Грабежи и насилия захватчиков вызвали жгучую ненависть мексиканского народа. Крестьяне толпами покидали свои деревни при приближении врага, оставляя пустые дома, где уже «нельзя было достать горсточки пшена или маиса». «Оставшиеся в городе семейства, — отмечал в своем дневнике Циркель, — живут взаперти, навещают друг друга лишь по вечерам и выезжают лишь к ранней обедне. Раз только нам удалось видеть этих неприступных испанок, когда мы с музыкой и барабанным боем проходили по городу и когда женское любопытство, уступив национальной ненависти, заставило их выйти на балконы домов, чтобы посмотреть северных варваров, как они называют американцев».

После вторжения армии генерала Скотта народная война охватила и южные штаты Мексики. 15 мая 1847 г. американская дивизия под командованием генерала Уорта (4200 человек при 13 орудиях) вступила в Пуэблу, второй по величине город Мексики, резиденцию духовенства. Городские власти не организовали никакой обороны, хотя в их распоряжении имелись богатейшие средства и людские резервы. Более того, навстречу генералу Уорту аюнтамиенто (городской совет) Пуэблы выслал депутацию, которая униженно заявила о своем смирении и покорности и просила гарантий своей собственности. Вступление американских войск в город муниципальные власти приветствовали салютом. Епископ Пуэблы Васкес немедленно нанес визит американскому генералу. Уорт издал манифест, в котором обещал гарантировать собственность церкви. Ходили слухи о том, что высшее духовенство не будет возражать против присоединения Мексики к США. Раболепие церковников Пуэблы явилось еще одним ярким примером предательства господствующих классов Мексики в годы войны с Соединенными Штатами. По словам Уорта, «с самого начала своего прибытия в Пуэблу американцы ни в чем не испытывали нужды, потому что маклеры, всякого рода дельцы и помещики открыто предлагали им все, в чем они нуждались. Даже из Мехико приезжали торговые агенты и заключали контракты с командованием американской армии на поставку продовольствия и предоставления кредита».

Но большинство мексиканского народа продолжало героическую борьбу против оккупантов. Особенно широкий размах народная война приняла в штате Веракрус. В районе дороги, идущей от города Веракрус до столицы Мехико, по которой следовали войска и обозы американской армии, развернули боевые действия десятки партизанских отрядов. Один из первых отрядов организовал полковник Хуан Ребольедо. Известны имена таких предводителей партизан, как полковник Хуан Климако, полковник Мариано Сенобио, священник Хосе Антонио Мартинес, Хуан Абурто, Леонардо Ликон и многих других. Общая численность партизан составляла примерно 800 человек. Особенно прославился отряд, возглавляемый бедным священником Селедонио Домеко де Хараута. Американским войскам «почти на каждом шагу приходилось встречаться с более или менее сильными их (герильясов) партиями; все горные теснины, все переправы должно было брать силою». В конце мая 1847 г. отряды Харауты, Сото, Гарсии и Васкеса напали на один из американских отрядов, убили 102 человека, захватили шесть повозок, 126 лошадей и мулов, четыре ящика с оружием, 28 баррелей вина и водки, 23 тюка с товарами. 31 мая отряд Ребольедо атаковал американский отряд в ранчо Лас Анимас, в окрестностях Халапы, и отбил у американцев более 200 мулов и лошадей.

В эти дни ни одна американская повозка, ни один отряд не могли проехать от Веракрус до Мехико, не подвергнувшись нападению герильясов. Партизаны зорко сторожили дорогу. В начале июня 1847 г. из г. Веракрус отправился большой американский обоз в составе 400 повозок и более тысячи мулов, груженных продовольствием, снаряжением, деньгами (300-500 тыс. долл.) для армии. Обоз конвоировали 1200 человек с 6 пушками под командованием полковника Макинтоша. В Пасо де Овехас на конвой напали партизаны. Завязался ожесточенный бой. Партизаны убили и ранили много американцев, сожгли 40 повозок, захватили знамя, 40 палаток и проч.. На помощь обозу из г. Веракрус был послан большой отряд под командованием генерала Кэдуоладера, а вслед за ним отряд генерала Пиллоу. С большим трудом и потерями обоз был доставлен в Пуэблу. Это событие обсуждалось на заседании американского правительства 13 июля 1847 г. Президент обвинил во всем Скотта, который, по его мнению, оставил тыл незащищенным, чем и воспользовались партизаны.

В июле 1847 г. другой отряд в 3 тыс. человек под командованием генерала Пирса на пути из г. Веракрус в Халапу был атакован пять раз. Когда Пирс прибыл в Пуэблу, численность его отряда сократилась до 2429 человек. Около 600 человек пали от рук партизан или заболели желтой лихорадкой. 6 августа из г. Веракрус вышла бригада в тысячу человек с двумя шестифунтовыми орудиями под командованием майора Лалли. Бригада эскортировала 64 повозки. Ей понадобилось целых две недели, чтобы покрыть расстояние всего в 100 километров. 20 августа Лалли прибыл в Халапу, потеряв 106 человек убитыми и более 200 ранеными в результате четырех атак: в Пасо де Овехас, в Пуэнте Насьональ, в Серро-Гордо и в Лас Анимас. Потери же партизан, которыми командовал Хуан Сото, участник обороны Альварадо, были ничтожны.

Поле действий партизан не ограничивалось окрестностями главного пути от г. Веракрус к столице. «Где бы ни были американские войска, они везде встречали герильясов». Партизаны держали постоянную связь с жителями окружающих городов и деревень и пользовались их всесторонней поддержкой. Жители города Веракрус, например, снабжали партизан сведениями о продвижении американских войск и содержании их обозов, а так как партизаны всегда имели своих разведчиков в городах, то информацию они получили еще до отправления конвоя.

Массовый характер приняло партизанское движение и в штате Табаско, который летом 1847 г. вновь подвергся нападению флота США. В 1847 г. коммодору Перри удалось, наконец, овладеть почти всеми портами в южной части Мексиканского залива. Американцы снаряжали экспедиции на полуостров Юкатан с тем, чтобы использовать в интересах США разгоревшуюся там гражданскую войну (крупные помещики-латифундисты Юкатана пытались отделиться от Мексики в столь трудный для нее час, когда она вела борьбу против североамериканской агрессии).

Захватывая южномексиканские порты, Перри одновременно собирал по поручению правительства США информацию о практической возможности прорытия морского канала через перешеек Теуантепек. В середине июня 1847 г. эскадра Перри, получив значительное подкрепление, вновь появилась на реке Грихальва в штате Табаско. Пока американские суда поднимались по реке, местные партизаны, укрывшись в густом чаппарале по берегам реки, подвергли их обстрелу.

В девяти милях от столицы штата Табаско Перри высадил десант в 1100 человек с десятью орудиями, который тут же атаковали партизаны, пытавшиеся преградить ему путь. В ответ на эти действия американские суда подвергли город орудийному обстрелу.

22 июля Перри покинул Табаско, оставив здесь гарнизон в 420 человек и несколько судов. Партизаны окружили город и открыли огонь по врагу. Тогда по приказу Перри оккупанты сожгли 250 домов, угрожая уничтожить оставшуюся часть города.

Стремясь разгромить основные силы партизан, американские части направились 30 июня 1847 г. в селение Тамультэ, где находилась партизанская штаб-квартира. Деревня была занята и разрушена. Но, однако, дальше этого пункта морским пиратам Перри продвинуться в штате Табаско не удалось. Более того, вскоре пришлось оставить и столицу штата, так как американский гарнизон все время чувствовал себя там на положении осажденного.

До самого конца войны флот США в Мексиканском заливе удерживал в своих руках лишь побережье и некоторые порты, да и то с большим трудом, так как все время подвергался атакам партизанских отрядов.

Для борьбы с партизанами американское командование создало специальный отряд в составе 400 человек из уголовных преступников во главе с неким Домингуэсом, который до этой войны был предводителем шайки разбойников. «Генерал Скотт, зная, чего можно ожидать от этого сборища опытных и знающих страну разбойников, назначил им жалованье, определил форму (зеленые мундиры и круглые шляпы, красный шарф, кривую саблю, карабин и пику) и употреблял их для всех возможных разведываний…». В американских войсках этот отряд называли «спай компани» (шпионская рота). Он принял участие в походе армии Скотта на Мехико. Шайка Домингуэса возбудила в стране всеобщую ненависть. Сами американцы, в том числе и генерал Скотт, признавали, что никому из этой шайки нельзя будет после окончания войны остаться в своем отечестве.

По мере продвижения американской армии в глубь страны патриотическое движение нарастало и война против захватчиков принимала все более народный характер. Величайший энтузиазм и готовность идти на жертвы царили в мексиканском народе особенно накануне и во время боев за столицу Мехико.

В июне — июле 1847 г. перед началом сражений в долине Мехико вновь состоялись тайные переговоры между представителями Санта-Анны и уполномоченными американского правительства. Посредниками выступили члены британской миссии в Мексике. Тактика английского правительства в это время сводилась к тому, чтобы склонить Мексику к уступкам Соединенным Штатам и поскорее добиться заключения мира, чтобы по крайней мере предотвратить захват всей страны. Особое рвение в этих переговорах проявлял британский генеральный консул Макинтош, владевший в Мексике многими рудниками и получивший от Санта-Анны монетные дворы в аренду на несколько лет.

От имени правительства США переговоры вел старший клерк госдепартамента Никлас Трист, специально присланный в мае 1847 г. в армию Скотта с проектом мирного договора, содержавшим требования США. Характерно, что Трист был снабжен инструкциями действовать тайно и добиваться уступки мексиканских территорий путем подкупа, взяток. Для этой цели президент Полк добился через конгресс специального ассигнования в 3 млн. долл. При обсуждении билля об этих трех миллионах в конгрессе сенатор-виг Миллер возразил: «Я нисколько не сомневаюсь в том, что Санта-Анна или другие подобные друзья президента возьмут эти деньги. Но получим ли мы подобным путем честный, почетный мир? Этот мир будет запятнан подкупом и предательством». Однако в феврале 1847 г. билль все-таки прошел 115 голосами против 106. Рипли вынужден признать, что «такова была обычная практика ведения дипломатических дел, санкционированная правительством США». Было также решено, что ответственность за расходование этих денег перед комитетом конгресса, в случае если таковой будет назначен для расследования дела, возьмет на себя командование армии, отнеся эти средства на счет одного из полков. Все это свидетельствует о том, к каким низким и нечистым приемам прибегала дипломатия США при совершении сделок о так называемых «покупках» чужой территории, столь часто практиковавшихся в истории США («покупка» индейских территорий, Луизианы, обеих Флорид и т. д.).

Агенты Санта-Анны потребовали сначала уплатить 1 млн. песо, причем 10 тысяч немедленно, в качестве предварительного условия для открытия официальных переговоров, указав, что эта сумма «необходима для подавления сопротивления в конгрессе, где Санта-Анна не имеет большинства голосов, готовых его поддержать при заключении мира». Источники свидетельствуют о том, что Санта-Анна получил от американского командования свои 10 тыс. долларов. Затем, чтобы запугать своих соотечественников и склонить общественное мнение страны в пользу заключения мирного договора на американских условиях, Санта-Анна в письме к Скотту в конце июля 1847 г. предложил ему вновь начать военные действия, занять одно из внешних укреплений мексиканской линий обороны, а затем уже вывесить флаг перемирия и открыть переговоры. Однако героическая оборона Мехико, стойкость и самопожертвование, которые проявили мексиканские патриоты, защищая сердце своей родины, расстроили все эти планы.

Большинство историков считают, что Санта-Анна уже тогда был готов совершить акт открытого национального предательства и продать американцам требуемую ими часть мексиканской территории, но не смог этого осуществить в обстановке всеобщего патриотического подъема и ненависти к захватчикам, а также в результате подозрений его в измене, которые были тогда широко распространены в Мексике. Впрочем, то, что не удалось ему в 1846—1848 гг., Санта-Анна осуществил в 1853 г., продав США долину Месильи.

В начале августа 1847 г. почти вся армия генерала Скотта, за исключением гарнизонов, оставленных в г. Веракрус, Халапе и Пероте, была сконцентрирована в городе Пуэбла. С прибытием из Веракрус 6 августа последнего подкрепления под командованием генерала Франклина Пирса армия США в Мексике насчитывала около 14 тыс. человек. В сражениях за столицу приняли участие 10,5 тыс. человек, сформированных в четыре дивизии под командованием генералов Уорта, Твигга, Пиллоу и Куитмана.

Мексиканская армия состояла из регулярных частей, батальонов национальной гвардии, прибывших из разных штатов защищать столицу, партизанской дивизии крестьянского вождя Хуана Альвареса, курсантов военного училища и, наконец, батальона иностранцев. Общая численность мексиканской армии составляла примерно 20 тыс. человек. Армии помогали трудовое население столицы и крестьяне из близлежащих индейских селений; они рыли окопы, сооружали баррикады на подступах к столице и даже изготовляли оружие и обмундирование для солдат. Видную роль в организации обороны столицы играл губернатор штата Мехико Олагуибель, член партии пурос. Но мексиканцам по-прежнему не доставало оружия и боеприпасов. На каждого солдата приходилось в среднем не более 15 патронов. К тому же план сражения, составленный Санта-Анной, носил чисто оборонительный характер. Дивизию Альвареса он умышленно отправил на второстепенный участок, изолировав ее от других частей и лишив всякой инициативы. Санта-Анна отказался вооружить население столицы и соседних районов (Толука, Акапулько и другие), которые посылали отряды для защиты столицы. В ряде мест было сорвано строительство укреплений. «План Санта-Анны, — пишет Роа Барсена, — был рассчитан на поражение».

Город Мехико лежит в долине, носящей то же название, и окружен болотами, озерами и холмами вулканического происхождения. Дорога, по которой следовала армия Скотта, идет от побережья через Халany и Пуэблу в горах, а затем спускается в долину. Продвигаясь прямо по этой дороге, американская армия могла бы быстрее всего подойти к городу. Санта-Анна ждал Скотта на перешейке между двумя озерами Чалько и Хочимилько, к востоку от Мехико. Наиболее сильные укрепления были возведены в 8,5 мили от столицы, на холме Эль Пеньон, полностью контролировавшем путь с востока, а также у деревушки Мехикальсинго. На Эль Пеньоне находилась и штаб-квартира Санта-Анны.

Обогнув холм Эль Пеньон направо, можно было достигнуть Мехико по северной дороге через Гуадалупе-Идальго, но этот путь был более тяжел, так как надо было проделать 40-мильный марш вокруг озера Тескоко. К тому же северные подступы к Мехико хорошо охранялись частями регулярной мексиканской армии и национальными гвардейцами под командованием генерала Валенсии. Что касается юго-западных и западных подступов к столице (наибольшее значение из них имел замок на скале Чапультепек в двух милях от города), то они были гораздо слабее укреплены. Как и предвидели мексиканские инженеры, заранее предупреждавшие об этом Санта-Анну, Скотт не стал атаковать мексиканские позиции в направлении Эль Пеньона и Мехикальсинго. Он повернул со своей армией на юг по утопающей в грязи дороге между озерами и склонами гор и затем вышел на проезжую дорогу, ведущую из Мехико в Акапулько.

Вечером 15 августа 1847 г. американцы двинулись к югу от озер Чалько и Хочимилько. 17 августа Уорт занял городок Сан-Августин. Мексиканское командование, узнав о том, что Скотт собирается атаковать юго-западные и западные подступы к столице, стало поспешно перебазировать свои войска и строить укрепления на пути американских войск — на мосту и у монастыря Чурубуско, в четырех милях к югу от столицы. Штаб-квартира Санта-Анны была переведена в Сан-Антонио. Наперерез американским войскам была послана дивизия генерала Валенсии, которая заняла позиции близ деревни Контрерас. Три американских бригады под командованием генералов Смита, Кэдуоладера и Райли в ночь с 19 на 20 августа обошли дивизию Валенсии с флангов и зашли ей в тыл, отрезав от столицы. Утром подошли другие американские войска и окружили Валенсию со всех сторон. Почти вся армия Скотта приняла участие в сражении при Контрерас.

Санта-Анна, будучи осведомлен о том, в каком тяжелом положении оказался Валенсия, не пришел к нему на помощь. В результате дивизия Валенсии была полностью разгромлена подавляющими силами противника. «Дорога на столицу, — пишет Рипли, — на протяжении мили от лагеря Валенсии была буквально завалена убитыми и ранеными». Случай с Валенсией еще раз убеждает в предательстве Санта-Анны.

После разгрома Валенсии Санта-Анна оставил Сан-Анхел и Сан-Антонио и стремительно отступил к укреплениям в Чурубуско, где в тот же день, 20 августа, произошло новое кровопролитное сражение. Во время этой битвы мексиканцы заняли позиции на реке Чурубуско, берега которой были искусственно приподняты для предотвращения наводнения и усажены рядами агав. К югу от реки в нескольких стах метрах лежали разбросанные дома деревни Чурубуско, а среди них — монастырь, построенный из камня. Монастырь прикрывал правое крыло мексиканских позиций. Этот пункт удерживал генерал Ринкон, имевший в своем распоряжении 3 тысячи человек и семь орудий. Главные силы армии во главе с Санта-Анной были размещены на левом фланге, у моста через реку Чурубуско, а также вдоль реки и в кукурузных полях к северу от нее. За исключением позиции Ринкона, мексиканская армия не успела как следует подготовиться к обороне, так как она только что присыла из Сан-Анхела и Сан-Антонио.

Еще не все мексиканские части подошли, как уже завязался бой. Сначала он шел у моста Чурубуско, затем у монастыря. Американцы поставили цель — вклиниться и отрезать защитников монастыря от основных сил, расположившихся у моста. Вскоре основные силы под командованием Санта-Анны отступили к асьенде Лос Порталес (1,5 мили от Чурубуско), но героические защитники монастыря, окруженные со всех сторон, продолжали сражаться с непреклонной решимостью, несмотря на то что их положение было уже безнадежным. За мексиканскую свободу сражались и иностранцы.

В битве у монастыря Чурубуско покрыл себя славой батальон Сан-Патрисио, состоявший из англичан, немцев, ирландцев, поляков и американских солдат регулярной армии, перешедших на сторону мексиканцев. Батальон Сан-Патрисио возник в первые дни войны и принимал участие почти во всех сражениях на стороне мексиканской армии. В битве у Чурубуско сан-патрисианцы, сражавшиеся вместе с двумя батальонами мексиканской армии, три раза срывали белый флаг, который приказал выставить мексиканский командир генерал Ринкон, чтобы прекратить кровопролитие. Многие сан-патрисианцы погибли в этом бою. Над теми, которых удалось взять в плен (65 человек), по приказанию генерала Скотта была учинена жестокая расправа. Сражение у Чурубуско закончилось поражением мексиканской армии. Однако победа дорого досталась врагам. За один день армия Скотта потеряла 1052 человека, в том числе 76 офицеров. По свидетельству сенатора Рамиреса, главной причиной поражения все считали предательство Санта-Анны и бездарность и трусость мексиканских генералов и военачальников.

После поражения у Чурубуско Санта-Анна собрал в Национальном дворце своих министров и заявил о необходимости заключить перемирие. Посредниками при переговорах с американским командованием снова выступили английские дипломаты (Макинтош, Торнтон и др.). 23 августа было заключено перемирие и в Толуке начались переговоры о мире. Американские представители во главе с Тристом предъявили ультиматум, потребовав передать США более двух третей всей территории, не считая Техаса. Грабительские условия, предложенные американцами, вызвали бурю негодования среди населения Мехико. Толпы народа собирались на улицах, забрасывали камнями появлявшихся американцев с криками: «Смерть янки!»

По условиям перемирия Санта-Анна согласился обеспечить американскую армию продовольствием, фуражом и проч. Но, когда спустя два дня после перемирия на улицах Мехико появился первый обоз из американских повозок, его немедленно окружили толпы городской бедноты и забросали камнями. Возницы вынуждены были повернуть назад. И только под охраной присланного Санта-Анной отряда уланов обоз еле добрался до места назначения.

Чтобы не усиливать недовольство народа, Санта-Анна предложил американцам вывозить продовольствие ночью на мулах в сопровождении американского конвоя.

Народ продолжал требовать отклонения ультиматума и организации энергичного отпора захватчикам. Патриоты выражали готовность идти в армию, чтобы защищать родину. Отдельные граждане, хунты, города, штаты посылали в столицу протесты: в них осуждалась политика Санта-Анны, которого все считали виновником поражений и позорных переговоров с американским командованием. 22 августа группа депутатов конгресса, членов партии пурос, во главе с Фариасом приняла в Толуке протест. Подписавшие его депутаты отказались прибыть в Мехико, «поскольку их вызвали ратифицировать договор, заключенный под пушками врага». Губернатор штата Мехико Олагуибель в своем протесте писал о желании и способности мексиканцев вести войну до полного изгнания захватчиков. Одновременно он опубликовал обращение к населению своего штата, призывая его оказать сопротивление интервентам. Всеобщее возмущение народа поведением Санта-Анны выразил депутат конгресса Рамон Гамбоа, который в своей речи от 27 августа обвинил главнокомандующего в измене и потребовал привлечения его к суду. Боясь всенародного восстания, правительство Санта-Анны вынуждено было отвергнуть американские условия.

Срок перемирия истек 7 сентября. На следующий день начались военные действия у массивных каменных зданий длиной в полкилометра, известных как Молино-дель-Рей (Королевская мельница). Американцы стремились овладеть этим пунктом, так как получили сведения, что здесь мексиканцы отливали пушки. (Как выяснилось впоследствии, там ничего не было найдено кроме старых форм для литья.) Молино-дель-Рей защищала национальная гвардия из штатов Каретаро, Пуэбла, Оахака под командованием генерала Леона. Гвардейцы тщательно забаррикадировали двери, окна и ворота, пробили в стенах бойницы для мушкетов, плоские крыши окружили брустверами из мешков с песком. Строительством укреплений Молино-дель-Рей, как и других пунктов вокруг столицы, руководили инженеры — подполковник Хуан Капо, капитаны Хуан Эспехо, Хоакин Коломбрес, которые приняли непосредственное участие в сражениях.

Регулярная армия во главе с генералом Пересом находилась к западу от Молино-дель-Рей на расстоянии 500 ярдов в укрепленном каменном здании Каса Мата. Между ними близ северо-западного угла Молино-дель-Рей находилась батарея из трех орудий. В тылу за рвами, насыпями и кустами агав, среди глинобитных домов размещалась пехота. Еще дальше к западу от Каса Мата, у асьенды Моралес, стояли соединения народного ополчения Хуана Альвареса, которые Санта-Анна все время держал вдали от места главных боев. Всего Молино-дель-Рей защищало 4 тыс. человек. Численность американских войск была примерно такая же (3447 человек), но у американцев было вдвое больше артиллерии (9-10 орудий).

На рассвете 8 сентября 1847 г. армия Скотта приступила к штурму Молино-дель-Рей, но встретила самое упорное сопротивление его защитников. В ходе боя некоторые позиции по нескольку раз переходили из рук в руки. Особенное мужество проявили 700 солдат и офицеров, засевших на крышах и в домах Молино-дель-Рей и Каса Мата. Несмотря на то что уже был вывешен белый флаг, они продолжали стрелять по врагу. Мексиканцы никогда не забудут подвиг бедного ремесленника Маргарито Суасо, знаменосца одного из полков. Умирая на поле боя, он обернул знамя вокруг своего тела и прикрыл одеждой, чтобы оно не досталось врагу. В ходе сражения американское командование смогло создать перевес сил, доведя численность своих войск до 5 тыс. человек, в то время как ряды мексиканцев таяли. Санта-Анна, как всегда, прибыл с резервами, когда сражение уже закончилось.

И, хотя мексиканцы потерпели поражение, они нанесли значительный ущерб врагу. За один день 8 сентября погибло 787 американских солдат и офицеров. Один из участников этого сражения — полковник Хитчкок назвал захват Молино-дель-Рей «пирровой победой». Взятие Молино-дель-Рей практически ничего не дало американской армии. «Несмотря на тяжелые потери, — отмечает Рипли, — до занятия столицы было так же далеко, как перед началом сражения». К тому же, не выдержав огня из замка Чапультепек и с асьенды Моралес, американцы вынуждены были тут же оставить поле битвы и отступить на свои исходные позиции в Такубайю. «Молино-дель-Рей, — пишет далее Рипли, — вызвало упадок духа в американской армии».

В боях за столицу наиболее героической страницей явилась оборона Чапультепека, находившегося уже в непосредственной близости от города. От Чапультепека в Мехико шли акведуки и две дороги через предместья Белен и Сан Косме. Мексиканская армия, стоявшая вокруг Чапультепека, насчитывала в целом 6 тыс. человек, но фактически в его обороне принял участие лишь гарнизон замка, состоявший из 2 тыс. пехотинцев и курсантов военного училища под командованием генерала Николаса Браво, активного участника войны за независимость.

На рассвете 13 сентября американцы открыли по Чапультепеку огонь из всех своих батарей и почти вся американская армия в количестве 6800 человек пошла на штурм замка. Браво запросил подкреплений у Санта-Анны, который находился в Аффаро, но последний оставил просьбу без внимания. Две мексиканские бригады под командованием Пенья-и-Баррагана и Рангеля, стоявшие на дороге из Такубайя к северу от Чапультепека, отказались двинуться с места без приказа Санта-Анны. Поэтому сопротивление американской атаке с запада оказал лишь гарнизон замка и отряды, залегшие к западу от него. Остальные части так и оставались на своих позициях, пока замок не пал. По мере того как иссякали боеприпасы, ослабевал огонь мексиканских батарей, защищавших замок. Когда американцы при помощи подъемных лестниц забрались на стены замка, борьба перешла в рукопашную. Были пущены в ход сабли, ножи, штыки, дубинки. Почти все защитники Чапультепека геройски погибли. Ворвавшись в замок, американские солдаты и офицеры зверски убивали оставшихся в живых мексиканцев. Во время этого дикого разгула были убиты генерал Хуан Н. Перес, инженер-полковник Хуан Крисостомо Кано и другие отважные герои Чапультепека. Героически погиб на своем посту при защите нижних батарей на дороге Такубайя полковник индеец Фелипе Хикотенкатль, командовавший батальоном города Сан-Бласа. По словам Рипли, его героическая смерть «делает честь благородным тласкаланцам, чье имя он носит».

После сдачи Чапультепека бои продолжались на дорогах вдоль акведуков и у постов Сан Косме и Белен, охранявших столицу. Поддерживаемые арками тяжелой старинной кладки, акведуки представляли удобное укрытие как для атакующих, так и для обороняющихся. В боях за Чапультепек и посты Сан Косме и Белен американская армия потеряла 900 человек. Всего в боях за столицу было убито 2703 американца, из них 383 офицера, в результате чего армия Скотта сократилась более чем на одну треть и насчитывала теперь немногим больше 6 тыс. человек.

Положение этой немногочисленной армии, стоявшей перед большим городом, защищенным мощными стенами крепости Сиудадела, было довольно сложным. К тому же она испытывала недостаток в снабжении.

В этот критический момент на помощь Скотту опять пришел Санта-Анна. Несмотря на то что в его распоряжении еще находилось 5 тыс. пехотинцев и 4 тыс. кавалеристов, он решил вывести войска из столицы. В час утра 14 сентября мексиканская армия оставила город, отступив по северной дороге к Гуадалупе-Идальго. Санта-Анна не разрешил выдать населению столицы даже холодное оружие.

14 сентября 1847 г. вражеские войска ворвались в столицу. Сопротивление им оказали только горожане-патриоты. Превратив в неприступные крепости дома и забаррикадировав узкие улицы, они открыли по американцам огонь с крыш, из окон и чердаков, забрасывая их камнями, бутылками и различными предметами. В ответ на сопротивление народа озверевшие враги разрушали целые кварталы, а жителей по приказанию главнокомандующего расстреливали без суда и следствия. Неравная борьба длилась три дня.

В то время как народные массы давали отпор американским захватчикам, муниципалитет столицы, духовенство и помещики раболепствовали перед ними, призывали народ к смирению и покорности, заверяли в «милосердии и благородстве Скотта и американской армии, которые не станут напрасно проливать мексиканскую кровь». Такая позиция, занятая клерикально-помещичьими кругами и верхушкой мексиканской буржуазии, помогла в дальнейшем американской армии расправиться с народным движением и удержаться в стране.

Американцы стали бесчинствовать в оккупированной столице. Азартные игры, распутство, грабежи магазинов, лавок, частных домов стали обычным явлением. Пьяные солдаты и офицеры, врываясь в дома, хватали все, что попадалось под руку: дорогие материи, плащи, холст, сахар, дамские мантильи и даже дамские чулки. Если жители оказывали сопротивление, их убивали. Часто завязывались кровавые уличные схватки. Войска захватчиков все более разлагались и превращались в банды мародеров и убийц. Как и в других городах, оккупанты глумились над национальными и религиозными чувствами мексиканцев — разрушали и оскверняли исторические памятники, храмы, дворцы. Центральные улицы превратились в мусорные свалки.

Поведение американской военщины окончательно дискредитировало ее не только в Мексике, но и вызвало возмущение на родине. Прогрессивная американская газета «Бостон Атлас» писала в те дни: «Мексиканская война окончательно свелась только к грабежам и убийствам. Эта война опозорила век, в который мы живем, и страну, быть детьми которой мы так гордимся». О бесчинствах американских солдат и офицеров в Мексике пишет и Рипли: «Ничто так не могло деморализовать войско, как оккупация большого и богатого города… Так случилось в Мексике, где грабежи совершались в первые дни оккупации».

Захваченная армией США столица должна была в месячный срок выплатить контрибуцию в 150 тыс. песо. В дальнейшем поборы увеличились. Так, в конце 1847 г. на город и штат Мехико была наложена новая контрибуция в 668 332 песо. В приказе № 376 от 15 декабря Скотт объявил, что вся страна считается военной оккупационной территорией и все налоги и доходы поступают в пользу американской армии, которая будет полностью содержаться за счет населения. Были введены новые налоги.

Американское командование стремилось захватить в свои руки добычу драгоценных металлов. Был запрещен экспорт золота и серебра из страны. Для сбора налогов и контрибуций посылались большие вооруженные отряды. Страна подвергалась настоящему разграблению. Все эти действия захватчиков еще более усиливали ненависть и враждебность к ним мексиканского населения.

Оккупация столицы не обескуражила мексиканских патриотов. Народная война продолжалась, разрастаясь все шире и шире. Почти одновременно со вступлением американских войск в столицу вспыхнуло восстание в соседнем городе Пуэбла. Жители города, объединившись с партизанским отрядом в 600 человек под командованием Реа, 13 сентября 1847 г. осадили американский гарнизон в Пуэбле во главе с полковником Чайлдсом. Осада длилась 28 дней, с 13 сентября по 12 октября. Мексиканцы полностью овладели городом, исключая казармы в Сан-Хосе, где находился осажденный гарнизон. Чтобы лишить гарнизон воды и продовольствия, партизаны обстреливали каждого, кто пытался пробраться к источнику или появлялся на улицах города. Они угнали 50 голов крупного рогатого скота, захваченного американцами.

22 сентября в Пуэблу с остатками своих войск прибыл Санта-Анна. Он тотчас же предложил Чайлдсу сдаться, обещая ему свободный проход к главным силам американской армии или в направлении замка Пероте. В противном случае Санта-Анна угрожал начать атаку, но это так и осталось пустой угрозой. 27 сентября партизаны, овладев двумя 6-фунтовыми орудиями неприятеля, возобновили огонь по Сан-Хосе.

Вскоре были получены известия о том, что из г. Веракрус движется американская колонна, и 1 октября Санта-Анна ушел из Пуэблы с 4 тыс. человек (якобы для того, чтобы закрыть проход Эль Пиньяль), забрав с собой орудия, отбитые партизанами у неприятеля. Однако попытка перерезать вражеские коммуникации в районе Пуэблы не удалась. 9 октября близ города Хуамантлой (между Пуэблой и Пероте) состоялось последнее сражение отряда Санта-Анны с американскими войсками под командованием генерала Лейна, шедшего из г. Веракрус, к которому в Халапе присоединился отряд майора Лалли. Потерпев поражение, Санта-Анна отступил. Вскоре после этого он сложил с себя полномочия и эмигрировал в Колумбию.

Мексиканцы прекратили осаду гарнизона только 12 октября 1847 г., когда в город вошел Лейн во главе 3-тысячного отряда. За время осады американцы потеряли 72 человека убитыми. Партизаны во главе c Pea организованно, с боями отступили в небольшую деревню Матаморос. В долину Мехико спустился знаменитый предводитель партизан Хараута, который принял участие в организации партизанских отрядов в районе столицы. Крестьянский вождь Хуан Альварес занял позиции близ Сультепека, конфисковал серебро на руднике в Тламаскальтепеке, захватил все оружие штата и объявил набор рекрутов в свой отряд. Интересно отметить, что даже такой деятель, как монархист Паредес, стремясь завоевать себе популярность среди народа, объявил себя сторонником продолжения борьбы за изгнание захватчиков.

В конце ноября 1847 г. оккупационная армия США насчитывала уже 43 059 человек, но ее положение было непрочным. Дислоцированная главным образом в столице, она часто оказывалась отрезанной от внешнего мира, так как партизаны буквально нависали на всех коммуникациях врага. По словам Скотта, все дороги вокруг Мехико «кишели герильясами». 13 октября Скотт издал приказ об учреждении усиленных постов на всем протяжении дороги от г. Веракрус. В Пуэнто Насиональ, Рио-Сан-Хуан, Пероте, Халапе, Пуэбла, Рио-Фрио расположились гарнизоны, общая численность которых к середине декабря 1847 г. составляла 15 тыс. человек, т. е. гораздо больше, чем принимало участие в захвате столицы.

С помощью местных муниципальных властей в конце 1847 г. Скотт приступил к созданию новой системы полиции, перед которой ставилась задача «хватать всех подозрительных — как вооруженных, так и безоружных», преследовать всевозможные «шайки» (т. е. партизан), жестоко карать тех, кто попытается покинуть ряды американской армии и перейти на сторону мексиканцев. Последнее обстоятельство не напрасно беспокоило генерала Скотта — в армии США, действительно, участились случаи дезертирства. По данным американского командования, из армии США до января 1848 г. дезертировало 4925 человек. Английская «Таймс» писала, что, в то время как партизанское движение в Мексике растет, среди войск США с каждым днем увеличиваются дезертирство и болезни.

Положение американских войск и гарнизонов с каждым днем становилось все более трудным не только в центральной Мексике, но и в других районах страны. Усиливалось партизанское движение на северо-востоке, где еще находилась армия США. Здесь мексиканские части, оставшиеся в тылу у врага, особенно после сражения у Буэна-Висты, объединились с местными крестьянами и наносили врагу сильные удары.

Во второй половине января 1848 г. активные боевые действия партизан развернулись в Новой Мексике и Калифорнии. Попытки флота и войск США захватить Нижнюю Калифорнию провалились. Мексиканские войска под командованием генерала Пиньеда дали достойный отпор захватчикам и осадили американский гарнизон в Сан-Хосе. Характерно, что партизаны не только вели бои против американских войск, но и нападали на усадьбы мексиканских помещиков и дома купцов, сотрудничавших с врагами. Так, 4 января 1848 г. в деревне Санта-Фе партизанский отряд во главе с Сенобио захватил 280 груженых мулов, принадлежавших мексиканскому торговцу Фернандесу Агудо, перевозившему свои товары под охраной американского конвоя во главе с полковником Майлсом. Мулы и товары на сумму 125 тыс. песо были конфискованы.

Партизанская война в Мексике продолжалась и после заключения мирного договора. Страх перед народным движением, которое могло перерасти в борьбу против собственных угнетателей, заставил господствующие классы Мексики пойти на принятие условий мирного договора, продиктованных американцами, несмотря на протест народа.

После того как Санта-Анна сложил с себя полномочия, власть в стране захватили модерадос, сторонники заключения мира с США. Временным президентом Мексики был назначен один из лидеров этой партии, председатель Верховного суда Пенья-и-Пенья. Такие видные деятели партии, как Лунс-де-ла-Роса, Эррера, бывший президент Мексики, Паласио, Мора-и-Вильямиль и другие, заняли ключевые посты в управлении государством. Выступая за заключение мира с США, модерадос ссылались на тяжелое военно-экономическое положение страны. В объяснительной записке по вопросу о мирном договоре между Мексикой и США, представленной в конгресс, министр иностранных и внутренних дел Луис-де-ла-Роса ратовал за прекращение партизанской войны, которая, по его мнению, была бы бессильной против организованных и дисциплинированных войск, имеющих в своем распоряжении все средства ведения войны. Решение вопроса о войне и мире было передано на рассмотрение мексиканского конгресса, который должен был собраться в Керетаро, временной резиденции нового правительства. Однако собрать необходимое число депутатов конгресса оказалось делом нелегким — настолько сильна была оппозиция политике модерадос. 21 января 1848 г. в Керетаро явились только 25 членов конгресса. Решительную борьбу против заключения грабительского договора с США развернули члены партии пурос, которые 28 ноября 1847 г. представили на рассмотрение конгресса программу, требовавшую продолжения войны против захватчиков в форме партизанской борьбы. Пурос утверждали, что страна имеет достаточно сил и горит желанием изгнать со своей территории наглых оккупантов. «Инертность и неспособность наших правителей, — писали они, — еще не означает бессилия мексиканской нации».

Не менее бурно вопрос о войне и мире обсуждался и в Соединенных Штатах. К концу войны в США раздавались голоса, требовавшие захвата всей Мексики. На этом настаивали многие плантаторы, капиталисты, видные политические деятели Юга и Севера, военные, пресса США. 30 ноября 1846 г. бостонская газета «Пост» писала, что Мексику «должна постичь судьба Польши». С предложением овладеть всей Мексикой выступал в январе 1847 г. в палате представителей депутат от Южной Каролины Симс. Правительство Полка также склонялось к захвату всей Мексики, или по крайней мере большей ее части. В послании конгрессу 2 декабря 1847 г. Полк требовал новых ассигнований и дополнительного набора 10 полков регулярных войск и 20 полков волонтеров для продолжения войны с Мексикой. Полк заявлял, что захват всей Мексики якобы необходим «для обеспечения национальной безопасности США в будущем».

Инструкции, данные Тристу в апреле 1847 г., казались теперь государственному департаменту недостаточными. Он решил усилить требования к Мексике. В соответствии с этим 6 октября 1847 г. Бьюкенен послал в Мексику приказ об отзыве Триста. В письме говорилось, что если Трист уже начал переговоры, то он должен их прервать, а если уже заключил договор, то должен прибыть с ним в Вашингтон. Но Трист лучше, чем президент, знал положение дел в Мексике. Поэтому он игнорировал последние директивы своего правительства и продолжал переговоры.

Кампания за аннексию всей Мексики, инспирированная главным образом экспансионистами-рабовладельцами, натолкнулась на мощный отпор со стороны американского народа — фермеров, рабочих, промышленников, передовой интеллигенции, прогрессивных депутатов американского конгресса. Открывшаяся в декабре 1847 г. сессия тридцатого конгресса, большинство в котором составляли виги, стала настоящим полем сражения. Депутаты-виги Клейтон, Гиддингс, Грин, Фикклин и другие требовали окончания войны и вывода войск из Мексики. Стремление рабовладельцев, прикрывавшихся «повелением свыше», захватить весь американский континент, сенатор Колламер сравнил с нашествием гуннов, фанатизмом крестовых походов, насильственным распространением магометанства, инквизицией. «Проект завоевания всей Мексики или части ее, — заявил он, — должен быть отклонен и наша армия должна возвратиться домой после подписания мирного договора». 85 голосами против 81 в палате представителей была принята резолюция, заклеймившая войну как «ненужную и противоречащую конституции».

Дебаты о войне против Мексики осложнялись вопросом о рабстве — будет или не будет оно введено на территориях, которые предполагалось отторгнуть от Мексики. Рабовладельцы требовали введения рабства в Новой Мексике и в Калифорнии или распространения на эти территории миссурийского компромисса 1820 г. Промышленники и фермеры со своей стороны стояли за принятие так называемого «условия Уильмота». Еще в самый разгар войны, 6 августа 1846 г., член демократической партии Дэвид Уильмот, фермер-фрисойлер из Пенсильвании, в связи с обсуждавшимся по предложению президента биллем об ассигновании 3 млн. долл. на уплату Мексике за Новую Мексику и Калифорнию внес в палату представителей поправку, ставшую знаменитой. Содержание поправки Уильмота состояло в том, что на всей территории, которая отойдет от Мексики, не должно существовать ни рабства, ни принудительного труда, кроме как в виде наказания за преступление, причем виновность подвергаемого этому наказанию лица должна быть надлежащим образом доказана. Палата представителей дважды принимала большинством голосов «поправку Уильмота», но рабовладельцы провалили ее в сенате путем обструкции. Несмотря на то что поправка Уильмота была отвергнута, она вновь и вновь предлагалась в конгрессе, и всякий раз ее обсуждение сопровождалось острейшей борьбой.

Партизанская война мексиканского народа и рост оппозиции политике рабовладельческого правительства внутри Соединенных Штатов заставили президента Полка отказаться от планов завоевания всей Мексики и поспешить с заключением мирного договора.

Мексиканской комиссии в составе Куэбаса, Кауго, Атристайна, выделенной для участия в переговорах о мире, было предложено в ультимативной форме принять условия договора, продиктованные США. Чтобы ускорить подписание договора, американская сторона часто прибегала к запугиванию и шантажу. Так, Трист неоднократно угрожал прервать переговоры. Генерал Скотт через британского поверенного передавал президенту Пенья-и-Пенья, что он готовится идти на Керетаро. Британские дипломаты со своей стороны убеждали мексиканское правительство, что «оба американца говорят всерьез и что единственный способ остановить их — это подписать договор».

2 февраля 1848 г. в местечке Гуадалупе-Идальго между представителями Мексики и США был заключен мирный договор. К США отошли Верхняя Калифорния, Новая Мексика, район нижней Рио-Гранде. Вместе с Техасом и «покупкой 1853 года» это составило примерно 2,5 млн. квадратных километров, т. е. больше половины всей площади Мексики. На этой территории впоследствии были организованы нынешние американские штаты: Техас, Калифорния, Аризона, Невада, Юта, Нью-Мексико, Колорадо и часть Уайоминга. В качестве «компенсации» за потерю громадных областей США выплачивали Мексике жалкую сумму в 15 млн. долл. и брали на себя обязанность удовлетворить все «претензии» американских собственников к мексиканскому правительству на сумму около 3 млн. долл.

Насколько мизерна эта сумма, свидетельствуют следующие данные, приведенные в докладе одного из лидеров партии пурос, депутата конгресса Мануэля Кресенсио Рехона. Если выразить в акрах количество земли, отторгнутой у Мексики США, то это составляет 384 364 757 акров. По действовавшим тогда в США законам акр самой плохой земли стоил 1 долл. 25 центов. Таким образом, минимальная стоимость отнятой США у Мексики земли равнялась 480 455 934 долл., не считая огромных запасов полезных ископаемых (золота, серебра, железа, ртути, каменного угля и т. д., которыми были богаты эти районы). По этому договору США получали право свободного и беспрепятственного плавания по Калифорнийскому заливу, по реке Колорадо ниже ее слияния с Джилой, право строить дороги, каналы, железные дороги в районе реки Джилы. Согласно одиннадцатой статье договора, США оставляли за собой «право» в любое время под предлогом борьбы с враждебными индейскими племенами вторгаться на мексиканскую территорию. В заключительной статье договора Соединенные Штаты с беспримерным лицемерием призывали Мексику в будущем избегать войн и все дальнейшие конфликты разрешать только мирным путем, укрепляя всеми силами добрососедские отношения.

10 марта 1848 г. американский сенат 38 голосами против 14 утвердил договор, заключенный в Гуадалупе-Идальго. После долгой и бурной дискуссии 19 мая 1848 г. договор был ратифицирован и депутатами мексиканского конгресса. За договор проголосовал 51 депутат против 35. 30 мая договор вступил в силу, а 12 июня последний американский солдат покинул мексиканскую столицу. В этот день с Национального дворца был спущен американский флаг и поднят мексиканский. После ухода американских войск страна вздохнула с облегчением.

Но несчастья Мексики на этом не кончились. Как справедливо заметил тогда Мануэль Кресенсио Рехон, «заключение договора было только отсрочкой новых территориальных потерь».

И действительно, уже в 1853 г., воспользовавшись статьей одиннадцатой договора Гуадалупе-Идальго, США захватили долину Месильи между реками Рио-Гранде и Колорадо. (Этот захват известен под названием «сделки Гадсдена».) Направив предварительно к границам Мексики 2 тыс. вооруженных солдат, США послали в Мексику своего представителя Гадсдена с ультимативным требованием о передаче США новой территории. По так называемому «договору Гадсдена» США получили участок земли размером в 140 тыс. кв. км (долина Месильи, современные южные части Аризоны и Новой Мексики). За эту территорию вначале была определена цена в 20 млн. долл., но после некоторых торгов в американском сенате Санта-Анне, только что опять захватившему власть в стране, было выплачено всего 10 млн. долл.. Прогрессивная печать США резко осудила эту мошенническую сделку. По «договору Гадсдена» США получали также право транзитных перевозок товаров, пассажиров, почты, переброски войск, военного снаряжения и проч. через мексиканский перешеек Теуантепек. После постройки в США трансконтинентальной дороги необходимость в этом пути отпала, но тем не менее он сохранял свое значение до 1937 г.