Воронов с удовольствием наблюдал, как замерла Даша, услышав его обращение. Она прикусила нижнюю губу, словно раздумывая бежать ей пока не поздно или принять бой. Улыбка Вита стала шире, когда она решительно выпрямила спину и вскинула головку. Она такая сексуальная, когда сердится…

— Что ты хотел? — совершенно спокойным голосом поинтересовалась Даша, полностью поворачиваясь к нему и готовясь принять бой. Храбрый котенок. Отчаянный котенок. Его котенок.

— Да, хотел, — хриплый голос Воронова не мог обмануть Дашу, и она прищурила глаза, но не отступила. — Ну и довольна ли твоя душенька?

Даша никак не отреагировала на вопрос. Лишь приподняла бровь, невозмутимо глядя на него.

— Ты о чем? — спокойно проговорила она. Воронов еле сдержался, чтобы не рассмеяться вслух. Девочка решила поиграть в незнайку. Что же, ему нравилось играть.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — промурлыкал мужчина, приближаясь к ней. — Скажи, довольна ли ты тем, что устроила сегодня? Или ты еще не удовлетворена?

Воронов специально выразился двусмысленно. В эту игру могут играть двое, и ему не терпелось сыграть!

— Ты думаешь, сегодняшний показ устроила я? — насмешливо спросила Дарья, смотря прямо ему в глаза. Внешне она была абсолютно спокойна, только мелко подрагивающие пальцы выдавали, что она не совсем так спокойна, как хочет показать.

— Я это знаю, — твердо ответил Вит, останавливаясь рядом с ней. Он медленно взял ее ладонь, притянул к себе и стал нежно поглаживать ее нежную кожу.

Даша сглотнула, но глаз не отвела.

— У тебя есть доказательства? — презрительно выплюнула она слова.

Виталий ни за что не скажет, что они у него есть. Даша не должна узнать, что Лазарев за ней следит.

— Возможно, — многозначительно ответил он, целуя ее раскрытую ладонь.

— Значит, нет у тебя никаких доказательств, — прошипела она, вырывая свою руку из его плена. — И быть их не может, потому что это сделала не я!

Последние слова она буквально выкрикнула ему в лицо. Вит даже поразился, насколько достоверно она играет. Если бы не знал правду, то поверил бы. Вот только он знал и теперь по достоинству мог оценить ее актерские данные. Дарья наверняка могла стать выдающейся актрисой…

— Доказательства не обязательны, — он мимолетно улыбнулся, когда Даша в раздражении сдула с глаз выбившиеся из прически волосы. Его жутко заводило, когда она начинала злиться. — Я итак знаю, что это сделала ты!

— Ничего ты не знаешь, — проговорила Даша, успокаиваясь.

Воронов не стал спорить. Это сейчас бесполезно. Даша настроена, отрицать свое причастие к сегодняшнему представлению, ее сейчас и танк не сдвинет с места. Дарья Дмитриевна была упряма, как ослица. Он это знал не понаслышке. Поэтому он отступил, мудро решив, что продолжит наступление, когда она не будет этого ожидать. Элемент неожиданности всегда был хорошим помощником в столь щекотливых ситуациях. Отойдя от нее на расстояние, при котором она может чувствовать себя в безопасности, он подошел к бару и налил себе виски. Не то, чтобы ему хотелось выпить, нет, это был предлог. Он сделал глоток, когда она задала совершенно неожиданный вопрос.

— Катя тебя и вправду шантажировала? — спросила она тихо.

Воронов чуть не подавился от удивления. Повернувшись вполоборота, он внимательно посмотрел на нее. Даша выглядела слегка… растерянной?

— Я же тебе говорил, — прохрипел он.

— Да, но… — она нервно провела рукой по волосам.

— Но ты мне не поверила, — продолжил он за нее, качая головой.

— Как? — спросила она. — Чем она могла на тебя повлиять?

Вит напряженно посмотрел на нее, пытаясь понять, зачем ей сейчас знать это. Воронову хотелось верить, что она пытается понять, почему же он так с ней поступил тогда, пытается понять его. Но у него были причины не доверять своим желаниям. Даша ненавидит его. И этот факт Вит не мог игнорировать. Он до безумия любил ее. Да, именно любил и, наконец, набрался смелости признать это, называя вещи своими вещами. Любил давно, да одержимо, да эта любовь была на гране безумия с нотками боли, предательства и лжи. Это была неправильная любовь. Но от этого не менее сильная. Но Даша ведь его никогда и не любила, хотела, уважала, в чем-то понимала, но никогда не любила настолько сильно и одержимо, как он ее. От того и цеплялась она к нему по любому поводу, устраивая не нужные скандалы, пытаясь обвинить его в невесть чем, пока не стало совсем поздно, и он действительно совершил не поправимое… что теперь толку ворошить прошлое? Его не изменить. Им нельзя быть вместе потому, что в их истории может быть только плохой конец, либо она вершит свое правосудие и уничтожит его, либо он в попытке завоевать ее, достучаться, сломает ее окончательно. Нельзя ей сейчас говорить правду, она попросту использует ее против него самого. Найдет способ и засадит за решетку, с помощью того же Беса. Сообразительности ей хватит.

— Это уже не важно, — спокойно ответил он, ставя на стол бокал со спиртным.

— Да, — выдохнула Даша, — не важно. Предательство ничем оправдать нельзя!

Вит закрыл глаза, пытаясь справиться с приступом боли. Не физической, а той самой, сердечной… ему было не выносимо видеть ненависть с оттенком боли в ее глазах. Уж лучше бы его избили.

— Ты так мне и ответила, Даша, — не открывая глаз, прошептал он.

— По-моему, я уже ответила на все твои вопросы, — вызывающе ответила Даша. Он открыл глаза и невольно залюбовался тем, как блестят ее глаза. К Даше вернулся огонь гнева и теперь тот горел в ее глазах.

— Правда? — невинно спросил он.

Дарья нервно кивнула и с тоской глянула на дверь. Девочке явно не терпелось убежать.

— Даша, так ты довольна сегодняшними событиями? — еще раз спросил он.

Даша кинула на него разозленный взгляд.

— Да, твою мать, — выпалила она. — Я довольна! Да я просто счастлива!

Воронов получал чисто эстетическое удовольствие, глядя на то, как девушка кричала на него. Он был извращенцев и ничуть не стеснялся этого. Какое-то извращенное чувство довольства охватило его просто от того, что он мог вызвать хоть какие-то сильные чувства у этой маленькой кошечки. И пусть этими чувствами были ненависть и гнев, но он все равно был доволен. Ведь от любви до ненависти один шаг? Так значит, и от ненависти до заветного чувства было такое же расстояние! Нужно заставить ее сделать этот шаг! Он был слишком эгоистичен, чтобы отпустить Дашу. Слишком помешан на ней. Если он сейчас не попытается завоевать ее любовь, то будет тихо ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Воронов никогда не был трусом. И не собирался им становится. Это была их игра. И будь он проклят, если позволит им проиграть. Даже если придется играть против самой же Даши!

— Хоть в кой-то мере Катя, да и ты почувствовали вкус предательства! — Воронов услышал только конец очень длинной тирады Даши. Он непонимающе, посмотрел в ее глаза. Она тяжело дышала, как после пробежки. Или как после бурного занятия сексом. Не стоило ему думать о сексе… К черту всё!

Плюнув на здравый смысл, он, притянул ее к себе и с силой впился в ее губы, практически кусая их. Секунда у него ушла на осознание того, что Даша не сопротивляется. Более того она ответила на на его поцелуй. Ее страсть на вкус была потрясающа, но носила какой-то оттенок отчаяния и дикости. Дарья отвечала ему яростно, целуя в ответ, пытаясь завладеть инициативой. Ее юркий язычок скользнул ему в рот, и он не преминул этим воспользоваться, легко цапнув его своими зубами. Она вздрогнула, но не отстранилась. А он только сильнее прижал ее к себе, желая впечатать ее в себя, сделать частью себя и никогда не отпускать. Действуя на поводу у первобытных желаний, Виталий полностью взял контроль над поцелуем, поглощая ее, прогибая под себя…

Сквозь дымку наваждения он почувствовал, как ее острые ноготки впиваются ему в шею, царапая до крови. Этот жест только завел его сильней, он толкнул ее к стенке, жестко впечатывая в плоскость. Сильные руки нашли ее маленькие ручки и убрали со своей шеи. Подняв ей руки над головой, Вит зафиксировал их своей рукой. Даша была полностью в его власти, зажатая его телом. Ей это не понравилось. Но это ее завело… Она прервала поцелуй, чуть отвернув голову. И он позволил это ей. Только пока…

— Ненавижу, — хрипло вымолвила она, часто дыша. Ее губы распухли от грубых поцелуев, которыми они обменивались. Глаза сверкали. Это было самое замечательное его видение. Такой он хотел видеть ее всегда — прекрасной, живой и страстной!

Воронов лишь усмехнулся в ответ на ее слова, а жадные губы припали к ее шее. Он стал нежно выцеловывать и лизать нежную кожу, пока Даша в его руках не расслабилась и не застонала, сдаваясь на милость победителю. Ее стон прошелся электрическим током по его нервам. В памяти всплыли события, когда он застал ее на той кухне в руках у Жеки. Точно такие же стоны она издавала в его руках. Злость и ревность поднялись в его душе, злобной змеей обвились вокруг его черного сердца. И он укусил ее. Со всей силы, не жалея, лишь желая отметить ее. Укус пришелся именно туда, где еще недавно был его засос… Злая усмешка скользнула по его губам. Она его и никто не изменит этого!

Девушка же казалось, не заметила этого, Даша пребывала где-то очень далеко, там, где доводы рассудка не имели значения. Она просто наслаждалась его ласками. Одна его рука уже бесцеремонно оголила ее грудь, и теперь настойчиво ласкала ее, давая Даше то, что ей сейчас было необходимо. Крепко зажмурившись, Беляева извивалась в его руках. Ногой он раздвинул ее ноги, и Даша с готовностью откликнулась на его призыв и оседлала его бедро.

Вит использовал весь свой богатый опыт, чтобы свести ее с ума. Через некоторое время его усилия увенчались успехом. Девушка буквально потеряла голову от желания.

— Вит, трахни меня, наконец! — заявила она, распаляя его. Ее намеренная грубость сделала его практически неконтролируемым. Виталий просто должен взять ее. Прямо сейчас трахнуть ее! А обо всем остальном он подумает позже. Низко зарычав, мужчина развернул ее лицом к стене и надавил на спину.

Понимая его намерения, Даша нагнулась и оперлась руками о стенку, выпячивая аппетитную попку. Вит задрал все еще одетое на ней платье и руками огладил упругую попку. Несколько мгновений он просто гладил и пощипывал ее, а потом резко шлепнул. На идеально белой коже проявился отпечаток его руки… Даша завизжала, чем заслужила еще несколько шлепков.

— С ума сошел? — закричала она, пытаясь встать, но он удержал ее на месте, а дальнейшие возражения прервал еще одним не менее громким шлепком.

— Непослушная девочка Даша, — пробормотал он, — никогда не ври мне!

— Пусти, — пропищала она, за что получила еще один ощутимый шлепок. Она больше не стала вырываться, за что получила нежное успокаивающее поглаживание по пострадавшей части тела. Руки Даша сжала в кулаки, но от стенки их не убрала, а тем временем Виталий продолжил увлекательное изучение объекта своего желания. Руки пробежались по краю чулок, чуточку вверх, нежно поглаживая кончиками пальцев, и вот его ладонь уже прижимается к сосредоточению ее желания. Крепкие пальцы медленно поглаживали ее плоть сквозь мокрые трусики, заставляя ее учащенно дышать и желать гораздо большего, чем простые поглаживания. Доказательство того, что происходящее Даше доставляет удовольствие, он ощутил пальцами. Плохая девочка. Его плохая девочка.

— Плохая девочка любит грубое отношение, — одобрительно проурчал он, безбожно уничтожая предмет ее нижнего белья. И вот черный кружевной кусочек валяется на полу, и в тишине кабинета звучит резкий звук открывающейся молнии. Даша замерев ждала, когда же он войдет в нее…

Но нет, он не хотел так. Воронов хотел видеть ее лицо, ее глаза в тот момент, когда экстаз охватит все ее существо. Вит хотел видеть тот миг, когда она полностью забудет свою ненависть к нему… пускай только на миг. Маленький миг наивысшего удовольствия. Но ему и этого хватит. Пока.

Когда он опять повернул ее к себе лицом, Даша протестующе что-то пропищала, но Ворон проигнорировал это. Виталий поднял ее за попку, и Даша быстро поняла, чего он от нее ждал, она обвила его талию ногами. Получив долгожданный доступ, Воронов не раздумывая, вошел в нее. Громкий полувздох полустон покинул его легкие. Это было как глоток воздуха, как возвращение домой. Это было слаще меда и важнее жизни… А дальше, дальше было движение, страсть, дикость. Это было совокупление, дикое до грубости и яркое, как фейерверк.

— Смотри на меня, — его приказ, заставил ее раскрыть потрясенные глаза. И ее освобождение нахлынуло на нее, заставляя закричать во весь голос. Ее оргазм подвел к границе наслаждения и его самого, и Виталий просто прыгнул в раскаленное море запредельного удовольствия. Удовольствия, которого он так давно не ощущал. Целых пять лет…

А потом настала звенящая тишина. Все закончилось также быстро, как и началось. И они оба потные, удовлетворенные и растерянные остались в объятиях друг друга. Даша цеплялась за него, а Вит прислонился к стене, ища опоры.

— Всё равно, ненавижу! — ее упрямый голос разрезал густую тишину.

— Знаю, — его тихий ответ потонул в облаке ее волос, когда он уткнулся в ее макушку.

* * *

Красавчику было хреново. И это еще мягко сказано. Все его представления о его месте в этой жизни резко пошатнулись. Он всегда считал себя защитником, обязанным заботится о своей сестричке, присматривать за ней, давать ей опору в этой жизни. Но вот сестричка совершенно в нем не нуждалась, и с блеском доказала, что вполне способна разрушить свою жизнь самостоятельно. Самое ужасное, что он даже не может что-то изменить, попытаться помочь ей выбраться из этой трясины, просто потому что она сама источник всех бед свалившихся на ее голову. Она сама своими руками рушит свою жизнь, попутно разрушая жизни других. Катерина не нуждается в нем, как в защитнике и старшем брате, она нуждается в нем как в щите от гнева Воронова. Его сестра всегда пользовалась им как прикрытием от других более сильных людей. Он надеялся вырастить сильную, умную и самодостаточную женщину… зря надеялся, влияние матери было слишком сильным. Было ощущение, что Катя впитала этот пагубный эгоизм с молоком матери. Для нее ее желания были превыше всего остального, включая благополучия родных и близких. А Жеке была оказана честь быть родным и близким.

— Налей еще, — проговорил Жека заплетающимся языком. Он был уже изрядно подвыпившим. Но собирался набраться еще больше. Красавчик собирался напиться до того состояния, в котором не будет помнить лицо Кати, когда он отвернулся от нее… не будет помнить сцену, которую застал в кабинете Воронова, когда вернулся, чтобы забрать Дашу…

— Красавчик, может, хватит? — неуверенно спросил Вениамин. Жека открыл глаза и посмотрел на бармена. Хороший паренек. Только слишком не уверен в своих силах…

— Нет, не хватит! — пьяно возразил Жека. — Наливай еще!

Веня лишь покачал головой, но новую порцию алкоголя налил. Жека сразу же залил ее в себя. Он хотел забыться, но как-то получалось не очень. Мозги продолжали работать, снабжая владельца все новыми догадками и воспоминаниями. Нет, он, конечно, предполагал, что Даша до сих пор не равнодушна к Воронову, но… он думал о ненависти, а никак о страсти… возможно о любви. Ведь не зря она его последнее время избегала. А ее странное поведение… нет, даже несмотря на все, что она пережила по вине Вита и Кати, Даша все равно все еще любит его. Евгений поморщился. Нелегко признавать поражение, вот только поражение ли это? Сердцу не прикажешь. Дарья может сколько угодно говорить себе и другим, что ненавидит Воронова. Вот только истоки этой ненависти в ее любви. А Жека был для нее способом забыться. Или отомстить. Не важно. Главным в этой ситуации является только одно — Евгений никогда не сможет быть с девушкой, которая его не любит, даже если сам ее любит безумно. Сегодня был день истины. Открылась истина на счет Кати, открылась истина на счет Даши. И в итоге он потерял обеих.

— Жека, ты в порядке? — обеспокоенный голос донесся до него. Он немного неуклюже развернулся. И проглотил язык. Евгения Вавилова была красоткой, очень сексуальной красоткой, умеющей преподать себя. Девушка определенно знала себе цену. А еще он ее безумно хотел. Сейчас нечего скрываться от правды, Орхидея дико его заводила, буквально сводила с ума. Сейчас, когда он знал, что он никогда не будет с Дашей, сейчас, когда его мечты лежат в руинах, можно спокойно признать свое нездоровое влечение к этой молодой девушке.

— Да, — прохрипел он, — в абсолютном.

Девушка приподняла бровь и оглядела его.

— Что-то не очень заметно, — пробормотала она. — Или состояние алкогольного опьянения для тебя является нормальным?

О-о-о, Жека для себя сделал открытие. Орхидея, когда злится и язвит, становится особенно красивой. Прямо сейчас ее огромные глаза метали молнии, а лицо выражало крайнюю степень недоброжелательности, но при этом она умудрилась вызвать в нем желание.

— Ты очень красивая, — Жека умудрился произнести фразу четко, не смотря на то, что язык его практически не слушался.

Женя удивилась. Она округлила глаза и покачала головой.

— Набрался, — постановила она. — Не понимает, что несет…

— Всё я понимаю! — пьяно возразил мужчина. — Я действительно считаю тебя очень красивой! И очень сексуальной…

— Так хватит! — заявила Женя командирским тоном. — Сейчас я отвезу тебя домой. Тебе нужно отоспаться! И протрезветь!

— Да я трезвый, как стеклышко, — проговорил Жека, обнимая Орхидею за плечи, когда та, стала стаскивать его со стула.

— Ага, — запыхавшись, ответила девушка, когда довольно тяжелое тело облокотилось на нее. — Стеклышко мое, тебе пора худеть!

— Тебе нравятся задохлики? — спросил Жека, утыкаясь носом Жене в шею и вдыхая ее запах. — М-м-м, ты бесподобно пахнешь!

— Евгений Алексеевский, перестаньте вести себя так! — чопорно приказала Вавилова, чем вызвала пьяный смешок Жеки. — Завтра ты пожалеешь об этом!

— А вот и не пожалею, — хихикнул мужчина, пытаясь сильно не наваливаться на девушку. — Я впервые за долгое время сказал то, что я думаю!

— Женечка, — высокий девичий голосок, заставил Жеку зажмуриться. Только ее тут не хватало! То есть он знал, что Катя пригласила ее на свадьбу, но надеялся, что Снежана не придет. Как выяснилось, зря надеялся. — Как ты, милый? Я тебя уже больше полугода не видела!

Была бы его воля, она бы его еще лет пятьдесят не увидела бы. Снежана Быстрицкая представляла из себя хищницу. Она охотилась на богатых папиков, на богатых папинькиных сынков. В общем, богатенькие буратино были ее основным доходом. Это ей не мешало вести довольно развязный образ жизни. В постели она была ненасытна, ее сексуальный голод едва ли уступал голоду финансовому. И богатенькие буратино едва ли удовлетворяли ее и она находила удовлетворение на стороне. Несколько раз Женя ей гарантировал это самое удовлетворение. В свою бурную молодость, еще до того, как в их жизни появилась Даша, Жека и Вит даже оприходовали ее вместе. Девушка совсем была не прочь попробовать что-то новое в постели. Евгений иногда пользовался ее услугами, но после того, как стало известно, что он является одним из владельцев «Виктории» красавица Снежана решила, что их отношения из сексуальных могут перетечь в более серьезные. От одной мысли связать свою жизнь с Быстрицкой его обуял такой ужас, что он не удержал дрожи отвращения.

Он посмотрел на рядом стоящую Орхидею, которая с видимым раздражением оглядывала его знакомую.

— Снежана, — выдавил он, — рад тебя видеть!

Видно, доброжелательности в его голосе не хватило, потому что Женя хихикнула, а Снежана нахмурилась. Правда хмурилась она не долго, быстро справившись с собой, она попыталась снова.

— Жаль, что так случилось со свадьбой, — Снежа ехидненько улыбнулась, и Жеку передернуло от отвращения. Как он вообще мог с ней спать??? — Но может, мы с тобой организуем свой собственный праздник???

Столь прозрачный намек она сопроводила бурным похлопыванием ресниц. Жека даже задался вопросом, каким образом эти сооружения, отдаленно напоминающие ресницы, не свалились с ее век. Может их моментом приклеили?

— Барышня, не думаю, что мой друг сейчас способен на сексуальные утехи. Он слишком пьян для этого, так что если не хотите, чтобы он заснул на вас, то вам следует поискать другого любовника на ночь, — со всей любезностью посоветовала Орхидея, при этом сделав совершенно спокойное лицо.

А вот с этим мужчина мог бы поспорить! Его нижняя часть отлично могла поработать сегодня. Вот только не со Снежаной, а с Женей… Никакой алкоголь не может затушить его желания к ней.

Снежана только открыла свой ротик и продолжила хлопать глазками. Жека в серьез заволновался о целостности ее накладных ресниц, с такой скоростью она моргала. Прошла минута прежде чем Снежа смогла переварить услышанное.

— Хамка! — завопила она.

— Угу, — спокойно согласилась Женя, — но лучше я буду хамкой, чем шалавой!

У Снежаны был такой вид, будто бы ее окатили грязью. В принципе, такое определение было не так далеко от истины.

— Ты… ты… — задыхалась Быстрицкая, пытаясь подобрать нужные слова, но видно перекись водорода так глубоко въелась в ее головку, что конкретно ограничила словарный запас слов в ее лексиконе.

— Да, это я, — ухмыльнулась Женя. — Хотите автограф?

Жека не выдержал и фыркнул.

— А-а-а, друг мой, — обманчиво ласковым голосом проговорила Женя, — прощайся со своей… знакомой. Мне еще нужно отвести тебя домой и уложить баеньки.

— Веди меня, моя звезда, — ответил он, и Женя только глаза закатила. Евгений на миг залюбовался ею. Подумать только, она красива, даже когда строит гримасы!

Так они и прошли мимо ошарашенной Снежи, которая после их ухода позвонила своей подружке и рассказала невероятную новость о том, что их Красавчик закрутил с известной Орхидеей и что эта певица просто ужасна и страдает звездной болезнью… та подружка по секрету поделилась еще с одной и к концу недели про отношения Орхидеи и Красавчика не знал только ленивый… и знали люди больше подробностей, чем сами участники романа.

* * *

Всю дорогу до дома, Жека неотрывно следил за Женей, явно доставляя той дискомфорт. Под его внимательным взглядом девушка нервничала, что собственно ему и сказала. А еще потребовала, чтобы он перестал на нее пялиться. Только он не перестал, как она выразилась, пялиться на нее. Ему нравилось наблюдать за ней. Окутанный хмелем мозг уже вовсю фантазировал на счет того, как хороша в постели Женя. Хм-м, Евгения… и кто бы думал, что однажды он будет желать тезку?

— Всё, мы приехали, — зачем-то проговорила Женя, нервно отстегивая ремень безопасности. Евгений уже заметил, что она привезла их в загородный дом Воронова.

Вавилова вышла из машины и, обойдя ее, открыла дверь со стороны Красавчика.

— Ладно, герой-любовник, давай вываливайся из машины, пора баеньки, — проговорила девушка, хватая его за руки и пытаясь вытянуть из автомобиля.

Жека не был настолько пьян, хмель по большей части уже выветрился из его головы, но он сделал вид, что все еще еле держится на ногах. Он выбрался из машины и прислонился к Жене, обнимая ее хрупкие плечи.

— Спасибо, — пробормотал он.

— За что? — удивилась девушка и подняла голову. Всего несколько сантиметров разделяли их губы, и Евгению нестерпимо захотелось поцеловать эту плутовку.

— Ты сегодня можно сказать меня спасла, — хмыкнул Жека, вспоминая растерянное лицо Снежаны, когда Орхидея поставила ее на место.

— А-а-а, — протянула девушка, — ты имеешь в виду ту пиранью, которой не терпелось обглодать твои косточки?

— Именно про нее я и говорю, — подтвердил мужчина, все сильнее прижимаясь к мягкому, теплому телу Жени.

— Не за что, — хихикнула девушка, — у тебя был такой несчастный вид, что я просто не могла остаться безучастной.

Они в полной тишине дошли до дома и поднялись на второй этаж. Весь путь Жека думал только об одном — ему нужна Женя. Пусть только на одну ночь, но она ему нужна.

— А куда делся Лекс? — вдруг задал вопрос Красавчик, вспомнив друга. Во время свадебной церемонии и всего праздника Лекс не отходил от певицы, постоянно с ней заигрывал, касался ее, вызывая в Алексеевском приступы неконтролируемой злости и ревности. Жека не мог сказать, что именно чувствует к девушке, но все признаки говорили о влюбленности. Не о любви, нет. А именно о влюбленности, она ему нравится, он хочет ее, уважает. И если бы не Даша, то Жека наверняка еще в Москве бы затащил красотку в кровать. Но желание быть с Дашей, сделать ее своей женой, заставили его начать подавлять эти желания. У них практически не было будущего — она известная певица, живет в Москве, он обычный парень, который пытается наладить собственный бизнес. Они живут в разных городах, в разных мирах. Он все еще не забыл Дашу, а она была ее подругой. Но… Женя была ему нужна…

— А что ты о нем вспомнил сейчас? — нахмурилась девушка.

— Просто он от тебя ни на шаг не отходил весь вечер, — пояснил Жека, преодолевая последние ступени лестницы. — Я думал, что…

И осекся. Женя заметила это и покачала головой.

— Он тоже так думал, но я дала отворот-поворот, — пояснила Женя. — Ну что? Думаю, до своей комнаты ты сам способен добраться…

— Почему? — спросил он.

— Что почему? — Женя попыталась отвернуться от него, но он положил руку ей на щеку и повернул ее лицо к себе.

— Почему ты его отшила? — уточнил Евгений, заглядывая ей в глаза.

Девушка попыталась вырваться и отвести лицо, но он не дал, удерживая на месте.

— Почему? — настаивал он.

— Это не имеет значения, — попыталась отступить Женя, — и вообще пойду-ка я спать…

И он ее поцеловал. Глубоко и нежно. Это было подобно прыжку в омут. Ощущения были схожи. Поцелуй затягивал, завораживал, заставлял хотеть большего. Ее губы были подобны сладкому запретному плоду. И он не мог насытиться им. Просто поглощал желанные губы, желанную женщину. Девушка слабо сопротивлялась, но все же отвечала на поцелуй, слабо стонала в его руках. Ее кулачки уперлись ему в грудь, и он отстранился от ее губ, лишь для того, чтобы уделить внимание ее шейке. Слегка прикусив мочку уха, его горячие губы пробежали вдоль шеи, задержавшись там, где учащенно бился пульс.

— Жека, не надо, — тихо проговорила Орхидея. — Даша. Она…

— Не думай о ней, — прорычал Жека, — она сейчас с Вороновым…

— Что? — удивилась девушка, широко раскрыв глаза. — Как?

— Обыкновенно, — пожал плечами Жека, — она меня не любит, я должен был это понять с самого начала.

Женя наклонила голову и нежно провела ладошкой по его щеке. Он поймал ее руку и поцеловал каждый пальчик. Последним был большой палец, поцеловав его, он нежно втянул его в себя, заставляя задохнуться девушку от эротизма жеста.

— Женя, я хочу тебя, — тихо проговорил он. — Хочу уже давно. Ты вправе отказать мне сейчас, но если мы продолжим, то я уже не остановлюсь, милая. Я не буду тебе давать спать всю эту ночь и овладею тобой всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Если ты хочешь остановить это, прямо сейчас так и скажи. Скажи, пока не стало поздно…

Девушка несколько нескончаемо долгих мгновений смотрела ему в глаза. Евгению даже казалось, будто бы она заглядывает ему в душу, он еле дышал, ожидая ее приговора.

Она привстала на носочки и потянулась к нему, нежно поцеловав его в губы, она прошептала:

— Я хочу провести эту ночь с тобой… Я хочу тебя…