Стояла очередная длинная холодная ночь, но разжигать костры было крайне опасно. Чтобы согреться, пришлось искать не продуваемый северным ветром угол в пригородных развалинах. Висевшее в воздухе напряжение изматывало до невозможности. Вчера Марсу привиделись люди, крадущиеся вдоль стены дома напротив. Он даже схватился за пистолет. Бойцы, что были рядом, тоже вскочили с мест, прижались к проломам и окнам. Потом долго матерились из-за ложной тревоги. Но в глаза Марсу высказывать боялись. А вдруг и вправду он приведет их в райские кущи?

Двое суток они сидели в этих чертовых руинах. Павел, ставший сотником, командовал людьми Демьяна во время его отсутствия. Их задача была оберегать мессию. Сам Казак отбыл к Князю по каким-то очень срочным делам и должен был вернуться на днях. Что за такие важные дела, не знал никто. Это настораживало даже Павла.

Марс проводил почти все время в одиночестве, страдая от скуки и холода. Он даже начал мечтать о том, чтобы наконец началось столкновение, и, может, тогда в суматохе ему удалось бы улизнуть. Мысли о побеге не покидали его ни днем, ни ночью. Его здесь попросту держали на привязи, на приличном расстоянии от передовой. Где-то там, вдали от них, периодически происходили стычки между разведгруппами, но более серьезных действий никто не предпринимал.

Марс прошелся, наблюдая за бойцами, занятыми повседневной рутиной. Люди относились к нему по-разному: одни верили в его предназначение, другие сомневались. Однако его присутствие даже у скептиков поднимало боевой дух. Сам же Марс хотел только одного — поскорее найти Катю и уйти куда-нибудь подальше, туда, где про него никто не знает.

Павел не замечал его, словно Марс был пустым местом, разговаривал только со своими подчиненными, а с ним — лишь короткими дежурными фразами, да и то показывая всем видом, что общаться им незачем. Но разве это Марс убил Лизу? Нет. Это сделали люди Князя, с которыми Павел сейчас так любезничал, будто бы они ни в чем не виноваты.

Поежившись, Марс расчистил ногой снег на бетонном полу, сел, оперся спиной о кирпичную кладку и прикрыл глаза.

— Спишь, что ли? — перед ним стоял Павел и строгал ножом сухую ветку.

— Похоже, задремал.

— Пойдем.

— Куда?

— Куда нужно. Вставай, — он отбросил ветку и покрутил нож в руках. — Пошли.

Марс подчинился. Они спустились в полуподвальное помещение. Тут было намного теплее, чем снаружи. Тускло горел костер, вокруг сидели люди. Кто-то разогревал банки с консервами, кто-то уже ел. Всего Марс насчитал двенадцать человек и усмехнулся про себя. Двенадцать. Словно апостолы, а он их Учитель. Какая чушь.

— Замерз как бобик, пока лазил по снегу. Можно сказать, со смертью играл, два раза чуть на их посты не напоролся, — говорил парень, снимая с себя промокшие от снега ботинки и ставя их поближе к костру.

— Ты не стой, проходи, — Павел пихнул легонько Марса в спину.

Тот невольно пошел вперед и сел неподалеку от огня. Увидев здоровяка с мессией, люди насторожились, а тот, что говорил, замолк. Кто-то поднялся и поклонился, кто-то махнул рукой, но напряжение все же оставалось, пока не вступился Павел:

— Продолжай. Он с нами.

— С кем это с вами? — тихо произнес Марс и поднял на него взгляд.

— Я не думаю, что тебе нравится быть марионеткой Ярослава. Ты что-то совсем руки опустил. Раньше ты был другим, более самостоятельным и решительным. За тобой хотелось идти хоть на край света, — он протянул Марсу разогретую банку и нож. — А ты, Муха, продолжай.

— Ну, так я говорю... — Парень кашлянул в кулак, медленно снял с себя повидавшую на своем веку, когда-то белую куртку и, поддев ее палкой, закрепил для просушки почти над костром, сам подвинулся ближе к жару, вытянул руки. — Короче, у них там явно что-то неладное. Стоят лагерем, никуда не движутся. Бойцов у них тьма. Я столько народу уже лет пятнадцать не видел.

— Ну и сколько? Тысяча? Две?

— Какая тысяча?! Дурак, что ли?! Тысяч десять, не меньше! Техника разная. Бэтээры даже есть. Они нас, как букашек, прихлопнут, мы и пискнуть не успеем. Куда нам с вилами на их броню?!

— Так они если и попрут, то не сюда и не на нас. А там ребята Князя их встретят. Они тоже не лыком шиты. И гранатометы, и мины есть. Подходы зря, что ли, минировали? Ты от темы не отходи.

— Ладно. Короче, я, пока в полях лазил, слышал один интересный разговор. — Парень выдержал театральную паузу. — Слышал я, что генерала завалили. И скорее всего, об этом знаю не только я. Такую тайну не скроешь. Князь, наверное, Демьяна именно поэтому к себе вызвал так срочно.

— Брехня! Чушь собачья! — возразил хриплый голос из-за костра.

— Да я говорю, что слышал. А слышал я это вот этими ушами, — Муха указал пальцем на свое ухо. — Я в засаде сидел метрах в трехстах от их лагеря, в кустарнике. Зарылся, значит, я с ночи еще в снег по самое не балуйся и наблюдаю в бинокль. Тут слышу — шорох позади меня. Ну все, думаю, прощай, моя жизнь никудышная. Спалили. Сам руку на ствол и затих. Жду, значит. Слышу голос, потом второй. Я притаился, сижу, почти не дышу. А они между собой болтают. Стоят так вразвалочку и ничего не боятся, словно у себя в Новом Риме.

— Ты ж сказал, что они сзади были? Как ты их увидел-то?

— Так я просто гипотетически.

— Ты давай без «гипотетически», не сказку рассказываешь.

— Ну, один другому и говорит, что генерала убили. Якобы кто-то из них должен новым генералом стать во главе легиона, и что все дело затягивается, так как нет гонца с благословением от Александра. Мол, со дня на день должна состояться присяга. Короче, смысл в том, я понял, что медлят они с нами, так как нет командира у них сейчас. Потом они мимо меня прошли. Один — в красном шлеме, другой — в белом камуфляже. А как чуть смеркаться стало, так я и назад, восвояси.

— Чушь это все полная! — темный силуэт поднялся из-за костра и сделал несколько шагов вперед. Огонь осветил человека небольшого роста, сухого телосложения, в невзрачных лохмотьях. Изуродованное лицо рассекал наискось глубокий шрам. Вместо срубленного носа остались две уродливые дырки. Правого глаза не было. Сросшаяся неровно щека зияла желтыми зубами, а сам шрам уходил по шее и скрывался под шерстяным свитером. Марс пристально смотрел на незнакомца, который выглядел как живой мертвец, прошедший последний круг ада.

Поднявшийся приблизился почти вплотную к парню, принесшему новость, склонился над ним, словно смерть, и прохрипел:

— Его нельзя убить.

— Да что ты несешь, Мертвец? — Муха с улыбкой сделал жест окружающим — мол, калека не в своем уме.

— Вы сидите тут и думаете, помер генерал или нет. Вон даже мессию притащили эту байку послушать, которую птичка на хвосте принесла. Такое ощущение, что нашему спасителю и заняться больше нечем, только бред всякий слушать. Никто из вас генерала и в глаза не видел.

— А ты, что ль, видел?

— Я-то? — Мертвец схватил Муху, заставил его подняться и подтащил к себе вплотную. — Я-то его видел! Вот как тебя. А сейчас посмотри на меня повнимательней. Видишь, каким знаком он меня отметил? — Мертвец оттолкнул Муху. — Я видел Луция, даже сражался с ним, еще тогда, когда вы метались в поисках лучшей жизни. Шныряли то на юг, то на север, примыкая к еще многочисленным правителям. Тогда-то я впервые и услышал о Млечном пути и о некой общине, которая предлагала всем истинную веру. «Огненные братья»! Так они себя называли. Помню, их проповедники пришли к нам с речами о лучшем мире, но мы отказались от их помощи. Мы же тогда строили свой мирок, отдельно ото всех. Тогда их служитель в красном, как кровь, балахоне предупредил нас, что того, кто не примкнет к ним, поглотит геенна огненная и падет кара страшная на головы, ибо нет веры, кроме их веры, и нет бога истинного, кроме их бога.

— И что? — сглотнув, поинтересовался паренек, сидевший у костра.

— Спустя некоторое время их предсказание и впрямь сбылось. Пришел генерал со своими солдатами. Они вырезали всех: женщин, стариков, детей. Всех. Этот пес «Огненных братьев» не человек, нет. Я выскочил тогда на него в разгаре сражения. С трех метров разрядил в него барабан своего нагана. Шесть пуль прямо сюда, — он ударил рукой в грудь. — Шесть пуль! А он даже не шелохнулся. Я видел, как пули пробивают его сверкающие доспехи, как из-под металла льется кровь, а он даже не вздрогнул. Только капюшон снял и ухмыльнулся... — Мертвец посмотрел пристально на мессию и скривил лицо в безобразной улыбке. — На тебя чем-то похож. Глаза такие же. Звериные. Вы с ним как братья. Может, у богов все на одно лицо, а?

— Что было дальше? — поинтересовался Марс.

— Дальше? Дальше была пустота. Когда я очнулся, наше поселение было разрушено до основания. Вокруг горы трупов и черный дым от пожарища. Я чудом остался в живых.

— Чем же он тебя так?

— Он всегда сражается мечом, никто не видел его с огнестрельным оружием, только с мечом. Рукоять меча — в виде змеи. Генерал — это зло, воплощенное в человеческом теле, всадник апокалипсиса, спустившийся на землю от самого Сатаны. Его нельзя убить.

— Что за бред? Люди живут и умирают, бессмертных нет.

— Может, и мессии, по-твоему, нет? А, Муха? — усмехнулся Мертвец.

— Мессия есть, вот рядом сидит. Все видели, как он расправился с сотником и его людьми в одиночку. Но ему бог помог, и он не бессмертный. Правильно я говорю? — обратился Муха к Марсу. — Ты ж из плоти и крови? Правильно? Ну, правильно же? — не унимался парень.

— Что-то типа того.

— О чем и речь. У них — генерал, у нас — мессия. А добро всегда побеждает зло.

Вокруг костра завязался спор: кто в итоге победит, генерал или Князь. Павел уловил взгляд Марса и кивком головы позвал его.

— Валить нужно, — тихо произнес здоровяк, как только они отошли чуть подальше.

— Я думал, ты на меня злишься. Думал, что...

— Что ты думал? Ты понятия не имеешь... Убить тебя сначала хотел, потом Казака и Ярослава.

— И?

— Ты ни при чем. Жизнь эта скотская во всем виновата. Все у меня отняли: родных, землю. За Лизу нужно отомстить и уходить.

— Кому ты собираешься мстить?

— Как кому? Демьяну. Я ему сердце вырежу, — скрипя зубами от злости, тихо прошипел Павел.

— А дальше что? Повсюду его люди.

— Эти — мои, — Павел кивнул в сторону галдящих у костра.

— Хм, — Марс усмехнулся.

— Да, я знаю. Было больше, но их всех раскидали под разных командиров. Князь не дурак, боится заговора. Вот и моих всех перетасовал. Если бы знал, что они Лизку... — он махнул рукой. — Нужно уходить, Марс. Пойдем на юг, к побережью. Найдем там место, обоснуемся и будем жить.

— Хорошо все это звучит. Хорошо и заманчиво. Только весь юг перекрыт блокпостами «Огненных братьев» и вряд ли нам удастся пробраться. Даже если мы каким-то чудом пройдем, то что ждет нас там? Да и как ты собираешься свалить отсюда? У костра двенадцать, и нас двое. А у Демьяна людей сколько? А сколько у Князя? Только тут — сотня с лишним, и они отборные головорезы, преданные своему командиру. Нет, Паша, не выйдет. Я уже и сам всю голову сломал, как бы свалить.

— И что тебя держит?

— То, что Князь пообещал мне помощь в спасении друга. А мне для этого нужна армия.

— Может, твоего друга-то и в живых нет?

— Может. Но я должен знать наверняка.

— И что ты предлагаешь?

— Я же мессия, Паша. Ты что, забыл?

— Да я-то помню. И что из этого?

— Сейчас пришедших под власть Князя в три раза больше, чем его собственных людей. Понимаешь, о чем я?

— Пока нет.

— Как ты думаешь, если Князя не станет, кого поддержит народ?

— Кого?

— Тебя, — усмехнулся Марс и невольно прижал рукой кулончик, который опять стал тяжелым и обжег грудь.

— Почему меня?

— Потому что мессия так захочет, чтобы новым главой стал Павел. Ты же хочешь найти подходящее место для жизни? Но зачем его искать, когда можно забрать готовое?

— А что тебе с этого?

— Помоги мне вернуть Катю. Ты не Князь, тебе я верю.

— И как мы это сделаем?

— Ярослав тебе доверяет и не будет подозревать. Его сына уберем тоже. Я займусь Демьяном. Только нужно все хорошо продумать: как и когда нанести удар.