ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Сталин — Председатель Совета Народных Комиссаров СССР.

Молотов — министр иностранных дел СССР.

Маленков — член правительства.

Жуков — генерал армии, заместитель главнокомандующего.

Василевский — генерал-полковник, начальник Генерального штаба.

Чуйков — генерал, командующий 62-ой армией.

Родимцев — генерал, командир 13-й гвардейской стрелковой дивизии.

Катуков — генерал, командир танкового корпуса.

Голованов — генерал, командующий авиацией дальнего действия.

Ковалев — один из руководителей железнодорожных войск.

Быстров — офицер.

Павлов — сержант.

Зайцев — старшина, снайпер.

Мария — медсестра.

Воронов — генерал.

Рокоссовский — генерал, командующий фронтом.

Помощник.

Солдаты, сержанты, офицеры Красной Армии.

Гитлер — канцлер Германии.

Гальдер — генерал, начальник Генерального штаба.

Лист — генерал-фельдмаршал, командующий группы армий «Юг».

Манштейн — генерал-фельдмаршал, командующий группы армий «Дон».

Кейтель — генерал-полковник.

Паулюс — генерал-полковник, командующий 6-й армией.

Грот — генерал, заместитель командующего 6-й армией.

Цейтцлер — генерал.

Марта, Эльза — домохозяйки.

Немецкие солдаты, офицеры, генералы.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА I

Кабинет Сталина в Кремле. Перед картой фронтов, развешанных на подставках вдоль стены, стоит Сталин.

Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, прибыл Жуков.

Сталин. Пусть заходит.

Помощник уходит. Входит Жуков.

Жуков. Здравия желаю, товарищ Сталин.

Сталин. Здравствуйте. Сложилась тяжелая обстановка на юге страны. Противник прорвал нашу оборону на широком фронте и продвигается на Кавказ и к Волге. По существу, может так случиться, противник разрежет наш фронт на две изолированные части, отрезав юг страны от центральной России. Выход противника к Волге поставит вопрос о безопасности перевозов грузов по Волге. Цель их ясна: разгромить наши войска на юге, овладеть Кавказом, выйти к Волге, захватить Сталинград, Астрахань, бакинскую нефть и создать условия для уничтожения Советского Союза как государства. В своей директиве от 5 апреля 1942 года Гитлер так и планировал: отторгнуть от Советского Союза богатейшие промышленные и сельскохозяйственные районы Дона, Донбасса, завладеть бакинской нефтью. После успеха на юге — возобновить наступление на Москву и Ленинград.

Жуков. Видимо, это так.

Сталин. Надо сказать, некоторые наши соединения и части на юге действовали не лучшим образом сдавали свои позиции без должного сопротивления, а зачастую просто бежали с поля боя. Это недопустимо, это позорит Красную Армию в глазах нашего народа и народов мира. Нам надо подумать, какие принять меры, чтобы решительно изменить обстановку в воинских частях и соединениях, особенно в тех, где проявляется малодушие, безволие, а то и предательство.

Жуков. Это верно, товарищ Сталин. Порядок в воинских частях наводить надо, иначе можем потерять страну.

Сталин. Надо воспитать у каждого солдата, у каждого сержанта, у каждого офицера, генерала и адмирала неукоснительный воинский принцип: ни шагу назад! Считать позорное бегство с поля боя или сдачу в плен преступлением.

Жуков. Правильно. Я полностью с этим согласен. Обстановка требует принять самые суровые, самые решительные меры. В борьбе с паникерами, нарушителями воинской дисциплины железным законом для войск должно быть одно требование: ни шагу назад!

Сталин. В создавшихся условиях на фронте это необходимо. В связи с тяжелой обстановкой на юге Ставка Верховного Главнокомандования решила направить в этот район для принятия на месте решительных мер товарища Жукова, а Государственный комитет обороны назначил вас заместителем Верховного главнокомандующего.

Жуков. Благодарю за доверие. Но справлюсь ли я?

Сталин. Должны справиться. Мы создали там два фронта: Сталинградский (командующий Гордов) и Юго-восточный (командующий Еременко). Сейчас на юге находятся Василевский, Маленков и Малышев. Малышев останется на юге с вами, а Василевский и Маленков должны вернуться в Москву. Когда вы можете вылететь на юг?

Жуков. Мне потребуются сутки для изучения обстановки, и я могу вылететь на юг.

Сталин. Вот и хорошо. (Неожиданно спрашивает.) А вы не голодны? Не мешало бы нам немного подкрепиться.

Входит Помощник.

Пусть принесут нам что-нибудь покушать.

Помощник уходит. Через некоторое время входит официантка, приносит чай и бутерброды. Они начинают кушать.

На юге мы усилили фронты личным составом и боевой техникой. Надо подготовить и провести там контрудар, остановить продвижение противника. Враг рвется к богатейшим районам Кавказа, к бакинской и грозненской нефти. Допустить этого мы не можем. Поэтому изучите там обстановку внимательно, придирчиво и принимайте самые решительные меры по наведению порядка, по подготовке и проведению контрударов.

Жуков. Вас понял, товарищ Сталин.

Сталин. Через день позвоните мне об обстановке на юге.

Жуков. Обязательно позвоню, товарищ Сталин. Разрешите идти?

Сталин. Идите.

Жуков уходит. Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, прибыл Маленков.

Сталин. Пусть заходит.

Помощник уходит. Входит Маленков.

Маленков. Здравствуйте, товарищ Сталин.

Сталин. Здравствуйте. Садитесь. (Маленков садится.) В связи с тяжелой обстановкой на юге создается реальная угроза захвата Сталинграда и Кавказа. Мы можем лишиться бакинской и грозненской нефти, а других источников нефти у нас нет. Ставкой было принято решение срочно создать запасы нефти на Урале. Для этого нужно было рыть так называемые нефтеямы, укреплять овраги, лощины, забетонировать их берега, соорудить дамбы и заполнить их нефтью. Для этого использовать железнодорожные цистерны, а также спускать цистерны с нефтью прямо в Каспийское море. Нефть легче воды, и цистерны не тонут. Их буксирами перевозить в Красноводск, Астрахань. Это ускорит пополнение емкостей нефтью. Было принято также решение о строительстве железной дороги вдоль левого берега Волги на Баскунчак. Проверьте на месте, как выполняются эти решения Ставки, и постоянно держите под контролем. О всех неурядицах докладывайте мне лично. Снабжать страну и армию нефтью — это важная и ответственная задача.

Маленков. Я понял, товарищ Сталин. Принимаю к исполнению. Разрешите идти?

Сталин. Идите.

Маленков уходит. Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, прибыл Ковалев.

Сталин. Пусть заходит.

Помощник уходит. Входит Ковалев.

Здравствуйте, товарищ Ковалев.

Ковалев. Здравия желаю, товарищ Сталин.

Сталин. Товарищ Ковалев, как вы относитесь к решению государственной комиссии о ликвидации железнодорожных войск?

Ковалев. Товарищ Сталин, я считаю это решение ошибочным и вредным для страны.

Сталин. А почему так считаете?

Ковалев. Потому что мы всегда должны быть готовы к ведению Красной Армией наступательных боевых действий, а проводить успешное наступление невозможно без железнодорожных войск и восстановительных средств.

Сталин. Правильно. Я с вами согласен. Железнодорожные войска будут сохранены, а госкомиссия распущена.

Ковалев. Вот это правильно.

Сталин. Мы приняли решение о строительстве железной дороги по левому берегу Волги на Баскунчак, чтобы снабжать по ней войска на юге продовольствием и горючим.

Ковалев. Решение правильное.

Сталин. Дорога должна быть построена в самое короткое время. Для ускорения строительства можете брать готовые железнодорожные секции с БАМа и со старых путей ближайших железных дорог, где нет интенсивного движения.

Ковалев. Правильно, товарищ Сталин. Это значительно ускорит строительство железной дороги.

Сталин. И вот еще что. Надо построить наплавной мост из Астрахани на левый берег Волги. Построить такой мост, чтобы по нему могли ходить транспорты и железнодорожные поезда, перевозить нефть и грузы. Все это возлагается на железнодорожные войска. Вы взвесьте, товарищ Ковалев, объем всех работ, составьте план их выполнения. Имейте в виду: сроки самые сжатые. Дня через два доложите мне о своих планах.

Ковалев. Понял, товарищ Сталин. Спасибо за сохранение железнодорожных войск. А дорогу вдоль Волги мы построим, товарищ Сталин, не подведем. Будем работать днем и ночью. Дорогу построим быстро.

Сталин. Мы уверены в этом, товарищ Ковалев.

Ковалев. Разрешите идти?

Сталин. Идите. Желаем вам успеха.

Ковалев уходит. Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, прибыл Катуков.

Сталин. Пусть заходит.

Помощник уходит. Входит Катуков.

Катуков. Здравствуйте, товарищ Сталин.

Сталин. Здравствуйте. Садитесь и курите. На меня не смотрите. Я сидеть не люблю. (Берет трубку, закуривает. Ходит по кабинету.) Курить не хотите, тогда расскажите, как идут дела на фронте, как воюют танкисты.

Катуков. Танкисты, по-моему, воюют неплохо. Но беда в том, что танков у нас мало.

Сталин. Как считаете, наши танки хороши или не очень? Говорите прямо, как есть.

Катуков. Танки Т-34, товарищ Сталин, оправдали себя в боях, и мы возлагаем на них большие надежды. А вот тяжелые танки КВ и боевые машины Т-60 и Т-70 в войсках не любят.

Сталин. А почему? По какой причине?

Катуков. КВ очень тяжелы, неповоротливы, неманевренны. Препятствия они преодолевают с трудом. К тому же КВ ломают мосты, слишком тяжелы. И вообще, приносят много лишних хлопот. К тому же на КВ стоят те же 75-мм пушки, что и на Т-34. Так что боевых преимуществ тяжелые танки перед Т-34 не имеют.

Сталин. Наши неудачные бои летом и осенью сорок второго связаны во многом и с танками. Скажите, товарищ Катуков, танкисты стреляют с ходу?

Катуков. Нет, не стреляют.

Сталин. А почему?

Катуков. Меткость стрельбы с ходу плохая, да и снаряды жалеем. Ведь наши заявки на боеприпасы полностью не удовлетворяют.

Сталин. Скажите, во время атаки бить по немецким окопам надо? И кому в первую очередь? Конечно, танкистам, которым вражеские пушки мешают продвигаться вперед. Пускай даже наши снаряды не попадают прямо в пушки противника, а рвутся рядом. Как в такой обстановке будут стрелять немцы?

Катуков. Конечно, меткость огня у них снизится.

Сталин. Вот это и нужно. Стреляйте с ходу, снаряды дадим. Теперь у нас снаряды будут, заводы работают неплохо. Стараются. Мы готовим контрудары по противнику, формируем танковые армии. Для обучения танкистов тактике боя и стрельбы с ходу создаем учебные центры в Саратове и Нотинске.

Катуков. Это хорошо. Учить танкистов надо.

Сталин. Танковые заводы работают днем и ночью, стараются дать фронту как можно больше танков.

Катуков. Это правильно. Танки — главная ударная сила в войсках.

Сталин. Так что учите танкистов смелее воевать с противником и побеждать его.

Катуков. Будем стараться, товарищ Сталин. Разрешите идти?

Сталин. Желаем танкистам успеха в предстоящих боях.

Катуков. Спасибо.

Катуков уходит.

Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, ждет приема Голованов.

Сталин. А-а-а… Авиатор. Пусть заходит.

Помощник уходит.

Входит Голованов.

Здравствуйте, товарищ Голованов.

Голованов. Здравия желаю, товарищ Сталин.

Сталин. Садитесь. (Голованов садится.) Я знаком с успешными боевыми действиями дальнебомбардировочной авиации и пришел к выводу: а не создать ли нам самостоятельную организацию — авиацию дальнего действия, кратко — АДД? Она будет подчиняться Ставке Верховного Главнокомандования и применяться для создания превосходства авиационных сил на важнейших участках фронта. Вы не будете возражать, если мы расширим применение дальней авиации на фронте?

Голованов. Возражать мы, товарищ Сталин, не будем. Но как практически все это осуществить? Над этим надо как следует подумать. Так сразу всего не решить.

Сталин. Серьезные вопросы никогда сразу не решаются. Будет издано специальное постановление о создании АДД. В составлении этого постановления примете участие и вы. Что же касается специальных авиационных вопросов, то вы по ним внесете свои предложения.

Голованов. Тогда разрешите мне встретиться с одним человеком, который встанет во главе этого дела. Я доложу ему все соображения, которые у меня имеются. И если он с ними будет согласен, внесем вам на утверждение.

Сталин. А мы с этим человеком ведем сейчас разговор.

Голованов. Вы имеете в виду меня?

Сталин. Да, именно вас.

Голованов. Тогда разрешите подумать.

Сталин. Боитесь?

Голованов. Я трусом, товарищ Сталин, никогда не был.

Сталин. Это нам давно известно. Но нужно уметь держать себя в руках.

Пауза.

Мы за вас подумали, и время вам на это тратить не надо. Вы лучше подумайте над тем, как все это практически осуществить. Не торопитесь, посоветуйтесь, с кем посчитаете нужным, и через пару дней доложите нам свои соображения.

Голованов. Вас понял, товарищ Сталин.

Сталин. Вот и хорошо, что меня поняли.

Голованов. Через два дня такие предложения будут вам представлены.

Сталин. АДД должна стать самостоятельной боевой организацией, иметь свой штаб, инженерные, технические, аэродромные, тыловые службы. Авиация дальнего действия будет считаться стратегическим резервом Ставки.

Голованов. Это правильно. Но у нас сейчас мало самолетов, всего 241 самолет. Из них 170 не могут выполнять боевые задачи, они неисправны.

Сталин. Мы постараемся в ближайшее время самолетный парк вам пополнить.

Голованов. Это было бы хорошо.

Сталин. Все организационные вопросы решайте сами.

Голованов. Все понял, товарищ Сталин. Авиация дальнего действия не подведет.

Сталин. Мы уверены в этом.

Голованов. Разрешите идти?

Сталин. Идите. Приступайте сразу к делу.

Голованов уходит.

КАРТИНА II

Гитлер проводит совещание. Присутствуют командующие фронтами, армиями, работники Генерального штаба.

Гитлер. Я мечтал достичь Волги в определенном месте, возле определенного города. Этот город носит имя самого Сталина. Мы должны взять этот город и водрузить там немецкий флаг. Русские находятся на грани истощения своих сил. К ответным действиям широкого стратегического характера, которые могли бы быть для нас опасными, они не способны. Наши войска успешно продвигаются на Кавказ, подошли к Майкопу. Скоро бакинская нефть широким ручьем потечет в города и села Германии. (Аплодисменты присутствующих.) Наши доблестные войска заняли Эльбрус и водрузили на его вершине немецкие знамена. За мужество, отвагу и подвиг я наградил всех участников восхождения на вершину Эльбруса железными крестами, а командиру группы вручил высшую награду Рейха — Рыцарский крест.

Бурные аплодисменты. Возгласы: «Слава Гитлеру! Слава Рейху!»

Пусть этот флаг гордо развевается на вершине Эльбруса и напоминает всем о несокрушимости доблестной немецкой армии! (Бурные аплодисменты.) Блестяще выполненная операция «Эдельвейс» позволила нам захватить почти весь Северный Кавказ, плодородные кубанские просторы, Майкопский нефтяной район. На пути к Баку остался последний рубеж — река Терек. И этот рубеж будет взят. Все богатства огромной страны будут принадлежать немецкому народу, который обретет, наконец, счастливую обеспеченную жизнь. (Аплодисменты.) А с выходом наших войск к Волге Россия, по сути, будет разрезана на две части: южную и центральную. Общаться они не смогут, так как все пути будут перекрыты нашими войсками. Центральная часть России останется без хлеба и нефти. Дни России сочтены. Она будет лежать у наших ног. Вперед, к победе!

Бурные аплодисменты. Возгласы: «Слава нашему фюреру! Слава Рейху! Слава немецким войскам!»

КАРТИНА III

В кабинете Сталина Жуков, Василевский.

Сталин. Положение в районе Сталинграда ухудшилось. Противник находится в трех километрах от города. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь сталинградцам. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-востоку от Сталинграда, немедленно ударить по противнику. Недопустимо никакое промедление. Промедление равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом городе авиации осталось очень мало.

Жуков. Я объехал все части под Сталинградом и убедился: наличными силами прорвать боевые порядки противника невозможно. Дальнейшие атаки теми же силами и в той же группировке будут бесцельны, и войска неизбежно понесут большие потери. Нужны дополнительные войска и время на перегруппировку для более концентрированного удара по противнику. Армейские удары не в состоянии опрокинуть противника.

Сталин. Вы думаете, что противник будет ждать, пока мы раскачаемся? Еременко утверждает, что противник может взять Сталинград при первом же нажиме, если мы немедленно не ударим с севера.

Жуков. Я не разделяю эту точку зрения. Наши части имели незначительное продвижение, а в ряде случаев остались на исходных рубежах.

Сталин. А в чем дело?

Жуков. Из-за недостатка времени. Наши войска не успели хорошо подготовиться к наступлению, провести артиллерийскую разведку и выявить систему огня противника, поэтому подавить ее не смогли. Когда же перешли в наступление, противник своим огнем и контратаками остановил наши войска. Кроме того, авиация противника господствовала в воздухе и бомбила наши войска.

Сталин. Атаки надо продолжать. Сейчас главная задача — оттянуть от Сталинграда как можно больше сил противника.

Жуков. Мы можем завтра же утром начать наступление, но войска всех трех армий будут вынуждены начать бои почти без боеприпасов, так как их не могут доставить на артиллерийские позиции. Кроме того, мы не можем раньше вечера увязать взаимодействие частей с артиллерией, танками и авиацией, а без этого ничего не получится.

Сталин. Ну хорошо. Если противник начнет общее наступление на город, немедленно атакуйте его, не дожидаясь окончательной готовности войск. Ваша главная задача — отвлечь силы противника от Сталинграда.

Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, у телефона Еременко.

Сталин (берет трубку). Здравствуйте, товарищ Еременко. Я поражаюсь вашей близорукости и растерянности. Сил у вас много, а справиться с положением не хватает вам хребта. Деритесь с противником не только днем, но и ночью. Используйте войсковую артиллерию и силы. Самое главное — не поддавайтесь панике, не бойтесь нахального врага, сохраняйте уверенность в успехе. Жду от вас сообщения о ликвидации тревожного положения на вашем фронте. (Кладет трубку.) Немцы рвутся любой ценой овладеть городом и бакинской нефтью, тем самым разрезать наш фронт на две части: южную и центральную, изолированные друг от друга. Тогда положение наше станет критическим. Допустить этого никак нельзя. Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы остановить продвижение противника и ликвидировать коридор, разделяющий Сталинградский и Юго-Восточный фронты?

Жуков. Минимум еще одну общевойсковую армию, танковый корпус, три танковые бригады и не менее 400 орудий гаубичной артиллерии. Кроме того, на время операции необходимо дополнительно сосредоточить не менее одной воздушной армии.

Сталин. Хорошо. Я посмотрю, какие мы имеем резервы. (Отходит к столу, берет папку, просматривает бумаги.)

Жуков и Василевский обсуждают кардинальные меры для решения боевых задач.

Жуков. Необходимы иные кардинальные решения.

Василевский. Это верно.

Жуков. Вести наступление ограниченными силами нецелесообразно. Это приведет только к ненужным потерям.

Василевский. Да, нужны другие решения стратегического масштаба.

Сталин. Какие иные кардинальные решения вы имеете в виду?

Жуков. Надо подготовить контрнаступление и нанести противнику в районе Сталинграда такой удар, который резко изменил бы стратегическую обстановку на юге страны в нашу пользу. Основные удары нужно нанести по флангам Сталинградской группировки, которая глубоко вклинилась в нашу территорию. Ориентировочный расчет показывает, что раньше середины ноября подготовить необходимые силы и средства для контрнаступления такого масштаба будет невозможно.

Сталин подходит к карте, которую держит Жуков.

Сталин. Что у вас за карта?

Жуков. Это предварительные наметки плана контрнаступления.

Сталин. Что это за группировка в районе Серафимовича?

Василевский. Это новый фронт, товарищ Сталин. Его нужно создать, чтобы нанести мощный удар по оперативному тылу группировки противника, действующей в районе Сталинграда.

Сталин. Хватит ли у нас сил для большой операции?

Жуков. Через 45 дней, товарищ Сталин, операцию можно обеспечить необходимыми силами и средствами и хорошо ее подготовить.

Сталин. А не лучше ли ограничиться ударом с севера на юг и с юга на север вдоль Дона?

Жуков. Нет, в этом случае немцы могут быстро повернуть из-под Сталинграда свои бронетанковые дивизии и парировать наши удары. Удар же наших войск западнее Дона не даст возможности немцам из-за речной преграды быстро сманеврировать и своими резервами выйти навстречу нашим группировкам.

Сталин. А не далеко ли замахнулись ударными группировками?

Жуков. Операция делится на два основных этапа. Первый: прорыв обороны, окружение сталинградской группировки немцев и создание прочного внешнего фронта, чтобы изолировать эту группировку от внешних сил. Второй: уничтожение окруженного противника и пресечение его попыток деблокироваться. При оценке противника мы исходили из того, что фашистская Германия уже не в состоянии выполнить свой стратегический план 1942 года. Тех сил и средств, которыми располагает Германия, не хватит для завершения задач ни на Северном Кавказе, ни в районе Дона и Волги. Все, что немецкое командование могло использовать на Кавказе и в районе Сталинграда, было в значительной степени обескровлено и измотано. Ничего более значительного немцы явно не могли бросить на юг нашей страны, и они будут вынуждены так же, как и под Москвой, перейти к обороне на всех направлениях. Нам известно, что наиболее боеспособные 6-я армия Паулюса и 4-я танковая армия Гота втянулись в изнурительные кровавые бои в районе Сталинграда, не в состоянии завершить операцию по захвату города. Наши войска в смертельной схватке с врагом на подступах к Сталинграду, а потом и в самом городе понесли тяжелейшие потери и поэтому не имеют возможности разгромить врага. Но у нас созданы стратегические резервы, имеющие новейшее оружие и новейшую боевую технику. К ноябрю должны быть созданы механизированные и танковые соединения. Наши командные кадры высшего звена за первый период войны многому научились и, пройдя тяжелую школу борьбы с сильным врагом, стали мастерами оперативного искусства. Венгерские, румынские, итальянские войска, которые расположены на флангах германской группировки, по сравнению с немецкими хуже вооружены, менее опытны, недостаточно боеспособны даже в обороне. Моральное состояние их низкое. Их солдаты, да и многие офицеры не хотят умирать за чуждые им интересы на полях России. В районе Волги и Дона у противника мало войск в оперативном резерве, всего не более 6 дивизий, да и те разбросаны на широком фронте. Наши войска занимают охватывающее положение и могут сравнительно легко улучшить плацдарм для окружения противника.

Сталин. Все это так. Но нам нельзя принижать боеспособность противника и думать, что победить его будет легко. Войска надо настраивать на тяжелые бои, но и не терять веру в победу. Над планом надо еще подумать и подсчитать наши ресурсы. А сейчас главная задача — удержать Сталинград. То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих, никто не должен знать. А теперь поговорим об артиллерии, о практике применения ее в бою. Мы считаем, артиллерия — бог войны. Это правильно. А как используется артиллерия в ходе боевых действий? Используется она плохо, свои функции не выполняет. Как поступают сейчас артиллеристы? Артиллерийская подготовка, артиллерийский обстрел противника перед переходом пехоты в атаку прекращается. Это дело отжившее и должно быть отброшено. Противник имеет глубоко эшелонированную оборону и больше не воюет цепочкой, что было во время нашего контрнаступления под Москвой. Чтобы прорвать такую оборону, одной артподготовки недостаточно, потому что артиллерия не может подавить противника и его огневые средства на всю глубину обороны, и пехота остается без огневой поддержки, несет в силу этого большие потери. Не артиллерийская подготовка, а артиллерийское наступление — вот что нам нужно. Это значит, артиллерия должна наступать вместе с пехотой, сопровождать пехоту, подавлять все огневые средства противника, пока его оборона не будет взломана на всю глубину. Заставлять пехоту наступать без поддержки артиллерии… Это не наступление, а преступление. Пехота будет нести бессмысленные жертвы.

Жуков. Это очень правильное и своевременное решение.

Сталин. Товарищ Василевский, дайте задание артиллеристам в Генштабе, пусть они подумают, как это сделать, и подготовят директиву за моей подписью о применении этой директивы во всех войсках Красной Армии.

Василевский. Ваши указания будут выполнены.

Жуков. Товарищ Сталин, мы с Василевским считаем, что немецкое командование, как только наступит тяжелое положение в районе Сталинграда и на Северном Кавказе в связи с нашим контрнаступлением, вынуждено будет перебросить часть своих войск из других районов, в частности, из района Вязьмы, на помощь южной группировке. Чтобы этого не случилось, необходимо будет подготовить и провести наступательную операцию в районе севернее Вязьмы и в первую очередь разгромить немцев в районе Ржевского выступа. Для этой операции мы предлагаем привлечь войска Калининского и Западного фронтов.

Сталин. Это было бы хорошо. Это позволит еще больше обезопасить Москву, если немцы снова возобновят наступление на столицу. А кто из вас возьмется за это дело?

Жуков. После того, как мы с Василевским закончим разработку Сталинградской наступательной операции, я могу взять на себя подготовку наступления Калининского и Западного фронтов на Ржевском направлении, а Василевский может взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда.

Сталин. Я согласен.

Василевский. Немцы уже знают, товарищ Сталин, где Жуков, там надо ждать наступления. Это очень поможет наступлению под Сталинградом, так немцы не снимут частей с участка, где будет находиться Жуков.

Жуков. Не надо, Александр Михайлович, преувеличивать значение моей личности. Не надо.

Василевский. Я не преувеличиваю, Георгий Константинович, а говорю то, что есть.

Сталин. Роль личности в истории мы не отрицаем, товарищ Жуков. Так что не обижайтесь.

Жуков. Я понял, товарищ Сталин.

Сталин. Вот и хорошо, что вы все поняли. К тому же, если немцы узнают, что Жуков под Ржевом, значит будут считать, что главный удар мы готовим под Ржевом, а не под Сталинградом. Это тоже послужит дезинформацией…

Василевский. Верно.

Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, звонит Еременко.

Сталин (берет трубку). Слушаю вас. Понятно. (Кладет трубку.) Еременко докладывает, противник подтягивает к городу танковые части. Завтра надо ждать нового удара. Поэтому дайте, товарищ Жуков, сейчас же указание о немедленной переброске через Волгу в город 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева. Позвоните командующему фронтом Гордову и Голованову, чтобы они незамедлительно вводили в дело авиацию. С утра пусть Гордов организует атаку, чтобы сковать противника на севере города.

КАРТИНА IV

Кадры кинохроники о сражении в городе. Потом наступает тишина. Среди развалин города лежат, сидят бойцы, у многих повязки на голове, руках, ногах. Только что закончился ожесточенный бой. Поднимается офицер Быстров (голова забинтована). Он достает из кармана лист бумаги, обращается к бойцам.

Быстров. Товарищи солдаты, сержанты, офицеры! Я зачитаю вам приказ наркома обороны товарища Сталина за номером 227. В приказе говорится: «Враг бросает на фронт все новые силы. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток. Наша страна понесла значительный урон после потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла. У нас уже нет теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасе хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Пора кончать отступление. „Ни шагу назад!“ Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности. Надо Красной Армии извлечь уроки из действий противника, взяв на вооружение те меры, которые были применены в вермахте после поражения под Москвой: создание штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости и неустойчивости, формирование специальных отрядов заграждения, поставленных позади неустойчивых дивизий и имевших приказ расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиции и в случае попытки сдаться в плен. Эти меры возымели свое действие. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей Родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну. А наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение. Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и потом побеждали их, одерживали над ними победу?». Такой вот приказ товарища Сталина. Так будем, товарищи, сражаться за каждый дом, за каждый этаж, за каждый уголок советской земли. Ни шагу назад!..

Устанавливается тревожная тишина.

Быстров читает стихотворение Константина Симонова «Если дорог тебе твой дом».

Раненые бойцы с трудом поднимаются, поправляют на себе гимнастерки, бинты, берут в руки автоматы, винтовки, гранаты.

Быстров. Мы только что отбили у немцев этот дом. Они упорно сопротивлялись, но мы одолели их, выгнали из этого дома и не допустим, чтобы они снова его заняли. Если все наши бойцы будут также мужественно сражаться с врагами, убивать их в бою, выгонять из захваченных зданий, заводов, то наш славный город будет очищен от врагов и в дома вернутся сталинградцы, хозяева этих домов. Воины 62-й армии под командованием бесстрашного генерала Чуйкова выполняли свой долг так же мужественно, как сражаются бойцы 13-й гвардейской дивизии Родимцева, освобождая от врагов Мамаев курган, как сражаются прославленные бойцы, защищая дом Павлова, как убивает немцев снайпер Зайцев, на счету которого уже сотни поверженных врагов. Вы прослушали приказ Наркома обороны товарища Сталина № 227. «Ни шагу назад!» Враг силен и коварен, он хочет захватить нашу страну, превратить наш народ в рабов. И никто не спасет нашу Родину, если не спасем ее мы, никто не защитит наш народ, если мы его не защитим, если мы не одержим победу над заклятым врагом!

Слышится стрельба. Солдаты уходят в бой.

КАРТИНА V

Комната в немецком доме. Марта сидит за столом, рассматривает фотографии мужа, присланные им с фронта.

Раздается звонок. Марта открывает дверь.

Входит Эльза.

Марта. О, Эльза! Заходи, заходи. Сижу, пересматриваю фотокарточки Курта. Вспоминаю счастливую нашу жизнь в мирное время. Жили мы с ним дружно. Каждый год ездили летом на море. Жили интересно, весело. Ходили в театры, кинозалы. А теперь вот сижу одна, и на сердце тревога. Война никого не щадит. А вдруг его убьют? Как тогда жить? У многих моих подруг мужья погибли. Остались дети… Как им теперь жить без отца-кормильца?

Эльза. Да, Марта, жили мы спокойно, радовались каждому новому дню. И тут война… Переживаем за наших мужей. И хотя мой пишет, что у них в России все хорошо, что война скоро закончится и они вернутся домой победителями, а на душе тревожно. Вчера получила от него письмо, пишет, что они захватили на Кавказе гору Эльбрус, поднялись на вершину и водрузили там немецкий флаг. За этот успешный бой их наградили железными крестами, а их командира — Рыцарским крестом. И я радуюсь: может быть, за этот успешный бой ему дадут отпуск, и он на несколько дней приедет в Германию.

Марта. Хорошо бы. Но идет война, Эльза, и вряд ли его отпустят.

Эльза. Я тоже на это не надеюсь, а хотелось бы увидеться. Соскучилась по мужу. Хочется обнять его, прижаться к нему… Как вспомню его — в жар бросает…

Марта. Да, теперь только одни воспоминания и остались.

Эльза. Некоторые находят себе временных любовников, развлекаются, и угрызения совести не мучают…

Марта. Есть и такие.

Эльза. Есть-есть, и не мало. Я и сама не раз об этом думала.

Марта. Разве?

Эльза. А чего? Молодость проходит. Сидеть дома одной?..

Марта. Заниматься любовью с другим при живом муже грешно.

Эльза. Это так, я понимаю. А вот мое тело, мое сердце этого не понимает, требует мужской ласки, наслаждения. И как тут быть? Кого слушаться? Голова идет кругом!..

Марта. Ну, Эльза… Ты на пороге греха.

Эльза (смеется). Может, перешагнуть через этот порог, узнать жизнь другую? Бог добрый, может, он простит мне этот грех?

Марта. Не знаю, Эльза. Такой грех Бог обычно не прощает.

Эльза. Откуда ты знаешь? Изменяла?

Марта. Да нет. До такого… я еще не дошла.

Эльза. Дойдешь, Марта, дойдешь.

Марта. Вряд ли.

Эльза. Я тоже считала это невозможным, все крепилась… а теперь… готова переступить…

Марта. Стоит только один раз переступить, потом не остановишься.

Эльза. Остановлюсь. Я волевая. Да и потом, охаем мы тут, переживаем, как им там тяжело, опасно, а, может, они там не только воюют, а в свободное время от боев развлекаются с русскими женщинами. Говорят, они пылкие, страстные…

Марта. Русские женщины такие же, как и все. Среди них тоже разные бывают. Давай выпьем кофе.

Эльза. Давай. А покрепче напитка нет?

Марта. Есть. Вино, коньяк.

Эльза. Давай начнем с вина. Ведь сегодня праздник. Народ ликует. Наши войска захватили юг России: Кубань, Кавказ, захватили Сталинград. Наш фюрер заявил, Россия скоро капитулирует, и война закончится нашей победой. В Германию повезут кубанскую пшеницу, бакинскую нефть, разные овощи и фрукты. Так что хлебом и нефтью будем обеспечены.

Марта. Это хорошо. Перебоев с хлебом и горючим больше не будет.

Эльза. Не будет-не будет. Наш фюрер молодец, дальновидный. Он знал, зачем пошел войной на Россию.

Марта. А может, с Россией надо было торговать, а не воевать? Торговать ведь лучше, чем воевать.

Эльза. Мы хотели с Россией торговать, но она не захотела.

Марта. Это неправда.

Эльза. Так пишут газеты, так передает радио.

Марта. Мало ли что они болтают. Привыкли врать, вот и врут.

Эльза. Не знаю, не знаю. Я верю тому, что пишут.

Марта. И напрасно. (Марта приносит бутылку вина, бокалы, ставит на стол. Открывает бутылку. Разливает вино по бокалам.) Ну что, выпьем за здоровье наших мужей?

Эльза. За здоровье наших мужей и за нашу победу над Россией.

Марта. И чтобы наши мужья поскорее вернулись домой.

Эльза. Да, за это надо. (Пьют.) Хорошее вино.

Марта. За хороших мужей и вино надо пить хорошее.

Эльза. Это да, хотя я особенно в винах не разбираюсь. Ну, а что пишет твой Курт из Сталинграда?

Марта. Ничего утешительного. В городе пока еще идут жестокие бои. Русские оказывают ожесточенное сопротивление. Идут бои за каждую улицу, за каждый дом, за каждый этаж. Пишет, это не война, а настоящий ад. Им удалось прорваться к Волге и закрепиться там. Пишет, Волга — широкая красивая река, вода чистая, не то что в нашем Рейне.

Эльза. Наш Рейн — общая европейская помойка.

Марта. Они спустились на берег Волги и даже искупались, хотя и было опасно. Купание в реке, пишет Курт, напомнило ему мирную жизнь в Дрездене.

Эльза. Да, жить в Дрездене лучше, чем воевать в Сталинграде.

Марта. Пишет, что после того, как они возьмут Сталинград, война может закончиться. Русские сдадутся, запросят мира.

Эльза. Но они мира, видимо, не хотят, потому как отчаянно сопротивляются…

Марта. Да, для них Сталинград — город особый, он носит имя Сталина.

Эльза. Газеты пишут, Сталин — суровый жестокий диктатор. Немцев ненавидит, приказал немецких солдат, офицеров в плен не брать, всех уничтожать.

Марта. Вполне возможно. А что, разве наш Гитлер не такой? Он что, любит русских? Тоже убивают пленных русских солдат, офицеров, даже раненых. А сколько погибло русских мужчин, женщин, детей в наших лагерях, где их морят голодом, сжигают в газовых камерах? Война есть война. (Включает радиоприемник. Радио передает выступление Сталина в переводе на немецкий язык.) Послушаем? Передают речь Сталина.

Эльза. Послушаем, послушаем, что говорит русский вождь.

Сталин (речь, передаваемая по радио). Иногда в иностранной печати болтают, что советские люди ненавидят немцев именно как немцев, что Красная Армия уничтожает немецких солдат именно как немцев из-за ненависти ко всему немецкому, что поэтому Красная Армия не берет в плен немецких солдат. Это, конечно, такая же глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. Красная Армия свободна от чувства расовой ненависти. Она свободна от такого унизительного чувства, потому что она воспитана в духе расового равноправия и уважения к правам других народов. Не следует, кроме того, забывать, что в нашей стране проявление расовой ненависти карается законом. Конечно, Красной Армии приходится уничтожать немецко-фашистских оккупантов, поскольку они хотят поработить нашу Родину или когда они, будучи окружены нашими войсками, отказываются бросить оружие и сдаться в плен. Красная Армия уничтожает их не ввиду их немецкого происхождения, а ввиду того, что они хотят поработить нашу Родину. Красная Армия, как и армия любого другого народа, имеет право и обязана уничтожать поработителей своей Родины независимо от их национального происхождения. Недавно в городах Калинин, Клин, Сухиничи, Андреаполь, Торопец были окружены нашими войсками стоявшие там немецкие гарнизоны, которым было предложено сдаться в плен и обещано в этом случае сохранить жизнь. Немецкие гарнизоны отказались сложить оружие и сдаться в плен. Понятно, что их пришлось вышибать силой, причем немало немцев было перебито. Война есть война. Красная Армия берет в плен немецких солдат и офицеров, если они сдаются в плен, и сохраняет им жизнь. Красная Армия уничтожает немецких солдат и офицеров, если они отказываются сложить оружие и с оружием в руках пытаются поработить нашу Родину. Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. У Красной Армии нет и не может быть таких идиотских целей. Красная Армия имеет своей целью изгнать немецких оккупантов из нашей страны и освободить советскую землю от немецко-фашистских захватчиков. Очень вероятно, что война за освобождение советской земли приведет к изгнанию или уничтожению клики Гитлера. Мы приветствовали бы подобный исход. Но было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается. Недалек тот день, когда враг узнает силу новых ударов Красной Армии. Будет и на нашей улице праздник!

Марта (выключает радиоприемник). Ну что, поняла? Эльза. Что?

Марта. Что наших солдат, офицеров русские уничтожают, если они не хотят сложить оружие, а продолжают воевать. Эльза. И ты веришь этому?

Марта. А почему не верить?

Эльза. Это просто пропаганда, чтобы наши не воевали, а сдавались в плен. Только и всего.

Марта. Ну нет, я с тобой не согласна. Говорил он спокойно, уверенно.

Эльза. И ты поверила?

Марта. Поверила. Такой большой руководитель такой большой страны не может говорить неправду.

Эльза. А разве наши вожди не врут? Тоже большие люди, тоже занимают большие посты. А иногда послушаешь их — уши вянут. Врут и не краснеют.

Марта. И про Германию он хорошо сказал: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается».

Эльза. Ну и что в этом удивительного? Так и я бы могла сказать.

Марта. Ну, Эльза, тебе дорога в помощники к Гитлеру. Речи будешь для него писать, а то Геббельс всем уже надоел, бубнит одно и то же, и какой уже год!..

Эльза. Ну хватит нам спорить! Давай лучше выпьем коньячку за наших мужей и пожелаем им остаться живыми.

Марта. За это стоит. (Приносит бутылку коньяка. Наливает в бокалы.)

КАРТИНА VI

В кабинете Сталина Жуков, Василевский.

Сталин. Ну, кто из вас будет докладывать о подготовке войск к контрнаступлению?

Жуков. Пусть докладывает Василевский. У нас с ним общее согласованное мнение. Он будет и координировать действия наших войск во время контрнаступления. А я займусь подготовкой контрнаступления наших войск на Ржевском направлении, как мы решили раньше.

Сталин. Тогда докладывайте вы, товарищ Василевский.

Василевский. На участках наших главных ударов (Юго-Западный и Сталинградский фронты) по-прежнему обороняются в основном румынские, итальянские, венгерские войска. Общая их боеспособность невысокая. В количественном отношении на этих направлениях мы будем иметь значительное превосходство. 6-я армия Паулюса и основные силы 4-й танковой армии находятся в районе Сталинграда, где они скованы войсками Сталинградского и Донского фронтов. Наши части сосредоточиваются в назначенных районах, и они немецкой разведкой пока не обнаружены. Задачи фронтов, армий и войсковых соединений отработаны. Взаимодействие всех родов оружия увязано непосредственно на местности… Предусмотренная планом встреча войск ударных группировок Юго-Западного и Сталинградского фронтов отработана с командующими, штабами фронтов, армий и тех войск, которые будут выходить в район хутора Советский Калач. В авиационных армиях подготовка, видимо, будет закончена к 15 ноября. Варианты создания внутреннего фронта окружения сталинградских группировок противника и внешнего фронта для обеспечения ликвидации окруженного врага можно считать отработанными. Подвоз боеприпасов, горючего и зимнего обмундирования несколько задерживается. Но есть все основания рассчитывать, что к исходу 16–17 ноября материальные средства будут доставлены войскам. Контрнаступление можно начинать войсками Юго-Западного и Донского фронтов 19 ноября, а Сталинградского фронта — на сутки позже. Разница в сроках объясняется тем, что перед Сталинградским фронтом будут стоять более сложные задачи. Он находится на большем удалении от Калача и ему придется форсировать Дон.

Сталин. С планом согласен. Но меня беспокоит подготовка к контрнаступлению авиационных армий. Опыт войны с немцами показывает, что операцию можно выиграть только в том случае, если будем иметь превосходство в воздухе. В этом случае наша авиация должна выполнить три задачи. Первая. Сосредоточить действия нашей авиации в районе наступления наших ударных частей. Их задача: подавить авиацию немцев и прочно прикрыть свои войска. Вторая. Пробить дорогу нашим наступающим войскам путем систематической бомбежки немецких войск. Третья. Преследовать отступление войск противника путем систематической бомбежки и штурмовых действий, чтобы окончательно расстроить их и не дать им закрепиться на ближайших рубежах обороны. Если Новиков думает, что наша авиация сейчас не в состоянии выполнить эти задачи, то лучше операцию на некоторое время отложить и накопить побольше авиации. Поговорите с Новиковым и Ворожейкиным, растолкуйте им это дело и сообщите мне ваше общее мнение.

Василевский. Хорошо, товарищ Сталин. С Новиковым и Ворожейкиным мы переговорим, решим все вопросы и доложим вам.

Сталин. Ну, а как с контрнаступлением на Ржевском направлении?

Жуков. Наше прежнее решение, товарищ Сталин, остается в силе. Я буду заниматься ржевскими делами, а Василевский будет координировать действия наших войск на юге, в Сталинградском районе.

Сталин. Я согласен. Вылетайте завтра оба в район Сталинграда, тщательно проверьте еще раз готовность войск и командования к началу контрнаступления, потом доложите мне. И вот еще что. Передайте Чуйкову мое указание, чтобы для усиления войск в Сталинграде переправили в город 13-ю гвардейскую дивизию Родимцева.

Василевский. Ваше указание будет передано.

Жуков, Василевский уходят.

КАРТИНА VII

На берегу Волги в одном из углублений в скале разместился штаб армии. На берегу стоят Чуйков и Родимцев.

Чуйков. Много еще осталось перевезти на этот берег твоих гвардейцев?

Родимцев. Нет, товарищ генерал, дело идет к завершению. Переправу начали еще на рассвете и все вот продолжаем. Мало переправочных средств: кораблей, судов, барж.

Чуйков. Войскам надо больше проявлять инициативы самим, строить плоты, лодки, цеплять их к кораблям, судам и перевозить на них солдат на этот берег. Для этого нужно создать бригаду строителей из умельцев и строить плоты, лодки круглые сутки, а перевозить людей на этот берег надо стараться ночью, меньше будет потерь.

Родимцев. Это верно.

Чуйков. Приказ Сталина строг: срочно переправить 13-ю гвардейскую дивизию в город и, не мешкая, бросить в бой на помощь сталинградцам.

Родимцев. Мы все понимаем, товарищ генерал, и не мешкаем: переправившиеся на этот берег части сразу бросаем в бой. Уже выбили немцев с Мамаева кургана, отбили вокзал и заняли всю привокзальную площадь. Идет бой за завод.

Чуйков. Знаю, Родимцев, знаю. Молодцы! Особенно за Мамаев курган. Это важный стратегический объект, с высоты кургана видна почти половина города, поэтому немцы так за него и бьются.

Родимцев. Теперь на Мамаевом кургане мы, и его не сдадим. Укрепим так, что немцы не подступятся.

Чуйков. Это правильно. Мамаев курган держите изо всех сил. Это очень важно для обороны города.

Родимцев. Будем держать, товарищ генерал. Гвардейцы не подведут.

Чуйков. Верю и надеюсь. Продолжайте также выбивать немцев из жилых домов, служебных помещений, заводских зданий.

Родимцев. Будем стараться, товарищ генерал.

Чуйков. На вас и товарищ Сталин надеется, что поможете удержать город и защитите сталинградцев. Ну, заканчивай с переправой своих частей, а я поднимусь наверх, в город.

Родимцев. Я тоже поднимусь, посмотрю, что делается наверху.

Чуйков. Наверху воюют. Ничего другого там нет.

Родимцев. Да, были мирные времена. Люди гуляли по набережной, купались в Волге, загорали, отдыхали, радовались жизни… А сейчас смотришь на эти развалины и не веришь, что была совсем другая жизнь…

Чуйков. Сталинграду досталось больше всех. Его разрушали с особой жестокостью…

Родимцев. Как только сталинградцы все это выдерживают…

Чуйков. Сталинградцы — люди мужественные. После войны, я думаю, на Мамаевом кургане будет воздвигнут памятник славы, а городу будет присвоено почетное звание Города-героя. Я верю в это.

Родимцев. Он заслуживает этого.

Чуйков. Каждый город этого заслуживает. Люди проявляют стойкость, мужество…

Родимцев. Но сталинградцы превзошли всех.

Чуйков. Я для себя город уже выбрал, выбрал навечно. В завещании попрошу, чтобы меня похоронили на Мамаевом кургане. Только там, вместе с погибшими солдатами. Ну, завершай тут переправу, а я пойду к войскам.

Родимцев. Охрана у вас есть?

Чуйков. Есть, небольшая.

Родимцев. Будьте осторожны. Снайперы…

Чуйков. Знаю-знаю. (Уходит.)

Родимцев. Душевный командарм. Досталось ему в этом городе выше головы. С первых дней осады здесь. Нелегко все это вынести, пережить, не отчаяться…

КАРТИНА VIII

Возле дома Павлова лежат на земле раненые солдаты, офицеры. Только что закончился бой, и медсестра перевязывает им раны.

Подходит Чуйков с охраной.

Чуйков. Здравствуйте, герои-сталинградцы!

Раненые. Здравия желаем, товарищ генерал!..

Чуйков. Досталось?..

Раненые. Это точно, товарищ генерал! Но мы их вышвырнули из этого дома!

Чуйков. Да, дом особый. Кто из немцев сюда приходит, навсегда тут и остается.

Раненые. Это точно, товарищ генерал! Немцы не могут его взять.

Чуйков. А как они его возьмут, если вы тут?

Раненые. Это верно. Пока мы тут, дом будет стоять.

Чуйков. А где же ваш командир, сержант Павлов?

Раненые. Да здесь он. Обходит свои владения, подсчитывает убитых немцев.

Чуйков. А чего их подсчитывать? Чем больше убьете, тем лучше — меньше останется.

Раненые. Это верно. А вот и наш командир…

Подходит Павлов.

Чуйков. Здравствуйте, сержант Павлов!

Павлов. Здравия желаю, товарищ генерал!

Чуйков. Ну, много насчитал убитых?

Павлов. Вчера было больше.

Чуйков. Наверное, выдохлись, солдат не хватает…

Павлов. Да, чувствуется, товарищ генерал, напор у них ослабевает. Видно, подходит им конец. Они уже не бьются с прежним ожесточением. Стоит их прижать — и они поднимают вверх руки, сдаются.

Чуйков. Это хорошо, что они начинают сдаваться. Не зря сказал товарищ Сталин, что будет и на нашей улице праздник. Вот этот праздник и приближается.

Солдаты. Скорее бы уж приблизился…

Чуйков. Скоро придет, придет. Ждать недолго осталось.

Подходит Зайцев.

Зайцев. Здравия желаю, товарищ генерал!

Чуйков. А… великий снайпер Зайцев! Здравствуй, здравствуй, гроза немцев. Много еще подстрелил?

Зайцев. Да есть, товарищ генерал.

Чуйков. За сотню убитых немцев тебя наградили орденом. А за вторую сотню будем представлять к званию Героя Советского Союза.

Зайцев. Спасибо, товарищ генерал. Но я убиваю немцев не за то, чтобы получить орден, а за то, что они разрушили и сожгли мой дом, за то, что превратили этот красивый город в развалины, за то, что они хотят уничтожить мою Родину…

Чуйков. Это верно, Зайцев. Ты прав.

Зайцев. Так что у меня счет с ними огромный. Буду убивать и убивать их, пока они не покинут нашу страну. Для нас за Волгой земли нет!

Чуйков. Это ты верно сказал. Очень верно. Молодец, старшина Зайцев. За Волгой для нас земли нет.

Зайцев. Я сержант, товарищ генерал, а не старшина.

Чуйков. Нет, товарищ старшина. Я не ошибся. Если я сказал — старшина Зайцев, значит ты и есть старшина. Я присвоил тебе очередное воинское звание.

Зайцев. Спасибо, товарищ генерал.

Чуйков. Передай своему командиру, чтобы вручил тебе погоны старшины.

Зайцев. Передам.

Чуйков. Сам стреляешь метко, а других учишь снайперскому мастерству?

Зайцев. Учу, товарищ генерал. У меня есть две группы по пять человек. Их я учу снайперскому искусству стрельбы.

Чуйков. Молодец! Правильно делаешь. Меткие стрелки нам нужны. Но и сам оберегайся, чтобы не подстрелили. За тобой теперь многие немецкие снайперы охотятся.

Зайцев. Возможно.

Чуйков. Ну, желаю успеха и удачи.

Зайцев. Спасибо, товарищ генерал.

Чуйков подходит к медсестре.

Чуйков. Как твое имя?

Мария. Мария.

Чуйков. Хорошее имя. Мария. Чисто русское. Давно воюешь?

Мария. С первых дней осады города.

Чуйков. Давненько… не тяжело одной?

Мария. А у меня помощница есть. Мы вдвоем здесь.

Павлов. Они молодцы, товарищ генерал. Многих на ноги поставили…

Чуйков. А не боитесь?

Мария. Мы уже привыкли.

Павлов. Они у нас храбрые. Обе награждены медалями «За боевые заслуги».

Чуйков. Можно дать и «За отвагу».

Мария. Ну, это в следующий раз, товарищ генерал.

Чуйков (Павлову). А вы их берегите… Они женщины…

Павлов. Мы в обиду их не даем, товарищ генерал.

Чуйков. Ну, желаю успехов и удачи. Дожить всем до победы.

Мария. Доживем, товарищ генерал.

Павлов. Товарищ генерал, а мы в подвале и баньку устроили. Правда, не Сандуны московские, но помыться можно. Приглашаем в солдатскую баню.

Чуйков. Это вы молодцы. А в баньку приду, обязательно приду.

Чуйков уходит.

КАРТИНА IX

Мамаев курган.

Чуйков и Родимцев обходят окопы, укрытия, огневые позиции артиллеристов. Останавливаются у одного из окопов.

Чуйков. Как настроение, пехота?

Солдат. Как говорят у нас, съел обед — еще охота.

Смех солдат.

Чуйков. Остроумно, молодец. Что, плохо кормят?

Солдат. Да нет, товарищ генерал. Кормят хорошо, даже остается.

Чуйков. А куда же остатки деваете? Немцам отдаете?

Солдат. Да нет, товарищ генерал. Сами съедаем, даже не хватает.

Смех солдат. Чуйков и Родимцев тоже смеются.

Чуйков. Ну и остряки у тебя, Родимцев! Не солдаты, а готовые артисты — можно на сцену выпускать, веселить солдат, когда им скучно.

Солдат. А нам скучно не бывает, товарищ генерал. То мы немцев веселим пулеметами да пушками, то они нас веселят. И так весь день. Отдохнуть некогда. К ночи так навеселишься — не успеешь голову на куртку положить, как тут же засыпаешь.

Генералы и солдаты смеются.

Чуйков. Вот спящих вас немцы и прихватят, тогда не до веселья будет.

Солдат. Ночью нас охрана сторожит. Так что мышь не проскочит.

Чуйков. Мышь, может, и не проскочит, а вот немецкий солдат может и прошмыгнуть мимо сторожей-ротозеев, если те заснут.

Солдат. У нас таких нет, товарищ генерал. Все зрячие, глазастые и на любой шорох реагируют быстро.

Чуйков. Ну молодцы! Вижу, настроение у вас бодрое. Будьте такими всегда.

Солдат. А чего нам унывать, товарищ генерал? Скоро войне конец. Вот выгоним из города немцев — легче будет.

Чуйков. Ну, удачи и победы вам!

Солдаты. Спасибо, товарищ генерал.

Чуйков и Родимцев идут дальше.

Чуйков. Веселые у тебя солдаты. Нытиков нет. Это хорошо. А эти солдатские байки про еду, про остатки я помню с тех пор, когда был командиром полка. А прошло столько лет!..

Родимцев. Солдатский юмор живучий. Передается как эстафета…

Чуйков. Если солдаты шутят, значит у них хорошее настроение, бодрый дух. Это хорошо.

Чуйков и Родимцев подходят к артиллеристам.

Чуйков. Здравствуйте, товарищи артиллеристы!

Солдаты (дружно). Здравия желаем, товарищ генерал!

Чуйков. Как воюете?

Солдаты. Хорошо воюем, товарищ генерал.

Чуйков. А вот ваш командир дивизии генерал Родимцев говорит, иногда мажете, в цель не попадаете.

Сержант. Иногда бывает и так, товарищ генерал. Но это бывает редко.

Чуйков. Снаряды надо беречь, стрелять метко.

Сержант. Стараемся, товарищ генерал.

Чуйков. А снаряды есть?

Сержант. Есть.

Чуйков. В достатке?

Сержант. Хватает. Без снарядов не сидим.

Родимцев. Доставка снарядов у нас отработана. У всех артиллеристов снаряды есть всегда.

Чуйков. Это хорошо. Без артиллерийской поддержки отбивать атаки немцев трудно. А если у них в наступлении участвуют и танки, совсем тяжело.

Родимцев. Это верно. Поэтому за доставкой снарядов следим строго.

Чуйков. Ну, как настроение, артиллеристы?

Сержант. Настроение бодрое, товарищ генерал. Ждем атаку немцев.

Чуйков. Выдержите? Не отступите? Не сдадите Мамаев курган?

Сержант. Не сдадим, товарищ генерал. Они уже три дня пытаются выбить нас отсюда, но у них ничего не выходит.

Чуйков. Молодцы! Стойте также твердо. Мамаев курган — очень важный объект…

Сержант. Мамаев курган не отдадим.

Чуйков. Молодцы! Удачи вам и победы!

Чуйков и Родимцев отходят, осматривают местность.

Родимцев. Действительно, отсюда видно половину города.

Чуйков. Место замечательное. Ну, пойдем ко мне в штаб, пообедаем вместе.

Родимцев. Я не против.

Чуйков. Вот и хорошо.

Уходят.

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА Х

В кабинете Сталин и Молотов.

Сталин. Начало наступления наших войск подвела погода. Густой снегопад, который пошел ночью, и сильный предутренний туман резко снизили эффективность артиллерийского огня, исключили возможность использования бомбардировочной и штурмовой авиации, но это уже не могло остановить наступательный порыв наших войск. Как и планировалось, 19 ноября в 7 часов 30 минут войска Юго-Западного фронта мощным ударом прорвали оборону 3-й румынской армии. Противник не выдержал удара и начал в панике отступать или сдаваться в плен. Немцы пытались остановить наступление, но были смяты танковыми войсками. На другой день в наступление перешел Сталинградский фронт. Он также успешно прорвал тактическую оборону противника, и танковые, механизированные войска вышли на оперативный простор, стали быстро продвигаться навстречу друг другу в районе Калача. Уже 23 ноября Калач был взят, а 24 ноября встретились войска обоих фронтов и замкнули кольцо окружения немецких войск.

Молотов. Да, довольно быстро произошло окружение противника.

Сталин. В целом операция наших войск «Уран» развивается успешно.

Молотов. Немцы, вероятно, не ожидали такого развития событий.

Сталин. Для них это было полной неожиданностью. Их разведка проморгала сосредоточение столь крупных наших войск для такой мошной стратегической операции.

Молотов. Гитлер теперь рвет и мечет, обвиняет всех в халатной преступности, возмещает на них свою злость за провал на Южном фронте.

Сталин. Его понять можно. Проворонить такое масштабное наступление наших войск — это, конечно, позор и его разведке, и его штабам. Теперь перед нашими войсками стоит задача не менее сложная и трудная: окруженного противника не выпустить из кольца окружения, отбить все его попытки и уничтожить.

Молотов. Это верно, задача не из легких.

Сталин. Теперь надо как можно дальше на запад отодвинуть внешний обвод окружения, не дать им возможности вывести свои войска из окружения. Да и сплошной внешний фронт пока не создан. Из четырехсот пятидесяти километров «котла» прикрыто нашими войсками фактически менее трехсот. Удаление от внутреннего обвода на самых опасных направлениях не превышает двадцати километров. Это совершенно недостаточно. Придется направить сюда дополнительно войска, бронетехнику. Я пригласил в Москву Василевского. Подумаем с ним, как лучше нашим войскам действовать в сложившейся обстановке.

Молотов. Это правильно.

Сталин. Ну а как твоя поездка в Лондон? Черчилль не изменил своего решения об открытии Второго фронта в Европе?

Молотов. Не изменил. Всячески убеждал меня, что они не могут открыть Второй фронт в Европе в этом году.

Сталин. По-прежнему ссылается на недостаточное количество десантных средств?

Молотов. Да, старая песня.

Сталин. Просто не хотят открывать, вот и выдвигают разные причины.

Молотов. Они хотят нашего поражения в этой войне, поэтому и не оказывают нам существенной помощи. Все восхищаются своими самолетами, которые они присылают нам в порядке военной помощи.

Сталин. Да их самолеты наши летчики не любят и отказываются на них летать.

Молотов. Но он не знает об этом и продолжает их расхваливать.

Сталин. Ну а что он все-таки думает об открытии Второго фронта?

Молотов. Он считает, они могут его открыть только летом 1943 года.

Сталин. Черчилль остается Черчиллем — обещать и не выполнять своих обещаний.

Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, прибыл Василевский.

Сталин. Пусть заходит.

Молотов. Ну, я пойду к себе. Если буду нужен, позвони.

Сталин. Хорошо.

Молотов уходит. Входит Василевский.

Садитесь, товарищ Василевский. Что нового на южных фронтах?

Василевский. Создать сплошной фронт окружения противника на внешнем обводном кольце пока не удалось, товарищ Сталин. Но мы перебрасываем туда часть войск и бронетехники с других, менее активных, фронтов и постараемся эту брешь закрыть.

Сталин. Это делать, конечно, надо. Но главное — отодвинуть этот внешний обвод окружения как можно дальше на запад.

Василевский. Мы это понимаем и будем делать обязательно.

Сталин. Противник не будет вести себя пассивно, а будет принимать меры, чтобы прорвать кольцо окружения в районе Сталинграда, образовать коридор и по этому коридору оказывать помощь своим войскам в Сталинграде.

Василевский. Да, это неизбежно.

Сталин (подходит к карте). Я думаю, они могут предпринять такую попытку из района Котельникова. Создать ударную группировку из танковых и механизированных частей и нанести удар в направлении Сталинграда. По этому коридору они будут снабжать армию Паулюса продовольствием, боеприпасами и будут перебрасывать в город свежие воинские части. По этому коридору они могут и вывести 6-ю армию из города, если обстановка в городе для них осложнится и они будут терять уверенность, что удержат Сталинград в своих руках.

Василевский. Все верно, товарищ Сталин. Такие варианты вполне возможны.

Сталин. Поэтому надо держать в этом районе значительные силы, чтобы отбить любую попытку немцев пробиться в город и создать надежный коридор.

Василевский. Все понял, товарищ Сталин. Такую подвижную ударную группировку мы сформируем в ближайшее время.

Сталин. И наблюдайте за поведением противника, не теряйте бдительности. А окруженные в городе войска надо разбить на две части и уничтожить их поочередно.

Василевский. Это будет сделано. Такую задачу войска получили.

Сталин. А вам не кажется, товарищ Василевский, что из поля зрения Ставки совсем упущен Воронежский фронт? Я думаю, что, исходя из благоприятной для нас обстановки на среднем течении Дона, войска фронта должны немедленно предпринять совместную с Юго-Западным фронтом наступательную операцию в общем направлении на Миллерово и Ростов. О такой операции мы ведь уже разговаривали с вами.

Василевский. Разговаривали, товарищ Сталин. Но сможет ли в этом принять участие Юго-Западный фронт? Его левый фланг должен обеспечивать участок внутреннего фронта окруженной группировки под Сталинградом, а две армии еще не завершили разгром 3-й румынской армии. Я прикажу руководству Воронежского фронта рассмотреть этот вопрос и представить Ставке свои соображения, но настаивать на ее проведении пока не стоит. Мы напрасно распылим силы.

Сталин. Правильно, торопиться не будем. Но пусть все-таки они представят в Ставку свои конкретные предложения по данной операции. Это будет правильно. И вот еще что. Наступление наших войск по уничтожению окруженных войск продвигается медленно. Чем вы объясняете такое положение?

Василевский. Одной из главных причин, товарищ Сталин, замедливших ликвидацию окруженной группировки под Сталинградом, явилось то, что в исходных сведениях о противнике был допущен серьезный просчет. Согласно разведданным фронтов и Генштаба, общая численность войск Паулюса определялась в 85–90 тысяч человек. Фактически, о чем стало известно позднее, она оказалась в три с лишним раза больше. В той же пропорции были занижены сведения о наличии боевой техники, особенно танков и артиллерийских орудий, которыми располагали блокированные войска.

Сталин. Такие промахи разведорганам допускать нельзя. Это отражается на объективности планирования наступательных операций и может привести наши войска к поражению.

Василевский. Да, вы правы, товарищ Сталин. Это недопустимо. И мы постараемся больше таких промахов не делать.

Сталин. Но сейчас соотношение сил под Сталинградом сложилось в нашу пользу, а успехи пока более чем скромные.

Василевский. Удары будем наращивать, товарищ Сталин.

Сталин. А как вы представляете себе уничтожение окруженных войск противника в Сталинграде? Я считаю, надо ударами на встречных направлениях расчленить их и уничтожить по частям.

Василевский. Это правильно, товарищ Сталин.

Сталин. Тогда давайте так и будем поступать и действовать.

КАРТИНА XI

Кабинет Гитлера. Гитлер проводит совещание. Присутствуют командующие фронтами, армиями, работники Генштаба. Гитлер быстро ходит по кабинету. Он потрясен неудачами на фронте.

Гитлер. Гальдер, как могло случиться, что русские внезапно окружили наши войска в районе Сталинграда?

Гальдер. Мой фюрер, я сам удивлен. Никакой угрозы там со стороны русских не было.

Гитлер. Как же не было? Откуда же появилась там армада русских войск, которые за четыре дня окружили наши войска?

Гальдер. Просто удивительно, мой фюрер. Это какое-то чудо, фантастика…

Гитлер. Это не чудо и не фантастика, Гальдер! Это преступная халатность Генерального штаба и лично ваша, Гальдер! Если вы не знали о готовящейся стратегической операции русских, о массовом скоплении войск, боевой техники, то это позор! Это преступление! Чем же тогда занимался огромный Генеральный штаб, чем занимались вы, начальник Генерального штаба?

Гальдер. Никаких сообщений о сосредоточении русских войск в этом районе нам не поступало.

Гитлер. А разведка в армии есть?

Гальдер. Есть, мой фюрер.

Гитлер. Так почему же они не знали, не замечали огромного скопления войск противника? Чем они занимались? Пьянством, развратом с русскими девками?

Гальдер. Да нет, мой фюрер. Такого там не могло быть.

Гитлер. В частях и в штабах находятся тысячи разведчиков разного уровня… И что, они все сразу ослепли, стали дальтониками?

Гальдер. Да нет, мой фюрер. Все они зрячие, не дальтоники.

Гитлер. Может, их околдовали русские ведьмы, и они лишились разума?

Гальдер. В колдовство мы не верим, мой фюрер.

Гитлер. Так почему же тогда все это произошло? Почему?

Гальдер. Я думаю, это произошло потому, мой фюрер, что многие из нас здесь, в Германии, и там, на фронте, были восхищены блестящими победами наших войск и утратили некоторую бдительность. Не верили в организацию такого масштабного наступления русских.

Гитлер. Для вас, Гальдер, это некоторая расслабленность, а для нас это поражение, это позор на весь мир! Вселенский позор! Я только недавно заявил на весь мир, что война с русскими подходит к завершению, что нами взят крупный город на Волге — Сталинград, что Россия разрезана на две изолированные друг от друга части, что наши доблестные войска заняли весь юг России, заняли Кавказские горы, водрузили на вершине Эльбруса немецкие флаги, что мы подошли к бакинской нефти и уже десятки тысяч специалистов едут туда из Германии, чтобы организовать добычу и отправку нефти в наши города, и что стратегическая инициатива прочно находится в наших руках, и что с Россией в ближайшие дни будет покончено! А теперь что я должен сказать немецкому народу, всему миру? Что я болтун, что абсолютно ничего не знаю о происходящем на фронте, что я никудышный руководитель страны, бездарный главнокомандующий?!

Гальдер. Так никто не думает, мой фюрер.

Гитлер. За преступную халатность и провалы в работе Генерального штаба я освобождаю вас, Гальдер, от должности начальника Генерального штаба и вместо вас назначаю генерала Цейтцлера. Фельдмаршал Лист, за провал операций на Южном фронте и неспособность руководить крупными силами войск я освобождаю вас от должности командующего группой армий «Юг» и лишаю вас воинского звания «фельдмаршал». Кейтель, сорвите с него погоны фельдмаршала.

Кейтель подходит к Листу, снимает с него погоны.

Гитлер. Всеми войсками на Южном фронте командовать буду я сам. Нам надо срочно создать крупную подвижную группировку войск для прорыва обороны русских и выводу наших войск из окружения. Эта группировка будет именоваться «Дон», и командовать ею я назначаю фельдмаршала Манштейна. Вам ясно, фельдмаршал Манштейн?

Манштейн. Ясно, мой фюрер. Я готов выполнить любое ваше задание.

Гитлер. Вы должны сформировать группу армий «Дон» в самое короткое время.

Манштейн. Вас понял, мой фюрер. Задание будет выполнено.

Гитлер. Цейтцлер, всех разведчиков в Генеральном штабе, в штабах армий и воинских частях Южного фронта разжаловать в рядовые, отдать под суд. Вам ясно, генерал Цейтцлер?

Цейтцлер. Ясно, мой фюрер. Ваше приказание будет выполнено.

Гитлер. Все свободны.

Все уходят. Гитлер в сильном возбуждении ходит по кабинету.

Какой позор! Какой позор! Русские окружили почти все наши войска на Южном фронте!.. Какой позор!..

КАРТИНА XII

В кабинете Сталин, Василевский.

Сталин. Как обстоят дела у Манштейна?

Василевский. Группировке войск Манштейна удалось продвинуться на 60 километров… И нашими войсками он был остановлен.

Сталин. До Сталинграда оставалось всего 40 километров?

Василевский. Да. Но подошли наши механизированные и танковые соединения, группировку немцев окружили, часть уничтожили, а 60 тысяч человек взяли в плен.

Сталин. Это хорошо. Обстановка была напряженной. Если бы они достигли Сталинграда и соединились с 6-й армией Паулюса, все могло кардинально измениться в пользу немцев, и положение наших войск в этом районе резко бы ухудшилось. Мы могли потерять Сталинград и осложнить обстановку на Волге: перевозка грузов по ней была бы затруднена или вообще прекратилась. Немцы бы установили на берегу артиллерию и уничтожали бы наши корабли.

Василевский. Все это могло повлиять на исход войны не в нашу пользу.

Сталин. Надо отметить и поощрить все наши соединения, которые сражались против Манштейна. Они проявили мужество и стойкость. Подготовьте приказ о поощрении, я подпишу его.

Василевский. Приказ такой подготовим, товарищ Сталин. Они этого заслуживают.

Сталин. Я просмотрел план «Кольцо», который составили в штабе Воронова по уничтожению окруженных в Сталинграде немецких войск, и у меня есть много замечаний.

Василевский. Товарищ Сталин, Воронов уже прибыл. Находится в приемной.

Сталин. Пусть заходит. Вы тоже оставайтесь. Послушаем его вместе.

Василевский. Вас понял.

Приглашает Воронова. Входит Воронов.

Воронов. Здравия желаю, товарищ Сталин!

Сталин. Здравствуйте. Садитесь. (Воронов садится.) Товарищ Воронов, я просмотрел план «Кольцо», и у меня есть ряд замечаний.

Воронов. Слушаю вас, товарищ Сталин.

Сталин. Основной недостаток плана заключается в том, что главные и вспомогательные удары наших войск идут в разные стороны и нигде не смыкаются, что делает сомнительным успех операции. По мнению Ставки, главной вашей задачей на первом этапе операции должно быть отсечение и уничтожение западной группировки окруженных войск противника, а другой удар направить навстречу главному удару и сомкнуть оба удара в районе станции Карповская. Наряду с этим следовало бы организовать удар 66-й армии через Орловку в направлении поселка Красный Октябрь, а навстречу этому — удар 62-й армии с тем, чтобы оба удара сомкнуть и отсечь таким образом заводской район от основной группировки противника. Я обязываю вас план переделать с учетом моих замечаний. Что касается сроков начала операции, намеченных вами, Ставка утверждает. Операцию по первому этапу закончить в течение 5–6 дней после ее начала. План операции по второму этапу представьте через Генштаб к 9 января, учитывая при этом результаты по первому этапу.

Воронов. Товарищ Сталин, приступить к выполнению операции «Кольцо» в утвержденные вами сроки не представляется возможным из-за опоздания на 4–5 суток прибытия в места отгрузки эшелонов с пополнением и транспорта с боеприпасами. Наш составленный план был нарушен также внеочередным пропуском эшелонов и транспортов для левого крыла фронта. Товарищ Рокоссовский просит начало операции «Кольцо» перенести на 4 дня. Все расчеты проверены мною лично.

Сталин. Вы там дождетесь, вас и Рокоссовского немцы возьмут в плен. Вы не соображаете, что можно, а что нельзя. Нам нужно поскорее покончить с окруженной группировкой, а вы умышленно затягиваете.

Воронов. Мы просим начать операцию «Кольцо» не шестого, а десятого января.

Сталин (сердито). Хорошо, утверждается.

КАРТИНА XIII

В штабной комнате сидят Паулюс и его заместитель Грот.

Паулюс. Сегодня в Германии праздничный день — десятилетие прихода Гитлера к власти.

Грот. Да, 20 января — это важное событие в жизни германского народа.

Паулюс. Я послал ему телеграмму (читает): «По случаю годовщины взятия вами власти 6-я армия приветствует своего фюрера. Над Сталинградом еще развевается флаг со свастикой. Пусть наша борьба будет нынешним и будущим поколениям примером того, что не следует капитулировать даже в безнадежном положении. Тогда Германия победит. Хайль, мой фюрер!». И получил ответ: «Мой генерал-полковник Паулюс! Уже теперь весь немецкий народ в глубоком волнении смотрит на этот город. Как всегда, в мировой истории и эта жертва будет не напрасной. Только сейчас германская нация начинает осознавать всю тяжесть этой борьбы и то, что она принесет тягчайшие жертвы. Мысленно я всегда с вами и нашими солдатами. В знак выдающихся ваших заслуг перед армией и германским народом я присваиваю вам, Фридрих Паулюс, высшее воинское звание генерал-фельдмаршал. Ваш Адольф Гитлер».

Грот. О, это замечательно. Поздравляю вас с высшим воинским званием, генерал-фельдмаршал.

Паулюс. Спасибо, друг, спасибо.

Грот. Только удастся ли нам продержаться здесь до прихода помощи? Ведь группа армий «Дон» Манштейна разбита, а другой помощи пока ждать неоткуда.

Паулюс. Это верно. Мы же хотели пробиваться из города навстречу Манштейну, но Гитлер нам запретил это делать. Что ж, будем по-прежнему сопротивляться, удерживать свои позиции в городе.

Грот. Настроение в частях ужасное, моральный дух солдат, офицеров упал так низко, что многие поговаривают о сдаче в плен.

Паулюс. Я понимаю, положение наше тяжелое, можно сказать, безнадежное. И люди это понимают. Нас ждет поражение и смерть в бою или сдача в плен. Погибнуть в боях смертью героев, а не смертью малодушных трусов. Я подготовил обращение к войскам. Послушай. (Читает.) «За последнее время русские неоднократно пытались вступить в переговоры с нашей армией и с подчиненными ей частями. Их цель вполне ясна — путем обещаний о сохранении жизни при сдаче в плен надломить нашу волю к сопротивлению. Мы все знаем, что грозит нам, если армия прекратит сопротивление: нас ждет верная смерть либо от вражеской пули, либо от голода и страданий в позорном сибирском плену. Но одно точно: кто сдается в плен, тот никогда больше не увидит своих близких. У нас есть только один выход: бороться до последнего патрона, несмотря на усиливающиеся холода и голод. Поэтому всякие попытки вести переговоры с русскими следует отклонять, оставлять без ответа. Мы будем и в дальнейшем твердо надеяться на помощь, которая находится уже на пути к нам. Командующий Паулюс». Ну, как?

Грот. Все правильно. Для истории, для престижа Германии это важно, чтобы мы погибли героями, а не безвольными трусливыми вояками. Но нам от этого не легче, генерал-фельдмаршал Паулюс.

Паулюс. Зато легче и безопаснее будет нашим семьям. Их не будут преследовать и наказывать за наше предательство.

Грот. И все же, Фридрих, считаю, мы должны использовать последний шанс.

Паулюс. Какой?

Грот. Прорваться из окружения самим.

Паулюс. Не получится.

Грот. Почему?

Паулюс. Нам это не разрешает фюрер — отказывается покидать этот город.

Грот. Можно обратиться к нему еще раз. Постараться убедить его.

Паулюс. Убедить фюрера?

Грот. Да.

Паулюс. Это бесполезно. Он упрям и настойчив. Если он сказал, из Сталинграда не уйдет — будет стоять на этом до конца.

Грот. До какого конца? Конец у нас один: или нас перебьют русские, или мы подохнем здесь все от голода.

Паулюс. Подождем. Может, все-таки наши пробьются.

Грот. Не будь наивным, Фридрих. Мы окружены плотным кольцом. И русские не допустят к нам никакой помощи. Разгром армий Манштейна это подтверждает. А у него была группировка войск сильная, очень сильная. Русские уже не те, что были в начале войны. Они научились воевать и побеждать. И вооружение войск у них стало другим. Теперь у них много танковых, механизированных частей. Армия стала мобильной, подвижной. И авиации стало больше. Так что всякая надежда на помощь извне — это наивная мечта.

Паулюс. Что ты предлагаешь?

Грот. Поставить перед Гитлером ультиматум: или мы пробиваемся из окружения сами, или сдаемся в плен.

Паулюс. За такой ультиматум Гитлер нас расстреляет.

Грот. А вдруг разрешит нам прорываться самим?

Паулюс. Это пустая затея, Карл. И обращаться к фюреру с такой просьбой я не буду.

Грот. Ну и напрасно.

Паулюс. Ты вот что сделай, Карл. Организуй, чтобы размножили мое обращение и разослали его в части. Пусть там зачитают.

Грот. Хорошо. Организую.

Берет листки бумаги с обращением. Уходит.

Паулюс. Видимо, это последнее мое обращение к армии в должности командующего. Жалкая судьба. Печальный конец…

КАРТИНА XIV

Подвал в одном из домов Сталинграда.

На тряпье, брошенном на землю, лежат раненые немецкие солдаты. Идет тяжелый разговор о положении в городе.

— Боже мой, и когда закончится этот ад?! Скорее уж или плен, или смерть… Сил больше нет…

— Не один ты такой… Всем тяжело. Но сдаваться в плен — это позор. Лучше смерть в бою, чем плен.

— Какая разница? Все равно нам живыми из России не уйти. Нас или убьют в бою, или убьют в плену. Только от пули или гранаты смерть наступит мгновенно, а в плену смерть будет мучительной и долгой — где-нибудь в далеких сибирских лагерях…

— В плену есть хоть и маленькая, но надежда выжить. Русские не такие уж и звери, чтобы расстреливать раненых и сдавшихся в плен.

— А я слышал, русские в плен немцев не берут, их сразу расстреливают.

— Почему?

— Потому что русские ненавидят немцев так же люто, как немцы ненавидят русских.

— А я слышал, русские относятся к пленным немцам лояльно, даже неплохо кормят. И условия жизни в лагерях терпимы. Можно все это перетерпеть и остаться живым.

— Это пропаганда, чтобы мы сдавались в плен.

— А один мой товарищ нашел в городе газету, в которой напечатана речь Сталина. Этот товарищ неплохо знает русский язык. И он ее читал. Говорит, Сталин сказал, что некоторые недобросовестные политики на Западе заявляют, что русские ненавидят нас, как немецкую нацию, и говорит, что это брехня, клевета. И говорит, если немцы сдаются в плен добровольно, воевать с русскими не хотят, то им сохраняется жизнь и хорошее содержание в лагерях. И даже заявил, что русские не стремятся уничтожить немецкое государство, что гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ, немецкое государство остается.

— Трудно в это поверить.

— Почему же? Об этом сказал все-таки вождь России, а не какой-то сопливый политик.

— Наше поражение в Сталинграде — это несмываемый позор для немецкой армии и немецкого народа, позор для самого фюрера.

— Ему от этого поражения ни холодно ни жарко. Закончится это сражение, он придумает какой-нибудь другой военный поход и снова будет призывать солдат драться до последнего патрона, до последней капли крови.

— Это так. Затащил нас в эту авантюру, а теперь выкручивается, обещает нам золотые горы и райскую жизнь после войны.

— Ему мало одной Германии, хочет покорить весь мир.

— Не знаю, как насчет золотых гор, а райскую жизнь на том свете он может дать каждому запросто.

— У нас и здесь уже райская жизнь. Поели всех лошадей, кошек и собак. А что дальше? Кого будем есть?

— А дальше будет еще хуже. Будем есть друг друга.

— Ну ты и скажешь!.. Что мы, людоеды?

— Голод — не мать родная. Голодный человек на все способен…

Входит офицер.

Офицер. Здравствуйте, солдаты и офицеры великой немецкой армии! Не надо отчаиваться. Помощь нам идет. Они прорвут кольцо окружения и помогут нам взять этот город.

— А кто поможет нам? Группа армий Манштейна, говорят, разбита и взята в плен…

Офицер. Это неправда. Армии Манштейна несут потери, но они продолжают двигаться нам на помощь.

— Это неправда! Армии Манштейна разбиты…

Офицер. Ты прикуси свой язык, пока этот язык не вырвали у тебя из горла!

— Нам нечего есть. Нам третьи сутки ничего не дают есть…

— Мы съели всех лошадей, кошек и собак…

Офицер. Это временное явление.

— У нас каждый день умирают от ран и голода. И никого это не волнует…

— Позор и проклятие Гитлеру! Он втянул нас в эту авантюру и забыл о нас! Теперь мы никому не нужны.

— Лучше позорная капитуляция, чем мучительная голодная смерть.

Офицер. Ты паникер и трус, унтер-офицер! И этого звания не достоин. (Подходит к нему, срывает погоны.)

— Многие солдаты, унтер-офицеры и офицеры воевать не хотят. Хватит нас убивать, как крыс. Мы люди, а не крысы! Позор Гитлеру!

Офицер. Вы трус и предатель! (Вытаскивает из кобуры пистолет, подходит к солдату, стреляет ему в голову.)

Раздаются голоса возмущения.

— За что вы его застрелили?

Офицер. Вы что, тоже хотите получить пулю в лоб?

— Всех не перестреляешь!..

Бросают в него котелки, ложки, чашки — все, что есть под рукой.

— Уходи отсюда, пока мы тебя не придушили!..

Офицер. Не угрожайте! Я вас не боюсь!.. Подыхайте здесь, вонючие свиньи!..

Уходит.

КАРТИНА XV

В кабинете Гитлер, Цейтцлер, Кейтель.

Цейтцлер. Мой фюрер, может, войска из Сталинграда нам все-таки отвести?

Гитлер. Нет!.. Я не для того вошел в Сталинград, чтобы из него уходить. Манштейн прорвал кольцо русских вокруг города, находится всего в 40 километрах от Сталинграда, и он окажет помощь армии Паулюса.

Цейтцлер. Мой фюрер, мне звонил начальник штаба группировки армий «Дон» и сообщил, что войска Манштейна разбиты подошедшими танковыми и механизированными частями русских, окружены и взяты в плен. Так что рухнула наша последняя надежда на оказание помощи армии Паулюса.

Гитлер (яростно кричит). Этого не может быть!.. Я в это не верю!.. Это ложь!.. Манштейн находится в 40 километрах от города и он поможет Паулюсу!..

Цейтцлер. Нет, мой фюрер, это горькая правда. Надежда на спасение армии Паулюса провалилась.

Гитлер. Это все наши паникеры поднимают ложный шум, запугивают меня и вас, Цейтцлер, чтобы мы сворачивали свои операции на востоке и отводили войска на запад, ближе к дому. Но из Сталинграда и с Кавказа я не уйду! Не уйду! А паникеров найти и расстрелять!..

Цейтцлер. Нет, мой фюрер, к сожалению, это не ложь паникеров, а горькая правда.

Гитлер. Кейтель! Сейчас же распорядись доставить сюда Манштейна!..

Цейтцлер. Мой фюрер, я предлагаю армию Паулюса из Сталинграда вывести во имя спасения войск.

Гитлер. Нет!..

Цейтцлер. Солдаты и офицеры там голодают, поели всех лошадей, кошек и собак, доставить им продовольствие мы не можем, все дороги перекрыты русскими, а возить продовольствие самолетами бессмысленно, русские истребители их сбивают. Моральное состояние наших войск низкое, многие солдаты и офицеры воевать не хотят, требуют вывести их из окружения.

Гитлер. Этого требуют трусы, паникеры! Их расстреливать надо! Расстреливать, а не вытирать им сопли, как младенцам! А что касается кошек и собак — это тоже мясо, и его можно есть. Пусть ловят кошек, собак и едят. В городе этих млекопитающих много. Пусть ловят и едят, если хотят жить!

Цейтцлер. Мой фюрер, русские планируют после уничтожения наших войск в Сталинграде обрушить все свои силы на Южный фронт и окружить все наши войска на востоке.

Гитлер. Цейтцлер, вы трус и паникер! Из Сталинграда и с Кавказа я не уйду! Ясно?! Не уйду!

Звонок телефона. Цейтцлер берет трубку.

Цейтцлер. Слушаю вас. Здесь. Передаю. Мой фюрер, вас просит к телефону начальник штаба 6-й армии из Сталинграда.

Гитлер недовольно берет трубку.

Гитлер. Я слушаю. Что?! Паулюс сдался в плен? Не верю, я не верю! Вы врете, сеете панику! (Бросает трубку.) Сообщил, Паулюс сдался в плен. О боже! Какой позор, какой позор! Как он мог сдаться большевикам? Какое малодушие! Если отказывают нервы, не остается ничего другого как сказать: «Я ничего не мог больше сделать», и застрелиться. Это же так просто сделать. А теперь он подал дурной пример… Я присвоил ему высшее воинское звание — фельдмаршал, в надежде, что это вдохновит его на дальнейшую борьбу с противником, а он поступил как жалкий трус! Позор! Я лишаю его звания фельдмаршала! Пусть умрет во вражеском плену рядовым солдатом, презираемый мною и германским народом.

Кейтель. Все верно, мой фюрер. Предателей не жалеют, а презирают. И все же, мой фюрер, в газетах, по радио о сдаче Паулюса в плен не сообщать. Пусть этот позор остается на его имени. Немецкие солдаты, которые мужественно сражались в Сталинграде до последней возможности, до последнего патрона, до последней капли крови, не заслуживают презрения народа. Поэтому я предлагаю сообщение в газетах, по радио сделать таким: «Сражение в Сталинграде закончено. До последнего вздоха верная своей присяге 6-я армия под образцовым командованием генерала-фельдмаршала Паулюса пала перед лицом превосходящих сил врага и неблагоприятных обстоятельств. Под флагом со свастикой, укрепленным на самой высокой руине Сталинграда, свершился последний бой. Генералы, офицеры и унтер-офицеры и рядовые солдаты сражались плечом к плечу до последнего патрона». Думаю, мой фюрер, так будет лучше, справедливее для тех, кто сражался в Сталинграде, и положительно будет воспринято немецким народом.

Гитлер. Ты думаешь, так будет лучше?

Кейтель. Да, мой фюрер, так будет лучше.

Гитлер. Защищаешь предателей?

Кейтель. Нет, мой фюрер. Во имя нашей дальнейшей победоносной войны, во имя стойкости морального духа немецкой армии…

Гитлер. Пусть будет так, если его плен принесет хоть какую-то пользу для нашей армии.

Цейтцлер, Кейтель растерянно уходят из кабинета. Гитлер остается один. Он тяжело опускается в кресло, обхватывает голову руками, тихо всхлипывает, вытирает слезы.

КАРТИНА XVI

Немецкий дом. В комнате сидит Марта, читает письмо мужа, платком вытирает слезы. Входит Эльза.

Эльза. Марта, ты почему плачешь?

Марта. Читаю вот письмо Курта и плачу. Послушай, что он пишет: «Марта, ты жена немецкого офицера, и ты должна понять все, что я сейчас напишу. Ты должна знать правду. Правду об отчаянной борьбе в безнадежном положении. Холод, голод, грязь, сомнения, отчаяние, крах и смерть. Мы поели всех лошадей, кошек и собак в городе, и нас ждет теперь голодная смерть. Мы окружены русскими и снабжать нас продовольствием невозможно. По воздуху возить продовольствие тоже безнадежно. Русские истребители и зенитки самолеты сбивают. Те наши войска, которые шли нам на помощь, чтобы вывести из окружения, разбиты русскими и взяты в плен. Так что рухнули последние надежды. Сталинград — это ад на земле. Мы атакуем ежедневно. Если нам удается утром занять двадцать метров территории, то вечером русские отбрасывают нас обратно. Идут жестокие бои за каждый дом, каждый этаж, каждую улицу. Русские сражаются, как львы. Их нам не победить. Они защищают свой город, свои дома, свои квартиры, и мы для них грабители и поработители. Все население встало на защиту своего города. Они воюют целыми семьями. В боях участвуют и женщины, и даже дети. Таких людей нам не победить. Об этом страшно писать, но еще страшнее все это видеть. Живем мы в развалинах домов, в подвалах. Город сильно разрушен нашей авиацией и артиллерией. Условия, где мы иногда отдыхаем после боя, ужасны. Мы черны, как негры, не бриты, заросли грязью, нет воды и продовольствия. Положение наше отчаянное, моральное состояние солдат и офицеров ужасное, многие воевать не хотят, стремятся сдаться русским в плен. Но таких начальство выявляет и расстреливает перед строем как предателей и дезертиров. На родине, конечно, некоторые господа потирают руки, радуются, что сохранили свои посты. В газетах будут публиковать напыщенные статьи, окаймленные жирной черной рамкой. Нам будут воздавать честь и хвалу, называть героями. Но не верь этой проклятой болтовне. В том, что случилось с нами, с нашей армией, с нашей страной… виноват Гитлер. Мы поверили этому сумасбродному, сумасшедшему правителю и пошли за ним на войну с Россией. Я не отрицаю и своей вины за все это. Хотя моя вина малая, но она есть. Я не собираюсь укрываться от ответственности и именно поэтому лишь своей собственной жизнью покрою эту вину. Прощай, моя любимая Марта. Целую. Твой Курт». Прощай, Курт. (Плачет.)

Эльза. Не плачь, Марта, раньше времени. Может, ему повезет, и он останется жив.

Марта. Они умирают с голоду!.. Поели всех лошадей, кошек и собак… Боже мой, какой позор! Кошек и собак… А он так любил отбивные из телятины с соусом! Так любил сосиски с пивом! А тут — кошки и собаки… Ужас! А за что им такое наказание? За что такая судьба? О чем думают наши правители?

Эльза. Твой пока жив, Марта… А моего Ганса уже нет.

Марта. Как нет?

Эльза. Я получила извещение — он убит в бою на Эльбрусе.

Марта. Но ведь он получил за Эльбрус Железный крест?

Эльза. Да, получил. А теперь вот этот Железный крест прислали мне на память. Вместо мужа — Железный крест. (Плачет.) Вместо Ганса — Железный крест… Что я буду с ним делать? Вместо мужа класть себе в постель, обнимать его, гладить, целовать? О Господи! Прости меня, грешную, и накажи тех, кто послал наших мужей погибать в далекую Россию. Это все шизофреник Гитлер. Ему было мало Германии, хотел завоевать весь мир! А зачем мне нужен весь мир? Мне нужен был только один Ганс. Один Ганс и больше никто…

Марта. Но у нас в стране многие поддерживали и одобряли поход армии на восток, на Россию…

Эльза. Были такие.

Марта. Были-были, и не мало. Хотели получить в России плодородные земли, построить там свои дачи и жить богато, заставляя русских работать на этих дачах…

Эльза. Знаю-знаю, многие мечтали об этом. И даже места себе выбирали и смотреть ездили…

Марта. Какие все-таки мы глупые! Поверили в быструю и легкую победу, за два-три месяца одолеть Россию, а осенью уже собирались ехать туда выбирать себе дачные места…

Эльза. Да-да. Моя соседка радовалась, когда наши войска легко и быстро двигались на восток, и уже мечтала поехать в Москву, посмотреть на Красную площадь, на Кремль, где сидели и правили такой дикой богатой страной эти странные коварные правители.

Марта. А теперь поедут туда смотреть на могилы своих мужей, отцов, детей, которые закончили там свой победный поход.

Эльза. Поедут, если пустят их туда русские правители.

Марта. Да, это верно. Ведь наш народ знал, знали и наши вожди, чем закончился поход на Россию Наполеона. Его с треском оттуда выгнали, его армию разбили и почти всю уничтожили. Зачем нам-то было туда лезть? Мы, что — другие, непобедимые, и русские перед нами дружно поднимут руки вверх и сдадутся?

Эльза. Многие так и думали. Не только простые люди, которые не знают историю, но и люди образованные, занимавшие высокие посты в стране и в армии.

Марта. Им что? Они по-прежнему занимают теплые места в Берлине, где не стреляют, не бомбят, и ничто не угрожает их жизни. Они лошадей, кошек и собак не едят, а покупают в специальных магазинах изысканные продукты.

Эльза. Да, это так. Будь они прокляты и наказаны, если есть на земле праведный божий суд!

Марта. Эх, Эльза, Эльза… Напрасны твои пожелания. Бог высоко, а земные суды в их руках, и они своих судить не будут. Так что нам с тобой остается одно: тебе оплакивать Ганса, а мне молиться, чтобы жив остался Курт.

Эльза. Может, тебе и повезет, и просьбы твои долетят до Бога.

Марта. Если бы… Завтра пойду в церковь, поставлю свечку за здоровье Курта.

Эльза. Да, это единственное, что осталось нам делать: тебе молиться, а мне оплакивать…

КАРТИНА XVII

В кабинете Воронов, Рокоссовский. На столе перед ними лежат папиросы, сигареты, спички.

Входит Паулюс.

Рокоссовский. Садитесь, пожалуйста, к столу. Закуривайте. Может, хотите выпить горячего чая?

Паулюс. Это можно. (Перед ним ставят стакан чая.) Я прошу вас не задавать мне вопросов, ответы на которые привели бы к нарушению моей присяги.

Рокоссовский. Таких вопросов задавать вам не будем.

Воронов. Вам предлагается немедленно отдать приказ подчиненным вам войскам о прекращении бесцельного сопротивления в городе.

Паулюс. К сожалению, я, как военнопленный, не имею права давать такое распоряжение.

Воронов. Речь идет о гуманном акте с вашей стороны. Мы располагаем достаточными силами и возможностями, чтобы за один-два дня, а может быть, и за несколько часов, разгромить части вашей армии, которые до сих пор оказывают сопротивление. Их усилия напрасны. Они могут привести лишь к гибели тысяч ваших солдат и офицеров. Ваша обязанность, как командующего армией, спасти им жизнь.

Паулюс. Если я даже подписал бы такой приказ, они бы ему не подчинились уже потому, что я нахожусь в плену и автоматически перестал быть командующим.

Воронов. И все же нельзя сбросить со счета ваш личный авторитет, если речь идет о спасении многих тысяч людей.

Паулюс. Возможно, вместо меня назначен уже новый командующий, и войска 6-й армии не поверят в подлинность моей подписи.

Воронов. В таком случае, господин генерал-фельдмаршал, я вынужден вам сказать, что вы, отказываясь подписать приказ о капитуляции, берете на себя тяжелую ответственность перед немецким народом и будущим Германии за жизнь многих тысяч ваших подчиненных и соратников. (Паулюс молчит.) Не хотите отвечать?

Паулюс. Мне нечего сказать.

Воронов. Какой режим питания установить вам?

Паулюс. Мне ничего особенного не надо. Прошу вас хорошо относиться к раненым немецким солдатам и офицерам.

Воронов. Ваши просьбы будут учтены.

Рокоссовский. Как же так, вы, хорошо теоретически подготовленный и опытный генерал, допустили такую ошибку и позволили загнать в мешок вверенные вам крупные соединения?

Паулюс. Для меня ноябрьское наступление русских было полной неожиданностью.

Воронов. Как? Вы узким фронтом прорвались к Волге и рассчитывали спокойно отсидеться всю зиму на достигнутых рубежах? Вы, что же, не ожидали зимнего наступления Красной Армии?

Паулюс. Нет. По опыту первой военной зимы я знал, что наступление возможно, но операции такого масштаба не ожидал.

Воронов. Какое влияние, на ваш взгляд, может оказать сталинградская битва на весь ход войны?

Паулюс. Знаете, солдатское счастье изменчиво… Но операцию Красной Армии по окружению и уничтожению 6-й армии можно отнести к разряду классических операций. Но и мою оборону в окружении, которая длилась столь долгое время и в таких неблагоприятных условиях — при недостатке боеприпасов, топлива, продовольствия, зимнего обмундирования — тоже можно отнести к разряду классических операций.

Воронов. Будем считать, генерал-фельдмаршал Паулюс, первую нашу встречу законченной.

Паулюс. Благодарю вас.

Входит офицер.

Воронов. Проводите господина Паулюса в его комнату.

Офицер и Паулюс уходят.

КАРТИНА XVIII

В кабинете Сталина Молотов, Жуков, Василевский.

Сталин. Паулюс поступил правильно, что сдался в плен.

Жуков. У него не было другого выхода. А подвергать смертельной опасности свою армию он не стал. В этой последней бессмысленной схватке могли погибнуть десятки тысяч человек. А капитуляция, сдача в плен спасла им жизнь.

Кадры кинохроники: по снежной дороге Поволжья под охраной русских солдат идут взятые в плен в Сталинграде немецкие солдаты.

Молотов. Жалкое зрелище. Зачем им нужна была эта война? Безумие какое-то…

Василевский. Это верно.

Сталин. Можно сказать, Сталинградская битва закончилась.

Жуков. Закончилась нашей блестящей победой. Весь мир с волнением следил за этим крупнейшим в истории сражением. Восхищался невиданным мужеством, стойкостью, героизмом советских солдат, офицеров, генералов. Красная Армия проявила себя с самой лучшей стороны.

Сталин. С этой победы начинается коренной перелом в ходе войны. Стратегическая инициатива перешла к Красной Армии.

Василевский. Это так. Германская военная машина потрясена до основания. В этой победе огромная роль принадлежит вам, товарищ Сталин. Вы принимали личное участие в подготовке и осуществлении этой грандиозной операции. Вы повседневно руководили ходом боевых действий. Особенно велика ваша заслуга в создании и введении в бой стратегических резервов, что способствовало победе.

Жуков. Да, это так.

Сталин. Не будем делить лавры победителей. Это нечестно, нескромно и несправедливо. Главная заслуга в этой победе принадлежит нашим солдатам, офицерам, генералам, командирам рот, батальонов, полков, дивизий, армий, тыловым частям и, конечно, трудолюбивому героическому советскому народу. Люди работали днем и ночью, мужественно переносили все лишения и трудности, снабжали армию и флот продовольствием, боевой техникой, боеприпасами, обмундированием.

Жуков. Наши люди проявили самые лучшие свои качества: патриотизм, любовь к Родине.

Сталин. Особый героизм и мужество в защите своего города проявили сталинградцы. Работали на заводах, выпускали военную продукцию, ремонтировали боевую технику, выносили с поля боя раненых, лечили их, вместе с военными участвовали в боях.

Василевский. Они заслуживают особой похвалы.

Сталин. Мы присвоим Сталинграду высокое почетное звание Города-героя.

Молотов. Это верно. Он достоин этого. Поражение немцев под Сталинградом повлияло и на поведение союзников Германии: Японии, Турции, Италии, Румынии, Венгрии, Испании. Они засомневались в успехе войны, стали искать возможности уйти из-под власти Гитлера.

Василевский. Войска этих стран в этой битве тоже понесли тяжелые потери. В ходе боев были разгромлены не только немецкая 6-я армия и другие немецкие армии, но и 3-я, 4-я румынские армии, 8-я итальянская армия, воинские соединения других союзных Германии стран. Общие потери противника убитыми, ранеными, попавшими в плен составляют почти 1,5 миллиона человек.

Жуков. Потери немалые.

Сталин. С победой Красной Армии поздравил президент Америки Франклин Рузвельт. (Читает.) «В качестве Главнокомандующего вооруженными силами Соединенных Штатов Америки я поздравляю Вас с блестящей победой Ваших войск у Сталинграда, одержанной под Вашим верховным командованием. Сто шестьдесят два дня эпической борьбы за город, борьбы, которая навсегда прославила Ваше имя, а также решающий результат, который все американцы празднуют сегодня, будут одной из самых прекрасных глав в этой войне народов, объединившихся против нацизма и его подражателей. Командиры и бойцы Ваших войск на фронте, мужчины и женщины, которые поддерживали их, работая на заводах и на полях, объединились не только для того, чтобы покрыть славой оружие своей страны, но и для того, чтобы своим примером вызвать среди всех Объединенных Наций новую решимость приложить всю энергию к тому, чтобы добиться окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага».

Молотов. Хорошее послание.

Сталин. Поздравление Черчилля более скромное. «Примите, пожалуйста, мои поздравления по случаю капитуляции фельдмаршала Паулюса и по случаю конца 6-й германской армии. Это действительно изумительная победа».

Молотов. Черчилль есть Черчилль. Мир меняется в лучшую сторону по отношению к Советскому Союзу, и только он один остается неизменным.

Сталин. Это верно. Теперь нам надо предпринять срочные меры — окружить войска противника на юге страны, на Кавказе и не дать им возможности уйти оттуда на запад. Так что передышки не будет не только военным частям на фронте, но и Генеральному штабу. Надо срочно разработать план ведения боевых действий с учетом новых задач. Я думаю, вы понимаете, товарищ Василевский, всю важность и ответственность за разработку этого плана.

Василевский. Товарищ Сталин, в Генштабе все это понимают и задание ваше будет выполнено.

Сталин. В разработке плана вам поможет товарищ Жуков. Нам сейчас невыгодно выталкивать немцев с Северного Кавказа. Нам выгодно задержать их там с тем, чтобы ударом Черноморской группы осуществить окружение, уничтожение или пленение противника. В силу этого центр тяжести операции Закавказского фронта перемещается в район Черноморской группы, чего не понимают наши некоторые командующие армиями. Первая задача: Черноморской группе выйти на Тихорецкую и помешать таким образом противнику вывести свою технику на запад. Вторая задача, главная. Надо создать мощную мобильную группировку войск из состава Черноморской группы, занять Батайск, Азов и войти в Ростов с востока. А войска Южного фронта должны к Ростову выйти севернее города. И таким образом закупорить Северо-Кавказскую группировку противника с целью взятия ее в плен или уничтожить, если окажет сопротивление. Надо растолковать командующим армиями, чтобы они при подготовке к наступлению дорожили каждым днем, каждым часом и не тянули время. Вам надо, товарищ Жуков и товарищ Василевский, немедленно выехать в этот черноморский район, тщательно изучить обстановку на месте, внимательно посмотреть, какими силами и средствами располагают эти группировки войск, что необходимо им еще для успешного выполнения этих задач. Вам эта поездка позволит потом быстрее составить реальный план ведения боевых действий на юге страны. Когда вы можете туда выехать?

Жуков. Я могу вылететь туда через сутки.

Василевский. Я тоже могу вылететь через сутки.

Сталин. Это хорошо. Согласен. Таковы главные задачи Красной Армии на ближайшее время.

Занавес.