно нужно одну штуку дописать, вот я тут и сижу, делаю вид, что охрана работает.

– Ну, иногда и Вам полезно чем-то заняться, – премило улыбнулась я. Непосредственного начальника мужа я, как и все порядочные жёны, слегка недолюбливала. Считала, что Шурик на его месте приносил бы намного больше пользы и коллективу (что несущественно), и мне. К счастью, все свои дерзости в отношении начальника отдела я обычно проговаривала очень тихо, производя впечатление робкой девушки, которая тихо говорит и громко улыбается. Посему Шурик до сих пор пребывал у начальника на хорошем счету.

В предвкушении грядущей массы событий, я находилась в весьма приподнятом настроении, и, не дожидаясь лифта, кинулась к лестнице. Шурик работал на третьем этаже. Я моментально переключилась на мысли о Виктории, которая на третьем этаже жила. Пока у них там единственной мыслью о том, каким образом письмо шантажиста попало в квартиру, оставались рассуждения Дарьи об окне. Останавливать процесс на этой версии не хотелось. Но какую можно найти альтернативу? Я решила привлечь к поискам ответа Шурика. В комнате программистов, как всегда, было неимоверно накурено.

Второй бывший муж, явно с трудом сдерживая хохот, объяснялся по телефону. Я поскребла его пальцами по плечу и показала глазами на входную дверь, мол, ожидаю в коридоре. Шурик кивнул мне.

– Да. Просто нажмите кнопку. Указания компьютера всегда рекомендую выполнять, – проговорил он телефонной трубке и, опустив её на рычаг, расхохотался, – Глеб? – крикнул он коллеге, – Ты зачем меня к телефону позвал, сам не смог справиться?

– Просто это же твой телефон. А что? – насторожился в другом конце комнаты Глеб. Он как раз в этот момент намазывал майонез на ломтик свежего черного хлеба. Дело в том, что в целях борьбы с беспорядками начальство этой конторы недавно издало указ, о «запрещении персоналу потреблять пищу на своих рабочих местах». Программисты, как всегда, восприняли всё буквально. Поэтому на время обеда пересаживались на чужие места.

– Что, что? – передразнил Шурик, – Девушка купила у наших менеджеров недавно компьютер и теперь звонит сообщить, что он завис. Говорит, «Ах, надпись: «Теперь питание компьютера можно отключить», висит на мониторе уже сорок минут и не хочет никуда исчезать».

– Весьма распространенный «глюк»! – давясь бутербродом, заявил Глеб.

Я прикрыла за собой дверь. Шурик тут же вышел ко мне.

– Слушай, я дико рад тебя видеть! – заявил второй бывший муж, как ни в чем ни бывало. К счастью, он уже привык к моим странностям, и не придал нашей вчерашней ссоре никакого значения, – Мне надо с тобой посоветоваться. Как думаешь, каким образом можно подкинуть кое-что в квартиру, расположенную на третьем этаже старинного особняка? Вариант с окном не подходит.

Я изо всех сил постаралась не упасть в обморок.

– Почему? – только и смогла спросить я.

– Потому что высоко, – как ни в чем не бывало, ответил Шурик, – Нет, залезть на карниз под окном можно. Через подъезд. В нём рамы обычные, легко открывающиеся. И расстояние между окнами подъезда и квартиры небольшое. Но только попасть в квартиру все равно не получится, потому как окно само по себе очень высокое. К форточке подобраться невозможно, – возбужденно объяснял мой второй бывший муж, – А рама в той квартире – металлопластик, насильно её не вскроешь.

Я больно ущипнула себя, дабы проверить, не сплю ли я.

– Зачем тебе залазить в квартиру?! – тоном умирающего лебедя, спросила я.

Второй бывший муж, похоже, слишком привык к моим странностям, потому как мой страдальческий тон ничуть его не насторожил. Раньше это безразличие доводило меня до белого каления. «Ты не удивился бы, даже если б я предстала в твоем офисе стоя на четвереньках, голая и в мотоциклетном шлеме!» – кричала когда-то я ему. Шурик тогда неизменно делал заинтересованное лицо и просил подтвердить обвинение практически.

– Действительно! – счастливо изрек в ответ на мой вопрос второй бывший муж, -Ты, как всегда, наводишь меня на мысль! Мне самому совершенно не обязательно проникать в квартиру. Я ведь просто хочу закинуть в квартиру нужный предмет! Закинуть его в приоткрытую форточку не составит никакого труда. Какая ты молодец, что подсказала мне решение! А я уже начал всерьез подумывать о проникновении в квартиру через дымоход…

Похоже, когда люди долго живут вместе, их мысли еще очень долго развиваются в одинаковом направлении. Этим вполне логично можно было бы объяснить повышенный интерес Шурика к окнам третьего этажа… Да, если не учитывать, что есть еще одно, столь же «правдоподобное» объяснение.

– Шурик, мне срочно надо позвонить! – выпалила я, всерьез опасаясь, что он начнет расспрашивать кому и зачем. К счастью, мой второй бывший муж не стал бы приставать с вопросами, даже если бы я заявила, что мне срочно нужно созвониться лично с президентом. Разве что, если бы речь шла о главе компании Microsoft. Тогда бы Шурик попросил добавить кое-что лично от своего отдела. Хотя нет, и добавлять ничего бы не стал, зная, что я не переношу матов.

– Алло? Сестрица? – к счастью, трубку взяла именно Настасья, и мне не пришлось в очередной раз втолковывать кому-нибудь из родителей, что я так давно не появлялась по причине крайней занятости, а никак не ввиду досрочной смерти.

– Я тебе уже весь день звоню, а тебя нет! – возмутилась Сестрица, – Есть новости!

Я внутренне содрогнулась, предчувствуя самое худшее.

– Говори! – прошептала я.

– О, тут мама тебе привет передает, – беспечно сообщила Сестрица.

Это, конечно, не было ужасной новостью, но разозлило меня необычайно. Значит, мамочка стояла у Настасьи над душой. Эта привычка наблюдалась у нашей родительницы с детства. С моего детства, разумеется. Как только звенел телефон, у мамы срочно находились какие-то дела в коридоре. Зато не оставалось сомнений, в кого я такая уродилась, и откуда во мне столько любознательности. Итак, ребёнок не мог сейчас свободно разговаривать.

– Давай так, – быстро проговорила я, – Я буду тебе что-то говорить. А ты отвечай только «да» или «нет». Только ты не удивляйся, я могу ляпнуть любую глупость.

– Да, – серьезно произнесла Настасья.

– Что «да»? – не хватало еще, чтобы Настасья сейчас решила надо мной поиздеваться, – Ощущение, будто я только и делаю, что говорю глупости!

– Я имела в виду «договорились», – сдавленно хихикая, оправдалась Настасья.

– Ладно, поверю тебе. Итак, ты узнала, кто расспрашивал Дарью о матери под видом журналиста?

– Да.

– Это был мой муж?

– Нет.

Фу-у-ух. У меня прямо отлегло от сердца. Всё-таки есть такие постулаты, в случае опровержения которых, мир переворачивается с ног на голову. Непричастность Шурика к творящимся кошмарам относилась именно к таким аксиомам.

– Спрашивай дальше! – настойчиво проговорила Настасья.

– Ну, – я не знала, что спросить.

– Как я могла ответить по-другому? Ты же не замужем! – почему-то вдруг напомнила Сестрица.

О, нет!

– Настасья, перестань меня запутывать! Ну и что, что не замужем… Отвечай по-человечески, please.

– Don’t worry, – радостно вставила Настасья, которую я раньше активно обучала английскому.

– Тьфу!

– Не плюйся! – правилам хорошего тона я её тоже обучала.

– Настуся, – взмолилась я, – Скажи мне, ведь человеком, который под видом журналиста выпытывал у Даши всякие сведения о тете Вике был не Шурик?

Настасья замолчала, напряженно засопев. Я мысленно повторила свой вопрос. Осознала, что и «да», и «нет» в качестве ответа выглядели бы запутывающими.

– Извини, – как можно скорее сняла с ребенка не решаемую задачу я, – Вот сейчас я точно спрошу правильно. Скажи, лжежурналистом был мой бывший второй муж, Шурик?

– Да!

– Ну, наконец-то мы смогли договориться, – обрадовалась я.

Настасья на том конце провода тоже радостно вздохнула. И тут до меня дошел смысл сказанного. Мир пошатнулся и перевернулся вверх дном.

– Спасибо, ты мне очень помогла, – нашла в себе силы проговорить я. Интонация получилось какой-то уж совсем пессимистичной.

– Не за что. Звони еще, – как ни в чем не бывало, проговорила Сестрица. Видимо, она тоже давно привыкла к моим странностям.

Я попыталась собраться с мыслями. Понятно было только то, что теперь все стало вообще непонятным. Ну не могла я поверить, что Шурик был сообщником Александра! Хотя еще пять минут назад, я была также уверена, что лжежурналистом он тоже не мог быть. «Пойди и спроси всё напрямую!» – приказывал Здравый Смысл. Но его тут же свергли остальные мои качества и принялись наперебой давать противоречивые советы. «Беги, пока он не заподозрил, что ты его раскусила, и не убил тебя, как свидетеля!» – кричала Склонность К Панике. «Если он тебя за столько лет, как жену, не убил, значит, уже не убьет. В свидетелях ты ему вредишь намного меньше,» – авторитетно заявляла Самооценка. «Сделай же что-нибудь! От всего этого Ум за меня заходит! И ты рискуешь совсем меня лишиться!» – ныл умирающий Разум. Ноги, между тем, не слушались никого и, объявив о суверенитете, преспокойненько направились на лестничную площадку, где дожидался меня Шурик.

– Позвонила? – спросил он, и мне померещилось что-то фальшивое в его заинтересованности.

– Угу, – только и смогла произнести я, – Слушай, если бы ты вдруг узнал, что я преступница, чтобы ты сделал?

Шурик недоуменно хмыкнул и задумался.

– Ну, смотря, как бы я это узнал. Если, к примеру, ты бы рассказала сама и спросила совета, то, конечно, стал бы с тобой это обсуждать, – Шурик присел на корточки, облокотившись спиной о стену.

– Пиджак выпачкаешь! – совершенно автоматически заметила я, после чего махнула рукой и приземлилась аналогичным образом возле противоположной стены.

– Если бы узнал случайно, я бы, наверное, не стал расспрашивать. Надо будет – сама расскажешь. Но для собственного спокойствия я, конечно, узнал бы все подробности дела и попытался бы максимально обезопасить твое положение, – продолжал теоретизировать Шурик, – Если мы с тобой в каком-то временном слое являемся семьёй, то наши отношения должны основываться на взаимопомощи и поддержке.

Я воспринимала его слова, как руководство к действию. От появления у всей этой катавасии хоть какого-то смысла мне становилось легче. Ну, кончено, как же я сама не догадалась, я просто обязана подстраховать Шурика. Что бы он ни совершил, он все равно остается близким мне человеком, и я не имею права бросать его в беде. А может, он еще и не натворил ничего серьезного, может, только обдумывает подробности предстоящего?.. Тогда, я, возможно, смогу отговорить его.

– Скажите, Шура, – я старалась не упустить ни одного движения бывшего мужа, втайне кляня себя, что не научилась по мимике определять его настроение, – А, если бы ты что-нибудь такое совершил, ты бы стал мне рассказывать?

– Я – нет, – не задумываясь, ответил Шурик, – Я не могу себе позволить взваливать на тебя переживания за свои проблемы. Но я не показатель. Я – личность самодостаточная. А ты нет. В тебе живет потребность выговориться. И лучше уж реализовывай её со мной, чем с чужими людьми. Выкладывай, что ты натворила?

– Я?! Ничего. Просто спрашиваю. Проверяю реакции. Мне для нового романа нужно, – поспешно солгала я.

Появившееся вдруг дополнительное, более тонкое и глубокое, значение моей миссии в деле Виктории несомненно облагораживало как меня, так и мероприятие в целом. Я твердо решила во что бы то ни стало позаботиться о безопасности Шурика. Ну и что, что без его ведома? Дело-то благое… Для этого предстояло выяснить массу подробностей, посему я поспешно кинулась прощаться.

– Погоди, – остановил меня второй бывший муж, – Ты не знаешь, случайно, где можно в наше время купить чёрные розы?

Отрицательно мотая головой, я была вынуждена отметить, что отвисшая нижняя челюсть при этом остается недвижимой. Должно быть, со стороны я выглядела очень смешно, потому что, даже привыкший к моим странностям Шурик улыбнулся и спросил:

– Эй, ты чего? Сама ж говорила, что это очень красивые цветы и что ухаживать надо красиво.

– Это ты о чем?– все эти загадки начинали катастрофически действовать мне на нервы, – О том свидании, на которое убегал вчера?

– Да нет, – неопределенно пожал плечами Шурик, – То свидание не состоялось ввиду неподготовленности сторон.

– Так! – я начинала закипать, – Если ты считаешь, что мои нервы существуют, как твой тренировочный инструмент, то ты крупно ошибаешься! Немедленно рассказывай, какое свидание? – я тут же вспомнила, что собиралась превращать второго бывшего мужа в действующего третьего и разозлилась еще больше, – Почему ты все в этой жизни делаешь так не вовремя?!

Шурика моя реакция откровенно забавляла.

– Кэт, давай успокоимся, а? Вот посмотри на себя со стороны, – назидательным тоном начал он, – Ну на кого ты похожа?!

Я последовала его совету и заглянула Шурику в очки. Придирчиво рассмотрев отражение моего силуэта, я расстроилась еще больше. Зрелище действительно было довольно жалкое. Этакий всклокоченный подросток, по бабски упирающий руки в боки.

– Ну, чего ты злишься? – продолжал Шурик, – Сама не гам и другим не дам, да?

– Нет, – попыталась оправдаться я, – Просто переживаю, что ты мне ничего не рассказываешь…

– Ну, – Шурика такой ответ вполне удовлетворил, – Я расскажу позже. Если будет что рассказывать, конечно. Пока боюсь сглазить.

– Ты что, влюбился? – видимо в голосе моем сквозил откровенный ужас, потому что Шурик вдруг взял меня за руку.

– Перестань себя накручивать, – проговорил он, – Ты сама не знаешь, какое бы несчастье себе выдумать, чтобы качественнее пострадать. И раздуваешь из мухи слона.

Отчего-то его тон и прикосновение подействовали успокаивающе. Я пробормотала что-то о том, что со мной все в порядке, и поспешила удалиться. На улице я первым делом купила в киоске сигарету и жадно принялась успокаивать нервы. Затяжке, этак, на третьей я закашлялась окончательно. Ну что за невезение! Даже пострадать, как положено, и то не получается. Я нервно рассмеялась и побрела в сторону метро. Эх, как мне не хватало сейчас любимого Форда… После того, как по моей вине сорвалась встреча Шурика с покупателем, просить машину я не решалась. Я вспомнила, что так и не посоветовалась с Шуриком относительно предстоящего мне подвига, но, почему-то, не огорчилась, а мстительно сжав губы, принялась мечтать о том, как преступник рассекретит меня и тогда Шурик никогда не простит себе, что в последнюю встречу, вместо того, чтоб выслушать, наговорил мне всяких глупостей. «И это твое пророчество!» – вдруг ясно вспомнилась фраза Виктории. О нет! Я стала активно направлять собственное воображение на какие-нибудь другие картинки. «Я и не думала представлять, что преступник рассекретил меня!» – на всякий случай вслух сообщила внешнему миру я. Но страх уже поселился в душе и предъявил свои права на руководство моими последующими действиями. Из вредности я решила делать всё ему назло. Даже дорогу я перешла на красный свет, чем неимоверно разгневала чуть не сбившего меня водителя Москвича. Чудом выскочив из-под колес, я обворожительно улыбнулась и вдруг узнала водителя. Еще вчера я загораживала ему проезд Фордом. «Похоже, служу Черным Ангелом бедному водителю. И не только ему, судя по всему,»– не без гордости подумала я, и, сгорая от стыда, вспомнила про работу, – «Ой, а мне ведь еще и в редакции нужно появиться. Вот бы меня там убили насмерть за задержку материалов, тогда бы и никаких преступников ловить не пришлось, и никаких Шуриков подстраховывать… Я бы, на месте главного редактора, точно меня б придушила. Эх, ну если уж мне на роду написано причинять всем неприятности, то чего я должна судьбе-то сопротивляться?», – с этими мыслями я, не без энтузиазма, отправилась подчиняться этой самой судьбе.