Стремление американской буржуазной историографии представить Джеймса Полка (1795—1849) как одного из наиболее выдающихся государственных деятелей США, поборника демократии и самого сильного и способного президента в период между Джексоном и Линкольном явно не выдерживает критики. Посредственный и ограниченный человек, Полк являлся фанатичным приверженцем экспансионистской доктрины рабовладельцев. Он считал, что только члены демократической партии с их программой расширения территории США были «истинными американцами», подлинными патриотами, что виги либо обмануты, либо подкуплены англичанами. Поэтому в правительство Джеймса Полка вошли одни рабовладельцы и ярые адвокаты экспансии. Так, государственным секретарем был назначен Джеймс Бьюкенен, один из лидеров рабовладельцев. Участник мошеннических спекуляций государственными землями, активный инициатор аннексии Техаса Роберт Уокер получил пост министра финансов; рабовладелец Уильям Мерси — пост военного министра; известный реакционный историк США Джордж Бэнкрофт, по чьей инициативе и была выдвинута кандидатура Полка, занял пост морского министра. Кабинет состоял из одних рабовладельцев Юга, принадлежавших к демократической партии. И в самой демократической партии при Полке усилилось влияние южных рабовладельцев — после избрания Полка в эту партию вступило большое число крупных плантаторов, надеявшихся поживиться за счет земель, которые обещал присоединить новый президент. Ораторы Юга опять чувствовали себя хозяевами в палате представителей. Влияние Нью-йоркской группы северных демократов во главе с Ван-Бюреном ослабло. Представители северной группы демократической партии не получили ни одного места в правительстве; даже их пресса была закрыта. «Становилось все более ясным, что Юг и те, кто покровительствовал рабству, теперь должны были полностью приобрести зловещее влияние на правительство». И действительно, всю свою политику кабинет Полка строил с учетом только интересов рабовладельческих кругов.
Придя к власти, Полк тотчас же объявил себя противником установленного в 1842 г. протекционистского тарифа, в котором нуждалась промышленность Севера, опасавшаяся конкуренции европейских стран, в первую очередь Англии. Отстаивая необходимость введения низких тарифов, в которых были заинтересованы рабовладельцы, торговавшие с Англией, члены правительства Полка и их сторонники на Юге прибегали к безудержной демагогии, утверждая, что это мероприятие проводится в интересах «бедных классов», что, мол, высокие тарифы приводят лишь «к росту роскоши, привилегий, богатств и к возрождению в США нравов европейской аристократии».
После ожесточенной борьбы, вспыхнувшей вокруг билля о тарифе в палате представителей, он был принят большинством голосов — 114 против 95. Вскоре был принят закон Уокера, согласно которому в США с 1846 г. вплоть до 1861 г. действовал фритредерский тариф, наносивший значительный ущерб целому ряду отраслей промышленности, особенно шерстяной промышленности и производству железа. (Положение изменилось только после гражданской войны.) Кроме того, правительство Полка отказалось от проведения так называемых «внутренних улучшений», т. е. постройки железных дорог, каналов за счет общегосударственных средств. Именно в это время в США раздавались голоса, требовавшие, в частности, оказания федеральной помощи при постройке Тихоокеанской железной дороги. На все такие билли Полк безоговорочно налагал вето.
Внутренняя политика мало занимала правительство Полка. Основное внимание оно сосредоточило на вопросах внешней политики и экспансии. Как раз в эти годы США усилили проникновение в Латинскую Америку, Китай, Японию, увеличили торговлю с Европой и предприняли попытку купить у Испании остров Кубу за 100 млн. долл. Но основным в своей деятельности правительство Полка считало расширение территории США за счет земель соседних государств. Захват Орегона, Новой Мексики, Калифорнии, а по возможности и других территорий Полк объявил «великими задачами национальной политики». Но так как на некоторые из этих территорий имелись претенденты из Старого Света, пишет историк Перкинс, правительство Полка решило снова обратиться к доктрине Монро для оправдания североамериканских притязаний. Обстановка для этого была тем более подходящей, что в 1845 г. Англия и Франция вмешались в войну южноамериканских стран из-за Уругвая, нарушив тем самым принцип Монро.
2 декабря 1845 г. Полк направил свое первое послание в конгресс, основные положения которого состояли в следующем: успешному распространению американских поселений, образованию новых штатов и в целом возвеличению США как нации препятствуют европейские державы своим стремлением распространить на американский континент теорию равновесия сил (balance of power); искренне желая поддерживать добрые отношения со всеми нациями, США не могут равнодушно смотреть на европейское вмешательство в дела североамериканского континента и, если такое вмешательство последует, будут готовы отразить его во что бы то ни стало; США никогда не вмешивались в европейские дела и поэтому требуют подобного же исключения европейского вмешательства в дела Америки.
В послании подчеркивалось, что «американская система правления совершенно отлична от европейской. «Европейские державы, — писал Полк, — ревниво следят за тем, чтобы ни одна из них не стала сильнее других. Это заставляет их желать установления такого порядка, который они именуют «равновесием сил». Нельзя допустить, чтобы это было применено к североамериканскому континенту, особенно к Соединенным Штатам. Мы должны всегда придерживаться принципа, что сам народ этого континента имеет право решать свою собственную судьбу. И если какая-либо часть его, образующая независимое государство, пожелает присоединиться к нашей федерации, то этот вопрос будем решать только мы и это государство без всякого иностранного посредничества». Напомнив о доктрине Монро, Полк клятвенно заверил в преданности ей. «В настоящий момент, — говорилось в послании, — представляется подходящий случай повторить и утвердить принцип, установленный г-ном Монро, и выразить мое искреннее одобрение его мудрой и трезвой политике».
Что касается спора с Англией о разделе Орегона, президент Полк в том же послании заявил, что «никакой компромисс не удовлетворит США, что весь Орегон должен принадлежать США». Полк просил полномочий у конгресса аннулировать англо-американскую конвенцию 1827 г. о совместной оккупации Орегона. В дальнейшем Полк, опираясь на доктрину Монро и на силу американского оружия, сумел увеличить территорию Соединенных Штатов за счет мексиканских земель.
Послание президента Полка, откровенно провозглашавшее аннексионистскую программу США по отношению к соседним странам, вызвало тогда довольно бурную реакцию в капиталистических странах Европы. Английская «Таймс» иронически называла Полка «лордом манора», считающим другие американские страны своими копигольдерами. «Таймс» писала также, что теперь американское правительство открыто объявило о своем намерении завершить ограбление Мексики и что «подобные акты представляют собой опасность для всех наций». 12 января 1846 г. французский министр иностранных дел Гизо выступил в парламенте против воздержания европейских стран от вмешательства в дела Нового Света.
В самих Соединенных Штатах послание Полка, с восторгом встреченное рабовладельцами Юга, вызвало критику крайних вигов-аболиционистов, которые предупреждали, что политика, провозглашенная президентом, может повлечь страну «по пути ошибок и опасностей».
Обосновав с помощью доктрины Монро свое «право» на захват Орегона, Калифорнии и Новой Мексики, правительство Полка приступило к осуществлению своей внешнеполитической программы. В орегонском вопросе правительство Полка вначале решило идти напролом и требовать установления границы по параллели 54°40′. «Единственный способ усмирить Джона Булля, — заявил президент, — это смело глянуть ему прямо в глаза». Но большинство рабовладельцев Юга во главе с Калхуном стояли за более примирительную политику в отношении Англии. С ними была солидарна часть вигов, которая представляла те круги финансистов и коммерсантов, которые были заинтересованы в сохранении добрых отношений с Англией. К тому же США уже готовились к войне против Мексики, и спор об Орегоне был закончен подписанием 15 июня 1846 г. договора, по которому линией раздела между Канадой и США была признана 49-я параллель, к западу от Скалистых гор. За США была закреплена большая и лучшая часть Орегона. Так называемый «орегонский договор» по сути дела лишь юридически оформил передачу США области, которая фактически уже была занята североамериканскими переселенцами, оттеснившими англичан с их торговой компанией «Хадсонс Бэй Компани» из района реки Колумбии до 49-й параллели.
Следующей своей задачей правительство Полка считало развязывание войны против Мексики с целью отторжения ее территории на юго-западе и западе. Но так как Мексика, несмотря на то, что США уже захватили Техас, войны не начинала, американское правительство решило спровоцировать столкновение. В качестве предлога был использован вопрос о границе Техаса. Техасские мятежники актом от 19 декабря 1836 г. самовольно объявили Рио-Гранде южной границей Техаса. На самом же деле граница Техаса на юге проходила по реке Hyэcec. K западу и югу от этой реки земля принадлежала другому мексиканскому штату — Тамаулипас, не принимавшему к тому же никакого участия в техасском мятеже. Как говорил впоследствии, в мае 1846 г., Севранс, член палаты представителей от штата Мэн, «на страну, лежащую за пределами Нуэсес, техасцы имеют не больше прав, чем на другие мексиканские земли — Нуэво-Леон, Сакатекас или Дуранго».
Однако, несмотря ни на что, в мае 1845 г. генерал Захария Тэйлор получил секретный приказ двинуться со своими войсками из Западной Луизианы в Техас якобы для охраны южных и западных границ Техаса. Приказ военного министра США Бэнкрофта от 15 июня 1845 г. извещал Тэйлора, что «крайним пунктом его продвижения будет выбранная им самим позиция близ устья Рио-Гранде», т. е. уже на территории Мексики.
Вскоре большая часть регулярной армии Соединенных Штатов в составе 5 полков пехоты, 4 артиллерийских полков и полка драгун — всего около 4 тыс. человек — была стянута к самой южной точке Техаса, местечку Корпус Кристи, близ устья реки Нуэсес, готовая двинуться в соседний мексиканский штат Тамаулипас. В связи с этими военными приготовлениями правительства вигская газета в Вашингтоне «Нэйшнл интеллидженсер» объявила в августе 1845 г., что Полк намерен развязать войну с Мексикой. «Готовящаяся оккупация территории до Рио-Гранде, — писала эта газета, — будет не чем иным, как вторжением в Мексику.., наступательной, а не оборонительной войной». Даже историки, оправдывающие экспансию США в прошлом, вынуждены признать, что «притязания Техаса на Рио-Гранде как границу было в высшей степени сомнительно. Продвижение Тэйлора через Нуэсес было продвижением на спорную территорию, которая могла служить лишь предметом для переговоров, но не объектом оккупации».
В то же время в Мексиканский залив и на Тихий океан были направлены военно-морские эскадры. В июне 1845 г. Коннер, командующий эскадрой в Мексиканском заливе, получил секретный приказ военного министра США, предписывавший «в случае войны» овладеть в первую очередь мексиканскими портами Тампико и Веракрус. Командующий тихоокеанской эскадрой коммодор Слоут должен был захватить Сан-Франциско и другие тихоокеанские порты. В письме военного министра коммодору Слоуту говорилось по этому поводу: «Мексиканские порты на Тихом океане открыты и беззащитны. Как только вы убедитесь, что началась война с Мексикой, вы должны немедленно овладеть портом Сан-Франциско, блокировать и занять другие порты, насколько позволят это сделать находящиеся в вашем распоряжении силы».
Все эти факты неопровержимо свидетельствуют о том, что война с Мексикой планомерно подготовлялась американским правительством. Необходимо при этом заметить, что Калифорния с ее плодородными землями, благоприятным климатом и выгодным географическим расположением издавна притягивала взгляды торговцев, промышленников и рабовладельцев США. Суда американских купцов, занятых торговлей ценной пушниной, которую они выменивали у туземных племен и вывозили в Китай и другие страны, появлялись у берегов Калифорнии уже с 1789 г. С начала XIX столетия суда, груженные мехами, а также китобойные суда из Новой Англии все чаще и чаще заходили в калифорнийские гавани за провиантом и топливом. Губернатор Калифорнии жаловался на «надменность и наглость» американских китобоев, посетивших Калифорнию в 1799 г.
После экспедиции Льюиса и Кларка, прошедших по реке Миссури через Орегон к Тихому океану, в Соединенных Штатах возрастает интерес к Дальнему Западу. В 1824 г. появилась первая мехоторговая фирма в Монтеррее. Основал ее один из крупных американских торговцев на тихоокеанском побережье — Уильям Альден Гейл. В 1826 г. Джедедия Смит, член меховой компании Скалистых гор «Рокки Маунтин Фэр Компани», организовал первую сухопутную экспедицию в Калифорнию, которая начала свой маршрут от Большого Соленого озера и достигла Сан-Диего на Тихом океане. Не спрашивая разрешения у мексиканского губернатора и не обращая никакого внимания на соблюдение паспортных формальностей, экспедиция Смита двинулась через всю страну в поисках ценной пушнины. В последующие годы американское правительство под предлогом «научного исследования» местности направляло в Калифорнию одну экспедицию за другой. С начала 40-х годов XIX века растет наплыв переселенцев из США в Калифорнию. К 1845 г. американская колония в Калифорнии насчитывала уже 800-900 человек, расселившихся в основном в долине реки Сакраменто и близ Монтеррея. Многие из них захватили большие участки земли, чувствовали себя независимо и даже вмешивались в политическую жизнь Калифорнии, провоцируя местные перевороты. Типичным примером являлся крупный предприниматель капитан Джон Саттер, купивший у русского правительства форт Росс. Саттер построил военные укрепления для защиты своего обширного владения в 50 тыс. акров, где содержались тысячи голов рогатого скота и лошадей. Все слуги Саттера были вооружены, причем оружие изготовлялось тут же, в небольших оружейных мастерских.
Еще при президентах Джексоне и Тайлере правительство США несколько раз безуспешно пыталось купить у Мексики за бесценок Калифорнию. В октябре 1842 г. была сделана первая попытка захватить Калифорнию. Командующий американской эскадрой на Тихом океане Джонс, поверив слухам о том, что уже началась война США с Мексикой, овладел Монтерреем и объявил об аннексии Калифорнии Соединенными Штатами. Вашингтонское правительство поспешило тогда ликвидировать этот инцидент ввиду его преждевременности, но он неожиданно открыл планы США в отношении этой территории Мексики.
Накануне войны с Мексиканской республикой в Калифорнии по примеру Техаса готовился мятеж американских колонистов, в котором видную роль играл американский консул в Монтеррее, богатый торговец Томас Ларкин, обосновавшийся в Калифорнии в 1832 г. Свое назначение консулом США в Монтеррее в 1844—1845 гг. купец Ларкин получил вместе с инструкцией государственного департамента подготовить почву для аннексии Калифорнии Соединенными Штатами Америки. Коммодору Слоуту было приказано установить контакт с Ларкиным и помочь ему в его маневрах. В то время как армия Тейлора продвигалась к Рио-Гранде, в Калифорнию был послан отряд под командованием капитана Джона Фрэмонта, неоднократно побывавшего в Калифорнии с «научными целями» и хорошо изучившего страну. Во время похода Фрэмонта политические деятели и газеты рабовладельческого Юга развернули кампанию с требованием немедленного захвата Калифорнии и распространения «свободных» американских институтов на Запад, к Тихому океану.
Североамериканцы начали проникать и в Новую Мексику. Помимо рабовладельцев в овладении этой территорией была заинтересована торговая буржуазия штата Миссури, которая за десятилетие, предшествовавшее войне США с Мексикой, завоевала рынки северо-западных мексиканских районов, торговый оборот с которыми достигал уже одного миллиона долларов в год. Богатый американский торговец Джозия Грэгг в своей книге «Торговля прерий, или дневник торговца из Санта-Фе» свидетельствует, что товары в Мексике сбывались вдвое дороже их действительной стоимости и что прибыль за период с 1822 по 1843 г. возросла с 10 до 20%.
Соединенные Штаты уже давно помышляли об аннексии Новой Мексики. Эта область неоднократно подвергалась нападениям вооруженных банд из США. В июне 1841 г. ее пытался захватить большой отряд под командованием полковника Хью Маклеода, но был разгромлен мексиканскими войсками. Начиная с 1846 г. США готовились к захвату Новой Мексики.
Чтобы скрыть от общественного мнения подготовку агрессивной войны против соседней страны, правительство Полка возобновило переговоры о покупке мексиканских территорий. Незадолго перед этим были восстановлены дипломатические отношения между США и Мексикой, разорванные после аннексии Техаса. В ноябре 1845 г. в Мексику был направлен послом агент рабовладельцев Джон Слайделл, член сената от штата Луизиана, видный политический деятель Юга. Карл Маркс дал следующую уничтожающую характеристику этому рьяному защитнику рабовладельческих порядков: «Обладая редкими способностями плести интриги, неутомимостью и выдержкой, бессовестностью и бесцеремонностью, но в то же время осторожный, скрытный, никогда не выступающий прямо, а всегда идущий извилистыми путями, — Слайделл был душой конклава южных заговорщиков». Маркс далее отмечает, что именно благодаря интригам Слайделла Полк сделался президентом. Вот этому лицу и было поручено вести переговоры с мексиканским правительством. Слайделлу дана была инструкция исходить в переговорах прежде всего из требования удовлетворения так называемых «претензий» граждан США, которым был якобы нанесен ущерб во время мексиканских переворотов. Сумма этих «претензий» оценивалась примерно в 6 млн. долл. Если Мексика не сможет заплатить (а в этом правительство Вашингтона было абсолютно уверено, зная о состоянии мексиканских финансов), Слайделл должен был потребовать в качестве компенсации передачи США Калифорнии и Новой Мексики. За Калифорнию правительство США предлагало Мексике 25 млн. долл., за Новую Мексику — 5 млн. долл., причем в эту сумму включалось и возмещение так называемых «претензий», которое в случае продажи Мексикой своих северных земель США брали на себя. Как писал Полк в своем дневнике, «главной целью миссии Слайделла была покупка Верхней Калифорнии и Новой Мексики». Что же касается спорной территории между Нуэсес и Рио-Гранде, то вопрос о ней обсуждению не подлежал, так как считался решенным: данная территория принадлежит Техасу, и Мексика должна с этим молчаливо согласиться.
Оскорбительный для Мексики характер этих предложений, снисходительный тон, которого Слайделл должен был согласно инструкции госдепартамента придерживаться при переговорах с мексиканским правительством, — все это говорило о том, что миссия его была задумана явно с провокационной целью и должна была служить ширмой, под прикрытием которой США готовились развязать войну против Мексики. Недаром английская «Таймс» писала по этому поводу, что «Слайделл был послан в Мексику с инструкциями весьма далекими от мирных целей». Это подтверждал и довольно недвусмысленный тон президентского послания, зачитанного конгрессу три недели спустя после отъезда Слайделла, когда в Вашингтоне еще ничего не знали, как его встретили в Мексике. В своем послании конгрессу Полк туманно намекнул, что существуют его «обиды и невозмещенный ущерб, нанесенные как американским гражданам, так и американскому флагу». Далее он сослался на заявление президента Джексона, сделанное в феврале 1837 г., в котором говорилось, что «эти обиды должны оправдать в глазах всего мира немедленную войну». И, наконец, открыл карты, заявив, что, «если миссия Слайделла потерпит неудачу, он будет рекомендовать конгрессу… принятие таких мер, какие будут соответствовать обстоятельствам». Это звучало уже как откровенная угроза Мексике.
Между тем в Мексике росло возмущение захватнической политикой США и грубыми домогательствами вашингтонского правительства. Население Мексики понимало, что Слайделл едет в Мексику, чтобы оказать нажим на правительство. Общественное мнение было крайне возбуждено; повсюду расклеивались плакаты, гласившие, что Слайделл приехал купить Техас и Калифорнию и что переговоры с ним будут равноценны государственной измене. В такой обстановке мексиканское правительство, состоявшее из членов партии модерадос во главе с генералом Хосе Хоакином Эррерой, не решилось принять Слайделла как полномочного представителя США. «…Мексика, — заметил Маркс, — отказалась вести переговоры с подобным субъектом».
В конце декабря 1845 г. в Мексике произошел очередной переворот и власть захватили консерваторы во главе со своим лидером, генералом Мариано Паредесом, под командованием которого находилось более 8 тыс. человек. Бывший президент Эррера и все его единомышленники бежали из столицы. Сторонники Паредеса, рассчитывая сыграть на антиамериканских настроениях, нараставших в стране после аннексии Техаса, провозгласили себя преданными патриотами. В своем манифесте они обещали, что новое правительство со всей энергией развернет подготовку войны против «узурпаторов» Техаса, чтобы восстановить целостность национальной территории.
12 января 1846 г. в Вашингтоне было получено сообщение Слайделла о том, что правительство Эрреры отказалось принять его. На следующий же день был отдан приказ генералу Захарии Тэйлору немедленно двинуться из Корпус-Кристи к устью Рио-Гранде. Одновременно государственный секретарь США Бьюкенен в связи с полученными известиями о смене правительства в Мексике рекомендовал Слайделлу попытаться вручить свои верительные грамоты главе нового правительства, президенту Паредесу. 17 февраля 1846 г. Полк информировал свой кабинет, что если Слайделла не примет и Паредес, то он, Полк, будет просить у конгресса полномочий использовать «агрессивные меры» против Мексики.
8 марта 1846 г. армия США под командованием генерала Тэйлора выступила из Корпус-Кристи, пересекла границу Техаса и вторглась на территорию Мексики. На пути к небольшому городу Пойнт Изабель генерала Тэйлора встретила депутация от гражданских властей Северного Тамаулипаса, вручившая ему протест против вторжения американских войск на территорию, которая «никогда не принадлежала мятежному Техасу». В протесте говорилось, что марш Тэйлора рассматривается как «открытие военных действий против Мексиканской республики и что жители Тамаулипаса никогда не согласятся отделиться от Мексики и войти в состав Соединенных Штатов».
Не обратив внимания на протест жителей, Тэйлор продолжал двигаться вперед, и 24 марта американские захватчики были уже на левом берегу Рио-Гранде, в 11 милях от Матамороса. Командование мексиканских войск на севере объявило, что присутствие Тэйлора на мексиканской территории автоматически создает состояние войны, и потребовало, чтобы войска США отступили к Нуэсес. В ответ американский генерал приказал воздвигнуть напротив города Матаморос мощные укрепления, получившие название «форт Браун», батареи которого были направлены на город, и блокировал Рио-Гранде, чтобы прекратить снабжение мексиканских войск. «Если занятие левого берега Рио-Гранде-дель-Норте, — писала «Таймс», — было просто незаконным действием со стороны американского генерала, то блокада Матамороса, города, расположенного на правом берегу реки, была уже прямой агрессией, посягательством на территориальные права Мексики».
Хотя американская армия давно уже вторглась в пределы Мексики, правительство США не спешило с формальным объявлением войны. Оно хотело вызвать столкновение с мексиканскими войсками, чтобы свалить вину за развязывание войны на Мексику. Агрессоры уже тогда прибегали к таким приемам, как свидетельствует в своих мемуарах лейтенант четвертого полка армии Тэйлора, будущий президент США Улисс Грант: «Нас послали спровоцировать сражение, однако было важно, чтобы его начала Мексика. Было сомнительно, что конгресс объявит войну, но если бы Мексика атаковала наши войска, президент мог бы объявить войну, поставив конгресс перед свершившимся фактом… После этого немного нашлось бы деятелей, которые отважились бы противиться войне». Далее Грант отмечает: «Но, так как Мексика не выражала никакого желания начать наступление в сторону Нуэсес, чтобы изгнать захватчиков со своей территории, интервенты должны были приблизиться на достаточное расстояние и тем самым сделать нападение на них неизбежным. В соответствии с этим и начались приготовления для переброски армии с Рио-Гранде в окрестности Матамороса». Грант сообщает также, что среди солдат и офицеров армии Тэйлора не наблюдалось никакого боевого энтузиазма. Многие были недовольны действиями правительства.
Оккупация американскими войсками «спорной» территории между Нуэсес и Рио-Гранде, входившей в штат Тамаулипас, а также блокада мексиканских портов на Тихом океане и в Мексиканском заливе вынудили правительство Мексики объявить 23 апреля 1846 г. войну США. Мексиканские войска начали переправляться через Рио-Гранде, чтобы очистить территорию, захваченную войсками неприятеля. 26 апреля на левом берегу Рио-Гранде-дель-Норте произошла первая стычка мексиканской кавалерии с небольшим отрядом драгун, посланных на разведку из американского лагеря; один офицер и шестнадцать американских солдат были убиты, остальные попали в плен. 8 и 9 мая при Пало Альто и Ресака де ла Пальма на левом берегу Рио-Гранде произошли уже настоящие сражения между войсками генерала Тэйлора и мексиканской армией под командованием генерала Аристы. Мексиканские войска, хотя по численности и превосходили почти вдвое войска США, потерпели поражение и отступили к берегам Рио-Гранде. Уже в этих сражениях большую роль сыграла американская артиллерия, которая оказалась намного лучше мексиканской. Потери мексиканской армии составили 522 человека. Отряд Тэйлора потерял 177 человек убитыми и ранеными.
Президент Полк, еще ничего не зная о начале военных действий, готовил послание конгрессу об объявлении войны. 8 мая 1846 г. в столицу возвратился Слайделл и в беседе с Полком заявил, что США осталось применить «только силу, одну силу». Он торопил с проведением быстрых и энергичных действий. Полк решил объявить войну на том основании, что Мексика не платит по так называемым «претензиям» американских граждан и что она оскорбила США, отвергнув миссию Слайделла. В этот момент в Вашингтон пришло долгожданное известие о стычке 26 апреля, и президент мгновенно изменил характер своего послания, рассчитывая сыграть теперь на национальных чувствах американцев. Бесцеремонно исказив действительные факты, он заявил 11 мая 1846 г. конгрессу, что мексиканцы якобы перешли границу США, вторглись на их территорию и «пролили американскую кровь на американской земле». Президент потребовал от конгресса немедленного объявления войны Мексике и предоставления кредитов.
Конгресс принял билль, согласно которому на войну ассигновалось 10 млн. долл. и санкционировался набор 50 тыс. волонтеров. За этот билль в палате представителей проголосовали 174 члена (против — 14), в сенате — 42 (против — 2), трое воздержались. 13 мая 1846 г., т. е. спустя четыре месяца после того, как американские войска начали интервенцию против Мексики, Соединенные Штаты объявили войну.
Главной опорой Полка в этой войне были рабовладельческие штаты долины Миссисипи, которые снарядили большую часть волонтерных рот. Крупная буржуазия Севера охотно поддержала рабовладельцев в вопросе войны с Мексикой, так как сама была заинтересована в приобретении новых территорий. Сторонников войны оказалось много не только среди членов демократической партии, но и среди вигов — партии, представлявшей в основном интересы буржуазии. Эти круги мечтали о захвате природных богатств Мексики, ее портов и гаваней как на побережье Мексиканского залива, так и на Тихом океане. Подобные стремления отразил, например, в своем выступлении в конгрессе США 10 февраля 1848 г. сенатор Андервуд в связи с обсуждением билля о дополнительном наборе войск для продолжения войны с Мексикой. «Обильная продукция мексиканских шахт и рудников, лесов и полей, — заявил он, — обогатит нашу торговлю и увеличит доходы, вот почему мы должны желать аннексии Мексики».
Необходимо отметить, что в США уже тогда составлялись проекты канала, который соединил бы два океана. Первоначально предполагалось прорыть такой канал через перешеек Теуантепек, по реке Коатцакоалькос, т. е. на территории Мексики. Американский историк Рипли подтверждает, что эти проекты были тесно связаны с политическими планами США по завоеванию Мексики.
Характерным представителем тех капиталистических кругов Севера, которые попустительствовали рабовладельцам и поддерживали их внешнеполитическую программу, был сенатор от штата Иллинойс Стефан А. Дуглас, богатый человек, связанный с владельцами железнодорожных компаний, один из лидеров северной группы демократической партии.
В палате представителей, затем в сенате, куда он был избран в 1847 г., Стефан Дуглас яростно защищал политику демократической партии и Полка, нападая на тех, кто обвинял президента в нарушении конституции, выразившемся в развязывании войны против Мексики. Дуглас полностью оправдывал аннексию Техаса и войну против Мексики, которую он считал даже «оборонительной» со стороны США.
Но эта грабительская война, развязанная рабовладельцами, была крайне непопулярна в народе США. Даже в конгрессе существовала довольно внушительная оппозиция, усилившаяся в ходе войны. Характерно, что на ноябрьских выборах 1846 г. в конгресс было избрано большинство, враждебное правительству Полка и его политике войны. Оппозицию представляла группа вигов-аболиционистов, «сознательных вигов», или, как их еще называли, «мексиканских вигов», которые стойко и последовательно выступали в защиту прав Мексики, обвиняли президента, начавшего войну без согласия конгресса, в нарушении конституции. Они называли эту войну преступной и варварской, поскольку ее цель — отторжение мексиканских территорий и установление рабства там, где его не было.
Эта часть вигов отражала интересы передовых кругов американской промышленной буржуазии и широких народных масс. Представителями этой группы были такие депутаты, как член палаты представителей от штата Огайо Джошуа Хиддингс, Хадсон из Массачузетса, Фикклин и др. С вигами-аболиционистами часто объединялись и члены демократической партии из северных штатов для борьбы с представителями рабовладельцев. 28 мая 1846 г., выступая в палате представителей, депутат от штата Мэн Севранс сказал: «Я считаю, что мексиканцы сражаются на Рио-Гранде с целью самозащиты, и если они оказали серьезное сопротивление Тэйлору, то это делает им только честь».
Против захватнической войны с Мексикой в конгрессе выступал выдающийся деятель американской демократии, будущий президент США Авраам Линкольн, избранный в 1846 г. в палату представителей от вигов штата Иллинойс. В предложенной им резолюции разоблачалось лживое утверждение президента о том, что территория, на которой начались военные действия, была американской. Линкольн доказал, что эта территория являлась исконно мексиканской землей, которая сначала принадлежала Испании, а после войны за независимость — Мексиканской республике, что США сами это неоднократно признавали в договорах, заключенных в свое время с Испанией и Мексикой. Линкольн выдвинул против президента и его единомышленников обвинение в провоцировании войны с Мексикой. Против войны голосовал бывший президент США Джон Куинси Адамс, назвав ее «наиболее несправедливой войной».
Следует отметить, что и среди депутатов, проголосовавших за билль о войне, многие были несогласны с президентом в том, что войну начала Мексика. Показательно и то, что некоторые наиболее дальновидные лидеры южан, понимая всю остроту обстановки, стали менее пылко выступать в защиту рабства и продолжения войны в Мексике. Когда билль о войне проходил через сенат, такой видный деятель рабовладельцев, как Джон Калхун, хранил молчание из боязни, что разоблачение захватнических стремлений южан может восстановить против них всю страну и «повредить власти рабовладельцев». Сенатор Бентон осуждал продвижение к Рио-Гранде и вступление США в «агрессивную войну». Даже в старых южных штатах существовало опасение, что «экспансия зашла слишком далеко и присоединение столь большой территории еще больше обострит внутреннюю борьбу». Оппозиция правительству Полка усиливалась по мере продолжения войны, по мере того, как росли расходы и приходили известия о гибели американских солдат.
Против этой несправедливой войны активно выступил рабочий класс США. В мае 1846 г. рабочие Нью-Йорка организовали митинг протеста. Участники митинга заклеймили войну, организованную рабовладельцами и их союзниками, живущими «в роскоши и праздности за счет труда рабочих». Такие же митинги происходили в Бостоне, Лоуэлле и других городах США. В этом же 1846 г. в городе Линке (штат Массачузетс) состоялась конференция Ассоциации рабочих Новой Англии, которая осудила распространение рабства на новые территории как «величайший позор». Делегаты заявили от имени всех рабочих Новой Англии, что они «не возьмут в руки оружие ради поддержки южных рабовладельцев».
От населения восточных, средних и западных штатов в конгресс поступали многочисленные петиции, требовавшие прекращения войны. Под одной петицией, длиной в 108 футов, стояла 2931 подпись. Петиционеры требовали вывода войск из Мексики, полного возмещения причиненного ей ущерба, назначения уполномоченных для скорейшего заключения прочного и справедливого мира. Жители Индианы, Огайо, женщины Леоминстера, Массачузетса, Кеннебэнка, Мэйна требовали положить конец этой «настоящей агрессивной войне и вывести войска». В некоторых штатах трудящиеся еще резче осуждали агрессивную политику рабовладельцев. Газета «Таймс» сообщает, например, о восстании 8 мая 1846 г. негров-рабов в Пенсаколе (Флорида) в связи с отправкой их в Мексику.
Отношение американского народа к войне против Мексики отражала прогрессивная печать того времени. В первые же дни после официального объявления войны одна из самых передовых американских газет того времени, редактировавшаяся Горацием Грили, «Нью-Йорк дейли трибюн», обратилась к своим читателям со следующим воззванием: «Американский народ! Правители стремятся ввергнуть тебя в пучину преступлений и бедствий… Проснись и задержи руку убийцы, иначе будет слишком поздно избежать ответственности за это кровавое дело! Устраивай митинги! Протестуй! Действуй!» Позже та же газета писала: «Весь мир знает, что Мексике была навязана эта война и что наш народ выступает сейчас как грабитель».
Крупный американский историк Макмастер приводит ряд характерных высказываний газет различных штатов в период войны: «Стать волонтером или дать хотя бы один доллар на эту войну — моральное преступление против Бога и человечества» («Хаверхил газетте Массачузетс»); «Пусть каждый останется в стороне от беззаконной, непопулярной, проклятой Богом войны, и она скоро закончится» («Нью Гэмпшир стейтсмен»); «Мы можем как угодно говорить об этой войне, можем кричать, радоваться, иллюминировать наши города — все равно эта война остается несправедливой, завоевательной, причиняющей огромное зло» («Бостон Сентинел»); «Ни один из агрессоров Европы или Азии для оправдания своей агрессивной политики не прибегал к столь фальшивым и лицемерным предлогам, как это сделали мы по отношению к Мексике» («Кеннебек джорнал»).
Безоговорочно осудили войну с Мексикой аболиционисты США. Против этой войны выступала «Партия свободы», о которой уже упоминалось выше. Один из ее руководителей, видный деятель аболиционизма Фредерик Дуглас назвал эту войну «наиболее позорной, зверской и несправедливой войной», состряпанной «нашим президентом-рабовладельцем».
Много лет спустя президент Улисс Грант в своих мемуарах также характеризовал войну США с Мексикой как «одну из самых несправедливых войн, которые когда-либо вела сильная нация против слабой».
Таким образом, передовые люди Соединенных Штатов никогда не считали войну с Мексикой «естественным способом расширения» своего государства, как это тщатся изобразить современные историки американского империализма. Народ США с самого начала заклеймил эту войну как несправедливую и грабительскую. Однако он не смог добиться ее прекращения, так как у власти тогда находились рабовладельцы и крупная буржуазия, заинтересованные в продолжении войны.