— Саманта!

Резкий голос Нейта вырвал ее из сна. Сэм села на кровати, протирая глаза, и не сразу вспомнила, где она и что с ней.

— Нейт?

— Одевайся! — приказал он.

По его тону Саманта поняла: вопросов задавать не стоит. Нейт, полностью одетый, стоял у окна; рука его лежала на рукоятке револьвера. Очевидно, его что-то насторожило.

Сэм быстро натянула футболку и джинсы. Нога плохо сгибалась и еще болела, но уже не так, как вчера.

— Что случилось? — спросила она, повернувшись к нему.

— Позвони Мэддоксу, — не оборачиваясь, бросил Нейт. — Номер 128. Попроси выглянуть в окно.

Очевидно, Мэддокс не спал — и был краток, через несколько секунд Сэм повесила трубку.

— Он говорит, что ты прав. Еще говорит, через пять минут здесь начнется суматоха, и мы должны использовать момент, чтобы отсюда убраться.

— У нас есть номер телефона, — ответила Сэм. — И сотовый Джека. Джек уверяет, что он чист.

Нейт взглянул на часы.

— Собирайся!

Саманте очень хотелось подойти к окну, но по напряженной позе Нейта она угадала, что этого делать не стоит. Вместо этого она быстро собрала вещи, сложила все в одну сумку и достала свой револьвер. Нейт тем временем отпер все замки и вернулся к окну.

Внезапно снаружи раздался рев автомобильного мотора и громкий удар, а вслед за ним — возмущенные мужские голоса.

Выхватив револьвер, другой рукой Нейт протянул Саманте ключи.

— Иди и садись в машину. Я за тобой.

Сэм открыла дверь и вышла из номера.

Между тем на стоянке разыгрывалась бурная сцена. Красный пикап Мэддокса стоял, уткнувшись носом в черный седан, на бампере которого красовалась свежая вмятина; двое мужчин — очевидно, пассажиры седана — костерили Мэддокса на чем свет стоит. Морщась от боли в ноге, Сэм пробежала несколько метров до своей машины, быстро нырнула на пассажирское сиденье и отперла дверь со стороны водителя.

За окнами разгорался скандал. Мэддокс, размахивая руками, кричал, что ничего дурного не хотел; Джок аккомпанировал ему отчаянным лаем. Осторожно выглянув, Саманта заметила, что Мэддокс стоит к ее машине лицом, тем самым вынудив своих противников повернуться к ней спиной. Вдали послышался приближающийся вой сирены. Решив, что увидела достаточно, Саманта пригнулась на сиденье.

Очевидно, Мэддокс все рассчитал с точностью до секунды и, прежде чем врезаться на своем пикапе в чужую машину, вызвал полицию.

В тот миг, когда из-за поворота показались мигалки полицейского автомобиля, дверца машины распахнулась, Нейт запрыгнул внутрь и, нажав на газ, вывел автомобиль на дорогу.

— Молодчина этот Мэддокс! — заметил он с широкой улыбкой. — Сразу видно, свое жалованье в Конторе он отрабатывал на совесть. Представляю, как они сейчас рвут и мечут! А сделать ничего не могут: он — законопослушный гражданин, нечаянно врезался в чужую машину, тут же сам позвонил в полицию… Не придерешься!

— Но теперь они знают о Мэддоксе.

— Ничего страшного. Возможно, они понимают, что произошло, но у них есть более важная цель.

— Найти нас?

— Правильно. А наша цель — сделать так, чтобы они нас не нашли.

Сэм заметила, что уголки рта у него подергиваются в невольной улыбке; очевидно, мысленно Нейт все еще аплодировал хитрости Мэддокса.

— И как же нам это сделать?

— Мне, например, надо поспать. Без сна я долго не выдержу. А ты со своей ногой вести машину не можешь. Значит, остается самолет, поезд или автобус, — ответил Нейт. — Если они знают, что мы направляемся в Чикаго, то могут следить за аэропортами и прибывающими самолетами, но за поездами и автобусами — едва ли.

— Как они нас нашли? — спросила Саманта.

— Возможно, они прослушивают телефон твоей подруги Терри. Или где-то у нее в доме установлено подслушивающее устройство. Когда будешь говорить с ней в следующий раз, спроси, не появлялись ли в галерее или у нее дома ремонтные рабочие.Впрочем, где-то у нас в машине тоже может стоять «жучок». Правда, я тщательно ее обыскал: но, в конце концов, компьютерный чип можно засунуть куда угодно.

— Что же выберем — поезд или автобус?

— Я бы выбрал поезд. Чем меньше пересадок, тем меньше следов. Правда, чтобы купить билет, нужна фотография — но не думаю, что по фото они быстро нас найдут. Кроме того, в пригородах Чикаго много железнодорожных станций, и мы сможем выйти на любой.

— Обожаю поезда, — мечтательно заметила Саманта. Нейт бросил на нее потеплевший взгляд.

— Я тоже. В детстве больше всего на свете мечтал об игрушечной железной дороге, но так ее и не получил. И теперь всегда, когда есть возможность, стараюсь путешествовать не самолетом, а поездом. Поезда мне никогда не надоедают.

Вот и еще один уголок души Нейта Маклина приоткрылся для нее. Этот человек-загадка, когда-то показавшийся Саманте таким чужим и враждебным, становился все ближе и понятнее. Она задумалась о том, как жилось ему после гибели матери. Саманте приходилось заниматься благотворительностью, и она более или менее представляла себе, каково приходится сиротам в приемных семьях. Даже если забыть о горе, одиночестве, тоске по родителям — едва ли может быть счастлив ребенок, которого, словно багаж в путешествии, каждые несколько месяцев передают из одной «камеры хранения» в другую.

По дороге в Денвер они остановились у придорожного кафе, возле дверей которого стояло несколько припаркованных грузовиков и легковушек. Саманта слышала, что в забегаловках для дальнобойщиков на редкость вкусно готовят, и от души надеялась, что это правда: она умирала от голода.

Войдя в кафе, Саманта и Нейт словно перенеслись лет на сорок назад. Обшарпанные пластиковые столики, музыкальный автомат у дверей — все как будто вышло из пятидесятых. Устроившись за столиком на двоих, они быстро изучили потрепанное меню, Саманта заказала яичницу с беконом, Нейт — хорошо прожаренный бифштекс.

Странно, но, когда официантка принесла заказ, Саманта вдруг почувствовала, что совсем не хочет есть. Еще пять минут назад ей казалось, что она умирает от голода, но теперь кусок не лез ей в горло. Не давала покоя тревога — за Мэддокса и Джока, за Терри, за мать… И за человека, сидящего с ней за одним столом.

Нейт с аппетитом поглощал бифшстекс, сидя лицом к двери. Всякий раз, когда кто-то входил, он вскидывал взгляд.

— Что мы будем делать, когда найдем мою мать? — спросила Саманта.

— Нам остается только одно: расставить ловушку.

— Какую ловушку?

— У нас есть несколько подозреваемых, — объяснил Нейт. — Позвоним каждому из них и заявим, что мы приняли все меры предосторожности и теперь требуем двести тысяч баксов за молчание.

— И посмотрим, кто клюнет?

— Вот именно.

— А если не клюнет никто?

— Тогда придумаем что-нибудь другое. Но он клюнет, вот увидишь. Что ему еще делать?

— Он? Нейт, ты знаешь, кто это?

Нейт промолчал.

— А Джек Мэддокс знает?

— Не думаю.

— И кто же это?

Заметив, что он колеблется Саманта горячо заговорила:

— Мы ведь договорились ничего не скрывать друг от друга. Кто это, Нейт? Пойми, от этого зависит моя жизнь! Я не уйду отсюда, пока не услышу правду!

Он поморщился.

— Точно я ничего не знаю. Это только предположение. Но, возможно… Возможно, это судья Макгайр. В шестьдесят восьмом году он был патрульным полицейским, а сейчас — федеральный судья и выставляет свою кандидатуру в Федеральную апелляционную комиссию.

У Саманты упало сердце. Федеральный судья! Это большие связи. И большая власть.

— Но как…

— Если это он, то ему удалось ловко спрятать концы в воду. Копы его обожают — считают, что он всегда на их стороне. Он создал себе имидж кристально честного человека, неподкупного служителя закона. Но членов Апелляционной комиссии проверяют куда тщательнее, чем обычных судей. Ведь эти люди не просто истолковывают существующие законы — они эти законы создают. — Он помолчал. — Вполне возможно, что своим отстранением от работы я обязан ему. Просьба федерального судьи — это почти что приказ.

Саманта с отвращением взглянула на стынущую яичницу. Аппетит у нее совсем пропал — через силу проглотив несколько кусков, она почувствовала, что не сможет съесть больше ни кусочка.

— Как ты думаешь, мы от них оторвались? Мне уже начинает казаться, что они повсюду.

— Оторвемся, как только избавимся от машины, — ответил Нейт. — О поездах в наши дни никто и не думает.

— Кроме тебя, — улыбнулась Сэм.

— Кроме меня, — согласился он.

— Я хочу позвонить Терри.

— Ты беспокоишься о ней или о Нике? — холодно спросил Нейт — и у Саманты замерло сердце при мысли, что доверие между ними еще очень хрупко и может рухнуть от любого неудачного слова.

— О них обоих.

— Лучше подождать, — ответил он. — Нам нужен чистый телефон. Если телефонная линия Фолкнеров прослушивается, наш телефон окажется засвечен. И из автомата звонить не стоит — они вычислят его номер и смогут напасть на след. Впрочем, если они в самом деле что-то подсунули нам в машину, все это ничего не даст… Вот что: поступим по-другому.

Подойдя к кассирше, Нейт обратился к ней, сияя обворожительной улыбкой:

— Послушайте, вы не знаете надежного человека, который бы согласился подвезти нас до автобусной станции в Денвере? У нас что-то мотор барахлит, а опаздывать не хочется.

— А как же ваша машина?

— Позвоню в пункт аренды, где мы ее взяли. Пусть заберут.

— Ладно, постараюсь что-нибудь для вас сделать, — пообещала кассирша.

Десять минут спустя Нейт и Саманта уже мчались в Денвер на попутной машине: это обошлось им в сотню долларов наличными и оплату полного бака.

На поезд они сели в последнюю секунду — как и было задумано.

Едва поезд тронулся, Нейт отправился искать кондуктора. Через несколько минут он уже держал в руках билеты на двухместное купе первого класса и мысленно благодарил бога Его шатало от усталости; сейчас он мечтал об одном — рухнуть на постель и заснуть.

Кондуктор проводил их в тесное купе с мягким диваном, столиком и отдельной уборной с душем (что также немало порадовало Нейта). Почти сразу появился проводник и спросил, хотят ли они поужинать в купе или в вагоне-ресторане. Нейт и Саманта выбрали купе. Они заказали два стейка с жареным картофелем и бутылку вина — ведь с тех пор, как они перекусили в последний раз, прошло уже шесть часов. Не дожидаясь ужина, Нейт и Саманта попросили проводника постелить постели. Тут же, словно по волшебству, диван превратился в кровать, а из стены над ним выдвинулась верхняя полка. За окном холмы сменились прериями; догорал закат, и на землю опускались сумерки. Нейт понимал, что лучше не расслабляться. Однако здесь их никто не найдет, а он так устал… так чертовски устал…

Рука его машинально легла на кобуру револьвера. Еще одна причина, по которой Нейт выбрал поезд, — здесь пассажиров не просят сдавать оружие. Разумеется, агент ФБР имеет право пронести револьвер с собой в салон самолета. Но если бы службе безопасности аэропорта вздумалось позвонить его начальству, Нейт оказался бы в неприятном положении.

Перестук колес звучал словно колыбельная: но еще сильнее успокаивало Нейта присутствие Сэм. Она прильнула к нему, положив голову ему на плечо, и Нейт почувствовал, как напряжение, ставшее, казалось, неотъемлемой частью его существа, испаряется, рассеивается без следа. Рядом с этой женщиной он ничего не боялся.

Глаза у него уже слипались, когда проводник накрыл стол льняной скатертью и принес заказ. Пока Саманта с аппетитом ужинала, Нейт не отводил от нее глаз. В Денвере они обзавелись новой одеждой — самой простой и неприметной, какую смогли найти; однако ему казалось, что даже самые обычные брюки и рубашка на Саманте смотрятся словно королевский наряд.

Ужин запили вином. Нейт спросил себя, сочетается ли алкоголь с болеутоляющими таблетками, которые принимает Саманта, — но махнул рукой. Она заслужила несколько минут покоя и удовольствия. Оставалось решить, кому где спать.

Вот и покончено с ужином. Кому где спать? Нижняя кровать достаточно широка для двоих; однако им придется тесно прижиматься друг к другу…

Соблазнительная мысль — однако соблазн не слишком располагает к отдыху. А ему сейчас смертельно нужен отдых.

Повесив на дверь купе табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ», Нейт запер дверь и придвинул к ней стул.

— Можешь принять душ первой, — предложил он. Саманта улыбнулась:

— А может быть, вместе?

— Ты не видела размеров этой душевой! — рассмеялся Нейт.

— Было бы желание, а способ найдется, — с этими словами Саманта приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Не смей совращать своего телохранителя! — шутливо погрозил ей пальцем Нейт.

— Телохранитель — это Келли, — ответила она. — А ты…

— Кто же я для тебя? — спросил он, так и не дождавшись продолжения.

— Друг.

Друг? По совести сказать, он ждал совсем иного ответа.

Рука его, словно обретя собственную волю, потянулась к вороту рубашки Сэм — простенькой рубашки, купленной сегодня в привокзальном магазине вместе с набором необходимых вещей: бритва, расческа, зубные щетки. Пальцы скользнули под мягкую ткань, коснулись изгиба груди.

Сэм вздрогнула; Нейт почувствовал, что и сам он дрожит.

— Черт побери! — пробормотал он вслух.

Глупо, просто глупо! Однако он уже наклонился к ней, и губы их слились в страстном поцелуе. Только что Нейт едва не падал от усталости, но один взгляд на Саманту, одно прикосновение к ней зажгли в нем огонь. Да и ее глаза, только что усталые и сонные, заблестели жизнью. Забыв обо всем, Нейт срывал с нее одежду в отчаянном стремлении насладиться каждой частичкой этого прекрасного тела.

Саманта невольно обернулась к окну.

— Там никого нет, — усмехнулся Нейт, но все-таки задернул штору.

Саманта начала расстегивать на нем рубашку. Пальцы ее дрожали от желания, однако со своей задачей она справилась на удивление быстро. Тело Нейта трепетало от страсти, все его существо рвалось к Саманте в сладкой муке, которую только безнадежно пошлый человек посмел бы назвать «похотью».

Сжимая друг друга в объятиях, они опустились на кровать. Он вошел в Саманту медленно и нежно, заполнив ее своим мощным естеством, и с восторгом почувствовал, с какой готовностью она приняла его в себя.

Их движения, сперва очень медленные, постепенно убыстрялись, и скоро древний танец двух сплетенных тел превратился в безумную пляску. Еще мгновение — и Нейт с Самантой окунулись в раскаленную лаву неведомого прежде наслаждения.

Пронзительный гудок встречного поезда вырвал их из сладкого полузабытья. Саманта сонно вздохнула и, свернувшись клубочком, крепче прижалась к Нейту. Он закрыл глаза и погладил ее по голове. Другой рукой он пошарил на стуле у кровати, куда сбросил свою одежду — здесь ли револьвер? Револьвер был на месте.

Уже проваливаясь в сон, Нейт думал о том, что его война окончена. Он клялся в вечной ненависти к семье Мерритта, а теперь спит с дочерью Пола Мерритты в одной постели и мечтает об одном — чтобы это счастье длилось вечно. И не чувствует ни стыда, ни угрызений совести. Потому что стыдиться ему нечего. Так и должно быть.

Однако завтра ему предстоит вступить в новую схватку с хищником.

А значит, рано праздновать окончание войны. Впереди — последняя битва.