В редакции жизнь, как всегда, била ключом. Журналисты приветливо ругались с зашедшими потрепаться конкурентами, наборщица – с компьютерщиком, художник – сам с собой, а редактор со всеми сразу. Происходило всё это в небольшой курилке, потому как уборщица временно выгнала всех из рабочих помещений. Впрочем, о наличии оных некоторые мои коллеги вообще не догадывались, предпочитая решать все производственные вопросы в неформальной обстановке. Курилка в этом смысле устраивала всех.

Давно замечено, что как только я начинаю куда-то опаздывать, так тут же наваливается неимоверное количество дел и персонажей, которым я понадобилась. Хоть бы кто-то мной поинтересовался, когда я никуда не спешу! Нет, все именно сейчас ринулись с просьбами что-то написать, отрецензировать или попросту выслушать.

– Привет, как дела? – каждый, естественно, счел своим долгом задать мне этот вопрос.

– Да, как обычно, – решила отшутиться сразу для всех я, – Как у зебры. Полоса белая, полоса черная, потом опять белая, потом опять черная, потом задница.

– Ну, главное, чтобы задница была белая, – решил успокоить меня всеобщий любимец, менеджер Ромочка.

– Эх, – отмахнулась я, – Задница, она и в Африке задница…

– Ну, уж нет! В Африке задница, как раз, чёрная!

Все дружно заржали. За гениальный ответ я чмокнула Ромочку в колючую щеку и попыталась испариться. Но, увы, не тут-то было.

– Сначала на этом сооружении висела табличка «Старинный замок». После нашего посещения табличку заменили на «Развалины старинного замка», – радостно вещал прямо мне в ухо только что вернувшийся из командировки Юрка, специализирующийся на исторических темах, – Не, ты не подумай, просто совпало так. Мы ничего не делали!

– Представляешь, – жаловался Вовочка, гениальный криейтор всех времен и народов, – Придумал такой замечательный рекламный девиз для одного интернет-кафе: «Голубей – на мыло!». В том смысле, что раньше почта была голубиная, а теперь все перешли на интернет-почту, в народе именуемую «мыло», из-за русского прочтения английского mail. По-моему шикарный слоган! И что ты думаешь? В составе учредителей оказался представитель общества зеленых, и девиз зарубили! Не за себя, за идею обидно!

– Катюх, выручай! – выкатив и без того огромные глазищи и схватив меня за полу куртки, пищала знакомая журналистка из вражеской газеты, – Мне тут халтурку подкинули. Срочно нужно название придумать для киоска, который всякими упаковками и кульками торгует. Есть идеи?

Я мысленно выругалось, что натолкнуло меня на вполне даже концептуальное название.

– Pack you! – да, иногда отрицательные эмоции наталкивают на вполне позитивные решения, – А что? Всё цензурно. Переводится, как «упакуйся». Зато повышенный интерес к киоску – гарантирован.

– Киоск под названием «PackYou», – задумчиво прошептала журналистка, – Очень даже здорово! Если заказчики примут – с меня бутылка за идею.

Я поморщилась, потом смекнула, что от этой журналистки мне еще может что-нибудь понадобиться.

– Бутылками с сантехниками будешь расплачиваться, а я с тебя услугами возьму, – сурово устыдила журналистку я, – Рекламными площадями, к примеру, или еще чем…

– Договорились.

Отчаянно отмахиваясь от все пребывающих коллег и конкурентов, я, таки, выскочила из редакции. Лишний раз похвалив себя за нежелание идти работать в штат. Постоянная работа в редакции считалась престижной: деньги, авторитет, полномочия. Но за всё это приходилось бы платить массой бездарно растраченного времени. Почему-то любая деятельность в нашей стране обязательно построена на личных контактах, которые необходимо постоянно расширять и поддерживать. То есть жить надо здесь, в курилке, дабы удовлетворять потребности редакции, и сопереживать всем интересам оной! А вечерами еще пить с рекламодателями да спонсорами, чтобы быть для тех «своим» человеком, которому и денег дать «не грех».И, главное, необходимо всё время казаться кем-то совершенно на саму себя не похожим. Насильно переводить слепых бабушек через дорогу, невзирая на то, что им на ту сторону и не надо было, и кричать потом на каждом углу о собственной добродетели. Мне за долгие годы бурной деятельности этот образ жизни надоел до тошноты. Эмоциональное переливание из пустого в порожнее, именуемое «разговором о делах», а по сути являющееся обычной пьянкой, стало вызывать аллергическую реакцию. В определенный момент мне стало жалко жизни.

Увы, главный редактор, которому принесенный мною материал почему-то понравился, даже и не пытался лишить меня жизни. Силуэт предстоящих разборок с Жориком вырисовывался все отчетливее. Тщательно обдумав свое положение, я пришла к выводу, что, несмотря на искреннее желание поймать Александра, участвовать в его задержании не имею ни малейшего права. Хотя бы потому, что Жорик собирался вытянуть из Саньки информацию о сообщнике, коим вполне мог оказаться мой второй бывший муж. Не в моих правилах создавать ситуации, которые могут повредить хорошим людям. Поимку Александра следовало, во что бы то ни стало, отложить до выяснения всех обстоятельств дела. Да и вообще, при более тщательном рассмотрении, план Жорика мне совершенно не нравился. Недавно закравшийся в мою душу страх и не думал успокаиваться. Слава Богу, Здравый Смысл не давал ему пока перерасти в Панику. Но все равно состояние моё вряд ли можно было назвать удовлетворительным.

С троллейбусами у меня давний антагонизм. Как и следовало ожидать, необходимая мне «семерка» категорически бойкотировала ближайшую к редакции остановку. Зато туда подозрительно зачастили «тройки» и подъезжал даже загадочный троллейбус «3-а», который в перечне городских маршрутов вообще не числится. К счастью, у меня имелись в запасе методы борьбы с подобным невезением. «Эх!» – довольно громко сообщила я в пространство, – «Вот бы сейчас третий троллейбус приехал! Он мне так нужен!» Окружающие недоуменно пожали плечами и поспешно отвернулись. Между тем, мои технологии не замедлили оправдаться. К остановке приближалась «семерка». «Как жаль, что не «тройка»!» – опять же вслух проговорила я, дабы троллейбус не разгадал меня раньше времени и не проехал мимо остановки. «Во, сумасшедшая!» – ахнул кто-то из толпы ожидающих, когда я, с радостным восклицанием: «Попался!», вскочила в раскрывшиеся двери. «Троллейбус идет в депо!» – бдительно сообщил водитель. На несколько минут я позабыла о собственной нелюбви к нецензурным выражениям. Пришлось ловить машину. Проезжавший мимо водитель Москвича кивнул мне, как старой знакомой, но не остановился.

Я откровенно злилась. Не хватало еще, чтобы дело Виктории начало приносить мне убытки.

– С тебя оплата такси! – вместо приветствия и извинения за опоздание сообщила я уже поджидавшей меня на лестничной площадке Виктории.

Вика растерянно глянула на Жорика и полезла в кошелек.

– Ну, уж нет! – вмешался наш вечный борец за справедливость, – Опоздала ты по собственной вине, а значит, и машину ловила по собственной инициативе. Никаких компенсаций!

– Да ладно, – Виктория вообще не понимала из-за чего мы спорим, – Ей еще сегодня жизнью рисковать. Кончено, я оплачу.

– Я пошутила, – буркнула вконец расстроенная собственным поведением я, открывая дверь, – Проходите.

В квартире было неимоверно холодно.

– Ой, я, кажется, забыл утром закрыть форточку, – извинился Жорик, – Я привык спать с открытым окном…

Виктория многозначительно кашлянула. Сил злиться у меня уже не осталось.

– Ничего, – вяло проговорила я, – Зато свежий воздух. Вика, ну что ты так смотришь? Да, я, таки, позвонила вчера Георгию. Мне, если помнишь, было очень страшно…

– Да мне–то что, – Виктория пожала плечами настолько наигранно безразлично, что как-то сразу стало ясно: она напридумывала себе Бог знает что.

– Вот, скомпрометировал меня в глазах общественности! – упрекнула я Жорика и пригласила всех на кухню.

– Это я тебя тренирую, – Жорик явно находился в прекрасном расположении духа, – Тебе ведь предстоит опорочить собственную репутацию, сообщив милиции о своём посещении Клуба Знакомств.

На то и существуют прекрасные расположения духа, чтобы их портить. Я окончательно смирилась с ролью вредителя и даже не мучалась Угрызениями Совести.

– Именно об этом я и хотела поговорить, – серьезно начала я, – Я не собираюсь этого делать.

Ожидаемая мною недоуменно-трагичная пауза так и не возникла.

– Вот-вот, – затараторила Виктория, – И я об этом говорю! Зачем Кате так порочить себя? Вдруг она всё-таки возьмётся за голову и решит заняться каким-нибудь серьезным бизнесом, для которого необходимо доверие клиентов. У неё и так с биографией не всё в порядке.

Подобной реакции подруги я никак не ожидала. По идее, Виктории не должно быть никакого дела до моей репутации. Жорик тоже явно удивился.

– Я всё обдумала, – продолжала Силенская, – Планы меняются. Катерина напишет в заявлении, что пришла в Клуб с целью написать репортаж. Журналисты ведь часто вынуждены, так сказать, уподобляться контингенту. Так что, Катюш, не волнуйся, мы тебя в обиду не дадим. Пойдем, что ли, шмотки посмотрим? Если хочешь, кстати, оставь их себе, я в них уже пару раз засветилась. Ну, кроме драгоценностей, разумеется.

Отказаться примерять принесенные Викой вещи было выше моих сил. Я покорно проследовала в комнату. Через некоторое время представшая в зеркале прелестная незнакомка породила в моей душе целый ворох ощущений. Здесь присутствовали и рассуждения о глобальной несправедливости распределения благ: «Почему то, что для некоторых пренебрежительно называется «шмотки», а меня повергает в состояние гипнотического восторга, принадлежит им, а не мне?». И нарастающее уважение к Виктории: «всё-таки отменный вкус у барышни, ничего не попишешь». И скептическое отношение к себе, сопровождаемое досрочной переработкой известной поговорки, которая в варианте для женщин, по моему мнению, должна была звучать, как «Если ты такая красивая, то чего ж такая бедная». В общем, пока черная зависть сражалась в моем сознании с белой, я лихорадочно соображала, как бы покорректнее отказаться от возложенной на меня задачи, и как бы поубедительней расписать самой себе, что отказываться действительно необходимо.

– Вау! Катерина, ты великолепна, – восхитилась Виктория, причем, похоже, что искренне.

– Ты просто создана для сегодняшней роли, – подбодрил Жорик.

Мда… Гостям моим явно и в голову не приходило, что я собираюсь отказываться от сотрудничества.

– Ох, боюсь я за Катьку, – Виктория принялась теребить край свисающей с холодильника салфетки.

Я молча протянула ей специально для такого случая выпрошенные у одной коллеги четки. Вика молча убрала пальцы от салфетки.

– Спасибо, что клубок со спицами не предлагаешь, – недовольно хмыкнула она через несколько секунд, но четки взяла.

Я хотела, было, поблагодарить подругу за блестящую идею, но тут Виктория начала рассказывать нечто весьма интересное.

– Этот наш Александр, как выясняется, весьма опасный тип, – Вика смотрела на меня с откровенным сожалением, – Я разговаривала с одной знакомой, которая тоже в Клуб Знакомств ходила. Незаметно затронула эту тему, стараясь себя не особо открывать. И знаете, выяснилось, что я не одна такая. Оказывается, она также подверглась нападению Александра. Знаете, выходит, я еще дешево отделалась. Знакомая эта натерпелась намного больше. Знакомство, приглашение пообщаться наедине – всё это такое же, как и со мной было, как по писаному. С той лишь разницей, что её он «купил», оказавшись знатоком женских романов. Ясное дело, этот гад ведь знал, на какие кнопочки у каких женщин нужно нажимать, – Вика зябко поежилась, вспоминая о своем унижении, – А вот потом… Представляете, снотворное на неё не подействовало. Вернее подействовало, но не надолго. Она пришла в себя как раз в тот момент, когда этот подонок рылся в её кошельке, конечно стала кричать, звать на помощь. Он избил её и заткнул рот какой-то грязной тряпкой…

– Господи, но почему она не подала на него заявление?! – я никак не могла понять, как можно простить кому-либо подобные выходки.

– Поначалу собиралась. Но «добрая спасительница, хозяйка дачи» разубедила её, – Вика иронично вскинула брови, – Загадочная хозяйка решила вдруг среди ночи заглянуть в свой сарай и, обнаружив мою несчастную знакомую, отвезла её в город. По дороге «спасительница», не переставая ужасаться, как порядочная женщина могла поехать с незнакомым мужчиной в лес, посоветовала моей знакомой вообще никому не рассказывать о случившемся. Знакомая и сама уже решила так поступить. Она, дочь очень строгих родителей, никак не могла допустить такого позора для семьи. А я вот всё думаю, – Вика закурила, – Если бы он меня начал бить, я бы стала сопротивляться до последнего. Он, возможно, даже убил бы меня…Этот Александр знал, как заставить жертву замолчать.

– Вот сволочь! – не выдержала я. Одно дело, отбирать драгоценности у добровольно напросившихся на приключения, валяющихся в обмороке дур. Другое – избивать беззащитных женщин. Я вдруг поняла, что никогда не смогу уважать себя, если откажусь остановить этого подонка. Но с другой стороны, я не имела ни малейшего права так рисковать.

– Ох, не хочется мне подвергать Катерину такому риску, – поддержала мои мысли Виктория, – А вдруг преступник заметит, что снотворное на неё не подействовало?

Незваный панический страх вырвался из объятий моего разума и ожесточенно затарабанил в стенки грудной клетки.

– Может, можно действовать как-то по-другому? – вновь озвучила мои мысли Виктория.

– Можно, – Жорик в упор посмотрел на Силенскую, – Напишите на пару со своей знакомой обвинительное заявление!

Вика молча отвела глаза. Я вдруг заметила, что уже минут десять болтаю ложкой в пустой чашке.

– Кипяток налей, – услужливо подсказал Жорик. Похоже, он единственный чувствовал себя в своей тарелке.

– Нет, нет, нет, – совершенно без спросу вырвалось из меня, – Я не могу. Мне нельзя…

Жорик подскочил, как ошпаренный. «В своей тарелке» больше никого не осталось.

– И ты туда же?! – он как-то совсем по-детски развел руки, – Думал, нашлась хоть одна нормальная баба! Как можно быть такой эгоисткой? Знаете что, разбирайтесь дальше без меня, – Жорик решительно направился в коридор, – Их пытаешься от подонков всяких защитить, а они…

Несколько секунд мы с Викторией с ужасом смотрели на захлопнувшуюся за опером кухонную дверь. «В конце концов», – быстро проговорила я сама себе, – «На себя мне плевать, а Шурик к подобной мрази причастен точно не может быть!»

– Подожди, я передумала!!! – хором завопили вдруг мы с Викторией.

– Жорик, я пойду в этот чёртов Клуб! – прокричала я уже сама, и тут же поняла, что быстрота реакции меня крупно подвела. Промолчи я сейчас, Виктория наверняка бы выпалила, что согласна написать обвинительное заявление. Увы, дело было сделано, и мне ничего не оставалось, как выполнять обещание.

– Я верил в тебя, – Жорик вернулся с абсолютно спокойным видом, и мне вдруг показалось, что его уход был разыгран в педагогических целях. Я еле заставила себя не разреветься.

– Итак, приступим к более подробному описанию предстоящей операции, – Жорик жестом попросил нас присесть, – Катерина, я верю в тебя! Ты ведь, на самом деле, боец. Я-то знаю.

И Виктория и Жорик взглянули на меня с неподдельным восхищением. Никто из них даже не догадывался, насколько я переступаю через себя, соглашаясь на всё это безумие.