Завтра подниму всех знакомых – надо накопать информации. Кто же такой Михаил? Опять придётся подключать Батракова, а возможно, и генерала, иначе узнать о человеке не просто. Думаю, мне не откажут. Хотя уже начинаю наглеть: у парней своих дел по горло, чтобы отвлекаться на решение чужих проблем. Тут без проставы не обойтись. Кроме того, надо подкинуть какую-нибудь правдоподобную версию моего интереса к постороннему человеку, но это потом, на ходу.

Сейчас голова забита другим: как вообще такое возможно? Конечно – переброс разума. И, если моя гипотеза верна, Далёкому Другу пришлось преодолеть буквально немыслимые расстояния, причём за небольшой промежуток времени. Я читал много фантастики, где подобное решается просто. Но ведь есть некие незыблемые физические законы, которые не преодолеть никому. Ерунда! Разве я сам в недавнем прошлом не был участником событий, которые ставят их под сомнение? Видимо, такая возможность есть, и это нужно проверить. Только аккуратно, чтобы не обидеть людей, вернее не испугать. Что может сделать человек, если его спросить: «Вы, случаем, не прописаны в галактике М-357/34?» Самое малое – вызовет полицаев или «скорую». И будет прав.

Домашние давно в кроватях, а мне, похоже, предстоит очередная бессонная ночка за компьютером. Уже ничего не ищу в сети, просто просматриваю новости. Надеюсь, что усталость всё же возьмёт своё и мне удастся немного поспать. Ночной звонок в дверь. Кого это принесло в такой час?

Наташка, накинув халатик, выходит в коридор:

– Виталик, это к тебе. Сегодняшний новый знакомый – Михаил.

Вот кого не ожидал так не ожидал! Иду встречать гостя. Не знаю почему, но мне кажется, сегодня найдутся ответы на многие вопросы. Мужчина в дверях явно не в себе. Бегающий взгляд, сиплый голос, пытающийся вытолкнуть какие-то слова, фразы.

– Успокойтесь, Михаил, – жестом приглашаю его на кухню. – Поговорим наедине.

– Виталий, это я, – говорит Михаил, – только давай я всё объясню потом. Я обращаюсь к тебе как к другу, единственному на этой планете.

– Миша, не возражаешь, если буду так называть? Я, конечно, могу догадываться, но всё же – кто это я? – задаю мучающий целый вечер вопрос. – А помогу при любом раскладе.

– Виталий, ты правильно думаешь: я именно он, твой Далёкий Друг (ты всегда меня так называл и, кстати, так и не удосужился дать имя). – На мгновение его губы трогает улыбка и сразу же исчезает, возвращая лицу серьёзность. – Жизнь здесь рождает проблемы, и одну из них мне решить не по силам. Помоги.

Я вздыхаю с облегчением. Радость пополам с тревогой. Друг пришёл не просто так, не для того, чтобы сказать: «Вот он я»; он с бедой, иначе зачем я понадобился среди ночи.

– Ладно, оставим объяснения на потом. Это на сегодня дело десятое. Что случилось, Миша? Хотя прежде пару слов: почему ты раньше не пришёл, раз знал, где меня найти?

– Если коротко, то по медицинской терминологии у меня был период адаптации. Мне, жившему в белковом теле немыслимые века назад, вновь обрести его и привыкнуть было суперсложно. Сегодняшняя встреча в лесу – случайность. Хотя я выбрал объект для переноса своего сознания из твоего города, естественно, из-за тебя – знал, где живёшь. Хотел потом объявиться, – он торопится, показывая, что самое важное не эти слова. – Виталий, понимаешь, мою дочь похитили. Сегодня, среди белого дня. Я поднял на ноги полицию, но быстро понял, что надежды на благополучный исход мало.

– Вот с этого момента, как говорят у нас в солнечной системе, поподробнее. Поскольку ты здесь инкогнито и начудить вряд ли успел, то такая акция может быть связана только с прошлой жизнью Михаила. Кто он был?

– Да. Перед болезнью он… Нет, так не пойдёт! Нет его – есть я. И давай уже закроем эту тему. Всегда есть я – Михаил.

– Как скажешь, Миш. Но ты не можешь отвечать за прошлое. Пусть ты – это он, но уж он-то – не ты. – Чувствую, что вот-вот запутаюсь в раскладе «прошлый – сегодняшний» и сворачиваю тему. – Так что же он, твой предшественник, сделал?

Друг успокаивается и, понимая мою правоту, продолжает:

– Он работал в фирме «ИнтерТранс». Свой грузовик. Дела шли нормально. Заказы сыпались как из рога изобилия и жизнь радовала. Но дорога иногда вступает в конфликт с удачей, и в результате глупая авария. Теперь сложно утверждать, но, кажется, не будь её, не было бы и болезни. Ну да ладно, мы не о том сейчас. ДТП было серьёзным: машина в хлам, я, вернее мой аватар, в больнице. Пока валялся без сознания, предприимчивое местное население сильно сократило и вес, и объём груза. Самое смешное, я и не помню, что вёз – память не сохранила эпизод погрузки, но именно из-за груза и начались неприятности. Пока маялся в больнице, понемногу вытягивая стратегические запасы финансов семьи, всё было спокойно, но как только дело серьёзно пошло на поправку и врачи уже обсуждали дату выписки, пришли люди от фирмы и предъявили мне просто неприличную сумму долга и сроки его погашения. Я ещё плохо соображал в то время и не придал цифрам значения, не подумал, что всё может быть настолько ужасным. И вот, судя по всему, пришёл срок выплаты просроченной задолженности. Надо сказать, эти сволочи ударили по самому больному месту. Дочка возвращалась с прогулки, её силой усадили в автомобиль и увезли в неизвестном направлении.

– Подожди, Миша. – Я достаю из бара чуть початую бутылку текилы и, не думая о правилах хорошего тона, наливаю спиртное в гранёные стаканы. – Давай!

Проглотив крупную дозу и занюхав апельсиновой долькой, интересуюсь:

– На связь выходили?

– Очень скоро. Менты даже не успели настроить аппаратуру. Насколько я понял, что, если мы через два дня не вернём долг, дочери в живых не будет. – Мишу начинает потряхивать. – Виталий, я не знаю, что делать, к кому обратиться. Жена в истерике. Надежда только на тебя. Люди в погонах ведут себя как-то по-детски; их действия даже космическому пришельцу не внушают доверия.

– Успокойся. Хотя какое, к чёрту, спокойствие! Просто сядь и помолчи пару минут. – Я собираюсь с мыслями. – Миша, а что это за компания «ИнтерТранс»? Что-то мне она кажется подозрительно знакомой.

– Вначале генеральным был Пал Дмитрич Кузин, но его быстро съело окружение. Позже хозяйство прикупил некто Гарань. Неприятный тип.

От неожиданности я на некоторое время замолкаю. Боже, как тесен мир!

– Михаил, я знаю, кто украл твою дочь. Я знаю этих людей. Эта фирма принадлежит заместителю начальника службы безопасности «Надежды». Именно из этой заварухи ты меня тогда вытащил. Но вот как эта крыса ухитрилась выйти сухой из воды? Не всех, значит, пересажали, гадов. Придётся продолжить начатое. Кури, я пошёл на телефон.

Я никогда не беспокою друзей по пустякам и поэтому спокойно набираю номер Батракова. Он знает, что такой поздний звонок неспроста:

– Что случилось, Виталий? – начинает он без приветствия. – Опять хочешь предложить мне посидеть в ресторане?

– Не угадал, дорогой, хотя ресторан обычно в комплекте к услуге. Тебе ли рассказывать банальности? В общем, трепаться нет времени, Николаич, – беда у меня. У друга (ты его не знаешь) похитили дочку. Требуют выкуп. Но, самое интересное, дело это нашего знакомого по приснопамятной «Надежде». Толик Гарань. Помнишь такого? Ускользнул в прошлый раз, рыбина. Помоги!

– Я в курсе развития того дела, ребята на нём знающие, но не всё прошло как надо. Короче, через час у меня в кабинете, – Василий кладёт трубку.

Моя машина на стоянке в пяти минутах ходьбы, ехать тоже недолго. Значит, можно чуточку поговорить. Я зову супругу:

– Наташ, познакомься, это не просто Михаил, это он, мой Далёкий Друг. Хотя теперь не такой уж и далёкий: можно даже потрогать. – И сразу же, прерывая её радостные эмоции. – У него беда – похитили дочь. Все подробности потом: сейчас нам нужно уехать. Батраков назначил встречу через час. – Я иду в комнату одеваться и на ходу говорю Мише – Звони своей: пусть идёт к нам. Вдвоём девчонкам будет полегче.

Переодевание занимает не больше пары минут, и то, не на банкет готовимся. Заминка получилась с паспортом; вчера брал по работе и где выложил – без понятия. Наташа, видя затруднение, включается в поиск, и проблема решается быстро.

– Виталя, да вот же он. – Супруга протягивает красноватую книжечку, обнаружив её на полке, где до этого я шарил раза три.

Прихватив немного денег, жду Михаила. Тот связывается с женой и, поговорив, передаёт телефон Наташе:

– Вы уж простите меня. Доставил я вам хлопот…

– Э, дружище, – я бесцеремонно его перебиваю, – никогда больше не поднимай такой темы. Мы с Наташей перед тобой в неоплатном долгу. Я и жив-то благодаря тебе. Короче, женщины сами разберутся. Дорогая, ты всё знаешь сама. Закрыться на все запоры и из дому никуда. Я отзвонюсь. Да, достань на всякий случай травматику, чуть что, не жалей резины.

На дворе ночь. Погода просто чудесная. Звёзды ухитряются пробить световую завесу города и доносят до нас свет далёких миров. Торопиться некуда: Вася сказал – через час, значит, не раньше. Есть редкая для сегодняшних мужчин возможность спокойно поговорить; и, хотя тема преступления довлеет, кое-что мы прояснили друг для друга и помимо неё.

– Миша, понимаю, не к месту, но всё же: как это случилось? Я имею в виду твоё неожиданное прибытие на Землю. Не волнуйся – времени ещё достаточно.

– Ты знаешь, Виталий, наше неожиданное знакомство перевернуло всю мою жизнь. Бессмертие, которым мы гордились, оказалось пустышкой. Ты себе не представляешь, насколько ты был прав в той фразе, что его надо заслужить. Действительно, как можно получить бессмертие, не умирая? Получить его после смерти – награда, а без неё – наказание. Вы, короткоживущие, не понимаете той грани, что разделяет бессмертие души и вечность разума. Казалось бы эти два понятия – синонимы. Ха, как бы не так! Вещи оказываются настолько разными, что их даже и сравнить сложно. Бессмертие души это бессмертие духа, воли, продолжение телесной жизни. А вот так сказать технический переход из тела в чистый и вечный разум – это бросок накопленных знаний в бесконечность, информации, конечно, чуть разбавленной личностными чертами. Виталя, эта тема настолько сложная, что даже медленного похода к машине не хватит обозначить её глубину. И, как только мой разум осознал это, я решил стать смертным. Скажу честно, мои соплеменники не приняли этого, но и воспротивиться совершить мне такой шаг не решились. Сам бросок к Земле не явился проблемой. Я нашёл человека в твоём городе, который из-за болезни был обречён (у него умер мозг), и перекинул своё сознание. Это было просто, сложно стало потом. Я был, как ребёнок, который только что родился. Учился говорить, ходить и прочее. Все думали, что это последствия комы, но на самом деле – всё из-за другого. И знаешь, что самое поразительное: уже мёртвый мозг мне кое-что оставил в наследство: невероятную любовь к жене и дочери. Я даже и представить не мог, насколько это здорово – любить. Наступили дни огромного счастья. Я думал, это не кончится никогда. А тут эта беда, – он ненадолго замолкает. – Что до встречи в лесу, то она случайна на самом деле. И дочь проговорилась: я видел, как ты среагировал на её слова.

– Миш, я ведь завтра хотел организовать твои поиски… Так, вот мы и пришли.

Охрана стоянки приветствует меня (я уже и не помню, сколько лет оставляю им свои автомобили), и после недолгого прогрева двигателя мы выезжаем на пустынную дорогу. В ночное время двигаться по городу можно намного быстрее, чем, допустим, в час пик, хотя конечно есть и свои тонкости. К примеру, стритрейсеров ещё никто не отменял. Но сегодня даже их суматошных мероприятий не наблюдается, поэтому вскоре без происшествий паркуюсь у здания районного УВД.

Василий Николаевич встречает нас лично:

– Приветствую, – он поочерёдно жмёт руки.

– Знакомьтесь: это Михаил, мой друг, подробности потом. Его дочку похитили. Требуют заплатить за груз, который уничтожен при ДТП. И все ниточки тянутся к нашим знакомым из «Надежды».

– Я уже навёл кое-какие справки и в курсе того происшествия. Идёмте-ка ко мне – там поговорим.

Кабинет Батракова практически не меняется. Это хорошо: консервативность в интерьере позволяет быстрее сосредоточиться, найти наиболее приемлемое решение при всей убогости исходных фактов. Беседа изрядно затянулась. Меня поражает ментовская демократия: в кабинет периодически заходят деловые ребята, со спокойной совестью прерывая разговор. Причём их вопрос, судя по озабоченности лиц, самый важный. Василий решает проблемы с ходу, и оперативники, получив конкретные указания, бесшумно растворяются, чтобы через десять минут нарисоваться вновь. Создаётся впечатление, что весь отдел работает круглосуточно. Я спросил Николаича, так ли это?

– Знаешь, Виталий Николаевич, – Батраков немного ёрничает, – ты же не думаешь, что тут одни бездельники, хотя и такие есть. Ну, а если по правде, нам часто приходится пахать в таком режиме. Служба такая.

– Ну, насколько я знаю, жизнь, график подчинённых сильно зависят от распорядка дня начальства. Ты тоже не скучаешь на домашнем диване?

– А как иначе? Дай волю, вмиг расслабятся, а для дела это смерти подобно. Отдохнут, когда на пенсию выйду.

– Ага, лет через двести… И мало кто доживёт…

Нашу короткую перепалку прерывает молодой оперативник:

– Мы их нашли! – с ходу выпаливает он. – Извините, что врываюсь…

– Ну наконец-то! – На лице Батракова гордость за свою команду. – Теперь посидите одни. Я должен посовещаться. Ни к чему вам наши секреты знать. Всё, что можно, расскажу потом.

Кабинет опустел. Мы с Михаилом закуриваем, пуская колечки дыма в высокий потолок.

– Миш, а ты из той, космической, жизни многое помнишь?

– Наверное, да. Но к чему такой вопрос?

– Понимаешь, многие знания, полученные из путешествий в ваши края, я тоже не забыл, но вот что с ними делать, не знаю. Вроде бы информация есть, а как подобраться к её осмыслению, не представляю.

– Тут всё дело в строении мозга. Человеческий не приспособлен для обработки такой массы данных. Он творение постепенной эволюции. Вот если до таких знаний дошла бы ваша наука, ты бы впитал их с молоком матери. А разовое погружение позволяет мозгу только запомнить нечто, а работать с таким объёмом информации он не в состоянии. Если проще, оперативная память маловата. Так что не торопись. Скорее всего, в голове когда-нибудь щёлкнет, и многое прояснится, но сколько это займёт времени, не скажу. Может, и не доживём.

– Спасибо, дорогой, разъяснил. А то меня это напрягать стало.

– Виталий, знаешь, я нисколько не жалею, что нашёл благодаря тебе этот мир. Думаю, что этот вопрос ты тоже хотел задать.

– Конечно. Совесть мучает: вырвал тебя из благополучного иномирья и окунул в местные трудности.

– Прекрати, жизнь на Земле – настоящая. Там становится какой-то машинной. Отсутствие эмоций, чувств делает её безликой. Мои соплеменники одиноки в своей вечности.

– А как же болезни, боль?

– Страдания не страшны. Ведь через них человек обретает бессмертие. – Он смотрит на меня и добавляет – И веру. Не спрашивай про её истоки – не скажу. Не потому, что не хочу, а потому, что не узнавал. Хотя, как ты понимаешь, такая возможность у меня была. Я сознательно не стал этого делать. Нужно верить, и всё.

Приход Батракова прерывает наш разговор. Он не занимает привычно кресло за столом, а стоит на пороге. Всё становится ясно, когда в дверях мелькают генеральские погоны. Значит, дело опять принимает крутой оборот.

– Здравствуйте! – Киселёв здоровается с нами.

– Здравия желаем! – отвечаю за всех и представляю Михаила Анатолию Степановичу.

Генерал, как истинный профессионал, сразу приступает к делу. Его вопросы чётки и не предусматривают возможности расплывчатых ответов. Разговор не затягивается. Многое уже ясно, а некоторые известные Мише мелочи немного меняют в картине преступления. Я не очень вникаю в тему, но всё же наблюдаю за разгорячёнными лицами двух сильных мужчин. И вот тут, совершенно неожиданно для себя, отмечаю, что Батракова уже нет в кабинете. Ох, неспроста это – уйти без разрешения старшего по званию. Мало ли какие могут быть личные отношения, но на работе Николаич всегда за субординацию. Разговор постепенно стихает, пора завершать это мучение, но Михаил сам не может этого сделать. Придётся мне.

– Анатолий Степанович… – я не успеваю договорить, как входит Батраков.

– Похоже, у нас проблема. Только не надо паниковать. – Второе обращено к вскочившему с кресла Михаилу.

– Василий Николаевич, давай-ка всё по порядку. – Генеральский тон заставляет всех успокоиться. – Выкладывай начистоту.

– Эта компания у нас в давней разработке. Когда ты, Виталий, позвонил, мне нетрудно было сопоставить нашего Гараня и «Надежду». Кстати, и эпизод с аварией Михаила тоже нам известен. Фирма «ИнтерТранс» кормилась у «Надежды», и, как только с последней приключились неприятности, так же зашатался бизнес и у второй. В таком случае варианта два: или усиленно трудиться, или преступить грань закона. Гарань выбрал второй; работать не покладая рук – это не его призвание. Он начинает промышлять методами бывшего босса. Это предыстория. Дальше… – он закашлялся, и я сумел вставить слово.

– Николаич, а как Толя прошлый раз сумел уйти от ответственности?

– Ну и зараза ты, Виталий! Ладно, скажу. Главная фигура того без преувеличения знакового дела – Туров. Его-то и крутили. А прочую братву распределили меж не совсем опытными следователями. Результат сегодня наблюдаем: преступник отделывается условным приговором и исчезает из нашего поля зрения. Но с этим хватит. Мы знаем, где пленница. Подожди, Миша. Знаем место, где её содержат. Только вызволить её очень сложно. На территории, где базируются бандиты, проходит главный канализационный коллектор города. И вот что они удумали. При штурме все улики (а это и твоя дочка) будут уничтожены. Если человек попадёт в коллектор – ему не спастись. Шансов нет, ни единого.

В кабинете надолго повисает тишина. Мне редко приходилось слышать такие ужасные новости. Сложно представить, что творится внутри у Миши: жизнь его дочери висит буквально на волоске. И, что самое обидное, мы не в силах что-либо сделать без смертельного риска. Если штурм, то провести его с положительным результатом практически нереально. В руках окажется кучка ублюдков, а девчонку не спасти. Скинуть человека в колодец – дел на пару секунд. Если согласиться на требования, то вероятность летального исхода тоже велика, причём мы вместо одного человека можем потерять двух. Кто помешает сбросить в канализацию и того, и другого? Одним словом – тупик. Хотя второй вариант даёт важнейший ресурс – время.

Смотрю на Друга и вижу страдания на его лице. Очень хочу помочь, но не нахожу даже слов утешения. Полицейские, извиняясь, уходят по служебным делам, и мы остаёмся на какое-то время одни. Есть возможность задать вопрос, который уже давно вертится у меня в голове:

– Миша, а твои космические братья не помогут?

– Я сам только об этом и думаю. Они, конечно, могут, но у меня нет средств, чтобы выйти на связь. – Тут он вскакивает – А твой прибор, он цел? У тебя?

– Я уничтожил аппарат. Ведь в последний сеанс ты сообщил, что общения больше не будет. Хотя подожди.

Быстрым, уверенным шагом выхожу в приёмную. Офицеры мрачновато покуривают у большого монитора. Заметив меня, они едва заметно переглядываются.

– Господа полицейские, тут у меня возникла одна идея. Вопрос в лоб: где у вас хранятся вещдоки по «Надежде»?

– В спецхране. А в чём, собственно, дело? – спрашивает генерал.

– Вы знаете, я же не губную помаду на фирме мутил. Там должна остаться недоработанная установка. Сейчас не до конкретики, но, если она сохранилась, есть возможность обойтись малой кровью, – говорю, прекрасно понимая, что в случае обнаружения прибора им придётся поделиться, но дочка друга в опасности, и запираться нет смысла.

– Василий Николаевич, дуйте в хранилище! – сразу входит в тему генерал.

– Да там сейчас нет никого. Не двери же ломать? – Вася несколько растерян.

– Я тебе сломаю. Гони машину за капитаном Сергеевым, хватит ему дрыхнуть!

Несколько распоряжений и звонков, и мы спускаемся в подвал. Возле выкрашенной в серую краску стальной двери притулилась раздолбанная вдрызг скамейка. Несмотря на ветхость, она уверенно держит наши задницы. Мрачно курим. Разговор явно не клеится, каждый уходит в себя. Вскоре появляется подвижный как шарик ртути капитан. В тишине подвала слушаем довольно напряжённый монолог разбуженного невовремя человека. Киселёв как джентльмен пару минут воспринимает это спокойно. Но к началу третьей срывается на рык, и Сергеев ухитряется за минуту открыть три довольно серьёзных замка. Поиски не занимают много времени. Слава богу, аппарат цел!

– Распишитесь, Василий Николаевич. Только он не работает, я по приказу посылал его в НИИ – без толку. Или это бракованный экземпляр, или они просто бестолковые инженеры, – капитан старается как-то загладить инцидент.

– Ну а ты, Виталий, починишь?

– Вась, да это ж я его клепал, сейчас пару запчастей из дома пришлют, думаю, всё заработает.

Мы с Михаилом одни. Кабинет закрыт снаружи. Прибор уже собран, кольцо с камнем нам доставили. Наташа, старая чекистка, сразу сообразила и вместо одного перстня прислала два. На втором вместо камня – микросхема из белого золота: искусная подделка, но от настоящей практически неотличима. Умница! Так местные ребята чуть подзапутаются. А если и поймут, то не сразу.

Мне кажется, что аппарат очень интересует полицейских. Читать мысли – это ж стопроцентная раскрываемость. Да что там раскрываемость – это реальная власть. Неужели у генерала такие задумки? Не хочется в это верить. Объясняю Другу сложившуюся ситуацию. Получается плохо – слишком мало времени, да и он ещё не до конца разобрался в тонкостях нашей жизни. Тяжело-то как! Но мало-помалу до него доходит смысл моих слов.

– Ты не волнуйся. Сделаем так, что никто ничего не узнает.

– Это как? Опять шутки со временем?

– Другого выхода нет. Но теперь я учту всё.

– Я тебе доверяю. Давай!

Друг подключает антенну…

* * *

Длинный звонок в дверь. И кому не спится в ночь глухую?..

Наташка выходит в коридор:

– Виталик, это к тебе. Михаил.

Вот это номер! Зевая, иду встречать неожиданного гостя. Чувствую – сейчас всё и прояснится. Не говоря ни слова, жестом приглашаю его на кухню. Супруга оставляет нас одних.

– Виталий, это – я, – говорит Миша. – Только давай всё объясню позже. Я обращаюсь к тебе как к другу, единственному на этой планете. Там, в подъезде на лестнице, моя семья. За нами следят, и, возможно, эти люди попытаются ворваться и сюда.

– Так чего же ты ждёшь? – искренне не понимаю. – Зови их сюда. Наташ, это он, мой Далёкий Друг, собственной персоной!

Бегу к двери и буквально затаскиваю семью Михаила в квартиру. Оставляю их с Натальей – разберутся, а сам назад на кухню.

Миша достаёт прибор. Вот это номер!

– Откуда он у тебя?

То, что Друг рассказывает, настолько нереально, что вполне может быть правдой.

– Решив проблему, я покинул ту реальность, перенесясь в прошлое за час до похищения. Дальше мы прятались, но, поняв, что бандиты не отстанут, решили просить помощи у тебя.

– Но ведь у тебя прибор! Почему ты не воспользовался им?

– При переходе я не забыл его прихватить, но камень оставил там. Это могло повлиять на твою жизнь. Сейчас он, как и прежде, у тебя, и нам, думаю, он очень пригодится.

Я бегу в комнату и под удивлённые взгляды домашних и гостей достаю из шкатулки кольцо, чуть ли не зубами выгрызаю из него камень и мчусь обратно. У Миши всё готово – прибор открыт, и я вставляю кристалл. Миша берёт аппарат в руки и надевает антенну мне. Видимо, мой удивлённый взгляд его озадачил. Он, улыбнувшись, хлопает меня по плечу:

– Я тебе доверяю, друг.

Мир привычно распахивается до бесконечности. Мы успели. В подъезде толкотня: четыре крепких мужика уже на моём этаже, и они пришли явно не пивка попить. Один заклеивает дверные глазки соседей, другие ждут. У нас несколько минут в запасе – потом они начнут ломиться в дверь.

– Ты не знаешь всех возможностей прибора, – доносится до меня голос Михаила, – попробуй воздействовать на недругов силой мысли. Только не переусердствуй. И не волнуйся – тебе помогут.

Все окружающие знают – я добрый человек… Только не сегодня.