Письмо мадемуазель Кемпбелл все объяснило.

В первое мгновение Клод возмутился — своевольная особа, как она посмела! — но потом успокоился и даже почувствовал облегчение.

Первого помощника разбудил один из часовых, доложивший, что португальское судно уходит со стоянки вместе со шлюпкой, принадлежащей «Исабель». Клод бросился в капитанскую каюту и нашел на столе письмо.

Можно было, конечно, пуститься в погоню, но к чему это приведет? Мадемуазель Кемпбелл не захочет возвращаться, а португалец будет ее защищать — она наверняка уже поймала его в сеть своих чар, как губернатора, капитана Мэлфора и даже его, Клода… Зная мадемуазель Кемпбелл, можно не сомневаться, что она обязательно добьется своего — предупредит капитана о подписании мирного договора. И это очень радовало Клода.

Он не хотел ее отпускать по одной причине — из-за приказа Мэлфора. Клод слишком долго служил на флоте, чтобы столь вопиющим образом нарушить распоряжение командира — дисциплина и долг стали его второй натурой. Но старый служака отдавал себе отчет, в какой опасности находится человек, к которому за несколько месяцев совместного плавания он проникся глубоким уважением.

«И слава богу, что мадемуазель Кемпбелл взяла дело в свои руки», — с облегчением думал Клод. Если капитану Мэлфору еще можно помочь, то она это сделает, потому что более смелой и находчивой женщины нет на свете.

— Желаю удачи, мадемуазель, — прошептал француз, глядя в темноту.

Как и в первый раз, Витория встретила Дженну яркими красками и одуряющей жарой.

Дорога до острова заняла два дня, и все это время молодая женщина жила как на иголках. «Скорее, скорее! — мысленно подгоняла она корабль. — Только бы успеть!»

На закате второго дня, когда судно наконец бросило якорь в бухте Витории, к стоявшей на палубе Дженне подошел капитан.

— Почему у вас такой озабоченный вид? — спросил он. — Вы же так хотели вернуться домой.

— Я хотела спастись от пиратов, — уточнила она, — но мне предстоит ехать не домой, а к жениху… Видите ли, я обручена с одним джентльменом, которого совсем не знаю…

— Вы хотите сказать, что вам страшно? — лукаво улыбнулся капитан. — Ни за что не поверю.

— Разрешите мне сойти на берег, не дожидаясь утра.

— Пожалуйста, — пожал он плечами. — Вы достаточно хорошо заплатили, чтобы поступать по своему усмотрению.

— Вы получите еще, как я обещала…

— Обещания легко давать, но трудно выполнять. Я не в претензии — вы же попали в трудное положение.

— О, вы действительно благородный человек! — с радостным удивлением воскликнула молодая женщина.

— Только ради бога никому об этом не говорите, — ухмыльнулся португалец.

— Вы обязательно получите все, что я обещала, если не от моих родных, то…

— От человека, который скрывается от англичан? — перебил ее капитан.

Дженна изумленно воззрилась на него, не веря свом ушам.

— Я не глупец, сеньорита, — продолжал он, — и не поверил ни одному вашему слову, хоть вы и придумали складную сказочку. Но мне пришлась по душе ваша смелость.

— Вы женаты, капитан? — спросила Дженна, вновь обретя дар речи.

— Да, сеньорита.

— Ваша жена — счастливая женщина.

— Может быть. Только она все время ворчит, что я слишком много времени провожу в море.

— Почему же вы не берете ее с собой?

— А на кого оставить наших шестерых детей?

— О, ваша жена вдвойне счастливица — такой славный муж и столько детей! Спасибо вам, капитан, я не забуду, что вы для меня сделали.

— Не стоит благодарности, — португалец расплылся в довольной улыбке. — К тому же я не внакладе. А если, не дай бог, возникнут неприятности и выяснится, что вы прибыли на моем корабле, то я могу отговориться, что не знал, кто вы такая, и просто помог попавшей в беду женщине. С какой стати мне помогать властям? Они только и знают, что брать взятки.

— Где вас искать?

— Я из Порту-Алегри.

— Мы вас обязательно найдем, — пообещала Дженна, повторив про себя имя доброго капитана и его жены, чтобы не забыть.

Переодевшись в женское платье, она спустилась в лодку, и ожидавший ее Микки взялся за весла. Теперь оставалось только молиться, чтобы до встречи с Берком в Виторию не заглянули англичане или французы.

Утром Микки ушел на поиски Берка, оставив свою спутницу в гостинице, которую им порекомендовали как лучшую в городе. Дженна нашла, что, несмотря на простоту обстановки, там действительно неплохо — в ее номере стояла удобная кровать, а в широкое окно с моря дул прохладный ветер.

После ухода ирландца она спросила хозяина гостиницы, не сводившего с нее любопытных глаз, не заходил ли на остров английский корабль. Разговор шел трудно, потому что португалец, плохо понимавший ее ломаный испанский, не говорил ни по-французски, ни по-английски, но в конце концов выяснилось, что английского корабля он не видел.

Вернувшись к себе в номер, Дженна села у окна и стала ждать, глядя на бухту, которую в это время как раз покидало португальское каботажное судно.

Микки обещал вернуться часа через четыре. Молодая женщина порывалась пойти с ним, но он наотрез отказался взять ее с собой, заявив, что иначе он просто погибнет, защищая ее честь, поскольку собирается заглянуть в пивные, где женщине не место.

Время тянулось удручающе медленно… Казалось, прошла уже целая вечность, а ирландец все не возвращался. Дженна уже хотела отойти от окна, как вдруг в бухту вошел корабль. Она присмотрелась, и у нее замерло сердце — это был английский фрегат.

Она вскочила, бросилась к двери, но остановилась — куда бежать? Даже на таком маленьком островке, как Витория, свято соблюдалось правило: женщины не должны появляться в питейных заведениях без сопровождения. Вероятно, это особенно касалось тех сомнительных пивных, которым покровительствовали авантюристы. Дженна колебалась — нарушив это правило, она только привлечет к себе внимание. Что же делать? Надо подождать, посмотреть, что будет дальше. Может быть, английский корабль зашел на Виторию за водой и провизией? Вряд ли — это удобнее сделать в большом порту, например, Рио-де-Жанейро, где гораздо больший выбор.

Между тем англичане спустили на воду шлюпку, в которую сошел небольшой отряд солдат во главе с офицером в красной форме.

Что они будут делать в городе? Обойдут все гостиницы, расспросят жителей, заходил ли в порт «Ами»? Теперь у пиратского корабля другие название и флаг, но его размер, форма — их не изменишь. В Виторию не так часто заходят крупные суда, и «Ами» наверняка запомнили.

Господи, где же Микки? Знает ли он об английском корабле, сумел ли найти Берка или Алекса, да и здесь ли они? Но если они в Витории, то наверняка знают об англичанах — как в свое время появление «Ами», приход фрегата не мог остаться незамеченным, тем более что англичане и не думали маскировать своих мощных пушек.

Дженна бросила взгляд на свой дорожный мешок — ей пришло в голову еще раз воспользоваться мужской одеждой, но, поразмыслив, она передумала: среди бела дня у нее. нет шансов сойти за матроса.

Время шло, а Микки все не было. Молодая женщина снова взглянула в окно и похолодела — английские солдаты вместе с каким-то хорошо одетым джентльменом приближались к ее гостинице.

— Ты нарушил приказ! — гневно сверкнув глазами, рявкнул Берк.

— Миледи все равно сбежала бы, со мной или без меня. Такую остановишь, как же, — возразил Микки. Ему стоило большого труда отыскать берлогу Берка — маленькую грязную пивную с шаткими столами и стульями, которые, казалось, грозили развалиться от малейшей нагрузки. — Слушай, где капитан?

— Он велел дожидаться его здесь, а сам ушел за алмазами. Я снял комнату в доме у одного рыбака. — Берк снова нахмурился: — Но за каким чертом этой женщине понадобилось бежать?

— Леди Кемпбелл хотела предупредить вас, что англичане и французы подписали мирный договор, — встал на защиту Дженны кок, раздраженный непочтительным тоном товарища. Между ними с самого начала возникла неприязнь — отголосок давнего соперничества между ирландцами и шотландцами, усиленный завистью: близость Берка к обожаемому капитану была для Микки что кость в горле. — Кстати, это произошло еще до того, как мы захватили «Шарлотту».

Шотландец замер — кок принес очень, очень плохое известие. Не для него, Берка, и не для капитана, привыкшим к тяготам и лишениям, а для всех членов экипажа в целом: теперь их официально объявят пиратами, и они уже нигде на всем белом свете не найдут уголка, где можно было бы спокойно бросить якорь.

— Когда он возвращается? — спросил Микки и, когда Берк заколебался, не решаясь ответить, добавил: — Эй, ты забыл, что мы на одной стороне?

Но шотландцу не дали ответить: в пивную вбежал новый посетитель и стал о чем-то рассказывать — громко, взволнованно, бурно жестикулируя. Тотчас к Берку подошел высокий смуглолицый человек и на ломаном английском сообщил:

— В бухте бросил якорь английский корабль.

Берк вскочил, уронив хлипкий стул, который тотчас развалился на части, и, не говоря ни слова, ринулся вон. Микки метнулся за ним. Через каких-нибудь полчаса они уже были в порту. На их глазах от английского фрегата отделилась шлюпка с солдатами.

— Я должен предупредить леди Дженет, — бросил Микки и хотел уже бежать в гостиницу, но Берк его остановил:

— Не надо, она и сама все скоро узнает, а ты можешь себя выдать, и тогда англичане узнают, что мы в городе.

— Но она…

— Она — дочь лорда Кемпбелла, поэтому англичане не сделают ей ничего плохого. Самое главное сейчас — предупредить капитана.

Микки задумался. Конечно, если англичане застанут его с миледи, будет очень плохо. Но кто знает, на какой отчаянный шаг она решится, если не сообщить, что ее предостережение дошло до Берка?

— Нет, я иду к миледи, — решительно сказал ирландец.

— Как знаешь, — буркнул Берк, — но помни — ты рискуешь головой.

Добравшись до гостиницы, Микки оглянулся — английская шлюпка причалила, и из нее вышли офицер и штатский, к которым тотчас подошел человек в белом костюме, похожий на колониального чиновника. Больше не теряя времени, ирландец вошел в гостиницу с черного хода и поднялся наверх.

Леди Дженет открыла дверь после первого же стука.

— Микки, наконец-то! — ахнула она. — Ну как?

— Я нашел Берка. Он ждет капитана и, когда тот появится, предупредит его о договоре.

— Спасибо, спасибо тебе! — молодая женщина пожала ему руку так горячо, как будто он, по меньшей мере, спас ей жизнь.

Микки только кивнул и смущенно отвел глаза. Дженна же поспешила к окну — англичане уже стояли у дверей гостиницы. Должно быть, им сказали, где искать белокожую даму из Англии.

Она обернулась к ирландцу:

— Скорее уходите, англичане уже здесь. Где мы можем встретиться?

— Пойдемте со мной, миледи!

— Нет, они знают, что я здесь, и если не найдут, то начнут разыскивать, а это нам совсем ни к чему. Так где же мы можем встретиться?

Микки наморщил лоб, напряженно соображая, и через секунду сказал:

— Я буду подходить сюда, к задней двери, каждую ночь перед самым рассветом.

С этими словами он выскользнул из комнаты и бросился вниз по лестнице. Закрывая за собой заднюю дверь, он услышал за спиной топот солдатских сапог.

Поспешно поправив прядь, выбившуюся из пучка на затылке, Дженна надела маленькую кружевную шляпку, которую предусмотрительно захватила с «Исабель», и разгладила на платье складки. От волнения у нее дрожали руки. Особенно ее тревожил человек в штатском, сопровождавший военных. Кто он такой, почему приплыл сюда вместе с солдатами?

Может быть, все еще обойдется… Вдруг эти люди просто ищут, где остановиться? Нет, это маловероятно… Главное — ни в коем случае не допустить ошибки. Но что делать? Вернуться вместе с ними? Если нет, то под каким предлогом? И не решат ли англичане, видя ее нерешительность, начать охоту за «похитителем»?

Как можно его бросить, забыть обо всем, что ей дали эти несколько недель свободы?

В дверь комнаты постучали. Облизнув пересохшие губы, Дженна открыла — у порога стояли несколько мужчин: лейтенант флота, солдаты и один штатский, который окинул ее внимательным взглядом с головы до ног. Дженна вновь ощутила давно забытое напряжение — ей показалось, что незнакомец сейчас уставится на «дьявольскую метку».

Напрасное опасение — его взгляд не задержался на родимом пятне.

— Леди Дженет? — спросил незнакомец, снова поглядев ей в глаза.

— Да.

— Я Дэвид Мюррей. Слава богу, мы наконец вас нашли!

Алекса лихорадило, все тело будто горело в огне.

Он больше не чувствовал раненой ноги — от чудовищной боли она просто онемела. Или он заставил себя не чувствовать ее усилием воли? До города всего несколько часов пути — так сказал священник. Падре, оказывается, иезуит, а португальцы и испанцы не любят иезуитов, поэтому он не хочет заходить в город. Придется завершить сделку где-нибудь поблизости, если, конечно, не подведет нога и хватит сил…

После того как они спустились с холмов, жара стала совершенно нестерпимой — порывы прохладного морского воздуха до этого места не доходили; кроме того, на путешественников набросились тучи насекомых.

— Сеньор, — обратился к Алексу падре, — мне кажется, вам нужно отдохнуть.

— Некогда, — хватая ртом воздух, прохрипел тот. — Я должен успеть… к приходу… корабля…

Он двигался вперед только благодаря безумному желанию снова увидеть Дженну, чей образ все время стоял у него перед глазами: нежное лицо, которое как будто начинало светиться изнутри, когда он подходил к ней, чарующая улыбка и упрямый наклон изящной головки…

Пальцы капитана сжали лежавший в кармане мешочек — его содержимое и то, что несет падре, обеспечит сытую, благополучную жизнь для Мэг и Робина, свободу для Дженны, безопасность для него самого… Но разве он сможет жить без Дженны, без детей?

Раньше ему казалось, что самое лучшее — поскорее отослать их подальше от себя, от опасностей, которые он может на них навлечь; он даже не мог представить, что будет так по ним тосковать. «Надо поторапливаться — ради Дженны, ради детей», — твердил он про себя. Ах, если бы не проклятая нога и не слабость во всем теле…

На вечернем привале Алекс не смог проглотить ни крошки, ему хотелось только пить и спать.

— Вы обязательно должны поесть, сеньор, — настаивал священник, но капитан только покачал головой.

Падре озабоченно потрогал его лоб и нахмурился:

— Э, да у вас, кажется, потная немочь…

— Что это та… — хотел спросить Алекс, но не успел договорить: свет у него в глазах померк, и все вокруг поглотила тьма.

— Как вы меня нашли? — ошеломленно пробормотала Дженна, опускаясь на стул, когда Дэвид Мюррей вместе с лейтенантом зашли в комнату.

— Не имеет значения, — махнул рукой ее жених. — Главное, вы живы. Пираты… э-э… не причинили вам вреда?

— Нет, — потупившись, тихо ответила она. — Ни мне, ни моей компаньонке.

— Слава богу! — воскликнул Мюррей. — Я очень боялся за вас: говорят, это отпетые негодяи. Как вы здесь оказались?

— Меня отпустили возле одной деревушки к северу отсюда, и я направилась в Виторию на одном португальском судне… Но как здесь очутились вы, мистер Мюррей?

— До нас дошла весть о подписании мирного договора, — ответил он. — Вы не приехали в условленный срок, а в наших местах распространился слух о пиратах. Через некоторое время одно английское судно подобрало плантатора с женой, которые сообщили, что вы вместе с ними попали в плен к каперам. Но среди освобожденных пленников вас не было… Кто, кроме меня, мог о вас позаботиться? Вот я и отправился искать вас на военном корабле, который охотился за пиратами.

Дженна слушала, не веря своим ушам. Его появление, его рассказ ошеломили молодую женщину: оказывается, он ее ждал, беспокоился, даже отправился на поиски… Но самое удивительное — вопреки ее опасениям, Дэвид Мюррей не обратил никакого внимания на родимое пятно! Правда, на «метку» не обращали внимания ни Алекс, ни остальные моряки с «Ами», но они были сделаны из совсем другого теста, нежели те шотландцы и англичане, с которыми ей обычно доводилось общаться. Дэвид Мюррей — иное дело, она не знала, чего от него ожидать. Однако лицо жениха тоже не дрогнуло, когда его взгляд скользнул по ее правой руке. Похоже, его совершенно не волновало, что его невеста «меченая»!

Дженна вдруг осознала, что ее это тоже больше не волнует: она уже давно не испытывала болезненного желания прикрыть руку или спрятаться от чужих глаз, как это было дома долгие, долгие годы. Да что там — от былой затворницы в ней не осталось и следа: она начала познавать мир, пусть не совсем так, как мечталось раньше, но все равно ее существование наполнилось смыслом и самыми разнообразными радостями, так что каждое мгновение ее нынешней, полной опасностей и приключений жизни доставляло ей острое удовольствие. И вот теперь новый поворот — приезд Дэвида Мюррея…

Дженна внимательнее пригляделась к своему жениху. Рыжеволосый, голубоглазый, с красноватой кожей и морщинками вокруг глаз — то ли от жаркого барбадосского солнца, то ли от смешливости, — с большим улыбчивым ртом, он не был писаным красавцем, но в его облике ощущались большая внутренняя сила и природное обаяние.

— Как, вы оставили ради меня дом и детей? — спросила она, памятуя о том, что именно осиротевшие дети вынудили мистера Мюррея предложить руку и сердце совершенно незнакомой женщине.

— Разве я мог поступить иначе? Вы — моя невеста, я не мог бросить вас на произвол судьбы. Конечно, я не знал точно, вы ли та женщина, которую, по слухам, видели у пиратов, но я надеялся на удачу. К счастью, господь услышал наши молитвы — мою и ваших родителей — и привел меня сюда.

— Но они не могут знать о моем исчезновении, — смущенно пробормотала Дженна. Кого-кого, а родителей ее судьба волнует меньше всего.

— Когда вы не приехали, я им обо всем написал, — пояснил Мюррей.

Дженна разжала стиснутые руки и сделала глубокий вздох, надеясь, что это поможет снять напряжение.

— Скажите, почему пираты решили вас отпустить? — спросил Дэвид.

— До них дошли слухи о мирном договоре. Кроме того, я внушила им, что требовать выкуп бесполезно, потому что родные рады от меня избавиться… — проговорила Дженна, чувствуя, что впервые за несколько недель ее «история» звучит неубедительно. Может быть, потому, что она не хотела лгать, а сказать правду не решалась?

Бросив на нее проницательный взгляд, Дэвид Мюррей обернулся к англичанину:

— Лейтенант, не могли бы вы на время оставить нас одних? Тот согласно кивнул и вышел в коридор, где в ожидании командира толпились несколько солдат.

— Это правда, что пираты не причинили вам никакого вреда? — понизив голос, спросил Мюррей, когда за лейтенантом закрылась дверь.

— Да, — ответила Дженна.

— Будьте со мной откровенны, прошу вас. Если что-то случилось, вам нечего бояться, ведь это не ваша вина. Поверьте, я никогда вас ничем не попрекну.

Дженна молчала, пораженная его проницательностью и благородством до глубины души, ведь с самого начала в ее душе жила уверенность, что Дэвид Мюррей ее отвергнет из-за «метки» и из-за пиратского плена, тем более что плен продлился почти два месяца. Ах, как она была к нему несправедлива!

— Я сделал вам предложение и не откажусь от своего слова, — сказал Дэвид, заметив ее колебания.

— Но вы же не знали тогда о моем родимом пятне, — робко заметила она.

— Знал, потому что ваш отец мне о нем написал. И еще он написал, что у вас доброе, любящее сердце, — мягко проговорил он. Дженна едва не открыла рот от изумления: она не ожидала подобного от отца. — Это как раз то качество, которым должна обладать мать моих детей.

Никаких лживых признаний в любви… Так мог говорить только человек, предпочитавший во всем простоту и ясность. И этот человек предлагал ей то, к чему она стремилась больше всего на свете, — семью…

А вдруг он узнает, что она сыграла роль жены одного из пиратов и так вошла в образ, что провела с «мужем» полную бесстыдных ласк ночь?

Но все-таки зачем Дэвид Мюррей проплыл сотни миль в погоне за пиратами? Неужели действительно только ради ее спасения?

— Позвольте отвести вас на корабль, — предложил Девид. — Я уверен, там вам предложат условия, более подобающие дочери Роберта Кемпбелла, чем эта убогая комнатенка.

Имя отца прозвучало для нее как гром среди ясного неба — так вот в чем дело! Наверное, Мюррей не хочет упустить приданое, которое дал за ней отец. Или она снова несправедлива к жениху, на этот раз потому, что ее сердце уже занято? Она, без сомнения, влюблена — в мужчину, двоих детей и море… Правда, возлюбленный ясно дал ей понять, что она ему не нужна…

А Дэвиду она нужна… Но какую цену придется заплатить за семейное счастье? Он, правда, кажется приятным человеком, но разве первое впечатление не бывает обманчивым? Разве она не ошиблась в Алексе, приняв его за форменного головореза? Самое же главное заключается в том, что, каким бы ни был на самом деле Дэвид, он с радостью дает ей то, к чему она так стремилась: семейный очаг, покой, будущее, наконец.

«Прими его предложение!» — твердил разум Дженны. «Нет, ни в коем случае не принимай!» — возражало сердце.

Она не могла бы уплыть с Дэвидом хотя бы потому, что хотела повидаться с Мэг, с Алексом, узнать, как закончилась его экспедиция за алмазами…

— Скажите, Дэвид, английский корабль, отправится отсюда на Барбадос?

— Нет, — ответил Мюррей, — он продолжит охоту за пиратами, которые взяли вас в заложники. На Мартинике капитан узнал от представителя тамошних властей, что негодяи планировали перебраться в Бразилию, и отправился вслед за ними. Витория — уже третий прибрежный город, в котором мы побывали, и везде солдаты искали пиратов. Капитан и здесь собирается опросить местных жителей, не видели ли они каких-нибудь подозрительных личностей.

У Дженны сжалось сердце: англичане наверняка выяснят, что пиратский фрегат останавливался в Витории и что кто-то из команды сошел на берег. Может быть, также станет известно, что люди с пиратского корабля отправились в глубь страны и что Дженна покинула португальское судно не одна… Господи, действительно нет ничего тайного, чтобы не стало бы в конце концов явным…

— В таком случае, я предпочла бы пока остаться здесь, — заявила она. — От качки мне становится плохо, и ощущать под ногами земную твердь — большое облегчение.

Лицо Дэвида Мюррея приняло озабоченное выражение — он совсем не походил на алчного охотника за приданым.

— Ну, тогда и я останусь здесь, подле вас, — решительно сказал он. — Во-первых, мы сможем получше узнать друг друга, а во-вторых, в случае опасности я возьму вас под свою защиту.

У Дженны екнуло сердце — если он и впрямь останется в гостинице и будет караулить каждый ее шаг, как она узнает, что с Алексом? Ей будет трудно повидаться с Микки…

Может быть, лучше пойти с Дэвидом и попробовать уговорить английского капитана отвезти их на Барбадос? Тогда англичане, возможно, прекратят охоту на «Ами»… Нет, это маловероятно: они вряд ли откажутся от преследования преступников только потому, что дочке лорда Кемпбелла захотелось поскорее попасть в свой новый дом…

— Вам совсем не обязательно оставаться, — возразила она. — Я здесь в полной безопасности.

— Уверяю вас, миледи, после ваших злоключений я не стал относиться к вам с меньшим почтением, — ответил он, видимо, по-своему поняв ее тревогу, — и с нетерпением жду дня нашей свадьбы. Мне очень трудно одному, да и детям нужна материнская ласка.

— Сколько им лет?

— Младшей девочке всего год. Моя жена умерла, дав ей жизнь. Среднему, Саймону, четыре, а старшему, Дэвиду, — уже пять.

— Кто заботится о них в ваше отсутствие?

— Экономка.

Несколько мгновений Дженна молчала, пытаясь представить себе малышей Дэвида, но потом, глянув на жениха, спохватилась:

— Я вам очень благодарна за заботу, мистер Мюррей. Честно говоря, я сомневалась, что вы оставите нашу помолвку в силе после всего, что со мной случилось.

— А я очень благодарен судьбе за то, что вы живы и здоровы. — Он поднес к губам ее правую руку и поцеловал. — Клянусь, ваши похитители будут болтаться на виселице, все до одного! — добавил он, посуровев. — Кстати, а где ваша горничная?

Дженна закусила губу, силясь придумать правдоподобный ответ, и выпалила первое, что пришло в голову:

— Пираты ее не отпустили…

— Подлецы… — помрачнел Дэвид. — Ничего, леди Дженет, не отчаивайтесь, мы обязательно освободим бедную девушку. И вы можете нам помочь — поговорите, пожалуйста, с лейтенантом. Возможно, вы что-нибудь слышали о намерениях пиратов, пока были у них в плену.

— Что вы, сэр, откуда? — удивилась Дженна с самым невинным видом. — Меня почти все время держали взаперти. Я ничего не знала даже о том, где нахожусь, до тех пор, пока не попала на борт португальского судна.

— Негодяи, конечно, отобрали у вас все ценное?

Дженна замялась — ей не хотелось взваливать на Алекса и его товарищей новое обвинение, но, с другой стороны, отрицательный ответ в этой ситуации выглядел бы очень подозрительно.

— Да, частично, — ответила она. — Они взяли деньги и некоторые драгоценности. Но основную часть ценностей я зашила в платья, и ее не нашли.

Он посмотрел на нее с восхищением, и сердце Дженны болезненно сжалось. Бедный Дэвид, он и не подозревает, насколько она двулична. И вообще, ей ни к чему его восхищение, не то еще он, не дай бог, начнет ей нравиться…

«Господи, почему он оказался таким великодушным, понимающим, доверчивым? — с отчаянием подумала Дженна. — Будь он самонадеянным, мелочным, подозрительным, насколько проще было бы ему отказать!»

Конечно, она сама согласилась на помолвку, ее никто не принуждал, но обстоятельства изменились… И кроме всего прочего, она уже не девственница, значит, должна будет лгать Дэвиду, изворачиваться, притворяться… «Рано или поздно он узнает, что я не только помогала пиратам, но и принадлежала одному из них. Каким адом, должно быть, обернется тогда моя семейная жизнь!» — мысленно ужаснулась молодая женщина.

Но спор между сердцем и разумом продолжался… Она представила себе окруженный зеленью дом на берегу моря и троих малышей…

— Леди Дженет, что с вами? — прервал ее размышления встревоженный голос Дэвида.

— Ах, извините меня, пожалуйста, — опомнилась она и тотчас устало приложила руку ко лбу. — В последние два месяца мне пришлось столько пережить… Давайте отложим этот разговор, ладно?

— Понимаю, вам понадобится время, чтобы прийти в себя, — кивнул Дэвид, — и сделаю все, чтобы вас никто не тревожил. Думаю, лейтенант согласится подождать со своей беседой, я с ним об этом поговорю. Вы не откажетесь поужинать со мной сегодня? — спросил он с почтительным поклоном.

— Конечно, нет, — пробормотала Дженна, поднимаясь. Она была готова пообещать что угодно, лишь бы он поскорее ушел. — Спасибо за приглашение, вы очень любезны.

— Не стоит благодарности, миледи, — ответил Дэвид и, помедлив, заметил: — По правде говоря, я не ожидал, что моя невеста окажется такой прелестной девушкой.

Дженна не верила своим ушам: она — «прелестная девушка»? Она, «синий чулок», дурнушка, на которую никогда не обращал внимания ни один мужчина? Нет, определенно мистер Мюр-рей лицемерит, наверное, ему не терпится получить приданое и воспитательницу для осиротевших детей.

Как бы то ни было, впервые в жизни у нее появился выбор… Или это тоже только иллюзия? Разве совесть позволит ей обмануть Дэвида?

— Значит, договорились: я постараюсь оградить вас от расспросов ретивого лейтенанта, распоряжусь перенести сюда свой багаж и в шесть зайду за вами, — сказал Мюррей.

— Еще раз спасибо.

— Если вам что-то нужно… — Он замолчал, пытливо поглядев ей в глаза, и тихо закрыл за собой дверь.