Сидя в ванной, я прижимаю ноги к груди и тихо плачу. Единственная вещь на моем теле — это подвеска с его именем. Все чаще стала сжимать ее в руках, порой так сильно, что до крови царапала руку. Я потерялась. Это была уже не жизнь — это было существование. Я вставала с болью, принимала душ с болью, завтракала погруженная в прошлое. Почему все так? Инцидент с моей рукой замяли, и отправили домой. Теперь на моей двери не было замка, так же как и в ванной. Меня не оставляли одну дольше чем на пятнадцать минут. Все чаще стала понимать что не живу. Физически я существую. Пью, ем, функционирую. Но внутри меня давно все умерло. Там поселилось горе, отчаяние, скорбь. Я хоронила себя живьем. Меня невозможно было вывести из дома, случалась настоящая истерика. Каждый день бессмысленно приносил новый, от которого нечего было ожидать. Во мне умирало самое главное — надежда. Я хорошо запомнила 28 июня. Этот день был началом и концом всей моей истории. В этот день впервые решила свести счеты с жизнью.

Евгений перебрался к нам уже на следующей неделе. Они по очереди следили за мной, как за подопытной. Мама переживала, но и Евгению было не все равно. Для меня все происходящее превратилось в спектакль одного актера. Где просвет? Где желание встать с кровати и улыбнуться солнцу? Вместо этого я вставала в пять утра, словно от толчка, и бессмысленно смотрела, как солнце восходит над горизонтом. Как же я проклинала его! Каждый день за новую боль, к которой я не могла привыкнуть. В моих снах я умирала без него, наяву было так же. Не выдержав душевных мук, я решилась на самое правильное, по моему мнению, решение проблемы. Смерть. Вы скажите что я не в себе? Не буду с вами спорить, я и не чувствую себя нормальной. Сколько времени нужно чтобы забыть? Я живу так неделю за неделей, и мне не становится легче, а это значит что и не станет. Вернемся к моему плану. Будучи в бреду, я все же рассуждала логично. Мне нужно остаться одной. Хотя бы на полчаса. Нож, лежавший еще в ту ночь, когда меня кормил Евгений, так и продолжал манить меня к себе острым лезвием. Все что нужно, это провести металлом об кожу, позволяя крови свободно вытекать из моего тела, принося покой и умиротворение. Не буду вас пытать, в тот день я не смогла. Я взяла его в руки, долго крутила, вертела. Знала, что должна, но страх пересилил. Если вы думаете, что после этого я перестала думать о самоубийстве, вы ошибаетесь. Теперь я жила этой мыслью. Нож, я спрятала в своей комнате, бережно проводя указательным пальцем по лезвию.

А сейчас, я поведаю вам свою, действительно первую попытку самоубийства.

— Где я? — еще плохо соображая что это сон, спросила я у седовласого старца, сидящего на срубленном дереве с гуслями в руках.

— А где бы ты хотела быть? — не поднимая головы, интересуется он.

— Там где он. — не раздумывая отвечаю ему. Я все еще в дурацком свадебном плате. Каждый день я брожу в нем, по стране моих снов. Но мне не суждено стать замужней женщиной.

— Ты знаешь что для этого нужно. Либо забыть, либо воссоединиться.

— Я не могу забыть. Он это я. Забыть его, значит забыть себя.

— Поступай как знаешь. — сказал он и растворился. А как я хочу поступить? Самоубийство? Несомненно, это сделать проще всего, но вот выход ли это? Меня как будто окунули в новый мир, к которому я была совсем не готова. Оказалось что я совсем не хочу жить в мире без него. Мой самый большой страх сбылся. Почему мне сниться этот сон? Решение? Но что я могу решить? Жить? Ради кого? Мне не за что держаться в этом мире. Нет якоря, чтобы пришвартоваться. Впереди я вижу его. в черном смокинге, такой улыбчивый и красивый. Мой Сашка. Я знаю что будет сделай я шаг в его сторону. Я начну задыхаться, вследствие чего проснусь.

— Я люблю тебя. — шепчу я, и упорно приближаюсь к нему. Горло схватывает в тиски. Я не могу дышать.

— Нет, нет, нет! — я хватаюсь за горло. Моя кровать пропитана потом и слезами. Тяжело хватаю ртом воздух, развеивая остатки сна. Все, осточертело. Не хочу я больше так жить. В потёмках, при лунном свете, я отыскала рукоятку ножа. Острое лезвие блеснуло в руке, и через секунду руку пронзила острая боль. Я запрокинула голову, глотая собственные крики и слезы.

Самое ужасное для человека разочароваться в жизни. Потерять ту прелесть каждого дня, радость встречать восход и прощаться с закатом. Проживать дни не в муках, а перебарывая себя. Ведь наша жизни это борьба. Каждый день это новая схватка с неизвестностью, и каждый день может стать последним. Я не понимала этого. Тогда не понимала. Это чувство не передать словами. Тот момент, когда ты физически чувствуешь как твоя жизнь ускользает от тебя, словно песок в раскрытых ладонях. Было больно? Не знаю что тогда было больнее физические или духовные раны. Я просто отчетливо понимала что превратилась в один большой сгусток из собственных страхов и боли.

Тогда я выжила. До сих пор не понимаю за что мне был дан этот подарок, ведь я буквально отказывалась от жизни. Многие люди говорят, что после суицида их мировоззрение меняется. Отчасти это так. Во мне сдвинулся мой механизм, но переключатель так и остался на кнопке безысходность. Что я могу добавить? Очнулась я в больнице, с перевязанным запястьем и расфокусированным взглядом. Суета, какие то вопросы, которые я усердно игнорировала. В голове было только одно «я не должна была выжить». Если они думают что я продолжу жить, то глубоко ошибаются. Я ступила на эту дорожку, у меня нет обратного пути.

— Ты свихнулась! Я не знаю что твориться в твоей голове, но это просто за пределами понимания нормального человека! — Женя мерил шагами маленькую комнату.

— Я не хочу жить. Как я выжила?

— Ты сумасшедшая? Он умер и это его судьба, какого черта ты заголяешь себя в гроб? — он оперся руками о железные пруты кровати в ногах. — Идиоты психологи говорят что у тебя затяжная депрессия, а я думаю что у тебя хрень какая то собачья в мозгах! Думаешь перерезать вены это выход? — в его глазах я видела только осуждение. Я и не надеялась на понимание. — Запомни девочка, так делают только слабаки. Эгоисты, которым совершенно фиолетово на всех остальных. Ты о матери думала в тот момент когда делала это? А отвечу тебе. Ни черта ты ни о ком не думала. Есть только ты и твое горе.

— Заткнись! Да, мне плевать на всех. Ты понятия не имеешь какого это просыпаться от удушья, какого это чувствовать себя потерянной. Какого это каждый день видеть его во сне. — на последних словах мой голос сорвался. Они никто не понимали. Считают меня эгоисткой? Но эта жизнь сделала меня такой.

— Ты хоть знаешь что было с твоей матерью, когда она нашла тебя всю в крови? — тихо спросил он. И я только сейчас заметила как ему плохо. Реально плохо и, возможно, я виновата в этом больше чем думаю.

— Когда она нашла меня? — не поднимая глаз, спросила я. больше всего я не хотела чтобы свидетелем моего суицида становилась мама.

— Почти сразу. Она услышала вскрик из твоей комнаты. — он устало потер виски, и присел на диванчик. — Зачем? Зачем ты это сделала?

— Мне трудно жить. Проще умереть. Я должна была умереть.

— Ты ложишься в психушку, поздравляю. — о чем он говорит?

— Какая психушка?

— Психологическая лечебница № 143. Они считают что твой суицид может повториться, из-за нарушений твоего психологического состояния. Такие поступки не забываются бесследно. Они так же выяснили, что ты уже попадала в больницу с порезами на руках. — я закрыла лицо ладонями.

— Уходи. Я так понимаю ты все сказал. Призираешь меня? Твое право. Прошу, уходи. — он встал, и направился к двери. — И сделай мне одолжение, — его рука замерла на дверной ручке. — Не пускай сюда маму. — он ничего не ответила, и быстро вышел. Так даже лучше. Завернувшись в одеяло, я повернулась на правый бок, и уставилась в окно, где моросил мелкий дождь.

* * *

— Ну давай, расскажи своим подругам, как обстоят дела на личном фронте?

— Почему вас так интересует моя личная жизнь? — расставляя лак для волос, улыбнулась я.

— Потому что у нас ее нет. — воскликнула Лена.

— Вчера мы ходили в кино. — перебирая пудру, в больших коробках, ответила я. они всегда мешали мне работать. Каждое лето я устраивалась в этот магазинчик косметики продавцом, а две эти егозы, постоянно ошивались рядом.

— Да сдалось нам ваше кино! — размахивая руками, Лена явно хотела создать новый рекорд по наматыванию кругов в одном помещении.

— Может ее познакомить с кем-нибудь? — предложила я. Лера читала журнал в дальнем углу, и изредка хихикала над подругой.

— Сведешь ее! Для нее все косые, кривые, некрасивые! — отложив журнал, она скрестила руки. — Хотя в вопрос она задала правильный. Как у вас дела с Сашей? Работка не мешает двум влюбленным голубкам?

— Ты знаешь, не мешает. Сашка устроился в какой-то журнал помощником. Ему все нравится. Ты бы видела с каким упоением он рассказывает о работе там. А если ему хорошо, то и я рада. — я достала последнюю пудру, и поставила ее на прилавок. Мне нравился этот маленький, уютный магазинчик. Моя тетя имела целую сеть таких, и разрешала мне подрабатывать в одном из них. Клиентов здесь был не очень много, потому что магазинчик находился на окраине города, но именно это меня и привлекло. Я не гналась за деньгами, а просто хотела скоротать время.

— Мы рады, если ты рада. Сегодня открытие клуба, ты с нами? И предупреждаю сразу, идем только девочками. Нечего нам давать слюни пускать на то, какие вы счастливые! — я улыбнулась. В этом была вся Ленка. Она хотела любви, но хотела ее моментально. Такого в жизни не бывает. Любовь сама найдет когда прийти, а все что остается нам, это ждать ее на пристани и махать платочком заметив ее.

— Хорошо, я заканчиваю в восемь, плюс надо переодеться и предупредить Сашу.

— Хорошо, тогда мы пойдем. Нам еще платья выбирать. — вставая с места, произнесла Лера.

— Мы так рады что ты с нами! Будет весело! Пляски до утра. — Лена повиляла бедрами, и покрутилась на месте. Мы с Лерой переглянулись и тепло улыбнулись.

— Пойдем уже. — Лера поцеловала меня в щеку, тоже с делала Лена и обе вышли из магазина.

Остаток рабочего дня я провела за чтением книги, и обслуживанием покупателей. Саша забирал меня ровно восемь, что повторилось и сегодня. Он приезжал за пять минут до закрытия, и я всегда с упоением ждала его приезда. Порой в магазинчике становилось скучно.

— Привет. — входная дверь открылась, и моему взору представилось лицо любимого человека.

— Привет. — улыбнулась я и, выйдя из прилавка, поцеловала его. На его щеках появилась щетина, которая приятно царапала руку и, становилось щекотно, когда он целовал мою шею.

— Щекотно. — обнимая его за шею, засмеялась я.

— Я соскучился. — он потерся своим носом об мой, и внутри меня зародился клубок нежности и любви к этому мужчине.

— Я тоже. Мы сегодня с девчонками пойдем в клуб. — он наморщил нос и отрицательно покачал головой, а я улыбнулась.

— Да. — все еще прижимаясь к нему, ответила я на его немой протест.

— Может ну его? Накупим попкорна, скачаем фильм, я даже согласен на плаксивую мелодраму.

— Ну Саш! — отодвинувшись, я подняла голову и посмотрела в его глаза.

— Ладно, ладно. — он поцеловал меня в нос. — Не долго, и позвони если что.

— Я люблю тебя. — я правда любила его. обожала, боготворила. Этот человек являлся для меня всем. Многие его друзья говорили что я меняла его, но мне же казалось что это он меняет меня. Приручает, делает зависимой от него. Я еще никогда не переживала таких чувств, как с Сашей.

— И я тебе. Уже… — он посмотрел на часы. — восемь часов вечера. Пора домой.

— Хорошо, я только поставлю на сигнализацию магазин, и переобуюсь. — Саша ушел в машину, а я отправилась переодеваться. Когда со всеми манипуляциями было покончено, я села машину, где Саша слушал музыку.

— Как у тебя дела на работе? — спросила я, когда он завел двигатель.

— Чувствую себя, как будто прожил с тобой двадцать лет в браке. — я скептически посмотрела на него. — Мне нравится.

— И все же?

— Нормально. Сегодня приходил один мужчина, хотел чтобы его снимки были на первой полосе, ну якобы он разоблачил одного из чиновников с любовницей.

— И что ему ответили?

— Что у нас не желтая пресса. Ну посуди сама. Он приходит в престижный и успешный журнал, и предлагает сомнительные фотографии с достаточно серьезными обвинениями.

— Да уж, скучным твой день не назовешь!

— И не говори. Я еще не сказал тебя супперскую новость.

— Что за новость? — я прислонилась щекой к сидень, и стала вглядываться в такой любимый профиль.

— Мне предложили напечатать статью о выборе студентов по поступлению в институты и ВУЗы.

— Господи, Сашка это так круто! Ты так мечтал об этом. — вопреки всем требованиям по безопасности, я обняла его за шею и поцеловала в щеку.

— Мой план по поводу фильма еще в силе. Отпразднуем это?

— Саш, я обещала им.

— Ладно. — он припарковал машину около моего дома.

— Я обещаю что как только выйдет твоя статья, я буду первой кто наброситься к тебе на шею, и будет долго тебя целовать и говорить какой ты у меня хороший.

— Сомневаюсь. Первой будет моя мама.

— Ты прав. — рассмеялась я.

— Не задерживайся, хорошо? Позвони мне если что то будет не так. — он погладил меня по щеке.

— Позвоню. Люблю тебя. — Саша меня этим очень подкупал. Он никогда не посягал на мою свободу, заставляя проводить все время только с ним. Я слышала что бывают такие отношения, когда парень буквально следит за каждым передвижением своей спутницы. Это не для меня. Я предпочитаю в отношениях доверие и понимание. Без этих составляющих не может быть идеального союза.

Долго крутиться около шифоньера не для меня. Я вытащила легкое белое платье выше колена, одно плече которого было открытым. Волосы я распустила так, что теперь они водопадом струились по моим плечам. Каблуки не частый гость в моем гардеробе, поэтому я одела босоножки на плоской подошве, с кучей всевозможных ремешков. Мой телефон завибрировал спустя пол часа.

— Слушаю.

— Мы уже внизу, спускайся. — раздался голос Леры.

— Уже бегу! — подмазав губы блеском, я взяла маленькую сумочку на цепочке, и помчалась вниз. Девушки ждали меня в красной машине, за рулем которой сидел какой то парень.

— Привет. — поздоровалась я.

— Приветик Нют, это Паша, сегодня он наш водитель. — прощебетала Лена.

— И сколько же вы ему заплатили? — скептически осмотрев парня, спросила я. карие глаза, не высокого роста, с короткими черными волосами.

— Почему заплатили? — спросила Лера.

— Да потому что ни один доброволец просто так не захочет весь вечер лицезреть пьяных девиц!

— Это наш общий друг, так что расслабься. — улыбнулась мне Лера. — Он гей. — уже на ухо прошептала она. — Не пьет, чтобы быть трезвым при знакомствах, а подвести нас ему совершенно не трудно. — я просунула голову между сидений.

— Я Аня.

— Роман. Очень приятно. — улыбнулся парень.

— Вы правда не пьете?

— Ты. — я вопросительно посмотрела на него. — Не Вы, а Ты. А в остальном, я правда не пью.

— Почему?

— Ну как ты себе это представляешь? Я такой пьяный, на шатающихся ногах начинаю подкатывать к какому-нибудь натуралу. Да он меня нокаутирует. Мне еще дорого мое личико.

— Понятно. Значит, тебе не тяжело за нами присмотреть?

— Нисколько. — остаток поездки я запомнила как самое смешное мероприятие в своей жизни. Роман оказался очень смешным и жизнерадостным. Помню что мы очень много пили и смеялись над попытками Ромки познакомиться с парнем.

— Они все издеваются? Строят мне глазки, а потом? — садясь за диванчик, проскулил Ромка.

— А ты посильнее виляй пятой точкой, они тогда не только будут глазками стрелять. — засмеялась Лера.

— Ой, да я смотрю вы совсем расклеились! — он был прав. Мы слишком много пили, и мало закусывали. Мы с Леной положили головы друг другу на плечо и тихо посмеивались, а Лерка продолжала глушить коктейль покачивая головой.

— Пора вызывать абонента. У тебя парень с талантом предсказателя. — проговорил Рома. Будь я в более трезвом состоянии поняла бы о чем он говорит, но увы. Через некоторое время, я услышала голоса.

— Красотки. — проговорил Сашка. Сашка? Что он тут делает?

— Я вот честно тут ни при чем. — прижавшись к арке, которая вела к нашему диванчику, проговорил Рома.

— Эй, малыш ты не спишь? — Саша погладил меня по голове, убирая волосы с лица. — Кому то завтра будет очень плохо, да?

— Саш? — прошептала я.

— Что золотце?

— Я хочу спать.

— Не сомневаюсь. Иди ка сюда. — в нос ударил такой родной аромат моего мужчины, что я радостно поежилась когда его крепкие руки подняли меня. — Ты справишься с Леной, Лерка вроде в норме.

— Да, все будет хорошо. Спасибо что лишил меня хоть одного геморроя.

— Да уж, это явно мой геморрой. — улыбнулся Саша. Я недовольно промычала.

— Тихо, не хватало мне еще здесь твоего бунта. — ничего, потом ему припомню. Всю поездку он держал меня на руках, нашептывая что-то на ушко. Мне было так спокойно в его сильных объятиях. Было ощущение что я дома. Там где меня любят, холят, лелеют. Дома было пусто. Наверняка мама снова допоздна задержалась на работе. Саша снял с меня обувь, и мягко опустил на кровать.

— Не уходи. — я схватила его за руку, когда он начал вставать с кровати. — Останься со мной.

— Я никуда не уйду, малыш. — он лег рядом, и я уткнулась в его шею. Он ласково перебирал мои волосы, а я старалась подстроиться под его ровное дыхание.

— Как ты узнал где мы? — сонно спросила я.

— Рома мой друг.

— Маленький предатель. — зевая, проговорила я. Саша хрипло рассеялся.

— Спи, завтра тяжелый день.

— Почему?

— Потому что завтра у кого-то будет очень сильно болеть голова. — целуя в висок, прошептал он.

— А ты поможешь мне? — проваливаясь в дремоту спросила я.

— Я всегда буду рядом. — это было последнее что я услышала.