Закрыв дверь в детскую, Даша прислонилась к двери, но плачь Алисы быстро заставил забыть все переживания, и девушка подошла колыбели. Взяв маленький сверток на руки, Даша стала ходить по комнате, тихо укачивая ребенка и напевая старые колыбельные песни. Успокаивая ребенка, Даша и сама успокаивалась. Накопившееся напряжение выплеснулось на няню и ее любовника, Даша не жалела, что сделала это. Но она сорвалась, просто сорвалась, а это говорит о том, что девушка практически на грани. Даша всегда гордилась тем, как научилась контролировать свои эмоции за эти годы. Хладнокровия выручало ее в самых опасных моментах. Что же, можно сказать, что ее хваленное хладнокровие не распространялось на Воронова и его дочь. Стоило делу коснуться этих двоих, как у нее напрочь перегорали все предохранители. Она теряла контроль над своими эмоциями, и даже спустя столько лет Виталию до сих было достаточно подарить ей одну свою такую редкую улыбку, и Даша сразу же забывает об окружающем ее мире. После она конечно же корит себя за слабость, обзывая себя последними словами… Именно он может разозлить, рассмешить, расстроить, возбудить, заставить ревновать практически ничего не делая для этого. И теперь эта кроха над ней имела такую же власть. Даша прореагировала, будто бы Алиса была ее дочерью, кинулась защищать ее. Девушка понимала, что такая привязанность не совсем нормально, но чувства были не подвластны разуму. Беляева полюбила эту маленькую кроху, также как любила ее отца. Может это передается генетическим путем???

Дарья почувствовала чей-то тяжелый взгляд. Не переставая петь колыбельную, девушка повернулась к входу в комнату. Конечно же, там стоял Воронов, наблюдая, как Даша укачивает малышку. Он ничего не говорил, просто, молча, наблюдал. Странно это даже не напрягло Дашу. Это казалось совершенно нормальным, будто всё было на своих местах, будто всё именно так и должно быть. Очень опасные мысли. Очень желанные мысли. Беляева с удивлением поняла, что впервые она задумалась о своем будущем в таком контексте. Бросив незаметный взгляд из под ресниц на Вита, Даша отметила, что мужчина выглядел изможденным. Даше тут же захотелось притянуть его к себе, крепко обнять. Абсурд! Желание защитить Алису понятно, нерастраченный материнский инстинкт и ребенок, лишенный любви родителей. Всё закономерно. Но желание утешить и защитить Вита? Да это от него нужно защищать… вот только все равно сердце сжималось при виде впалых щек и красных глаз. Желая хоть как-то отвлечься от своих бредовых желаний, Даша решила нарушить затянувшуюся тишину:

— Как получилось, что эта женщина ухаживала за малышкой? — при воспоминании о том, как Алиса надрывно плакала, былой гнев вернулся. Захотелось спустить с лестницы эту женщину. Неужто совести совсем нет? Так обращаться с такой малюткой…

— У нее были самые лучшие рекомендации из всех претенденток, — тихо ответил Вит. — И на собеседовании она вела себя профессионально.

— Профессионально? — бровь Даши сразу же взлетела вверх. — Да на ее лице написано, что она сухарь сухарем. Она занимается этим для того, чтобы деньги иметь, а не потому что ей приносит удовольствие общание с детьми. Да у нее полностью отсутствует материнский инстинкт!

Малышка во сне завозилась, и Даша вновь принялась покачивать ее.

— Многие занимаются своей работой, чтобы деньги зарабатывать, — заметил Воронов.

— Да, — ответила Даша, — но не все. И твоя задача, как родителя найти именно такую няню, которая бы любила детей, а не просто зарабатывала деньги.

Виталий тяжело вздохнул и зашел в комнату, после чего закрыл за собой дверь. Даша немного напряглась, стоило ей оказаться в одной закрытой комнате с Витом всегда что-то происходило — взрыв страсти, взрыв гнева, желание мести, просто желание. Конечно, сейчас с ними была Алиса, и ребенок снизит накал страстей, который неизменно происходил между ними, но все же… по большому счету Дарья боялась, при чем боялась своей собственной реакции, боялась, что сама кинется в его объятия, прося просто обнять и изгнать внутренних демонов и болезненное прошлое. Она так давно потеряла опору в своей жизни, всегда надеялась только на себя, ей хотелось просто быть защищенной, быть любимой, забыть о той боли, что не отпускала ее по сей день.

Пока Дашу одолевали столь противоречивые мысли, мужчина прошел по комнате, и остановился около кресла, в котором сидела Даша с ребенком. С очень странным выражением лица он стал смотреть на малышку. Даша никогда не видела таких эмоций. Может потому что она отчетливо улавливала страх? Беляева всегда считала Вита человеком с железной волей, который ничего не боится. Только сейчас повзрослев и пройдя через свой собственный ад, девушка осознала, что страхи есть даже у самых сильных. И Вита они тоже есть. Но почему девочка стала катализатором? Почему сейчас глядя на нее, у Воронова на лице отчетливо написана нежность, смешанная со страхом.

— Проблема в том, что я не знаю, в чем конкретно состоит задача родителя, — наконец, проговорил он. — Лишь смутные представления о том, какими должны быть отношения между родителем и его чадом.

Даша внимательно посмотрела на него. Девушка знала, что у него было тяжелое детство. Его мать вела разгульный образ жизни, а отец долгое время не признавал его. Когда-то он ей сказал, что даже признателен им, они научили быть его сильным и выносливым, именно благодаря своему тяжелому детству, он добился таких успехов. Даша верила, что даже если в свое время его отец не дал бы Виталию стартовый капитал, он все равно добился успеха. Он просто не мог быть в роли ведомого или неудачника. Ни с его характером. Но если родители научили его выживать, то не научили самого важному, чему учит семья — любви. Виталий просто не умел любить. Ему трудно раскрыться и принять кого-то в свое сердце, поняла Даша. Раньше, когда они встречались, Даша часто обижалась на него, считая, что он намеренно держит с ней дистанцию. А что если все было наоборот? Что если он как раз пытался раскрыться? Ведь медленно, но верно она узнала его все больше. Может она просто смотрела на ситуацию с неправильной точки зрения? Сейчас это уже не имело значения для них, слишком многое стояло между ними. Но теперь призраки прошлого стоят между ним и его дочкой. Как же им помочь?

— Всё что от тебя нужно это любить и заботиться о ней, — тихо ответила Даша, — остальное придет со временем. Но если ты не дашь ей войти в свою жизнь, вы так и останетесь порознь.

Лицо Вита выражало борьбу, что-то происходило внутри него, и Дарье очень захотелось проникнуть внутрь его головы, прочитать его мысли.

— Я не знаю смогу ли, — признался Вит, отводя глаза. — Я боюсь сломать ей жизнь. Боюсь не оправдать надежд, боюсь оказаться таким же плохим родителем, как были мои…

Видно было, что признание далось ему с большим трудом. Даша это оценила, он раскрылся перед ней, показал, что тоже может испытывать слабость. Начало положено, теперь нужно просто подтолкнуть его к дочери.

— Вит, — Даша взяла его за руку, отчего он ощутимо вздрогнул, — твои отношения с родителями не должны влиять на твои отношения с дочерью. Ты это ты, родители это родители. Не смотря на родство, вы все разные. Ты боишься, но если дашь своему страху преодолеть себя, то окажешься ничем не лучше своих же родителей. В твоих силах быть лучше их, стать отличным отцом. Это дело твоего выбора. И только твоего.

Даша все еще видела сомнения, сквозящие в его глазах, но он протянул руку к дочери и нежно погладил ее лобик. Девочка пошевелилась, но не проснулась, лишь инстинктивно повернула лицо навстречу ласке. Робкая улыбка появилась на лице у мужчины.

— Она такая маленькая, — растерянно проговорил он.

— Да, — ответила Даша, — маленькая и беззащитная. У нее нет матери, а значит, в отце она нуждается вдвойне. Она в тебе нуждается!

Дарья поднялась со своего места, практически вплотную встав рядом с мужчиной. Встав на носочки, она аккуратно протянула Алису ему.

— Возьми ее, — тихо сказала она, — ей нужно чувствовать, что ты рядом.

Выражение благоговения на лице Воронова она, наверное, будет помнить всю свою жизнь. Казалось, что он боялся даже вздохнуть. Даша передала в его руки малышку, потом подправила одеялко.

— Познакомься, — улыбнулась Беляева, — это твоя дочь, Алиса.

То, что произошло далее трудно передать словами, это надо видеть, это надо чувствовать. Чувства отца, который впервые взял на руки свою дочку невозможно измерить. Робкая улыбка Вита стала более уверенной, более нежной. Казалось, на глазах у Даши происходило какое-то таинство, то, что не должен видеть посторонний человек. Особенно когда, Алиса, словно почувствовав значимость момента, решила проснуться. Открыв сонные глазки, она несколько раз моргнула и потом душераздирающе зевнула, заставив своего отца сиять от гордости. Легкий смех мужчины слетел с его губ, заставляя что-то внутри Даши скрутиться в узел. Воронов оторвал глаза и посмотрел на девушку, смех замер на его губах.

По лицу Даши катились крупные слезы, которые она не могла остановить. Сейчас глядя на то, как Виталий с нежностью смотрит на свою дочь, она на миг представила, что он держит в руках их ребенка, что она благополучно родила, и никто не вмешивался в их отношения… что они были одной семьей. Стоило ей понять, какие мысли посетили ее, горечь моментально наполнила ее душу, заставляя задыхаться. Если бы… прошлое не изменить, но так хочется. Если бы он тогда приехал к ней, попытался вернуть. Возможно, Даша бы приняла совершенно другое решение. Возможно, у них был бы шанс. Так почему он не приехал? Почему бросил тогда одну, ведь она так сильно в нем нуждалась? Обида вновь подняла свою голову и теперь давила ей на сердце.

— Даша, что? — растерялся Вит. — Что случилось?

Даша поджала губы, понимая, что если заговорит, то непременно ее голос задрожит и она устроит истерику. Не стоит этого делать. По крайней мере, не при ребенке. Алиса только успокоилась, не стоит ее снова тревожить.

— Ничего, — сглотнув, ответила она, зло стирая глупые слезы, которые и не думали останавливаться, — ничего. Думаю, вам сейчас лучше побыть наедине, познакомится, а я… я… мне надо прогуляться…

Даша не выдержала и бросилась из детской. Девушка слышала, как Вит зовет ее, но она остановилась. Ей нужно убежать от него, от них…

Выбежав в коридор, Даша остановилась, не зная куда бежать. В соседней комнате под надзором злого Макса няня собирала вещички, но девушка даже не остановилась, чтобы понаблюдать за представлением, она просто рванула вниз по лестнице. Спустившись вниз, Даша решила ехать домой, ей здесь нечего делать.

Накинув на себя куртку, Даша открыла входную дверь, чтобы выйти и задохнулась, когда перед ней появилась размытая прозрачная фигура. Даша отступила от порога, мысленно перекрестившись. Когда она вновь открыла глаза, то ничего не увидела, кроме унылого пейзажа зимнего двора. Выдохнув, Даша решила, что ей показалось. От нервов и не такое покажется. Но последующий пронзительный вой соседской собаки, заставил Дашу пересмотреть свое решение о том, чтобы ехать домой. Она не была суеверной, но ощущение чего-то нереального и тревожного заставили ее захлопнуть дверь. Не зная, куда себя еще деть, Беляева, не снимая куртки, прошла в гостиную. Не смотря на то, что девушка была одета, ее била крупная дрожь. Пройдя к камину, Даша села около него, пытаясь хоть как-то согреться и прояснить свои мысли. Она пыталась себя уговорить, что неясная фигура ей просто показалась, но вой собаки за окном все не прекращался, а в душе все росла тревога.

* * *

Вит очень растерялся, когда взглянув на Дашу, увидел, ее плачущей. А еще очень испугался. Непривычные ощущения, непривычные чувства. Еще пару минут назад все было хорошо, Дарья сама практически заставила его взять на руки свою дочь, заставила признать тот факт, что у него есть дочь, плоть от плоти его. Виталий, наконец-то, смог набраться храбрости и взять на руки Алису. Эти две недели, он избегал этого. Мужчина избегал свою дочь, как огня, потому что понимал, что только что родившаяся малютка вошла в его жизнь, и теперь является неотъемлемой частью его жизни. Он нес за нее ответственность, но не ответственности он боялся. Прекрасно понимал Воронов, что Алиса может завоевать кусочек его сердца. Понимал он, что есть вероятность, что однажды малютка станет для него важнее жизни. И боялся Виталий он именно того, что полюбит девочку. Его жизнь, его детство научили его, что чувства зачастую это наши слабые места, по средством которых можно сломать человека. Боялся Ворон и того, что сам он просто может не пересилить себя и не дать Алисе столько тепла и заботы, сколько ей действительно нужно. Сейчас, когда Катя находится в психиатрической лечебнице, когда мать Алисы практически невменяема, ноша отцовства на его плечах утяжеляется вдвойне. Виталий не хотел этого ребенка, как не хотел его мать, но несмотря то, что сотворила с ними Катя, но не мог перекладывать свою ненависть на девочку. Чем он будет лучше своей матери, которая практически все его детство наказывала его за то, что его отцом являлся Воронов, совершенно забывая о том, что Вит является и ее ребенком тоже? Алиса была его дочерью, и не важно, что ее мать невменяемая сучка. Сам он сделает все, чтобы ребенок не знал ни в чем недостатка, и в любви с его стороны тоже. Но нужно было сломать преграду в виде страха. Слишком сильно он привык к одиночеству, оно всегда было защитой от его врагов. Теперь же он не был одинок, у него была Алиса, его дочь. И если всё получится, то и Даша вернется. А это дает широкий простор в выборе средств против него для его врагов. Чем сильнее была его связь с его женщинами, тем более уязвимым он был. Но главенствовать своему страху он тоже не мог позволить. Нужно идти дальше, прошлое нужно оставить прошлому и создать все условия для счастливого будущего Даше и малышке. Они это заслужили, но сначала нужно избавиться от Беса.

Когда Даша практически бегом выбежала из комнаты, Вит порывался броситься за ней, но… не мог бросить Алису. Ребенок спокойно лежал в его руках, и светлыми глазами изучал новообретенного папу. Папа же был растерял той нежностью, которая вспыхнула в его душе, когда малышка оказалась в его руках и обеспокоен реакцией Дарьи. Но как бы ему не хотелось сейчас догнать Беляеву, ребенок в его руках на данный момент был важнее. Просто не мог он сейчас бросить Алису, особенно когда она смотрела на него такими невинными глазками. Он очень беспокоился о Даше, но возможно ей сейчас лучше побыть наедине с собой.

Вит все еще не знал, воспользовалась ли она возможностью подкинуть информацию Бесу, но спешить было не желательно. Даша ввязалась в большую игру, Бес миндальничать не станет, просто не привык, а многолетняя ненависть к Виту только добавит тому удовольствия использовать Дашу. Не дай бог с ней что-нибудь случится и Виталий не посмотрит на возможные последствия, он просто закопает сукиного сына. Сейчас была загвоздка в том, чтобы Даша сама пришла к нему за помощью. Когда Лазарев рассказал, что на Дашу было совершенно нападение, Вит чуть было не сорвался. Благо Лазарев вовремя вмешался, но Воронов не сомневался, что это только начало. Как удалось узнать из прослушки, Вадим, ближайший прихвостень Беса, решил надавить на Дашу. Воронову приходилось прилагать усилия, чтобы просто не поубивать этих уродов, но нужно было проявлять осторожность. Даша по неосторожности поставила себя на линию огня и задача Вита сейчас состояла в том, чтобы увести Даши с опасной зоны конфликта. Но проблема была в том, чтобы Беляева сама захотела уйти. Он, конечно, мог бы насильно заставить ее это сделать, но тогда он мог окончательно ее потерять. Она сама должна принять решение, а он ее может лишь подтолкнуть в нужном направлении.

Документы, которые дал ей Женя были настоящими, но это были первичные наработки, которые в значительной мере поменялись после более точного анализа данных. Вит и его команда очень скрупулёзно подошли к новому проекту. Так что конечный вариант резко отличался от первичного, были учтены желания заказчиков, добавлены нововведения, исключены мелкие недочеты и ошибки. Так что попадание этих документов в руки Беса практически не изменят состояния дела, тем более что контракт они уже заключили. Для всех заключение произойдет завтра, но документы были подписаны уже сегодня. Именно со встречи с заказчиками возвращался Воронов, когда застал нелицеприятную сцену с няней, и именно поэтому он взял с собой обоих телохранителей. Им он доверял больше остальных, а ему сейчас не были нужны сюрпризы. Проект был многомиллионным, так что желающих отхватить его было полным полно. Это было сделано для того, чтобы проверить Дашу и спровоцировать Максимова на активные действия. Не нравилось Виту, что его соперник затаился.

Воронов пробыл со своей дочкой около часа. За это время малышка успела опять заснуть. Ее тяжесть так привычно ощущалась в его руках, что Вит не отпустил ее даже тогда, когда она заснула. Каким-то непостижимым образом эта девочка успокаивала его неприкаянную душу, давала покой. Странное ощущение и между тем приятное. Очень ярко ощущалась родственная связь с ней, и если пока он еще не полюбил, не привязался к Алисе, то вскоре это исправит время. Ему только оставалось это принять, и Виталий принимал это без страха, просто с чувством, что так оно и должно быть. От этого никуда не денешься. Это судьба.

Чуть позже он все-таки уложил девочку в колыбель, но ушел не сразу. Странное умиротворение окутало его, когда он смотрел, как сладко спит его дочь. Его дочь. Как необычно и непривычно произносить эти слова. Не удержавшись, он наклонился и погладил маленький кулачок. Алиса выпятила во сне губки, сладко причмокнув, Вит нежно улыбнулся спящей дочери и покинул комнату. И сразу пошел искать Олега. Нашел, он его в его же комнате.

— Олег, — позвал он своего телохранителя, — мне нужно, чтобы ты присмотрел за Алисой.

— Хорошо, — пожал плечами мужчина, — няня уже уехала?

— Скорее всего, — ответил Вит, — я Максу ее доверил. А учитывая его характер, то думаю, что она уже на пути отсюда.

— Да уж, — хмыкнул Олег, — Макс умеет припугнуть.

— Думаю, лучше будет, если ты пока будешь ночевать в комнате Алисы, — произнес Виталий, озадаченный тем, как обеспечить нужный уход дочери, — из нас всех ты один имеешь опыт обращения с детьми. Завтра же начну искать новую няню, а еще лучше перепоручу это дело Жеке.

— Хорошо, — улыбнулся Олег, — думаю, кушетка в детской очень удобная.

Да уж, об этом Вит как-то не подумал. Олегу с его габаритами будет довольно трудно разместиться на маленьком диванчике, который предназначен скорее для декоративных целей.

— Это пока на одну ночь, — уточнил Воронов, и обреченно вздохнул. — Завтра устрою себе выходной, будешь учить меня за ребенком ухаживать. Когда-то же надо начинать…

Не обращая внимания на веселый смех Олега, Вит пошел дальше. Он очень надеялся, что Даша еще не уехала, им нужно было поговорить. Если уехала, то ему придется возвращаться в город, а Вит очень сильно устал. За последнее время он спал практически по три часа в сутки. Такой график измотает практически любого, ему действительно пора немного отдохнуть.

На втором этаже, он не нашел беглянку. Спустившись вниз, на вешалке он не обнаружил ее куртки. Тяжело вздохнув и понимая, что Даша скорее всего уже у себя в квартире. Накинув на себя дубленку, мужчина вышел во двор. Он было уже хотел направиться к гаражу, но остановился. Около ворот все еще стояла Дашина машина, а значит, она не могла уехать. Еще больше нахмурившись, Воронов позвонил Лазареву, тот подтвердил, что Даша не покидала дом.

Вит вернулся домой, и раздраженно скинул с себя верхнюю одежду. Если она все еще дома, то куда подевалась куртка? Странно это все. Намереваясь узнать, куда же подевалась Даша, он решил обыскать первый этаж. На кухне он ее не нашел, зато обнаружил в гостиной. Она сидела около камина, прямо на полу. Обняв себя за плечи, Даша, молча, смотрела на потрескивающее пламя огня, который уже догорал. Девушка еле заметно раскачивалась из стороны в сторону, а плечи поникли. Куртка была на ней, не смотря на то, что в комнате было довольно тепло.

— Даша, — тихо позвал Виталий, будто боялся спугнуть ее.

Сначала он подумал, что Беляева его не услышала, и он собрался еще раз позвать ее, но вдруг девушка обернулась. Медленно, будто не хотя, будто боялась… Когда на него посмотрели большие, влажные глаза, наполненные болью, он вздрогнул. Ему захотелось обнять ее, успокоить. Но как это сделать? Стоит ему только приблизиться к ней, как она начинает сторониться и пятиться от него.

— Даша, что случилось? — спокойно спросил он, пытаясь заставить себя остаться на месте и не приближаться к ней.

— Случилось? — переспросила она, и Вит кивнул, напуганный ее состоянием. — Много чего, Ворон. Много чего случилось…

Повисла тягучая плотная тишина. Воронов не решался ни нарушить эту пустую тишину, ни подойти к явно страдающей девушке. Он не хотел все усугубить, Даша явно была на гране истерики.

— Ответь мне на один вопрос, Вит, — вдруг попросила она, сама разрушая установившуюся тишину. — Почему ты тогда не приехал?

— Когда? — осторожно спросил Виталий.

— Тогда, когда я попала в аварию! Почему ты не приехал за мной в Москву? Почему бросил тогда, когда я в тебе так нуждалась? Почему? Почему? Что я тебе сделала? За что? — последние слова она практически прокричала, слезы бежали ее из ее глаз. Ей было больно, настолько больно, что это практически выворачивало наизнанку душу Виталия. Он чувствовал ее боль, ему самому было больно. Плюнув на все доводы разума, он кинулся к ней, обнимая и прижимая к себе. Но он не ожидал ее дальнейших слов, от которых его ноги буквально подкосились.

— Почему я убила нашего ребенка?

* * *

Даша не знала, что ее заставило заговорить о ребенке. Она ведь даже Лере и Жене об этом не говорила, просто не могла об этом им сказать, потому что произнести вслух эти слова означало признать свою вину. Вот так и жила она все эти годы, храня внутри ужасную занозу, которая с течением времени воспалялась, болела, гнила, отравляя весь организм, не давая вздохнуть. Она даже скорее не видела, а почувствовала, как напрягся Виталий после ее слов.

— Что ты сказала? — спросил он безжизненным голосом.

— Я убила нашего ребенка, — раздельно проговорила она. — Мне сделали аборт…

Сильные руки болезненно обняли ее, но она не возражала. Даша была даже рада этой боли. Так было легче сосредоточиться на боли физической, нежели моральной.

Вит что-то пробормотал ей в макушку, сама Даша плохо расслышала, но слова были подозрительно похожи на «О, Господи!». Если бы Беляева была бы в состоянии смеяться, то наверняка засмеялась бы. Чтобы такой неверующий Фома, как Вит и Господа помянул… что же, видать сильно она его шокировала.

— Я приезжал, — тихо сказал Вит, так тихо, что Даше пришлось напрячь слух, чтобы услышать, — я приезжал тогда…

Даша рассмеялась, буквально. Надо же, она думала, что не может этого сделать. Беляева начала смеяться, только смех был невеселый, скрашенный добротной порцией горечи и боли.

— Не рассказывай мне сказок, Воронов, — прошипела она, — тебе было на меня плевать. Ты оставил меня, забыв обо мне, будто меня и не было. Ты нужен был мне! Понимаешь, нужен!

В порыве чувств Даша и не заметила, как ее начало трясти. Ее буквально колотило, как будто она находилась на холоде.

— Даша, Дашенька, — прошептал Вит, проведя носом по ее волосам, при этом не отпуская из своей сильной хватки, — я не вру… я приехал за тобой на следующий день после того, как отец увез тебя в Москву.

— Не верю, — голос Даши был настолько хриплым, что было очень трудно разобрать слова, которые она говорила, — не верю.

— Но это так, — настаивал на своем Вит, убирая растрепавшиеся волосы с ее лица и заставляя посмотреть на него. Даша не хотела смотреть на него, но крепкая хватка пальцев на подбородке не позволила ей отвести голову в сторону. И ей пришлось смотреть. — Я был там.

— Что-то я тебя не заметила, — скривилась девушка, — наверное, была слишком занята тем, что пыталась снова научиться ходить!

Виталий на миг прикрыл глаза, скрывая мысли и чувства от Даши. Создавалось впечатление, что мужчина пытается найти нужные слова. Чтобы сказать что? Новую ложь? Или же правду… Даша уже начала жалеть, что вообще заговорила, нужно было молчать, ничего не говорить, сбежать отсюда и не обращать внимание на разыгравшееся воображение… Только сейчас стоя в сильных объятиях Вита она не хотела никуда уходить. Странное состояние близкое к агонии одолело ею, сердце и душа плачут в унисон, только все равно израненное сердце тянется к нему. Да будь он проклят! Она до сих пор его любит! И всегда любила… Ее чувства не смогли стереть ни предательство, ни боль, ни время. Любовь, приправленная болью и ненавистью, сладкая боль, настолько сильная и беспощадная, что не дает возможности жить дальше. Дашу разрывали на части самые острые и сильные чувства. Инстинкт самосохранения и гордость требовали уйти, спастись от него, сбежать из этого города, скрыться и забыть всё случившееся, как страшный сон. Только сердце знало, что куда бы она не бежала, как бы не пыталась забыть, прошлое всегда останется с ней. Может, наступило время стать по настоящему сильной и примириться с прошлым, с болью… со своей все еще живой любовью к Виту? Даша сглотнула, понимая, что пора расставить все точки над «и» и оставить прошлое позади. А для этого нужно поговорить с Виталием. Вот только решить легко, но как действительно рассказать, как действительно раскрыть душу, как спокойно выслушать откровение любимого человека, настолько сильно ранившего тебя?

Виталий так и стоял с закрытыми глазами, только Даша приняла решение. И нужно ему следовать. Слезы так и текли из ее глаз, их просто невозможно было остановить, да Даша и не пыталась. Закусив губу, она смотрела на Виталия, который раздираемый какими-то неведомыми ей сомнениями, пытался на что-то решиться…

Рука сама потянулась к сурово сжатым губам, подушечки пальцев коснулись бархатной кожи, накрывая его губы. Воронов широко раскрыл глаза, удивленно смотря на Дашу.

— Почему ты предал меня, Вит? — спросила она с надрывом. — Почему сломал меня?

Даша ощутила, как под пальцами напряглись желваки. А потом резкий рывок, и она оказалась прижата к нему с такой силой, что казалось, что ее ребра вот-вот лопнут от силы сдавившей их.

— Вит, — прохрипела она, пытаясь вздохнуть. — Что?

Он чуть отстранился от нее и взглянул ей в глаза.

— Если бы я мог изменить произошедшее, я бы не раздумывая это сделал, если бы я мог взять всю ту боль, что ты испытала, на себя я бы это сделал. Но это не возможно. Случившееся никогда не отменить и мне жаль, что за мою свободу и свободу Жени ты понесла такую расплату. Все что я могу сейчас сделать, это просто сказать тебе «прости», — все это Виталий произнес с такой искренностью, что у Даши разрывалась душа, ей хотелось верить, но обида не прошла, как и боль… тут до Даши дошло, что именно он сказал.

— В смысле свободы? — озадаченно спросила она, так и не убрав руку с его лица. — Чем она тебя шантажировала?

Ну, вот она и задала тот самый вопрос. Что именно было важнее для Вита, чем она — Даша? Вопрос, который последнее время буквально не давал ей нормально спать, но и спросить она не решалась. Сначала она думала, что шантаж это выдумка, но после того, как она стала свидетельницей той некрасивой сцены после свадьбы, факт шантажа подтвердился. Все эти месяцы она не могла задать этого вопроса ему, не позволяли гордость и страх… но желание знать правду все равно перевесило.

— У Кати были доказательства, которые могли засадить меня и Жеку за решетку, — ответил Вит, пытаясь отвернуться, но она не позволила, Даша должна видеть его глаза, чтобы понять врет он или нет. Глядя сейчас в его стального цвета глаза, Даша видела, как он пытается не захлопнуться от нее, пытается быть искренним. Не привык этот мужчина отчитываться перед кем-то, не привык делиться своими переживаниями. Всегда сам, всё сам…

Даша тяжело вздохнула и отпустила его лицо, сделав шаг назад, разрывая физический контакт с ним. Нужно все обдумать, понять, а находясь так близко к нему, Даша не отвечала за свои чувства и переживания. Этот мужчина слишком уж сильную власть имел над ее чувствами. Он не стал держать, Вит даже не пошевелился, ожидая реакции, ее реакции… а реакции и не было, Даша слишком устала, чтобы хоть как-то отреагировать, казалось, что она просто перегорела. Девушка просто не знала, что чувствует по поводу откровения Вита. Не было ни негодования, не было и принятия, была пустота…

— Почему ты не сказал мне? — хрипло спросила Даша, пытаясь мысленно восстановить последовательность событий, предшествующих трагедии.

— Я пытался… — начал он, но Даша его перебила.

— Если бы ты хотел, ты заставил бы меня выслушать, — отрезала она жестко. Так оно и было, Вита трудно остановить, когда тот что-то решит.

— А это что-то бы изменило? — спросил он горько.

Даша задумалась. Сложно сейчас будучи совершенно другим человеком судить о реакции той безосновательно самоуверенной девчонки, которой она была в то время было трудно.

— Если бы ты мне сказал…

— Даже если бы ты мне поверила, — спокойно констатировал Вит, — ты бы заставила меня пойти с повинной в милицию. И я бы не смог противостоять тебе и в итоге сдался бы, но за собой бы утащил Жеку, а по-настоящему виновный остался бы безнаказанным.

Что же за преступление они совершили? Девушка подняла глаза на Виталия, тот не отвел взгляд. Вообще выглядел он сейчас слегка вызывающе, словно бы провоцировал на следующий вопрос. На тот вопрос, который она боялась задать.

— За что вас могли посадить? — всё же спросила она.

— За убийство, — был дан ответ, и ноги Даши подкосились.

Сделав несколько шагов, девушка присела на диван, вцепившись пальцами в обивку дивана. Она, конечно, подозревала, что Воронов не безгрешен, но одно дело догадываться, и совсем другое знать наверняка.

— Ты убил человека? — спросила она, практически шепотом.

— Да, и не жалею об этом, — Вит презрительно скривил губы.

Даша сглотнула, пытаясь принять тот факт, что этот мужчина убийца.

— Боишься? — жестко спросил он, и Даша против воли вздрогнула.

— Нет, — ответила она, — самое страшное, что ты мог со мной сделать, ты уже совершил. Не думаю, что мое убийство может что-то изменить…

Теперь уже вздрогнул он. И Даша заметила.

— У тебя должна была быть веская причина для убийства, — уверенно заявила Беляева. — Что этот человек тебе сделал?

— Ты так уверенна, что была причина? — жестко проговорил он.

— Да, уверенна, — Даша не дрогнула под его взглядом.

Воцарилась тишина, прерываемая только завываниями соседской собаки, да потрескиванием догорающих дров в камине.

— Он пытался убить меня, и Жеку заодно, — все-таки ответил на вопрос мужчина.

Даша кивнула. Она знала, Вита по-всякому можно обозвать, но убивать без видимых на то причин он не станет. А если этот некто пытался убить его то… туда ему и дорога. Дарья совершенно не расстроилась смерти этого человека. Этот человек пытался убить Воронова и ее лучшего друга, почему она должна желать ему что-то еще помимо упокоя вечного? Осознав, о чем именно она думает, Дарья нахмурилась и обняла себя руками. Как же она изменилась за эти пять лет! Когда-то убийство ей казалось чем-то ужасным. Даша Беляева пятилетней давности была даже против смертной казни. По молодости лет она была уверенна, что каждый имеет шанс на исправление. Какая глупость! Жизнь слишком сложна, чтобы делить ее на черное и белое, слишком много оттенков имеет она. Как может заслужить прощение насильник-педофил? Или маньяк-убийца, наслаждающейся агонией своих жертв? Их невозможно оправдать… а смерть это иногда самый безболезненный выход из ситуации. Мыслить теми категориями, что мыслила она пять лет назад, могла только девушка, которую не коснулся истинный ужас жизни… Без сомнения Даша раньше чувствовала боль и разочарование, но тогда она толком не видела той ужасной обратной стороны жизни… А будучи журналистом девушка многое повидала, она знала истории девушек, от которых волосы дыбом становились и ее история по сравнению с их историями просто детские обиды… Что же она сделала бы тогда, если бы Вит рассказал о своем злодеянии? Да еще и обозначил свое отношение к убийству? Она бы конечно устроила скандал, ушла, а потом все равно бы вернулась… и попыталась бы уговорить сдаться с повинной, потому что, по мнению той, прошлой Даши, все грехи нужно было оплачивать. Потом, несомненно бы, ждала его из тюрьмы. Только кому нужны были эти заморочки? Как она могла решать что лучше, а что хуже, ведь сама была далеко не ангелом. Сейчас у нее совершенно другое отношение к произошедшему, но это сейчас, а тогда…

— Ты меня осуждаешь? — осторожно спросил Виталий, будто пытаясь почувствовать ее настроение.

— Нет, — честно ответила она. — Как я могу тебя осуждать, ведь я сама убийца…

Тут она опять всхлипнула и заплакала. Боже, почему она так поторопилась? Зачем поверила уверениям доброго доктора? Ответ был прост, на тот момент ей было просто все равно…

— Даш, — начал Вит, подходя к ней, пытаясь обнять, но она оттолкнула его, не желая, чтобы эти объятия облегчали ей страдания. Она их заслужила. Смирившись с этим, мужчина сел около дивана, обняв ее за колени. Хоть это и не понравилось Даше, но она смолчала. Было видно, что он пытается что-то придумать, чтобы сказать те самые слова, которые помогут ей… только ей слова не помогут.

— Вит, ничего не говори, — устало произнесла она.

— Ты была беременна, — утвердительно произнес Воронов, будто бы пытаясь свыкнуться с этой информацией. Даша кивнула. Она когда-то мечтала о ребенке, думала, что он сможет вернуть Воронова в их квартиру. А он просто не мог. Сейчас по прошествии времени и сопоставив факты, можно вычислить тот момент, когда он ей изменил в первый раз. А именно после той ссоры, когда он ушел из дома, когда порвал с ней, устав доказывать, что ее подруга не такая уж и хорошая… Даже после того, как он вернулся обратно, после того, как спас от того насильника, Виталий так и не вернулся в их общую квартиру, она продолжала готовиться к свадьбе, закрывая глаза на явные признаки, указывающие на то, что происходящее не совсем правильно.

— Была, — заговорила Даша, пытаясь сдержаться от очередных рыданий. — Это стало известно, когда я пришла в сознание в Московской клинике. Мало того, что мне сообщили о возможной инвалидности, так еще и беременность. А мне было плевать… и когда врач сказал, что применение некоторых медикаментов, которые мне были необходимы для восстановления моей способности ходить, могут серьезно повредить ребенку, мне было плевать. И даже когда меня поставили перед выбором либо полное восстановление после травмы, либо ребенок мне было все равно. Абсолютно. Я была как будто в каком-то коконе, я лишь плакала, ревела, мне совершенно не хотелось жить. А ребенок… он мне был не нужен, вернее я так думала. В общем, меня практически не нужно было уговаривать на аборт, пара слов отца и умный вид доктора сделал свое дело. И только позже я узнала, что аборт не нужен был. Была возможность сохранить плод, при этом это бы не помешало моему лечению. Но я узнала об этом слишком поздно…

Даша почувствовала, как под коленками руки Вита сжались в кулаки, было видно, что он зол. Даша и сама была зла, когда узнала правду через год. Оказалось, что ее лечащий врач был очень хорошим другом отца и Беляев попросил того о помощи. А именно соврать ей. Когда Даша устроила скандал, требуя объяснения, то отец сказал, что действовал в ее же интересах, что ребенок от такого подонка только жизнь ей бы сломал, а так она свободна. Свободна? Какая насмешка! Как же она корила себя за то, что дала им убить своего ребенка! Она практически дала свое разрешение!

— Ты не виновата.

Даша сначала не поняла, что именно сказал Вит.

— Ты не виновата, — повторил он.

— Виновата, виновата. Я дала свое разрешение на убийство собственного дитя! Если бы я больше узнала, настояла на том, чтобы спасти его, то он был бы жив! — зарыдала Даша, уткнувшись в собственные ладони.

— Тебя обманули, — настаивал на своем Вит, — ты не знала…

— Да какая разница, знала или не знала! — закричала девушка. — Я была рада, что избавилась от него! Понимаешь? Первое время я была рада, что его нет! Весь ужас ситуации до меня дошел уже потом… Что же наделала? Теперь я буду расплачиваться за свое злодеяние всю жизнь.

* * *

Беляева впервые за все эти годы потеряла настолько контроль над собой, что теперь ей было стыдно за свой срыв. Вот так проплакав после изнуряющего разговор чуть больше часа, Даша очень неуютно чувствовала себя в объятиях Воронова. Тот терпеливо все это время переносил ее слезы и бессмысленные причитания, был добр, нежен и сострадателен… и это убивало. Уж лучше бы наорал или ударил. Но нет Вит вел себя с ней слишком аккуратно, будто она была достойна любви и нежности. Но это всё было иллюзией. И сейчас прижимаясь к его боку, Даша раздумывала над тем как бы ей отстраниться от него, при этом сохранив лицо. Беляева практически поведала ему все свои страшные тайны и страхи, и чуть не рассказала о сговоре, но помешал пресловутый страх… если она расскажет, то он избавится от нее, ведь Даша его предала, а с предателями он никогда не церемонился. Если он узнает с кем именно она связалась и для каких целей… то та призрачная надежда, которая у нее появилась на благоприятный исход, угаснет. Виталию в принципе и делать ничего не придется, просто оставить ее на растерзание Бесу. И прав ведь будет, сама виновата, дура. Не стоило ей связываться с Максимовым. Сама на себя накликала беду. Ведь правду говорят, не рой другому яму, сам попадешь. Она так была ослеплена своей идеей мести, что практически похоронила возможность начать все сначала. Ведь Даша все еще любила Воронова, да и откровения, которые случились этой ночью, смягчили гнев от предательства. Боль все равно осталась, но гнев окончательно исчез. Они оба наделали тогда глупостей, глупостей, которые стоили им счастья. И Даша продолжала делать эти глупости. Даже если прошлое им и удастся забыть, то настоящее… в настоящем есть ее сговор с Бесом. Так что мечтать о чем-то большем просто глупо. Возможно, если бы она смогла отвязаться от Максимова, то… Надейся, глупая! Отвязаться от Беса так легко никому не удавалось. И совершенно нет причин полагать, что Даша будет первой кого, так просто отпустит Денис Максимов. Она сама подписалась на сделку с ним… поистине Бес!

Даша отстранилась от Вита. Беляевой было не по себе от случившегося, было ощущение, что ее увидели абсолютно ногой, не прикрытой ничем. Хотя так оно и было, впервые Даша выплеснула абсолютно все свои эмоции, не скрывая ничего. Все отчаяние, всю боль, весь стыд.

— Думаю, нужно посмотреть как там Алиса, — предложила Даша, не решаясь глянуть на Воронова.

— С ней всё в порядке, — успокоил ее Вит, — Олег сегодня за няньку.

Даша улыбнулась, вспомнив большого и мужественного телохранителя, который так нежно обращался с малышкой.

— Чтобы мы без него делали? — вздохнула девушка. — На все руки мастер.

И потом резко замолчала. А при чем тут она? Она не имеет права решать что-то в этом доме. От этой мысли ей стало некомфортно и больно. Ведь сам дом был воплощением ее мечты, Вит для нее его и строил. Только мечта ее исполнилась, но не принадлежала ей. Взгляд непроизвольно метнулся к Виталию, который сидел рядом с ней, облокотившись на спинку дивана и внимательно за нею наблюдая. Мечта. Он был ее мечтой. Ее проклятьем. Кто виноват в том, что пять лет назад все так произошло? Он. Определенно. Она. Конечно же. И без помощи со стороны не обошлось. Катерина, которая использовала все возможные и невозможные шансы разрушить их союз. Это насколько нужно быть низким человеком, чтобы использовать шантаж для того, чтобы заставить не любящего тебя человека быть с тобой? Насколько лишенным гордости? И Катя понесла свое наказание. Разве может быть что-то более ужаснее, как лишиться окончательно рассудка? Вопрос в другом. Хотела бы Даша, чтобы Виталий понес такое же наказание? Нет. Определенно, нет. Так что же делать?

— Как ты? — спросил Вит, все также не отрывая глаз от Даши. От такого внимательного взгляда ей всегда становилось не по себе. Создавалось впечатление, что будто тебя просвечивают рентгеновскими лучами.

— Нормально, чего не скажешь о твоей рубашке, — попыталась пошутить она и кивнула на мокрое пятно, оставленное ее слезами.

— Рубашка меня не интересует, меня интересуешь ты, — не поддался на ее шутку Вит.

Даша еле сдержала стон. Ей меньше всего сейчас хотелось концентрировать внимание на ее срыве и на том факте, что она была беременной.

— Вит, давай не будем сейчас об этом. Я просто не выдержу очередного сеанса рёва. Умру от обезвоживания, — попросила Даша, сдобрив просьбу порцией шутки.

Ох, как тяжело чувствовать его взгляд, такое чувство, что он пытается залезть ей в голову, понять ее мысли, чувства, и это последнее что ей необходимо было сейчас.

— Хорошо, — спокойно сказал Вит, — но мы с тобой еще продолжим разговор.

Даша не ответила, лишь кивнула головой, очень надеясь на то, что произойдет разговор не скоро.

— Надо проведать Алису, — заявила Дарья целенаправленно, вставая с места. После долгого сидения в неудобной позе тело затекло. Девушка скривилась и потянулась, растягивая одеревеневшие мышцы.

— Ты уверена, что тебе это надо? — осторожный вопрос Вита заставил Дашу застыть. Уверена ли она? Уверена. Мысли о ребенке, которого она потеряла, всё еще причиняют боль. И скорее всего всегда будут причинять, ведь это ее грех, ее боль. Но маленькая Алиса уже заняла важное место в жизни Даши. Она научила ее смотреть на этот мир по-другому, заставила увидеть, что в жизни может быть что-то кроме страданий. Например, радость при виде здоровенького ребенка, который искренне улыбается тебе, без примеси расчета и лицемерия.

— Я хочу видеть Алису, — спокойно ответила Даша, после чего не дожидаясь Воронова, направилась из гостиной.

Нагнал Вит ее уже на лестнице.

— Я и сама нашла бы дорогу, — высокомерно заявила Даша.

— Знаю, — хмыкнул Вит, — кратковременной потерей памяти ты не страдаешь.

Тут Даша вспомнила зачем собственно приезжала сегодня вечером и о чем она практически забыла из-за напряженных событий вечера. О тех самых документах, которые должна была передать Виталию по просьбе Жеке.

— Кстати, я так и не сделала то зачем собственно приехала, — заявила Даша.

— И зачем ты сюда приехала? — спросил Виталий.

Даша покосилась на него, что-то в его тоне ей не понравилось. Но мужчина был совершенно расслаблен и заинтересовано ждал ее ответа. Даша решила, что ей показалось. Сегодня ей вообще многое кажется…

— Передать тебе документы, — как можно спокойнее сказала Даша, хотя в горле у нее пересохло. Внутренне Даша сжалась, будто ожидая, что Виталий сразу же распознает ее ложь. Но этого как и следовало ожидать не произошло.

— Документы? — вежливо переспросил Вит.

— Да, — напряженно ответила Дарья, — мне велел их передать Жека.

— Прямо таки велел?

— Нет, — Беляева вынужденно засмеялась, — вернее попросил, а просить он умеет… ему совершенно невозможно отказать.

После ее слов Виталий резко остановился, Даша по инерции тоже. Оглянувшись на него, девушка пыталась понять в чем дело. Неужто где-то прокололась? Да нет, ничего такого она не сказала. Кроме того, что Жеке совершенно невозможно отказать…

— Вит, что случилось? — обеспокоенно спросила Даша. Они находились на верхних ступенях второго этажа. Даша стояла выше, что было ужасно не привычно. Она уже свыклась с тем, что Вит возвышается над ней будто башня.

— Ничего, — процедил Воронов. — Просто вспомнил одно не очень приятное откровение Жеки… просто на ум пришло.

— Что? Настолько неприятное? — спросила Даша, гадая о чем был разговор между друзьями.

— Очень, — сказал Виталий. Выглядело это так, будто его силой заставляли говорить. Наверное, Жека сказал ему что-то очень неприятное…

— Ну ладно, — пожала плечами Даша и все-таки сделала два заветных шага и оказалась на площадке второго этаже. Не раздумывая, она направилась к детской комнате. Подходя к ней, Даша отметила, что было тихо. Девушка осторожно открыла дверь и ее взгляд сразу же наткнулся на отличную филейную часть мужчины. Слава богу, мужчина был одет в штаны. А вот верхняя часть одежды отсутствовала, демонстрируя литые мускулы их обладателя. Олег как раз застилал хлюпкого вида диванчик, когда Даша зашла в комнату. Беляева сильно стала беспокоиться о судьбе диванчика, тот явно не был рассчитан на такие габариты. Девушка прочистила горло.

— Олег, — позвала она тихо.

Он обернулся и улыбнулся ей.

— Дарья, вы еще не уехали? — спросил он.

— Как видишь, нет, — ответила она. — Как малышка?

— Спит, — ответил телохранитель, — после сегодняшних злоключений, она явно устала.

— Можно? — Даша кивнула в сторону кроватки.

— Конечно, — кивнул мужчина и продолжил расстилать постель. У Даши было серьезное искушение остаться и поглядеть за процессом, но были дела и поважнее.

Подойдя к колыбельке, Даша осторожно нагнулась. Малышка тихо посапывала, сжимая во сне кулачки и мило морща носик. От одного только вида Алиски Даше стало легче. Беляева простояла так минут пять, потом решила, что хватит. Время позднее, а ей домой еще прилично ехать. С малышкой все в порядке, Олег за ней присмотрит. Посмотрев на журнальный столик, стоящий рядом с диванчиком, Даша обнаружила там те самый документы, которые бросила в тот момент, когда нашла плачущую малышку. На прощание еще раз глянув на малышку, Даша подошла к столику и взяла папку. Конечно же, Вит уже давно был в комнате, а вот Олег куда-то вышел.

— Вот держи, — протянула она документы, — Жека сказал, что они тебе завтра с утра понадобятся.

Воронов просто кивнул и забрал папку.

— Я, наверное, поеду…

— Никуда ты не поедешь, — заявил Вит строгим голосом.

— Это еще почему? — брови Даши приподнялись от возмущения.

— Ты себя видела? — спросил Вит. — Ты уставшая и перенервничавшая. Тем более уже поздний час. Оставайся здесь. Переночуешь, а утром уедешь домой. Или я у тебя были планы на ночь?

От последнего вопроса Даша и вовсе растерялась. На Виталия сегодня напала курица-наседка и укусила? Даша раньше не замечала подобных речей, обычно он просто приказывал.

— Э-э-э… да, — промямлила Даша, — у меня сегодня были планы. Встреча с любимой подушкой-подружкой до завтрашнего обеда…

— Выспаться ты можешь и здесь, — отрезал тиран.

Даша хотела возмутиться, но практичность взяла свое. Выспаться она может и здесь, а с утра может еще и понянчиться с Алисой. С этими мыслями Даша согласилась. И через полчаса уже вовсю пребывала в объятиях Морфея.