Марс вышел на полуразвалившуюся террасу, втянул полной грудью прохладный воздух и от ощущения свободы, хоть и мнимой, прикрыл глаза. По затылку пробежали мурашки, как в детстве, когда волос касалась мама. Он помнил ее плохо, но теплое ощущение мурашек всегда ассоциировалось именно с ней.

Даже с закрытыми глазами он почувствовал прожигающий взгляд охранников. Двое крепких ребят потягивали горький дым самодельных папирос. Поежившись, Марс сунул руки в карманы, спустился по лестнице и медленно пошел вперед. Для большинства он был чем-то вроде горящей лампады под иконой надежды, но не стоило забывать, что на площади он убил людей, у которых были друзья, и эти друзья могли отомстить, несмотря на слово, данное Князем.

Марс прошел вдоль развалин, стараясь не привлекать к себе внимания. Шапку натянул ниже бровей, длинный воротник свитера поднял так, чтобы видны остались одни глаза и его никто не узнал. Впрочем, как он ни старался, в новенькой одежде он выглядел белой вороной. За ним не прекращая следило окружение Ярослава.

Справа Марс увидел сидевших на разбитой машине людей, которые негромко пересмеивались. В большой бочке из-под топлива потрескивал костер. Когда поравнялся с ними, они замолчали. Проводив мессию пристальным взором, стали шушукаться за его спиной. Марс хмыкнул, почувствовал себя прокаженным с открытыми гнойными язвами среди благоуханной идиллии. Только почему-то эта идиллия смердела хуже помойной ямы.

Верить Ярославу он не собирался. Этот человек расправится с ним, как только получит свое. Марс поднял глаза на серое небо. Слишком спокойное, словно перед бурей. Снова задумался о Кате. Как она там? Что с ней? Огляделся по сторонам, прикинул, что можно будет попытаться улизнуть во время боя, если, конечно, к нему не приставят надсмотрщиков типа Демьяна.

Он дошел до выхода из так называемой резиденции, но пройти дальше ему не дали, развернули обратно. Гуляй, человечек, гуляй, дыши воздухом. Тут его, конечно, никто не тронет, но и выйти не позволят. Словно скотина в стойле: кормят, поят, лечат, оберегают, а потом все равно прирежут, ибо держат изначально только для мяса.

Легкое дуновение ветра погнало по земле мелкую поземку, зацепило старую алюминиевую банку и звонко ударило о торчавшую из бетонного столба арматуру. Глупо на что-то надеяться. И так везло слишком долго. Марс подошел к заметенной скамейке, смахнул с нее снег и уселся.

— Неплохо устроился, — голос Казака резанул слух. Демьян подошел в окружении доброй дюжины подручных. Холодок прокрался по жилам. — Позволишь?

— Нет. Но ты все равно же сядешь. Так чего спрашиваешь моего разрешения?

— Пытаюсь быть вежливым. Сам понимаешь, приказ.

— Слушай, а если тебе прикажут засунуть голову себе в задницу, сможешь такое исполнить?

— Ха-ха-ха. Очень смешно, — Демьян сел и локтем пробил Марсу по ребрам. Тот согнулся и закашлялся. — Ты шути, шути. Чего перестал-то?

— Что-то живот прихватило. Неожиданно, — отдышавшись, буркнул Марс.

— А-а-а-а, бывает. Ты себя береги.

— Я постараюсь. Я же ваше спасение. Ты пришел попросить у меня благословения перед грядущей битвой? Или, быть может, грешки твои отпустить? Могу и исповедать, если что.

— Почти угадал. Знаешь, я был удивлен, как ты разобрался с моими парнями на площади. Серьезно. Те ребята были не молокососы какие-то, а одни из лучших. Теперь я верю, что ты в одиночку с бандой Змея расправился. Сотник был моим другом, моей правой рукой. А ты взял и отсек мне к чертям собачьим конечность. Понимаешь, о чем я? Кто теперь мне его заменит?

— Слушай, я так тебе сочувствую. Помнишь, со мной была девушка? Она тоже была моим другом.

— Вот ты въедливый. Сам остался живой — и радуйся. Пора забыть наши разногласия. Как думаешь? Ты девчонку потерял, я — друга. Может, на этом и порешим? Жизнь продолжается. Ты себе бабу найдешь новую. Хочешь, я сам тебя сосватаю? Мало, что ли, тут девок бродит? За кусок хлеба они знаешь какие чудеса творят? А насчет сотника, так свято место пусто не бывает. Князь подберет кого-нибудь — и будет у меня новый дружок. Разве мало у нас врагов на этом свете? Нам с тобой дружить нужно. Сейчас день прожил — и слава богу. А так, согласись, ко всему дерьму, которое творится, еще ходи и думай: вдруг кто-то не нарочно курок спустит или пику под ребра загонит. Хлоп — и нет человечка. Мессия ты, не мессия — бессмертных-то нет.

— Говорят, был один такой чудотворец.

— Правда?

— Он еще по воде ходить умел.

— А с простреленным черепом он тоже мог бы чудеса творить? Так что ты подумай, хорошенько подумай, дружок, — он хлопнул Марса по плечу, подмигнул ему и, покрутив ус, поднялся. — Пойдем, ребята, нужно посты проверить. А ты сиди и думай.

— Я подумаю. Уже думаю.

Марс встал и пошел обратно под крышу, к теплому камину. Проходя мимо переулка, услышал звон камня, ударившего о ржавый кузов машины. Остановился. Второй камушек угодил ровно ему в голову, да так, что он охнул, схватился за затылок и резко обернулся. В проем обвалившейся стены кирпичного дома скользнуло темное очертание человека. Рука невольно потянулась к поясу, туда, где обычно было оружие. Высокий человек высунулся на мгновение из проема и махнул рукой, призывая к себе. Холодок пробежал по затылку и спустился ниже. Порыв ветра со скрипом опрокинул прогнивший дорожный знак, который ударился о мостовую, подняв легкие пушинки свежевыпавшего снега. Внутренний голос упорно советовал Марсу убраться. Он бы так и поступил, если бы голова снова не вынырнула из темноты и уже настойчиво не произнесла:

— Пс-с-с-с!

Оглядевшись по сторонам, Марс неуверенной походкой все же направился к темной дыре.

— Иди быстрей, пока не спалили, — донесся сиплый шепот оттуда.

Шаг в неизвестность, мгновенный и тяжелый. Ни черта не видно. Спокойное дыхание над головой. Незнакомец явно выше ростом, притом намного. Если не убил, значит, хочет чего-то. Может, благословения?

— Привет, — голос показался знакомым.

— Я тебя знаю?

— Пашка я. Ты чего, не признал, что ли? Я ж тебе еще рукой махал, когда тебя вели показать толпе. Ну ты, брат, даешь. Как тебя сюда угораздило попасть-то? Ну-у-у, — легкий толчок в плечо слегка пошатнул Марса. — Я как узнал, что ты у Князя, сразу со своими людьми к нему направился. Лизка-то где? Соскучился по ней, сил нет.

Марс стоял словно оглушенный взрывом. В голове только пронзительно звенел тонкий звук. Глаза понемногу привыкли к темноте. Теперь более или менее можно было разглядеть здоровяка Павла, главу правобережных. Он что-то говорил и говорил, жестикулировал, даже прижал к себе ватное тело Марса.

— Мы-то после того, как ты ушел, в бега подались. Да-да. Хорошо хоть Лизу к тебе отправил. Знал, что с тобой ей лучше будет. Она еще, дуреха, сопротивлялась. Ты словно кремень, Марс, — он хлопнул Марса по плечу. — А нас, прикинь, эти твари из Нового Рима обложили. Неделя прошла, как спокойно пожили, и тут на́ тебе. Грузовики с их головорезами. Отборные солдаты, экипировка, оружие. Короче, все как положено. Мы сутки продержались с боями. А потом стало ясно, что уходить нужно, не выстоим. Еле ноги унесли, многих положили. Скитались долго. А что делать? С нами и дети, и старики. Не бросишь же их. С родной земли, суки, выгнали. Один раз чуть на каннибалов Борова не наткнулись, те всей толпой на юг двигались, наверное к «Огненным братьям». Короче, потом слухи до нас дошли, что, мол, мессия объявился у Князя. Я сразу понял, что речь о тебе. Ну мы сюда и двинули. Вот видишь, снова встретились. Уж и не чаял, — он вновь обнял собеседника, словно родного, прижал к себе так, что затрещали кости. — Ну, рассказывай, как вы. Крестница-то моя где?

— Нет ее, — Марс высвободился из объятий, отшагнул назад, опустил голову.

— В каком смысле? — у Павла еще слышалась радость в голосе.

— Убили ее.

Слова, стократно отражаясь от стен, прорезали сознание здоровяка. Он склонил голову набок и оцепенел.

— В каком смысле? — почти по буквам выдавил из себя Павел.

— В прямом, — на выдохе ответил Марс. — Нет ее больше, Паша. Убили ее люди Князя.

— Ты...

— Думаешь, я в этом виноват? Нет. Ты. Ты отправил ее ко мне, а от меня одни несчастья. Я никакой не мессия. Я приношу только страдания тем, кто рядом со мной. Все умирают. Понимаешь? И я бы позволил тебе убить себя, но даже этого я сделать не могу. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Потому что должен помочь своему другу. Единственному, кто еще остался в живых. Надеюсь...

Павел подошел вплотную, взял Марса за грудки и тряхнул так, что у того потемнело в глазах.

— Другу?! А для моей крестницы ты кем был? Я думал, ты...

— Я просто человек, Паша. Просто человек. Я не могу творить чудеса, летать, оживлять мертвых. Очнитесь же вы все наконец!

— Она мучилась?

— Очень. Она мучилась сильно и долго. Она женщина, а ты знаешь, что с ними делают.

Павел оттолкнул его с такой силой, что Марс отлетел назад, споткнулся о груду мусора и упал.

— Почему?

— Что «почему»? — поднимаясь, спросил Марс.

— Почему ты допустил это?

— Потому что их было много, а нас двое. Потому что меня разоружили, избили и связали, потому что я не бог и не мессия, который может щелкнуть пальцами и поразить всех взглядом. Понимаешь? Я бы сделал все, чтобы помочь ей, но так случилось. Я не могу ничего исправить. Если тебе станет легче, я убил четверых из них там, на площади. Но лично мне легче от этого не стало.

— Мне тоже от этого не легче!

Удар пришелся Марсу в область виска. Когда очнулся, он был уже один. Голова раскалывалась. Он потер рукой ушибленное место.

— Хорошо приложил. Вот зараза.

Сел, окинул взглядом обстановку. В ушах звенело. Плюс был только один: теперь его одежда будет меньше отличаться от одежды остальных. Размазав по ней грязь, Марс встал и, пошатываясь, пошел к дыре, держась рукой за больную голову. «Ну вот мало у тебя врагов? Теперь еще один будет. Странно, почему не убил?»

На улице ветер уже лихо завывал. Марс черпанул горсть снега, приложил к ушибленному месту. Черное небо опустилось почти до земли, сквозь пургу слышались какие-то голоса и ощущалась суета. Мимо пробежали пятеро, вооруженные, нервные, о чем-то спорили. Когда увидел их выбегающими из пурги, подумал, что за ним, но нет, на него не обратили никакого внимания. Побрел к себе, словно пес в будку, держа холод на больном месте.

— Ты где шатаешься? — голос Демьяна пронзил пургу, когда Марс почти дошел до места своего заточения.

У ступеней стояло еще человек двадцать. Ясно было, что это не просто солдаты, а главари отрядов и общин. Слишком хорошая одежда и оружие. Все о чем-то спорили.

— Гулял.

— А с рожей чего?

— Упал. Скользко, — он отбросил нерастаявший кусочек снега в сторону. — Что за собрание?

— Пошли, тебе там все растолкуют.

Казак махнул рукой, человек десять окружили Марса плотным кольцом и провели в дом, расталкивая всех. Сам Казак сопроводил Марса к столу, за которым сидел Ярослав со своим сыном и приближенными.

— Ну слава богу! Я уже переживать стал. Да и мои люди волнуются. Что с лицом?

— Упал, — ответил Марс. — Стряслось чего?

Собравшиеся смотрели на Марса как на идола. В их глазах читались и надежда, и сомнение. Он стоял перед ними, из плоти и крови, простой человек, да еще и с разбитой рожей, но в него верили как в спасителя. Поэтому Ярослав подошел к нему и слегка преклонил голову, указав на место рядом с собой.

— Прошу, присаживайся.

Марс окинул собравшихся взглядом — теперь в их глазах была вера. Если голову преклоняет сам Ярослав, что остается им? Только верить. Словно желторотые птенцы, они смотрели на него, готовые к приему любой ахинеи, которой он их накормит в угоду Князю. Прищурив глаз на ушибленной стороне лица, истинный мессия прошел вперед и занял оставленное специально для него место.

— С твоего позволения, я начну, — обратился к нему Князь

Марс кивнул. Представление началось, и нужно было соответствовать распределенным заранее ролям. Зритель должен верить, иначе отдавать жизни за идеи Ярослава никто не захочет.

— Я собрал вас всех для того, чтобы объявить неприятную весть. Объединенная армия «Огненных братьев» подошла к границам наших земель. Ее основа — это Черный легион, солдаты Нового Рима, хорошо обученные и экипированные. В их распоряжении есть даже бронетехника. Командует легионом генерал Луций. Надеюсь, объяснять, кто это, не надо.

— Твою мать!

— Да нам тогда хана.

— Неужто сам лично ведет армию? Я на это не подписывался, и мои люди тоже, — поднялся коренастый и широкоплечий мужичок с косматой бородой. За ним встали еще несколько. Начался гомон.

— Вы пришли сюда ради лучшей жизни? В поисках новой веры и чуда? — вступил Марс, заставив всех затихнуть. — Если вы покинете нас, вы покинете и себя. Если к чуду не стремиться и ничего для него не делать, оно вряд ли произойдет. Если бы я не сражался, я бы погиб. Чудеса случаются там, где в них верят, там, где есть согласие и стремление. И чем больше вера, тем больше вероятность, что чудо произойдет. Вы все слышали обо мне, видели, на что я способен. Так чего вы боитесь?

— Ходят слухи, что генерал Черного легиона бессмертен.

— Ходят слухи, что и меня не существует. Однако я перед вами.

На лице Ярослава появилась еле заметная улыбка. Бог должен быть жестоким и сильным. Слабый никому не нужен. Слабый уже был.

— Почему мои люди должны умирать тут? Генерал не знает жалости. Говорят, его никто не может победить. У меня и так, в принципе, есть все, и ваша вера в лучший мир мне не нужна.

— Конечно, у тебя есть все, — Марс пристально посмотрел на бородача. Кулончик снова стал тяжелым и горячим. В голове что-то щелкнуло. — Твое «все» — это жалкое существование, вечный голод и страх смерти. Я же предлагаю вам новый мир. Я предлагаю вам рай.

— Да-а-а-а! — проорал Ярослав. Его подхватили все, кто был рядом.

После этого была разработана стратегия дальнейших действий, распределены участки обороны и засад. Потом все разошлись и Марс с Ярославом остались наедине.

— Потрясающе. Нет, серьезно. В тебе, оказывается, много скрытых талантов. Ты удивил не только их, но и меня.

— Да я и сам... — Марс потер рукой область груди.

— Кстати, забыл тебя познакомить с одним моим хорошим приятелем. Когда мир покатился к чертовой матери, мы долго с ним были вместе, старались выжить. Потом наши дорожки разбежались. У каждого были свои мечты и идеи. Он возглавил свою группу, командовал ею довольно успешно. По воле случая он тоже пришел сюда в поисках мессии и привел своих бойцов под мою крышу. Я хочу назначить его на место погибшего сотника. Я знаю: мои люди раздражают тебя. И многие из них обидятся, так как они метят на эту должность, но, я думаю, в нынешней ситуации пусть лучше это будет человек со стороны.

Входная дверь хлопнула, раздались уверенные, твердые шаги.

— Кстати, вот и он, — развернулся на звук Князь. — Рад тебе представить Павла.

Глава правобережных уверенно подошел к Марсу и протянул руку, как будто впервые видел его.

— Павел.

— Марс.

Здоровая лапа обхватила руку и сжала ее до хруста.

— Рад лично познакомиться с тобой. Наслышан о многих твоих деяниях.