Тьма еще не уступила место предрассветным сумеркам, когда драконица проснулась. Поежилась, плотнее укутываясь в служившую одеялом рубашку правителя. Все-таки заснуть на земле, пусть и в объятиях мужчины, было не лучшей идеей. Кайтаран, бодрый и веселый, возился с костром. Одарил улыбкой сонную любовницу, уселся рядом и обнял за плечи. Поцеловал в висок.

– Если будешь спать дальше, перебирайся сюда, – он указал на свежесооруженную лежанку из лапника. – Под утро на плаще будет холодно. А я закончу с костром и приду к тебе в качестве большой грелки.

– Уговорил, – рассмеялась Каяра.

Натянула платье и перебралась на лежанку. Сон ушел, и, подложив под голову торбу, она стала смотреть, как Кайтаран заставляет разгораться чахлое пламя. Сосредоточенно проверяет, сухие ли подбрасывает ветки, кормит подросший огонь дровишками и гасит магических светлячков. Сердце заполнилось нежностью, захотелось обнять его и никуда не выпускать из загребущих рук. Правитель поймал ее взгляд и без лишних слов прилег рядом. Уложил к себе на плечо и сжал в объятиях.

– Утром отправлю тебя в озеро подлечить новые раны, – ухмыльнулся он, – а после займусь тобой по-настоящему.

Каяра поднялась на локте и посмотрела любовнику в глаза.

– Это как? – нахмурилась она.

– Все-таки я старался быть осторожным, – Кайтаран поцеловал ее и аккуратно заправил за ухо спадающую на его лицо прядку. – А после озера я смогу делать с тобой, что захочу.

– Многообещающе, – подытожила драконица, снова укладываясь на мужское плечо. По-хорошему следовало напомнить правителю, что если ребенок не получился с первого раза, то все дальнейшие телодвижения бесполезны, но отчего-то не хотелось этого делать.

– Скажи, ящерка, а почему тебе нельзя было с драконом? – мужчина нежно погладил любовницу по голове. – Теперь-то уже можно рассказать.

– Получивший свежую девственную кровь жрицы сможет разжечь ритуальный огонь, – вздохнула Каяра. Отчего-то казалось, что Кайтаран и так в курсе, просто хочет услышать историю от нее. – Ритуальный огонь сжигает границы между мирами, а единственная дорога, которая отроется непосвященному, – дорога к Лазурному дракону. Что будет дальше, никто не в силах предсказать.

– Ты видела его? – правитель крепче сжал объятия. – Лазурного дракона? Ты же тоже шла дорогой непосвященного до инициации… Может, и нет его вовсе?

Каяра покачала головой, глубже зарываясь в подмышку любовника.

– Видела, Кай. И, поверь, это не то, о чем я хочу вспоминать.

– Вот как… – потер подбородок правитель. – А почему нельзя его убить? Вот мой меч, например, создали много поколений назад для того, чтобы избавиться от Черного бога. Так почему не применить его к Лазурному дракону? Все лучше, чем постоянно жить в страхе.

Каяра тяжело проглотила слюну. Может ли она рассказать ему то, что знают лишь избранные? Не покарает ли богиня за чужую тайну?

– Поклянись, что это останется между нами, – приказала она.

– Клянусь, – с готовностью откликнулся Кайтаран.

– Лазурный дракон – часть нашей богини, темная часть, злая, но тем не менее. Убьем его и останемся без покровительницы. Владычица не едина: светлую свою ипостась она отдает жрице при инициации, темную хранит в драконе, а ту, что в состоянии быть беспристрастной, оставляет себе. Когда равнодушная ее часть слабеет, только светлая способна сдержать дракона, – Каяра вздохнула. – Пелену между мирами придумали до нас. Без согласия жрицы огонь не развести. Была лишь одна лазейка – девственность. Мы давно не инициировали жриц в таком юном возрасте и не знаем, как решали вопрос с невинностью раньше, и поэтому растерялись, когда инициацию еще девчонкой пришлось пройти мне. Теперь мы с тобой исправили эту досадную оплошность.

– Подожди, а что будет, если ты не захочешь разжигать огонь, когда придут те, другие? – не унимался правитель.

– Им придется меня убить, чтобы инициировать новую жрицу. Но они не хуже нас знают, что потеряют время и проиграют, и поэтому на такие меры не пойдут.

– Все-таки я здорово помог тебе, – хихикнул Кайтаран. – Так бы покусились на твою честь, а теперь просто убьют.

– Замолчи, – жрица ласково похлопала его по груди. – Давай лучше поспим чуть-чуть.

– Не помешает, – согласился правитель. – Тебе завтра понадобятся силы, – вздохнул. – Много сил.

Каяра хихикнула, прижалась к любовнику сильнее, Кайтаран чмокнул ее в висок, удобнее устраивая на плече. Жрица закрыла глаза и сама не заметила, как заснула.

Разбудил душераздирающий вопль.

И маг, и драконица подскочили, будто их окатили ледяной водой. Вокруг не оказалось ни души. Рассвет только занялся. Костер почти погас, но от углей еще исходило нежное тепло и утро не казалось холодным.

– Кто это, Кай? – прищурилась Каяра, вглядываясь в окрестности.

– Понятия не имею, – обнял ее правитель. – Если только подземный дух каждый раз примеряет новые обличия. С ним справимся… Не бойся.

– Надо завтракать и убираться отсюда, – драконица собралась высвободиться из объятий, но Кайтаран ее не выпустил.

– Э, нет, ящерка, – покачал он головой и прижал крепче, – не так быстро. Сначала хочу получить свое.

– А Рата не будет ругаться за долгое отсутствие? – задала Каяра вопрос, ответа на который ждала и который боялась услышать. Отчего-то хотелось, чтобы Кай принадлежал только ей… Хотя бы ненадолго.

– Рата вернулась к отцу вдовствовать дальше, – пояснил Кайтаран таким будничным тоном, будто речь шла о заказе морковки для завтраков. – Хотя с тем приданым, что я обеспечил, она очень быстро выйдет замуж еще раз. Я женюсь осенью, и постоянная подруга сейчас ни к чему, – улыбнулся и поцеловал любовницу в нос. – Так что пока я весь твой, – перешел на шепот: – И, кажется, хочу остаться твоим на всю жизнь…

– Это зелье, Кай, – выдохнула Каяра. – Через дня два-три отпустит.

– Может быть, – прошептал Кайтаран и со странным для взрослого мужчины нетерпением коснулся губами губ жрицы.

Желание спорить пропало. Она закрыла глаза и ответила на поцелуй. Нежно, немного несмело, забывая обо всем на свете от прикосновений мага. Своего мага. Пусть и ненадолго.

Кайтаран будто мысли ее читал. Обнимал так, словно кроме них на свете и нет никого. Между поцелуями шептал милые глупости. Было так хорошо, что казалось, упади мир сейчас в бездну, они и не заметят.

Обдало жаром. Неприятным, липким, обволакивающим. Запахло паленой шерстью. Каяра в ужасе отшатнулась и посмотрела на костер. Еще недавно тлеющие угли превратились в огромный огненный столб. Кайтаран выругался и обратился к браслету, пытаясь совладать с разрастающейся угрозой.

Языки пламени погладили тело. Жрица не боялась огня, но этот явно оказался врагом: убивал волю, отнимал всякое желание двигаться и сопротивляться. Покушался не только на плоть, но и на силу духа. Каяра замерла в ожидании своей участи, страшась ее и не имея возможности сделать хоть что-нибудь. Жар обступил вокруг и окружил, наступая. Начал схлопываться, обещая сжать в раскаленных объятьях. Из последних сил жрица призвала животную ипостась: пусть она не поможет, но хотя бы замедлит, чуть-чуть отодвинет смерть. Замахала крыльями, безуспешно пытаясь взлететь. А потом снова услышала его – тот же вопль, что разбудил ее утром. Поискала глазами Кайтарана, но не нашла. Костер заслонил все вокруг.

Страшно не было – лишь второй раз за неделю пришло горькое сожаление, что она так и не побывала у сородичей за горами. А еще до посасывания под ложечкой, до воя захотелось обнять Кайтарана. Прислушаться к его дыханию, почувствовать тепло его больших рук. «Помоги, прошу!» – позвала она владычицу, ни на что не надеясь, но та отозвалась. Слабо, будто издалека. Жар немного отступил, а богиня ретировалась, словно признавая, что ничем больше не может помочь.

Каяра вздохнула и мысленно потянулась к магу, так, как делают драконы, когда хотят сообщить что-то друг другу в животном обличье. Если правитель в таком же оцепенении, надо попробовать его расшевелить. «Кай, мне страшно, – пожаловалась она, – очень!». Фыркнула, тряхнула головой, отгоняя ставший неприятным огонь. «Страшно хочу обнять тебя, мой господин» – закрыла глаза, мрачно констатируя, что обе попытки, похоже, провалились. Облизнула пересохший нос: дракон, погибший в огне, – шутка, достойная самых лучших ушей.

Озеро дохну́ло ледяным ветром. Влажным, пронзительным, но таким приятным. Невыносимый свет ударил по глазам сильнее жара, а потом Каяра услышала заклинание – маг снова обращался к браслету. Вздохнула с облегчением: если Кайтаран обещал сладить с духом, значит, так оно и будет.

Сверху ливануло чем-то отдаленно напоминающим дождь, стало заметно прохладнее, а потом из облака пара появился правитель. Выглядел он ошарашенным: лицо испачкано, волосы и одежда местами обгорели, но улыбался довольно. Схватил Каяру за морду и принялся чесать драконий нос.

– Никак не мог заставить себя пошевелиться, – чересчур бодро поведал он, – а потом услышал твой зов и разозлился на себя. Что же это я за высший маг такой, если не могу с духом сладить? И сладил, – тут он наклонился и сочно чмокнул самый кончик морды. – Не хотелось отдавать ему тебя, ящерка. Я еще не получил все, что причитается.

Каяра фыркнула и обратилась. Кайтаран ехидно улыбнулся и поспешил запечатлеть на ее губах поцелуй.

– Надо убираться отсюда, Кай, – прошептала драконица.

Правитель покачал головой.

– В озеро! – приказал он. – А там я решу, что с тобой делать. Тем более что мы избавились и от этого духа.

– Ты несносен, мой господин… – выдохнула Каяра, но послушно потопала к воде.

Маг догнал ее и подхватил на руки.

– Мне больше нравится, когда ты называешь меня Кай, – ухмыльнулся он, заходя на глубину и закидывая ношу подальше. – Еще хочу услышать что-нибудь лестное, понимаешь, о чем я? Ты так много говорила о размерах…

Каяра окунулась и подплыла к мужчине. Обняла и закинула ногу на бедро.

– У меня был только ты, Кай, – улыбнулась она, прижимаясь к любовнику всем телом. – Но если ты подскажешь, с кем я должна побыть для сравнения, непременно пройдусь по рынку.

– Язва, – добродушно обозвался Кайтаран и потянул наверх юбки драконицы, – я тебе так пройдусь, что до конца жизни на товар смотреть не сможешь.

Каяра рассмеялась и собралась поцеловать своего мага. Такого нежного, сильного и родного.

***

В замок вернулись после обеда. Их хоть и не ждали, но стол накрыли мгновенно. Домашние отлично знали, каким бывает повелитель, когда он голоден. После еды, показав Каяре место, где она может сварить зелье, Кайтаран ушел заниматься делами. Драконица вздохнула и принялась за работу. Осталось добить две вещи: напоить варевом любовника да выспросить, как обращаться с подаренным браслетом, а после можно с чистой совестью отправляться домой. Здесь служение богине закончится.

Развела огонь, достала котел, налила чистой воды. Каяра давно варила зелья и отлично помнила, когда именно надо кинуть в жидкость ту или иную траву, чтобы получить нужный эффект. Не сомневалась и в этот раз. Еще до того, как пузырьки воздуха задорными рыбками поплыли наверх, жрица забросила тра́вы, составляющие основу. Помешала, жадно втянула носом поднимающийся над варевом пар и запела заклинание.

Закрыла глаза, наслаждаясь запахом и звуками собственного голоса. В моменты пения над котлом Каяра ощущала себя такой могущественной, что даже боги не годились ей в подметки. Осторожно, по одной маленькой голубой лилии, добавила пять цветков латуоки. Следом бросила дюжину оранжевых шариков колнды и, понюхав пар еще раз, добавила собачью мордочку кумилы. Помешала три раза с севера на восток, пропела еще одно заклинание и накрыла крышкой.

Выглянула в окно, чтобы дать носу отдых. Деревянный подоконник еще не успел остыть после жаркого дня, и облокачиваться на него оказалось удивительно приятно. За пределами комнатки для зельеварения пахло летним вечером. Каяра закрыла глаза. Страшно захотелось прогуляться, насладиться этим прохладным воздухом, пением птиц и неспешностью солнца.

Зашипел потревоженный выплеснувшимся варевом огонь. Драконица вернулась к котлу. Сняла крышку, послушала аромат. Покачала головой и добавила еще один кругляшок колнды и половину цветка кумилы. Помешала и снова высунулась в окно. Мысленно досчитала до ста. Опять понюхала зелье и на этот раз удовлетворенно кивнула. Остынет, и запах будет самое то, любой сможет почувствовать аромат переваренных в еловом бульоне кактусов.

Взяла поварешку, приготовленный чистый кувшин и наполнила его еще горячей жидкостью. Скрипнула дверь, послышались шаги.

– Смотрю, твой компот готов… – то ли спросил, то ли констатировал вошедший Кайтаран. – Нальешь сразу? Или надо ждать, пока остынет? – нахмурился и покачал головой. – Пахнет отвратительно.

– Давай сразу, – улыбнулась Каяра. – Пока ты не передумал.

Протянула мужчине наполненную поварешку, тот взял ее в руки, зажмурился и залпом выпил содержимое. Драконица хихикнула.

– Вообще-то нужно принять глоток или два, но и так тоже ничего. Теперь поможет наверняка, – подмигнула. – Из кувшина перельешь в бутылку. Если верить преданиям, мои зелья должны сохранить полезность до моей смерти.

Кайтаран ухмыльнулся и потер подбородок.

– Должен ли я понимать твой стон «сейчас умру, Кай» как угрозу оставить без лекарств всех несчастных?

– Одного несчастного сейчас ничего не спасет, – Каяра замахнулась поварешкой, но правитель ловко поймал любовницу в объятья и нежно поцеловал.

– Хочу умереть от твоих ласк, жрица.

– Кай, – взмолилась драконица, – покажи сначала, как обращаться с браслетом.

– Собираешься домой? – мужчина уставился любовнице в глаза и осторожно сжал ее талию.

Каяра тяжело проглотила застрявший в горле ком.

– Если ты не против, осталась бы до утра.

– Если бы я принадлежал себе, оставил бы тебя рядом на всю жизнь…

– Это зелье, – слабо улыбнулась Каяра. – К утру отпустит.

Погладила жесткий ежик мужской шевелюры и облизнула губы. Жаль, что она влюблена без всяких помощников и даже завтра не избавится от наваждения! Но ничего, грядут великие события, и какое-то время будет не до любви, а там неизвестно, какие подарки подкинет бездна силы. Выйти бы живой, остальное приложится.

– Зелье так зелье, – выдохнул Кайтаран, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. – Последнее, чего я хочу, – это спорить с тобой.

Каяра только прикрыла глаза: шут с ним, с браслетом, побыть бы с Каем хотя бы еще недолго. Ухватить немного его нежности напоследок.

Утро наступило до омерзения быстро. Сколько бы отдала Каяра, чтобы на несколько часов отсрочить рассвет! Осваиваться с артефактом пришлось на ходу, благо Кайтаран с самого начала знал, для кого создавал браслет, и вещица даже не думала сопротивляться воле драконицы. Украшение безропотно выстроило пробный щит, и у парочки не осталось поводов откладывать расставание.

Памятуя о том, что любовник терпеть не может сцен, Каяра поцеловала его на прощание, отступила на несколько шагов и призвала животную ипостась. Обернулась и взмыла в небо, мысленно вознося благодарности судьбе за то, что в драконьем обличье она не сумела бы заплакать при всем желании.

Кайтаран проводил глазами синюю точку, вздохнул и поднялся к себе в спальню. В еще теплой постели нашел два длинных каштановых волоса и тонкую шелковую ленту, которой Каяра зашнуровывала рубаху. Достал небольшую, с пол-ладони, шкатулку и спрятал туда найденные сокровища, рассудив, что вещичкам драконицы самое место рядом с подаренным богиней лазурного неба артефактом.

Извлек из шкафа бутыль с так и не выпитым любовным зельем, откупорил пробку и с необъяснимым злорадством вылил содержимое за окно. К чему уловки, когда у природы свои виды? Глупец, думал, ему-то уже ничего не грозит… Зря. Потер лицо ладонями и замер на мгновение, позволяя себе вспомнить объятия Каяры. Ее улыбку и колокольчиковый смех. Покачал головой, отгоняя минутную слабость. Вернул емкость на место и спустился завтракать. Сразу после еды Кайтаран ожидал ювелира. Надо было заказать подарок для невесты, а чем можно одарить шестнадцатилетнее дитя, он придумать так и не успел. Последние несколько дней было совершенно не до этого.

Каяра летела медленно, даже попутный ветер не помогал ускориться. В иные дни утро показалось бы ей восхитительным, но сегодня она, как отбившаяся от стаи птица, растерянная и печальная, не замечала ничего хорошего. Зато плохое заметить просто пришлось. Прямо над драконьей деревушкой угрожающим клином туда-сюда летали малахитовые пташки. Издалека они походили на темно-зеленых орлов, но Каяра отлично знала, что с благородными птицами те не имеют ничего общего. Пташки были падальщиками, существами, чувствующими драконью смерть, жадными до остывшей крови ящеров. Жрица отчетливо ощутила, как сердце сжимается в страхе: последний раз столько малахитовых она видела перед началом большой эпидемии. Тогда драконы потеряли половину деревни. Хотелось бы знать, какого бескрылого вестникам надо теперь?