В помещении с арочными сводами, хорошо освещаемом вмонтированными в каменную кладку лампами, за большим столом сидели четверо мужчин. Перед каждым стоял кувшин с вином и чаша. Трое медленно потягивали ставшее исключительной редкостью виноградное вино. Только хан кочевников-чингизидов презрительно посматривал на собравшихся. В претерпевшей множество изменений вере, к которой он тем не менее до сих пор относился с большим почтением, пить вино по-прежнему считалось грехом. Убивать неверных, женщин, детей, стариков — все это его вера одобряла, но вино его боги почему-то запрещали, как и свинину, которой почти не осталось. Желтоватое лицо, рассеченное наискось безобразным шрамом, узкий разрез глаз, тонкие длинные усы и козлиная бородка. Одежда, сшитая из шкур, источала зловонный запах, от которого морщились остальные собравшиеся. Они сидели поодаль от кочевника. Каждый из них ненавидел остальных. И было за что. Долгое время они воевали между собой, пока не попали под протекцию Нового Рима и не стали вассалами Александра. И при иных обстоятельствах вряд ли бы они собрались за этим столом вместе.

Кочевник расположился во главе стола. По правую его руку сидел крепкий парень в камуфляже, полностью экипированный, начиная от наколенников и кончая легким кевларовым бронежилетом. Такого хоть сейчас в бой. Он отрешенно играл с ножом-бабочкой, ловко вращая его в руке, то складывая, то раскрывая.

За ним сидел мужчина лет шестидесяти. Седые длинные волосы, собранные в хвостик красным лоскутом, аккуратная щетина на лице. Одет в старый пуховик, из-под которого торчала тельняшка. Пальцы и руки покрыты самодельными татуировками. Он без конца курил махорку и часто прикладывался к чаше, отчего его взгляд был немного затуманен. Как и остальные, он старался ни на кого не обращать внимания: пристальный взгляд, как и в животном мире, означал угрозу — на такое человек мог отреагировать непредсказуемо.

Последний расположился на другой половине стола отдельно. Огромное бесформенное тело килограммов за сто пятьдесят. Из этой горы торчала лысая, до блеска побритая голова. Вшитые под кожу затылка инородные предметы символизировали паука, лапами обхватившего голову толстяка. В ушах множество колец, лицо в безобразном неисчисляемом пирсинге. Длинная шуба в пол, сшитая из клочков светлого меха и белой кожи. Он периодически начинал храпеть, проваливаясь в сон от долгого ожидания, но вздрагивал, открывал глаза, пухлыми пальцами левой руки перебирал четки, сделанные из человеческих зубов, правой брал кувшин и пил прямо из горла, отрыгивая и вытирая рукавом рот.

Наконец в помещение кошачьей походкой вошла изящная девушка с небесного цвета глазами и ослепительно-белыми волосами, одетая в обтягивающую одежду из блестящей черной кожи. Татьяна уселась за стол напротив узкоглазого хана, окинула всех взглядом и мило склонила голову в знак приветствия.

— Извините за опоздание. Женщинам свойственно немного задерживаться. Итак, я рада вас видеть. Еще не все собрались, но они прибудут в скором времени. Главное, что вы уже здесь. Ну а пока, я думаю, мы можем обсудить наши дела.

— Я что-то не вкуриваю, — пожилой человек с седыми волосами, аккуратно стряхнув пепел, покручивал сигарету о край пепельницы. — Нас, по-моему, сюда пригласил Александр. Ну, по крайней мере меня. Обсуждать дела с какой-то девкой я не намерен. Где твой хозяин, деточка?

— Садар эм! — хан чингизидов сделал презрительную мину, смотря на Татьяну.

— Кто-то еще хочет высказаться? — девушка улыбнулась, обнажая ровные жемчужные зубы.

— Девочка хочет покомандовать? — толстяк произнес это с прикрытыми глазами.

— Мы пришли сюда по просьбе Александра и хотим видеть его, — сложил нож человек в форме и положил его перед собой.

— Ясно, — она отклонилась на спинку стула и закинула ногу на ногу. Одежда из кожи приятно хрустела при каждом ее движении. — Начнем с того, что вы здесь не по просьбе, а по приказу. Это две большие разницы. Во-вторых, собрал вас Александр. Это верно. Но вести переговоры будет Луций.

— Я что-то не наблюдаю здесь его. И к тому же генерал всего лишь пес своего хозяина. Так же как и ты всецело принадлежишь великому учителю, — седовласый нервно втер окурок в пепельницу.

— Да, да. Мы всецело принадлежим Александру. Но есть одно но.

— Какое?

— Если Луций пес, тогда кто вы?

— Ха-ха-ха! — хан чингизидов рассмеялся, провел рукой по усам и бороде. — А у этой садар эм есть яйца. Я бы взял твоя в жена, — он показал жестами, чтобы он сделал с ней, если бы его мечты сбылись.

Татьяна пристально посмотрела в раскрасневшееся от смеха азиатское лицо и ответила на чистом монгольском:

— Еще раз назовешь меня шлюхой — и будешь завидовать мертвым. Смотри, как бы генерал не сделал то же самое с тобой, — она показала ему те же жесты.

Улыбка мгновенно сползла с лица монгола, его узкие глаза расширились.

— Мерзкая сука, я вырву твой острый язык! — он вскочил и схватился за саблю, но в это время в комнату вошел Луций.

Генерал остановился в дверях, уперся плечом в стену и скрестил на груди руки. Все мгновенно затихли. Даже взъерепенившийся глава кочевников присел на место, тихо ругаясь себе под нос и со злостью смотря на девушку.

Луций медлил, осматривая сидящих за столом. Здесь волей-неволей притихнешь. Слава генерала шла далеко впереди него. Он ждал до тех пор, пока воздух не начал звенеть от тишины. Луций подошел к Татьяне. Меч, висевший на поясе, слегка шлепал ножнами о кожаные затертые штаны. Правая рука придерживала рукоять. Левая проскользила по волосам девушки. Он присел рядом с ней.

— Балабек, — Луций кивнул монголу, перевел взгляд на толстяка, — Боров, рад видеть и тебя здесь. — Виталий. — Парень, похожий на спецназовца, подставил два пальца к правой брови и отдал честь. Луций кивнул в ответ. — Ну и, конечно, Законник. Тебе отдельное спасибо, что принял приглашение.

— Будто у нас был выбор, — человек в пуховике достал из кармана махорку и кусочек старой газеты, свернул сигарету, поджег ее и втянул горький дым.

— Выбор всегда есть у каждого, у любого. Священное право людей. Правда, он не всегда бывает правильным. Итак, Александра не будет. Великий учитель попросил Татьяну возглавить переговоры.

— Почему не тебя? — выдыхая облако сизого дыма, недовольно поинтересовался Законник, сплевывая прилипший к губе табак.

— Рожей не вышел, — краешки губ генерала слегка поднялись.

— Девка должна рожать и хранить очаг, а решать дела и вести войну должны воины.

— Не могу не согласиться с этим таджиком. — Толстяк хотел было приложиться к кувшину, но, обнаружив, что он пуст, недовольно отставил сосуд и сплел пухлые пальчики у себя на брюхе.

— Мая не таджик. Мая хан чингизидов, — Балабек дернул мышцами на щеке, пальцы заиграли на рукояти сабли.

— Будем пререкаться или обсудим то, для чего собрались? — Виталий откинулся на спинку стула и провел рукой по короткой стрижке.

— Моя не будет ничего обсуждать с этой садар эм! — хан ударил рукой по столешнице.

Луций стремительно сорвался с места. Пары секунд хватило генералу, чтобы схватить нож Виталия и пригвоздить им руку Балабека к столу.

— А-а-а-а-а-а!

Хан сполз со стула, держась за искалеченную конечность. Багровая жидкость медленно растеклась по гладкой поверхности. Остальные вскочили с мест. Только толстяк засмеялся с омерзительным прихрюкиванием, после чего подвинулся ближе к столу и забрал кувшин у раненого.

— Тише, тише. Успокойтесь. Ничего страшного не случилось, — Татьяна улыбнулась. — Я забыла вам представиться. Признаю, это моя ошибка. Я Татьяна. Слышали обо мне? Что, нет? — она раздосадованно оглядела недоуменные лица собравшихся, чьи взгляды были прикованы к корчащемуся Балабеку. Толстяк в это время жадно пил спиртное из кувшина. — А жаль, — на выдохе тихо произнесла девушка. Комнату наполнили звуки боли, ругань и проклятия хана. — Ну, думаю, теперь-то вы меня запомните. — Она повернулась к Луцию: — Милый, отпусти нашего гостя. Кажется, он уяснил урок.

Генерал выхватил меч и резким ударом отсек Балабеку кисть. Тот с криком завалился на пол, из обрубка хлынула кровь. Дверь в комнату распахнулась, и в нее ввалились с десяток солдат в черной форме с оружием наготове. Луций рывком смахнул с клинка кровь, убрал его обратно в ножны, схватил хана за шиворот, поднял с пола и усадил на стул, подхватил лисью шапку и нахлобучил ее ему на голову задом наперед.

— Итак, — Татьяна жестом показала, что гости могут сесть на места, но Виталий и Законник лишь в напряжении смотрели по сторонам. — Я, кажется, попросила вас сесть. — Послышалось щелканье затворов, и недовольным все же пришлось исполнить приказ девушки. — Вот и прекрасно. Можно же все решить мирно, без оскорблений и насилия.

— Ты пренебрегаешь законами гостеприимства, — заговорил Законник. — Гость в доме неприкасаем. Александр позвал нас сюда для того, чтобы мы помогли ему с захватом владений Князя. Мы пришли как друзья, а ты втаптываешь в грязь все, чего достиг твой хозяин.

— Мой хозяин? Мой хозяин давно покинул эту планету и этот мир, так что хозяев у меня теперь нет. Есть только цель, которую нужно достичь. И единственное, чего я хочу, — это достичь ее любой ценой. И если вы решили, что пришли сюда вести переговоры, то вы глубоко ошибаетесь. Я не собираюсь с вами любезничать и играть в политические игры. Войско «Огненных братьев» в два раза больше, чем ваши жалкие отряды, вместе взятые. Вас не трогают лишь потому, что пока вы нужны нам, пока вы служите нам.

— Если я возьму Воронеж без вас, Законник, — вступил в разговор Луций, — следующее, что я сделаю, — это заберу ваши земли вместе с вашими жизнями. Так как если вы не поможете мне, то тогда зачем вы вообще нужны?

— Аргумент, с которым трудно поспорить. Нам понадобится много людей, чтобы завладеть землями Князя. И поверьте мне, если вы захотите показать свою гордыню, как Балабек, — Татьяна указала пальцем на хана, бледного, словно мертвец, — я поступлю с каждым из вас так же. Зарубите себе на носу. Вы не ровня мне, вы вообще не существуете без меня, вы дышите, пока я этого желаю. Так как я та, кто стоит первой после Александра, — Татьяна поднялась с места.

В комнате похолодало, да так, что озноб пробежал по телу всех собравшихся. Луций немного пошатнулся и облокотился о столешницу, перевел взгляд на девушку, стал ощупывать шею, словно ища что-то.

— Марс, — еле произнес он, но Татьяне этого было достаточно, чтобы услышать и кинуться к нему.

— Тише, тише. Я тут. Все хорошо. Пойдем. — Они подошли к выходу. Девушка обернулась и добавила: — Хану окажут помощь. Вам принесут еды и еще вина. Подумайте о том, что вам было сказано. Выбор, с кем вам быть, за вами. Со мной или против меня. Если мне предстоит вас сгноить, чтобы достичь своей цели, я без колебаний сделаю это, вы уж поверьте.

Они вышли. Дверь с шумом хлопнула. Виталий хмыкнул, вынул свой нож из столешницы, снял запястье Балабека с лезвия и бросил его на стол рядом с ханом, словно кусок говяжьей вырезки.

— По-моему, это твое, — он несколько раз покрутил «бабочкой» и убрал нож в карман. — А она мне нравится. У сучки есть характер и боевой настрой.

— Тут не поспоришь, — толстяк облизнул губы. — Слухи оказались правдивы. Она охмурила генерала, и он пляшет перед ней, словно ручной песик.

— Этот песик может отгрызть тебе член под корень и не поперхнуться. Говорят, в Черном легионе более трех тысяч человек. И это не твои оборванцы, а обученные профессиональные воины, — Виталий закинул руки за голову. — Так что я с этой бабой до тех пор, пока с ней генерал.

— Ты быть с этой садар эм недолго. Моя перережет ей глотка от уха до уха и испражнится на ее лицо перед смертью. Моя отдаст ее мертвое тело своим воинам, потом собакам, потом я насажу ее на кол и оставлю гнить на ветру.

— Ты хочешь лишиться второй руки или, быть может, сразу головы? Пока она с генералом, смотри, как бы не сделали то же самое с тобой, — усмехнулся Виталий и перевел взгляд на рядом сидящего. — А ты, Законник, что думаешь?

— Я? — он достал махорку и снова скрутил сигарету. — Поживем — увидим.