Нил шагал по комнате и вспоминал разговор с Джэнет. Лихорадка улеглась, но он был еще слаб и сейчас старался хоть немного восстановить форму. Ясно одно: он не может больше бездельничать, не может здесь оставаться дольше. Джэнет тоже не должна оставаться. Но он еще не сказал ей об этом, и вряд ли ее обрадует его решение.
Когда она зашла к нему утром и увидела, что он сидит на постели, ее глаза заблестели.
— Мы с вами очень разочаруем врача. Он, наверное, считает вас уже мертвецом.
— Хороший повод, чтобы жить дальше, — сухо ответил Нил. — Мне надо отправить несколько писем в Брэмур. Дайте мне бумагу, перо и чернила!
— Это просьба или приказание?
Нил понял, что слова его прозвучали слишком резко и повелительно. Неужели он привык говорить таким тоном в Брэмуре? Может быть, поэтому люди в его владениях так настороженно держались с ним? Он всегда ясно видел цель и раздражался, когда не сразу ее достигал.
— Это просьба, — ответил он, — и прошу вас отправить мои письма с Тимом.
— Ну раз это просьба… — Джэнет едва заметно улыбнулась.
— Да, я не очень-то вежливый гость, — сознался Нил. Джэнет некоторое время серьезно смотрела на Брэмура.
— Вы ведете себя лучше, — изрекла она наконец.
— В каком смысле?
— Я имею в виду вашу рану.
— Но не как ваш гость?
— Ну вы не совсем гость.
— Да, я свалился вам как снег на голову.
— Скорее, вас свалили, — поправила его Джэнет. — Кстати, я так и не поняла, почему вас именно сюда привезли?
— Они знали, что я ехал из Лохэна.
— Да, но как они это узнали?
Вот это вопрос вопросов. Может быть, рассказать ей о женщине, которая направила разбойников по его следу, когда он выехал из Лохэна? Между прочим, не исключено, что он об этом ей уже проговорился в бреду. И надо ли ему в подробностях рассказать ей о своих планах? Насколько он может ей доверять? Она, конечно, воспримет его предложение не как просьбу, а как приказ. И, разумеется, воспротивится насильственному переселению из Лохэна, к тому же — с четырьмя детьми. Но здесь ей оставаться опасно. Конечно, он может сейчас сообщить ей о подозрении кузнеца, но он обещал Люси не выдавать ее. Сначала надо поговорить с Кевином и Тимом. А прежде всего — необходимо найти человека, на которого можно положиться, и сделать его своим распорядителем в Лохэне. Пожалуй, Джок подходит больше всех, и придется просить его бросить и свою землю, и родных. Конечно, ненадолго — пока Нил не найдет управляющего, — но Джок все равно не обрадуется. И Джэнет тоже.
— Милорд!
Голос Джэнет прервал его размышления, и Нил вздрогнул.
— Да?
— Так как все-таки разбойники узнали, что вас нужно доставить в Лохэн?
— Их главарь, который назвал себя Уиллом, говорил, что им сообщили из Лохэна о богатом путешественнике, едущем по горной дороге.
— А кто именно сообщил? — нахмурилась Джэнет.
— Не знаю.
— А как он выглядит, этот Уилл?
— Высокий, волосы русые с рыжиной. И шрам через всю щеку.
— Очень странно, что он вам спас жизнь.
— Он не думал, что я выживу.
— И все же…
— По-моему, у него есть какое-то своеобразное чувство юмора. Так или иначе, он забрал мою лошадь и всю мелочь, что была при мне, и я собираюсь затребовать их обратно.
Джэнет широко раскрыла глаза, и Нил нахмурился… Не надо, чтобы она за него опасалась. Ему это не нужно. Ему нужно только одно: чтобы она была в безопасности. Она, ее крошка сын с его ясной младенческой улыбкой и девочки, которые принесли ему цветы.
— Нельзя ли позвать Тима? Я бы хотел послать с ним сообщение в Брэмур… Он знает дорогу.
— Проезжую, надеюсь?
— Да, никаких больше горных тропинок, — подтвердил Нил. — И мне хотелось бы отправить его сегодня после обеда.
— Да, милорд, — ответила Джэнет, повернулась на каблуках и ушла…
Тим мял шапку в руках.
— Милорд, вы за мной посылали?
— Я узнал, что графиня упала с лошади во время верховой прогулки.
— Ага.
— Ты видел подпругу? С ней было что-то не так? Тим отвел глаза в сторону. Нил его очень хорошо понимал: грум не смеет обвинять дворянина.
— Тим?
— Я дорожу своей работой, милорд.
— Работа останется за тобой, Тим, но я должен знать, если графине угрожает опасность.
— Подпругу сразу отнесли кузнецу, и он сказал, что она, скорее всего, была подрезана.
— Ты доложил об этом графине?
— Она ж не спрашивала…
— Тогда я ей об этом скажу.
— А если она меня заругает, что я смолчал?
— Тогда сам ей скажи. Незачем ей лгать. И вот еще что. Я хочу послать тебя в Брэмур. С письмом.
— Милорд?
— Нужно выехать сегодня же. Можешь взять любую лошадь. Найдешь моего управляющего, его зовут Джок. И вместе с ним вернешься в Лохэн.
Тим нахмурился. Что, если это еще один работник на его место?
— Я хочу тебя здесь оставить, — поспешно сказал маркиз, словно прочитав его мысли. — Ты один из немногих, на кого я могу положиться.
— Взаправду, милорд?
— Взаправду. — Нил снял с пальца кольцо с печаткой — гербом Брэмуров. — У меня сейчас нет при себе денег, но это кольцо обеспечит тебе кредит.
Тим почтительно взял кольцо:
— Вы мне это доверяете?
— Разумеется.
Тим улыбнулся какой-то кривоватой улыбкой, а Нил подумал, что, пожалуй, уже начал понимать, как обращаться с людьми.
— Я вас не подведу, милорд!
— Приходи через час за письмом.
— Ага. Пойду седлать лошадь.
Нил рухнул в кресло. Черт побери, даже такой недолгий разговор ему не по силам. Его уже не лихорадило, но рана болела. Надо немедленно отправляться в Брэмур, но Джэнет никуда не поедет, пока здесь не будет надежного человека, который сможет постоять за Энгуса и других арендаторов. Она вообще может не поехать — если не поймет, что опасность угрожает не только ей самой, но и детям, и прежде всего ее сыну. Ведь в случае его смерти титул перейдет к Реджинальду. А кое-кто здесь явно способен пойти на убийство.
Джэнет очень не понравился его повелительный тон. Как бы маркиз ни был болен, Лохэн он явно прибирает к рукам! Впрочем, в его желании послать вестника в Брэмур нет ничего особенного. Просто сообщает, наверное, что должен еще задержаться.
Вот только ничего не понятно с этим разбойником. Брэмур не очень-то на этот счет разговорчив и как-то не слишком враждебно настроен по отношению к этому Уиллу. А ведь он не из тех, кто легко прощает обиды. Впрочем, это ее не касается. А когда он наконец уедет, она займется осуществлением своих планов. Однако надо теперь уделять больше внимания… подпругам. Хотя и не верится, что кто-то желает ей зла. Просто надо быть очень осторожной. И еще она сообщит Кэмпбеллам, что Брэмур одобряет все ее планы, и она непременно доведет их до конца, что бы ни случилось. Ее никому не удастся напугать!
Джэнет послала Люси отнести Брэмуру письменные принадлежности, а сама пошла к Тиму.
— Мы будем по тебе скучать, — сказала она.
Тим и Кевин стали просто незаменимы за последние несколько недель. Оба были хорошими наездниками и умели обращаться с лошадьми. Но главное — Кевин распределял семена и пищу между арендаторами и рассказывал, как подвигаются дела. Очень помогло ее разрешение охотиться. Они и раньше, конечно, промышляли по мелочи, Джэнет это хорошо понимала, но теперь они могли ходить на крупного зверя, не опасаясь виселицы.
— У меня есть брат. Я попрошу его помогать Кевину, пока меня не будет, — предложил с затаенной надеждой Тим.
— Ну что ж, мы сумеем его использовать как следует, — согласилась Джэнет.
Так много нужно сделать, и так мало работников, на которых можно положиться. Ясно одно: надо трудиться не за страх, а за совесть. Теперь судьба в ее собственных руках, и если цена этому — одиночество, что ж, она согласна платить.
— Послушай, а кузнец… что-нибудь говорил насчет подпруги?
Тим замялся, потом кивнул:
— Он сказал, что ее, наверное, подрезали.
— Наверное или так и есть?
— Он сказал, что поклясться не может.
— Спасибо, Тим. Будь осторожен. Помни…
— Я знаю, маркиз меня предупредил.
— Ну тогда поезжай с богом.
Джэнет смотрела, как он вскочил на лошадь, задорно ей улыбнулся и рысцой поехал к воротам. А потом закрыла конюшню и сразу поднялась в детскую. Дочери уже погуляли и сейчас ужинали. Колин тоже ел кашу с медом — конечно, не без существенной помощи со стороны Клары, — но каши больше было на его личике, чем в желудке.
Когда Джэнет вошла, все поглядели на нее.
— А как чувствует себя маркиз? — спросила Грэйс.
— Он говорит, что ему стало гораздо лучше после того, как вы его навестили. Это помогает больше той микстуры, которую прописал ему врач.
Аннабелла хихикнула, а Самсон запрыгал у ног Джэнет, царапая ее коленки. Джэнет наклонилась и погладила его.
— Опять хочешь прогуляться к маркизу? — спросила она.
Да они все были готовы отправиться хоть сейчас! Джэнет с грустью подумала, что, ухаживая за маркизом, уделяла детям слишком мало внимания. Сейчас она расскажет им сказку. Теперь, когда у нее есть кредит, надо бы купить и новые книги, но с кредитом надо обращаться очень осторожно…
— Ну как насчет сказки? — спросила она.
— Ой, да! — обрадовалась Рэйчел.
Джэнет взяла сонного Колина у Клары и села на кровать, девочки с щенком и котенком уселись рядом, и ей стало тепло на сердце. Впервые за все это время Лохэн показался ей родным домом.
— Когда-то, давным-давно, жила на свете принцесса, — начала Джэнет.
— Такая же, как я? — спросила Аннабелла.
— Точь-в-точь как ты, моя дорогая!
— И как я? — застенчиво осведомилась Рэйчел.
— Да, и на Грэйс она тоже была похожа. Вы все как принцессы.
Колин беспокойно заерзал у Джэнет на руках. Она наклонилась и поцеловала его в лобик.
— А ты, мой сладкий, настоящий принц.
— Принцессой быть лучше, — возразила Рэйчел.
— Знаешь, милочка, и мне так кажется, — тихо согласилась Джэнет.
— А ты тоже принцесса?
— Нет, моя радость, я всего-навсего графиня, а это почти что ничего.
— Но я все равно тебя люблю! — со свойственной ей пылкостью воскликнула Рэйчел.
— И приятнее я ничего в своей жизни не слышала, — улыбнулась Джэнет.
— А я тоже тебя люблю, — обиженно заявила Аннабелла, выставив вперед нижнюю губку. Ей очень не понравилось, что Рэйчел ее опередила.
Джэнет почувствовала в горле комок слез. Держа Колина на одной руке, другой она обняла девочек. Как бы ей хотелось, чтобы ее дочек тоже всегда и все любили и чтобы никогда им не угрожали ни зло, ни зависть!
— Итак, когда-то, давным-давно, жила на свете принцесса. Жила она в высокой-высокой башне…
Марджери вернулась в Лохэн на третий день после того, как Брэмур встал на ноги. Ее карета с лохэнским гербом застучала по камням замкового двора, она царственно вышла из кареты и теперь следила за тем, как кучер передавал новому дворецкому немалое число коробок.
Джэнет наблюдала за этой сценой из сада, где гуляла с девочками и Колином. Глядя, как в дом вносят коробки, она думала о том, что скоро в Лохэн прибудет такое же несметное количество счетов, и ей придется изворачиваться, чтобы по ним уплатить, иначе опять конец кредиту. Надо срочно уведомить всех кредиторов, а если потребуется, дать объявление в газете, что оплате подлежат только чеки с ее подписью! Марджери должна понимать, что денег мало, арендаторы голодают, и если бы не Брэмур…
И не могут же они жить за его счет вечно!
Впрочем, Марджери это безразлично. Всем Кэмпбеллам нужды арендаторов всегда были безразличны. К тому же Марджери решила, что их «гость» давно отбыл. Не понравится ей, что он все еще здесь! А между тем ему стало гораздо лучше. Вот только рана еще болит, и передвигается он с трудом.
Джэнет снова занялась детьми. Какой прекрасный, теплый день. Даже Марджери с ее коробками не удастся его испортить.
Но вот будет ли она так же радоваться теплу и солнцу, когда Брэмур уедет?..
Солнце начало склоняться к западу, и Джэнет нагнулась, чтобы поднять Колина. Он уцепился за протянутую руку и снова попытался встать на ножки, как с Брэмуром, а потом упал в ее объятия, широко улыбаясь. Господи, до чего же она его любит!
Аннабелла взяла на руки Далилу и последовала за старшими девочками к дому, а Самсон прыгал и путался у всех под ногами. Джэнет сказала девочкам, что зайдет проведать Брэмура, а потом присоединится к ним, и отправилась на кухню взять еды и кувшин свежей воды. По дороге к лестнице она вдруг услышала голоса в гостиной. Кто-то упомянул имя Брэмура…
— Неужели ты ничего не можешь сделать как следует?! — сердито говорила Марджери.
— Но ведь это вы ездили в Лондон, чтобы переубедить Камберленда! — ворчливо возразил Реджинальд.
— Его светлость сейчас в Лондоне, но один из его адъютантов пообещал уговорить Камберленда назначить тебя…
— Ну вот, значит, то, что ничего не произошло, не так уже страшно…
Но Марджери оборвала сына:
— Однако он сказал также, что его светлость хочет держать Лохэн под контролем! Ведь по нашей земле проходит дорога в Горную Шотландию, и в окрестностях рыщут бандиты и якобиты. Так вот, герцог считает, что Брэмур с этим может справиться, а ты нет. Или не хочешь справляться.
Джэнет поняла, на что она намекает: Реджинальд, как и Аласдэр, избегал военной службы под знаменами Камберленда.
Наступило долгое молчание. Затем Марджери сказала:
— Мне дали понять, что герцог одобряет возможный брак между Брэмуром и… вдовой Аласдэра. Он хочет, чтобы Брэмур завладел нашей недвижимостью.
Опять молчание. Затем раздались шаги, и Джэнет быстро взбежала по лестнице. Господи, неужели Брэмур знает о желании Камберленда? И почему он ничего ей об этом не сказал?
А ведь, если подумать, это самый легкий способ завладеть Лохэном!
Джэнет вдруг вспомнила, как Брэмур ее поцеловал в ночь перед отъездом — и первым оторвался от нее. Нет, он ее не хочет. Но он хочет завладеть землями се сына? Джэнет тяжело вздохнула. Ее охватило чувство глубокого одиночества.
— Нет, — отрезала Джэнет. — Я никуда не поеду.
— Боюсь, миледи, что у вас нет выбора.
Нил слышал себя как бы со стороны. Тон холодный, размеренный. Даже равнодушный. Как же он может сохранять такое бесстрастие, когда у него сердце разрывается от ее взгляда? А во взгляде этом он читает: «Ты опять меня предал».
Он был уверен в своей правоте. Выбора действительно нет. Он это понял сегодня днем, когда Тим привез Джока и тот неохотно согласился остаться, пока Нил не подыщет в Лохэн постоянного управляющего. Да, он верил в правильность своего решения — пока не увидел этот отчаявшийся, недоверчивый, обвиняющий взгляд.
— Я говорил с Тимом. Вашей жизни может угрожать опасность, если вы здесь останетесь.
— Но это могла быть просто случайность!
— Возможно, — спокойно согласился Нил. — Но в то же самое время и на меня совершили нападение. А я совпадений не люблю.
— Нападение на вас не имеет никакого отношения ко мне!
— Это имеет отношение к обладанию Лохэном, и я не хочу оставлять вас здесь одну.
В глазах Джэнет вдруг вспыхнул огонек. Может быть, ей известно что-то такое, о чем она ему не рассказала?
— Я могу сама о себе позаботиться. И не желаю ни на кого оставлять наследственные земли моего сына.
— Я действую так из соображений и его безопасности, а не только вашей, — выложил Нил главный козырь. — Если вам безразлична собственная судьба, то подумайте о детях.
— Нет абсолютно никаких доказательств того, что кто-то против них замышляет зло!
— Я должен возвращаться в Брэмур, но не могу оставить вас здесь в одиночестве.
— Но здесь же будет ваш человек, — сердито напомнила Джэнет. Ей совсем не понравилось, что он назначил Джока управляющим.
— Он не сможет защитить вас от происков семьи. И Кевин тоже.
— Так, значит, Лохэн тоже переходит под вашу опеку? Вот чего вы добивались все это время — приумножить за его счет свои владения. Но Лохэн принадлежит Колину, и я не собираюсь впредь зависеть ни от вас, ни от какого-либо другого лица мужского пола.
Вот оно! Джэнет решительно поджала губы, и Нил понял, что никак и ничем не сможет сбить ее с занимаемой позиции. Теперь уже никогда Джэнет не поверит в благородство его намерений. Она смотрела на него почти с ненавистью. Но ему надо ехать в Брэмур. Джок рассказал, что арендаторы стали сомневаться в твердости решений маркиза и никто не желает переселяться на новые земли, особенно когда лорд вдруг так внезапно и надолго исчез. Джоку тоже хотелось вернуться, но он понимал, что в Лохэне он сейчас нужен больше. Хозяйство запущено, на арендаторов совсем не обращают внимания, а в Брэмуре у них по крайней мере есть и земля, и еда, и топливо.
Последние четыре дня Нил много ходил, стараясь вернуть прежние силы. Он даже выезжал верхом, несмотря на страшную боль в ноге. Да, надо как можно скорее уезжать. Если понадобится, он силой заставит Джэнет повиноваться, как поступал ее муж.
— Я не поеду, — снова заявила Джэнет. Нил вздохнул. Вот если бы он обладал обаянием Рори и его умением обходить острые углы!
— Простите, Джэнет, но я опекун Колина, и он поедет со мной в Брэмур. Вас заставить я не могу, но я должен и могу обеспечить его безопасность.
Она потрясенно смотрела на Нила.
— Вы не посмеете этого сделать!
— Посмею и сделаю. Едва ли вы отпустите мальчика одного, так что мы все уезжаем завтра. Джок обеспечит выполнение всех ваших приказаний. Он будет заботиться об арендаторах, так что они могут смело оставаться в Лохэне. И у них будет все, что нужно.
— Но это мой дом!
— Неужели, Джэнет? И вы были здесь счастливы?
— Счастливее, чем когда-то в Брэмуре! Это было как удар ножом в самое сердце.
— Я постараюсь сделать все, чтобы на этот раз вам там понравилось. Найму для девочек гувернантку. И там есть библиотека.
— А я стану пленницей?
— Нет.
— Да! И я сама во всем виновата: зачем вам написала. Ведь знала же, что вам верить нельзя, и все же… Джэнет отшатнулась и выбежала из комнаты.
Но потом она об этом пожалела. Зачем выдавать свои истинные чувства? Он ведь жестокий человек. Он сражался у Куллодена и мог убить ее брата! Джэнет уже давно пыталась не думать об этом, загнать эту мысль на задворки памяти. Ей даже казалось, что она узнает в маркизе Брэмуре прежнего Нила Форбса… Но… Брэмуру нужны только земли ее сына!
Итак, она снова беззащитна, и помощи ждать неоткуда. Все так же, как было при муже. Брэмур не имеет законного права забрать с собой Колина — и все же забирает. И ей придется ехать тоже. Не оставлять же ребенка в его руках! Кроме всего прочего, не исключено, что Брэмур прав и кто-то действительно пытается от нее отделаться. Она ведь так и не рассказала ему о происшествии на верхней площадке замка…
И тут вдруг ужасная мысль пронзила Джэнет. А может, Брэмур сам как-то во все это замешан? Ведь он тоже мог надрезать подпругу перед своим отъездом. Он знал, что только она ездит верхом — Марджери и Луиза всегда пользуются каретой. А если с ней что-нибудь случится, он, будучи опекуном Колина, легко сможет завладеть Лохэном! Джэнет охватил озноб. Неужели она сама заманила в свой сад змея-искусителя?