Уже подъезжая к своему загородному дому, Воронов чувствовал на уровне подсознания, что что-то не так. Это что-то шуршало на краю сознанию, не давая Виталию сосредоточиться на предстоящем разговоре с Дашей. Это невидимое, еле ощутимое чувство неправильности и легкого мандража усиливалось по мере приближения к этому дому. И дело было не в пресловутой интуиции. Нет. Всё было гораздо проще. Мужчина понял это потому, как Евгений с нехарактерной ему настойчивостью не отвечал на его звонки. Чтобы не происходило, друг его детства всегда был на связи. Слишком уж Красавчик был дотошным и исполнительным, а нынешняя его должность подразумевала полную доступность для Ворона и работников клуба. Алексеевский терпеть не мог неторопливости и нерасторопности в работе, а так как Красавчик теперь практически отвечал за работу всего ночного клуба, то и на телефонные звонки отвечал всегда. Но не сегодня. Что было странным. Еще более странным был тот факт, что перед тем, как выехать из дома, Воронов позвонил и предупредил Жеку о том, что скоро подъедет и им надо будет серьезно поговорить. О работе. Нужен же ему предлог, чтобы избавится от Алексеевского, а работа лучший повод заставить друга покинуть Белоснежку. Но вот уже минут десять Женя не только ни берет трубку, он просто отключил телефон. Воронов прекрасно понимал, что там ему не будут рады, но ничего с собой поделать не мог. Ему нужно поговорить с ней. Ему это необходимо. И ему было безразлично, что Даша, скорее всего, опять начнет дерзить, язвить или оскорблять, может даже устроит скандал. Но это было не важно. Стало почему-то жизненно необходимо увидеть ее. Пусть даже злую и колючую. Даже решение узнать, зачем же Беляева здесь отошло на второй план.

Нехорошее предчувствие усилилось, стоило ему заехать на территорию дома. Весь дом словно спал, поглощенный ночной тьмой, укутанный объятиями Морфея. Только из одного окна лился гостеприимный свет. Значит, кто-то есть на кухне. Туда-то и направился Воронов, и очень сильно удивился, когда понял, что входная дверь не заперта. Ему даже не пришлось пользоваться своими ключами, чтобы попасть внутрь. Значит, его здесь ждали. Вит прекрасно понимал, что ему не стоило заходить в дом. По-хорошему ему стоило подождать утра и спокойно поговорить с Дашей. Но неведомая сила потянула его внутрь, хотя мужчина уже итак понимал, что то, что он увидит там, ему не понравится.

Но Виталий не увидел. Вначале он услышал. Легкий стон, который издает женщина, когда ее ласкают опытные мужские руки. И голос. Ее голос, который разрывал его изнутри своей хрипотой и страстью. Ворон прислонился к стене, пытаясь совладать со своим дыханием. Сердце по ощущениям билось где-то в глотке, а шум от его ударов заглушал все остальное. Словно под гипнозом, Виталий оттолкнулся от стены и преодолел последние пару метров по коридору, дойдя до злополучной кухни. То, что он там увидел, мужчина запомнит на долгие годы. Долгие годы ему будет сниться эта злосчастная сцена. Еще долгое время она будет стоять перед его глазами, заставляя делать ужасные вещи.

Ворон закрыл глаза, а потом открыл, но происходящее не исчезло. Словно в какой-то дымке Виталий смотрел, как Дарья и Евгений занимаются любовью на его кухне, а он даже слова сказать не может. Из него будто бы весь воздух выкачали, вместе с эмоциями и способностью рационально мыслить. Осталось только одного — желание медленной, мучительной смерти его друга. Вит хотел причинить Жеке боль на грани агонии и смерти, точно такую же, которую испытывал сам в этот момент. О-о-о, это была чистая, мучительная агония наблюдать, как Евгений берет то, что должно принадлежать ему одному. Хотелось растоптать, ранить, убить. Кровавая пелена застила глаза, игнорируя голос разума, который твердил, что Даша имеет полное право заниматься с Женей всем, чем пожелает и сексом в том числе. Пусть даже и на его кухне. И это заставляло еще больше злиться. Тот факт, что любой приглянувшейся Даше мужчина может побывать в ее постели, и он не вправе предъявить это ей в вину, ведь сам Ворон потерял права на нее уже очень давно. И череда мужчина, с которыми была Дарья не должна его касаться. Но касалась. Еще как! Беляева имела право отдавать свое тело кому, когда и где захочет, а сам Вит лишился прав на это тело. Лишился прав на ее душу. И это причиняло острую душевную боль, которая практически ощущалась им физически.

Вот он и стоял в проходе, не двигаясь. Возможно даже не дыша. Словно заядлый мазохист, наблюдая, как Жека лапает Дашу, касается ее интимных мест, ласкает, целует, кусает. А ведь когда-то только он мог позволить себе такие вещи. Когда-то он был ее первым. А сейчас… сейчас Евгений наслаждается ею, ее телом, ее страстью. Это убивало. Словно медленный яд растекался в крови, заставляя его испытывать зловещее дыхание безумия. Сладкого и смертоносного безумия. В тот момент Виталий не мог решить, что же хочет больше всего — просто убить своего лучшего друга или же занять его место и отъиметь Дашу по первое число, чтобы у нее больше не возникало мысли ложиться с кем-то другим, отметить ее, дать ей понять, что такое секс в его понимании. С другой стороны, зачем выбирать? Много времени у Вита не займет, подняться наверх, взять охотничье ружье, спуститься, застрелить горе-любовника, связать Дашу, вывезти тело в лес, закопать, вернуться сюда и сделать с Дашей всё, что ему заблагорассудится. Черт! О чем он только думает???! Только Беляева могла вызвать в нем такой каскад сумасшедших мыслей и чувств. Теперь ему грозит еще и участь маньяком стать.

Чувственный стон заставил мужчину открыть глаза. И когда Ворон только успел их закрыть? Девушка страстно выгибалась в руках Жеки, когда тот грубо тянул ту за волосы. Эта сцена заставила его сцепить зубы и сжать кулаки. Воронов хотел крови, но его хваленное хладнокровие быстро вернуло контроль над телом мозгу, заталкивая куда подальше в темные уголки души бесполезные и никому ненужные порывы. Мозг стал анализировать, как всегда бывало в стрессовых для мужчины ситуациях. Виталий был умным человеком, и быстро сопоставить факты ему не составляло особого труда. Алексевский специально подстроил так, чтобы Виталий увидел разыгрывающеюся перед ним сцену. Евгений разыграл всё, как по нотам, а сам Воронов был достаточно предсказуем, чтобы сыграть отведенную ему роль. Он так стремился поговорить с Дашей, что его стало легко просчитать. Ворон прищурил глаза, он ненавидел быть предсказуемым. Предсказуемость в его кругах зачастую означала смерть. Вит заставил себя выдохнуть, что сделать со стиснутыми зубами было довольно сложно, но он справился. Если Красавчик ожидает от него бурной реакции, то он ее не дождется. С другом Виталий разберется. Чуть позже.

Сейчас его занимал другой вопрос. Какая роль во всем этом отведена Беляевой? Была ли девушка просто пешкой? Или сама затеяла понятную только ей игру? Интуиция и собственные впечатления от новой Даши говорили в пользу второго варианта. Кривоватая улыбка скользнула по его губам. Ну что же, будет очень занимательно узнать, какую же игру затеяли его лучший друг и бывшая невеста. А главное, затеянная ею игра обещает быть очень интересной. И уж ничего не помешает Виталию в ходе этой игры затащить Дашу к себе в постель. Малышка даже не представляет, во что она ввязывается!

Приняв решение, Воронов облокотился о косяк, поднес руку к приоткрытой двери и размеренно постучал.

Красавчик дернулся и медленно повернулся на источник звука. Воронов внимательно следил за выражением лица друга. Не было там ни удивления, ни растерянности, зато было удовлетворение. Вот значит как? Ну-ну, приятель, если думаешь, что этого будет достаточно, то крупно ошибаешься. Пора тебя на место поставить, Женька. Но не сегодня.

Взгляд скользнул на вторую фигуру. Зато разнообразие чувств, написанных на лице у Даши, радовало. Сначала было облегчение, потом растерянность, удивление, шок и, наконец, злость. Насчет облегчения он не был уверен. По сути, он не был уверен во всем, что касалось Белоснежки. Слишком уж пристрастен он был. Слишком желал…

— Я вам не помешал? — насмешливым тоном поинтересовался Ворон, и с наслаждением наблюдал, как от злости порозовело лицо у Даши. Но девушка сдержалась и ничего не сказала. Как впрочем и Жека.

Настала неловкая пауза, в течение которой Красавчик не спеша отстранился от Даши. Воронов, как впрочем и Евгений, ожидал, что она сразу же броситься одеваться, чтобы прикрыть свою наготу. Но к удивлению обоих, Даша даже не пошевелилась. Так и осталась стоять возле злополучного стола, который Виталий сожжет при первой же возможности. Она откинула волосы назад и оперлась локтями о стол, не делая никаких попыток прикрыть себя. Еще и посмотрела прямо ему в глаза, демонстративно приподняв бровь. Синие глаза смотрели на него без страха и с вызовом, ожидая, что же Вит сделает дальше.

Воронов хмыкнул. Ну что же, буду джентльменом. Первый ход за дамой.

Не дождавшись никакой реакции с его стороны, Дарья первой нарушила тревожную тишину комнаты:

— Я тебе не говорили, что подсматривать не хорошо?

— А я и не подсматривал, — лениво отозвался Воронов. — Подсматривают через замочную скважину, а вы вдвоем устроили тут порнографическое шоу, где каждый мог вас увидеть.

Сардоническая улыбка появилась на губах у Даши.

— Ну и как? Понравилось наше порнографическое шоу? — с легкой хрипотцой спросила она.

Против его воли, его нижняя часть, не имеющая мозгов, сразу же напряглась от звучания в ее голосе эротических ноток. Как всегда ей удавалось завести его с пол оборота. Гнев колыхнулся в нем расплавленной лавой. Слишком уж спокойной девушка была, слишком легко играла им…

— Не плохо, — растягивая слова, произнес Воронов, — но знавал я и более профессиональных шлюх.

Он не собирался ее оскорблять. Честно. Но злость требовала выхода, а в купе с необоснованным сексуальным возбуждением делалась совершенно не контролируемой. Ему хотелось выбить Дашу из ее комфортной зоны, заставив ее потерять самообладание. Да и самодовольная физиономия Красавчика не способствовала спокойному восприятию происходящего. Только Воронов пожалел о своих словах, сразу же как произнес их. Если Вит хочет узнать, что же задумала Белоснежка, то стоит легче и проще относится к происходящему. В конце концов, она свободная женщина и имеет право спать с кем угодно. Только ревность чувство неадекватное, никакие самые логические умозаключения не могут успокоить ее кипучее желание оскорбить и сделать больно. Ей. Ему. Себе.

Как и следовало ожидать, стоило Воронову озвучить оскорбление в сторону Дашу, как Евгений моментально кинулся защищать честь девушки. Чертов принц в сверкающих доспехах!

— Как ты смеешь… — начал наступать на него Алексеевский, явно желая продолжить то, что они начали в клубе. Воронов был совсем не против, даже за. Он с удовольствием попортит идеальное личико своего друга. Но до Ворона Жека так и не дошел. Маленькая ладошка легла Красавчику на грудь, останавливая. Даша не стесняясь того, что ее грудь была полностью обнажена, повернулась к Жене и попыталась остудить бравого парня. И вообще Дарья была абсолютно спокойна, будто бы оскорбление Ворона не имело к ней никакого отношения.

— Жень, оставь это, — мягко улыбнулась девушка Алексеевскому, отчего Виталию резко захотелось выпить чего-нибудь крепкого. — Не стоит оно того. Да и в не настроении я смотреть, как вы друг другу морды бьете. А что касается шлюх… — она обернулась и посмотрела на Воронова. — Ну, Виталий, тебе об этом лучше судить. Ведь через твою постель их столько прошло, что я удивлена, что ты до сих пор не стал клиентом кожвендиспансера. У меня такого опыта не имеется. Так что оставим эту не благодарную тему. Лучше скажи, у тебя есть закурить?

Виталий недоумевающее уставился на Дашу, будто у нее еще одна голова выросла.

— Что? — растерянно переспросил он. Пожалуй, впервые лет так за десять он находился в такой растерянности. Виталий совершенно не понимал происходящее. А конкретнее, он совершенно не понимал ее.

— Я говорю, сигаретка есть? Жутко хочется курить. После эротических упражнений мне всегда нужен никотин, — пояснила Беляева для него, все также не отрывая взгляда от Воронова. Наверное, они смотрелись непонятно и странно, но продолжали сверлить друг друга глазами. Виталий отчетливо видел в ее глазах насмешку и…горечь.

Ворон потянулся в карман пиджака и достал оттуда портсигар. Все также не отрывая от нее взгляда, сделал пару шагов, заходя на кухню и швырнул серебряный портсигар на кухонный стол. Даша улыбнулась, взяла его и достала оттуда сигарету. Все это делая спокойно, без лишней суеты. Потом снова посмотрела на него.

— Огоньку не найдется?

Ворон также чисто автоматически, залез в карман брюк и достал оттуда золотистую зажигалку. Зажег ее. Девушка же поднесла сигарету к огню и с блаженством затянулась, а потом практически сразу выпустила сигаретный дым прямо ему в лицо.

— Спасибо, — промурлыкала она.

Не смотря на всю далеко не смешную сложившуюся ситуацию, Виталию захотелось рассмеяться. Она играла с ним! Эта маленькая хитрая бестия решила поиграть.

Тут на плечи Даши накинули кофту. Жене явно не нравилось то, как девушка сверкает своими достоинствами перед Виталием. Хотя, сама Дарья, судя по всему, совершенно не была против.

— Так зачем же ты нас прервал на самом интересном месте? — спросила Беляева, затягиваясь сигаретой. А сигареты, кстати сказать, были крепкими. Но она спокойно их курила, видно не первый раз это делает. Ему почему-то стало грустно и горько. Раньше девушка не курила и его пыталась отучить. Что-то было опустошающее в этом маленьком наблюдении, которого не было в еженедельных отчетах детектива.

— Может быть, я не был так далек от правды, когда сравнил тебя со шлюхой, — задумчиво произнес он.

— Выбирай слова, когда разговариваешь с моей невестой, Ворон! — прорычал Красавчик, гневно глядя на Ворона.

После этого заявления брови Виталия сами собой полезли на лоб, а Даша как-то резко дернулась и, оглянувшись, посмотрела на Жеку. Ворону не было видно выражения ее лица, но он отлично чувствовал, как напряглась ее спина.

— Да-а? С каких это пор? — спокойно спросил Воронов, хотя всё внутри натянулось словно тетива лука перед выстрелом.

Но Красавчик не отвечал, он смотрел только на Дашу. Внимательно, не мигая, словно что-то внушая ей. Через несколько мгновений, она расслабилась и повернулась к нему.

— Мы решили пожениться еще на прошлой неделе, — спокойно изрекла Белоснежка. Неестественно спокойно. — Мы уже давно с ним встречаемся, но ничего не говорила вам по вполне понятным причинам.

А ведь врет и не краснеет! Виталий отлично знал, что она ему врет. Нагло врет. Если бы Дарья давно встречалась с Красавчиком, он бы уже давно был бы в курсе. Еще две недели назад она была с каким-то хлюпиком, работающим в банке и не стоящим даже ее мизинца.

— И как же долго вы встречаетесь? — насмешливо поинтересовался Вит. Это так забавно знать правду, когда тебе так нагло лгут.

— Достаточно, — отрезала Даша, сверкая глазами.

— Достаточно для того, чтобы принять столь важное решение о замужестве? — продолжил он развлекаться.

— Иногда даже долгие отношения не могут стать залогом счастливого брака, Вит. Не нам ли об этом знать, — как-то устало проговорила Даша, и даже, похоже, не заметила, как назвала его уменьшительным именем. А вот Виталий заметил. — Так что ты хотел, Ворон? Говори и уходи.

Хорошо, он скажет. Вот только наедине. Как только избавится от Жеки. И ты, Даша, уже никуда от него не денешься!

* * *

За всю свою жизнь Даша много чего повидала, но два дня в ее жизни для нее выдались особенно «выдающимися». Тот первый день, когда девушка очнулась после того, как Катя толкнула ее под машину, был первым днем в ее жизни, когда ее довели до точки не возврата. Ее тогда сломали не только морально, но и физически. Заставив ее смириться со своей участью.

Вторым моментом в ее жизни, когда Даша опять перешла точку не возврата, стал вечер, когда она вновь вернулась в свой старый город, вернулась в жизнь Воронова. Стоило ей ступить на территорию ресторана, стоило ей показаться на глаза Виталия, и ее жизнь свернула в роковое русло, неся разрушения по всему своему пути. Разрушая не только чужие жизни, но в свою собственную. Этот вечер стал отсчетом конца.

В данный момент, Даша находилась в комнате, отведенной ей на втором этаже коттеджа. Когда Виталий уединился с Жекой в своем кабинете, чтобы обсудить чрезвычайно важные дела, Даша решила, что ей стоит подняться к себе и привести себя в порядок, а заодно и свои мысли.

В тот момент, когда Беляева поняла, кто именно прервал ее несостоявшийся половой акт с Женей, она испытала шок. Недоверие. Отрицание. Гнев. Боль. И странное облегчение… а еще усталость. Причем она сама не могла сказать от чего именно. Но Дарья предполагала, что, скорее всего, больше всего она устала от себя самой. Слишком неадекватными и непонятными были ее реакции. Даже для нее самой.

Вот ведь не зря говорят, будь осторожен со своими желаниями. А что делать, когда твой мозг порождает совершенно дикие желания? Что делать, если ты не контролируешь свои порывы? Дарья до сих пор не могла поверить, что опять представила Ворона, да еще и на месте Жеки. Как так можно? Как можно желать человека, разрушившего твою жизнь? Разрушившего тебя до основания? И это после того сколько она потеряла из-за них с Катей! Даша должна его ненавидеть. Должна! Должна отомстить за себя и… ее так и не рождённого ребенка.

И снова при мысли о ребенке вызвали глубокое чувство вины. Словно мерзкая змея, вина обвилась вокруг сердца, не давая тому биться…

Ей нужно было успокоиться. Немедленно. Только желанное спокойствие не желало приходить. Расшатанные нервы в купе с произошедшим заставили треснуть ту самую стену в её сердце, где девушка хранила воспоминания о самом страшном событии в ее жизни. Когда-то Даша поклялась, что переступит через это, заставит забыть себя о том, что совершила. О том выборе, который сделала под давлением обстоятельств. О том выборе, который не хотела делать, но сделала… И иногда ей казалось, что она смогла, что забыла. Но по всему видно, что Беляева так не смогла этого сделать. Самым нелогичным было то, что Дарья сама приняла это решение, которое до сих пор давило на нее невыносимым грузом. Ее вынудили это сделать! Но неотвратимое чувство стыда и вины не становились меньше от осознания того, что у нее не было выбора. Так девушка и жила эти годы, съедая себя изнутри, пытаясь забыть то, что с ней сотворили эти двое. А ведь они даже не представляют, какие последствия были у их действий, у их предательства. А то что Катя ждала ребенка, было в высшей степени не справедливо… В высшей степени больно…

Даша медленно одевалась, пытаясь разобраться, что же ей нужно. Она не будет прятаться. Не сбежит. Ей больно. Невыносимо больно, но Беляева уже однажды перетерпела ее. И в этот раз сможет. Даша просто вскроет давний нарыв, который за эти годы загноился. Не будет она больше ни плакать, ни страдать. Толку от этого никакого, а время уходит… Дарья будет мстить, как и хотела с самого начала. Только месть ее будет не легким реваншем за прошлые ее беды. Нет. Она уничтожит обоих. Даже если ей для этого придется украсть, солгать, льстить и бить. Девушка ляжет костьми, но добьется своего. Дарью уже не удивляло, как она от планов мелкой мести перешла к жажде крови, боли. Еще недавно она хотела привнести раздор в несостоявшуюся семью. А теперь ее планы имели какие-то маниакальные оттенки. Если раньше Даша хотела покоя в душе, то сейчас она хотела только одного — уничтожить тех, кто по неосторожности уничтожил ее саму и ее дитя. Девушка так была ослеплена жаждой мести, что не видела насколько близко стоит к краю бездонной пропасти, куда она в любую секунду могла свалиться. Для нее все было решено. Так же как и для Кати с Вороном. Они понесут наказание, и их палачом станет Белоснежка. И Даша с удовольствием будет наблюдать падение непотопляемого Ворона.

* * *

Воронов с нетерпением ожидал возвращения Даши. Он знал, она спуститься. Девушка не будет прятаться от него и от ситуации в целом. Не станет бегать. Виталий не знал в чем причина такой уверенности, но знал это достоверно. Может быть потому что изучил ее за прошедшие годы слежки едва ли не больше того времени когда они были вместе… кто знает. Также он знал, что Даша не просто так появилась в городе. Все эти годы она с превеликой осторожностью обходила стороной всё, что касалось той ее прошлой жизни с ним. И теперь вдруг резко объявляется в городе, да еще под руку с Жекой, который тоже держит на него давнюю обиду. Не верил Виталий в случайности. Никогда не верил. Теперь возникает вопрос: «Что Дарье Беляевой нужно?». Где-то внутри предательский голосок решил напомнить, что Евгений может ей действительно нравится, и они действительно решили пожениться. Но почему тогда солгали? Может не о своих отношениях, но о сроках и свадьбе уж точно. Неувязочка получается.

Сам Воронов сидел за тем самым кухонным столом, который в скором времени превратится в пепел и терпеливо ждал Дашу. Красавчик уехал минут пятнадцать назад, после долгого и изнурительного диалога, больше похожего на скандал. Но всё же Ворону удалось вытолкать друга из дома. Виталий просто напомнил тому о его положении в клубе. Евгений помимо того, что был совладельцем клуба, также исполнял роль управляющего. А так как в «Виктории» возникли проблемы, то ему, то есть Алексеевскому, их и нужно решать. Их постоянные поставщики каким-то странным образом не доставили заказ, и теперь клуб срочно нуждался в срочной поставке алкоголя. Так что с легкой подачи Воронова, Жека летел на всех порах в клуб, решать теоретическую, но никак не фактическую проблему. Не надо говорить, что все эти проблемы организовал сам Вит за те полчаса, пока добирался до загородного дома. Ему нужно было избавиться от Красавчика, что он собственно и сделал. Арина, их барменша, оказалась на редкость полезной особой. И не только в сексуальном плане. Она сделала ему маленькое одолжение. Нужно будет отблагодарить ее.

Об этом лениво думал Виталий, когда на кухню зашла Даша. Она была одета в спортивный костюм, а волосы заколола на затылке. Что-то поменялось в ней, Вит не мог точно определить что именно. Дарья была будто… деревянная. Будто тело ее чисто автоматически выполняло приказы мозга. А взгляд… взгляд был, как у людей, которые решили идти до конца.

— Где Женя? — сухой вопрос, сухой тон, сухой взгляд. Беляева смотрела на него совершенно спокойно, будто бы недавно он не застал ее в компрометирующей ситуации с Красавчиком. Будто бы ей было плевать на то, что о ней подумают.

— Он уехал в клуб, — ответил Воронов. — Ему нужно уладить кое-какие проблемы. Но не беспокойся, я вполне могу занять тебя…

Недосказанность повисла между ними, но девушка даже ухом не повела. Проигнорировав его, она направилась к столу и села напротив него, закинув ногу на ногу.

— Зачем ты на самом деле приехал, Виталий? — тихо спросила она, но в ночной тишине кухни он расслышал ее четко и ясно.

— Я хотел поговорить с тобой, — ответил он, смотря прямо в ее синие глаза.

— О чем? О погоде? — насмешливо спросила девушка.

— Как ты жила все эти годы, Даша? — вдруг спросил он. — Что с тобой стало?

Дарья наклонила голову, с любопытством осматривая его, изучая.

— Зачем тебе? — со странной улыбкой спросила она. — Какая тебе разница, как я жила все эти годы?

Воронов не весело усмехнулся. Какая ему разница? Да он и сам не знал. Все эти годы издали наблюдая за ее жизнью, через отчеты детектива, Виталий не раз задавал себе этот вопрос. Он вел себя словно сталкер. И это даже в его глазах выглядело низко. Не имел он права так поступать. Но делал это. Когда-то, а именно пять лет назад Вит дал слово Дмитрию Беляеву, что оставит в покое его дочь, отпустит ее, освободив от себя. Но мужчина в своем стремлении потерпел неудачу, он так и не смог полностью отпустить ее из своей жизни. Тогда Ворон дал ее отцу слово, что больше никогда не потревожит ее, но всё равно каждую неделю читал сведения, касающиеся ее жизни, пытался понять причины ее поступков, анализировал ее чувства. Он стал своего рода зависим от этой получаемой информации. Ему было необходимо знать, что у нее всё хорошо, что Даша жива, здорова. Только тогда он мог продолжать существовать, осуществляя свои повседневные дела, пытаться жить дальше.

В голове невольно всплыли воспоминания единственной его встречи с Беляевым.

Воронов словно обезумевший всю ночь гнал свою машину по трассе, направляясь в столицу, куда без его ведома отвез Дашу ее отец. Несколько бессонных ночей, волнения за здоровье Даши, чувство вины и неудачная попытка суицида Кати, всё это буквально вымотало его. Вит держался только на морально-волевых и огромных дозах кофеина. Добрался мужчина до столицы лишь к полудню и сразу же направился к Даше. Но его к ней не пустили, заявив, что посетители к ней не допускаются по настоянию ее отца. Когда Воронов попытался уговорить, а потом и подкупить несговорчивую медсестру, та вызвала охрану, которая препроводила его на улицу. Тогда Воронов стал дожидаться Беляева около больницы. Тот объявился через пару часов. Тогда то и состоялся их единственный разговор.

— Так ты и есть тот самый Воронов, — прищурив глаза, констатировал известный режиссер. Невольно Виталий отметил, насколько сильно были похожи отец и дочь.

— Да, — спокойно ответил мужчина, хотя ему хотелось наорать на человека, посмевшего помешать ему, увидеть его Белоснежку. Она ведь там… совсем одна… ей больно… а он тут, ничего не может сделать. Это сводило с ума. Даша такая маленькая, одинокая. Ей наверняка страшно. Черт возьми! Вит должен быть рядом с ней! — Почему меня к ней не пускают?

— Потому что я так распорядился, — спокойно ответил Дмитрий, похоже, совершенно не беспокоясь о том факте, что Виталий в любой момент может кинуться на него.

— Вы должны немедленно отменить свое распоряжение, — медленно, с расстановкой проговорил Ворон, прекрасно понимая, что его терпение стремительно подходит к концу.

— Нет, — твердо ответил отец Даши. — Послушай, Воронов, я может и не был хорошим отцом для своей дочери, но портить ей жизнь такому отморозку, как ты, я не дам!

— Это не вам решать, Дмитрий Иванович, — прошипел Виталий, еле сдерживая ярость и желание ударить этого человека. — Только сама Даша может меня выставить из своей жизни. Только она!

— Тут мне повезло, так как моя дочь в этом вопросе полностью согласна со мной, — четко проговорил Дмитрий. — Она не желает тебя видеть!

— Не верю, — прошептал онемевшими губами Виталий, в душе прекрасно понимая, что сказанное могло быть правдой. Дарья ведь и до падения под автомобиль не хотела его видеть, прогоняла его. От мысли, что она не хочет его видеть, даже в такой трудный момент, ему захотелось выть.

— Мальчик, Даша из-за тебя может на всю жизнь остаться инвалидом. Думаешь, она захочет тебя видеть после всего? — поинтересовался Беляев, безжалостно убивая словами.

— Я не могу ее оставить, — упрямо твердил Воронов, не замечая, как срывается на крик. — Ей сейчас нужна моя помощь. Я ей нужен!

— Твоя помощь ей нужна в самую последнюю очередь, — заявил режиссер, сверля глазами собеседника. — Скажи мне одну вещь. Вот допустим, она сейчас тебя простит. Примет тебя обратно. Вы поженитесь. После всего этого ты сможешь снова изменить ей? Снова предать ее?

Виталий хотел сказать, что нет. Больше никогда в жизни. Но… не мог. Слишком хорошо он помнил выражение ее лица, когда он просто намекнул о своих сексуальных предпочтениях. То выражение ужаса и отвращения. Тогда он отшутился, но ощущение неприятия осталось с ним. В нем. Точило его изнутри. Ведь в глубине души еще со времен своего детства он мечтал только об одном — чтоб его любили и приняли таким, каким он был. Без фальшивых масок, за которыми Ворон прятал свои истинные мысли и желания. Виталий хотел, чтобы Дарья приняла его целиком, с его недостатками и тараканами в голове. Но Даша не видела. Не хотела видеть его настоящего, нарисовав в своей голове образ идеального рыцаря. И ему ничего не оставалось, как соответствовать этому образу, чтоб не потерять ее. Но делая это, Виталий прекрасно понимал, что обманывает и ее и себя. А потом она сама оступилась, и Виталий навсегда потерял то самое ценное чувство, что связывает двух людей — доверие. Он так и не смог доверять ей.

Понимая, что нужно хотя бы соврать Беляеву, он посмотрел тому в глаза и… не смог солгать. Беляев всё понял. Абсолютно.

— Ну, тогда о чем нам с тобой разговаривать? Отпусти ее, Воронов. Она достойна лучшего. Вы слишком разные, — Беляев стал обходить Воронова, но потом остановился и добавил: — А рыжей передай, что ей повезло. Не была бы она такой дурой, то отправили бы ее на зону. А так… она сама себя наказала уже. Но если она хоть на километр приблизится к моей дочери, я ее в порошок сотру. Так и передай!

И продолжил свой путь, оставляя Ворона одного. Потерянный взгляд мужчины метался по улице, по больничному комплексу, пока не зацепился за окно на третьем этаже. Он не знал, что привлекло его внимание, но он очень долго простоял там, глядя на это окно. Потом Виталий сел в свою машину и уехал. Уехал обратно в свою порочную, свободную и такую одинокую жизнь, оставляя позади единственное светлое пятно в его жизни.

Не знал мужчина, что там, на третьем этаже, в палате с окном, в которое он так долго смотрел, лежит одинокая девушка, спящая беспокойным сном и зовущая его во сне…

* * *

Даша сидела напротив Виталия. Мужчина был чертовски красив, но сейчас эта красота совершенно не трогала ее. Наоборот, его почти идеальное лицо, выразительные черты лица и холодные серые глаза вызывали в ней чувство глубокого отвращения. Слишком хорошо девушка знала, какое прогнившее нутро скрывалось за этой обворожительной маской. Сейчас Виталий задумчиво смотрел на нее… Нет, смотрел куда-то мимо нее, словно что-то вспоминая. Ей начинал надоедать весь этот фарс.

— Вит, какое тебе дело до моей жизни? — еще раз спросила она его, чеканя каждое слово.

Он словно бы очнулся и посмотрел ей в глаза. С его уст не сходила грустная улыбка ангела… только ангел был падшим и не имел права на милость. Не после того, что Даша пережила по его вине.

— Всё что касается тебя это мое дело, — тихо и уверенно ответил Воронов.

— С каких это пор? — ее начал угнетать весь этот разговор. Для нее же лучше было бы, если они все забудут о прошлом. Легче будет начать мстить.

— Так всегда было, — ответил он, откидываясь назад, но, тем не менее, не сводя с нее задумчивого взгляда. — И так будет.

— Странно это слышать от тебя, — усмехнулась Дарья и в свою очередь тоже откинулась назад, невольно копируя его позу. — Насколько мне известно, тебе было плевать все эти годы на мою жизнь и на меня.

На это Воронов ничего не ответил, лишь продолжал ее сверлить этим непонятным ей взглядом, от которого у нее по коже бежали мурашки, а внутри все переворачивалось. Переворачивалось от ненависти, говорила она себе… уверяла, но понимала, что маленькая какая-то часть ее, той прошлой девочки-дурочки, хотела подойти и спросить в чем же дело. Узнать, что же заставило его так низко и подло с ней поступить. Понять от чего у него в глазах такое усталое и болезненное напряжение. Но девушка затолкнула куда подальше эти сантименты, понимая, что они будут ей мешать. Беляева здесь ради мести, и она доведет дело до конца. Чего бы ей это не стоило! А что до причин его поступков, то ей нет до них дела. Нет ничего, что могло освободить его от вины в смерти их ребенка в ее глазах. Воронов виновен. Катя виновна. И только это имеет значение!

— Для чего ты здесь? — наконец прервал Виталий затянувшеюся тишину. — И не говори, что ради свадьбы с Красавчиком, не поверю. Ты даже не любишь его. И не ради концерта своей подруги. Ты слишком долго нас игнорировала, а теперь решила вернуться. Для чего? Хочешь мести?

Даша напряглась. Она, как и Воронов, не любила быть предсказуемой, но сама прекрасно понимала, что очень легко догадаться об истинных ее намерениях. Ведь вариантов так таковых не много. Но у нее было преимущество, Виталий не знал, насколько далеко она может зайти в стремлении к своей мести. Вит еще помнит ее, той миленькой всепрощающей девочкой.

— Узнаю тебя, Воронов, — протянула девушка, — по себе сразу судишь. А тебе не приходило в голову, что я просто пытаюсь оставить наше не очень счастливое прошлое пылиться на чердаке воспоминаний. Я слишком устала бороться с прошлым. Да и смысла нет с ним бороться. Оно так и останется там, в прошлом. И ничего уже не изменить. Но тут я прожила слишком большой кусок своей жизни, тут у меня похоронена мать. И я не собираюсь из-за вас с Катей терять этот кусок своей жизни. А что до Красавчика. Да, я его не люблю, но это пока. Но не тебе меня осуждать. Ты сам Катю не любишь. Ты вообще никого не любишь кроме себя!

Ну что же, Даша может гордиться своими актерскими способностями. Великолепный монолог!!! Даже Станиславский бы поверил в искренность говорившей, но вот Воронов не Станиславский. Возможно, Виталий даже и поверил, вот только, Даша знала, что он всегда проверяет и перепроверяет людей находящихся рядом с ним. Ей надо быть осторожной, очень осторожной, чтобы не вызвать подозрений. Сделать вид, что она все простила не выход, он сразу заподозрит не ладное. Скандалить… тоже, если судьба Кати ему и равнодушна, то о ребенке он будет явно заботиться. Х-м-м-м… ребенок! А это мысль…

Виталий резко встал из-за стола. Так резко, что немного даже напугал Дашу. Мужчина обошел стол и встал за ее спиной, положив руки ей на плечи. Девушка напряглась, ощущая дискомфорт, но заставила себя сидеть на своем месте. Большие пальцы мужчины тем временем стали нежно, почти неуловимо поглаживать ее ключицы. И от этого казалось бы безобидного движения, ей стало душно. Легким катастрофически не хватало воздуха. Беляева потихоньку начала паниковать. Даша должна научиться справляться с теми чувствами, которые вызывает он в ней. Это не нормально!

— Допустим, я тебе поверил, — прошептал он ей на ухо. — Но зачем ты используешь Жеку? Не уж то думаешь, что этим можешь мне причинить боль?

— Нет, — судорожно выдохнула Дарья, и тут же себя обругала, понимая, что выдала себя с головой. Быстро собравшись, она вернула голосу твердость. — Красавчик это моя попытка наладить свою личную жизнь. К тебе это никакого отношения не имеет!

— Х-м-м-м… я так не думаю, — хрипловатый голос прошелся по ее шее, и в ту же секунду Даша почувствовала губы на своей шее там, где еще недавно ее целовал Красавчик. От легкой боли и шока она испугано вскрикнула. Воронов ее укусил, нещадно прихватил зубами нежную кожу. Девушка хотела встать, но сильные руки обхватили и силой заставили сидеть на месте. Теперь Дарья испугалась. По-настоящему. Она находилась полностью в руках у Воронова, в полном его распоряжении. Проходили секунды, а он не отпускал. В голову пришла идея закричать. Наверху спит Женя, и на крик подруга точно прибежит сюда. Но это выдаст ее страх перед ним…

Ее дилемму решил сам Виталий, он отпустил ее, напоследок лизнув место укуса и вздохнув запах ее волос. Его руки больше не удерживали ее, и Даша словно ошпаренная вскочила с места, отходя от него на несколько шагов. Он никак не прокомментировал произошедшее, просто заявил:

— Теперь этот засос мне нравится гораздо больше!

И стал уходить, оставляя совершенно ошарашенную и растерянную Дарью на кухне. Уже из коридора она услышала:

— Наше совместное проживание будет очень веселым!

После этих его слов, вся растерянность мигом испарилась, и она бегом выбежала в коридор, застав Воронова у самых дверей. Он как раз открыл входную дверь, чтобы выйти.

— Что ты имеешь в виду? — выпалила она.

— А я тебе не сказал? — его улыбка больше напоминала оскал волка. — Я с завтрашнего дня переезжаю сюда! Как хозяин этого дома, я не могу без присмотра оставить столь дорогих гостей!

И Виталий с видимым наслаждением стал наблюдать за изменением выражения лица Даши. Сама девушка пребывала в глубочайшем шоке, медленно перетекающим в… злорадную радость. Чем ближе объект мести, тем легче сделать свое дело! Воронов облегчает ей задачу!

Не подозревая о том, какие мысли бродят в голове у Дарьи, Воронов попрощался с ней и всё-таки покинул дом, оставляя ее обдумывать ту идею, которая пришла к ней во время разговора с ним.