Руфус терпеливо ждал, но его сердце забилось сильнее, когда он вновь услышал стук копыт и затем громовой голос Большого Тима:

— Отец Уинфри, я вернулся.

Радость затопила Руфуса при виде веревки, спустившейся к нему на колени.

— Вы можете обвязать веревку вокруг пояса? Лошадь вас вытащит.

— Хорошо, — прокричал он, удивившись, что голос вернулся.

Руфус сделал, как просил Большой Тим, и дернул веревку в знак готовности. В ту же секунду он почувствовал, что поднимается. Руфус попробовал отталкиваться от стенок колодца, но ноги не слушались его. Наконец он достиг верха, и Тим вытащил его с такой легкостью, словно он весил не больше ребенка. Тим поставил его на ноги, но от слабости Руфус не удержался и осел на землю.

— Как вы нашли меня? — спросил он, не делая попыток встать.

— Я везде искал вас. Ваша жена сказала, что вы слишком задерживаетесь, и я пошел по вашим следам. Бейкеры сообщили, что вы уехали от них три дня назад, поэтому я стал искать по сторонам от дороги. А потом я вспомнил об этой ферме. Это самое подходящее место, чтобы скрыть… — Тим запнулся.

Руфус, однако, мысленно закончил его фразу: «скрыть труп». Он почти стал им. Несмотря на все усилия, он не мог унять дрожь во всем теле.

— Должно быть, бог привел вас ко мне. Тим заметно смутился.

— Это миссис Сазерленд послала меня сюда. Она подозревала, что ее деверь замышляет недоброе. Похоже, она оказалась права. Вы не расскажете, что случилось?

— Во-первых, — начал священник, — у вас есть что-нибудь поесть?

Большой Тим спохватился, подошел к лошади и вынул из седельной сумки несколько лепешек.

— Вот, отец Уинфри, — он протянул их Руфусу. — Только не торопитесь.

Руфус взял лепешку и жадно откусил. Утолив голод, он наконец повернулся к Большому Тиму:

— Итак, вас интересует, как я оказался на дне колодца?

—Да.

— Это случилось три дня назад, средь бела дня. Я возвращался домой, когда на дороге меня остановил человек. Он сказал, что ждал меня, что его мать умирает и нуждается в отпущении грехов. Я пошел за ним сюда, но он вытащил пистолет. Он уже собрался выстрелить, но вмешалось провидение. Человек сказал, что не может стрелять в священника, и ударил меня по голове. Я очнулся в колодце.

Тим недоверчиво посмотрел на Руфуса.

— Он побоялся застрелить вас — но оставил умирать от жажды и голода?

— Странно, не правда ли? — согласился Руфус. — Но я вижу в этом перст Господень. Он привел вас сюда, и вы спасли меня.

Тим и не пытался скрыть свой скептицизм.

— Простите, святой отец, но ничего божественного я в этом не вижу. Вы знаете, почему этот человек хотел убить вас?

Священник покачал головой.

— Сначала я подумал, что ему нужна моя лошадь. Потом понял, что раз он знал мое имя, то специально дожидался меня с более гнусной целью, чем обыкновенная кража.

Большой Тим немного помолчал.

— Боюсь, что вы правы. Четыре дня назад Роберт Марш подослал кого-то поджечь табак Фэнси Сазерленд и украсть бумаги Йэна. Затем он объявил Йэна своей собственностью. Шериф сказал, что у Роберта новое завещание, по которому ему достается все имущество Джона.

— Это было за день до того, как на меня напали. — В мозгу Руфуса начала мерцать догадка. — А мистер Сазерленд?

— Марш захватил его. Фэнси будет бороться с Робертом, но она говорит, что, если ее деверь узнает о свадьбе с Йэном, он может убить его, или…

Внезапно ужас сковал Руфуса.

— Кто бы ни напал на меня, но он взял все мои бумаги, включая брачное свидетельство Сазерлендов.

— Вы сможете держаться в седле, отец Уинфри? — спросил Большой Тим.

Руфусу ничего так не хотелось, как поскорее оказаться дома. Его тело болело. Он был голоден. Он хотел увидеть свою жену. Но если Роберт Марш мог сжечь табак и подделать завещание, от него всего можно было ожидать. Он должен предупредить Фэнси и поехать к судье. Он кивнул.

— Мы поедем вдвоем на моей лошади. И сначала навестим вашу жену, чтобы она не волновалась, — сказал Тим. — Она с ума сходит от беспокойства.

Руфус чувствовал, как улыбка расплывается на его лице, впервые за последние дни.

* * *

Укрывшись в тени большого дома, Йэн прислонился к стене и терпеливо ждал, пока Фэнси не выйдет от адвоката.

Черт возьми, он чувствовал себя истощенным. Он едва держался на ногах и понимал, что если сядет, то уже не сможет встать. На долю секунды Йэн пожалел, что с ним нет Маленького Тима, но он сам отослал юношу к отцу. Тим возражал, но на Йэна его протесты не произвели впечатления, и молодой Уоллес был вынужден уступить.

Йэн ни на минуту не намеревался оставить Фэнси одну. Он хотел поспорить с ней у ручья, но, заглянув в ее глаза, понял, что может потерять в ссорах драгоценное время. Поэтому он согласился позволить ей делать то, что она считала нужным, и незаметно следовал за ней на протяжении всего пути. Он не собирался отсиживаться в укромном уголке, когда она все поставила на карту ради него.

Маленького Тима удалось убедить поехать за Фэнси, а не на заброшенную ферму. Ему тоже не нравилась, что она собралась в одиночку разъезжать по округе. Гораздо сложнее было убедить Тима оставить Йэна на подъезде к Честертону и отправиться на поиски отца. Хотя ему и не хотелось пугать Тима опасностями, которые могут подстерегать его отца, Йэн не хотел, чтобы юноша оказался с ним, если его поймают. На его совести было уже достаточно загубленных жизней.

Однако он взял его кожаную куртку, чтобы прикрыть пятна крови, проступившие на рубашке Мартина. Он также одолжил у молодого Уоллеса перчатки, чтобы скрыть клеймо на пальце. Итак, он позаботился о должном виде, чтобы не вызвать подозрений. Вот только последние силы покидали его.

Наконец дверь дома Дугласа Тернера отворилась, и Фэнси вышла. Йэн скользнул в нишу в стене, положив руку на шею Грея, чтобы успокоить животное. Йэн улыбнулся, глядя, какой решительной походкой Фэнси направилась к своей лошади. Йэн уже готов был выскочить из своего укрытия, чтобы помочь ей сесть в седло, если бы высокий пожилой джентльмен в ночной рубашке не сделал этого.

Он видел, что она направила лошадь к дому — и к плантации Роберта. Черт возьми, он не позволит ей совершить какую-нибудь глупость. Выждав несколько минут, Йэн последовал за ней, держась в тени деревьев.

* * *

Фэнси сосредоточилась на дороге. Она из последних сил боролась со сном. Поток торговцев, развозящих по окрестностям товары, и фермеров, загодя отправляющихся в Честертон, чтобы продать свои продукты, поредел.

В течение часа никто не попался ей навстречу и никто не ехал следом, хотя она то и дело оглядывалась. Ее не покидало чувство, что за ней следят, но в конце концов она убедила себя, что это плод воображения. Если так будет продолжаться, она начнет шарахаться от каждой тени.

Фэнси ехала и думала об опасности, в которой оказался Йэн. Сегодня в Честертоне пойдут разговоры о его побеге. Роберт, несомненно, предложит щедрое вознаграждение за его поимку, и все окрестные бездельники и бандиты начнут охотиться за ее мужем. Слава богу, сейчас он в безопасности.

Уже светало, когда Фэнси проезжала мимо плантации Роберта. У нее не было ни малейшего желания увидеться с деверем, но она полагала, что он в Честертоне, руководит поисками шотландца. Близость к дому придала Фэнси сил, да и бег лошади, почуявшей впереди свежую еду и отдых, стал резвее.

На крутом повороте, где дорога уходила от реки, Фэнси с испугом увидела мчавшийся навстречу экипаж. Ее страх передался лошади, которая громко заржала.

Встречный экипаж резко затормозил, и его край, вильнув, задел бок лошади Фэнси. От неожиданности лошадь взвилась на дыбы, выбросив Фэнси из седла. Падая, она подвернула ногу, но тут же попыталась встать, чтобы поймать поводья, однако было поздно — испуганное животное умчалось прочь.

Фэнси повернулась к экипажу и похолодела: из него вышел Роберт, мрачно глядя на нее.

— Миссис Сазерленд, — протянул он. — Какая неожиданная встреча.

* * *

Йэн усилием воли удерживался в седле. Еще несколько миль, и Фэнси будет дома. Возможно, тогда он даст себе короткую передышку.

Йэн скакал далеко позади Фэнси, лишь изредка нагоняя ее и снова исчезая из виду. Мимо него проехало несколько экипажей и почтовая карета. Йэн встрепенулся, стряхивая дремоту, когда впереди внезапно раздалось испуганное ржание лошади.

Пришпорив Грея, он ринулся вперед, притормозив перед поворотом, за которым рассчитывал ее увидеть. Тут он услышал возмущенный голос Фэнси и хриплый крик Роберта.

Забыв об осторожности, Йэн пустил жеребца в галоп. Посреди дороги он увидел жену, борющуюся с Робертом, который пытался затащить ее в свою коляску. Фэнси отчаянно сопротивлялась, колотя кулаками по спине Роберта.

Подлетев к Роберту, Йэн крикнул:

— Не прикасайся к ней!

Марш резко обернулся, отпустил Фэнси и потянулся за пистолетом. Он выхватил оружие, но не успел прицелиться, как Йэн прыгнул на него.

Пистолет отлетел в сторону. Между мужчинами завязалась жестокая драка. Марш отступал под градом ударов Йэна, но, улучив момент, ткнул кулаком ему в бок, по незажившей ране. От неожиданности Йэн согнулся, ловя ртом воздух, и Марш воспользовался передышкой, чтобы добраться до пистолета. Однако Йэн успел схватить Роберта за ногу и повалил на землю. От боли Йэн едва мог дышать, все плыло у него перед глазами, однако он продолжал наносить удары, пытаясь сломить сопротивление противника. Рука Роберта тянулась к пистолету, лежавшему на дороге всего в паре дюймов от него. Фэнси, прихрамывая, подбежала к ним, чтобы заполучить оружие.

Пальцы Йэна скользнули по гладкому кожаному ботинку Марша, и он немедленно сделал бросок к пистолету. Роберт коснулся холодной стали, но не смог схватить пистолет, который отскочил еще дальше, остановившись в футе от лошадей. Дрожа от ярости, Роберт кинулся за ним.

В этот момент раздался крик:

— Эй, что происходит?

На повороте появился всадник, за ним еще двое. Они резко свернули вбок, чтобы избежать столкновения с экипажем. Лошади в упряжи заржали и взвились на дыбы. Возница Роберта пытался удержать лошадей, но испуганные животные в смятении ринулись прочь, не разбирая дороги.

Йэн увидел, что Роберт пытается встать. В глазах его застыл леденящий душу ужас, когда он увидел, что возница окончательно потерял управление лошадьми и выронил поводья.

Взгляд Йэна метнулся к Фэнси. Она тоже устремилась за пистолетом и сейчас стояла в нескольких дюймах от Роберта. Молниеносно оценив ситуацию, Йэн вскочил и бросился к Фэнси, увлекая ее к краю дороги. В следующую секунду Роберт Марш оказался под лошадиными копытами.

Раздался душераздирающий предсмертный крик. Повозка пронеслась по нему как ураган. Когда она скрылась за поворотом, Роберт остался лежать в дорожной пыли, словно сломанная кукла.

— О боже! — Фэнси зарыдала.

— Не смотри, — приказал Йэн, прижав ее голову к груди.

Когда она немного успокоилась, Йэн заглянул Фэнси в глаза.

— Ты не ранена?

— Со мной все в порядке, — выдавила она из себя, но ее губы дрожали.

— Успокойся, все позади, — мягко сказал он. Затем, поднявшись и подойдя к Маршу, приложил пальцы к его шее.

Роберт был мертв. И Йэн, да простит его Господь, не испытывал ничего, кроме облегчения.

Выпрямившись, он повернулся к трем всадникам, напугавшим лошадей.

Это были Уоллесы и отец Уинфри. Священник опустился на колени рядом с Маршем и закрыл глаза мертвеца. Его губы зашевелились, бормоча молитву.

«Одной молитвы Маршу будет недостаточно, чтобы оправдать свои грехи», — безжалостно подумал Йэн. Он подошел к Уоллесам.

— Где вы нашли отца Уинфри? Ему ответил Большой Тим:

— Кто-то бросил святого отца в высохший колодец на заброшенной ферме Адамсов, куда вы должны были поехать.

— В колодец?

— Мы рассудили, что убийца действовал по заказу этого человека, — Большой Тим махнул рукой в сторону тела на дороге.

В эту минуту вернулся экипаж Роберта и остановился в нескольких ярдах от места трагедии. Возница, высокий негр, уже обрел над лошадьми власть. Он сошел с подножки и приблизился к своему мертвому хозяину. Несколько минут он смотрел на него, потом обернулся к остальным и, обращаясь к Фэнси, сказал:

— Я не мог остановить лошадей.

— Я это знаю, Исайя, — мягко ответила она.

Йэн стиснул зубы, чтобы не поблагодарить старика. Выразить свою благодарность значило дать понять, будто он считает разыгравшуюся трагедию убийством. А он никогда не узнает, действительно ли Исайя не смог справиться с лошадьми или намеренно выпустил поводья.

— Это не ваша вина, — поддержал ее Йэн, и возница посмотрел на него долгим непроницаемым взглядом. — Мы все видели, что случилось, ведь так, отец Уинфри?

— Это был несчастный случай, — кивнул священник.

— Что мне теперь делать? — спросил Исайя.

— Поезжай на ферму, Фэнси, — распорядился Йэн. — Мы отвезем его тело в Честертон. Отец Уинфри покачал головой:

— Нет, мистер Сазерленд, вам нельзя появляться в Честертоне. Когда мы выезжали оттуда, по городу уже гуляла молва об обещанной за вашу голову награде. Сейчас добрых две сотни человек прочесывают лес и плантации в поисках вас. Поэтому тело Роберта Марша отвезем мы с Уоллесами, и Исайя должен будет поехать с нами. Нужно заявить о случившемся, и наверняка нам с миссис Сазерленд потребуется подписать заявления.

Йэн вынужден был признать, что отец Уинфри прав.

Он слегка поморщился от боли, когда Фэнси прильнула к нему, но не отстранился. Йэн почувствовал, что она дрожит, и сильнее прижал ее к себе, несмотря на то что рана в боку отозвалась ноющей болью.

Когда отец Уинфри позвал Исайю, Йэн повернул Фэнси лицом к себе и обнял ее.

— Все хорошо, — прошептал он. — Ты в безопасности, и твои дети, и твоя сестра тоже. Война окончена, и ты победила.

Она сжалась и, отстранившись, взглянула на него покрасневшими от слез глазами.

— Значит ли это, что ты уезжаешь? Вопрос застал его врасплох. Он пока не думал об отъезде. Он хотел лишь успокоить ее.

Вытирая слезы с ее щеки, Йэн сказал:

— Мы поговорим об этом позже. На миг в ее глазах вспыхнула паника, но, посмотрев на распластавшееся на дороге тело Роберта, кивнула:

— Ты прав. Сейчас не время. К ним подошел отец Уинфри.

— Теперь, когда Марш мертв, полагаю, награда за поимку мистера Сазерленда отменяется. Но мне кажется, что ему лучше переждать несколько дней в тихом месте, пока об этом не будет официально объявлено.

Фэнси подняла глаза на Йэна.

— Поедешь на ферму Адамсов? — спросила она. — Искать тебя будут повсюду, но вряд ли кто рискнет пройти мимо заколдованной фермы.

— Человек, напавший на святого отца, рискнул, — напомнил он.

— И потому никто не нашел его, — вмешался в разговор старший Уоллес.

— Ты поедешь? — настойчиво повторила Фэнси. — Я должна отправиться к губернатору с мистером Тернером, чтобы объявить тебя свободным, а награду за поиски — незаконной.

— Я поеду с тобой, — не сдавался Йэн.

— Мне больше не угрожает опасность, а тебе она угрожает, пока кто-то надеется заработать, выследив тебя. — Подумав, она добавила: — А это поставит под удар и меня.

Йэн нахмурился. Фэнси была права. Если же он останется на ферме, то поставит под удар детей, потому что туда обязательно явятся люди шерифа.

— Я останусь с детьми, — предложил Большой Тим. — Со мной и Пат Филипс они будут в безопасности. Maленький Тим покажет Йэну дорогу на ферму Адамсов и вернется домой.

— Йэн? — Фэнси умоляюще посмотрела на него.

— Хорошо, — наконец согласился он. Однако она недоверчиво усмехнулась:

— Так ты сказал в прошлый раз, и вот где оказался.

— Теперь ты знаешь, что иногда я лгу. Но обещаю оставаться на заколдованной ферме и ждать тебя.

Йэн помог Исайе положить тело Роберта в коляску. Уоллесы собрали лошадей Фэнси, в том числе сбежавшую кобылу. Йэн усадил Фэнси в седло и долго смотрел вслед удалявшимся всадникам, за которыми медленно ехала коляска. Поднятая ими пыль уже улеглась, а он все стоял и смотрел, сжимая поводья Грея.

На минуту он забыл о Маленьком Тиме, терпеливо ожидающем, когда он сядет на жеребца и последует за ним на заброшенную ферму. Он получил то, чего так долго добивался: свободу. Фэнси не станет удерживать его. И ему больше не нужно беспокоиться о ней. Ее семья была в безопасности, а теперь должны появиться и деньги, чтобы содержать ферму и выращивать отличных скакунов для скачек. Теперь она могла отправить детей в хорошую школу — и получить образование сама, если пожелает.

Он мог вернуться в Шотландию, но для этого ему придется покинуть Фэнси. А это значило, что его сердце останется здесь.

Долгожданная свобода имела горький вкус.

* * *

Фэнси приехала на ферму Адамсов три дня спустя, в сумерках. Йэн снял ее с лошади и сжал в объятиях.

За последние три дня он оправился от ран и быстро восстановил физическую форму. Йэн спал на одеяле под звездами, он поймал нескольких кроликов и зажарил их. Он пил из чистого холодного ручья, протекавшего неподалеку, и купался в нем. Он много гулял, чувствуя, как к нему возвращаются былые силы.

Но больше всего он думал. О Шотландии и о Кэти. О долге и чести. И о любви.

Фэнси подняла к нему лицо в ожидании поцелуя. И он выполнил ее желание. Ему хотелось ласкать ее, забыть обо всем, наслаждаясь драгоценным уединением. Но сначала нужно было сделать еще кое-что.

С трудом оторвавшись от ее губ, он попросил:

— Расскажи, как все прошло.

— Судья посчитал смерть Роберта результатом несчастного случая, — начала Фэнси. — Получив свидетельство Дугласа Тернера, губернатор Брейден признал подлинное завещание Джона единственным, имеющим законную силу. Я наследую все имущество Джона. Ты теперь свободен. Губернатор вручил нам документ, подтверждающий, что ты выкупил свою закладную. — Поколебавшись, она добавила: — Ноэль, как единственный родственник Роберта по мужской линии, наследует все его состояние.

Итак, Фэнси получила не только безопасность — она получила богатство. Роберт Марш, пытаясь отобрать у нее крошечный кусок земли, невольно отдал ей целую империю.

Йэн улыбнулся.

— Итак, ты будешь хозяйкой Марш-Энда. Ты многого добьешься для себя и своей семьи, и для других людей.

— Я знаю, — пробормотала она. — Только… — Фэнси отвела взгляд и помолчала, прежде чем продолжить: — Я не хотела бы добиваться всего этого без тебя.

— А ты уверена, что будешь одна? Ее глаза наполнились слезами.

— Я не хочу покидать тебя, девочка, — сказал он. — Ты — смысл моей жизни.

— Но твоя сестра… Йэн вздохнул.

— Да, Кэти, которую я безмерно люблю. Но я не знаю, жива ли она. Вернувшись в Шотландию, я могу найти лишь ее могилу. И сам я, вероятнее всего, тоже буду убит. А я не хочу умирать. Только не сейчас. Я хочу жить с тобой и помогать тебе растить Эми и Ноэля — и, возможно, наших детей.

Йэн с бьющимся сердцем наблюдал, как отчаяние на лице Фэнси сменилось надеждой, глаза засветились радостью.

— Я не прекращу ее поиски, — добавил он. — «Если мне придется написать каждому жителю Шотландии, чтобы узнать о судьбе Кэти, я это сделаю.

Фэнси хотела что-то сказать, но Йэн приложил палец к ее губам, продолжая свою мысль.

— Со дня смерти Дерека я жил в мире скорби. Я убедил себя, что лишь моя смерть воздаст должное славе моего клана. — Он покачал головой. — В действительности она не сделала бы чести никому. Но, возможно, я смогу прославить свой клан достойной жизнью.

— Йэн, ты уже сделал это. Ты так много дал нам. Ты вернул Фортуне способность говорить, мне подарил мужество, Ноэлю — умение читать, Эми — любовь. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Я знаю, что клан Сазерлендов — клан смелых и благородных людей, потому что ты лучший мужчина, которого я когда-либо встречала.

— Нет, — смутившись, пробормотал он, — Джон…

— Я знаю, — ответила Фэнси. — Я любила его. Он навсегда останется в моем сердце. Но его больше нет, а я здесь, с тобой, и я впервые влюблена.

Йэн взял ее руки в свои, нежно водя пальцами по ее ладоням.

— Ты все еще хочешь быть со мной, Фэнси? С каторжником, у которого ни гроша за душой, который не может дать тебе ничего, кроме своей любви?

— Да, я хочу этого больше всего на свете, — с жаром сказала она. — Но ты можешь дать мне кое-что еще. Йэн, — ее охватило воодушевление, — я хочу освободить рабов в Марш-Энде, но боюсь, они не смогут правильно распорядиться своей свободой. Я хочу открыть для них школу, а ты… сможешь учить их.

Йэн удивленно посмотрел на нее.

— Ты хочешь, чтобы я стал учителем?

— В первую очередь я хочу, чтобы ты стал моим мужем. Но и видеть тебя учителем я тоже хочу.

Она предлагала ему целый мир, даже не осознавая этого, открыла перед ним новые горизонты.

— И я помогу тебе найти сестру. Йэн, разве ты не понимаешь? Теперь у нас есть деньги, чтобы нанять лучших сыщиков. Если Кэти жива и они найдут ее, мы привезем ее сюда, к нам.

А если она мертва, то по крайней мере Йэн узнает об этом. Он добровольно заточил себя в темницу неведения, боясь испытать более сильную боль, чем та, что терзала его при мысли о ее страданиях. Он надеялся, что боль от потери сестры со временем утихнет. А если он оставит Фэнси, боль разлуки не покинет его никогда.

Они были созданы друг для друга, она была подарком судьбы, его наградой за все испытания, выпавшие на его долю. Как мог он отказаться от такого дара свыше?

Фэнси положила руки ему на грудь.

— Мы обязательно найдем твою сестру.

— Уверен, что мы все для этого сделаем, — откликнулся Йэн. — Но я хочу попросить тебя еще об одном.

— Проси все, что угодно.

— Я хочу жениться на тебе по-настоящему. Я хочу перед богом и людьми сказать, что беру тебя в жены и буду с тобой в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас. И я хочу настоящую брачную ночь в настоящей постели, — хитро улыбнувшись, закончил он.

Щеки ее вспыхнули ярким румянцем, но, отвечая, Фэнси не отвела взгляд:

— Было бы замечательно. Ну а пока, что ты скажешь о ложе под звездами? Я привезла кое-какую одежду и еще одно одеяло. Я подумала, что мы сможем остаться здесь еще на одну ночь.

Йэн с трудом сдерживал охватившее его желание.

— А как же дети? — спросил он.

— С ними старший Уоллес и наша соседка миссис Филипс. — Фэнси лукаво посмотрела на него. — Мне показалось, что было бы неплохо провести время наедине…

Кровь бросилась Йэну в голову. Вдвоем они расстелили на земле одеяло, и затем помогли друг другу избавиться от одежды. Йэн любовался красотой ее обнаженного тела, освещенного лунным светом, придававшим коже загадочное мерцание. Однако скоро восхищение сменилось страстью, и он вновь увлек ее в бурный поток наслаждения, заставив забыть обо всем и поверить в то, что есть лишь одна реальность — любовь.

Потом они лежали в тишине тихой звездной ночи, переживая близость, сжимая друг друга в объятиях, словно лелея цветок любви, расцветший между ними.

Она потеряла счет времени и не знала, сколько они пролежали так, когда он слегка отстранился, лег поудобнее и вновь прижал ее к себе.

Они любили друг друга снова и снова, а луна и звезды дарили им свой свет. Глядя на них, Фэнси с сожалением подумала, что скоро рассвет.

— Я запомню эти звезды навсегда, — прошептала она. Йэн вздохнул, перебирая пальцами ее роскошные волосы.

— Одного из моих предков называли Ловцом Звезд. Перед тем, как отправиться на войну, он пообещал своей возлюбленной, что достанет для нее звезду, чтобы доказать свою любовь и преданность. В ответ она сказала, что предпочла бы оставить звезду на небе, чтобы смотреть на нее и знать, что ее верный рыцарь в безопасности. Но с тех пор она стала называть его Ловцом Звезд.

— Какая красивая легенда…

— Да, хотя я не понимал ее истинного смысла, пока не встретил тебя. — Приподнявшись на локте, Йэн осыпал поцелуями ее лицо. — Сейчас я думаю, что та звезда вела моего предка сквозь все невзгоды и опасности, так же как ты вела меня сквозь мрак. Я заблудился в жизни, но потом нашел тебя. Мой предок искал звезду, а я ее нашел. Я нашел тебя.

Начинало светать. Звезды потускнели и исчезли. Однако когда они посмотрели на небо, там все еще сияла одна, самая яркая звезда. Их звезда.

Вдруг Фэнси услышала смех. Она замерла и напряженно выпрямилась. Йэн тоже услышал странный звук. Они осмотрелись, но никого не увидели. Однако через минуту из разрушенного дома снова донесся взрыв детского смеха. Над ними словно в такт качнулась ветка.

Йэн пристально всматривался в руины дома. Никого. Наступила тишина.

— Наверное, это бриз, — пожал плечами Йэн.

В этот миг Фэнси почувствовала странную теплоту внутри и была уверена, что и Йэн ощутил нечто подобное. Где-то поблизости раздался вздох.

Они посмотрели друг на друга в немом изумлении.

— Призраки? — спросил Йэн.

— Но они же всегда плачут, — ответила Фэнси. Он наклонился и нежно поцеловал ее.

— Наверное, у них наконец появился повод для радости.

Словно подтверждая его слова, смех послышался снова, на этот раз громкий и отчетливый. И счастливый.

— Отец Уинфри утверждал, что здесь происходят чудеса, — задумчиво сказал Йэн.

Фэнси улыбнулась, подумав, что мудрый священник оказался прав.

Одевшись, они сели рядом и, взявшись за руки, наблюдали за восходом солнца, осветившего все вокруг золотыми лучами. Начинался новый день.