Розмари сидела на террасе. На коленях у нее лежал альбом. Почти все утро шел дождь, но к полудню облака потихоньку расступились, и солнечные лучи расцветили море.
Она нанесла последние штрихи на этюд, над которым работала последние полтора часа. И с удовольствием отметила, что ей удалось запечатлеть выражение любви на лице Франклина, сидящего с Дени на руках в кресле-качалке. Ай, если бы он смотрел так на меня! — подумалось ей… Однако Розмари сразу же отругала себя за пустые мечтания.
Прошла почти педеля с тех пор, как были прочитаны ответы на объявления. Кажется, Франклин уже назначил время для встречи с кандидатками на место няни, но она никак не могла заставить себя спросить его об этом.
Кто-то чужой будет ухаживать за Дени, разогревать ему бутылочки, укачивать его, любить…
Раздался звонок в дверь. Розмари захлопнула альбом и, бросив его в кухне, поспешила в коридор.
— Лорин, привет! Как дела?
— Все прекрасно. Надеюсь, я не помешала?
— Нет, конечно нет. Очень рада тебя видеть. Заходи, — пригласила Розмари подругу.
— Ничего, что я не позвонила, перед тем как прийти? — спросила Лорин.
— Разумеется, ничего.
Розмари была рада компании, но не знала, что бы еще сказать. Франклин говорил, что собирается предупредить Лорин и Патрика о ее отъезде, но она не знала, успел он это сделать или нет.
— Ты без Патрика-младшего, — огорчилась Розмари. — Как его зуб, прорезался наконец?
— Представь себе, я за ночь несколько раз вскакивала к нему. А сегодня утром разглядели, что у него появилось уже два нижних зуба!
— Так вот почему он последнее время был сам не свой, бедняжка, — покачала головой Розмари.
— А я, по-твоему, не бедняжка? — рассмеялась Лорин, идя в кухню следом за хозяйкой. — Я сказала мужу, что вернусь через десять минут: поняла, что мне срочно нужно женское общество.
Розмари понимающе улыбнулась.
— Успеешь выпить чаю?
— Разумеется. — Скинув плащ, она набросила его на один из стульев. — А где Дени?
— Спит.
Розмари направилась к раковине.
— Франклин сказал, что ты уезжаешь.
— Да, уезжаю, — осторожно ответила она.
— Он рассказал и почему ты уезжаешь, хотя мы не просили об этом, — продолжала Лорин.
— Понятно…
Если Лорин и Патрик узнали, кто она такая на самом деле, неудивительно, если они станут презирать ее за обман.
— Звучит смешно, но в тот момент, когда ты подняла трубку и сказала «алло», я почувствовала в тебе какую-то перемену, — услышала Розмари голос подруги.
— Лорин, мне очень жаль… Надеюсь, ты простишь меня за то, что я вас разыгрывала? Единственное, что может меня оправдать, так это то, что я делала это ради Дени.
— Понимаю. Конечно, понимаю, — заверила ее Лорин. — Франклин признался, что очень не хотел притворяться, будто они с Мелиссой женаты. Он чувствовал, что это неправильно, — просто по-своему хотел уберечь малыша.
Розмари кивнула. Прекрасно, что у Франклина такие друзья.
— Розмари… Можно так тебя называть?
— Да.
— Знаешь, нам было очень тяжело узнать о смерти Мелиссы. И сейчас тоже нелегко — ведь ты уезжаешь, а мы успели к тебе привыкнуть.
Все, что удалось сказать Розмари, — это «спасибо». Она не заслуживала внимания со стороны Лорин и были растрогана таким словам.
— Ой, а это что? — спросила Лорин, обнаружив на столе альбом. — Здорово, — пробормотала она, перелистывая страницы. — Франклин говорил, что ты иллюстрируешь детские книги. Это правда?
— Да, — ответила Розмари, желая забрать альбом до того, как гостья наткнется на последний этюд.
— Вот это да! Франклин и Дени как живые! — искренне восхитилась Лорин. — Ты их так нарисовала, словно…
Она вдруг замолчала и взглянула на Розмари.
— А Франклин видел?
— Нет! — откликнулась подруга, кажется, чересчур громко и чересчур поспешно. — Это просто наброски, ничего особенного.
И она поставила перед Лорин чашку и блюдце. Потом быстро убрала альбом, чувствуя на себе неотрывный взгляд гостьи.
— Франклин сказал, что скоро у Дени появится няня.
Розмари глубоко вздохнула.
— Это правда. — Она насыпала в чайник заварку и залила ее кипятком. — Франклин собирается в ближайшее время побеседовать с теми, кто подал заявки… Если еще этого не сделал. Как только найдется подходящая кандидатура, я вернусь в Йорк.
— Ты именно этого хочешь? Уехать домой, в Йорк?
— Да, — быстро сказала Розмари. — А почему ты спрашиваешь?
— Мне кажется, это последнее, что бы ты сделала, будь твоя воля.
Розмари пораженно уставилась на подругу.
— Не понимаю.
— Ну тут же все ясно как божий день, — ответила та.
— Что ясно?
Лорин улыбнулась.
— То, что ты влюблена в Франклина!
— Да это же просто смешно! — воскликнула Розмари.
— Разве?
— Я не влюблена в Франклина, — уже спокойнее продолжила она. — То есть я не могу влюбиться в него… Точнее, мне нельзя в него влюбляться…
С каждой новой фразой улыбка Лорин ширилась, и Розмари вдруг поняла, что та была права. Она любила Франклина, каждую его черточку, каждый жест, каждое слово.
— По-моему, он просто прелесть. И я никогда не видела Франклина таким счастливым, — сказала Лорин, наблюдая, как подруга разливает чай.
Розмари поняла, что сейчас расплачется.
— Лорин, что же мне делать? — в отчаянии прошептала она.
Тут зазвонил телефон.
— Наверное, это Патрик. Придется отложить чаепитие до следующего раза, — быстро проговорила Лорин и, схватив со стула плащ, поспешила к двери. — Скажи ему, что я уже иду… Да, Розмари, — остановилась она, — Франклину очень повезло.
Розмари слабо улыбнулась и взяла трубку.
— Алло?
— Миссис Хьюитт? Вас беспокоит Стивен Уиллингейм. Не помешал?
— Мистер Уиллингейм! Какая неожиданность!
Неделю назад она оставила своему агенту свой временный адрес и телефон. Но что позвонит сам Стивен Уиллингейм, главный редактор издательства «Уиллингейм», даже не смела надеяться!
— Полагаю, это приятная неожиданность, — раздалось в трубке. — У меня для вас новости.
— Новости? — переспросила Розмари.
— Да, мы задумали переиздать с новыми иллюстрациями одного очень известного автора.
— Правда? — Она старалась, чтобы голос звучал достаточно заинтересованно. — А что за автор?
— Льюис Кэрролл.
— Льюис Кэрролл?! Тот самый? — воскликнула она, вне себя от удивления. — Автор «Алисы в Стране чудес»?
— Вот именно! — подтвердил мистер Уиллингейм. — Наш главный художественный редактор в восторге от ваших работ и возлагает много надежд на новое издание «Алисы». Кстати, оно будет юбилейным. Вам это интересно?
Розмари с трудом обрела дар речи.
— Конечно! Очень интересно!
С ума сойти! Главному художественному редактору «Уиллингейма» понравились ее иллюстрации! Ей предложили иллюстрировать юбилейное издание самого известного произведения Льюиса Кэрролла! Да это же предложение века!
— Вот и прекрасно, — весело отозвался голос на другом конце провода. — Да, миссис Хьюитт, позвольте выразить полную уверенность в успехе вашей работы. Мы в вас верим.
— Благодарю вас, мистер Уиллингейм.
— Тогда принимаемся за дело. На днях с вами свяжется наш представитель и вы обговорите с ним условия договора.
— Превосходно. Еще раз спасибо вам, мистер Уиллингейм!
Розмари положила трубку. Вот так удача!.. Однако ощущение счастья странным образом начало испаряться. Ей предложили сумасшедший контракт, предоставили возможность работать над книгой, которой она искренне восхищалась… Тогда почему внутри она не ощущает ничего, кроме пустоты?
Этого недостаточно, прозвучал тихий внутренний голосок. Да, недостаточно, мысленно ответила самой себе Розмари. Я люблю Франклина всем сердцем, всей душой. И хотя работа приносит немалое удовлетворение, больше всего мне хочется остаться в Уитби, стать матерью Дени… и женой того, кто приходится малышу отцом.
Около половины шестого дверь, ведущая из гаража, распахнулась. И Франклин шагнул по направлению к кухне, откуда доносился аромат чеснока и душицы.
В следующую секунду до его слуха донеслось пение. Розмари, одетая в обтягивающие джинсы и бледно-голубой свитер, вальсировала вокруг кухонного стола, прижимая к груди Дени.
Увидев это, Франклин остолбенел. Никогда Розмари не была так красива, так желанна. Глаза ее сияли неземным светом, щеки порозовели, а губы…
В тот вечер, поцеловав ее, он познал в одно мгновение все наслаждения рая и теперь снова жаждал их. Он хотел вдыхать аромат ее волос, ласкать податливое тело, замирать в ее объятиях…
Последние дни Франклин плохо спал, мечтая только об одном — видеть Розмари, целовать Розмари, любить Розмари. Сны живые, будто сама реальность, оставляли поутру лишь разочарование.
— Можно ли присоединиться к вам, леди? — галантно произнес Франклин, желая скрыть страсть, жгущую его изнутри.
Звуки глубокого мужского голоса прервали танец. Розмари вздрогнула и вымученно улыбнулась вошедшему.
— Привет. Мы не слышали, как ты вошел. — Щеки ее медленно заливал румянец. — Я показывала Дени, как танцевать вальс.
— А не маловат ли он для уроков танца? Может, сначала ему стоит научиться ходить?
Во взгляде Франклина пылал огонь, от которого кровь быстрее заструилась по жилам Розмари, пробуждая давно забытые желания. Испугавшись, что Франклин все может понять, она наклонилась к Дени и прошептала:
— Тебе же понравился первый урок, не так ли, родной?
Малыш заулыбался и загулил. А Франклин рассмеялся.
— Знаешь, мне всю жизнь хотелось научиться танцевать вальс. Может, покажешь несколько па?
От этого предложения у Розмари пересохло во рту. Сейчас он обнимет ее, прижмет к себе…
— Прости, но на сегодня урок окончен, — произнесла она хрипловато. — Ты не мог бы посадить Дени в его креслице, пока я накрою на стол?
Через пару минут на столе оказались тарелки с дымящимся спагетти, салатом и чесночным хлебом.
— Очень вкусно. Я заинтригован. Кто учил тебя готовить? — осведомился Франклин.
— Мама, пока мы росли.
— Она учила и тебя, и Мелиссу? — удивленно переспросил он.
— Ну, так считалось. Мелисса старалась, но ее интересовало совершенно другое, — ответила Розмари.
— Вашей маме, наверное, тяжело было растить близнецов. Одного малыша хватает с лихвой.
И Франклин кивнул на Дени, который в это время играл с погремушкой.
— Маме много помогал отец. Но все равно неприятностей от нас было предостаточно, особенно же этим отличалась Мелисса, — стала рассказывать Розмари. — Она постоянно искала приключений и опасностей на свою голову…
— Прости, — проговорил Франклин, когда его собеседница внезапно замолкла.
— Ничего, все хорошо, — вымученно улыбнулась Розмари. — Жаль, что мы так и не успели как следует узнать друг друга.
— Ей все время хотелось чего-то нового, — подтвердил Франклин. — Даже я попадал в опалу, когда не хотел идти куда-нибудь вместе с ней развлекаться.
— Никак не могу понять, почему сестре так хотелось стать актрисой, — продолжила Розмари. — По окончании средней школы она уехала. Наверное, мне нужно было чаще общаться с ней, быть ближе.
— Ты слишком строга к себе, — мягко сказал Франклин. — Не ты в ответе за то, что Мелисса сделала со своей жизнью. Она знала, чего хочет, и добивалась этого всеми средствами. Конечно, у нас с ней были разные ценности в жизни, но нельзя из-за этого отказывать человеку в настойчивости и целеустремленности.
Как он добр! — мелькнула у Розмари мысль. Создавалось впечатление, будто он все же хотел вернуть Мелиссу, пойти на компромисс и сохранить семью такой, какой она была вначале.
Тут Дени издал недовольный крик, и Франклин, закончивший ужинать, повернулся к сыну.
— По-моему, парень хочет купаться. — Он поднял малыша из креслица. — Так, куда же я убрал свой акваланг?
Услышав голос отца, Дени радостно заверещал, и Розмари улыбнулась. Однако теперь ничто не могло унять боли, иглой засевшей в ее сердце.
— Сегодня наш малыш притомился, — сказал Франклин, полчаса спустя заходя в кухню. — Спасибо, что принесла наверх бутылочку.
Он остановился рядом с Розмари, ставящей мытую посуду в шкаф.
— Не за что, — ответила она; от близости Франклина по ее телу побежали мурашки.
— Спасибо за ужин. Он был просто превосходен…
Франклин стал мыть бутылочку под струей воды из крана. И желая увеличить расстояние между ними, Розмари схватила полотенце и отступила на шаг.
— С посудомоечной машиной все гораздо проще, — заметила она и еще немного отодвинулась.
Франклин ловко подхватил свободный конец полотенца и принялся вытирать руки. Розмари тут же отпустила свой: они находились слишком близко друг от друга.
— Мне что-то захотелось выпить вина. Присоединишься? — спросил Франклин. — Оно там, позади тебя на полке.
Он приблизился. Как же проскочить мимо него и сбежать? Розмари рискнула — но не рассчитала и натолкнулась на него.
— Ох! — вскрикнул Франклин.
Розмари отпрянула и чуть было не ударилась о стол. Но хозяин дома успел схватить ее за руку и притянуть к себе. У нее перехватило дыхание. Секунду назад она желала именно этого — и вот желание исполнилось! Она закрыла глаза.
— Розмари? С тобой все в порядке?
Она глубоко вздохнула.
— Думаю, да.
Терпкий мужской запах закружил ей голову, пробуждая забытую страсть…
— Тебе лучше сесть, — предложил Франклин.
Но когда он разжал объятия, Розмари качнулась, будто пьяная. Тогда без единого слова он поднял ее на руки и донес до гостиной, где опустил в кожаное кресло.
— Так лучше? — спросил Франклин.
— Да, спасибо, — прошептала Розмари. — Я просто потеряла равновесие, только и всего.
Он сел на подлокотник кресла.
— Только и всего?
От его взгляда по телу Розмари пробежала дрожь. Она не могла вздохнуть, не могла говорить. Оцепенев, лишь следила за тем, как зрачки его расширяются… Он придвинулся ближе.
Франклина влекло к ней, как мотылька — к огню. Он больше не мог противиться желанию, что возродила память о том поцелуе. От этой женщины веяло невинностью и искушенностью, тайной и страстью…
Розмари ответила на его поцелуй, отдавшись своему чувству без остатка. Она нуждалась в нем, отчаянно желала его. Поцелуй стал глубже, и внезапно Розмари поняла, что и сама желанна.
Губы Франклина коснулись нежной кожи у нее за ухом.
— Ты понимаешь, что делаешь со мной? — хрипло прошептал он.
— Да, ты делаешь то же самое и со мной. Франклин, пожалуйста… Я хочу тебя, — едва слышно проговорила она, чувствуя, как ее закружило в водовороте эмоций.
Франклин забыл обо всем. Ни разу он не испытывал подобного наслаждения. До сих пор он все время сдерживал свои сердечные побуждения, не позволяя ни одному человеку подойти слишком близко. Еще в раннем детстве Кэдлер понял, что переживания делают человека уязвимым и в конце концов не приносят ничего, кроме боли и страдания.
Чувство, которое он питал к Розмари, было куда сильнее, чем любое испытанное до этого чувство. Она вела его за грань неизведанного. Впервые за всю свою жизнь Франклин испугался. Испугался того, что ему могла открыть Розмари.
Он резко вздохнул. Он хотел ее, да, но боялся осознать, насколько сильно он ее хотел… Насколько сильной была его любовь.
Франклин высвободился из рук Розмари и молча поднялся, убеждая себя в том, что продолжить значило причинить ей боль. Однако от той растерянности и удивления, которые он увидел в ее глазах, по спине его пробежал холодок.
— Прости, Розмари, но… я не могу. — Голос его дрогнул. — Ты здесь ни при чем, это я…
Он замолчал и запустил пальцы в волосы. Мысли путались, тело ныло от неудовлетворенной страсти, но нужно было найти слова.
— Ты совсем не такая, как Мелисса, и я…
Розмари вскрикнула. Глаза ее потемнели от страдания. Все пропало, подумал Франклин.
— Розмари! Нет, я вовсе не это хотел сказать!
— Нет, — выговорила Розмари, быстро вскочив на ноги. — Я все понимаю.
Без единого слова она развернулась и выбежала вон из комнаты.