Спокойно дождаться конца загрузки не удаётся. Тень за окном. Поворачиваюсь и вижу вполне обычный космический челнок, чуть похожий на «Буран».

– Здрасте, хозяева пожаловали, – мелькает мысль.

Но тут комп, поднатужившись, выдаёт первый блок информации. Решаю рискнуть здоровьем и задать пару вопросов. Это упрощается тем сильнее, что спросить машину на английском могу всего лишь по нескольким темам, на остальное мои языковые познания не рассчитаны. Над ними и заставляю поработать электронные мозги. На запрос о богине Мэри высвечивается аккуратный текст; лингвист пробежал бы его за минуту, ну а я даже не пытаюсь. А вот по теме сегодняшнего её нахождения машина выдаёт длинную строчку кода.

Незаметно оказываюсь внизу. Странно, но вырванная с корнем и искорёженная дверь на месте и выглядит как новенькая. В помещении, где ещё недавно нельзя было и шагу вступить, ни пылинки. Когда ухитрились убрать? Ноги несут к выходу.

Челнок практически бесшумно опускается в центре крепостного двора. Как горох сыплется из люков шустрый народ. Начинается суета, все чего-то ищут, бегают и таскают в люк. Этот бардак очень напоминает экстренную эвакуацию. Только небольшая группа уверенно идёт к центру с огромными баулами – такие в ходу у китайцев на наших рынках.

Понаблюдав за беготнёй и сумятицей, решаю, что пора бы найти портал и оставить не очень гостеприимный замок. Это тем легче, что я впервые имею на руках некий код, а значит, и свободу выбора.

Возле корабля скопилась большая куча предметов, готовых к погрузке. С АКМС в руках вальяжно брожу по округе как свой, не привлекая лишнего внимания. Челнок, ярко освещённый прожекторами, как на ладони.

Мимо охраны из двух серьёзных ребят в камуфляже и муха не пролетит. Я, правда, не муха, но разводить таких шнурков умел ещё в детстве босоногом. Дождавшись пересменки, нагло иду к люку и, никем не остановленный, лезу внутрь. После недолгих поисков нахожу неплохо замаскированный портал МпЭса. Дальнейшее просто: компьютер проглатывает код, и по голове бьёт уже знакомый провал пространства и времени.

Выползаю из кабинки изрядно пощипанный, но готовый к дальнейшей творческой деятельности. Я не очень удивился, когда сообразил, что нахожусь в том самом ангаре, который посчитал уничтоженным. Наконец-то я дома.

Разум упрямо твердит вернуться к избушке за запасами, Шариком, а ноги сами несут в противоположную сторону. Чем это вызвано, долгое время не мог сообразить. Чуть позже смекнул: так как хозяйки в замке нет, есть вероятность, что она ещё здесь. И поскольку у меня она не гостит, спешу к друзьям гоблинам.

На опушке леса, неподалёку от гоблинской деревеньки, хозяйски располагается эскадра космических кораблей. На полянке пусто, лишь несколько бойцов вяло переругиваются, неся нелёгкую караульную службу. По всей видимости, остальные командос направились в гости к деревенским, и, чует сердце, гости они нежеланные. Не хочется показаться невежливым, поэтому держу путь туда же. Местных жителей не попадается, зато вовсю шарят какие-то воины. Выбрав наиболее прилично одетого, аккуратно зажимаю его в труднодоступном переулке. Бельишко оказывается по размеру, и, недолго провозившись с переодеванием, направляюсь к ратуше. Кажется, сегодня там очень интересно.

Внутреннее чутьё не подводит, и я с удовольствием наблюдаю схватку на мечах между моей богиней и каким-то хмырём в ослепительно белых одеждах. Посмотрев на дуэль, делаю неутешительный вывод: парень в белом более подготовлен, да и бьётся к тому же как-то по-паскудному. Я не большой специалист в фехтовании, но грязь из общего рисунка схватки так и прёт. Подруга постепенно сдаёт позиции, пот уже застит глаза. Пропадает острота контратак, а этот по-прежнему самозабвенно крутит меч. Вот-вот зарежет, гад!

Кто-то дружески хлопает по плечу, а поскольку я не местный, первым поворачивается приклад автомата, находя лицо любознательного бойца. А тот ведь, вполне возможно, лишь прикурить хотел. Глядя на изуродованное лицо, понимаю, насколько курение вредит здоровью. Всё ничего, да рядом ещё пяток закамуфлированных воинов, и мой жест не вызвал у них восторга. Ухожу с линии огня одним прыжком, в распахнутое окно хижины. Раздаются хлопки бластеров, вокруг начинает плавиться воздух. Могло быть очень туго, но взрывная волна одновременно выносит стену.

Слегка дымясь, вываливаюсь наружу. Руки судорожно ищут цель для автомата. А красавцы бойцы, как в кино, прикрывая друг друга, картинно оцепляют избу. Автомат рвёт тишину, как лист бумаги, и замертво валится на землю краса и гордость любой армии – спецназ. В наступившей тишине взгляд возвращается к бьющейся паре.

Улучив момент, когда женщина оступается, противник заносит меч для смертельного удара. В мгновение ока оказываюсь рядом и задаю несколько риторический вопрос. В ответ тот бросает в мою сторону нож и пытается уйти, но с простреленной ногой это сложно. На ходу доставая аптечку, иду к раненому. Совершенно неожиданно мадонна поднимается с колен и напрочь отсекает голову парню в белом. Как не суди – грубовато.

Что говорю, находясь рядом с мечтой, сейчас не упомню, наверняка обычный бред. Человечество за последние тысячелетия ничего нового в сфере флирта не придумало. Рассыпая комплименты, тону в бездонных омутах голубых глаз. Эйфория длится недолго, до того мгновения, пока на горле не чувствую острия меча. Запоздало удивляюсь этому факту, мгновенно возвращаясь в реальность. Любовь заканчивается, так и не начавшись.

– Мадам, что вы творите? – словно со стороны слышу свой лепет, и становится ужасно неловко.

– Проклятый раб, ты чуть не уничтожил Великого. Сломал мою жизнь и своим присутствием колеблешь устои нашей цивилизации. Лучше бы ты не рождался, – гордо чеканя каждое слово, произносит она.

Пикировка запросто может закончиться в любой момент ввиду того, что более приличный, с её точки зрения, мен отдыхает отдельно от головы.

– Ваши планы, мадам? – интересуюсь предельно вежливо.

– В корабль. Лично доставлю Координационному Совету, пусть с тобой разбираются и оставят меня в покое.

– Девочка, ты серьёзно думаешь, что тебя оставят в покое? Посмотри кругом: спецназ, окруживший поселение, наверняка прибыл не для контроля поединка. Сдаётся, что явились они сюда не за мной – по всем данным, я далеко отсюда. Не удивлюсь, если ваш Совет объявил большую охоту и, похоже, живая ты им не нужна, – длинно и, возможно, путано даю сегодняшний расклад.

Зерно сомнений заронено. Кроме того, десантники, почуяв неладное, начинают движение в нашу сторону. Меч медленно, буквально по миллиметру, опускается вниз. Ситуация вынуждает к этому, но лёд недоверия в глазах растопить не удаётся. Что ж, временное перемирие лучше, чем рубить друг друга в плотном кольце врагов.

Хватаю за руку совершенно растерянную, на грани истерики женщину и тащу в здание. Её команда приходит в себя и активно занимает позиции. Залпы с обеих сторон затягивают местность непроницаемым облаком пыли. С трудом в красноватой мути различаю несколько силуэтов, упрямо бегущих на меня. Даю длинную очередь и с удовольствием наблюдаю, как несколько наиболее крутых на полной скорости летят на землю. Живые так не падают.

Оглядевшись по сторонам, с удовлетворением замечаю: оборона занята, и командир на месте. Самое лучшее, что могу, – умолкнуть в тряпочку, обороняя отведённый сектор, не путаясь под ногами. Как ветерану далёких войн, мне становится очевидной проигрышная ситуация. Если у атаманши нет плана, то выход один – прорываться.

Но, похоже, ситуация совершенно не заботит Великую. Видимо, план есть, тем более стрельба, не успев разгореться, затихает. В щель наблюдаю перегруппировку спецназа, отмечая высокий профессионализм и какую-то машинную чёткость. Валом накатывает усталость, боевой азарт уходит, а мелкая дрожь в руках может отрицательно сказаться на моём героическом имидже. Поэтому рву липучку на кармане и лихо отправляю в рот сигарету.

Зажигалка даёт совсем слабый огонёк, но сигарета тлеет. Грудь привычно заполняется дымом, и лёгкий туман в голове чуть успокаивает нервы. Ароматный дымок привлекает к моей скромной персоне всеобщее внимание. Под это дело даже решаюсь оглядеться повнимательней. Рядом у окна стоит женщина в яркой голубой накидке, в руках изящное оружие, но самое главное – она как две капли воды похожа на Великую, сидящую за столом. Взгляд бежит дальше и ещё раза четыре останавливается на удивительно похожих лицах. Близняшки? Пытаюсь заговорить, но по недоумению в глазах соседок понимаю: языков не знают. Может, помог бы английский, но для беглой беседы мой словарный запас чертовски мал.

Ожидание боя давит. Отбросив стул, Мэри подходит к восточной стене и жмёт тайную панельку. Разгадка проста как гвоздь – подземный ход. Рука в некогда изящной, а после перетрубаций изрядно ощипанной перчатке делает жест, означающий одно – я получаю право протоптать тропу к спасению.

Не заставляя просить дважды, ныряю в узкий, но сухой и чистый тоннель. Правильно, деревню всего с полгода назад воздвигли. Иду в полный рост, но несколько крутых поворотов в кромешной темноте наносят определённый ущерб физиономии. Мощная обшитая металлом дверь преграждает путь. Толстая стальная пластина с успехом заменяет засов. Можете смеяться, но в одиночку дверку открыть не могу. Впрочем, помощь приходит быстро. С двумя бойцами покрепче с корнем вышибаем препятствие. Слой земли и дёрна, маскировавший снаружи, разметаем в мгновение.

Выхожу первым. Лаз выводит в глубину леса, оставляя стоянку шлюпов в стороне. Можно смело раствориться в чаще, у противника не так уж и много пехоты. Но, прокрутив в голове последние события, понимаю – надо бежать с планеты. При таких ставках всю звёздную систему спалят. Я бы, кстати, тоже перестраховался. Не дай бог кто исчезнет да ненароком язык развяжет. С этим подхожу к Великой, чей колючий взгляд буквально парализует. Она, кажется, читает мысли: кивает в направлении кораблей и ребром ладони проводит по шее. Международный сленг – будем мочить.

– Великая, – шепчу, – что будем брать?

– Большой шлюп. Осмотрись; если что, действуй по обстановке, прикрою.

Вот такой командир мне по душе. Терпеть не могу начальников, вешающих на уши лапшу и не в состоянии принять ни одного решения.

Корабль приближается, увеличиваясь в размерах. Ба, да это та самая посудина, с борта которой я покинул замок. Как тесен мир! Приближаюсь к люку, но первая неприятность – у трапа ошивается военный. Мелкими перебежками приближаюсь к нему на расстояние броска. Не торопясь восстанавливаю дыхание, собираясь метнуть нож. Но часовой внезапно решает обойти периметр, спасая себе жизнь, и открывает проход на борт. Юркнув в люк, беру бойца на мушку, устанавливая контроль над ситуацией. Даю отмашку, и наши идут уже не таясь. Боец начинает дёргаться, но, повернувшись на свист, быстро оценивает ситуацию в нужном русле. Пара понятных жестов, и воин делает ноги, предварительно простившись с оружием. Прикрываю вход, давая время команде занять места.

Тихо жужжат моторы, герметизируя палубы. Ключ на взлёт. Мэри, видимо, решает сразу раствориться в космосе, а у меня несколько иные планы. Не пряча далеко автомат, указываю направление к избушке. Может, я и плохой человек, но Шарика не брошу. Взгляды скрещиваются, словно рапиры. Мэри в ярости.

– Открывай ворота и до свидания! Здесь мой друг, без него не полечу, – ультимативно лезу на рожон. Необходимость в друге становится такой насущной, что, несмотря на опасность, останусь.

Курс нервно меняется, и через пару минут летим над родными местами. Следуя чётким командам, шлюп приземляется в сотне метров от хижины.

– Мадам, через три минуты не вернусь – улетайте. Без собаки я не путешествую...

* * *

Опасность всюду, напряжение буквально разлито вокруг; Джек сконцентрирован до предела и готов к любым неожиданностям. Он неотлучно сопровождает хозяина.

У Первых трудные дни. Великие встревожены, враг атакует, но для псов враг становится врагом, только когда они могут почувствовать его агрессивность и опасность. Картинки с места сражений для них не более чем красочные кадры. Впрочем, вскоре враг обретает реальные очертания.

Холодное небо. Мрачно-серый замок со стенами, заросшими мхом. Ворота, обитые металлом, и толпа плохо одетых измождённых существ возле них. Тонкий ручеёк пленных, в колонну по одному, попадает на дворцовую площадь. Пёс чувствует их ужас. Видимо, для устрашения непокорных в центре дожидаются работы несколько виселиц, ветер качает верёвочные петли на перекладинах.

Пленных сортируют. Сегодня все Первые здесь, и для каждого из двенадцати формируется своя группа. Бесчисленные помещения замка поглощают прибывших. Для многих сегодня воистину Судный день. В самом деле, их деяния судят боги, воле которых они осмелились перечить. Многие пленные искалечены, на лицах застыло выражение страха и безысходности.

Егорий и Джек идут по тёмным коридорам замка. У массивной двери хозяин ненадолго задерживается, поправляет одежду и гладит пса по загривку. Джек не хочет заходить сюда: если бы не хозяин, то и близко не подошёл к этой двери. Волна ужаса бьёт по мозгу пса, едва он оказывается за порогом пыточной. Только человек с его извращённым разумом мог сотворить место, где животный страх разлит в воздухе и бросает в панику с первого же вдоха. В комнате находится враг хозяина, а значит, и враг Джека. То, что это противник непримиримый, пёс понимает сразу, но Егорий, словно чувствуя намерения собаки тотчас расправиться с недругом, останавливает.

Удобно устроившись в кресле, Великий начинает допрос.

– Дрей, вы лесной тролль планеты Вея?

В ответ еле слышное шипение, лингвистический переводчик бесстрастным механическим голосом сообщает ответ.

– Допустим, это я.

– Нет смысла запираться. Боги знают всё. Но я требую, чтобы ты, ничтожный, покаялся! Почему вы взяли в руки оружие, создали банду из таких же троллей и выступили против святого Павла, почему сопротивлялись небесной гвардии?!

– Да я готов и сейчас рвать зубами вас и ваших солдат! Режьте, жгите, и это мои последние слова, – пленный в ярости откусывает себе язык и плевком посылает его в сторону Егория.

Великий спокоен, он мысленно отдаёт псу приказ. Огромная чёрно-белая туша приближается к скованному повстанцу. С клыков, больше похожих на острые кинжалы, капает слюна. В глазах пленника страх; Джек, чувствуя это, делает ещё шаг и изготавливается к прыжку. Ужас лишает пленного рассудка, бросает его тело в жуткую дрожь и ломает волю. В голову пса хлынул поток образов, картинок, лиц, но, повинуясь воле хозяина, он и не пытается ориентироваться в этом хаосе воспоминаний и переключает их на Егория.

Ночь. Пара крохотных лун над головами, видимость не дальше вытянутой руки. Перед троллем стоит человек, закутанный в длинный плащ. На голове некое подобие шляпы. Тьма скрадывает очертания, но ясно, что гость высок и строен.

– Уважаемый Дрей, вы готовы к выступлению? – голос из мрака.

– Да! Оружие получено, можно выступать хоть сейчас! – Тролль уверен в себе.

– Через три луны, запомните, уважаемый, не раньше. – В голосе гостя зазвенел металл.

– Великий...

Голова тролля взрывается словно бомба. Джек, почувствовав ситуацию, успевает отскочить за стол, и кровавое крошево разлетается в разные стороны. Мрачный интерьер комнаты, окрашенный таким жутким способом, приобретает ещё более зловещий вид.

Брезгливо оглядевшись, Егорий встаёт и быстрым шагом покидает комнату. Пёс следует за ним, ни на секунду не задерживаясь в этом кошмаре. Джек впервые чувствует замешательство прежде уверенного в себе хозяина. Зверь понимает, что врагом стал кто-то из своих.

– Всем Первым! Чрезвычайный сбор! Допросы временно прекратить! – Приказ отдан, Егорий лаконичен. – Джек, подожди за дверью.

Пёс не обижается. Он может узнать всё, что будет происходить за закрытыми дверями, для телепатического контакта почти нет преград, но правила приличия требуют оставлять друзей за порогом.

Первые суетливо проходят в кабинет; Егорий, воспользовавшись правом чрезвычайного сбора, заинтриговал всех. Псы располагаются у входа на роскошном ковре. Двенадцати огромным зверям тесно даже в довольно большом помещении. Сразу начинается телепатический разговор, и через несколько мгновений они уже в курсе всех дел друг друга.

На боевых псов навалилось много. Охрана и сопровождение друга и в миру, и в бою – это не работа, а жизненная потребность, но допросы врагов и постоянное напряжение выкачивают силы.

Решение Великих понятно псам. Поиск предателя; а то, что руководит повстанцами предатель из числа Великих, стало ясно сразу после того, как все открыли нужную часть своих воспоминаний и через друзей сделали их общедоступными. Предатель сам назначил себя Великим, более того – он считает себя выше их.

* * *

Крики: «Шарик, Шарик!» – могут поднять и мёртвого. Пёс наверняка ждал меня. Мохнатой ракетой летит навстречу, ломая по пути не только кусты, но и небольшие деревца. Сердце радостно колотится; я бегу к нему, крича и размахивая руками, как мальчишка. От страшного лобового столкновения летим на землю и кубарем катимся по сиреневой траве.

– Шарик, друг, – шепчу в ухо. – Полетели. Здесь сейчас опасно, но мы обязательно вернёмся.

Заскочив в избушку, выгребаю последние боеприпасы и на всякий случай – небольшой мешок с мелкими камешками. Бежим по трапу, и шлюп стартует, толком не задраив люк.

Сидя на корточках, обнимаю большую ушастую голову. В глазах пса слёзы, да и сам шмыгаю носом. Неожиданно замечаю Великую. Она внимательно и удивлённо рассматривает нас. Суховатым тоном приказывает занять каюты и делает странное сообщение – полёт будет проходить по струне.

– Зачем, если в нашем распоряжении портал МпЭса? – кричу в спину.

Великая оглядывается в недоумении; наверняка данный тип кораблей не оснащается вратами.

– Где? – интересуется Мэри.

– В Караганде, – выдаю, не придумав ничего оригинальнее. – Пошли, Шарик, покажем.

Всё-таки странный народец эти Великие. Мне на поиски портала понадобилось минут пять, а они вообще не искали. Нажимаю пластинку, покрытую резьбой, и внутрь проваливается кусок стены, аккурат под габариты нашего почившего в бозе друга в белом. Великая бегло осматривает кабинку и даёт команду отложить старт. Очень трудно попасть по струне из пункта А в пункт Б, тем более если тебя усердно ищут.

Местная планетарная система имеет обширный пояс астероидов, где мы, прикинувшись ветошью, маскируемся. Наша Атаманша объявляет сбор, и в отделанном пластиком и полированным металлом машинном отделении собирается команда. По одному она отсылает помощников через портал. Процесс занимает много времени, но торопиться некуда. Серьёзных кораблей поблизости нет, а небольшие десантные шлюпы не в счёт: наше вооружение намного эффективнее. Наблюдая за хозяйкой, замечаю частую смену координат бросков: видимо, рассылая экипаж в разные места, пытается запутать преследователей.

По-хорошему исчезнуть бы куда, где никто не найдёт. Устал от приключений, но надо понять, кто объявил на нас охоту. За потраченные нервы им рано или поздно придётся ответить. Наконец, кабинка пропускает последнего, и мы остаёмся вдвоём.

– Мэри, ну и куда сейчас?

– Не знаю. Мы смертельно опасны, и искать будут везде. Плоховато у нас с шансами.

– Давай тогда заворачиваться в белые простыни и дружненько ползти на ближайшее кладбище. Шансы есть всегда. Великая, можно буду называть вас Машей, а то Мэри – это не совсем наше.

Живо интересуется, не обидное ли имя, не называют ли так в наших краях, допустим, крыс? Объясняю, что имя прекрасное, русское. Женщина, успокоившись, даёт добро.

– Я знаю одну уединённую планету, затеряемся в тамошних горах и лесах, пока не утихнет, – предлагает Мария.

– Вот там точно будем как на ладони, ведь наверняка ваши технологии сканирования местности с последующей идентификацией интересующих объектов серьёзно развиты. Найдут в два счёта. Предлагаю отправиться в самый крупный населённый пункт. Кстати, пока не забыл, эти, очень похожие на тебя девочки, – кто?

– Дети, точнее клоны. Они практически не отличаются от оригинала внешне, но внутри далеко не я.

– Тогда тебе лишь надо платок с одной снять да на себя накинуть, – делаю на первый взгляд интересное предложение.

Нахлынувшая ярость пугает; несколько мгновений женщина не в состоянии себя контролировать, и я благодарю Бога, что непременный ритуальный предмет одежды Великих – меч – находится вне пределов досягаемости.

Успокоившись, совершенно безжизненным голосом она сообщает, что Великие никогда не могут опуститься до такого позора. Смерть намного лучше. Во как, а мне, дураку, всегда казалось, что противника не грех и развести и лишь при невозможности обмана ввязываться в драку. И какая разница, чего на мне надето. Нам объявлена война, и глупо стесняться в выборе средств. Противник не остановится ни перед чем и смущаться по поводу несоразмерности целей и затрат не будет. Слишком уж много на кону. Сопли в сторону, пора взрослеть.

Идея маскировки, вначале шокирующая, скоро показалась Марии не такой уж и плохой. Как следует обдумав ситуацию, она направляется в каюту, откуда возвращается в лёгкой голубой накидке клона. Я в полном восторге – голубой цвет ей очень идёт.

– Уходим в моё родовое имение, пусть поищут. Клонов там нет, так что присутствие одного в моём лице не вызовет подозрений.

– Молодчина, дай я тебя поцелую, – делаю комплимент и получаю в лоб рукоятью ритуального оружия. Шарик кидается на обидчицу, но я, разглядывая калейдоскоп звёзд, крутящихся в голове, шепчу псу: «Фу!» Это, брат, не твои дела, шишкой на лбу меня не остановишь. Сейчас лом о хребет гни, от женщины не оторвать. Трясу враз отупевшей головой и прикидываю, не рухнуть ли в обморок? Но, не зная обычаев молодой нации, не рискую. Вдруг у них в таком случае принято пристреливать человека, дабы не мучился.

– За что обижаете, мадам? – интересуюсь официальным тоном.

В ответ на комплименты стальная рука приподымает и направляет к кабине МпЭса. Стандартная кабинка, те же пластиковые стены, компьютерный блок и теснота, ведь женщина толкает для компании и Шарика. Набирается код станции, и с типично русским «Поехали!» мы превращаемся в атомную пыль.

Отход от темноты стремителен – видимо, бросок не дальний. Глаза привыкают к полумраку, кажущемуся ослепительным после полной тьмы. Кабинка не стандартная, а в знакомом стиле – белое с золотом.

– Ну, пёс, поглядим, куда нас закинула судьба, да и пожрать пора.

Последнее предложение вызывает бурю энтузиазма. Выходим из кабины и попадаем в огромный холл. Среди бело-золотой роскоши по полу разбросаны пуфики; на одном из них и дожидаюсь мою богиню: пришла пора получить ответы на огромное множество вопросов. Загадки, загадки – они хуже гудрона, навязшего на зубах. Наконец выходит Мария, чуть бледная, но по-прежнему бесподобная. Шарик, как несчастная дворняга, виляет хвостом, выражает, так сказать, безмерную радость по поводу скорой встречи. Только пинок под зад приводит его в чувство.

Женщина с укоризной смотрит в мою сторону, кивком предлагая следовать за собой. Лифт издалека открывает двери, под лёгкое жужжание моторов возносимся наверх. Величина холла не меняется, зато интерьер воистину царский. Мягкие ковры ярких расцветок гасят звуки шагов, стены украшены мозаикой из драгоценных камней. В линиях каменной живописи чувствуется рука гения. Буквально через шаг останавливаюсь и, заворожённый, стою у великих, не побоюсь этого слова, картин.

Твёрдая рука Маши властно тянет к месту назначения, выводя из своеобразного эстетического ступора. Дверь впускает в большую, чуть меньше холла спальню. Стены, отделанные светлыми породами дерева, хрустальная люстра, которой позавидует Большой театр, кровать размером с теннисный корт – составляют скромное убранство. Ворох шёлковых подушек с золотой бахромой так и манит зарыться в мягкой куче. Сообщив, что разбудит через два часа, хозяйка покидает нас.

В рюкзаке, что выглядит в здешней роскоши бедным, даже нищим родственником, находится палка сырокопчёной колбасы. Но дружище Шарику, судя по всему, край надо до ветру. А где взять ветер на десятом этаже? Идём на поиски толчка. За неприметной дверкой нахожу роскошный унитаз с умывальником, далее шикарная ванная комната, а третья как на заказ – летний сад, пара деревьев, несколько кустов, травка.

– Ну, обжора, ходи сюда, – ногой под хвост придаю направление движению слегка ошалевшему от бросков через галактику псу. Тот с благодарностью в глазах на полусогнутых исчезает в распахнутой двери.

Решаю подробнее познакомиться с окружающим. Распахиваю окно. Боже! Мощные крепостные стены, бело-золотой ансамбль внутреннего дворика и розовое небо, сливающееся на горизонте с сиреневым морем. Сказка! Я снова в том самом замке, вот уж не ожидал!

Сразу на повестке дня вопрос: а что такое таскали в отсутствие хозяев бодрые ребята? Велика вероятность минирования. Прихватив Шарика, бегу к лифту. Несколько мгновений, и под ногами брусчатка двора. Сориентировавшись на месте, направляюсь к помещению, куда таскали основной объём баулов. Иду по памяти; двери на пути распахиваются автоматически, но напряжение не позволяет любоваться красотой интерьеров. Шарик бежит чуть впереди с озабоченным видом ищейки. Знает ли, что искать?

Метания истеричного обывателя быстро заканчиваются, и тело занимает солдат. Мины, скорее всего, под одной из несущих балок, а их тут столько... Неожиданный хлопок по плечу создаёт дискомфорт, и голова поворачивается синхронно с автоматом. Голубые глаза мечут молнии: по всей видимости, наши нелегитимные поиски Великой не по душе. Пытаясь оправдаться, путаюсь – уж больно история невероятна. Моё косноязычие прерывает рычание – псина волоком тащит клетчатый баул.

– Маша, всё потом. Тут хозяйничали нехорошие ребята, надо бы глянуть на содержимое. Может, самое время исчезнуть? – Шарик, оставь мешок, ко мне!

Не до конца поверив, Мария идёт к мешку. В звенящей тишине раздаётся щелчок вылетевшего лезвия; острое, словно бритва, оно легко вспарывает материал. Лицо богини каменеет, и, сорвавшись с места, она буквально выволакивает нас наружу.

Несколько фраз в микрофон, и гостеприимно распахивается люк небольшого шлюпа, застывшего неподалёку. Ласточками влетаем внутрь, и практически сразу грубая рука ускорения едва не размазывает по стенкам. Особенно тяжело приходится бедному псу. Его буквально выворачивает наружу. Запашок, признаться, омерзительный, мутит и самого. Крепко вцепившись в сверкающий никелем поручень, поднимаюсь. В иллюминаторах яркая вспышка света: похоже, внизу рвануло – сейчас догонит взрывная волна. Впрочем, трясёт несильно, хотя достаточно для полной очистки организма собаки от солей и шлаков.

Командир на высоте положения: пока мы растекались ковриками по полу, она твёрдой рукой отвела наш утлый баркас от опасности. Иду искать туалет, необходима вода и какая-никакая ветошь, от вони пса щиплет глаза. Уголок санитарии находится довольно быстро; впрочем, это и немудрено, учитывая размеры корабля. Раздевшись до пояса, наполняю водой некую квадратную ёмкость и иду убираться. Мероприятие не занимает много времени. В общаге частенько воняло гораздо хуже.

Тщательно помыв полы, принимаю душ в крохотной кабинке. Тёплая вода успокаивает, смывая всю грязь, накопившуюся за эти сумасшедшие дни. Натягиваю штаны и в одном из многочисленных карманов чувствую тяжесть. Рука извлекает на свет кристалл, в местном розоватом освещении он играет лучами чистого золотого света. Внутри камня мелькают крохотные искорки, словно небольшие снежинки в маленьком круговороте.

Наскоро причесавшись и чуть приведя в порядок одежду, иду в рубку проведать капитана. Мэри, доверив управление автопилоту, пьёт из маленькой чашечки ароматный напиток. Ноги сами несут к ней, и на пульт ложится золотистое сокровище. Заворожённая Великая, протянув руку, долго не решается прикоснуться к каменному чуду. И уж совсем неожиданно замечаю на обычно бесстрастном лице лёгкий румянец. Огромные глазищи как-то по-новому смотрят на меня. Взгляд пулей рвёт обливающееся кровью сердце. Становится окончательно ясно: при любом раскладе на прошлой жизни – жирный крест.

Шарик лежит у узенького диванчика в рубке и, похоже, спит. Хочется тоже свалиться и оставить проклятой реальности наши проблемы и заботы, но время нынче бесценно. Необходима выработка стратегии действий в этой ситуации, иначе мелкие тактические победы высосут силы, не нанося ресурсам противника серьёзного урона. Обороной войны ещё никто не выигрывал. Пора в атаку на главную цель – человека ли, Бога ли, даже чёрта, отдавшего приказ о нейтрализации. Ведь физическая ликвидация любого субъекта вполне реальна.

В нижний иллюминатор наблюдаю покрытый лесом архипелаг из десятка небольших островков среди моря. Шлюпка, плавно снижаясь, направляется к одному из них. Остров покрыт огромными деревьями, и приземлиться практически некуда. Показываю капитану пологий пляж, плавно спускающийся к морю. Если местный лес такого же гигантского плана, что и мой, то между огромными стволами найдётся достаточно места для манёвра. Так, собственно, и делаем. Надо отметить филигранное мастерство пилота. Посадка проведена безупречно.

Сиреневые волны так и манят окунуться и хоть на пару минут забыть обо всех проблемах. Осмотревшись и не обнаружив опасности, с разбега ныряю в тёплую воду. Отдыхаю на спине, прикрыв глаза от ярких розовых лучей местного солнца.

Ливень начинается неожиданно и идёт такой плотности, что создаёт иллюзию полного погружения в жидкость. Поток перехватывает дыхание. Вылезаю на берег и по колено в жидкой грязи пытаюсь вернуться к кораблю. Вдалеке слышится рык пса: видимо, переживает за друга, хотя и не торопится расстаться с Машей.

На четвереньках заползаю под днище. Дождь тугими струями стучит по металлу корпуса и водопадом стекает на землю. Внизу чистейший воздух, мягкая трава относительно суха. Пластом падаю на зелёный ковёр и словно астматик не могу надышаться. А ведь до появления промышленности и на Земле была такая красота. Мы же сейчас тащим в космос проклятую техническую цивилизацию, и я не вижу возможности остановить её размеренную поступь. Разве что переделать творца. Только пока, несмотря на бесконечные попытки изменить человека, ничего ни у кого не получилось.

Поднимаюсь на ноги мокрый, но бодрый и спотыкаюсь о лежащего рядом Шарика. Кстати, пора бы ему подкрепиться. Кричу в люк Маше, чтобы покормила собачку. Минуту спустя большой кус мяса падает в центр роскошной лужи. Пёс мужественно бредёт к обеду, невзирая на ощутимо сильный дождь, и, заметив в дверях Великую, благодарно машет хвостом. Поднимаюсь на борт. В кабине управления организуем совещание.

– Пора начинать разбор полётов, – усаживаясь в кресло, произношу я. – Шутки слишком затянулись. Если сейчас не разберёмся в ситуации, последуем за гоблинами. Для начала неплохо бы определиться с противником, когда и кому мы перешли дорогу, а дальше, если есть возможность, устранить опасность, ибо бегать – не выход. Скоро кто-то может оказаться быстрее нас. И меня эта перспектива не радует.

– Я тоже не в восторге.

– Маш, как думаешь, сколько у нас времени?

– Сегодня к вечеру блокируют планету, так что улететь можно только сейчас. Конечно, на нашей сковородке далеко не убежать, значит, остаётся МпЭс. Только на всех станциях нас будут ждать, компьютеры порталов мгновенно передадут наши координаты кому следует, а дальше – бой и смерть.

– А кто ведёт на нас охоту? Некое конкретное лицо?

– Судя по всему, Координаторам не нравится твоё появление здесь, в цивилизации богов.

– Чем же я их так напугал? Мой автомат, конечно, оружие мощное, но, скорее, психологическое. Одному воевать против армии глупо. Жил на своей планете и никому не мешал, пока не появились ваши некрасивые ребята. Неужели нельзя было найти другую землю для заселения? Вы бы купались в лучах божественной славы, правили любимыми народами, посещали мероприятия Великих. Все были бы счастливы...

– Знаешь что, я готовила планету много лет. Вывела практически всех хищников, ядовитых животных, создала съедобные растения.

– Да ладно. Своих ты уничтожила, и по всем моральным законам она теперь моя. – Но, взглянув на Мэри, неожиданно добавляю: – Ладно, наша. Давай определимся с тактикой. У тебя есть место, где два дня можем спокойно отсидеться и определиться наконец – кто есть кто?

– Нет, Андрей, все варианты перебрала; во всей галактике нам некому прийти на выручку.

– Может, ищешь не там, родители у тебя есть? Имею в виду, разумеется, живых.

– Конечно, мы живём очень долго, но при чём здесь они?

– Неужели не прикроют, не спрячут, ведь, по крайней мере, ты ничего плохого и подлого не совершила.

– У нас не принято возвращаться домой с проблемами. Уходя, мы сводим контакты с родителями до минимума.

– Не может быть, – возмущаюсь я, – так нельзя. Дети и у нас, вырастая, уходят, но всегда возвращаются, ибо только в родительском доме найдётся местечко для блудного сына. Предки телами закроют амбразуры твоих несчастий и бед. Мне сложно передать словами этот пласт земных отношений, и, тем не менее, поверь: дети всегда возвращаются, пусть даже успевают только к могилам... Ладно, раз укрыться негде и везде нас поджидают, тогда бой.

Мария молчит. Иду к себе готовить амуницию и чистить оружие. Руки привычно разбирают автомат, мысли далеки от всей рутины. Чистка оружия в крови солдата: можно не сомневаться, что и в автоматическом режиме всё будет блестеть, как у кота. У мозга другая задача. Ловушки, если верить Мэри, везде, а вот такого быть не может. Не в силах даже Богам перекрыть все щели. Необходимо найти слабое место и, присмотревшись, нанести удар по стыку нервных узлов. Если всё против тебя, а ты хочешь выжить, морально будешь прав, взорвав и уничтожив весь здешний мир.

Сухой щелчок затвора сообщает, что автомат собран и готов к схватке. Пальцы привычно набивают магазины. В цинках приличный запас патронов, жаль, с гранатами туго. Есть несколько светошумовых да пара РГД ну и местный пистолет с приличным боекомплектом, добытый из загашника МпЭса. Вот и весь огнестрельный потенциал. Ещё, правда, имеются ноги, руки, зубы – кстати, последних уже немного. Повоюем...

По бортовой связи Маша приглашает на обед. Интерьер нашей шлюпки мне очень нравится: ровные, строгие линии, пластик и полированный металл. Мягкий рассеянный свет, не режущий глаз, напоенный луговыми ароматами воздух быстрее заставляют крутиться шарики в голове. Пружинистый ворс ковров под ногами сменяется паркетом столовой.

Зеркала, хрусталь бокалов и ваз играют радугами искр в трепещущем свете свечей. Входит она: яркая голубая накидка отброшена в дальний угол. Отливающая медью с высоким стоячим воротником блузка, причём довольно свободно расстёгнутая, белая юбка с воланом и туфли золотого цвета на тонком высоком каблучке. Весь вид земной и прекрасный. Копна непослушных серебристых волос кажется огромной бриллиантовой короной. Что Великая прекрасна, не раз говорено, но это... Жаль, что часа через полтора это великолепие может смыться кровью неравного боя. Но даже полтора часа – это целая уйма времени, и упаси любого хоть на секунду сократить прекрасные мгновения.

Густой красный напиток наполняет бокал, ни капли не падает на белоснежную скатерть. Маша отставляет графин и, улыбнувшись, предлагает угощаться. Стол под завязку заставлен всевозможными блюдами. Аромат незнакомых пряностей щекочет ноздри. Серебряные ложки и ножи под рукой, чем и решаю воспользоваться. В широкое пустое блюдо кладу со стола более-менее похожее на мясо. Изящности жестов от меня ждать не приходится – никогда толком не бывал ни в ресторанах, ни даже в кафе.

Конечно, в молодости сиживал по кабакам, но сейчас, оглядываясь назад, вижу себя глазами посторонних людей, пришедших отдохнуть. Надо сказать, свинское мурло – наиболее приемлемое определение меня тогдашнего. Ни о каком этикете и речь не шла. Тьфу! Поэтому уж тут веду себя просто по-человечески. Великая о нашем этикете не имеет понятия, и любую лажу можно списать на различие цивилизаций. Кидаю в рот куски мяса и глотаю, не ощущая вкуса. Глаза не отрываясь смотрят на Машу, от настойчивости румянец ложится на щёки, придавая женщине особое очарование.

– Андрюша, расскажи о вашей жизни. Кто вы, как живёте, ведь многое в нас для тебя дико, также и наоборот. Мне же непонятно великое множество твоих поступков, взять хотя бы отношение к животным. Расскажи, а?

– Ну как тут расскажешь? Может, ввиду отсутствия времени, просто поговорим ни о чём, посмотрим друг на друга? Шути не шути, скоро за нами придут.

Вилка замирает на пути ко рту. Рядом слышится непонятный звук вперемешку с тревожным воем пса. Похоже, закончить ужин не удастся. Сидор за плечи, автомат наперевес, портупея на теле ещё до еды. Великая выскакивает из-за стола, бросается к себе; что ж, пока переодевается, прикрою. У трапа ничто не нарушает девственную тишину. Свистнув, подзываю Шарика; тот преданными глазами смотрит на меня.

– Чего уставился? Выл зачем? – почти кричу от злости за бездарно пропавший вечер. Пёс, понимая, о чём речь, поднимает голову к небу и рычит. Понятно.

– Мария, – бросаю в усик связи, – погляди на радарах, на земле ничего серьёзного?

Пёс почти спокоен, только голову в небо поднимает.

– Горизонт чист, если что и было, улетело. Хотя по звукам над нами барражировали десантные доты. На архипелаг не приземлялись; их он, судя по всему, не интересовал.

– Где вблизи находятся обитаемые территории, ну там крупные острова, материки?

– Неподалёку, примерно в 80 милях, расположен один из самых крупных островов планеты, поистине райский уголок. Туристская Мекка наших миров.

– Во, пускай туристов потрясут, мы, может, поспать сумеем.

Но ни поспать, ни даже покурить не удаётся. Рокот мощных двигателей над головами показывает тщетность попыток спрятаться. Словно горох с неба сыплется десант. Руки знают работу, оружие снято с предохранителя, передёрнут затвор, мгновение – и оптика на автомате. В крестике прицела бравые лица бойцов; жму на курок, переведя флажок на одиночную стрельбу. Смерть собирает кровавую жатву. Первое время глушитель скрадывает звуки, и потери десантура начинает ощущать не сразу, а если учесть, что высаживается не псковский полк, а небольшое подразделение, то «калашников» серьёзно сокращает его численность.

Отстрел куропаток закончен, десант на земле сразу же превращается в мощную ударную силу. В воздухе резко пахнет озоном, вокруг рвутся энергоразряды. И, хотя ещё не обнаружены ни я, ни даже корабль, огонь по площадям очень плотен. Время неразберихи прошло, и теперь подразделение уверенно движется в нашу сторону, охватывая широким полукругом. Бластеры десанта работают вовсю, оставляя в местах попаданий выжженную до шлака почву.

Корабль обнаружен. Совсем неподалёку полыхает клок земли, рядом ещё один и ещё. Занимаю позицию за посадочной опорой и, собрав все силы, закидываю внутрь бедного Шарика. Вскоре вслед за ним в открытый люк влетает пара разрядов – надеюсь, успел спрятаться. Мощный корпус глушит звуки, и в наушнике странная тишина. Где Маша? Автомат на очереди. Длинная, в магазин, стрельба. Под её прикрытием прыгаю в люк, как голодный зверь на мясо. Герметизирую корабль и бегло оцениваю повреждения. Они незначительны. Запах горевших ковров, пожалуй, единственный результат попаданий. Нахожу своего героического пса под пушистым паласом. Обследовав помещения, убеждаюсь в полном одиночестве.

Терпеть не могу предательства, так из боя уходить нельзя. Не обиделся, если б предупредила, а так исчезнуть, не оставив кодов, практически бросив на верную смерть, нехорошо. Вскрыть корабль специалистам, наверное, не проблема. Захожу в портал, но шлёпанье по клавишам не даёт никаких результатов. Прошлый раз, когда обложили, видимо, в памяти машины были какие-то координаты – удалось уйти, а сейчас память машины пуста, как моя жизнь. От обиды на глазах выступает влага. Вызываю комп кабины на звуковой контакт – без результата. Отыгрался, похоже, Андрей Егорович. Проверяю оружие и спускаюсь вниз. Мужчина должен, по возможности, умереть красиво, если уж жил сволочью.

Располагаюсь за колонной и наблюдаю, как резак успешно плавит обшивку. Вот сходятся начало и конец резки. Мощный удар – и в образовавшийся проём хлынула толпа воинов. Не так быстро, ребята. Автомат серьёзно уменьшает группу, отправив самых инициативных в бессрочный отпуск. Весь пол яруса завален телами погибших. Энтузиазм первопроходцев заметно угасает, становится очень тихо. Снаружи слышны команды младших офицеров, готовящих новый штурм. Наверняка, они учтут горький опыт первого и сейчас пальнут из чего потяжелей, стерилизуя, а уж потом пришлют похоронную команду.

Данный вариант не устраивает ни под каким видом. Поскольку первый уровень будет наверняка уничтожен, баррикадируюсь на втором. Здесь место последнего и решительного боя. Обнимаю пса. Тот, понимая, молча облизывает лицо прохладным языком. Прощаемся. Страшный удар сотрясает шлюп. Даже пол второго уровня деформируется от ударной волны. На нас валятся куски обшивки, стекла. Ничего серьёзного, так по мелочи, но за шиворот. Колется, да и кожа зудится. Приходится снять куртку и тщательно отряхнуться. Неожиданно из потайного кармана выпадает жетон на длинной золотой цепочке. Найденный однажды, он закрутил всю карусель. А вдруг?!

Момент истины совпадает с началом атаки, мысль одна – отбиться. Три магазина уходят в мгновение, атака захлёбывается, но первый уровень за ними. Лимит времени подходит к концу. Внизу опять чувствуется шевеление. Отправляю туда весь запас РГД и светошумовых гранат. Слышу уханье и грохот; волоча за собой пса, бегу в портал. Дверки кабины гостеприимно распахиваются.

Вставляю жетон в приёмник. Едва успеваю прикоснуться к клавиатуре, как меркнет свет. Снова бросок сквозь пространство. Куда? Мысль медленно угасает вместе с сознанием.