В. И. Ленин писал, что, когда речь идет о войне, необходимо выяснить, «какой классовый характер война носит, из-за чего эта война разразилась, какие классы ее ведут, какие исторические и историко-экономические условия ее вызвали». Это важное указание В. И. Ленина помогает понять происхождение и характер американо-мексиканской войны 1846—1848 гг. Территориальная экспансия США в первой половине XIX века экономически и политически была тесно связана с существованием на юге США плантационно-рабовладельческой системы. Это обстоятельство подчеркивает У. Фостер. «Мексиканская война 1846—1848 годов, — пишет он, — явилась прямым результатом экспансионистских тенденций плантационно-рабовладельческого режима хлопкового Юга. Исходя из своей догмы «предопределения судьбы», наглые рабовладельцы считали, что они уже были на пути к созданию великой рабовладельческой империи, которая будет господствовать над всеми Соединенными Штатами, поглотит Вест-Индию и распространится к Югу, включая Бразилию».
Временное экономическое процветание южных штатов находилось в прямой зависимости от того переворота в мировой текстильной промышленности, который произвело изобретение хлопкоочистительной машины. До войны за независимость в североамериканских колониях Англии культура хлопка не имела большого распространения ввиду дороговизны очистки волокон от семян и грязи. При старом процессе производства раб мог очистить только пять-шесть фунтов в день. После изобретения в 1793 г. американцем Уайтнеем хлопкоочистительной машины, во много раз ускорившей и удешевившей очистку хлопка от семян (теперь раб мог очистить тысячу фунтов хлопка в день), и последовавшего за этим бурного развития хлопчатобумажного производства в Англии главной культурой сельского хозяйства Юга США стал хлопок. Все пригодные для возделывания поля отводились под хлопок.
Какое важное место занял хлопок в экономике США, можно судить по выражению «хлопок-король». которое было распространено тогда в США. В 1844 г. урожай хлопка в США составил 2 323 тыс. кип, т. е. 1 161 500 тыс. фунтов, или около 2/3 мирового производства, причем большая часть хлопка вывозилась в Англию. Южные штаты превратились в почти монопольного поставщика хлопка-сырца на мировом рынке. «Хлопковая монополия рабовладельческих штатов американского Союза, — писал Маркс, — является не естественной, а исторически сложившейся монополией. Она росла и развивалась одновременно с монополией английской хлопчатобумажной промышленности на мировом рынке». Если в 1802—1804 гг. экспорт США оценивался в 36 млн. долл., из которых на долю хлопка приходилось 6 млн. долл., то в 1860 г. вывоз равнялся 307 млн. долл, и из этой суммы 191 млн. долл, приходился на хлопок.
Развитие хлопководства способствовало расширению и укреплению плантационного хозяйства, основанного на рабском труде негров. Видная роль Юга в экономике страны обеспечила рабовладельцам преобладающее политическое влияние, которым они пользовались до 1861 года. «С образованием новых штатов — Луизианы в 1812 году, Миссисипи в 1817 году и Алабамы в 1819 году — политическая и экономическая власть «хлопковой державы», — указывает Фостер, — стала доминирующим фактором нашей национальной жизни и оставалась таковым вплоть до того, как была уничтожена гражданской войной».
Таким образом, хлопок действительно стал «королем» в то время, но «этот король сидел на очень шатком троне». Пока Юг был занят выращиванием хлопка, на Севере происходило бурное развитие капиталистической промышленности, строились дороги, каналы, создавалась основа тяжелой индустрии, росло зерновое хозяйство. На Севере складывались новая промышленная буржуазия, многочисленный пролетариат и крепкое фермерство. Юг же явно отставал в промышленном развитии и все более превращался в аграрную колонию Англии.
Это не могло не привести к сильному обострению социально-экономических противоречий между капиталистическим Севером и рабовладельческим Югом. Положение Юга было шатким и по другой причине. Выращивание хлопка и других южных культур при условии существования рабского труда экономически выгодно было лишь в том случае, если обрабатывались большие участки плодородной земли. Земледелие на юге оставалось экстенсивным, так как интенсивные методы возделывания земли были несовместимы с рабским трудом. Плантаторы использовали землю до тех пор, пока она не истощалась, затем переходили на новые участки. «Благодаря легкости передвижения рабов, которые составляли большую часть капитала рабовладельца, он всегда готов был двинуться в путь». Сельское хозяйство на юге, как выразительно сказал один из землевладельцев Юга Джон Дэйлер из Каролины, «состояло не столько в том, чтобы культивировать землю, сколько в том, чтобы губить ее».
Сначала в производстве хлопка ведущую роль играли юго-восточные штаты. Но уже в 30-х годах XIX века они пришли в упадок и центр тяжести плантационного хозяйства переместился в долину реки Миссисипи и на берега Мексиканского залива, т. е. на новые, недавно освоенные после вытеснения индейцев земли. Плантаторы Юго-Востока делали ряд попыток выйти из кризиса и скоро нашли источник обогащения, занявшись разведением рабов для поставки в другие штаты. Это дело превратилось в целую отрасль хозяйства, организованную на широких капиталистических началах. Негр стал предметом спекуляции на бирже, предметом массового ввоза и вывоза. Доход от продажи рабов непрерывно возрастал. В начале XIX столетия негр оценивался в 150 долларов, а в 1860 г. его цена подскочила до двух тыс. долл.В 1830 г. из Виргинии, например, было вывезено в юго-западные штаты 118 тыс. рабов, из Кентукки — 23 230, из Южной Каролины — 67 707.
Продажа рабов приносила ежегодно миллионы долларов прибыли. Известны такие крупные фирмы Виргинии и Южной Каролины того времени, как фирмы Франклина и Армфилда Роублея, загребавшие сотни тысяч долларов на торговле рабами. Новый Орлеан превратился в крупнейший рынок работорговли. Подобный же бизнес процветал в Натчезе, Мобиле, Монтгомери и других местах.
Упадок хлопководства в юго-восточных штатах и превращение их в штаты, разводящие рабов на вывоз в другие южные районы страны, т. е. превращение плантаций в капиталистические фермы по разведению рабов, свидетельствовали о разложении североамериканского рабовладения. На это обращал внимание и Маркс. «Даже в Южной Каролине, — писал он, — где рабы составляют четыре седьмых населения, культура хлопка в течение ряда лет почти совсем не развивается вследствие истощения почвы. Больше того, Южная Каролина под давлением обстоятельств частично уже превратилась в штат, разводящий рабов, так как она ежегодно продает рабов в штаты крайнего Юга и Юго-Запада уже на 4 миллиона долларов. Как только наступает такой момент, становится необходимым приобретение новых территорий, для того чтобы одной части рабовладельцев с их рабами предоставить новые плодородные земли, а другой, оставшейся части, создать новый рынок для разведения, а следовательно, и для продажи рабов. Так, например, не подлежит сомнению, что если бы не присоединение к Соединенным Штатам Луизианы, Миссури и Арканзаса, рабство в Виргинии и Мэриленде давно бы исчезло».
Поскольку в условиях рабовладельческого хозяйства все время требовались новые земли, плантаторы, истощив землю на Юго-Востоке, развили безудержную экспансию в сторону Юго-Запада. Но расцвет новых штатов Юго-Запада (Луизианы, Миссури, Арканзаса, Миссисипи и др.) был весьма кратковременным. Это показал уже разразившийся в 1837 г. кризис. «Паника 1837 года низвела Юго-Запад до экономического уровня Юго-Востока».
Чтобы сохранить свои огромные прибыли, рабовладельцы, истощив и западные земли, обратили свои взоры к мексиканскому Техасу, богатому плодородными землями, пригодными для возделывания хлопка.
«Независимо от экономического закона, в силу которого распространение рабства является жизненным условием его сохранения в пределах территории, установленной по конституции, вожди Юга всегда отлично понимали, что рабство им необходимо для удержания политической власти в Соединенных Штатах». Южане были не в силах сохранить свое преобладание в палате представителей, потому что население в свободных штатах росло быстрее, чем в рабовладельческих. Их опорой стал сенат, где каждый штат, независимо от численности его населения, был представлен двумя сенаторами. Чтобы утвердить свое влияние в сенате, а через сенат и свою гегемонию в Соединенных Штатах, Юг нуждался в непрерывном образовании новых рабовладельческих штатов, а это было возможно либо путем превращения принадлежавших США территорий сперва в рабовладельческие территории, а затем в рабовладельческие штаты, как это было с Миссури и Арканзасом и другими, либо при помощи завоевания чужих земель, как это произошло с Техасом. Один из лидеров южан, Джон Калхун, выступая 19 февраля 1847 г. в сенате, заявил, что «лишь сенат дает Югу равновесие в правительстве» и что создание новых рабовладельческих штатов стало необходимым «для сохранения равновесия в сенате». В результате всех этих экономических и политических причин рабовладельцы сделали своим принципом вооруженное распространение рабства на новые территории. «Как во внутренней, так и во внешней политике Соединенных Штатов, — указывал Маркс, — интересы рабовладельцев служили путеводной звездой… Вооруженное распространение рабства вовне сделалось признанной целью национальной политики; Союз действительно стал рабом 300 000 рабовладельцев, господствовавших на Юге. К такому результату привел целый ряд компромиссов, которыми Юг обязан своему союзу с демократами Севера. Об этот же самый союз до сих пор разбивались все периодически повторявшиеся с 1817 г. попытки оказать сопротивление непрерывно возраставшему натиску рабовладельцев».
Экспансия южных рабовладельцев в сторону мексиканской границы еще более усилилась после принятия конгрессом США известного «миссурийского компромисса», ограничившего распространение рабства севернее 36°30′ северной широты.
Первым подвергся нападению американских колонизаторов пограничный с США Техас, который издавна входил в состав испанской колонии Новая Испания.
Техас занимал обширную территорию, равную 200 тыс. кв. миль, и славился своими лесами, многочисленными и полноводными реками, тучными пастбищами, на которых паслись стада диких лошадей-мустангов, овец, крупного рогатого скота, завезенных туда европейцами и размножившихся в огромном количестве в богатых растительностью прериях Техаса.
Попытки проникнуть в Техас США предпринимали еще при президенте Джефферсоне. В посланиях к конгрессу, в письмах к политическим деятелям президент неоднократно заявлял, что Соединенным Штатам должен принадлежать «весь северный, если и не южный, континент Америки».
В 1801 г. в Техас была направлена первая американская экспедиция во главе с Филиппом Нуланом под предлогом охоты на диких мустангов, а на самом деле с разведывательными целями, но почти вся она была захвачена испанскими властями на южном берегу Красной реки.
Наступление на Техас усилилось после покупки Соединенными Штатами Луизианы в 1803 г. Пользуясь тем, что границы «купленной» у Франции «Великой Луизианы» не были никогда точно определены, североамериканские деятели стали утверждать, что территория Луизианы простирается до Рио-Гранде. В 1806 г. президент Джефферсон вторично послал в Техас большой отряд американских солдат под командованием генерала Уилкинсона якобы для «защиты своих границ», но и эта экспедиция закончилась неудачей.
Когда в Мексике развернулось национально- освободительное движение против испанского гнета, североамериканские экспансионисты-флибустьеры попытались силой захватить Техас. В июне 1812 г. вооруженные банды во главе с авантюристом Бернардо Гутьересом и лейтенантом Мейджи из войск генерала Уилкинсона вторглись в Техас и захватили ряд городов, но были разбиты около Бексара. В 1813 г. было организовано второе вторжение в Техас, в 1819 г. — третье, но каждый раз флибустьеры были биты.
Потерпев поражение в попытках захватить Техас вооруженным путем, правительство США вынуждено было признать его границы по так называемому Флоридскому договору, заключенному с Испанией 22 февраля 1819 г. По этому договору граница Техаса с США начиналась от устья реки Сабины, шла по ее течению до встречи с 32-й параллелью, затем тянулась на север по течению реки Красной до 100-го меридиана и далее на север по течению реки Арканзас до ее истоков.
С 1820 г. начинается мирное проникновение жителей США в Техас. В этом году североамериканский предприниматель Мозес Остин получил разрешение от испанских властей основать в центральной части Техаса по реке Колорадо первую колонию из 300 семей. После провозглашения независимости Мексики мексиканское правительство стало еще больше поощрять колонизацию своих отдаленных и малозаселенных северных районов. С этой целью был издан ряд законов, разрешавших организацию иностранных поселений в Техасе и Северной Коауиле. По условиям колонизации иммигрантам предоставлялись земельные наделы и налоговые льготы. Взамен этого они должны были стать мексиканскими подданными и перейти в католичество. Но эти условия плохо соблюдались.
На плодородные земли Техаса, пригодные для разведения хлопка и табака, широкой волной хлынули переселенцы из южных и юго-западных районов США. В основном это были рабовладельцы, хозяйство которых пришло в упадок. К 1836 г. в Техас переселилось уже около 30 тыс. человек, в том числе 5 тыс. негров-рабов.
По закону о колонизации 1824 г. средняя норма земли на одну семью была равна одной испанской лиге (или 4428 акрам) пастбищной земли и 177 акрам пахотной земли, но фактически колонисты захватывали десятки, а то и сотни лиг. Вскоре в Техасе широко развернулась безудержная спекуляция землей, в которой приняла активное участие и крупная буржуазия Севера. Было создано несколько компаний, из которых наиболее крупной являлась «Гальвестон бэй энд Тексас лэнд компани», учрежденная в Ныо-Йорке в 1830 г. банкирами и лицами, близкими к президенту Джексону.
Не случайно, что в это время правительство США настойчиво стремилось купить Техас у Мексики. Начиная с 1825 г. в Мексику трижды направлялись послы, уполномоченные вести переговоры о покупке Техаса за сумму от одного до пяти миллионов долларов. Характерно, что в ходе переговоров с мексиканским правительством о покупке Техаса первый посол США в Мексике Джоэль Пойнсетт постоянно ссылался на доктрину Монро. Он доказывал, что Мексика во всем должна отдавать предпочтение Соединенным Штатам Америки, которые устами президента Монро обещали всему американскому миру гарантию от европейского вмешательства, и что только при условии благоприятного разрешения всех поставленных им вопросов отношения между США и Мексикой могут быть построены на принципах декларации Монро. Таким образом, рабовладельцы Юга видели в доктрине Монро санкцию на захват мексиканской территории с целью распространения там рабовладельческого хозяйства. Во время пребывания в Мексике (1825—1829 гг.) в качестве посла Пойнсетт бесцеремонно вмешивался во внутренние дела страны, пытался создать проамериканскую партию, принимал участие в организации заговоров с целью свержения мексиканских правительств.
В 1829 г. в Мексике на короткое время пришла к власти партия пурос, сторонница укрепления национальной независимости, отрицательно относившаяся к колонизации мексиканских земель американцами. Правительство Висенте Герреро отклонило наглые домогательства США, пытавшихся за бесценок добиться уступки огромной территории, и выслало из страны посла Соединенных Штатов Пойнсетта за нарушение законов страны. Были изданы законы, ограничивающие американскую колонизацию. В Мексике рабство было запрещено в 1829 г., но, поскольку иммигранты из США продолжали привозить с собой рабов, 6 апреля 1830 г. был издан закон, запрещавший дальнейший ввоз рабов в Техас и иммиграцию населения из США.
Мексиканское правительство стало поощрять переселение в Техас только мексиканцев и европейцев. Новый статут предусматривал также размещение в Техасе мексиканских военных гарнизонов.
Но слишком поздно мексиканское правительство поняло, каких враждебных подданных оно приобрело. Колонисты давно уже не считались с местными властями, не платили налогов, которые собирало с них правительство в последние годы, взрывом негодования встретили закон об отмене рабства в Техасе, так как рабский труд был основой их хозяйства.
Техасцы избрали своим лидером Стефена Остина, сына Мозеса Остина, первого колониста, и уполномочили его добиваться отмены закона 6 апреля 1830 г., а также требовать права на образование самостоятельного штата со своим правительством (в то время Техас был одним из департаментов штата Коауила). В противном случае техасские рабовладельцы угрожали выходом из мексиканской федерации. С этим поручением Стефан Остин отправился в столицу Мексики город Мехико, но его домогательства были отвергнуты правительством Гомеса Фариаса, лидера пурос, которые снова пришли к власти весной 1833 г.
Тем временем в Техасе образовалась более агрессивная «военная партия», партия сторонников немедленной войны с Мексикой, которую возглавил ставленник президента США Джексона, бывший губернатор штата Теннесси Сэмюэль Хьюстон (он получил большую известность на Юге благодаря своим авантюрным похождениям). Североамериканские индейцы племени чероки, среди которых он долго жил и торговал спиртными напитками, дали ему прозвище «Большой пьяница». Клика этого «Большого пьяницы» стала подстрекать техасцев к немедленному восстанию против мексиканского правительства, чтобы потом добиться присоединения к США. Под его руководством мятежники создавали отряды, получив на это оружие и деньги из США. Оставалось только найти предлог для мятежа. Вскоре этот предлог был найден.
В апреле 1834 г. в Мексике установилась диктатура Санта-Анны, отменившего федеральную конституцию 1824 г., а с ней и самостоятельность штатов, которые были преобразованы в департаменты, подчинявшиеся отныне центральному правительству. В результате обстановка в Техасе еще более накалилась. В январе 1835 г. президент Санта-Анна послал в Техас войска, чтобы собрать налоги с мятежных поселенцев. Военная партия Техаса сочла это удобным предлогом для развязывания войны против Мексики. Проживавшие в Техасе мексиканцы, естественно, были против войны и отделения от Мексики, но их было гораздо меньше, чем колонистов, и поэтому с ними не считались. В течение лета и осени 1835 г. мятежники захватили ряд городов и на совещании, состоявшемся в октябре — ноябре того же года в Гонсалесе, сформировали временное правительство во главе с Генри Смитом, рабовладельцем из Кентукки. Временным главнокомандующим силами мятежников был назначен Сэм Хьюстон.
Известие о мятеже колонистов в Техасе вызвало настоящий ажиотаж среди рабовладельцев Юга США. В южных городах началась вербовка волонтеров, которых на судах отправляли в Техас. Американских добровольцев привлекала в Техасе надежда получить земельный надел: «временное правительство» мятежников в Техасе установило в конце 1835 г. размер надела для офицера в 640 акров, а рядовые волонтеры наделялись землей в соответствии с продолжительностью срока службы.
Активное участие в техасской войне приняли не только южане-рабовладельцы, но финансисты Севера. Нью-Орлеанские банки предоставили мятежникам заем в 250 тыс. долл. В ноте мексиканского поверенного в делах США Кастильо-и-Лансас от 29 октября 1835 г. государственному секретарю США Джону Форсайту выражался протест против отправки в Техас из порта Нью-Йорк двенадцати судов, груженных оружием и амуницией для мятежных колонистов.
В феврале 1836 г. мексиканские войска под командованием Санта-Анны появились в Техасе и овладели городом Сан-Антонио. 188 мятежников укрылись в старом здании миссии Аламо близ города Сан-Антонио, но были осаждены превосходящими силами Санта-Анны и все до единого уничтожены. После этой победы Санта-Анна занял еще несколько городов и правительство Техаса вынуждено было спешно перебраться в Новый Вашингтон, где 2 марта 1836 г. была провозглашена декларация независимости Техаса. Среди лиц, подписавших ее, подавляющую часть составляли выходцы из южных штатов США: 11 человек были уроженцами Виргинии, 9 — Теннесси, 9 — Северной Каролины, 5 — Кентукки, 4 — Южной Каролины, 4 — Джорджии, двое из Пенсильвании, двое из Нью-Йорка и по одному из Массачузетса, Ирландии, Шотландии, Англии, Канады и др. и только трое из подписавшихся были мексиканцами. Была принята конституция «Республики Техас», легализовавшая рабство и работорговлю. Территорией Техаса объявлялась территория, простиравшаяся до Рио-Гранде на юге и до Тихого океана на западе. В письме к лидеру партии вигов Генри Клею вновь испеченный президент Техасской республики Дэвид Бэрнет указывал в качестве главной причины отделения Техаса на «несоответствие характера двух народов — техасцев и мексиканцев». По мнению Бэрнета, они не могли ужиться в одной стране потому, что техасцы якобы являлись представителями более высшей, чем мексиканцы, англо-саксонской расы. Подобными расистскими разглагольствованиями рабовладельцы Техаса пытались оправдать отторжение Техаса от Мексики.
29 марта 1836 г. по секретному приказу президента США Джексона границу Техаса (реку Сабина) перешли войска США под командованием генерала Гайнеса. Вашингтонское правительство в переговорах с мексиканским послом Горостисой пыталось оправдать свои действия тем, что войска посланы якобы для охраны границ США от набегов индейцев, хотя ясно было, что настоящее их предназначение — оказать помощь мятежникам Техаса.
21 апреля 1836 г. техасцы, ободренные помощью президента Джексона, собрав все свои силы, под командованием Сэма Хьюстона, обрушились на мексиканские войска в долине Сан-Хасинто и разгромили их. Президент Санта-Анна, переодевшись в женское платье, пытался бежать, но его догнали и захватили в плен. В Техасе еще оставались мексиканские войска, но Санта-Анна, находясь в плену, отдал им приказ прекратить военные действия и подписал договор о капитуляции, по которому признавал независимость Техасской республики и ее притязания на земли до Рио-Гранде. Мексиканский публицист и видный политический деятель того времени Бустаманте сообщает, что за все это Санта-Анна получил взятку 3 млн. долл, от американского президента Джексона.
Однако мексиканский конгресс объявил недействительными все переговоры пленного Санта-Анны и отказался признать независимость Техаса. Справедливо обвиняя правительство США в организации техасского мятежа, тем более, что США начали уже открыто вводить в Техас свои войска, Мексика отозвала из Вашингтона своего посла. Покидая Соединенные Штаты, мексиканский посол заявил, что «американское правительство своими действиями угрожает суверенитету и независимости Мексиканской республики».
На этом фактически закончилась техасская война, за развязывание которой главная ответственность лежит на правительстве США. После отделения Техаса оно только и ждало удобного случая, чтобы аннексировать его. Западноевропейские державы, особенно Англия, в то время главный соперник США в Латинской Америке, пытались помешать этой аннексии. Английские промышленные и торговые круги давно с неудовольствием следили за экспансией молодой североамериканской республики в юго-западном направлении. Техас интересовал Англию как рынок сбыта товаров, как поставщик сырья для хлопчатобумажной промышленности, который мог бы освободить ее от зависимости от южных штатов Североамериканского союза. Аннексия Техаса американцами была невыгодна Англии и в стратегическом отношении, так как она приближала Соединенные Штаты к английским владениям в Вест-Индии. Поэтому Англия, атакже Франция, Бельгия и Голландия в 1839—1842 гг. признали Техасскую республику, установили с ней дипломатические отношения, заключили договоры о дружбе и торговле, выдвинув при этом требование отмены рабства в Техасе, так как в своих колониях они отменили рабство еще в 1833 году. Английское правительство вначале лелеяло надежду, что Мексика отвоюет Техас, и даже обещало помочь ей в этом, но к концу 1838 г. отказалось от этой мысли, поняв, что этого сделать невозможно. Тогда англо-французские посредники стали добиваться от мексиканского правительства признания независимости Техаса при условии, что тот даст обещание не присоединяться ни к какой стране.
Однако дальше дипломатических интриг дело не пошло. Европейские державы так и не решились открыто вмешиваться в конфликт. К тому же США вскоре урегулировали с Англией некоторые спорные территориальные вопросы на севере путем заключения 9 августа 1842 г. так называемого «договора Ашбуртона». По этому договору североамериканское правительство уступало Англии прилегавшую к канадской границе часть штата Мэн.
И хотя международная обстановка в целом благоприятствовала североамериканским экспансионистам, они оказались не в силах тотчас же осуществить аннексию. Целых девять лет Техас оставался формально независимым. Определенную роль в отсрочке аннексии Техаса сыграл финансовый кризис 1837 г., из которого США не могли выбраться до 1844 г. Особенно тяжелое положение сложилось в южных штатах, хозяйство которых зависело от спроса хлопка на английском рынке. Английская хлопчатобумажная промышленность сама в это время переживала период застоя, в результате чего цены на хлопок упали с 17,5 до 13,5, а потом и до 10 центов за фунт. Из США началась утечка валюты. Многие плантаторы оказались в долгах, занимая деньги на условиях 30% годовых. Плантации продавались за десятую часть их стоимости. На Севере закрывались фабрики, росло число безработных. Банки приостановили платежи. Государственный долг США превышал в это время 200 млн. долл. В течение семи лет после кризиса 1837 г. экономика США находилась в состоянии депрессии. «Паника 1837 г. сделала невозможным финансирование войны, которая могла последовать в случае аннексии».
Немедленная аннексия Техаса оказалась невозможной еще и вследствие того, что экспансионистская политика рабовладельцев вызвала бурное возмущение среди рабочих, фермеров, промышленников США, не желавших распространения рабства на новые территории и усиления власти плантаторов. На севере и в западных штатах происходили многолюдные митинги протеста против аннексии Техаса. Усилилось аболиционистское движение, движение за запрещение рабства в США. Страна разделилась на два враждебных лагеря. Против аннексии выступали такие видные политические деятели, как Джон Куинси Адамс, Даниэль Уэбстер, Генри Клей, Мартин Ван-Бюрен. В марте года было опубликовано заявление Д. К. Адамса и 12 других членов палаты представителей о том, что аннексия Техаса «будет равносильна распаду Союза». Неоднократные попытки представителей демократической партии из южных штатов протащить через конгресс билль об аннексии Техаса неизменно терпели неудачу.
Аннексионистскую кампанию рабовладельцев поддерживало правительство США во главе с президентом Джоном Тайлером (1841—1844). В марте г. Тайлер назначил на пост государственного секретаря Джона Калхуна, лидера рабовладельцев и откровенного сторонника рабства. Это должно было означать, что правительство намерено форсировать утверждение билля об аннексии Техаса. Мексиканское правительство, следившее за действиями экспансионистов в США, заявило, что, если конгресс США примет закон об аннексии Техаса, оно будет считать это равносильным объявлению войны Мексиканской республике. На это Калхун ответил в ноте от 19 апреля 1844 г., что аннексию Техаса Соединенные Штаты предприняли якобы в целях самообороны и на это их толкнула политика Англии в Техасе. «Безопасность нашего Союза, — писал Калхун, — не может быть поставлена в зависимость от получения предварительного согласия Мексики». Подобное заявление политического деятеля США лишний раз свидетельствует о том, что доктрина Монро шла вразрез с интересами народов Латинской Америки.
Билль об аннексии Техаса был представлен Калхуном на рассмотрение первой сессии 28-го конгресса США. Во время прений депутаты-рабовладельцы бесцеремонно требовали аннексии, откровенно указывая на богатство почв Техаса и на необходимость увеличения территории Соединенных Штатов; при этом они ссылались на покупку Луизианы и Флориды. Так, сенатор Бентон из Миссури, видный политический деятель Юга, крупнейший рабовладелец, прямо заявил: «Мы должны взять Техас так же, как мы взяли Луизиану и обе Флориды».
В ходе дебатов многие плантаторы жаловались на истощение почвы в старых хлопководческих и сахароводческих штатах и указывали на аннексию Техаса как на единственный выход из положения. В связи с этим член палаты представителей от Алабамы Белсер заявил, что «рабство должно продолжить свое существование в Техасе или погибнуть».Сторонники аннексии чисто ссылались на доктрину Монро, отыскивая в ней оправдание своим захватническим стремлениям. Они утверждали, что если США не захватят Техас, то он попадет в руки Англии или Франции. «До сих пор я никогда полностью не осознавал все значение декларации г-на Монро о том, что мы никогда не позволим ни одной европейской державе основать колонию на этом континенте, — говорил сенатор Макдаффи из Южной Каролины, один из видных аннексионистов. — Чем более я размышляю об этом, тем более убеждаюсь, что интересы нашей страны требуют сохранения и утверждения этой декларации». Речи представителей рабовладельческого Юга были проникнуты духом расизма, рассуждениями о «превосходстве англо-саксонской расы над мексиканской», о том, что «самой судьбой» предопределено США господствовать над всем американским континентом. Некоторые представители крупной буржуазии Севера, в основном торговцы, отчасти промышленники и финансисты, поддерживали притязания рабовладельцев. В этом отношении характерно выступление члена палаты представителей от северного штата Огайо Уэллера: «Аннексия Техаса откроет широкий рынок для сбыта свинины, мяса, зерна северо-запада, промышленных товаров Севера, обеспечит нам контроль над судоходством в Мексиканском заливе, откуда обильная продукция наших западных районов должна найти путь к другим рынкам. Аннексия Техаса даст нам неисчислимые выгоды и с военно-стратегической точки зрения».
Против этого резко возражали промышленники и фермеры — представители партии вигов. Виги в большинстве своем были против аннексии, потому что не желали распространения рабовладельческой системы и усиления рабовладельцев. Виги предупреждали, что захват Техаса может привести к войне с Мексикой. Против аннексии выступали и представители северной группы демократической партии, виднейшими деятелями которых были Ван-Бюрен, Флэгг, Райт, Брайянт, Филд и другие. Несмотря на яростную агитацию рабовладельцев и их союзников среди вигов, сенат после бурных споров отверг 8 июня 1844 г. билль об аннексии. За билль было подано всего 16 голосов, против него голосовали 28 вигов и 7 левых представителей демократической партии.
1844 год был годом президентских выборов в США. Вопрос об аннексии Техаса стал главным пунктом, вокруг которого сосредоточилась борьба партий. Виги выставили своим кандидатом на президентскую должность Генри Клея. В кандидаты от демократической партии предназначался лидер группы Севера, бывший президент Ван-Бюрен.
В начале 1844 г. Ван-Бюрен и Клей пришли к соглашению о том, что следует исключить вопрос о Техасе из предвыборной кампании. В соответствии с этим оба кандидата опубликовали 17 апреля 1844 г. письма, в которых они выступали против немедленной аннексии. Это стоило Ван-Бюрену кандидатства. Вместо него рабовладельцы выдвинули «неизвестную лошадь» Джеймса Нокса Полка, губернатора штата Теннесси. Лозунгами демократической партии стали «оккупация всего Орегона и аннексия Техаса», «весь Орегон или ничего», «параллель 54°40′ или война». Избрание Полка было залогом того, что Техас будет, наконец, аннексирован.
В приобретении Орегона, расположенного на побережье Тихого океана, была больше всего заинтересована буржуазия северо-восточных промышленных штатов. К 1846 г. в результате начавшейся с 1841 г. так называемой «орегонской лихорадки» уже около 7 тыс. американцев, обосновавшихся вдоль реки Колумбии, главным образом в Уиллзметтской долине, построили лесопилки, мукомольные предприятия, создали значительную торговлю скотом и стали экспортировать строевой лес и зерно. Особый интерес для купцов и промышленников США представлял район Ванкувера как база для расширения торговли в северной части Тихого океана. Совместная с англичанами оккупация Орегона больше не удовлетворяла буржуазию США, и она стремилась к захвату всей этой области. Между правительствами Англии и США неоднократно велись переговоры о разделе владений в Орегоне, всякий раз заканчивавшиеся провалом из-за «непримиримой позиции США. Англичане предлагали в качестве линии раздела течение реки Колумбии; североамериканское правительство настаивало на 49-й параллели. Самые крайние экспансионисты требовали полного изгнания англичан из Орегона и установления границы по параллели 54°40′.
И хотя для возделывания хлопка Орегон был мало пригоден и южные рабовладельцы не были заинтересованы в его присоединении, они тем не менее горячо поддержали требование оккупации всего Орегона, чтобы ослабить сопротивление буржуазии северных и западных штатов в вопросе об аннексии Техаса. Ловко соединив эти два вопроса в предвыборной кампании 1844 г., рабовладельцы тем самым как бы придали «национальный» характер своей захватнической программе и вынудили своих противников забыть на время разногласия по вопросу о рабстве.
Чувствуя, что взятый им курс становится непопулярным на Юге и Юго-Западе, кандидат в президенты Генри Клей пытался изменить свою позицию опубликованием серии писем, известных под названием «Алабамские письма». В них он писал, что «в случае согласия Мексики» он не возражает против аннексии Техаса. Но, чтобы политический перевес не оказался на стороне рабовладельцев, Клей предлагал создать из Техаса 5 штатов — два рабовладельческих и три свободных. Однако неустойчивая компромиссная позиция Клея оттолкнула от него сторонников аннексии. Агитация за аннексию Техаса приняла на Юге неистовый характер — рабовладельцы стали даже угрожать выходом из США. Так, рабовладельцы в городе Бьюфорте заявили на своем собрании: «Мы скорее разрушим Союз, чем откажемся от Техаса». С другой стороны, Клей потерял голоса и среди противников рабства на Севере. Но даже такая компромиссная позиция Клея чуть не обеспечила ему победу на выборах — настолько сильно было сопротивление рабовладельцам. Из 2 700 560 голосов, «поданных на президентских выборах, Полк получил только на 38 367 голосов больше, чем Клей, и стал одиннадцатым по счету президентом США.
В выборной кампании 1844 г. принимала участие и третья партия — «партия Свободы», созданная в 1840 г.; в нее входили главным образом аболиционисты Запада, которые требовали уничтожения рабовладения в округе Колумбии и выступали против распространения рабства на новые территории. Эта партия также была против аннексии Техаса, но не смогла объединить свои усилия с вигами-аболиционистами. Число голосов, поданных за ее кандидата в президенты Джеймса Бёрни, увеличилось с 6225 (полученных в 1840 г., когда его кандидатура выставлялась в первый раз) до 61 999.
После президентских выборов дебаты по вопросу о Техасе разгорелись с новой силой. Южане распространяли слухи о якобы готовящемся нападении Англии на Техас, хотя к этому не было никаких оснований. По мнению американского историка Р. Адамса, южане хотели таким образом создать благовидный предлог для захвата Техаса, «возбудить фальшивый патриотизм, используя мнимое посягательство Англии как жупел». Сторонникам немедленной аннексии все же не удалось собрать необходимые две трети голосов. В палате представителей за билль было подано 120 голосов против 98, в Сенате — 27 против 25. Тогда впервые в истории конгресса США дело было разрешено принятием совместной резолюции сената и палаты представителей (1 марта 1845 г., накануне конца полномочий конгресса), гласившей, что для утверждения билля достаточно простого большинства голосов в обеих палатах конгресса. Резолюция обеих палат уполномочивала далее президента принять меры к аннексии Техаса.
Мексиканское правительство объявило утверждение билля об аннексии Техаса «агрессивным актом», лишавшим Мексику части ее территории. Но аннексия Техаса явилась только началом того колоссального грабежа, который лишил Мексику больше половины ее территории.