После того, как решение отправить в Россию 2 конвоя было принято на высшем уровне (точнее, на самом высшем, так как это решали премьер-министр Черчилль и президент Рузвельт), началось детальное планирование операции.

Чтобы дать хоть небольшое представление об объеме штабной работы, связанной с отправкой даже небольшого конвоя (всего 14 транспортов по сравнению с 33 транспортами PQ-17), мы расскажем о первых шагах.

3 декабря 1942 года главнокомандующий Западными Подходами, который отвечал за обеспечение эскорта, связался с командующим военно-морской базой в Белфасте и командующим эсминцами, находившемся в Гриноке. Он приказал, чтобы 2 корвета и 2 траулера прибыли в Лох Ю во второй половине дня 14 декабря, а 2 эсминца находились в Сейдис-фиорде, Исландия, 16 декабря. Для второго конвоя JW-51B требовалось точно такое же количество кораблей. Малые корабли должны прибыть в Лох Ю 21 декабря, а эсминцы в Сейдис-фиорд 23 декабря.

Затем следовало решить вопрос с подводными лодками, которые будут патрулировать возле баз германского флота в Норвегии. 4 декабря адмирал Тови приказал отправить лодки в море. Командующий подводными силами ответил, что он понял задание, однако указанные зоны патрулирования частично перекрываются с 2 зонами русских лодок. Адмиралтейство связалось с начальником миссии ВМФ в северной России, чтобы он урегулировал этот вопрос с русскими.

Затем 7 декабря Адмиралтейство предупредило штаб Берегового Командования: «Требуется организовать содействие авиации переходу конвоев JW-51A и JW-51B. Для этого необходимо: вести противолодочное патрулирование из Великобритании и Исландии до предела досягаемости; сопровождение дальних истребителей до предела досягаемости; фоторазведку Тронхейма по необходимости».

Через несколько дней поступили приказы 2 легким крейсерам, которые должны были прикрывать конвои. Адмирал Тови планировал выйти в море 19 декабря, имея линкор «Кинг Георг V», крейсер «Бервик» и эсминцы «Мушкетер», «Рейдер», «Квадрант». Он намеревался держаться к юго-западу от первого конвоя JW-51A. Следовало подготовить к походу эти корабли.

13 декабря капитан 1 ранга Роберт Сент-Винсент Шербрук, командир «Онслоу» и 17-й флотилии эсминцев, получил приказ сопровождать конвой JW-51B в Россию. Эсминцы должны были встретить конвой в районе Исландии, что позволяло сэкономить драгоценное топливо.

К 19 декабря Адмиралтейство желало иметь детальную информацию о передвижениях немецких кораблей, поэтому главнокомандующий Берегового Командования получил запрос: «Противник может проявить активность в норвежских водах. Требуется вести усиленное наблюдение для защиты нашего судоходства».

Тем временем 16 торговых судов (из которых только 14 вышли в море) кончили погрузку: 5 в Великобритании, остальные — в Соединенных Штатах. Это само по себе было сложным процессом. Танки, самолеты, грузовики, пушки, много тысяч тонн прочих грузов следовало принять на заводах и складах и доставить в порты, в нужное время к нужному причалу. При этом следовало помнить, что английские железные дороги, сортировочные станции и порты подвергались постоянным бомбардировкам.

Требовалось подготовить планы рандеву в Лох Ю, выхода конвоя, возвращения местного эскорта, который не пойдет в Арктику, выхода и встречи с океанским эскортом, после того как эти эсминцы заправятся в Сейдис-фиорде, а также предусмотреть множество прочих деталей. Все радиограммы и приказы должны были иметь гриф «Строго секретно». Никто не должен был знать лишнего.

А теперь, когда стало ясно, насколько сложным является процесс общего планирования, обратимся к конкретным кораблям, например, к 2 крейсерам, которые должны были осуществлять ближнее прикрытие. Для этого были выбраны «Шеффилд» и «Ямайка».

«Шеффилд» был одним из легких крейсеров типа «Саутгемптон». Они строились в ответ на японские крейсера типа «Могами» и были красивыми кораблями. «Шеффилд» имел стремительный профиль с 2 сильно наклоненными трубами и легко развивал 32 узла.

Он был вооружен 12–152-мм орудиями в 4 башнях. 2 башни (А и В) располагались в носу, 2 башни (X и Y) — в корме. Крейсер также имел 8–102-мм зениток, несколько легких зенитных автоматов и 2 трехтрубных торпедных аппарата, по одному на борт. Он был построен фирмой «Виккерс-Армстронг» в Барроу. Тонкий броневой пояс — от 76 мм до 102 мм — прикрывал его машинные отделения и погреба. Крейсер вскоре должен был отпраздновать свой восьмой день рождения, так как он был спущен на воду 31 января 1935 года.

Его сопровождал крейсер «Ямайка», во многом напоминавший «Шеффилд». Он принадлежал к типу «Моришиес» и был заказан в 1937 году, когда Великобритания, медлительно и неохотно, начала перевооружаться. Крейсер был достроен в 1940 году той же фирмой, что и «Шеффилд».

«Ямайка» имела то же вооружение, но ее скорость равнялась 33 узлам — на 1 узел больше, чем у «Шеффилда». Это был мощный крейсер, специально спроектированный для решения классической задачи: охраны морских коммуникаций.

С 20 ноября до 14 декабря «Шеффилд» и «Ямайка» находились в главной базе флота в Скапа Флоу на Оркнейских островах под надежной защитой противолодочных сетей и бонов. Эта база была расположена очень удачно, так как, опираясь на нее, Флот Метрополии мог легко перехватить любой немецкий корабль, который попытается прорваться в Атлантику. Но это был унылый и пустынный уголок. Зимой низкие плотные тучи, гонимые сильными ветрами, целыми днями ползли над холмами. На этих мрачных островах просто негде было развеяться и отдохнуть, увольнения теряли смысл, разве что вы любите кроссы по пересеченной местности. Затяжные шторма не позволяли спускать шлюпки, и команды были вынуждены сидеть на кораблях. Письма и газеты прибывали на пароме из Турсо от случая к случаю, когда бурные воды Пентланд-Ферта немного успокаивались. А солнце, если его вообще удавалось увидеть, к полудню едва поднималось над горизонтом. Личный состав Флота Метрополии никогда не верил, что Шетландские острова были частью шекспировского «Эдема, покоящегося в серебристых водах».

«Шеффилду» следовало отремонтировать повреждения, полученные при столкновении с «Кадмусом». Поэтому командир крейсера капитан 1 ранга А. У. Кларк получил время провести ремонт всей техники и вооружения и подтянуть команду. «Мне настоятельно посоветовали потренировать расчеты главного калибра и отработать действия в ночном бою. Намек был более чем прозрачный», — вспоминал Кларк.

Следующие 10 дней 700 человек команды «Шеффилда» практически не имели отдыха. Даже «увольнения» пришлось позабыть, так как начался один из знаменитых штормов Скапа. Пришлось отдать 2 якоря и постоянно подрабатывать машинами, чтобы удержаться на месте. Однажды ночью ветер внезапно сменил направление, и якоря поползли. Поэтому «Шеффилду» пришлось остаток ночи и половину следующего дня выпутывать руль из противоторпедной сети.

13 декабря капитан 1 ранга Кларк получил приказ отправить на берег бортовой самолет, принять максимальный запас провизии и топлива и взять на борт контрадмирала Роберта Л. Барнетта вместе с его штабом.

«Очевидно, нам предстояло отправиться в северную Россию. Я сомневался, что операция будет простой. Присутствие адмирала, отличившегося во время проводки летнего конвоя, когда береговая авиация противника прилагала максимальные усилия, указывало, что повод для опасений имеется», — писал Кларк.

Его догадки оказались совершенно справедливыми. Через 5 дней адмирал Барнетт, который командовал эсминцами Флота Метрополии, получил приказ адмирала Тови.

«Шеффилд» под флагом командующего эсминцами вместе с «Ямайкой» и эсминцами «Мушкетер» [10] и «Матчлесс» должен образовать Соединение R для прикрытия конвоев JW-51A, JW-51B, RA-51, RA-52.

Подводные лодки будут патрулировать у побережья северной Норвегии.

Соединение R не должно приближаться к конвою более чем на 50 миль, если только не будет получена информация о появлении вражеских надводных сил.

Предварительные действия:

а). Побывать на совещании командиров кораблей конвоя JW-51A в Лох Ю 15 декабря.

b). Соединение R должно проследовать в Сейдис-фиорд так, чтобы прикрыть JW-51A на маршруте между Фарерскими островами и точкой «С».

Вполне вероятно, что погода не позволит крейсерам заправлять эсминцы в море, поэтому в случае необходимости эсминцы могут быть отправлены для дозаправки в Кольский залив».

Адмирал Барнетт предложил организовать встречу с «Ямайкой» и 2 эсминцами в море, что позволит им захватить с собой почту для «Шеффилда». Как мы увидим далее, они сделали больше.

14 декабря в 6.00 «Шеффилд» вышел из Скапа Флоу и взял курс на запад. Он обогнул северную Шотландию и прибыл в Лох Ю, где формировался конвой. Сразу после совещания крейсер снова вышел в море и встретился с «Ямайкой» и эсминцами, после чего взял курс на Сейдис-фиорд.

Последние данные разведки показывали, что немцы усилили свою корабельную группировку на севере Норвегии. Хотя постоянная темнота снижала опасность со стороны немецких самолетов-разведчиков, противник располагал большим количеством подводных лодок, которые мог развернуть на пути конвоя. Так как маршрут следования конвоя определяла граница полярных льдов, ему придется идти южнее острова Медвежий. В свою очередь это означало, что немцам не придется обшаривать весь Северный Ледовитый океан.

Кроме того, немецким кораблям, действующим вблизи от своей базы в Альтен-фиорде, не приходилось беспокоиться о топливе. Хотя у немцев были серьезные проблемы с нефтью, но если корабли имели полные цистерны и фюрер разрешил им выйти в море, они получали полную свободу действий. Немцы даже могли позволить себе длительное время следовать полным ходом, хотя это означало повышенный расход топлива. Зато английские корабли, учитывая расстояние, которое им предстояло преодолеть, могли позволить себе такую роскошь лишь на очень короткий период.

Англичанам предстояло пройти от 1500 до 2000 миль. «Шеффилд», например, имел запас топлива 1800 тонн, но при скорости 17 узлов он сжигал в топках 8 тонн за час. Расход топлива резко возрастал при увеличении скорости — при 30 узлах до 30 тонн в час. Поэтому на крейсерской скорости корабль имел большой радиус действия, но при увеличении скорости этот радиус стремительно сокращался.

Однако, когда крейсера прибыли к Исландии, их встретил густой туман. Нельзя было даже увидеть землю, не говоря уже о входе в Сейдис-фиорд. Поэтому адмиралу Барнетту пришлось забыть о намерении заполнить топливные цистерны крейсеров. Так как эсминцы уже начали испытывать нехватку топлива, он приказал дождаться, пока туман рассеется, и следовать в Сейдис-фиорд. Приняв топливо, они должны были присоединиться к конвою, чтобы помочь его эскорту.

Первый конвой JW-51A вышел из Лох Ю 15 декабря и уже проделал значительную часть пути, приближаясь к опасной зоне. 22 декабря адмирал Барнетт встретил этот конвой на подходах к острову Медвежий. В этот же день капитан 1 ранга Шербрук в Лох Ю провел совещание с командирами 14 транспортов второго конвоя JW-51B, который ему предстояло сопровождать в Россию.

В течение следующих суток крейсера Барнетта патрулировали между меридианами 10? О и 30? О. Как и было приказано, адмирал держался в 50 милях от конвоя. Моряки крейсеров на счастье скрестили пальцы.

23 декабря первый конвой прошел самый опасный отрезок пути, а «Шеффилд» с «Ямайкой» начали испытывать нехватку топлива. Поэтому адмирал Барнетт решил направиться в Кольский залив, и накануне Рождества крейсера бросили якоря в бухте Ваенга.

В эту ночь разразился страшный шторм, и вой ветра смешался с обычным рождественским шумом. Но праздник на «Шеффилде» пришлось прервать, когда выяснилось, что крейсер волочит якоря по дну. «Шеффилд» удалось остановить только у противоположного берега бухты.

В день Рождества на кораблях Его Величества всегда начинается изрядная суматоха, и это Рождество не стало исключением. Увольнений на берег не было — Мурманск вообще очень унылое место, даже если не считать грубого и неприветливого поведения русских. В магазинах практически ничего нет, а то, что имеется, продается по совершенно фантастическим ценам.

Однако «Шеффилд» и «Ямайка» мало в чем нуждались. Флотские интенданты позаботились о том, чтобы в холодильниках крейсеров имелись индейки. На «Шеффилд» их передали с «Ямайки». Весь экипаж «Шеффилда» по особому разрешению капитана получил пиво. Конечно, оно было немного мутноватым, но заботливые руки тщательно установили бочки в ангаре правого борта, где сейчас не было самолета. И даже мутное пиво, сдобренное ромом, способно творить чудеса.

В считанные часы кубрики были украшены. Адмирал Барнетт и капитан 1 ранга Кларк пошли с традиционным обходом по кораблю, и экипаж уселся за праздничный ленч. Но все приятные мечтания разлетелись вдребезги, когда загремели звонки боевой тревоги: воздушный налет. Немцы явно не были джентльменами.

Мурманск находился менее чем в 90 милях от немецких аэродромов в Петсамо и Киркенесе, и Люфтваффе предприняли очередной не слишком эффективный налет. Впрочем, и стрельба Соединения R тоже была немного беспорядочной. Капитан 1 ранга Кларк заметил, что она больше напоминала фейерверк в память Гая Фокса. Но, так или иначе, Рождество удалось. Вскоре прибыл конвой JW-51A, а с ним, в качестве дополнительного рождественского подарка, эсминцы «Оппортюн» и «Матчлесс».

А вечером очередной фортель выкинули непредсказуемые русские. Их командующий флотом прислал на борт мужской хор. Они пели и пели: два концерта для матросов, еще один в кают-компании перед ужином, и еще один уже после полуночи для 2 эсминцев, которые были пришвартованы у борта.

Святки прошли, наоборот, довольно спокойно, и на следующий день Соединение R вышло в море, чтобы встретить в указанной точке конвой JW-51B, который в этот момент проходил остров Ян Майен. В Мурманске после ухода крейсеров капитан 1 ранга Скотт-Монкрифф начал собирать транспорты и корабли эскорта, так как обратный конвой RA-52 должен был выйти через несколько часов.

Тяжелые корабли Флота Метрополии, прикрывавшие конвой, находились дальше к западу — линкор «Энсон» с адмиралом Фрезером на борту, тяжелый крейсер «Камберленд» и эсминцы «Форестер» и «Импалсив». Святки они провели, патрулируя между островами Ян Майен и Медвежий, примерно в 340 милях от немецкой базы в Альтен-фиорде.

У берегов северной Норвегии были развернуты несколько линий британских подводных лодок, которые караулили немцев, пока конвои находились в море. Вероятно, им выпала самая тяжелая работа. Если немецкие корабли покинут стоянку, они должны были сообщить об этом и лишь потом, если удастся, атаковать. Но большую часть времени им приходилось терпеливо ждать под ударами свирепых штормов, налетающих с берега. Люди промокли насквозь, наполовину замерзли и смертельно устали. Рубка лодки, идущей в позиционном положении, — такое же надежное укрытие, как ветровое стекло мотоцикла. К участию в этой операции были привлечены подводные лодки «Сокол» (польская), Р-339, Р-223, О-14 (голландская), «Граф», Р-49, Р-312 и Р-216.

* * *

Ни один из тех, кто покидал промороженные и заснеженные берега Кольского залива, ничуть об этом не жалел. Однако следующие 4 дня в море не доставили даже тени удовольствия кораблям Соединения R. Они попали в жестокие шторма с метелями. Температура упала много ниже нуля, и водяные брызги тут же застывали, покрывая корабли смертельно опасным ледяным панцирем.

Крейсера двигались на северо-запад, отчаянно раскачиваясь. Скорость при таком чудовищном волнении пришлось снизить до 10 узлов. Хотя «Шеффилд» имел длину 584 фута, а «Ямайка» — 549 футов, и каждый крейсер весил более 9000 тонн, их швыряло, как щепки. Они медленно вползали на гребень исполинской волны, замирали на мгновение а потом катились вниз, с грохотом врезаясь в подошву следующей. С мостика казалось, что нос корабля так и будет погружаться бесконечно, но спустя какое-то время корабль выныривал, поднимая фонтаны брызг. Тонны воды прокатывались по полубаку, когда корабль задирал форштевень, чтобы тут же нырнуть в следующую волну, грозно накатывающуюся на него.

Эти водяные горы были подняты ветрами, примчавшимися из Атлантики в промежуток между Шотландией и Исландией, а оттуда — в Гренландское море. Самыми опасными были моменты, когда корабль замирал на гребне волны или врезался форштевнем в следующую, оказываясь в промежутке между двумя волнами. В этом случае он вполне мог переломиться пополам. Капитаны не могли ни на минуту покинуть мостик. От них требовалось держать правильную скорость. Не слишком маленькую, чтобы крейсер не потерял управления, и не слишком большую, чтобы избежать повреждений от ударов волн.

Вода, прокатывающаяся по кораблям, постепенно замерзала, и вскоре палубы и надстройки были покрыты слоем льда толщиной в несколько дюймов. Большую часть времени погода была такой ужасной, что выходить на палубу стало бы форменным самоубийством. Но здесь таилась другая опасность. Постепенно увеличивающийся вес намерзшего льда все больше и больше снижал остойчивость кораблей.

Орудийные башни, торпедные аппараты и антенны радара приходилось постоянно проворачивать, чтобы предотвратить обмерзание. В штормовую погоду особенно страдали носовые башни. Их даже пришлось развернуть на борт, чтобы особенно высокие волны не повредили их.

На торпедных аппаратах были установлены подогреватели, так как существовала постоянная опасность, что торпеды просто примерзнут к трубам. Приходилось принимать специальные меры, чтобы вода не попала в стволы орудий. Если там образуется лед, то при выстреле ствол разорвет.

Использовать обычные пробки — металлические колпачки, которые навинчивались на дульные срезы, было нельзя. Они быстро обмерзали, и снять их становилось невозможно никакими силами. Вместо этого использовались донца пеналов от пороховых зарядов, сделанные из толстого картона. С помощью толстого слоя смазки их приклеивали к дулам. Снимались эти затычки очень просто. Из орудия делался холостой выстрел, и импровизированная пробка тут же слетала.

Условия в кубриках экипажа были очень неприятными. Все люки были наглухо задраены, иллюминаторы закрыты крышками, и свежий воздух просто не мог попасть в отсеки. Поэтому в кубриках стояла ужасная вонь: пахло потом, мочой, сигаретным дымом и тем, что люди извергают при морской болезни.

Матросы были настолько измучены, что просто не могли прибираться в отсеках. Но даже если бы они сумели это сделать, то не позднее чем через час, все вернулось бы на круги своя. На переборках и палубах постепенно образовывался слой липкого противного конденсата. Все вещи покрывались слоем мерзкой плесени. При этом на холоде конденсат замерзал. В результате внутренние переборки походной каюты капитана корабля обрастали слоем льда.

Люди носили специальную арктическую одежду, которая помогала хоть как-то сохранять тепло: плотное шерстяное белье под двумя, тремя, четырьмя свитерами, рукавицы, кожаные плащи, подбитые шерстью шлемы, бахилы и толстые шерстяные носки. Но слишком часто даже этого не хватало, особенно потому, что люди не могли регулярно есть, не могли выпить чего-нибудь горячего и страдали от морской болезни.

К этому добавлялось еще и хроническое недосыпание. Морякам приходилось спать — если они могли уснуть — прямо на боевых постах. Например, в четырех башнях крейсеров матросы спали прямо между орудиями, готовые в любую секунду открыть огонь, если из темноты вдруг выскочит вражеский корабль. Вся жизнь сводилась к трем главным вещам: стоять вахту, поспать, поесть. Не было ни времени, ни сил на что-либо еще. Постепенно усталость начинала брать верх.

Условия на мостике были ничуть не лучше, чем в отсеках и башнях. Мостик был совершенно открытым, и прятаться там было просто негде, разве что за невысокими листами бронестекла, которые отражали какую-то часть ветра и брызг.

На второй день после выхода из Кольского залива и за 2 дня до наступления Нового Года адмирал Барнетт повернул назад. Он решил, что находится в 60 милях на юго-запад от конвоя JW-51B, то есть между транспортами и немецкой базой в Альтен-фиорде. Затем он пересек опасную зону, с тревогой ожидая развития событий и гадая, что же может произойти.

Но беспокоился не только адмирал. Гораздо больше хлопот было у капитан-лейтенанта Э. Ф.С. Бека, штурмана «Шеффилда». С момента выхода из Кольского залива у него не было никакой возможности проверить свои координаты. Не было ни солнца, ни звезд, ни земли на горизонте. Только слепое счисление. На штурмане лежала обязанность постоянно вычислять эти самые координаты, хотя он не знал величины сноса, а компасы в высоких широтах работали очень ненадежно. В вычисления могли вкрасться десятки самых различных ошибок. Однако от него требовалось указать точное место корабля.

К счастью, ночью 29 декабря шторм немного утих, и вскоре погода начала улучшаться. Адмирал Барнетт решил, что шторм собьет конвой с курса на юг, поэтому он повернул крейсера тоже на юг. Небо вот-вот могло расчиститься, а Барнетт совсем не желал быть обнаруженным случайным самолетом-разведчиком.

День 30 декабря выдался относительно спокойным. Ветер был умеренным, и экипажи крейсеров с помощью кувалд, лопат и скребков принялись счищать лед с палуб и орудий.

Адмирал Барнетт решил, что эсминцы, на которых уже осталось очень мало топлива, вскоре станут совершенно бесполезны, так как в бою не смогут развить полный ход. Поэтому он отправил их обратно в Кольский залив.

Барнетт успел получить радиограмму из Адмиралтейства, в которой высказывалось предположение, что конвой мог быть замечен подводными лодками при проходе мимо острова Медвежий. Однако его 2 крейсера находились там, где им было указано. Теперь Барнетту оставалось одно — ждать и снова ждать. Его крейсера терпеливо ходили взад и вперед по линии патрулирования.

А теперь мы вернемся на несколько дней назад, чтобы проследить за переходом конвоя JW-51B.