«Улисс», а вслед за ним и фрегат миновали Панамский канал. Яхту запустили в шлюзы без проволочек, а вот за проход боевого корабля без очереди пришлось внести солидное добровольное пожертвование в местный фонд памяти погибших моряков. Вносил, естественно, Рощин. Но ни секунды не жалел этих ста тысяч долларов. Особенно, когда увидел десяток разномастных судёнышек, дрейфующих сразу за невидимой чертой пограничных вод. В бинокль он вместе с капитаном Вилли прекрасно разглядел на палубах этих морских хищников вооружённых людей, и даже зачехлённые мощные пулемёты и легкие пушки. Причём, как скоро выяснилось, надеяться на скорость собственной яхты, оказалось бессмысленно. Эти, на первый взгляд, медлительные стальные черепахи оказались очень быстроходными. Едва пираты заметили, идущий следом за «Улиссом» фрегат, то бросились, буквально, врассыпную. И уже спустя полчаса, горизонт стал чист.

С тех пор корабли третьи сутки спокойно рассекали воды Тихого океана, держа курс на остров Пасхи. Нет, никаких нужных травок на этом клочке суши не росло, единственное, что интересовало путешественников – топливо. А Влада ещё занимал будущий аппарат, проходящий через лёд. Он по несколько раз в день связывался с Колей и бурно обсуждал с гениальным пареньком то один, то другой, пока что, совершенно негодные проекты. Уже отброшены в сторону все вариации на тему герметичного лифта, нижней своей частью растапливающего лёд и постепенно опускающегося ниже. Но куда девать воду?! Она же будет скапливаться в вертикальном тоннеле, и пока проходчики будут двигаться вниз, наверху всё намертво замёрзнет. Причём, вместе с тросом, кстати, вес которого при такой длине тоже превысит все мыслимые величины. Наконец, Рощина осенило: – Мы с тобой упёрлись в создании комбайна! – кричал он в телефонную трубку младшему компаньону. – А надо разделить задачу на две части: вначале сделать шахту, а уже потом, на чём-то по ней двигаться. И ещё, я не желаю, чтобы солёная вода пролилась на благодатную землю. Коленька, придумай аппарат, который за долю секунды растапливал бы двухкилометровый лёд, одновременно раздвигая… Да-да, раздвигая воду к стенкам шахты, и в следующий миг – вновь её замораживая. Понимаешь? Надо, чтобы получилась, как бы ледяная сквозная труба. Диаметр? Метров пять… Нет, рассчитай, на всякий случай, шесть метров! Как? Не знаю. А-а-а, ты спрашиваешь, как по такой скользкой перемещаться? Легко! Делаем из чего-нибудь прочного цилиндр, как раз пяти метров в диаметре, а высотой метров восемь. По верхнему и нижнему ободу устанавливаем большие шестерни, штук пятнадцать на каждой окружности. Все шестерни, скажем так, полноприводные и работают от твоего прибора… Ну, хорошо, нашего прибора, забирающего энергию из атмосферы. Шестерни своими шипами впиваются в гладкие стенки, и мы едем вниз или вверх с неплохой скоростью! Ну да, в цилиндре люки: в потолке, на полу и парочка самых широких – сбоку. Ещё надо установить небольшую лебёдку с тросом, чтобы можно было спуститься на землю, когда дойдём до ледяного потолка… Коля, прямо сейчас звоню старшему Джонсону, чтобы уходил к чертям из своего банка и возглавил нашу новую компанию. В соседнем с Мэлдоном городке есть заброшенный завод, считай, он уже куплен. Там и организуем производство. Кстати, надо заказать стальной или пластиковый шатёр, чтобы установить его над шахтой. И обязательно, с двойными стенками и камерой дезинфекции. Говорю ж, не хочу, чтобы какая-нибудь гадость попала на нетронутую доселе землю.

Цель похода в Антарктиду Рощин поведал Коле лишь в общих чертах, не сказав ни слова про вызволение феи.

* * *

Десятки похожих друг на друга островов Океании и, конечно же, качка изрядно поднадоели не только Владу, но и Наташе. Её уже не радовали ни жаркое солнышко, ни купание в прозрачной до самого дна морской воде на коротких остановках, ни экзотические собственноручно сорванные плоды. Ребят утешало лишь то, что утром они пришвартуются в австралийском порту на восточном побережье материка и, по крайней мере, на несколько дней ощутят под ногами твердую почву.

– Прекрасно понимаю, как ты извёлся за эти недели! – выйдя из душа, девушка пожалела художника, лежащего на постели ничком, лицом в подушку. – Рисовать – не можешь, загорать – не любишь…

– Да уж, – засопел Рощин, поворачиваясь набок – Кстати, ты сама-то, не чересчур поджарилась? Если бы не светлые полоски от купальника, тебя уже и в полумраке не отыскать.

– А я всегда рядом, – ответила Наташа, вытянув вверх руки и становясь на носочки. – Только позови.

– Зову!

После объятий и ласк загорелая красавица подала Владу стакан холодной газировки:

– Родной, придумай мне какое-нибудь полезное занятие. Пожалуйста. Просто изнываю днём от безделья.

– Мне казалось, что тебе всё нравится… – отозвался живописец.

– Когда с тобой, мне всё нравится! – поддакнула Наташа. – Но ты почти всегда занят с Колей и с вашим изобретением. А я слоняюсь из угла в угол как неприкаянная. Может быть, надо цветочки истолочь? Или высушить? Или перебрать?

– Притормози-притормози, – засмеялся Рощин. – Сейчас спи, а завтра обещаю – будет тебе работа!

Девушка чмокнула любимого в губы:

– Спасибо! Спокойной ночи.

– И тебе – спокойной! – Влад поднялся с постели. – Выйду на палубу, покурю…

* * *

Дымить живописец отправился на нос яхты, чтобы подставить лицо береговому бризу и почувствовать запах большой земли. Разглядев одинокого хозяина, Синди неслышно подошла к нему и тихонько спросила – не надобно ли ему чего? Рощин помотал головой и отправил горничную отдыхать. Он вновь обратил взор вперёд и даже приставил ко лбу ладонь, на манер козырька, но его покой вновь был нарушен. Лёгкая ладошка потрепала его по плечу. «Поразительная фамильярность!» – мелькнуло в голове у художника. Он резко обернулся, собираясь отчитать настырную Синди, но перед ним, запахнувшись в шёлковый халат, стояла Наташа.

– Не спится? – пробормотал Влад, по инерции не слишком ласковым тоном, приготовленным для служанки.

– Сестричка-то уснула. Это уже я, – вполголоса произнесла фея.

Живописец обнял её за талию:

– Ну, давай подышим вместе… Почувствуем дух Австралии.

– Вряд ли с такого расстояния… – сбила романтический настрой Светла. – Я с плохими новостями. Тихо-тихо! Никто не умер. И даже не заболел. Не дождавшись тебя в каюте, я прибежала сюда, чтобы ты поменял курс. В Австралии от засухи случился степной пожар. Не во всей, конечно. И пару часов назад, то местечко, куда мы собирались, выгорело дотла. Да, я только что узнала… Надо поворачивать на остров Тасмания, а точнее, в Девонпорт. Там возьмём машину напрокат и поедем за хрустальной травкой.

– Вдвоём? – с некоторым сомнением поинтересовался Рощин.

– Ты прав, что вспомнил про британских агентов, – шепнула фея. – Это же английские владения, насколько я понимаю в мироустройстве. Так что, их официальные шпионы нам пригодятся. А ты, оружие не бери…

– Так я тоже не пустое место – всё-таки маркиз и придворный живописец, – буркнул Влад. – Один пистолет захвачу…

– Хорошо-хорошо, спорить не буду, – согласилась Светла. – Придётся потерпеть ещё целые сутки качки. Выдержишь?

– Нет, брошусь в море! – усмехнулся художник. – Хотел только спросить, нельзя как-то сделать, чтобы в Тасмании пожар не начался?

– Уже, – кивнула фея. – Прямо в эту минуту над тем лоскутком земли, куда мы отправимся, гремит гром и льёт как из бочки…

– Как из ведра, – Влад попытался поправить любимую.

Однако девушка упрямо повторила:

– А там, как из бочки! – и упруго вывернулась из-под руки мужа. – Иди уже к капитану, а я жду тебя в постели…

* * *

Светла к удивлению Рощина вовсе не лежала на кровати, а сидела за письменным столом и что-то рисовала синим фломастером. Услышав шаги, фея лучезарно повернулась:

– Да уж! Не думай, пожалуйста, что слава супруга жене покоя не даёт.

Влад, сдаваясь на волю победительнице, поднял руки:

– Не думаю. Посмотреть можно?

– Конечно! Для тебя же и вычерчиваю… – девушка подняла листок с рисунком. – Завтра, скажи Коленьке, что на золотом сердечнике приборчика он должен вырезать вот эти три руны: Сила, Алатырь и Ветер. Это не магия, а физика. Законы вселенной. Ты прекрасно всё это и сам знал, ещё в первом воплощении. И сейчас бы помнил, если бы не перерезанная демонами нить времён…

– Ты мне уже говорила про такое усиление.

– В поезде? Баловство! – запальчиво воскликнула фея. – Чтобы растопить тоннель сквозь два километра льда и лежалого снега, раздвинуть к краям эти десятки тысяч тонн и вновь заморозить – меньше, чем за секунду… Ну, в общем, сам понимаешь! Маловато одной только энергии эфира…

– А руны, откуда энергию берут? – Рощин сфотографировал художества Светлы на телефон и тут же отправил снимок Коле.

– Из самой Земли, – односложно ответила девушка и заговорила уже на другую тему: – Точные координаты моей скорлупки у одного бельгийского учёного. Правда, он об этом и не подозревает. Когда мы на ледоколе поплывём в Антарктиду, захватим его с собой. Он сам попросится…

Фея уселась на стол и непринуждённо покачивала ножкой. Полы халатика разъехались в стороны, обнажив узкие, но круглые колени, гладкие бёдра и тёплый животик до самой талии. Влад сглотнул и направился к бару:

– Сделаю коктейли, а ты пока расскажешь мне, где у того учёного хранятся данные: в портфеле, компьютере или сейфе?

– В голове и на флешке, – промолвила Светла. – Эту маленькую штучку он передаст тебе при первой же встрече в Брюсселе, а голову возьмём с собой. Нет, с ним ничего не случится. За ним присматривают.

Живописец протянул девушке бокал с напитком:

– Не слишком ли много подшефных у Гермеса и Лады? Невозможно же вдвоём следить за такой кучей народа! Майкл, Глория, Лиза, принц, королева… Да ещё нас охранять!

– Помнишь, папа говорил тебе про пятерых волхвов, которые были вместе с ним на вайтмаре… – начала фея, но её перебил Влад:

– Так они живы до сих пор?!

– Ну, конечно, – кивнула Светла, пригубив коктейль. – Причём, все женаты. И силы их прибавляются с каждым днём после наступления утра в нашей галактике. Все они помогают нам. Ты же не думаешь, что серые демоны, правившие здесь тысячи лет, просто так отступят?! Они постоянно строили на твоём пути сотни преград, а сколько готовили покушений на твою жизнь – ты себе и представить не можешь! Так и нынче вовсю стараются. Засуха и пожар, вроде бы, обычное дело, но это их козни. А колумбийские пираты? И, кстати, помяни добрым словом дипломата Карлоса.

– С ним-то, что не так? – удивился Рощин.

– Как говорят на твоей теперешней родине: засланный казачок. Его подчищенное от души нутро готово было в любой момент принять в себя демона, и когда мы летели на вертолёте, он убил бы пилота… После крушения – взрыв, и никаких следов. Обычная авария.

– Но он мог сто раз отравить меня?! – встрепенулся художник. – Мы же с ним пили…

– Нет такого яда, которым можно тебя отравить, – усмехнулась фея. – Вьющиеся вокруг нас демоны, это хорошо знают. Уж от самого элементарного убийства мы раз и навсегда защитили всех близких и приближённых. Иначе, для спасения от какой-нибудь невзначай подброшенной груши или куска хлеба и сотни жрецов не хватит.

Влад прищурился:

– Волшебный одеколон?

– Верно, родной, – заулыбалась девушка.

– Как приятно, сразу получать ответ на любой вопрос! – воскликнул живописец, двигая кресло и усаживаясь прямо напротив аппетитных коленочек любимой жены. Вернее, чудесных ножек сестрёнки любимой жены.

Светла, похоже, услышала мысли Рощина:

– Всё в порядке, не поправляйся. Давай я поведаю тебе про, так называемое, двоежёнство в благословенные времена. Тебя же очень волнует этот вопрос. Готов внимать? Отлично. У воинов всегда было по две жены. А уж, тем более, у витязей! Им даже предписывалось нашими обычаями – иметь двух жён. Посуди сам, кто, как не витязь, лучше всех воспитает из сыновей будущих воинов? В редких случаях это может получиться и у землепашца или волхва, но всё равно – с витязем никто не сравнится. И погибают витязи гораздо чаще, чем землепашцы и волхвы… Иногда совсем не оставив потомства.

– Как я? – глухим голосом спросил Влад.

– Не успели мы с тобой, – вздохнула фея. – А второй женой ты не обзавёлся. Хотя уже знал, что ей станет моя сестра.

– У тебя есть сестра? Ты шутишь?! – поразился художник-витязь.

– Вовсе нет, – Светла тряхнула локонами Наташи. – Какие могут быть шутки?! Чаще всего у витязей жёнами становились именно родные сёстры.

– Погоди-погоди, значит, витязь жил одновременно с двумя родными сёстрами?! – Рощин в упор уставился на любимую. – Как то, не очень понимаю…

– Ты же ещё не видел мою среднюю сестру! Сразу бы понял, – рассмеялась девушка.

– Так их несколько?!

– Ну, две – ещё совсем маленькие, им и пяти лет не исполнилось, – фея показала возраст девочек своими пальчиками. – А та, про которую я говорю – уже красавица. Ей тринадцать, и она обожает тебя. Через три-четыре года, надеюсь, станет тебе второй женой и переедет к нам.

– Честное слово, но я… – Влад взъерошил волосы на затылке. – Ревность же никто не отменял. Про себя, сластолюбца, я молчу… но Наташу ты изначально, да, скорей всего, и сейчас терпишь только по необходимости. А что заставит тебя вынести в доме ещё одну женщину, пусть, и родную сестру?

– Наши древние обычаи, которые нельзя игнорировать, и ещё моя любовь к сестре. Да-да, не удивляйся! – Светла для пущей убедительности звонко хлопнула себя по коленке. – Ты – самый лучший. И сестричке я желаю самого лучшего супруга. Наконец, сошлось у тебя? Ещё нет? Ну, не хочу я, чтобы она рожала от кого-то другого. Род надо улучшать с каждым поколением, а не просто плодиться… Что касается ревности – забудь это слово. Мы с Лелей прекрасно поладим, не беспокойся.

– Да я разве против?! – живописец допил коктейль. – Жарковато что-то… Беспокоюсь лишь о собственном выборе Лели. Нынче обожает, а спустя годик-два… Кстати, красивое имя.

Фея соскочила со стола и уютно примостилась на коленях мужа:

– Всегда уважала твою щепетильность! А теперь, крошечный урок из истории нашей Атлантиды. Для младшей сестры супруг старшей всегда и сразу становился некоей мечтой об идеальном мужчине. Это же витязь! Она с радостью шла за него и через годик, и через пять лет.

– Вроде бы, эталон мужчин для дочерей – это отец, – Рощин попробовал показать знание женской психологии. – Насколько мне известно. Из книг.

– В какой-то степени, да, – кивнула Светла. – Мудрый, красивый, сильный. Учитель, защитник, кто угодно, но не возлюбленный, не принц на белом коне. Не воплощённый образ тайных девичьих грёз, при мысли о котором колотится сердечко, влажнеют глаза и твердеют соски. Кроме чисто интимных страстей, стать женой великого воина, рожать и воспитывать будущих ратоборцев, защитников народа – это почётно. Заметь, ведь витязь – не полководец, который стоит на безопасном пригорке и талантливо или бездарно отправляет на убой других. Это рыцарь, способный в одиночку победить сотни врагов. И вернуться домой без единой царапины!

– Или пасть… – перебил Влад.

– …смертью героя! – закончила за него фея. – Слава Богу, убедила! Ну, ещё только два словечка… Детки витязя становятся для любой из сестёр родными. Согласись, что для каждой из этих двух абстрактных женщин они гораздо ближе, чем просто племянники. Семьи воителей жили в любви и согласии. И у нас так будет.

Художник медленно стянул халат с плечика и поцеловал нежную округлость:

– И бабушка с дедушкой по материнским линиям у внуков одни и те же… Извини, тут слегка посторонняя мыслишка мелькнула. Почему в последнюю тысячу лет рыцарям и монахам запрещалось иметь семью? Это же глупо…

– Не просто – глупо! – встрепенулась девушка. – Это самое большое вредительство, подстроенное серыми демонами. Из всех мужчин выбирались лучшие: смелые, сильные, гордые и отправлялись на очередную безпричинную бойню. Потомства они не оставляли. Вся эта аскеза противна самой природе свободного человека! Также серыми отбирались среди людей – талантливые, образованные, знающие… для костра. Впрочем, иногда у них оставался выбор: мучительная смерть или монастырь. Демоны готовили общество, целиком состоящее из слабых, трусливых, подлых… В общем, безсловесных рабов. Серую массу, которой можно управлять щелчком волосатых пальцев или стуком своих копыт. Окаянные стремились успеть сотворить это до наступления галактического утра, чтобы и с рассветом никто не смог им противостоять. К счастью, есть ещё благие силы и мужество на нашей Земле. Это не пафос. Правда… Кстати, ты во всех своих предыдущих воплощениях не отличался аскетизмом, но всегда был честен с дамами. Только не спрашивай, подробностей не услышишь. По крайней мере, сегодня… А то, так мы с тобой до солнышка проговорим… Давай или спать, или…

– Как свободный человек, выбираю второе «или»! – выпалил Влад.

– Нисколько не сомневалась.