Когда-то здесь жили люди. Давно это было, уже и не упомнить, когда. И все это время в доме жил домовой. А куда же, без него? Без домового и дом не дом. Так, куча бревен. А потом люди куда-то запропастились. Нет, бывало и до этого, что дом пустовал. Но позже снова приходили люди, и все шло по-прежнему.

Когда люди ушли в последний раз, домовой снова приготовился их ждать. Но, время шло, а люди так и не появлялись. Сейчас даже дверь нельзя было открыть. Все вокруг заросло травой и кустарником. Домовому дверь была не нужна. Зачем? Он и так мог спокойно проходить сквозь стены. Мог и невидимым становиться для людей.

Если бы не домовой, то дом давно бы развалился, хотя и сложен был из вековой лиственницы. Дом без хозяина долго не живет. Почему? Да, кто ж его знает, почему? Не живет, и всё тут. В незапамятные времена здесь деревенька была. Дворов на десять. А потом опустела. Беда какая-то случилась. Даже домовые со своими кикиморами поуходили.

С какими кикиморами? А вы разве не знаете, что кикимора, это жена домового? Вы только про болотных слыхали? Вот из таких деревенек они и переселялись на болота, когда на них охота началась. А где еще прикажете прятаться? Не каждый осмелится в трясину сунуться. Так кикиморы на болотах и прижились. А домовые не смогли. Какой же это домовой, без дома? Так и разбрелись по свету, искать новые дома.

В этот только дом домовой потом и вернулся. А остальные дома постепенно умерли. Теперь и следа не найти. Сначала не верил, что навсегда отсюда люди ушли, а потом попривык уже. Хотя тайная надежда на возвращение хозяев оставалась.

Лет, этак, сто или сто пятьдесят назад, точно уже и не припомнить, решил наведаться к родне на болото. Дней через десять вернулся. Сыро там и грязно. Да и не осталось почти никого. Какой-то лихой человек почти всех кикимор извел на болоте. С тех пор домовой больше не выходил из дома.

Вспоминал иногда, как раньше весело было. Сидел на печке и улыбался. Славное время было. Люди к домовым с почтением относились. Уважали. А если кто домового и обижал случайно, то тут же старался задобрить. А иначе, как?

Если домовой обидится и перестанет дом защищать, то большие беды могут быть от этого. Потому-то люди и жили с домовыми в мире и дружбе. Добрый домовой, он и дом защитит, и о беде предупредит. Такие правила.

Своего имени у домового не было. Да и зачем оно? Раньше, когда еще деревенька была, домовых по хозяину дома называли. Менялся хозяин, менялось и имя. А теперь он ничей. Последнего хозяина уже и в живых нет, не живут люди по столько лет, а новый так и не объявился.

В доме, оно, конечно, сидеть спокойней. Только скучно уж очень. Однажды старый ворон прилетал. Да не заладился у них тогда разговор. Не в настроении домовой был. Ворон и улетел. А что ему? Он – птица вольная. К дому не привязан, как домовой. Летает, где хочет. Обидчивый оказался. После того раза и клюва не кажет.

Что за молодежь пошла? Совсем старших не уважают. Подумаешь, старый ворон. Да, по сравнению с домовым, он птенец желторотый! Ишь, ты! Обиделся он. Червячка ему не дали. Нет у меня червячков. А если и есть, то самому нужны. И нечего спрашивать, «зачем?», нужны и всё тут. Может, они мне пятки щекочут или массаж делают. Тебе-то какое дело?

Продолжая ворчать, домовой обошел дом. Где-то что-то подправил, парочку лесных духов прогнал. Настроение не улучшилось. Не зная, чем бы еще заняться, выглянул наружу. Тоже ничего интересного. Те же деревья и кусты вокруг дома. Та же самая трава. То же самое небо. Впрочем, нет. Небо то же самое, а вот облака другие.

Домовой поднялся на крышу и улегся, рассматривая облака. Всё, хоть какое-то развлечение. Облака всегда разные, большие и маленькие. И всё время меняются, пока проплывают над тобой. Иногда просто, как сугробы снега зимой, а иногда такие чудные, что диву даешься.

Вскоре наскучили и облака. Летает в небе, невесть что, никакой пользы от него. Только место зазря занимает. Ладно, там, солнышко или луна, от них хоть свет есть. Да и места в небе занимают немного. К тому же, всегда вовремя приходят и уходят. Знают свое время и место. Сколько домовой себя помнит, никогда солнышко ночью не приходило.

Спустившись с крыши, домовой прошелся по двору. Точнее, по тому месту, что когда-то было двором. Поворчал на кусты, что выросли не спросясь. Погрозил белке, уронившей на него, пустую шишку. Хотел еще что-то выговорить дятлу, но тот сидел слишком далеко.

Так и не найдя себе достойного занятия, домовой снова отправился в дом. Забравшись на печку, попытался уснуть. Ничего не получилось. Видимо, выспался лет на сто вперед. Перелег на сохранившуюся лавку. Показалось неудобно, хотя до этого ему нравилось на ней лежать.

Взлохматив и без того лохматую прическу, снова вышел наружу. Решил наломать веток на новый веник. Приняв такое решение, неспешно пошел в лес, придирчиво разглядывая деревья. На хороший веник не каждая ветка годится. Это только неумехи берут для веника, какие попало ветки. А для него нужны ровненькие и одинаковые прутики.

Продолжая про себя рассуждать о том, каким должен быть настоящий голик, домовой незаметно оказался на краю болота. Что такое голик? Так называется веник из голых прутьев, которым можно даже пол от грязи отмывать. И воды он не боится. Вот.

Оказавшись на краю болота, домовой задумался. Может в гости заглянуть? Давненько здесь не бывал. Но, с другой стороны, не хотелось грязь месить. Отмывайся потом! Да и лягушки со всех сторон квакают так, что недолго и слуха лишиться. А он к тишине привык.

– Здравствуйте, – раздался звонкий голос, – А вы кто?

Домовой от неожиданности едва не сел в большую лужу.

– Я-то кто? – удивился он, – Домовой я! А ты, кто такая будешь?

– Я принцесса этого болота. Кики. – с озорной улыбкой, она слегка поклонилась.

– Какая еще принцесса? – опешил домовой, – Отродясь, на этом болоте никаких принцесс не бывало! Это только у людей принцессы всякие бывают. Но, ты же, не человек?

– Я кикимора.

– Я всех кикимор на этом болоте знаю! – возразил домовой, – А тебя вижу первый раз. Чья ты будешь и откуда здесь появилась?

– Как это откуда? Я родилась на этом болоте. – обиженно надула губы Кики.

– А кто твоя мать?

– Кикая.

– Кикая? Она еще жива? Хотя, что ей сделается? Девчонка еще.

– Ничего себе, девчонка! Старуха!

– Это по сравнению с тобой, она старуха. А по сравнению со мной, она еще девчонка сопливая!

– А откуда ты знаешь мою мать?

– Как это, откуда? Что ж я, свою жену не знаю, что ли? Это ей здесь понравилось, а я домой вернулся.

– Подожди, – наморщила лицо Кика, – Если моя мать твоя жена, то значит ты мой отец?

– Похоже на то, – растерялся домовой, – Я как-то об этом не подумал. Странно все это. Даже и не знаю, радоваться или плакать.

– Зачем же, плакать? – удивилась Кики, – Радоваться надо. Не каждый день родня находится. Тем более, отец или дочь!

– Подожди. Дай сначала мысли в порядок привести. Все перемешалось в голове.

– Да и на голове, тоже, – улыбнулась Кики, – А давай, я тебе волосы в порядок приведу.

– Не надо. Это больно. Все запутано-перепутано.

– А у меня русалочий гребень. Он любой волос осторожно и быстро расчешет. И совсем не больно.

– А откуда у тебя этот гребень?

– Русалка Лейса подарила, когда мы познакомились. Теперь она принцесса реки Светлая.

– Ну и дела! Сплошные принцессы! Русалки дружат с кикиморами! Так, глядишь, скоро и сам Водяной с кикиморами дружить начнет!

– Почему же, скоро? Это же Водяной объявил меня принцессой и в мою честь устроил бал.

– Как это? А ты, случаем, не врешь? Где это видано, чтобы Водяной кикимору принцессой назвал? Он командует на реке.

– Водяной хозяин реки и болота. Хозяин воды. А болота без воды не бывает.

Домовой не знал, что ответить. А Кики в это время расчесывала его спутанную шевелюру. Гребень русалки легко справлялся с работой. Домовой, пытаясь разобраться в новостях, даже не замечал, как Кики расчесывала его волосы.

– Ну, вот! Теперь ты просто красавчик! – довольно произнесла Кики, – Таким ты мне еще больше нравишься!

– Странно, – домовой внимательно посмотрел на дочь, – Вокруг сплошная грязь, а ты чистая. Как тебе это удается? Я здесь в прошлый раз всего несколько дней пробыл, так потом два дня отмыться не мог.

– Чистоту и порядок легче поддерживать, чем наводить, – рассмеялась Кики, – Этому меня русалки научили.

– Эх, видать, я засиделся в своем доме! Столько новостей, а я знать не знаю. В гости никто не заходит, самому ходить не к кому. Скучно живу.

– И я скучно жила, пока с соседями не подружилась. А теперь у меня столько друзей! Лейса, Вейса, Гейса, Тишка, Водяной, Лисма, Мудрый Ворон, – начала перечислять она, – А еще мы вместе помогли девочке Лизе. Она ходить не могла. Берендей подсказал, как можно помочь. Но это можно было сделать только всем вместе.

– Подожди. Сам Берендей помогал? Ты и с ним знакома?

– Нет, с Берендеем я не знакома. Это дриада Лисма у него была.

– Чудеса! И с дриадой подружилась! А кто такой Тишка?

– Котенок. Точнее, был тогда котенком. Лисма его смешным называла.

– Котенок, это хорошо. Мы с кошками завсегда дружили. А это, про которого ворона ты говорила?

– Так он один такой. Старый и мудрый. Его все в лесу уважают.

– Угу. Значит, это он ко мне тогда прилетал, а я его выгнал?

– А вот это, зря. Мудрый Ворон плохого не посоветует. Это он Лейсу нашел, когда её Леший утащил.

– Еще не легче! Леший, что? С ума спятил, с Водяным ссориться?

– Да он уже, повинился перед Водяным. Водяной сначала сильно рассердился. А потом простил Лешего.

– У меня сейчас голова лопнет! Столько новостей сразу! Пойду-ка я домой. А то, как бы мне плохо не стало.

– Что? Уже уходишь? А я думала, что останешься погостить.

– Я еще приду. И ты заходи в гости. А понравится, так можешь и остаться у меня.

– В гости может и зайду. А остаться, не смогу. Я же принцесса. Как я могу бросить свое болото? Куда они без меня?

Кики провела рукой по аккуратно причесанным волосам отца. Неожиданно для себя, домовой ощутил теплую волну удовольствия. Стало как-то уютно и спокойно. Он еще раз взглянул на Кики. Решив, что его дочь стала настоящей красавицей, он махнул рукой и отправился домой, чтобы спокойно осмыслить все новости, которые узнал.

* * *

Одиночество. Странная это штука. Пока тебе нужно о ком-то заботиться и беспокоиться, хочется покоя и отдыха. А стоит только остаться одному, как вскоре такая тоска нападает, что не знаешь куда бежать и чем заняться.

Раньше, пока еще была жива деревенька, все время приходилось держать ушки на макушке. То соседский домовой тайком залезет, то какая-нибудь зараза в дом старается прошмыгнуть, то своя же кикимора начнет характер показывать, то люди начнут просить чего-нибудь.

Помнится, так хотелось отдохнуть от всего этого. Вот теперь и отдыхаем. Недаром, видно, последний хозяин учил своих детей мечтать с оглядкой. Мечты имеют свойство сбываться. И не всегда так, как нам этого хотелось. Домечтался! Поди, лет триста или четыреста, а может и больше, отдыхать приходится.

Поначалу, всё прислушивался, не идет ли кто. А потом пустота какая-то поселилась внутри. Бывало, что по несколько дней с печи не вставал. Тосковал. Казалось бы, пора за это время было б и привыкнуть. Ан, нет. Не уходит тоска далеко, все время рядом бродит.

Послышался шелест крыльев. На ветку устало опустился Мудрый Ворон.

– Здоров будь, Ворон, – оторвался от своих мыслей домовой.

– И ты здор-р-ров будь, – ответил ворон, – Слыхал я, что с дочкой встретился?

– Да, вот такая нечаянная радость у меня случилась.

– Кики уже всем рассказала, что у нее отец нашелся. Радуется.

– Вот и я радуюсь. Никак привыкнуть не могу. Все один, да один. А тут, как снег на голову. Дочь-красавица, да еще и принцесса. Ласковая.

– Это после встречи с русалками она такой стала. А раньше злющая была. Все время одна. Даже поговорить не с кем.

– Знакомое дело. Я вот тоже один. Не знаю, куда себя девать.

– Так перебирайся к дочери.

– Нет. Домовой без дома жить не может. И что ты все время советуешь? Сколько тебе годков-то? Двести, триста? По сравнению со мной, ты еще птенец несмышленый!

– Мудрость приходит не с прожитыми годами, а с прожитыми событиями, – усмехнулся ворон, – Хоть две тысячи лет просиди здесь, опыта и мудрости не прибавится. Каждый день одно и то же.

– Ты не обижайся на меня, Ворон, – примирительно ответил домовой, – Это я на свою долю злюсь, а ты второй раз под горячую руку попадаешься. Не со зла я это сказал. Тебя весь лес Мудрым называет. Так просто такие имена не дают. Значит, заслужил.

– А я и не обижаюсь. Понимаю, что тебя гложет. Была и у меня семья, да злые люди сгубили. Поначалу, тоже тосковал. Потом начал другим помогать. Где-то словом, где-то делом. Когда с чужой бедой знакомишься, то и своя меньше кажется.

– Тебе легче. Куда захотел, туда и полетел. Весь лес тебе дом. А здесь только духи лесные, бессловесные, да мыши в подполе.

– Если хочешь чего-то добиться, то нужно искать способ. А ты ищешь причину. Так ничего не добьешься. Никто не прибежит тебя развлекать.

– Так-то, оно, так. Да вот только с чего начать, не знаю.

– А с чего угодно.

– Как это?

– Как-как… Вот ты, когда появился в этом доме, с чего начинал?

– Сначала дом осмотрел, потом с хозяевами познакомился.

– И куда ты сначала пошел? Тебе кто-то сказал, куда идти сначала?

– А чего тут говорить? – удивился домовой, – Куда захотел, туда и пошел. Какая разница?

– А если бы ты сидел и думал с чего начать? Дом-то незнакомый. Так бы и сидел до сих пор, раздумывая с чего начать.

– А причем здесь дом?

– Притом. Если ты не знаешь с чего начать, то начинай с чего угодно. Главное, не сидеть на месте, ожидая, что кто-то придет и подскажет.

– А если не туда пойдешь? – хитро прищурился домовой.

– Значит, потом будешь знать, что туда и ходить не стоит. Сидя на месте, опыта не наберешься.

– Так и заблудиться недолго!

– Тот, кто не знает, куда идет, заблудиться не может.

– Что-то слишком мудрено ты говоришь, – почесал голову домовой, – Сразу и не разберешь.

– А куда тебе спешить? Времени у тебя много. Ходи и думай. Кроме тебя самого никто этого не решит.

– А вдруг, кто подскажет?

– Это будет уже не твой выбор. То, что нравится другим, не всегда может понравиться тебе.

– Как это? – удивился домовой, – Хорошее, оно и есть хорошее!

– У каждого свое понимание хорошего и плохого. Вот, дочке твоей хорошо на болоте, а тебе неуютно…

Домовой надолго задумался. Вспоминал всю свою долгую жизнь. Эх, если бы сейчас вернуть то, что прошло! Совсем иначе бы всё было! И дочка была бы рядом. Да и людям бы помогал в доме порядок поддерживать.

Мудрый ворон посидел еще немного, и незаметно улетел. Домовой, занятый своими воспоминаниями, даже не заметил этого. Сидя на крыльце, он покачивал головой и порой чему-то улыбался.

– Нет! Я так больше не хочу! Оставайся у меня. Вместе веселее будет… – домовой поднял голову, – Улетел! – безнадежно махнул он рукой, и направился в дом.

До самого утра бродил он по дому, пытаясь найти, хоть какое-то занятие. А под утро забрался на печь и, продолжая на что-то ворчать, улегся спать. Снилось ему что-то хорошее, потому что на сморщенном лице постоянно появлялась улыбка. В печи тихо догорали дрова, а тишину нарушал лишь легкий шум леса за окном.

* * *

Домовой сидел за столом и неспешно пил чай. Нет, не такой, какой мы привыкли видеть на своем столе. Настоящий чай в лесу не растет, и взять его там негде. У домового был свой собственный чай из листьев смородины и цветов зверобоя. В печи весело потрескивали дрова, освещая неровным светом часть комнаты.

Любил домовой посидеть так в тепле и уюте. Вот, если бы еще поговорить с кем-то можно было. Но никого рядом не было. Ворон, и тот улетел. Лесные духи говорить не умели. Да и о чем с ними можно говорить? Духи, они и есть духи. Ни хвоста, ни чешуи.

Снаружи послышался грохот. Дом заметно вздрогнул, а сам домовой моментально оказался на чердаке. Сначала ничего не понял. Лишь выбравшись на крышу, увидел упавшее по соседству старое дерево. Хорошо еще, что в стороне от дома. Из-под веток кто-то пытался выбраться наружу. Домовой раздумывал недолго. Оказавшись рядом с упавшим деревом, он увидел маленького олененка, придавленного большой веткой.

С трудом удалось освободить невольного пленника. Шлепнув его по загривку, домовой отправился назад. Подойдя к дому, остановился и едва не упал от толчка в спину. Сердито обернувшись, увидел перед собой олененка, доверчиво тянувшемуся к нему мордочкой.

Все сердитые слова куда-то пропали и домовой рассмеялся. Впервые за много лет. Олененок снова ткнулся в домового.

– Ну? И чего не уходишь? Что я тебе, мама?

– На маму упало дерево, когда она меня оттолкнула, – печально ответил олененок.

– Что ж мне с тобой делать? Один в лесу ты не выживешь. Маленький еще. Ладно, оставайся пока здесь, а завтра посмотрим, что с тобой делать.

– Спасибо, – тихо ответил олененок, и устало лег возле крыльца.

– Нет, так не годится. Ночью тут тебя и обидеть могут. Ложись в сарае.

С громким скрежетом, сминая выросшую перед дверью траву, открылась дверь в покосившийся сарай и снова закрылась, едва олененок оказался внутри.

Непонятное чувство было у домового. Беспричинно хотелось все время улыбаться. Даже остывший чай не смог испортить хорошего настроения. Подумаешь, чай остыл. Можно и свеженького налить. А пока чай пьешь, то можно и про олененка подумать. Хоть какое-то разнообразие.

Вот, что теперь с ним делать? В дом не возьмешь, не положено зверю лесному в доме жить. Что с того, что хозяев нет? Сегодня нет, а завтра и объявиться могут. Да и не пролезет он в оконце, маленькое оно. А дверь открывать не положено. Это при живых хозяевах пошалить можно, а без людей – ни-ни.

В лес не выгонишь, мал еще. Не выживет он в лесу. Вот же, навязался на мою голову! Возись теперь с ним! Лукавил домовой. Рад он был нежданному гостю. Всё, хоть какая-то живая душа рядом. Но привычка, ворчать по любому поводу, брала свое.

Неожиданно домовой поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет утро, чтобы пойти к упавшему дереву и посмотреть, что случилось с матерью малыша. Тут же мелькнула новая мысль, а зачем ждать утра? Он и в темноте прекрасно видит. Вдруг, помощь, какая требуется, а он тут чаи распивает! Придя к такому выводу, домовой поспешил наружу.

Дерево лежало на прежнем месте. Да и куда оно могло деться? Деревья ходить или летать не умеют. Они завсегда на своем месте. Раскидистая крона закрывала почти всю поляну, но ветки для домового помехой не были. Это когда дерево живое, сквозь него только дриады, да леший могут проходить. А когда оно упало, то это уже совсем и не дерево, а бревно с ветками.

Трижды осмотрев все под лежащими ветвями и стволом, он в задумчивости остановился. Оленухи нигде не было. То ли малыш что напутал с перепугу, то ли ей удалось спастись. Для успокоения совести, домовой еще раз все проверил. Под деревом никого не было. Вы скажете, что у домовых не бывает совести? Бывает! Не совсем такая, как у людей, но бывает. И в этом они похожи на людей.

* * *

Олененок резвился возле дома. Дети всегда остаются детьми. Домовой ворчал больше по привычке, втихомолку улыбаясь неизвестно чему. Конечно, это не человеческий детеныш, с которым можно и пошалить под настроение. Для зверя лесного невидимым не станешь. Да и игры у них разные, хотя в чем-то и похожие.

Делая вид, что занят своими делами, домовой исподтишка наблюдал за олененком. Хоть и не человек это, а приходилось теперь следить и за собой. Сделаешь что-то не так, а малыш и увидит. Попробуй потом объяснить, что так делать не нужно. Дети быстро всё перенимают, а делам верят больше, чем словам. Сто раз ему говори, что с крыши прыгать нельзя, а сам будешь прыгать, то и он выберет момент и полезет на крышу.

– Я молока хочу!

– Где ж я тебе его возьму?

– Не знаю. Это мама знает, а ее нет. Ты же большой, значит, должен знать. Мама всегда давала мне молоко. Вкусное!

– Я же тебе не мама! И молока у меня нет.

– А у кого есть?

– Почем я знаю? Раньше тут жили коровы и козы, у них молоко было. А теперь коров нет, коз нет. И молока нет. Я уже и забыл, какое оно.

– А где они есть? Я есть хочу!

– Вот же навязался на мою голову! Откуда я знаю, где коровы? Где люди, там и коровы.

– А козы?

– И козы там же!

– А где люди? Какие они? Как мама?

– Скорее уж коровы с козами на твою маму похожи. А люди, они больше на меня похожи. Но, не такие красивые.

– А давай, сходим к людям. Это далеко? Или к коровам с козами.

– Совсем ты меня заморочил! Где я тебе людей искать буду? Иди лучше травки поешь.

– Я травку уже ел. Я молока хочу!

– Нет у меня молока! – сердито ответил домовой и скрылся в доме.

Олененок еще немного постоял и пошел есть траву. Голод не тетка, когда голоден по-настоящему, то и сухой корочке будешь рад. Но олененок не знал, что такое корочка хлеба. Мама ему показывала только траву и молодые листья, которые можно есть.

Домовой сердито ходил по комнате. Молоко ему подавай! Я и сам не прочь выпить молочка! Да, только где его взять? Корову или козу завести? Так, где их взять? Да и не положено домовым живность в доме заводить. Это людям положено. Домовой только помочь может за живностью присмотреть, чтобы хворь какая не приключилась. Или, чтоб чужой кто не обидел.

Домовой неожиданно остановился. Какая-то мысль вертелась в голове, но пока никак не давалась в руки. И вдруг, домовой понял. Вспомнились слова Ворона о том, что сидя на одном месте, ничего не изменишь. Сразу успокоившись, домовой еще немного подумал и вышел из дома. Олененок тут же подбежал и с надеждой смотрел на домового.

– Ладно. Так тому и быть. Пошли искать тебе молоко.

– Правда? – обрадовался малыш, – А это далеко?

– Не знаю. Как повезет. Люди здесь нечасто встречаются. Я за последние триста лет никого не видел.

– А где мы их будем искать?

– Пока не знаю. Может, Ворон подскажет, если встретится.

* * *

На второй день дорогу подсказала вездесущая сорока Марфа. Даже какое-то время летела рядом. Но потом ей стало скучно, и она улетела по своим делам. Рассказать всем про олененка с домовым и узнать последние новости. Сорока, она и есть сорока. Трещётка лесная.

Три дня бродили домовой с олененком по лесу. На ночь домовой забирался в подходящее дупло. Не дом, конечно. Но и не голая земля. Олененок устраивался рядом с деревом, а наутро снова шли искать людей, коров и молоко для малыша.

Только к концу пятого дня услышали собачий лай. Домовой улыбнулся и пошел на звук. Малыш семенил следом, смешно перебирая тонкими ножками. Вскоре стал слышен детский смех. Домовой еще шире заулыбался и прибавил шаг.

* * *

Трезорка носился за Тишкой, который ловко уворачивался от друга, резко меняя направление. Лиза сидела под деревом, наблюдая за игрой друзей, и весело смеялась. В руках у нее был почти готовый венок, а рядом лежали оставшиеся цветы.

Домовой с олененком остановились на краю леса.

– Это корова? – показал малыш на лошадь Машку, пасшуюся невдалеке.

– Нет, это лошадь, – вспомнил животное домовой.

– А где корова?

– Не знаю пока. Но, если здесь есть люди, то могут быть и коровы.

– А это кто? – не унимался олененок, показывая на Тишку с Трезоркой.

– Это собака и кошка. Точнее, кот. Мне про него Ворон давеча рассказывал. А под деревом сидит, наверное, Лиза.

– Так что же мы стоим? Пойдем к ним и попросим молока.

– Не спеши. Люди бывают разные. Есть добрые, а есть и злые. Мне-то они ничего сделать не могут, а вот тебя могут и обидеть. Ты пока здесь постой, а я схожу, узнаю, что к чему.

Первым домового увидел Тишка. Кошки всегда дружат с домовыми. Трезорка насторожился и подбежал ближе к хозяйке. Мало ли что. Вдруг, защитить нужно будет.

Встретившись, домовой с Тишкой о чем-то переговорили и, на опушку вышел олененок. Лиза во все глаза смотрела на необычного гостя. А как бы вы смотрели, если бы к вам из леса вышел олененок? Самый настоящий.

Вскоре все собрались вместе, и Тишка рассказал то, о чем ему поведал домовой. Сам домовой пошел в гости к местному домовому. То-то радости было! Оба домовых забрались на чердак, чтобы никто не мешал, и до самого утра пировали, вспоминая прошлые времена.

Кузя, так звали местного домового, пообещал присмотреть за олененком. А заодно рассказал и о своих хозяевах. Заодно поведал и о Лисме, которая частенько сюда заглядывает. Хоть и дриада бездомная, а душевная и добрая. С её помощью и Лизу на ноги поставили.

Молока для олененка не нашлось. Но он уже привык к траве, а с новыми друзьями было так весело, что он был согласен остаться здесь навсегда. Даже без молока.

* * *

Наутро домовой отправился в обратный путь, пообещав новому приятелю заглянуть в гости, при случае. Обратная дорога показалась короче, да и на ночлег он не останавливался. Теперь он снова был один.

Подойдя к своему дому, остановился. Что-то было не так, как обычно. В задумчивости, он постоял еще немного, и осторожно стал обходить дом вокруг, внимательно принюхиваясь. Остановился у крыльца, пытаясь понять, кто здесь был совсем недавно. Вот так всегда! Стоит лишь на минутку отойти, как тут же кто-нибудь заявится.

Неожиданно на глаза легли чьи-то ладошки. Домовой замер. Потом осторожно взял чужие ладони и медленно развел их в стороны.

– Здравствуй, папа. Вот я и пришла к тебе в гости.

Обернувшись, домовой увидел улыбающуюся Кики.

– Ты надолго?

– Побуду у тебя несколько дней.

Ответить домовой ничего не смог. В горле застрял какой-то комок, а перед глазами все стало расплываться. Но это пройдет. Главное, что теперь он не одинок. Это ли не счастье?