С самого утра, еще до открытия галереи к Рощину в «Львиное сердце» приехала целая делегация от Елизаветы Второй. Казначей с секретаршей, королевский эксперт по живописи с ассистентом, юридический советник, придворный фотограф и нотариус. Командовал этой почтенной оравой поджарый седовласый господин, который представился художнику личным помощником принца – герцогом Ричмондом.

– Господин Рощин, нам надо пройти куда-нибудь к столу, чтобы уладить некоторые формальности, – произнёс герцог, после приветствий. – Тем временем, наш фотограф официально запечатлеет приобретённые короной полотна, а эксперт проверит подлинность.

– Ради Бога, пусть фотографирует, а с экспертом вы, простите, перемудрили, – Владу не терпелось быстрее узнать сумму сделки, но он высоко держал марку «русского Леонардо». – Я сам – и автор, и продавец.

– Всё так, – кивнул помощник принца. – Но я следую старинным правилам, а они заведены не мной.

– Раз уж такие правила, проверяйте, мне не жалко. Всё равно, это странно. С чем они сличать-то будут, чтобы подлинность подтвердить?! – Рощин еще не закончил говорить, как к его богиням уверенно направились королевские знатоки искусства, доставая на ходу из портфелей лупы, ультрафиолетовые фонари и маркеры. – Мне надо присутствовать при сём действе?

Герцог Ричмонд царственно повёл десницей:

– Не обязательно. У вас есть доверенное лицо?

– Даже два лица, – живописец указал на Наташу и Глорию, которые стояли рядышком. – Моя невеста и её подруга.

– Вот они пусть останутся. Так – куда пройти?

Владелец галереи, переминающийся с ноги на ногу поодаль, тут же подскочил и вежливо взял вельможу под руку:

– Прошу, в мой кабинет! Там вам будет удобно!

Влад не слишком разбирался в юридических документах. Тем более на английском. Он дважды перечитал документ и, хотя его вдохновила цифра прописью, художник вопросительно поднял глаза на герцога, сидящего напротив. Нотариус и советник, прижимая к груди кожаные папки с вензелями, замерли за его спиной.

– Какие-то проблемы? – вежливо осведомился помощник принца.

Рощин поёрзал – вот бы посоветоваться с Майклом – и кивнул:

– Вначале написано ясно – пять миллионов фунтов на мой счёт, а вот тут ниже проставлена точно такая же сумма, но в именном сертификате на аренду поместья Челмер на Кромвель-лэйн в городе Мэлдон, графства Эссекс… сроком на тысячу лет. Тут не понял, Ваше… не знаю, как в Англии принято герцогов величать. Сиятельство или светлость?

– Обращайтесь ко мне просто – сэр, – серьезно произнёс герцог. – Итак?

– Мне нужно посовещаться со своим адвокатом, – брякнул Влад, решив, что совет опытного Дорсета прояснит ситуацию гораздо лучше, чем скупые ответы вельможи на его сбивчивые вопросы. Да ещё знать бы, что и как спрашивать! – Отойду на минутку – позвонить.

Бесшумно прикрыв за собой дверь, Рощин пулей бросился в большой зал, где нужное ему одно из «доверенных лиц», а именно, Глория наблюдала вместе с Наташей за фотографом и экспертами.

– Наташенька, побудь здесь! Мне с Глорией надо в сторонку отойти, – выпалил Влад и, дружески обняв медсестру за плечи, молча, увлёк её в пустую соседнюю комнату. Там он вложил документ ей в руки: – Пожалуйста, читай и звони Майклу!

Глория, набрав номер своего знатного друга, отдала телефон Рощину. Сама же углубилась в чтение гербовой бумаги.

Влад сначала по памяти, затем и по написанному озвучил Дорсету суть дела. И засыпал его вопросами:

– Объясни мне – значит, я не получаю наличных? Ну, то есть, на свой счёт – эти пять миллионов. Они как бы сразу идут на аренду поместья? И почему – на тысячу лет?! Может, это такое своеобразное английское пожелание здоровья и долголетия? По-королевски!

Граф выдержал короткую паузу. А может быть, он поразился щедрости правящего монарха до перехвата дыхания:

– Влад, я тебя искренне поздравляю! Это не просто победа. Это триумф! Слушай внимательно: по первому пункту – ты получаешь пять миллионов на свой счёт, а, кроме этого, по второму пункту – ты получаешь поместье по такой же стоимости. Кстати, там, в окрестностях Мэлдона красивая природа, есть даже настоящий первозданный лес. Вот, где на этюды походить… Ты же мечтал! Пусть, аренда тебя с толку не сбивает – это наши местные нюансы. У нас вся земля и всё, что на ней, принадлежит короне. В действительности, ты, как бы покупаешь поместье по тому именному сертификату. И владей им, тысячу лет – тебе хватит?

– Думаю, ещё останется, – попробовал шутить Рощин.

– Подписывай, не сомневайся! – огласил свой вердикт Дорсет. – И, не забудь – вечером жду!

– Превосходно! – воскликнул герцог, когда нотариус промокнул автограф художника на документе. – С этой минуты вы – законный владелец поместья Челмер. На той земле одиннадцать веков назад находилась резиденция короля Эдуарда Старшего. Благословенный край… Где казначей? Пускай, передаст ключи от особняка господину Рощину. Видимо, нашему новому придворному живописцу.

В кабинет заглянул казначей с открытым ноутбуком:

– Перевод делал, Её Величество велела – сразу после подписи отправить деньги. Ключи – сию минуту! Они в кейсе у моей секретарши…

Голова финансиста скрылась из дверного проёма только на пару секунд и вновь возникла.

– Господин Рощин, подойдите, прошу. Давайте объясню, – казначей потряс изрядной связкой разнообразных ключей. – Серебристый – от калитки в сад, черный – от въездных ворот, а блестящий медный – отпирает двери дома…

Прощаясь, герцог, указал Владу на двух, непонятно откуда появившихся, мужчин в строгих костюмах:

– Вот эти молодые люди, сотрудники секретной службы, теперь будут неотлучно находиться при картинах Его Высочества. Они же вас сопроводят вечером по дороге в хранилище банка, а завтра утром станут ожидать там, чтобы перевезти полотна снова в галерею.

– И их никто не сменит? – на радостях, Рощину до всего было дело. – А поесть-попить?

Агенты секретной службы недоумённо переглянулись.

– Пусть вас это не беспокоит, – сухо ответил помощник принца, но вглядевшись в чересчур живые, сияющие глаза живописца, добавил уже человеческим языком: – На ночь, видимо, другие придут дежурить. А эти двое домой пойдут, отдыхать. Поедят и попьют вволю. Кстати, сколько вам прислать пропусков во дворец, чтобы после закрытия выставки вы лично доставили картины? Вижу у вас прелестные компаньонки… Значит – три?

– Три, – подтвердил Влад. – Рад был с вами познакомиться, сэр. Очень рад!

В это утро открытие выставки задержали на целый час. И, чтобы лишний раз не нервировать толпу страждущих немедленно, сию секунду приобщиться к высокому искусству, многочисленная свита герцога просочилась через узкий боковой выход во дворик с аркой на параллельную улочку.

Агенты секретной службы бесшумно удалились – осмотреть все помещения галереи, и в большом зале остались только трое друзей. Глория принялась вновь названивать графу, а Наташа бросилась на шею живописцу и воскликнула по-русски:

– Ура, Володенька! Всё получилось, как ты и мечтал!

«Многого бы стоили мои мечты, без чудесной помощи Светлы с мамой, – обнимаясь с подругой, подумал Рощин. – Светлочка, у меня в кармане лежат ключи от нашего первого собственного дома! И не где-то, а сразу в Англии».

«Поздравляю – и тебя, и себя! – отозвалась фея. – Теперь я смогу встречаться с тобой, хоть в чужом теле, но не по чужим углам».

«Поедем вечером туда? – предложил Рощин. – Маршрут я изучу».

«Изучить-то, изучи, – молвила Светла. – Но пока не время забиваться в деревню. Много дел в столице».

«Тогда – после аукциона? Не терпится посмотреть!»

«Ну, конечно! – засмеялась фея. – Думаешь, что меня любопытство не одолевает? Ладно, пора встречать гостей – они уже гурьбой повалили».

Всё время, когда живописец беседовал со Светлой, к нему прижималась тёплая и податливая Наташа. И щебетала, щебетала…

– Птичка моя, деньков через пять отправимся изучать поместье, – ласково проговорил Рощин, гладя её по волосам. – А сейчас, смотри – народ потоком пошёл. Ты перенервничала с этими дотошными экспертами? Боялась, что богинь щипчиками расковыряют? Хочешь, отдохни душой – посиди в кафе.

– Нет, – девушка задорно помотала русой головкой. – Душа моя – здесь, с тобой…

Вскоре пришел хорошо воспитанный художником директор филиала банка и сообщил о поступлении на счёт Влада пяти миллионов с личного депозита королевы в Центральном банке Британии. Финансист так торжественно вручил Рощину выписку, будто всё это произошло, благодаря именно его неусыпным стараниям. Спасибо, что на чай не попросил.

Повертев бумажку в руках, живописец выдохнул:

– Вот я и стал миллионером.

* * *

Мудрая королева смотрела в грядущее, жалуя Рощину английское поместье. Прекрасно сознавая, что, если на следующей встрече великолепная леди попросит даровать художнику титул – отказать она не сможет. В том, что это скоро произойдёт, Елизавета не сомневалась. А с поместьем для будущего маркиза изрядный шаг в этом направлении уже сделан. Королева пыталась сообразить, кем приходится ночной даме неизвестный доселе живописец? Но терялась в догадках. В реальности прекрасной герцогини Елизавета была совершенно уверена.

* * *

Когда Биг-Бен возвестил надтреснутым сипловатым баритоном десять часов вечера, Влад и Наташа с обычными предосторожностями добрались до «Розового дерева». Рощин захватил с собой и старинные ключи, и гербовую бумагу на владение поместьем. И не для того, чтобы похвастаться. Ну, если только чуть-чуть.

Несмотря на обещание графа, воздерживаться от излишнего поглощения пьяных напитков – на белой скатерти, как и в прошлый раз, красовались три литровые бутылки «Порто». Влад, символически тыкая в них указательным пальцем, укоризненно подсчитал:

– Раз, два, три!

Дорсет предвосхитил его следующий вопрос:

– Мы виски пить не станем. Обойдёмся сладеньким. Должны же мы обмыть сделку! Кроме того, у нас обычный набор закусок из восьми блюд. Покушаем побольше и завтра будем как огурцы! Дамы, к столу, к столу!

Утолив первый голод, и ещё не добравшись до горячего, ребята закурили.

– Я посмотрел на карте: Эссекс – в другой стороне от графства Дорсет, – Рощин глотнул капитанский коктейль джин-тоник – сладенькое, так сладенькое! – Сможем гостить друг у друга. Правда, еще не представляю, что там за дом? Герцог окрестил особняком…

– Значит, в полном порядке! – граф весело развёл руки в стороны. – Вот, если бы он назвал замком… и всё равно – не подарит же королева придворному живописцу древние развалины. Надеюсь, ты понимаешь, добавка «придворный» не означает вечное коленопреклонение? Это почёт и уважение со стороны всех подданных Её Величества и, в первую очередь, с её стороны. Поместье всего полсотни миль от центра Лондона! Мы можем за пару часов туда добраться – посмотреть и вернуться под утро.

– Нет уж, – покачал головой Влад. – Не будем рисковать на ровном месте. Да и приедем глубокой ночью – ничего не рассмотреть. Кстати, мы оба уже выпили.

– Я побаивался, что ты согласишься, – признался Майкл. – Следующий тост, девушки, поднимаем за замечательного друга и академика народной медицины – Владимира Рощина! И, надеюсь, наконец, услышать от тебя – где ты приобрёл этот дар?

– В Архангельской глуши одна хорошая бабушка научила, – односложно ответил Рощин.

– Нет уж! Ты начни с белого холста, – распалился граф. – Я больше суток ждал! Хотим всю историю! Как ты вообще попал в Архангельск? Это же очень далеко от Петербурга.

– Гораздо ближе, чем ты думаешь, – засмеялся Влад. – Особенно, с нашим русским размахом. Ты, Майкл, на летние каникулы всегда улетал в Англию, а я старался немного заработать на жизнь. После четвертого курса мне с этим крупно повезло. Архангельскому губернатору позарез понадобился портрет своей жены, бывшей – то ли манекенщицы, то ли стриптизёрши. А может, она занималась и тем, и другим – одновременно. В общем, губернатор послал в Питер своего помощника, а наш профессор с кафедры рисунка, Могилевцев – помнишь такого? – порекомендовал меня. Подрядился на две недели с бесплатным проживанием в их лучшей гостинице, правда, никаких командировочных – питание за мой счёт. По моему приезду, поначалу губернатор здорово жадничал, и я смог выторговать за будущий портрет его жены во весь рост всего тысячу долларов. Когда я посмотрел объект, кстати, очень приличный, то предложил написать её в стиле а-ля египетская царица Клеопатра. Стриптизёрша сразу согласилась, а чиновник долго мялся, а потом упёрся, и ни в какую – надо же обнажать свою живую частную собственность! Обсуждали мы детали картины в его загородном коттедже. Надо, думаю, сделать ход конём, и заявил, что губернатор будет хорошо смотреться рядом с Клеопатрой в виде Цезаря в соответствующем облачении и интерьере. Да-да, мелькнула мыслишка – заработать хотя бы вдвое больше за групповой портрет. Я даже вполголоса заметил, что это обойдётся дороже. На это, правда, никто внимания не обратил. Владыка края, в прошлом – борец, сразу обрадовался и спросил, когда я смогу начать. Ему хотелось бы побыстрей. Краски и кисти у меня были с собой, а холст с подрамником я хотел приобрести уже в Архангельске. Пообещал, что через день, как только всё куплю – приступим. На том и простились. Под вечер меня отвезли в гостиницу. Наутро отношение ко мне переменилось совершенно! Видимо, стриптизёрша провела ночью с мужем разъяснительную беседу. В итоге, завтрак – за счёт заведения – мне принесли в номер. Причём, еды и питья хватило бы человек на пять. У отеля меня ждала машина с уже знакомым помощником губернатора, которого предоставили в моё полное распоряжение. И, что самое главное, ему велели оплачивать всё необходимое мне для живописи. И тут я разгулялся! Впервые в жизни, некто с неограниченными финансами готов приобрести всё для моей работы! В конечном итоге, мы загрузили автомобиль помощника под завязку. Купили и новый большой мольберт – я им до сих пор пользуюсь.

Позировать своих героев я заставил практически без одежды: её – в купальнике, его – в плавках. Объяснил, что так их лучше «наряжать» в костюмы римского консула и царицы. Первый час они очень старательно играли свои роли, даже выражение лиц идеально подходило по теме – спокойная уверенность Цезаря и чарующая властная улыбка Клеопатры. Борец-губернатор с удовольствием играл мышцами на мощном торсе, а стриптизёрша поджимала животик. Потом, когда оба устали и попросились на перекур, стриптизёрша подбежала посмотреть набросок и, скривив хорошенькие губки, заявила, что грудь без лифчика у неё выглядит гораздо привлекательнее. Тем более, во времена Клеопатры никаких лифчиков еще не придумали. Оба её утверждения были, конечно, бесспорны, даже для губернатора. И – верхняя часть гардероба дамы полетела в угол! Рисовать с подобной усладой для глаз мне стало приятней. Кстати, таких, практически незаметных бикини, какие нацепила красотка, в древнем Египте тоже не водилось. Но я благоразумно промолчал. Наверно, за эту мою заслугу, властелин Рима и Архангельской области, наливая себе в перерыве какой-то неимоверный пятидесятилетний коньяк, предложил выпить и мне. В такой миролюбивой атмосфере пролетел почти целый месяц. В результате, вместо одного – я написал четыре полотна. Губернатор с женой не могли остановиться, увидев первое.

– Интересно, что за сюжеты ты придумал? – Майкл даже кресло подвинул поближе. – Расскажи!

– Это было нетрудно, – улыбнулся Рощин. – Они оба – как и я – оказались поклонниками того старого красивого фильма с Элизабет Тейлор в главной роли. Помнишь, великую классику кино? Мне оставалось только воспроизвести прекрасно знакомые кадры. Как бы, с другими артистами. На одном холсте – великий Цезарь с Клеопатрой во время их первой встречи – когда она только что размоталась из ковра. Другое полотно изображает их триумф в Риме. Третье – незваное посещение Цезарем будуара Клеопатры во дворце. Четвертое – примерно, то же самое, но только их совместное возлежание под балдахином на золотом корабле царицы. В фильме там куролесил Антоний, но я позволил себе изменить сценарий. Тем более что моим заказчикам очень уж понравилось позировать лёжа. Особенно, стриптизёрше.

Когда я уже заканчивал эту, последнюю картину, нашу сельско-египетскую идиллию нарушил мой зуб. Заболел так, что хоть по потолку ходи! Мне привезли из города кучу разных таблеток, но они не помогали. Губернатор повелел – он вполне сжился с ролью Цезаря – доставить в загородную резиденцию, где к тому моменту мне выделили гостевую спальню, лучшего врача. Но приехавший доктор, после осмотра сказал, что воспалился нерв – надо везти меня в Архангельск и вскрывать десну. На что я категорически не соглашался, и врач уехал один. Мой зуб на несколько дней стал основной заботой всех домочадцев и слуг этой райской обители. На мне испытали все народные средства избавления от боли. Помогло только одно – напиться до умиления и уснуть. Но наутро во рту у меня вновь включилось невидимое ужасное сверло. Писать я не мог. Наконец, один охранник губернаторской дачи, из местных, поведал, что в деревеньке неподалёку – вёрст пятьдесят – живёт бабушка-ведунья, у которой лечится вся округа. Отвезли меня к этой бабуле. Добрая старушка пошептала над каким-то отваром и дала его выпить. Через минуту всё прошло. Я смеялся, прыгал от счастья в бабушкиной горнице, даже пытался петь арию из оперетты. Ей за моё избавление подарили две сумки, набитые колбасой, сыром, маслом – денег бабуля не брала. При прощании я тихонько шепнул старушке, что хочу её сам отблагодарить, но приехать смогу только через неделю-две. Она кивнула, и мы расстались.

Последнее полотно удалось закончить за пару дней, пора вроде бы паковать вещички, но, как выяснилось, изначально губернатор хотел подарить жене портрет на её день рождения. Так он и подгадывал, выписывая живописца из Петербурга за месяц до торжества. В общем, в качестве почётного гостя, мне пришлось остаться на праздник, который отмечали в ресторане моей же гостиницы. Пировать собралось человек двести. Хозяин области поочерёдно вручал супруге все четыре картины, конечно, в дорогих рамах, в самом начале гулянки. Гости обалдели. Они от своего начальника не ожидали такого изящного презента любимой женщине. А раз надо главному, значит надо и всем остальным. По-хорошему, заказов я за этот вечер получил на полгода. Но тут уже клиентами распоряжался сам! Натура, выбор места и времени оставались за мной. Помня своё обещание старушке, через пару дней я съехал из гостиницы и, погрузив вещички на такси, отправился в её деревеньку. Прихватил и два баула со съестными припасами. Один для бабушки, другой для себя.

Случайно оказалось, что соседняя изба со старушкиным домом пустовала. Сельский староста – или кто-то в этом роде – открыл амбарный замок и, буквально, за три копейки позволил мне там жить сколько угодно. Печь топится, вода в колодце, воздух хвойный, за забором волшебница живёт – устанешь все плюсы перечислять! Чиновники и воротилы приезжали с жёнами в полдень. До пяти вечера я их преображал на холстах в Спартака и Варинию, царя Леонида и царицу Горго, Робин Гуда и леди Марианн. Да-да, Робин Гуда. Образ бескорыстного разбойника пришёлся по душе начальнику областной полиции. Когда клиенты уезжали в город, я шёл учиться к бабуле. Иногда мы с ней вместе ходили с раннего утра в лес и на луга за травками. Так продолжалось до сентября. Научился я многому. Не только самостоятельно избавляться от зубной боли и избавлять других. Да еще оставил по себе память на архангельской земле в виде целой галереи исторических персон с лицами и фигурами современников. Удачное лето!

Майкл, вспомни, как я барствовал на пятом курсе. Всё на «летние» деньги из Архангельска. Переехал из общежития на отдельную квартиру, где до сих пор живу – ты бывал там не раз, машину купил, приоделся прилично и мог угостить девушку в кафе не только мороженым. Хотя, верно, для тебя моё тогдашнее финансовое положение не стало откровением? Не велика разница…

– Нет, что ты! – воскликнул граф. – Почти пять лет, прожитые в русской студенческой среде, приучили меня ценить и пирожок с повидлом в обед, и бутылку холодного пива с утра. Я прекрасно всё помню, и очень радовался за тебя. Хотя радость, признаюсь, несколько раздваивалась. Мне неудобно было прямо спросить, но я думал, что ты получил наследство от умершего близкого родственника и пережил трагедию. Теперь, к счастью, вижу, что ошибался. Представляю, что произойдёт в Архангельске, когда свежие новости туда дойдут! Лишь только эти деятели узнают, сколько твои полотна стоят сейчас, то кроме эстетического наслаждения – видеть себя в образе короля или благородного разбойника – испытают еще массу иных удовольствий от неожиданно свалившегося богатства.

– Жалеть нечего. Мне тогда здорово пригодились гонорары от них, – проговорил Рощин. – Да и бабушкину науку я смог изучать столь серьезно, исключительно благодаря той работе.

– Какая жалость, Влад!? – Дорсет наполнил рюмки портвейном. – Я всегда верил в то, что сделанное добро возвращается сторицей. Вот тебе – яркий пример этого.

– Погоди-погоди, ты сейчас, наверно, желаешь тост произнести? Давайте, прежде горячие блюда, хоть в тёплом виде попробуем, – заметил Рощин, красноречиво прикоснувшись к боку глубокого фаянсового блюда с крышкой. – Заговорил я вас, а тут что-то вкусное остывает.

Девушки, до сего момента оценивающие вслух лишь дорогой презент королевы, а последние двадцать минут вообще превратившиеся в чистый слух, бурно поддержали Влада. Ещё не насытившиеся Глория и Наташа уже не доверили раскладывать по тарелкам мясо и рыбу своим медлительным мужчинам. Бодро вскочив со своих стульев, подруги проворно обиходили кушаньями и их, и себя.

Прошло еще три или четыре дружных треньканий рюмками. Аппетит плавно угасал.

– Девочки, мы, как водится, покурим сигары в кабинете, – сказал граф, положив на тарелку нож с вилкой. – Вам тоже найдётся, чем поделиться друг с другом?

– Найдётся, – чуть ли не хором ответили девушки. Этим вечером они вообще были на удивление слаженными. Всё у них в унисон. Всё в лад. Ребята, переглянувшись и поняв без слов общую мысль, позавидовали сами себе.

Наконец, собратья-художники плотно и со спокойной душой прикрыли за собой дверь в гостиную, Рощин тут же молитвенно сложил ладони:

– Майкл, ну их к чёрту, эти сигары! Обойдёмся сигаретами.

– Конечно! И ещё по капельке джина с тоником?

– Если только по капельке, – согласился Влад.

– Всё-всё! Прекрасно понимаю, тебе завтра опять с раннего утра целый день на ногах, – граф звякнул своим хрусталём о хрусталь друга. – Ну, за здоровье – по маленькой!

Пригубив бокал, Рощин вновь, уже в десятый раз, достал из грудного кармана свёрнутый в трубочку документ на поместье:

– Майкл, мы с тобой говорили о десяти процентах комиссионных. Я считаю, что должен учесть и его стоимость, – он помахал в воздухе драгоценной бумагой. – Запиши мне свой счёт, и я завтра переведу миллион фунтов из полученных пяти.

– А завтра богатый поклонник подарит тебе роллс-ройс или яхту, то из каких денег будешь мне проценты платить? – Дорсет выпрямился в кресле струной. – Подарок есть подарок. Мы говорили лишь о продаже картин за конкретные суммы: в фунтах или долларах. Вот от законного полумиллиона не откажусь, но все переводы, лишь после аукциона. Мы не должны засветиться до него. Кстати, после визита королевы и покупки богинь, моим агентам на аукционе ничего и делать не придётся. Я навёл справки через надёжных людей: у твоих картин уже сейчас есть три солидных покупателя, которые внимательно отслеживают все новости, связанные с тобой. Уже сейчас они готовы торговаться до миллиона за одно полотно. Миллиона фунтов, а не долларов. И это лишь предварительные сведения. Осталось еще три дня, за это время я постараюсь, чтобы каждый из этих трёх господ думал, что его конкуренты готовы выложить по полтора миллиона…

– Не спугнёшь крупную рыбу?

– Ни в коем случае! Ты в одночасье стал самым модным живописцем в Британии, а, значит, и в Америке. Там всегда пристально наблюдают за лондонскими веяниями, чтобы не прослыть невеждами. И, конечно, успеть, на волне сорвать крупный куш. Буквально, подмётки на ходу рвут! Но мы тоже не лыком шиты…

– Куда им до тебя!? – довольно заметил Влад. – Лихо ты всё просчитал!

– Кот в перчатках мышку не поймает, – граф поднял указательный палец вверх. – Старинная английская поговорка.

Вдруг, в номер кто-то настойчиво позвонил из коридора на этаже.

– Странно, официанта не звали, – пробормотал Дорсет, поднимаясь со стула. – Пойду, Наташу позову к нам – прятаться.

Не успел он взяться за ручку, как дверь распахнулась, и на пороге кабинета появились встревоженные Глория с Наташей.

– Ума не приложу, кому приспичило в полночь заявиться? Пойду – посмотрю, – медсестра пропустила русскую гостью в кабинет и направилась в холл.

А за входной дверью уже раздавались бойкие и пугающие фразы:

– Прошу вас, откройте! Секретная служба Её Величества!

– А что случилось? – вопрошала голосом простушки Глория, тем не менее – не отпирая.

– Нам нужно немедленно увидеть господина Рощина! Мы знаем, он здесь!

После этих слов, в холл вместе со всеми даже граф выскочил. Он жестом приказал Глории впустить секретную службу секунд через десять, а сам шепнул Владу на ухо:

– Только не волнуйся! Если что, я тут же подключусь сам и отцу позвоню. Эти черти королеву охраняют. Скорее всего, купленные картины хотят раньше срока во дворец забрать. Ничего страшного. Встреть их с достоинством.

Один агент остался в коридоре отеля, а второй, пройдя в гостиную и, увидев с русским художником двух красивых девушек подшофе, сильно смутился:

– Простите, за вторжение. Мы надеялись застать вас в гостинице. В вашей. Но не застали. А дело срочное. Повеление королевы Англии. Пришлось местонахождение по вашему мобильнику вычислять.

– Какое дело-то? Если вы про картины с богинями, то я их обещал только после выставки доставить… – Рощин немного растерялся, но его поддерживала мысль, что он в любой момент может позвать на помощь Гермеса.

– Нет, сэр. Я не за вашими прекрасными картинами приехал… – бросалось в глаза, что агенту явно не по себе.

Заметив это, Влад расслабился.

– Может, выпьете? – безмятежно улыбнулся Рощин. Он представлял себе подобных лазутчиков совсем иначе, типа, Джеймса Бонда. Или, на худой конец, как те молчаливые и невозмутимые джентльмены в галерее.

– Спасибо, сэр, – у агента запершило в горле, и он, кашлянув в кулак, удивительно солидно и внятно провещал: – По приглашению Её Величества королевы Англии, Суверена Превосходнейшего ордена Британской империи и Его Высочества принца Филиппа, Великого магистра Ордена вам надлежит прибыть в Собор Святого Павла завтра в полдень для награждения вас Превосходнейшим орденом Британской империи и посвящения в рыцари Большого креста. Вот конверт, там приглашение и пропуск на две персоны. Для вас, сэр, и вашей леди. Окончив тираду, лазутчик стрельнул глазами на девушек. Ах, леди-то целых две! Неискушенный джентльмен из секретной службы растерялся на мгновение, но быстро нашёл, что добавить:

– Впрочем, для вас, сэр, пропуск не нужен. Вы – в главном списке. Так что ваши леди смогут пройти в собор. Обе.