Каяра не стала смотреть вслед уходящему Кайтарану: слезы просились наружу, а любовник терпеть их не мог. Подавила желание догнать его и кинуться на шею. Ему бы это точно не понравилось. Проглотила застрявший в горле ком. Отвернулась и медленно побрела к святилищу. Хотелось задать владычице вопрос и получить «благословение богини» – предсказание о том, что волнует больше всего. Драконица помнила, что владычицы в храме нет, и даже то, что, скорее всего, она мертва, но отчего-то казалось: именно ей, жрице, ответят. В конце концов, каждый крылатый мог хотя бы раз в жизни попросить у богини предсказание, а Каяра никогда раньше ничего не спрашивала для себя.

Деревня понемногу просыпалась. На улице стали попадаться маги Кайтарана, на рыночной площади торговцы начали раскладывать товар. Пошел мелкий дождик, и предупрежденные холодным утром прохожие натянули прихваченные заранее плащи. В воздухе отчетливо запахло мокрыми листьями. Каяре показалось, что на другой стороне улице мелькнул Тамал, но она спешно тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли. Магу делать в деревне совершенно нечего. Разве что устроить слежку за Каем… Но зачем? Вряд ли Кайтаран делал тайну из визита в драконье поселение.

Посмотрела на небо, чтобы хоть как-то унять слезы. Сплошные серые облака только лишний раз навевали тоску, и Каяра разрешила себе поплакать. Все равно в святилище, кроме нее, никого не будет, а так, может быть, станет хоть чуть-чуть легче.

Драконица знала, что Кай уйдет, и не собиралась удерживать. Но она понятия не имела, что будет так больно и беспросветно. Казалось, кто-то невидимый скрутил в тугой узел все внутренности и вот-вот вырвет их наружу. Когда Латар, ее супруг, не вернулся с войны, Каяра долго и мучительно пыталась смириться с его смертью. Но все равно где-то в глубине души она знала – есть надежда, что он жив и вернется к ней. С Кайтараном такой надежды не было. Правитель вроде и пребывал в добром здравии, но к ней это не имело ни малейшего отношения.

Вздохнула. Ускорилась, увидев вход в святилище. В нетерпении открыла обе створки двери и вошла. Выругалась, не уловив столь желанного запаха резеды, спутницы владычицы, но приблизилась к поленнице и достала свою чурку. Считалось, что для каждого вопроса богиня приводит в святилище определенную деревяшку, и много лет назад Каяра увидела ту, что посчитала наиболее подходящей для себя. Предчувствие подсказывало когда-нибудь с помощью именно этого полена она получит ответ на свой вопрос. Жрица неоднократно пыталась найти подобным мыслям разумное объяснение, но потом отчаялась – по виду и по запаху чурка не отличалась от остальных – и просто отложила ее до того дня, когда понадобится благословение. Грустно усмехнулась. Кажется, момент настал. Призвала священный огонь, бросила запылавшую деревяшку в очаг и уселась рядом, поджав ноги под себя. Прикрыла глаза и зашептала молитву.

Дождь за окном усилился, и вскоре потрескивание полена в огне заглушил стук о крышу святилища. В дальнем углу закапало: вероятно, попортившееся соединение камней и витража стало пропускать воду. Каяра достала спрятанный за поленницей огромный таз и поставила его под капли. Не хватало еще, чтобы в святилище поселилась сырость, достаточно того, что владычица больше не приходит на зов!

Обернулась к очагу и охнула. Перед ней, как перед непосвященной, открылся путь в сумеречную пустыню Лазурного дракона. Каяра глубоко вдохнула и шагнула. Монстра больше нет, так чего бояться?

В лицо ударило песком, ледяной холод обнял за плечи, под ногами захрустели мелкие острые камни. Каяра прикрыла рот и нос рукавом – иначе дышать из-за ветра становилось невозможно – и пошла вперед. Раньше направление определялось легко, потому что Лазурный дракон приветствовал жертву, куда идти теперь, было совершенно непонятно. Не спешила, ждала, когда владычица позовет, чтобы откликнуться и сообразить, куда шагать. Ветер стал невыносим, будто иглами, колол мелкими камнями, жег холодом и запускал лапы глубоко под одежду. Каяра повернулась к нему спиной, хватила ртом воздуха, сколько смогла, и обратилась. В животной ипостаси должно было полегчать.

– Госпожа, – потянулась разумом к владычице, – госпожа, ответь…

– Стой на месте, дитя, – услышала она голос. – Я уже иду.

Увидела не сразу, сначала почуяла запах резеды. Лазурная драконица подошла так тихо, что Каяра начала подозревать себя в глухоте. Другой ипостаси у владычицы не было, и, чтобы поговорить, жрица тоже осталась драконицей.

– Знаю твой вопрос, дитя, – прошуршала богиня, – но не знаю на него точного ответа. Мы теряем былое могущество, когда избавляемся от темного начала…

– Не понимаю, – Каяра фыркнула и дернула головой, стараясь увернуться от летящего в морду песка.

– Все просто, – владычица осклабилась и, расправив крылья, заслонила жрицу от ветра. – Теряя темную сторону, мы утоляем жажду свободы, но вместе с ней лишаемся светлой – ключа к божественному могуществу. Сейчас я свободна от обязательств перед поклоняющимися мне, но почти бесполезна.

– И ты довольна?

– Я счастлива, – протянула владычица. – Но тот Черный, что приходил к Лазурному дракону, готов был принять чужую темноту, лишь бы обрести былую силу. Так что не знаю, что будет после. Последи за святилищем на всякий случай… Сохраню за тобой дар ле́карства, а вот предвидения придется лишиться.

– Ничего, – согласилась Каяра. – Все равно я давно перестала различать, будущее вижу или прошлое. Так что с моим вопросом, госпожа? Устроит и неполный ответ.

Богиня пристально посмотрела на драконицу, что еще недавно вмещала светлую ее часть. Облизнула нос и прошуршала:

– Возможно, у тебя будет сын. Нескоро, лет через десять… Полукровка или нет, сказать не берусь, не вижу отца.

– Возможно?– если бы драконица могла, она бы нахмурилась.

– Именно так, дитя. Потому что я не вижу, чем закончатся для тебя ближайшие дни… – владычица тряхнула мордой и сложила крылья: – Теперь иди. Дольше тут нельзя, не выберешься.

Каяра кивнула и поспешила обратно. Если богиня гонит прочь, незачем мозолить ей глаза.

Когда она вернулась к очагу, тот еще горел. Дождь на улице кончился, и выглянуло несмелое солнышко. Каяра прихватила таз с накапавшей водой, вылила его из окна на улицу и, покинув святилище, направилась к Нуласку. Слова богини про ближайшие дни не понравились, хотелось выяснить у предводителя, что он думает по этому поводу, не ждать ли им еще нападения.

Нуласка на месте не оказалось: дракон, вероятно, или отправился вместе с магами Кайтарана восстанавливать щит, или ушел помогать торговцам с амулетами. Каяра вернулась к себе, позавтракала, и решила, пока нет дождя, прогуляться по окрестностям за оленьими сердцами – ягодами с солоноватым вкусом, которые добавляли в отвар от простуды. Сейчас их как раз везде должно быть в достатке. А к предводителю забежит вечером, к тому времени и он с делами покончит.

Накинула плащ, взяла корзинку и отправилась в ближайшую рощу. В прошлом году сердец там было немного, но этой осенью все приметы обещали хороший урожай. Вышла на окраину деревни, обогнула последние дома и нырнула в лес.

Пахло прелой землей и грибами. Наконец-то начало пригревать солнце. Каяра улыбнулась: заодно можно будет срезать вешенок про запас. Кусты с сердцами росли у озерца недалеко от деревни, и драконица, не раздумывая, повернула в его сторону. В какой-то момент жрице показалось, что следом кто-то идет, но она отмела эти мысли. В роще сейчас сыро, вряд ли кто-то сунется сюда без надобности, а если кто и увидел ее, то охотнее бы присоединился, чем не пойми зачем шлялся по пятам. Ускорила шаг. Встречаться ни с кем не хотелось. Она бы обрадовалась Кайтарану, но вряд ли это был он.

По-хорошему следовало бы сказать хоть кому-нибудь, что пошла в сторону озера. На всякий случай. Но и раньше ее судьба интересовала только Васила, а сейчас тем более, вряд ли в деревне будут скучать. С тех пор как богиня покинула подопечных, про Каяру вспоминали, только когда кто-то подхватывал хворь, а многие вообще старались обходить ее стороной: безумное состояние, в котором жрица пребывала последнее время, некоторых просто пугало.

Наконец драконица вышла к водоему. Осторожно протопала вдоль берега на другую сторону. Озеро давно походило на болото, и поговаривали, что поселившийся здесь дух не жалует посетителей. Впрочем, Каяра бывала в этих местах довольно часто, и ей ни разу не довелось встретить его.

Уселась около куста с ягодами и стала наполнять корзинку. Отчего-то замолчали птицы, а родившаяся тишина начала угнетать. В голову лезли воспоминания о Кайтаране, и от них становилось тошно. Отлично знала, что как бы она ни старалась, как бы ни уговаривала, Кай бы не остался, он ничего не обещал с самого начала. Но выбросить правителя из мыслей оказалось невозможным: ей то мерещились его прикосновения, то слышался голос и аромат лаванды, приправленный нотками сандала, то перед глазами вставало видение: любимый подхватывал на руки мальчишку, а она, Каяра, точно знала, что это не ее сын.

Вовсю хлюпала носом, когда услышала, как хрустнула ветка за спиной. Насторожилась. Духи ходят бесшумно, значит, позади или человек, или зверь. Призвала животную ипостась, но та не ответила. По спине пробежал холодок. Визитер прекрасно знал, с кем имеет дело, и приберег нужный артефакт. Осмотрелась. Никого. Хмыкнула и вернулась к сбору ягод. Кто бы там к ней ни пожаловал, бежать – не самая лучшая идея.

Шею прижгло веревкой. Стало нечем дышать. Неведомый враг потянул к земле. Кая схватилась руками за удавку, пытаясь ослабить захват. В глазах помутнело. Размахнулась и ударила нападающего головой. Веревка отпустила и тут же прижгла снова. Зато перестал действовать артефакт и ответила животная ипостась. Мгновение, и все было нипочем. Кая снова стала огромным могучим зверем.

Увидела нападавшего Тамала. Мужчина запел заклинание и ударил незримой сетью с острыми как спицы узлами. Чувствуя, как они впиваются в тело, прошивая насквозь чешую, усмехнулась: все-таки Тамал не зря высший маг. Мотнула головой, пытаясь высвободиться. Тщетно. Рыбешка попалась и вот-вот угодит в уху.

Маг тянул ее ближе к себе, вероятно, противооборотный артефакт работал только на близком расстоянии. Но даже израненная Каяра была сильнее заклинания. Упиралась лапами, взрывая когтями сырую землю, махала крыльями, ломая ветки деревьев. Тамал, однако, не отпускал, и жрица неминуемо приближалась к нему. В голове гудело. Сейчас маг превратит ее обратно в человека и завершит начатое. Убежать бы подальше… Но иглы не только ранили, но и отнимали силы.

Каяра дернула головой, пытаясь отодвинуться от мучителя. Рванула взбесившейся лошадью, но Тамал уверенно вернул ее.

Закрыла глаза, раздумывая, как поступить. Фыркнула и обратилась. Маг не успел переключиться и потерял заклинание, а жрица отбежала и обратилась снова. Прыгнула, собрав оставшиеся силы.. Всей огромной тушей приземлилась прямо перед врагом. Не дожидаясь, пока он сладит с заклинаниями, схватила его в пасть и кинула прямо в озеро. Осклабилась. Пусть высший пообщается с духом. Полезно.

Боль снова прошила тело. Маг показался из воды и возобновил заклинание. Из последних сил Каяра подскочила к нему и придавила тяжелой лапой, ровно так, чтобы маг не мог высунуть голову и вдохнуть. Держала, пока боль окончательно не утихла, а водная гладь не вернула себе спокойную поверхность.

Отошла к берегу, обратилась и упала в траву. Раны ныли и зудели, а капризное тело отказывалось повиноваться. Попыталась встать, но тщетно, разве что поза теперь стала неудобнее. Горько ухмыльнулась. Кажется, надо было все-таки сказать хоть кому-нибудь, куда она собралась.

Очнулась в сумерках, оттого что какая-то женщина зовет ее по имени. «Каяра… Каяра…» – тянула незнакомка магическим призывом. Жрица набралась сил и ответила ей. Какой бы чародей ни искал ее, друг или враг, попасть хоть к кому-нибудь лучше, чем стать едой обитателей леса. Ответ вышел смазанным, но если там, на той стороне призыва, опытный драконий маг, его должно было хватить.

Последнее, что услышала Каяра перед тем, как снова погрузиться в забытье, – мужской голос, приказывающий: «Посвети сюда» куда-то в пустоту.

Открыла глаза у себя в комнате. В окно светило яркое солнце, пахло куриным бульоном с укропом, а рядом с кроватью сидела женщина из видений, та, что очень походила на нее. Каяра поморщилась. Голова трещала так, будто на ней отплясывал ярмарочный люд, страшно хотелось попить и снова провалиться в небытие.

– Меня зовут Тулима, – опередила женщина. – Я твоя мать, – неловко улыбнулась и заправила выбившийся из прически локон за ухо. – Бульончик будешь? После острой смерти самое то…

– Это что еще за зверь? – Каяра потерла лицо руками, окончательно просыпаясь и приподнимаясь на локтях.

– Колечко такое, – улыбнулась гостья. – Когда-то давно человеческие маги охотились на драконов и придумали его. Не дать обратиться, если дракон в человеческой ипостаси, покалечить и отравить, если в звериной, – покачала головой. – У твоего врага, видимо, был медленный экземпляр, вот ты осталась жива. Но яда тебе перепало достаточно.

Жрица протяжно застонала и упала на подушку.

– Как долго я тут лежу? – мученически выдавила она.

– Второй день, – подмигнула Тулима. – Но раз очнулась, хуже не будет. Сейчас бульон принесу.

Гостья вышла из спальни. Каяра закрыла глаза. Тяжело вздохнула. Жива, и ладно. А кто эта драконица, еще предстоит разобраться. Если она действительно мать, то, во имя бездны, почему она появилась только сейчас?

Тулима вернулась с большой чашкой теплого бульона. Отдала ее Каяре и снова устроилась рядом. Жрица села на кровати и втянула носом аромат варева. Гостья пристально посмотрела на дочь.

– Разговор есть. Серьезный, – тяжело выдохнула она.

Каяра пригубила. Теплая жидкость с приятным вкусом растеклась по языку, и жрица прикрыла глаза от удовольствия.

– Слушаю, – тихо сказала Каяра и сделала еще глоток.

– В роду синих редко рождаются живые девочки, – скорбно возвестила гостья. – Поэтому когда мне предсказали, что в ночь Красной луны я рожу дочь, подаренную богу, я решила, что ты появишься мертвой, – облизнула пересохшие губы и громко сглотнула. – Когда во время родов твой отец сообщил, что ребенок не дышит, я приняла это как должное и даже не стала смотреть на тебя. Зря! Вместо того чтобы растить нашу дочь в любви самим, он предпочел спрятать тебя здесь.

– От кого? – жрица сделала еще глоток и нахмурилась. Новые родственники и их тайны ей совсем не нравились.

– От золотых, – Тулима потерла нос и фыркнула. – Синие вечно враждовали с золотыми. Причин множество, а результат один: пока нет внешней угрозы, вся знать развлекается, участвуя в этом противостоянии.

– Моя роль там какова? – Каяра вспомнила Игдрида и нахмурилась еще больше. Злило, что эти крылатые пытаются использовать ее вслепую.

– У золотых девочек не рождается никогда. Ни мертвых, ни живых. Женская сущность не выдерживает такой огромной магической силы. Но если бы ты осталась с нами, мы бы могли положить конец вражде синих и золотых, просто выдав тебя замуж за Игдрида или кого-то из его кузенов. Потому что девочки-маги у синих так себе, но зато они выдерживают рядом любую мощь и могут спокойно рожать детей даже богу.

– А отец этого, видимо, не хотел… – грустно ухмыльнулась Каяра и залпом допила бульон. – Поэтому меня выпнули в неизвестность как беспородную псину, – смерила мать презрительным взглядом: – Что хочешь сейчас?

– Я не знала о тебе, клянусь, – Тулима опустила глаза, и жрице показалось, гостья сейчас расплачется. – Твой брат, Митул, поведал мне правду перед самым походом. Ему отец перед смертью рассказал.

– Что хочешь сейчас? – повторила Каяра, пытаясь избавиться от странных слез, в общем-то, чужой женщины.

– Хочу, чтобы ты погостила у меня немного, – сдалась Тулима, забрала у Каяры пустую чашку и взяла за руку.

– Зачем? – поинтересовалась жрица, хотя уже прекрасно поняла, что задумала мать.

– Хотела узнать тебя ближе, – всхлипнула Тулима. – Столько лет потеряли…

Каяра прищурилась. Не верила ни единому слову. Слишком все гладко.

– Ты уверена, что есть только эта причина? – пристально посмотрела на мать. – Не хотелось бы потом случайно узнать о какой-нибудь другой.

Гостья криво усмехнулась и покачала головой.

– Я провинилась перед Игдридом. Сильно. И он страшно зол на меня, – поймала взгляд дочери. – Он вечно занят и очень нуждается в супруге. Сказал, вы летали вместе и ему понравилось. Я подумала: заслужу прощение, если дам вам возможность познакомиться ближе. Тебе полезно будет взглянуть на него в обстановке, соответствующей его статусу. Да и Игдриду нелишне увидеть тебя не в деревне, где скромность и аскетизм – главные благодетели, а в привычном ему кругу. Что скажешь? Клянусь: ни обижать, ни принуждать тебя никто не будет.

Каяра снова откинулась на подушку и шумно вздохнула. Лететь за горы сейчас не лучшая идея, но это полезнее, чем страдать тут и считать дни до свадьбы возлюбленного, подавляя в себе желание уговорить его отменить церемонию. Кай для нее навсегда потерян, и чем раньше она попробует жить без оглядки на то, что было, тем раньше закончится тоска по нему.

– Согласна, – выпалила она. – Сегодня вечером переговорю с Нуласком, а полетим завтра. Думаю, силы уже вернутся.

– Вот и отлично, – улыбнулась мать. – Принести еще бульончику?

– Пожалуй, – вернула улыбку Каяра.

Вздохнула и опять уселась на кровати. Может, мать права, и стоит взглянуть на Игдрида внимательнее? Ухмыльнулась. Обязательно посмотрит, а если понравится, то и в деле испытает. Вдруг все могущественные маги одинаково хороши? А у Игдрида преимущество, он дракон.

Посмотрела на тумбочку и увидела заколку. Закинула голову назад, загоняя обратно предательские слезы. Великие боги! Как же хочется любви человеческого мага! Такой далекой и такой недоступной. Обняла подушку, уткнулась в нее лицом и разревелась.

Подоспевшая с бульоном Тулима только головой покачала.

– Ничего, девочка, это яд. Скоро пройдет.

Прижала Каяру к себе и поцеловала в макушку. Дочь лишь сильнее разразилась рыданиями.