Глава 1. Книга.

Этот день изначально не предвещал ничего плохого. Стояло обычное лето 1974 года. В мире происходили всевозможные события – в Португалии наконец-то свергли фашистский режим, в ФРГ переизбрали канцлера, а малоизвестная шведская группа АББА неожиданно заняла первое место в хит-параде США. Не отставали и в СССР. Страна, под руководством дорогого Леонида Ильича, уверенно строила развитой социализм, осваивая космос, вводя в строй новые заводы и собирая сколько-то центнеров с гектара.

Москва летом традиционно пустела. Уже в мае отчаливало на подмосковные дачи старшее поколение, затем к ним присоединялись дети, а там уже и наступало время отпусков у взрослых. Благодаря этому обстоятельству, в автобусе 18-го маршрута, спешащего с севера Москвы в центр, хватало мест, поэтому Эдик Альтшулер с комфортом сидел у окна, а не ютился как обычно на задней площадке, впрессованный в поручень более сильными согражданами.

Детство и юность Эдика прошли на Таганке, в старом облупленном домишке с прилепившейся сбоку деревянной лесенкой на второй этаж и дровяным сараем во дворе. Родители деспотичностью не отличались, удовлетворяясь приличными оценками и не самым хулиганским в классе поведением. Учился он неплохо, хотя врожденная неумеренная любознательность порою заводила его в такие дебри, что отец хватался сначала за голову, потом за ремень, но в итоге все заканчивалось очередными просьбами выкинуть эту глупость из головы и забыть навсегда.

Потом старый домишко окончательно признали аварийным и быстро расселили, отправив большинство жителей на окраину, в строящееся Бирюлево. Семье Эдика повезло – отец нашел вариант переселиться на улицу Добролюбова, поближе к Телецентру, где он работал. Эдик к тому моменту уже окончил школу и поступил во ВГИК, но старых друзей не забыл, и частенько ездил к ним на Таганку. А что такого, сел на 18-й, и вперед.

Тем более, что сегодня повод был особенным. Гарик Круглов раздобыл у своих однокурсников не что иное, как диск британской группы Пинк Флойд «Темная сторона Луны», о котором ходило много невероятных слухов у посвященных в тему, но реально его слушали крайне немногие счастливчики. И вот, наконец, свершилось! Гарик был молодым веселым раздолбаем, сыном ответственных загранработников, которому несчастные родители пытались привить хотя бы немного серьезности. Периодически у них возникала мысль, что «из уважения к родителям» может однажды закончиться, и надо направить сына на верный путь, с которого свернуть у него уже не получится. Так, правдами и неправдами, Гарик был поступлен в МГИМО, где до преподавателей была доведена секретная директива «спрашивать строго, но не выгонять». Гарик об этом ничего не знал, да и не задумывался, а на вопросы об учебе весело отвечал «пока не выгнали». В настоящее время родители отбыли в очередную капстрану до конца года, строго наказав учиться, квартиру не разрушать, итд, итп. Вот только летом никто не учится, а что касается всяких вечеринок да «сейшенов»… Да кто же от них откажется, когда квартира-то свободна!

Пока автобус крутился по улочкам и площадям центра Москвы, погода начала потихоньку портиться. Утренняя жара и духота откуда-то подтянула тучи, натягивала-натягивала, и наконец решила разразиться ливнем. Первые капли упали, когда автобус катил по Москворецкой набережной мимо Воспитательного дома, застучали по крыше, пока стоял на светофоре у Устьинского моста, а на Подгорской набережной уже хлынуло от души. Автобус остановился у высотного здания и открыл двери. Эдик с тоской глянул на стену воды. И всех дел-то, что пробежать от остановки меньше ста метров до арки, затем из арки метнуться к подъезду… вымокнув при этом до нитки. Зонтика у него не было никакого вообще, ввиду привычки забывать их в самых неожиданных местах. Решение созрело внезапно, и Эдик ловко шмыгнул от остановки под дерево, а затем в гостеприимно открытые двери магазина «Букинист».

Вечно углубленные в старинные фолианты продавцы строго посмотрели на него, но не оценив его как потенциального библиофила снова занялись своими делами. Эдик вздохнул, но делать было все равно нечего, поэтому он подошел поближе и начал меланхолично перебирать корешки книг, периодически даже заглядывая мельком прочитывая пару страниц. Вдруг он оживился и уставился в потрепанную книгу явно дореволюционного издания. Вот это прикоол… Он выгреб из кармана мелочь и сверился с ценником. Гм… на автобус обратно хватит. Ну и цены тут, однако. Но желание ошарашить друзей перевесило, и он решился.

В квартире Кругловых все уже были в сборе. Ну, как – все. Эдик, как обычно, опаздывал. Но это было настолько общим моментом, что не вызывало никаких эмоций. В конце концов, куда торопиться, до вечера времени полно, можно много чем заняться. Сестры Болотовы, Таня и Лена, сидели на диване, уткнувшись носиками в журнал мод, и оживленно обсуждали в нем чуть не каждое слово, решая при этом в уме практическую задачу о применимости увиденного к образу советской комсомолки. Серега Волков по прозвищу Серый Волк или просто Волчище развалившись в кресле, бренчал на гитаре буржуйскую песню группы Юрай Хип про женщину в черном. Гармония получалась можно сказать, один-в-один, а вот с английским текстом было не так весело. Дальше первого куплета никто не мог запомнить вообще, не улавливая смысла в тонкой вязи образов. Зато припев «А-а-а» получался замечательно. Всем нравилось, и Серега чувствовал себя Дэвидом Байроном. Ну, почти. Серега не заморачивался. Ринат, сидевший в кресле напротив, пытался подпевать и хлопал в такт рукой по колену. Хозяин квартиры в лице Гарика гремел чем-то на кухне.

Дождь за окном почти стих, когда раздался долгожданный звонок в дверь.

– Иду, иду – пробурчал Гарик, открывая замок, – Мы уже думали, что тебя дождем смыло. И плывешь ты по коллектору прямо в Москву-реку…

– Ничего, вы бугаи здоровые, вытащите, – к шуткам насчет своего телосложения Эдик был настолько привычен, что отвечал уже на автомате, – Пинк Флойд уже слушали?

– Тебя, опоздуна вечного ждали. Уж не знаю, как ты перед нами теперь оправдаешься.

– Да запросто. У меня есть такооое…. – Эдик и Гарик появились на пороге гостиной. – Вот!

– Эээээ… и что это за потрепанная книженция? – выразил общее недоумение Серега.

– Твой любимый сборник детских сказок? – добавил Ринат, – Аж до дыр зачитал?

Таня протянула руку и взяла книгу.

– «Легенды и верования закарпатских славян» – прочитала она, – Ну, не совсем сказки. Что прямо настолько интересно?

– Это только на обложке написано! – принялся объяснять Эдик, – и чуть-чуть потом. А вот дальше там такое написано! Да ты сама посмотри!

– Так, ну как начинающий филолог… – Таня крутила книгу со всех сторон, – Обложка, форзац, первая глава. Конец XIX века похоже. Смотрим дальше. А это что такое???

Таня начала быстро перелистывать книгу, хмурясь больше и больше.

– Да тут какое-то чернокнижие с иллюстрациями! И стиль уже не XIX век, а древний совсем. Но разобрать можно. А в конце – опять про славян. И оглавление тоже про них. Ты где это взял?

– Да в «Букинисте» купил, пока дождь пережидал. Чем еще там заниматься?

– Дай мне тоже глянуть, – книга перекочевала в руки Сереги, – Вот, смотрите сбоку. Обложка, первая и последняя брошюры – от этой книги. А середина другая совсем. Кто-то спрятать хотел. А в «Букинисте» проглядели. Интересно, откуда она у них?

Какое-то время книга ходила по рукам, потом Гарику надоело.

– Ну все, давайте уже слушать музыку. Так еще прикольнее будет!

Дека тихо щелкнула, закрутились бобины. Какое-то время все молчали. Потом отчего-то руки сами потянулись к книге. Читали, естественно, среднюю часть. А Пинк Флойд добавлял происходящему драматизма.

Наконец, и Пинк Флойд и книга закончились. Какое-то время в комнате стояла тишина.

– Ну и что с этим теперь делать? – Произнес наконец Ринат.

– Что-что, давайте попробуем. Интересно же. – Гарик был явно неподдельно заинтересован.

– Э, не понял. Что ты собираешься пробовать?

– Ну, то, что тут написано. Все подробно, у нас должно получиться.

– Прикалываешься? – вступил в разговор Серега. – Двадцатый век на исходе, в космосе «Салют-3» летает, а мы тут с чертями связываться собираемся?

– Ну так уж и с чертями. Про них там ничего нет, кстати, – не сдавался Гарик. – А может это наоборот, утерянные древние знания? И мы их заново откроем и науку вперед продвинем! А предки научных терминов не знали, вот и писали как могли! И вообще, может вы тут все верующие? В церковь ходите? Или куда там у вас принято – он оглядел по очереди Эдика и Рината.

– В райком партии, – надулся Эдик.

Ринат хотел было что-то сказать, но промолчал. Остальные молчали тоже. Церковь в районе была, на улице Володарского, и звон ее колоколов был не менее привычен, чем гудки машин. Но зайти туда никто не удосужился даже из любопытства.

– И что там есть такого полезного лично для каждого из вас? – продолжил возражать Серега, – Раз вы уже собрались на себе эксперименты ставить? Для Рината? Для девушек? Для меня, в конце концов?

– Для меня как раз есть, – неожиданно возразила тихая Лена, обычно прятавшаяся в тени старшей сестры, – Я хочу стать уверенной в себе красавицей. Пусть при этом и ведьмой. А то я вечно что ни скажу – никто будто и не слышит.

– Точно, как Маргарита! – поддержала сестру Таня.

Девушки недавно прочитали Булгакова, и история показалась им очень романтичной.

– Ага, прямиком на бал Сатаны, со всяким отребьем танцевать. Вершина жизненных устремлений.

– Я тоже хочу… – нерешительно начал Эдик.

– С Сатаной плясать??? – изумился Ринат. – Не ожидал от тебя такого.

– Нет, я хочу узнать ответы на все интересные мне вопросы. А как их узнаешь, если одни свидетели событий давно умерли, а другие записали все неправильно? Вот буду фильм исторический снимать…

– И кто же тебе ответит?

– А вот те, кто умерли – те и ответят! Они врать не станут! – убежденно заявил Эдик.

– Очень спорно, между прочим, – усмехнулся Серега, – При жизни врали напропалую, а тут вдруг исправились. Может наоборот, поглумятся только над тобой.

– А я для себя тут вообще ничего не вижу, – сказал Ринат. – Мне, как врачу, интересно было бы знахарство какое-нибудь, как больных безнадежных спасать. А в книге скорее наоборот, как здоровых больными сделать.

– Ну, как хирург, ты похож наверно на ликантропа, – предположил Эдик.

– Да ни фига, – снова вступил в разговор Гарик, – волком Серега должен быть, ему сама судьба так определила.

– Да мало кого как зовут, – отмахнулся Серега, – Зачем мне оно? От такого волка – никакого толка.

– Есть толк. Ты же самбо увлекаешься. Вот и станешь быстрым, ловким и сильным как волк. И никто тебя не победит.

– Ну, если только самбо. Тогда согласен, есть толк. А Ринат тогда кто?

– А Ринат – врач. То есть, кровь, кишки, потроха, – продолжил Гарик, – отличный вампир получится. Людей насквозь видеть будет.

– Ну ни хрена себе, татарский вампир Ринат Хайруллин! – возмутился Ринат, – Только потому и соглашаюсь, что у вас все равно ни хрена не получится.

– Ну, короче так. Открываю занятия кружка веселого волшебства. Руководителем и главным повелителем демонов назначаю себя! – завершил дискуссию Гарик.

– Когда начнем? – деловым тоном спросил тут же Эдик.

– Сейчас прочитаем еще раз что нам нужно для опытов, потом все это надо будет где-то раздобыть, – зашелестел страницами Гарик, – Свечи… не проблема, кровь… ээээ… Ринат?

– Что – Ринат? Думаешь, кровь, кишки и что ты там себе представил, вот так свободно где-то лежат, любой студент подошел да взял не спрашивая? Кстати, там так и написано, что кровь человеческая?

– Там нужна человеческая кровь??? – происходящее стало казаться девушкам уже не столь романтичным.

– Не, просто кровь. Без уточнений, – успокоил Гарик, – Завтра кто-нибудь, поезжайте на Птичий рынок и купите каких-нибудь крыс, что ли.

– Жалко бедных крысок, – протянула Таня.

– А вы все равно их резать не умеете. А вот Ринат умеет, правду говорю?

– Умею, конечно, – поморщился Ринат, – Было бы ради чего…

– Позвольте уточнить один нюанс, – подал голос Серега, – А где мы все это будем делать? В квартире твоей? Или во дворе, на радость прохожим?

– А вон там, – Гарик ткнул пальцем за окно, – Отличное место. И рядом, и не помешает никто.

Все подошли к окну и уставились на открывшийся пейзаж. День уже клонился к вечеру, и косые солнечные лучи мягко освещали громаду Воспитательного дома, Солянку, начало Яузского бульвара справа, оба Устьинских моста слева и выбитые окна выселенного райончика прямо перед ними.

– Это в Кошелях, что ли? – уточнил Серега.

– Ага. Там выселили всех давно, дома под снос. Только не спешат что-то сносить.

Старинный московский район Кошели был невелик, располагался при впадении Яузы в Москву-реку и ограничивался треугольником из Яузской улицы, Устьинского проезда и самой реки Яузы. Когда-то в старые времена на Яузе стояли водяные мельницы, и название связывали то ли с благосостоянием мельников, то ли с особенностью мукомольного производства. А может и просто с сетью-кошелем для ловли рыбы. Со временем райончик прирос церквушками, фабрикой Носенкова с водокачкой. Какое-то время здесь жил известный своим коньяком фабрикант Шустов. Но к концу XX века дома обветшали, и московские власти привычно распорядились расселить людей в новые районы, а дома снести. Но как-то затянулось, и район долго стоял в печальном заброшенном виде.

– А там точно никого нет? – с опаской спросила Таня, внимательно оглядывая старые дома.

– Да кто там может быть, – отмахнулся Гарик, – Если алкаши только какие-нибудь залезут. Так мы сами их шуганем. Вон, у Сереги повязка дружинника есть. Как увидят дружинника, решат что и милиция где-то рядом, тут же и разбегутся кто куда.

– Повязка у меня только одна, – уточнил Серега, – А нас шестеро.

– Так мы же сзади стоять будем. Что там, приглядываться кто станет или отношения выяснять?

На этом, собственно, первое заседание кружка веселого волшебства объявили закрытым. В том смысле, что девушки стали намекать, что их ждут дома, а Эдик спохватился, что ему еще ехать через пол – Москвы.

На улице стоял теплый летний вечер. Дождь полностью смыл всю духоту, поэтому воздух был напоен какими-то особыми флюидами, удивительными для центра большого города. В такую погоду так хорошо гулять по старым улицам, через заросшие зеленью проходные дворы, открывая для себя то удивительной формы голубятню, то какие-то неожиданные проходы между домами, выводящие на очередную улицу, пока солнце не уйдет за изломанную линию железных крыш, и не замигают постепенно разгорающиеся уличные фонари.

Эдик пошел на ту же остановку, поскольку автобус делал здесь широкий круг через Солянку, Солянский проезд, затем вверх по проезду Серова, площади Дзержинского, и через Пушкинскую улицу устремлялся на север.

А Серега с Ринатом пошли провожать девушек, живших в большом доме в самом конце улицы Володарского, у самой Таганской площади. Они дошли до кинотеатра «Иллюзион», какое-то время стояли, разглядывая афиши. Кинотеатр показывал классику мирового кинематографа, и друзья в него периодически ходили. Не найдя для себя ничего интересного в этот раз, Таня повернулась, оглядывая окрестности. Крутая горка Большого Ватина переулка, Яузская, она же Интернациональная улица. Интересно, зачем на такой короткой улице столько названий? Чуть выше к Таганской площади она станет Верхней Радищевской, а еще выше почему-то Нижней. Ульяновская улица, здание Библиотеки иностранной литературы. Вот туда бы потом работать пойти… Другой берег Яузы, макушка церкви в Серебряниках. Кошели.

Мрачные неосвещенные Кошели настолько не вписывались в этот теплый летний вечер, что Таня вздрогнула. «А может не стоит» – пронеслась запоздалая мысль. Несколько мгновений она стояла как в оцепенении, пока не поняла, что сестра давно дергает ее за локоть.

– Таня, ты заснула, что ли? – удивленно смотрела на нее Лена, – Мы тут решаем каким путем домой пойдем.

– Вверх и по Володарского, – выдавила наконец из себя Таня, – А еще какие варианты?

– По Радищевской, потом направо. Не так сильно в гору карабкаться. Ну, как скажешь.

Парни схватили девушек за руки и быстро затащили вверх по брусчатому Большому Ватину переулку. Здесь древняя Гончарная улица, ныне Володарского, заканчивалась фактически тупиком, отчего движение по ней было исчезающе малым. Ходили слухи, что вместо нее собирались проложить Проспект Сталина, но куда, зачем, и как это можно было бы осуществить, не срыв половину Таганского холма, осталось загадкой.

– А вид с Вшивой горки все-таки красивый, – отметил Ринат, – Недаром тут художники вечно торчат.

– Швивой. – строго поправила Таня, – Да и рисуют они обычно в обратную сторону, церковь Никиты в Заяузье, если уж совсем правильно называть.

– Если правильно – то «Студия Диафильм». Не веришь – вон вывеска на ней есть, – сказал Серега, – а Швивая или Вшивая – то тайна великая, в веках утерянная.

– Ничего, у нас скоро будет спец по тайнам веков, – хмыкнул Ринат. Но эту тему никто не поддержал.

У следующего дома Серега притормозил, и ткнул пальцем в окно полуподвала.

– Как вы думаете, что это такое?

– Щиты какие-то, лампочки мигают, да так занятно. Какие-то пульты управления чем-то ужасно сложным? – выразил общее мнение Ринат.

– Все гораздо интереснее. Это электронно-вычислительная машина. Электронный мозг техники будущего! – торжественно произнес Серега.

– И вот так, буднично, в подвале? – недоверчиво спросила Таня.

– Техника будущего в подвале – и на нашей улице. – Задумчиво добавила Лена.

– Какая ей разница, где стоять? Лишь бы работала, да не перегревалась. Ладно, пойдемте дальше. А вон там, у 12-го дома машина интересная справа в углу двора, кто-нибудь знает что это? А, не знаете. Это Опель Олимпия.

Так, развлекая друг друга разговорами, они и шли. После 1-го Котельнического переулка, круто уходящего вниз к реке, улица сделала плавный поворот, после чего по правой стороне остались всего два больших дома. Светло – желтый «генеральский», и здоровенный, с двумя крыльями и огромной аркой посередине, где и жили сестры. Когда-то, друзья с изумлением обнаружили, что проезд под аркой во двор – не просто проезд, а 1-й Гончарный переулок, от которого на этой стороне остался только одинокий дом №7 ста метрами далее, а на другой стороне он исчез на территории стройки новой линии метро. Собственно, остатки Котельнических и Гончарных переулков встречались по всему холму, периодически исчезая и возникая за следующим домом, что порождало живописную путаницу в номерах домов. Старожилы знали, что порядок более-менее соблюден только по улице Володарского. Чуть ниже шла нумерация по существующим и несуществующим переулкам, а еще ниже – по Котельнической или Гончарной набережной, хотя набережная была еще уровнем ниже. Вот в таком доме сложной формы и жил Ринат – дом начинался на Гончарной набережной, затем через детскую поликлинику продолжался по перпендикулярному Гончарному проезду, а потом плавно загибался внутрь квартала, заканчиваясь тем самым домом №7 по 1-му Гончарному, упомянутому выше.

Парни распрощались с девушками около арки, и прошли через нее дальше вниз. Дальше Ринату было налево, а Сергею направо.

– Что завтра делаешь? – спросил Ринат.

– С утра – в родной МВТУ, потом наверно с вами встречаюсь, – ответил Сергей.

– А, ну тогда видимо мне за крысами на Птичку ехать.

– Может проще по подвалам наловить? Их там до черта…

– А потом долго лечиться? Ну нафиг.

– Тогда до завтра?

– До завтра!

Девушки жили на 12-м этаже центральной части здания, благодаря чему с их балкона открывался один из лучших видов Москвы. В хорошую погоду можно было невооруженным глазом рассматривать здание МГУ на Ленинских горах, Новый Арбат, или изгиб реки в районе стадиона Торпедо и дальше вплоть до Каширки. Смотреть на вечернюю Москву было тоже просто замечательно, особенно в романтическом настроении. Чем девушки сейчас и занимались.

– Ленка, а ты хотела бы отсюда прямо взлететь, и мчаться в ночном небе над городом, чтобы под тобой проносились улицы, дома, машины! А ты летишь, и в тебе все поет от счастья?

– Да я сто раз об этом думала! Как ты думаешь, у нас получится?

– Получится, мы же будем добрые ведьмы! А добрая ведьма – все равно, что фея!

Девушки расхохотались. Будущее казалось замечательным.

 

Глава 2. Первое волшебство.

Друзья собрались, как и договаривались, во второй половине дня возле «Иллюзиона». Ринат держал в руках большую сумку, в которой угадывалась клетка с крысами. Последними появились Эдик с Гариком.

– Вы вместе, что ли были? – удивился Сергей.

– Не, я только из арки – а там Эдька от остановки спешит, – объяснил Гарик, – Ну что, пошли, раз все в сборе? Ничего не забыли? Книга со мной, крысы есть, по писку слышу.

Они перешли Астаховский мост, и остановились у высокого двухподъездного дома на углу.

– Ну что, может здесь? Самый большой дом, внутри к нему еще кусочек пристроен. Пойдем туда, и удобно, и не заметно.

Хлипкий заборчик не составил препятствия даже девушкам. Друзья прошли вглубь территории и встали, оглядываясь по сторонам. Лежащий вокруг шумный город как будто отодвинулся. Стояла странная тишина, и звуки долетали какими-то урывками, как сквозь стену. Вот прошел за забором кто-то с транзисторным приемником. «Я не верю, что бывает у любви короткий век…» – донеслось и сразу заглохло. От Яузских ворот прогрохотал трамвай, остановился у потемневшего от времени кирпичного дома и умчался дальше через Большой Устьинский мост в Замоскворечье. И снова тишина. Лишившийся своих жителей, старый район умирал.

– Я тут уже бывал, и все облазил, – сказал Гарик, – Нам вон туда. Поднимемся на второй или лучше третий этаж. Снизу никто ничего не увидит. А вообще – интересное место. Дома старинные, внутри планировка непривычная, какие-то коридоры, лестницы. А вон там под домом вообще подвал огромный, да еще и не в один ярус. Но там темно, вода плещется, короче, я дальше не полез.

Они вошли в подъезд. Пыльная лестница, сквозь мутные стекла пробивается дневной свет. Налево и направо – ряды комнат с какими-то брошенными вещами и отслоившимися обоями. Кусочки отвалившейся штукатурки. Между этажами кто-то нацарапал углем надпись о том, что именно он любит делать с молодыми женщинами, и даже снабдил иллюстрацией. Девушки посмотрели на нее с недоумением, такое им в голову даже не приходило.

На третьем этаже было даже относительно чисто, по крайней мере, комната никаким хламом завалена не была, и ничем не воняло. Гарик прислушался, покрутил головой и сказал:

– Вроде бы тихо. Никого нет. Тогда давайте начинать.

– А что именно мы будем начинать? Вернее, с кого? – уточнил Ринат.

– Надо с чего полегче, а дальше будем усложнять опыты. Так и научимся всему.

– У меня, у меня полегче – аж запрыгал Эдик, – мне же не надо становиться никем!

– Давай с тебя и начнем. Там и формула какая-то коротенькая. Завтра ты нам расскажешь, если будет что, а там например, за ведьм примемся.

– Мы феи, а не ведьмы, – уточнила Таня.

– Феи – так феи. В общем, смотрим, что тут рисовать надо, потом аккуратно все делаем и читаем текст.

– Только на крысок мы смотреть не будем, жалко! – Таня увлекла Лену в соседнюю комнату.

Сестры смотрели из окна на запущенный двор, какие-то сараи, деревья. И соседней комнаты доносились возня и ворчание Сереги.

«Бойтесь старых домов, бойтесь тайных их чар, дом тем более жаден, чем он более стар,

И чем старше душа, тем в ней больше задавленных слов» – внезапно процитировала Лена.

– Ты чего это Бальмонта вспомнила? – удивилась Таня.

– Не знаю, на душе как-то… ладно, вон уже мальчишки зовут.

Рисунок со странными завитушками на полу был готов, Серега зажигал расставленные свечи, в середине приплясывал от нетерпения Эдик.

– Все готовы? – Гарик раскрыл книгу и начал старательно зачитывать странно звучащие слова.

День в небольшой конторе в Сыромятниках двигался своеобычным путем. Хлопали двери, слышался голос начальника, раздающего в своем кабинете очередные ценные указания. Стрекотала пишущая машинка. Лысоватый старичок в потертом костюме водил пальцем по строкам бухгалтерской ведомости, выискивая нужные ему цифры. Внезапно он вздрогнул и привстал с застывшим лицом. Пишущая машинка замолкла.

– Александр Иванович, вам плохо? – озабоченно спросила машинистка Любочка, – Сердце, да?

Старик не слышал. «Не может быть» – проносилось в его голове, – «Этого не может быть!»

Трясущейся рукой он оперся о стол и бессильно осел на жесткий конторский стул. Взгляд приобрел наконец осмысленное выражение.

– Все в порядке уже, не надо ничего, – успокаивающе сказал он Любочке.

– Вы бы вышли на улицу воздухом подышать, – сказала пожилая Серафима Сергеевна, – Тут духота такая, немудрено.

– Да, наверно… пожалуй… – старик тяжело встал и вышел на улицу.

Вокруг кипела обычная московская жизнь. Спускался с Костомаровского моста трамвай. Другой наоборот, нырнул в узкий проезд под Курской линией железной дороги и укатил в сторону Лефортова. Ехали грузовики. От Яузы было слышно пыхтение какого-то катерка.

Произошедшее не вписывалось в эту картину вообще никак.

«Сорок лет» – думал старик, – «Уже прошло сорок лет. Может, мне показалось, и это действительно состарилось сердце? А если нет? В какой же это было стороне?»

Старик покрутил головой в разные стороны. «Вроде бы там… надо вечером прогуляться, может, что еще замечу». Старик вернулся в контору и до самого конца дня старался не подавать вида, что сегодня что-то случилось.

Эксперимент был завершен, молодые волшебники собирали оплывшие свечи и заметали следы на полу. Каждый пытался осмыслить произошедшее.

– Ну и кто что скажет? – спросил наконец Гарик, – Кто что почувствовал? Эдик, ты первый. Есть какие-то изменения?

– Ну, как бы объяснить… Что-то точно было. Как будто мир вокруг сдвинулся, что ли. А потом на место встал. Точнее не могу объяснить. И ничего пока не чувствую.

– Я тоже почувствовал, но не так сильно. Будто вздрогнуло все как-то, на мгновение. Больше ничего, – задумчиво сказал Серега, – А что – девушки? Они должны лучше чувствовать.

– Да, как будто что-то изменилось, – подтвердила Таня.

– А потом обратно вернулось, – добавила Лена.

– Сосудистый криз от волнения – предположил Ринат.

– Что, у всех разом и в одинаковой форме? Маловероятно – сказал Серега.

– В общем, товарищи волшебники, что-то у нас – точно получилось! Поздравляю! – торжественно произнес Гарик.

– Бурные аплодисменты, переходящие в овации, – ухмыльнулся Серега, – Ладно, пошли на улицу, пока действительно нас тут не засекли.

Они вышли во двор. Первый миг осознания прошел, и в каждом теперь бурлило «Мы сделали, у нас получилось!».

– Пойдемте гулять на бульвары – предложила Таня.

Они прошли насквозь территорию Кошелей, вышли на угол Яузского бульвара и стали подниматься вверх. Стоял чудесный день, и настроение было просто отличное. Быстро завязался разговор, в котором обсуждались грядущие невероятные возможности.

– Эдька, а ты уже придумал, какие тайны разгадывать будешь? – спросил Гарик.

– Да их столько, что хоть список составляй! – ответил Эдик, – Или у вас есть особые пожелания?

– Узнай, куда пропал Мартин Борман, – сказал Серега, – Никто сказать не может.

– Где библиотека Ивана Грозного, – предложила Таня.

– Что там у Гоголя с мертвыми душами произошло – это уже Лена.

– Я бы по некоторым утерянным методам лечения тебя спросил. Но ты все равно не запомнишь, это писать надо – сказал Ринат.

– А еще – куда пропало звено американских истребителей в Бермудском треугольнике – добавил Гарик, получивший недавно от Сереги большую подшивку «Техники Молодежи».

– И кого о последнем спрашивать? – озадачился Эдик, – Разве самих пилотов, так они не по-русски ответят, я не пойму ничего…

Так за разговором они дошли до Чистых прудов и повернули обратно. Уже на подходе к Яузским воротам, Гарика вдруг осенило:

– А почему мы не отмечаем такое замечательное событие? Давайте хотя бы бутылку вина купим!

Вернувшись в квартиру Гарика, они откупорили купленную бутылку «Старого Замка», Гарик включил негромко музыку, и Серега предложил тост за передовое советское волшебство.

Бутылка постепенно пустела, и книга как-то, сама – собой, появилась снова перед ними.

– А завтра – наша очередь! – весело сказала Таня.

– Раз он ведьмочек пришибнул, двух молоденьких в соку… – затянул Серега.

– Феечек – поправила Лена.

– Давайте читать, что там про феечек написано – сказал Эдик.

Таня раскрыла книгу и начала читать. Через некоторое время она нахмурилась и спросила:

– Что означает «впустить в себя ведьму»?

– Может, образное выражение такое? – предположила Лена.

– Тогда бы скорее было «выпустить».

– У них тут вообще формулировки своеобразные – сказал Серега.

– Да что вы прямо таки, со мной же ничего плохого не случилось – весело сказал Эдик.

– Как-то вы похоже приуныли. Надо поднять градус, – Гарик появился с запотевшей бутылкой «Столичной» необычной формы, – Из отцовских запасов. Но нам – нужнее.

– Не-не-не, водку сами пейте, – Таня начала собираться, – Лена, пошли уже, поздно. Завтра как обычно собираемся?

– Могли бы, и посидеть, хотя бы пробку понюхать, – сказал Гарик, – Ну как хотите. Завтра – все по плану.

Малопьющий Ринат ушел провожать девушек, веселье продолжилось.

Через два часа Эдика срубило окончательно. Держась за стену, он добрел до телефона, тщательно проговаривая цифры набрал номер, и заплетающимся языком сообщил родителям, чтобы не ждали. Ответ отца был весьма далек от образа интеллигентного советского инженера, но узнав, что Эдик хотя бы звонит не с улицы, а из квартиры друга, слегка успокоился. В том смысле, что разберется с сыном завтра, а не прямо сейчас.

– Я свое – сказал! – гордо произнес Эдик, брякнул трубку об телефон и сделав несколько шагов на подгибающихся ногах, рухнул на диван.

Гарик и Серега переложили его вдоль дивана. Умудренный жизнью Гарик принес к изголовью ведро, а Серега спустил одну ногу Эдика вниз, чтобы она упиралась под прямым углом в пол.

– А это зачем? – удивился Гарик.

– Это заземление! Чтобы вертолет у него не начался. Как инженер говорю! – уверенно сообщил Серега.

– Сам-то останешься?

– Не, чего мне тут до дома, пять минут. Чтобы менты загребли – надо уж совсем невезучим быть.

– Ладно, иди, я за этим хлюпиком присмотрю.

Сергей вышел на улицу. Было темно, прохладно и ветерок понемногу выдувал хмель из головы. Он обогнул высотку по двору, вышел на набережную Москвы-реки около гастронома. Пройти по набережной два дома, потом вверх по лестнице – и дома. Сергей шел, насвистывая песню «Я люблю тебя, жизнь» и слегка расслабился, поэтому опасность заметил слишком поздно.

– О, кто сюда идет! Фраерок, купи кирпич! – из тени у самой лестницы выдвинулись две малосимпатичные рожи, – мы тут с керей только откинулись, так что делись, давай с бродягами!

Тело само приняло боевую стойку, но на грабителей это не произвело никакого впечатления.

– Ух ты, какой смелый! Прямо герой… посмертно. – В руке говорливого мгновенно оказалась пика из напильника. Второй помахивал длинной заточенной отверткой.

«Влип…» – алкоголь выветрился из головы разом, – «Один из них меня точно достанет. Надо рвать отсюда!»

– Не убивайте, дяденьки! – заканючил Сергей, потихоньку сдвигаясь правее, – Вот, держите! – он протянул им сложенные ковшиком руки.

Грабитель убрал пику, шагнул к нему и опустил глаза, пытаясь разглядеть предполагаемую добычу. Сергей перехватил его руку, одни движением вывернул, и с подсечкой отправил прямо во второго грабителя, после чего изо всех сил бросился бежать вверх по лестнице.

– Убью, сука! – донесся снизу страшный рев, затем стук ботинок по ступенькам.

«Сразу в подъезд нельзя, догонят!» – вместо двора Сергей свернул вдоль дома направо.

– Туда побежал! – урки явно заметили его маневр.

Вот он, проходной подъезд. Сергей вбежал в него, обогнул шахту лифта, выскочил во двор, и метнулся уже к своему подъезду. Пробежав сходу пару пролетов вверх, он застыл и прислушался. Было тихо. Сергей поднялся на свой этаж, аккуратно отпер, и так же тихо закрыл за собой дверь. Его била крупная дрожь. Тоже мне, волк тряпочный.

В гостиной моргал синим телевизор, родители смотрели какую-то передачу.

– Сынок, все нормально? – донесся голос отца.

– Да, все отлично.

Сергей вошел в свою комнату, закрыл дверь, сел на кровать и обхватил голову руками.

Волк. Будет вам волк.

 

Глава 3. Ведьмы. Эдик.

Утро в России отродясь добрым не было, и в СССР эта славная традиция сохранилась тоже. Благодаря стараниям друзей, ночного позора Эдик счастливо избежал. Но проснулся при этом с жутким сушняком во рту и полным смешением мыслей в голове. Какое-то время он ходил по квартире, натыкаясь на разные предметы, пока не столкнулся с вышедшим из своей комнаты Гариком.

– О, живее всех живых! – восхитился Гарик, – Пошли завтракать, получше станет.

Эдик отозвался болезненным стоном. Все пьянки для него заканчивались одинаково, и именно этим. Но за столом, выхлестав бутылку минералки, он снова ожил, и даже стал привычно общительным.

– Ну что, как спалось? – поинтересовался Гарик, – видел ли какие-нибудь вещие сны? Или что еще?

– Да вроде ничего такого. Бабушку покойную во сне видел, но это же наверно не в счет?

Он не стал уточнять, что добрейшая Дора Соломоновна во сне была чем-то недовольна, и ругала Эдика последними словами. Наверно за пьянку.

– Ну ладно, может потом что проявится. Мне надо на встречу скататься, я два диска переписать брал, теперь отдать надо. Поедешь за компанию? А там и время ведьм настанет.

– Поехали – ничего требующего сложных решений Эдику делать решительно не хотелось.

Они вышли и пошли по двору. Гарик задумался о чем-то своем, и шел, задумчиво поглядывая по сторонам.

– Привет, комсомольцы! – услышал Эдик.

В темном углу у подъезда прямо на тротуаре сидел известный всему двору алкаш по прозвищу Красный Нос.

– Здравствуйте! – ответил вежливый Эдик.

Гарик прошел еще несколько шагов, и спросил Эдика:

– Кого-то знакомого увидел?

– С Красным Носом поздоровался – ответил Эдик.

– Красный Нос в том году еще помер, – продолжая думать о чем-то своем, сказал Гарик.

Эдик судорожно повернулся назад, но в углу никого уже не было.

Компания собралась у «Иллюзиона» как и договаривались, в четыре часа дня. Девушки принарядились, и выглядели просто прекрасно. У Сереги даже мелькнула мысль, что если бы он не знал их с детсадовского возраста как облупленных, то точно бы в какую-нибудь из них влюбился. Гарик и Эдик пришли снова вместе, но тут уже никто не удивился, примерно представляя развитие вчерашних событий.

– Ну что, все готовы? – спросил Гарик, – у Эдика как видите, все отлично, готов к новым свершениям.

Эдик чувствовал себя не совсем так, как говорил Гарик, но сказать о том, что он весь день видит периодически какие-то смутные тени, постеснялся.

Друзья проникли на территорию Кошелей, и их снова окружила тишина. Они остановились перед домом, чтобы оглядеться.

– Вроде никого – сказал Гарик.

– Мужик у сарая стоит! – произнес вдруг Эдик.

– Где? – Серега и Ринат развернулись одновременно.

– Да нет там никого, – пригляделся Гарик, – Дерево и тряпка какая-то висит. Благодарим за бдительность, товарищ, но ты уж все-таки…

Эдику стало немного стыдно, но он был уверен…

В комнате на третьем этаже ничего не изменилось.

– Диспозиция прежняя, начинаем! – скомандовал Гарик.

Сергей стал выкладывать из сумки свечи. Ринат достал крысу.

Старик в конторе в Сыромятниках сидел с утра как на гвоздях. Вчерашнее происшествие совершенно выбило его из колеи. «Было или не было? Если было, то где? Кто этим занимается, и главное – для чего?» К концу дня он решил отпроситься, сославшись на плохое самочувствие. В конторе его уважали, считая человеком честным и обязательным, поэтому проблем у него не возникло. Получив массу добрых напутствий, в основном от женщин, и совет обратиться к кардиологу от начальства, он вышел на улицу. «Вроде бы в той стороне. Надо подойти поближе». Он спустился к Яузе, и пошел в сторону Высокояузского моста.

Его накрыло уже возле парка.

Новоиспеченные ведьмы стояли в середине сложного рисунка, держась за руки, и прислушиваясь к своим ощущениям.

– Как-будто во мне чего-то не хватало, а теперь оно есть – произнесла наконец Таня.

– Мы теперь сможем все – сказала Лена каким-то новым тоном. От былой неуверенности не осталась и следа.

– Значит, получилось. Все, затираем следы и уходим – скомандовал Гарик, – Кто чего почувствовал обсудим позже.

Друзья вышли на улицу, и пошли к дыре в заборе. Эдик периодически оглядывался, но молчал.

Какое-то время они сидели в скверике напротив «Иллюзиона», и молчали. Потом Гарик сказал:

– Делитесь впечатлениями. Каждый говорит за себя.

– Мне показалось, будто что-то пришло к нам, и девушки сразу изменились.

– Да, стали как-то ярче – Ринат переводил взгляд с одной на другую. – И если бы я не знал, что это невозможно, у них изменился цвет глаз.

– И какие у меня теперь глаза? – заинтересовалась Таня, – всегда были серые, а у Ленки почти голубые.

– А теперь почти что зеленые – ответил Ринат.

– Хорошо, что не желтые, или не красные, – ухмыльнулся Серега.

– На вас с Ринатом через пару дней поглядим – парировала Лена.

– Да, кстати. По графику завтра я, а послезавтра Ринат, я не путаю?

– Да, все так. – Подтвердил Гарик, – А потом кульминационный момент – торжественный вызов демона!

Настал момент расставания, Сергей и Ринат как обычно пошли провожать девушек. Хотя Сергей был готов признать, что теперь от сестер веяло такой силой и уверенностью в себе, что приставать к ним на улице не рискнул бы самый конченый ловелас. Скорее они сами взяли бы себе все что им нужно.

Сестры поднялись в свою квартиру, и привычно вышли на балкон. Внизу мерцал первыми огнями вечерний город.

– Завтра город узнает о нас – сказала Таня, и черты лица ее странно заострились.

– И никто не уйдет просто так! – подхватила Лена, подмигивая позеленевшим глазом.

И обе хрипло расхохотались.

Эдик возвращался домой на привычном автобусе 18-го маршрута. Мысль о том, что он остался один, была ему почему-то неприятна, но напрашиваться жить у Гарика, было как-то совсем уже неприлично. Автобус ехал, покачиваясь, мимо кинотеатра «Россия», по Новослободской улице, мимо Савеловского вокзала… К моменту поворота на улицу Добролюбова, Эдику показалось, что он задремал. И что он видит страшный сон, как к стеклу автобуса прижимается страшное окровавленное лицо, потом по нему ударяют две руки, и сползают вниз, оставляя кровавые следы. В следующий миг Эдик осознал, что стоит посреди автобуса и, задыхаясь, тычет пальцем куда-то в пустоту.

– Что с вами, молодой человек? – кто смотрел сочувственно, кто с опаской.

– Автобус человека сбил… – просипел наконец Эдик.

– А, вы тогда тоже при этом были? – закивал головой пожилой мужчина с портфелем, – Да, именно здесь. Мне потом тоже кошмары снились.

Эдик был уверен, что впервые об этом слышит, но на всякий случай кивнул головой.

Когда Эдик вышел из автобуса, совсем уже стемнело. Он пошагал в сторону дома, обуреваемый покаянными мыслями: «Не надо было мне пить водку наравне с ними. Они вон, какие здоровые бугаи. А мне наверно – не дано. Потому, что у меня другие таланты!» Мысль о талантах согрела и взбодрила его, поэтому к моменту входа в очередной слабоосвещенный двор, он полностью успокоился. И даже удивился, услышав тихий плач. Эдик обернулся по сторонам, и увидел прижавшуюся к стене худенькую девушку, уткнувшуюся лицом в ладони. Ее плечи периодически содрогались от рыданий. Неравнодушный к чужим страданиям, особенно хорошеньких девушек, Эдик не мог пройти мимо. Он подошел поближе.

– Девушка, что с вами случилось? – спросил он как можно более сочувственным тоном, – Почему вы плачете? Как вас зовут?

– Верочка. – Девушка заплакала еще громче. – Я так хотела, чтобы все было хорошо! Я так хотела как лучше! А он…

– А что он? – в какой-то момент Эдику почему-то совсем не захотелось знать «что – он». Но было поздно.

– А он меня убил!!! – девушка подняла голову, и на Эдика уставились нечеловечески-мертвые глаза на грязно белом лице.

Какое-то время выпало из сознания Эдика полностью. Когда он снова осознал себя, он стоял в том же дворе, роняя слезы и слюни разом, и мелко трясясь. А не падал он лишь потому, что за плечо его держал участковый.

– Очнулись, молодой человек? Больше не будете орать на весь район? – участковый явно не понимал, что происходит, но искренне хотел разобраться, – Вы из 28-й квартиры, верно?

– Ве-ве-ве-верочка… – проблеял Эдик, – Он ее убил.

– Верочку убил? – с подозрением переспросил участковый, покрепче перехватывая плечо Эдика.

– Да, худенькую такую. В белом.

– Молодой человек, как вас, Эдуард кажется? – участковый явно что-то начал понимать, – Вы что мне тут голову дурите?

– Ээээ? – Теперь не понимал уже Эдик.

– Того негодяя еще в семидесятом поймали, и высшую меру дали.

– Кому дали?

– Тому, который Веру Пряжкину убил и в мусоре закопал.

– Извините, я наверно заучился. Экзамены, сессия – Эдику уже было все равно, что говорить.

– Где учитесь? ВГИК? То-то у нас такие фильмы снимают, что глядеть тошно, – проворчал участковый, – идите домой и выпейте валерьянку.

Старик сидел в своей одинокой пустой квартире. Сгустились сумерки, но он так и не включил свет. Что происходит? Он был уверен, что ничего подобного уже не случится, но случилось же. Сорок лет прошло, у него совсем не осталось сил. И нет уже никого, кому бы он мог хотя бы рассказать о том, что происходит. Второй раз – это уже не случайность. И совсем другой, не такой как первый. Когда-то их крепко готовили для таких случаев. Опередить, почувствовать противника раньше, чем тот даже подумает, не то, что начнет движение. А теперь он мирный счетовод, давно отвыкший не то, чтобы бегать, а даже быстро ходить.

Он должен найти, пока не стало поздно, пока не случилось непоправимое. Но даже тогда один шанс, пусть всего лишь один, но он есть. Его взгляд переместился на портрет покойной жены.

– Спасибо, Маша, что сохранила. Всю войну, всю эвакуацию смогла сберечь… Вот теперь и пригодилось.

Старик встал, подошел к шифоньеру, достал из глубины завернутый в тряпку предмет, и переложил в карман пиджака.

 

Глава 4. Ведьмы. Эдик. Сергей.

Московское летнее утро вливалось в открытое окно веселыми криками детей во дворе, периодически перемежаемыми хриплым голосом общественницы Ирины Васильевны, приглядывающей за ними. Лена открыла глаза. Старшая сестра еще спала. Лена умылась, надела халат и отправилась на кухню готовить завтрак. Открыла холодильник, достала яйца, чтобы сделать омлет. Но сразу возникла проблема – в доме не оказалось ни хлеба, ни молока.

«Схожу, куплю – а там и Танька проснется» – подумала Лена. Сестра жутко не любила, когда ее будили.

Лена оделась, спустилась вниз и отправилась в булочную на Таганскую площадь. Еще в дверях она увидела, что ее любимых булочек на прилавке осталось как раз две штуки, и на них нацелился уже какой-то мужчина. Раньше она отнеслась бы к этому с мимолетным сожалением, но теперь было все иначе.

«Это – мое!» – подумала Лена, и мужчина словно промахнувшись, взял рогалик из соседнего отделения. Лена взяла булочки, прибавила к ним батон хлеба и задумалась. А может и в очереди можно не стоять? Она неожиданно ловко вклинилась в очередь прямо перед кассиршей и протянула ей пятьдесят копеек. Кассирша отсыпала сдачу, очередь стояла, будто так было и надо.

Лена вышла из булочной и остановилась. Так может и деньги давать не стоило? И так бы прошло? Кто-то толкнул ее в спину. Лена обернулась, и увидела старушку, похожую на Шапокляк, пересчитывающую монеты в древнем портмоне. Старушка проворчала что-то про молодежь и поковыляла прочь. Лена посмотрела ей вслед и вдруг, неожиданно для себя сказала:

– Да чтоб ты споткнулась на ровном месте!

Старушка сделала еще шаг, потом ноги ее странно заплелись, и она с размаху упала на тротуар. Пряники из авоськи раскатились по сторонам. Старушка с трудом встала, растерянно посмотрела на Лену, и вдруг шустро рванула прочь.

– Так тебе и надо! – злорадно подумала Лена. Она прошла еще с десяток шагов, и ее осенила новая идея. Но ее надо было проверить.

Впереди была лесенка, ведущая вниз, в магазин «Рыболов – Спортсмен», и по ней уже осторожно спускался солидного вида мужчина. Лена подошла поближе. Мужчина открыл дверь в магазин, вошел, но тут дверь неожиданно задержалась в открытом положении, а потом с размаху ударила его по спине. Получив неожиданный пинок, мужчина нелепо растянулся посреди магазина. Продавец бросился его поднимать.

– Да это же отличная шутка! Надо Таньке показать, – подумала Лена.

Она свернула на улицу Володарского, и заняла позицию на лавочке, откуда отлично были видны люди, идущие по улице или выходящие из арки. В следующие полчаса количество мелких происшествий стало принимать угрожающий характер.

– Ленка, вот ты где! А я тебя уже искать отправилась! – появилась из подъезда Таня. – Ты хлеб купила?

– Да на фиг хлеб, ты смотри, что я могу! – ответила Лена. Очередной прохожий уронил сумку и споткнулся об нее.

– Ух ты, а я тоже так могу? – Таня вышла на середину тротуара и оглянулась по сторонам.

Со стороны 26-го дома приближался паренек в очках, пытавшийся на ходу читать какой-то журнал. Несмотря на увлеченность чтением, шагал он прямо и никуда не сбиваясь, видимо сказывался немалый опыт чтения в неблагоприятных условиях. Внезапно он стал забирать левее и левее, затем сделал неловкий шаг с тротуара, плашмя упал на багажник припаркованной Волги, затем вниз на асфальт. Сестры захохотали.

– Нечего смеяться, помочь надо человеку! – послышался строгий голос. Сзади стоял их сосед, отставной полковник дядя Гриша.

– Ой, дядя Гриша, сейчас поможем! – сестры подбежали к пареньку и стали его поднимать, намеренно уронив еще три раза и изрядно изваляв по мостовой.

– А куда делся дядя Гриша? – спросила Таня, когда парнишке наконец удалось вырваться из их рук.

– А вон, его в парикмахерской стригут – разглядела сквозь окно Лена.

Сестры переглянулись. Через несколько секунд из парикмахерской раздался крик дяди Гриши, вокруг которого сразу началась суета. Парикмахерша прикладывала к его голове здоровенный комок ваты, смоченный «Шипром». Рядом на полу валялись окровавленные ножницы, которыми она впервые в жизни чуть не отхватила клиенту пол-уха.

Сестры отправились в сторону своего подъезда, поминутно останавливаясь от хохота, размахивая руками и толкая друг дружку.

– Как он орал! – веселящаяся Таня чуть не столкнула с тротуара женщину с сумкой на колесиках.

– Девушки, как вы себя ведете, разве так можно? – укоризненно сказала женщина.

– А, сдохни! – отмахнулась от нее Таня.

Женщина сделала шаг, другой, и как деревянная пошагала в сторону Таганской площади. Сестры пошли за ней. У перехода она остановилась, будто не зная, что делать дальше. Светофор мигнул желтым, включился зеленый. Со стороны площади показался КрАЗ – автокран, рыкнул мотором и помчался вниз к выезду на Садовое кольцо. Женщина сделала широкий шаг вперед. Мелькнуло искаженное ужасом лицо водителя. КрАЗ дернулся влево, цепляя такси в соседнем ряду, но все равно задел женщину тяжелой лапой упора. Женщина тряпичной куклой отлетела в сторону. Сумка покатилась вниз.

– Но мы же не при чем? – спросила Таня.

– А кто докажет? – ответила Лена.

Эдик проснулся с совершенно больной головой. Вчерашний вечер закончился сравнительно мирно. Готовивший к его приходу целую речь отец, замолчал, увидав его состояние, затем осторожно осведомился о здоровье. Мать заставила померять температуру, затем еще два раза, потому что градусник показывал подозрительно мало.

– Упадок сил. Отдыхай и кушай побольше – решила в итоге мама.

И только неизвестной породы собачка Муха, купленная когда-то как ши-тцу, была ему искренне рада.

Ночь прошла без эксцессов, если не считать каких-то невразумительных кошмаров. Эдик доплелся до ванной, долго стоял, засунув голову под струю холодной воды, затем взял поводок и пошел выгуливать Муху. С ней было не так страшно.

Муха трусила рядом, обнюхивала столбы, совала нос в какие-то интересные для нее места. Эдик с подозрением оглядывал темные углы, но нежелательные собеседники так и не появились. Может, им не нравилась Муха, может еще что. На всякий случай, он решил провести день дома.

Когда Сергей с Ринатом подошли к «Иллюзиону», там их уже поджидал Гарик.

– Сегодня мы малым составом, то бишь – втроем – сказал он.

– А что с остальными? – удивился Сергей, – Договорились же.

– Сестры сказали, что у них появились очень важные дела. Женщины, кто их разберет.

– А Эдик? Куда делся наш главный энтузиаст?

– Эдик сказал, что он болен, и вообще нес какую-то чушь.

– Странно все это. То в бой рвались, то вдруг отказались прийти. Не случилось ли с ними чего – озабоченно произнес Ринат.

– Они бы нам сказали, – ответил Гарик.

– Очень надеюсь на это – сказал Сергей.

Они перешли Яузу, протиснулись через дыру в заборе, и скоро стояли перед подъездом. Гарик уже привычно огляделся.

– Пусто. И мужиков возле сараев нет никаких. Вечно Эдик выдумывает невесть что.

– Нет Эдика – некому и выдумывать – рассмеялся Сергей.

– Все равно, будто смотрит кто-то. Хотя я никого не вижу – неуверенно произнес Ринат.

– Ну вот, Эдика нет, но дух его с нами, – хлопнул его по плечу Гарик. – Пошли уже.

Друзья подхватили сумки и вошли в подъезд.

Утро пришло и в одинокую квартиру старика. Он встал, побрился, сварил яйцо вкрутую. Потом, как и обещал начальнику, поехал в поликлинику к врачу. После последних событий сердце действительно начало пошаливать, и врач без особых разговоров назначил обследование и выписал больничный. Старик зашел в контору, где предупредил, чтобы в ближайшие дни его не ждали. Затем он вышел из конторы и направился в сторону Яузы.

– Жалко его, такой хороший добрый человек, – сказала Любочка, – Никогда никого не обидит, не отругает.

– А ты знаешь, что он на фронте разведчиком был? – спросила ее Серафима Сергеевна, – Никогда его награды не видела? Сколько раз за линию фронта ходил – всегда свою группу целой назад приводил, как заговоренный! Говорили, он опасность наперед чуял!

– Ну, надо же! – удивилась Любочка, – Вот не подумала бы! А семья у него есть? Дети, внуки?

– Жена его, Маша, лет пять, как померла. Она в эвакуации на танковом заводе работала, там металл, холод. В общем, детей у них уже не получилось. Один он совсем.

– Надо же, как все сложилось – пригорюнилась Любочка, и чтобы совсем не расстраиваться взялась за новый документ.

Старик шел по набережной Яузы, периодически останавливаясь, и осматривая окрестности. Так он добрел до Астаховского моста.

– Где же? – пробормотал он, – Не может же это быть посреди улицы в людном месте. Значит задворки, пустые дома, сараи. Что тут есть? Хитровка? Солянка? Не то направление. Серебряники? Может быть. Кошели? Похоже, похоже. Левее Швивая горка. Там мало таких мест. Если только между Ульяновской улицей и Тетеринским переулком? Надо дойти, посмотреть…

Старик перешел мост, прошел мимо ВГБИЛ и остановился на Ульяновской улице.

– Нет, вряд ли. Если только искать ближе к Таганке. Но опять направление не то. Вот черт!

То, что он искал, происходило прямо сейчас, притом где-то совсем рядом. Где??? Он развернулся в сторону Зарядья. В голову ворвался сонм образов. Стремительный бег, рывок, лязг челюстей. Ах, какая восхитительная луна! Вот черт, прочь все это из головы! Где??? Вот оно, Кошели! Старик рванул через площадь, уворачиваясь от машин. И тут все стихло. Старик понял, что не успел. Плечи его поникли.

– Что же вы, пожилой человек, а через дорогу бегаете, плохой пример подаете, – его взял под руку молодой милиционер, – Давайте я вас лучше сам переведу.

– Простите – сказал старик. Теперь он знал, где ему надо быть в следующий раз.

Сергей стоял в центре затухающего, но еще мерцающего разными частями рисунка. Свечи каким-то непонятным образом вмиг догорели до конца, и Гарик с Ринатом торопливо собирали с пола оплавившиеся куски. Затем они быстро замели уже погасший рисунок веником, и бросили его в угол – пригодится еще.

– Ну, побежали – сказал Гарик, – Серега, как ты – нормально?

– Даже лучше – ответил Сергей, – как-то легко, чувствую все ярче.

– Надо бы тебя посмотреть, да послушать потом – сказал Ринат, сбегая со всеми по лестнице.

– Давайте к Устьинскому, там выйдем, а то что-то мы одной дорогой вечно тут ходим – сказал Гарик. Они выскочили к трамвайной остановке у почерневшего от времени дома и прогулочным шагом пошли к набережной Москвы реки. Там они пересекли Яузу по Малому Устьинскому мосту и вошли во двор высотки через арку в центральной части.

– Пошли наверх, там посидим, что ли – предложил Гарик.

Друзья поднялись по лестнице в сквер, расположенный на крыше гаражей для жителей высотного дома, переходящий прямо в Швивую горку. Шумели деревья. Под присмотром воспитательницы играли дети.

– Зелисаковна, меня Мишка лопаткой ударил! – донесся обиженный детский крик.

– А чего Лешка машинку красивую сломал! – возмутился в ответ размахивающий лопаткой Мишка.

Воспитательница пошла разнимать драчунов, за ней побежали девочки.

– Ничего тут не меняется – улыбнулся Гарик.

Они сидели на лавочке. Сергей прислушивался к своим ощущениям, и ничего плохого в них пока не находил. Ринат периодически брал его за запястье, считал пульс, пожимал плечами.

– Вроде с тобой все в порядке, – сказал он наконец. – Остается только на себе попробовать.

– Парни, забыл вам сказать, – озабоченно произнес вдруг Гарик, – Придется сделать небольшой перерыв. Отец звонил, завтра вечером приезжает его сестра из Саратова с детьми. Тетка занудная, а мне поручено изобразить доброго хозяина, Москву показать, то-се. Но к концу недели они уедут уже.

– Но завтра мы еще успеем?

– Завтра – успеем. А потом я должен вести себя тихо, потому что учует чего – отцу накапает моментально.

– Ну и ладушки. Значит, завтра собираемся пораньше.

– А сейчас предлагаю в шашлычную. Все – за? Ну и отлично.

 

Глава 5. Эдик. Ринат. Сергей.

Сегодня Эдик выспался почти нормально. Если не считать странного ночного происшествия. Он проснулся среди ночи оттого, что спавшая в его ногах Муха вдруг спрыгнула, и побежала куда-то к входной двери. Эдик осторожно выглянул в коридор, но не обнаружив ничего пугающего, решил посмотреть куда делась собака. Дойдя до входной двери, он обнаружил напрягшуюся и аж вытянувшуюся на своих лапках Муху, уставившуюся на входную дверь. Эдик собрался позвать бестолковую собаку, но в этот момент ему пришло ощущение, что за дверью находится что-то такое, что ему лучше не шевелиться, да и дышать пореже.

Потом это чувство куда-то отодвинулось, да и Муха вздохнула и посмотрела на хозяина. Эдик взял ее на руки и отправился спать.

Наутро Эдик совершил привычный моцион с Мухой, и окончательно успокоился. Происшествия того ужасного вечера начали казаться ему чем-то далеким, и даже выдуманным. А раз так, можно спокойно отправляться по делам. Например, сходить в булочную. И даже без Мухи. Тем более, кто ее туда пустит. Эдик схватил хозяйственную сумку и поскакал вниз по ступенькам.

По дороге в булочную он оживленно крутил головой, лишний раз доказывая себе, что вокруг него обычный современный мир, в котором выходит журнал Техника – молодежи, выступает по радио Эдуард Хиль, а решения XVII съезда ВЛКСМ претворяются в жизнь. Эдик бодро вбежал по ступенькам булочной, и только потянулся к дверной ручке, как дверь открылась, и пузатый дядька наскочил прямо на него.

– Откуда ты взялся? – изумился дядька, – Тут же не было никого?

– Я – не никого! – обиделся Эдик.

– Ну, извини, ничего не пойму! – дядька подвинулся, пропуская Эдика, и зашагал прочь.

Обескураженный Эдик вошел в булочную. Хотя покупателей было немного, все как будто сговорившись, так и пытались пройти именно по тому месту, где стоял Эдик.

– Что за ерунда? – подумал Эдик, выбирая хлеб и рогалики.

С этой мыслью он встал в очередь. Какое-то время он смотрел на спину впередистоящего, размышляя о странном поведении покупателей. Затем он посмотрел в окно и буквально задохнулся. По улице шла Верочка. Она медленно брела, уставившись в землю. И никто не обращал на нее никакого внимания! Верочка остановилась, подняла голову и посмотрела на Эдика. Эдик дернулся, стукнулся бедром об какой-то угол, и осознал себя стоящим перед кассиршей. Он машинально протянул рубль, загреб сдачу и сделал несколько шагов вперед. Затем он почему-то на цыпочках подошел к двери и аккуратно выглянул на улицу. Верочки не было. Эдик выскочил на крыльцо и бегом помчался домой к спасительной Мухе.

Эдик вбежал в подъезд, еще раз оглянулся и побежал по лестнице на свой этаж. На подоконнике между этажами сидел парень в спецовке и кепке и лениво курил, стряхивая пепел в консервную банку.

– Привет, – сказал парень, ты в 28-й квартире живешь?

– Привет! – отозвался Эдик, подходя ближе – Ты кто?

– Прислали выяснить, что тут случилось – не совсем понятно объяснил парень.

«Из ЖЭКа, что ли?» – подумал Эдик. – А что тут случилось?

– Да вот не пойму пока, – ответил парень, и уставился в окно. Эдик тоже посмотрел в окно. У трансформаторной будки стояла Верочка. Он вздрогнул и отшатнулся от окна.

– Подружка твоя? – поинтересовался парень.

«Он что, ее видит???» – Не дай бог – ответил Эдик.

– Что, не хочешь ее видеть теперь?

– Не хочу! – решительно ответил Эдик.

– Так нечего было, и начинать, – нравоучительно произнес парень.

– А кто знал-то?

– Мог бы и сам сообразить, в конце концов.

– Ну вот, не сообразил. Я тайны разгадать хотел, – уставившись в пол, сказал Эдик.

– По-моему, ты идиот.

– Что? – Эдик вскинулся, но никакого парня перед ним не было. Даже дымом не пахло.

На этот раз к «Иллюзиону» Ринат пришел первым. Друзей еще не было, поэтому он походил, поизучал афишу, заглянул в булочную, дошел до овощного магазина и повернул обратно. Не найдя себе другого достойного занятия, он стал наблюдать за окружающими его людьми, поэтому быстро обнаружил старика, который вел себя не совсем обычно. Старик был похож на отдыхающего от трудов праведных пенсионера, если бы внимательный взгляд, который он периодически бросал то на людей вокруг, то на выселенные дома за рекой. И тогда на Рината накатывало то чувство, которое он ощутил вчера, перед экспериментом с Серегой.

«Как локатор какой-то» – подумал Ринат – « И ведь, если бы я за ним не следил – фиг бы заметил!»

К назначенному времени подтянулся Гарик, прямо за ним – Сергей.

– Быстро уходим отсюда, потом все скажу! – подскочил к ним Ринат.

Они свернули за угол, затем быстро дошли до арки, свернули в нее.

– Милиция? – спросил Сергей.

– Нет, какой-то очень странный старик. Будто выслеживает кого-то. Помните, я вчера сказал, что на нас кто-то смотрит? Вот, от него те же ощущения.

– Может это его книга? – предположил Гарик.

– Как бы то ни было, надо как-то перехватить наших по дороге – сказал Ринат.

– А не будет никого, мы снова втроем. Эдик какую-то чушь несет, и ехать не хочет. Сестры на телефон не отвечают.

– Самим, что ли, к Эдику съездить? – предложил Ринат, – Серега, ты хоть в норме? Дай пульс пощупаю.

– У меня все зашибись, – ответил Сергей, – Никаких неудобств. Только бабушка покойная снилась, то ли ругала меня, то ли жалела. Я ее толком не помню. Дом деревянный, иконы какие, то, лампада.

– Давайте делаем так, – предложил Гарик, – Идем сейчас в кино, как будто только за этим и пришли. Выходим направо, во двор. Как раз уже стемнеет. Зайдем так, как вчера выходили. И никто нас не заметит.

Весь киносеанс они просидели как на иголках, постоянно оборачиваясь, и пытаясь высмотреть в зале возможных наблюдателей. Никого не найдя, но и не будучи ни в чем уверенными, они смешались с толпой, и так дошли до Устьинского моста.

– Заходим отсюда – сказал Гарик, – ныряя в очередную дыру в заборе. Остальные последовали за ним.

В сумерках Кошели выглядели еще мрачнее и тише. Пробираться между домами не хотелось.

– Давайте сегодня в тот дом не пойдем, сделаем прямо здесь. Вон там, вроде чисто, и кирпичи на голову не падают – предложил Гарик.

Вокруг темнели корпуса бывшей фабрики. Над головами виднелся силуэт водокачки.

Они влезли в окно первого этажа, расчистили кусок пола, и стали рисовать узор из каких-то изломанных хищных линий.

Старик стоял под разгорающимся фонарем и недоумевал. Судя по предыдущим дням, давно должно было начаться. Неужели они прекратили? Вряд ли, обычно начавшие не могут потом остановиться. Может, переехали в другое место? Кто они? Он начал по очереди перебирать лица людей, которых видел последние несколько часов.

Резкая волна хлестнула в голову. Мрак, кирпичные стены, боль и жажда забрать себе то, чего у тебя нет и быть не может. Зачем??? Что за идиоты там собрались??? Старик потряс головой, пытаясь сосредоточиться. Надо бежать туда, там сориентируюсь. Он перебежал мост, одним рывком вырвал доску из забора и вбежал во двор дома. Здесь? Нет, вон там! Старик рванул через двор, обегая длинный дом, стоявший как раз на пути к искомому. Вон они, там! В здании фабрики! Под ногами хрустнули какие-то доски, и старик полетел лицом вниз на кучу битого кирпича. В глазах сверкнуло и погасло.

Ринат оглянулся. Линии на полу почти исчезли, свечи в этот раз почему-то не понадобились. Сейчас быстро накидаем сверху мусор, как было, и бегом отсюда. Вроде все снова получилось, и никто им не помешал.

– Серега, помогай! – шепнул он.

Серега без лишних слов подключился, рисунок быстро скрылся под битым кирпичом.

– Как вы так ловко управляетесь, тут же глаз коли! – удивился Гарик.

– Да вроде нет, светло – возразил Сергей.

– Я тоже отлично вижу – подтвердил Ринат.

– Наверно у вас магическое зрение какое-нибудь. Ну ладно, валим. Я там шум какой-то слышал.

Они быстро выбрались обратно, и как ни в чем ни бывало, пошагали по мосту через Яузу.

– Ну что, основная программа выполнена, теперь дожидаемся отъезда моей тетки – и вызываем демона. Пусть он как Хоттабыч всякие полезные вещи нам делает.

– А если не сумеет – назначим его демоном Максвелла – захохотал Сергей.

Они дошли до центральной арки высотки.

– Ну все, иду за машиной – и еду тетку встречать. Я вам звякну, когда смогу. Пока, друзья!

Ринат и Сергей пошагали по набережной.

– Интересно, как там у девушек. И у Эдика. – сказал Сергей.

– Девушкам даже не дозвонимся, так встретим – рядом живем. А к Эдику точно ехать надо, темнит он что-то – ответил Ринат.

– Может, раскопал чего, да делиться пока не хочет? – предположил Сергей, – Ладно, давай прощаться, я тут вверх пойду.

Друзья попрощались, Ринат пошел дальше по набережной к своему дому, а Сергей стал подниматься вверх по 1-му Котельническому переулку. После встречи у лестницы, ходить он там больше не хотел. Сейчас направо, узкая подворотня, мимо школы – и дома. То, что от судьбы не уйдешь, он понял, шагнул в подворотню. Темнота ворохнулась, и прохрипела:

– Эй, парень! Купи… Вот это встреча! Сейчас мы тебя будем убивать!

Страха не было. Была какая-то необычная лихая злость. Сергей почувствовал, как у него отчего-то загорелись лицо и руки. Тело само рванулось навстречу правому урке.

Урка тоже что-то почуял, и попытался дернуться в сторону, когда перед ним мелькнули желтые звериные глаза. Ребра брызнули в стороны от удара когтистой лапы, и урка врезался спиной в стену. В следующее мгновение от его шеи остался только позвоночный столб.

– Чё там с ним? – второй урка ничего не разобрал в окутавшей подворотню темноте и шагнул ближе.

Снизу по переулку с кряхтением взбирался грузовик, и его фары на миг мазнули по подворотне. В этот момент урка и увидел, что осталось от его товарища и кто стоит перед ним.

–Аааа! – дико заорал урка и попытался выскочить из подворотни. Когтистая лапа одним рывком задернула его обратно.

Сергей будто очнулся. Стены подворотни в потеках крови, какие-то ошметки на асфальте. И мелькающий маячок милицейского «бобика» вдали. Значит, кто-то слышал и вызвал милицию.

Сергей выскочил из подворотни. Следы! Он быстро снял окровавленные ботинки и легко сделал длинный трехметровый прыжок. Еще один. Теперь не найдут. Он достал из кармана платок, вытер лицо и руки. Теперь надо быстро домой, пока никто не увидел. Бесшумной тенью он метнулся к подъезду, прислушался еще раз и буквально взлетел на свой этаж.

Дома было тихо. Мама что-то мыла на кухне. В гостиной привычно бубнил телевизор про очередных знатных овощеводов Ставрополья. Сергей заскочил в ванную и запер за собой дверь.

– Сережа, это ты? – послышался голос мамы.

– Да, я в ванной! Во дворе упал, какой-то дрянью испачкался! Отмываюсь! – ответил Сергей.

Сознание вернулось одновременно с болью. Старик открыл глаза. Темнота. Где он? Неудачная засада у Божедомки, от страшного удара сгибается пополам его напарник Шурик и падает, падает прямо в открытый зев коллектора подземной речки. А он протягивает руку, но уже не успевает, потому что две черные тени возникают прямо перед ним…

Нет, это не тридцать четвертый год. И он совсем в другом месте. И тьма, потому что он лежит, уткнувшись лицом в битый кирпич и еще какой-то мусор. Старик уперся руками, и наконец, с трудом сел. Теперь он вспомнил, где он находится. Впереди – заброшенная фабрика. Слева за рекой светятся окна высотки на Котельнической набережной. Ощупал руками ноги, ребра… Переломов нет, только ушибы. И здоровенная шишка на лбу. Можно сказать, повезло. Если можно считать такую неудачу в отсутствии боестолкновения – везением.

Ну, и что тут было, пока он валялся без сознания? Старик встал и осторожно пошел к зданию фабрики. Вот здесь, еще не выветрилось окончательно. Так, тут кто-то пытался сделать из человека довольно неприятное существо. А потом они… ушли вместе? Никаким насилием тут и близко не пахло. То есть, они нашли добровольца? А что тут было в прошлые разы? И почему ему казалось, что он идет неправильно? Старик пошел обратно между замерших темных домом. Темнота и странная тишина не пугали его нисколько. Он дошел до большого четырехэтажного дома и остановился. А вот здесь есть старые и слабые отголоски. Только совсем из какой-то мешанины. Как будто кто-то перебирал все заклинания подряд, не слишком понимая их смысл. Не слишком понимая смысл… Так вот оно что… Дураки, какие же они дураки!

Старик отодвинул доску и вышел на ярко освещенную улицу. Завтра он заедет в контору и напишет заявление об увольнении. Это дело нужно завершить. Обязательно.

 

Глава 6. Все вместе и по очереди.

Ринату снился сон. Поздний вечер, над татарской деревней, куда его отправили на лето к родне, зажигаются в чистом небе первые звездочки. Чуть вьется дымок из труб. Дедушка Флур идет к поленнице, чтобы принести в дом охапку дров. Маленький Ринат играет на крыльце.

– Ринатик, не выбегай на улицу, – слышится голос бабушки Алсу, – Там шурале бродит, маленьких детей к себе забирает.

Ринат оборачивается и смотрит на бабушку, возящуюся у печи. Вдруг бабушка поднимает голову, внимательно смотрит на него и резко спрашивает:

– Кто ты такой???

Ринат проснулся, как от удара. Утро, из окна доносится шум давно проснувшегося города. Ринат сел на кровати, свесил ноги на пол. Пригладил рукой волосы. Что-то не так. Ринат внимательно осмотрел свою руку, другую, ноги, живот. Странно, у него отродясь не было такой бледной кожи. Он подошел к зеркалу, внимательно осмотрел себя. Затем оттянул себе веко и попытался осмотреть глаз. Глаз был обычного светло – карего цвета, но весь в красных прожилках лопнувших сосудов.

– Это что, – подумал Ринат, – У меня ночью был какой-то сосудистый криз, что ли? И до сих пор циркуляция не восстановилась? Но вроде я нормально стою, голова не кружится.

Он закрыл глаза и попробовал дотянуться до носа одной рукой, затем второй. Получилось легко и непринужденно. Ринат хмыкнул, посчитал себе пульс и озадачился. Сердце билось, но будто через раз. Затем он достал из шкафа тонометр, закрепил манжету на руке и стал качать грушу. Через три попытки Ринат решил, что тонометр просто сломался, потому что таких показаний у живого человека быть просто не могло.

– Горячий сладкий чай, вот что должно мне помочь! – сказал, наконец, Ринат и отправился на кухню.

Сергей проснулся в хорошем настроении. Вчерашнее происшествие в подворотне его нисколько не тяготило, наоборот было какое-то чувство завершенности. Наскоро умывшись и позавтракав, Сергей занялся своим любимым и очень важным делом – он собирал высококлассный магнитофон. Иметь дома такую классную катушечную деку как у Гарика у Сергея не было ни малейшей возможности. Но навыки будущего инженера позволяли довести до ума советскую лентопротяжку и спаять к ней хорошую качественную электронную начинку.

Сергей достал из письменного стола стопку журналов «Радио», тетрадь с конспектами, затем лист с собственным творчеством и задумался. Схема получалась весьма изящной. Но вот практическое осуществление ее натыкалось на отсутствие в загашнике Сергея ряда радиодеталей. Он порылся в коробке, где поблескивали круглыми зелеными и красными боками сопротивления, сверкали алюминием пузатые электролитические конденсаторы и поднимали к верху свои лапки триоды. Затем, вырвал из блокнота листок бумаги и набросал список необходимого. Сверился с бюджетом и счел, что если не нарвется на совсем уж бессовестных спекулянтов, то может и хватить. Начать свои поиски Сергей решил с простого – радиоотдела Большого Детского Мира, а потом уже двигаться по остальным точкам. Он вышел из дома и зашагал к Таганской площади, чтобы сесть на маршрутку.

Сергей стоял на площади в ожидании маршрутки, когда его окликнули:

– Сереженька!

Сергей обернулся. Рядом стояли сестры и приветственно махали ему руками. Он не поверил своим глазам. За какие-то два дня они изменились настолько, что Сергей их мог и не узнать. Короткие платья, высокие каблуки, обилие яркой косметики. Таня держала в наманикюренных пальцах тонкую сигаретку.

– Что смотришь, глаза проглядишь! Нравимся? – засмеялись сестры.

– Да вас не узнать, – изумленно выдавил Сергей.

– Точно, нравимся! А кто тебе больше нравится, она или я? – захихикала Таня.

– Хочешь меня? – присоединилась Лена – Или ее? А можно всем вместе, мы не против!

Сестры смачно поцеловались и снова расхохотались.

– Мы же феечки, нам все можно! А кто будет возражать – у того яйца отвалятся! – веселилась Таня.

– И писюн навсегда в узелок завяжется! – толкала ее в бок Лена.

– А вот и карета для феечек едет!

Проезжавшая мимо Волга – такси с оранжевой крышей резко свернула к тротуару и остановилась перед ними. С заднего сиденья вылез мужчина с портфелем и в шляпе и застыл, глупо раскрыв рот.

– Ну, пока, милый, мы едем на бал! – сказала Лена, – Не забывай!

– Ээээ, к Сатане? – почему-то спросил Сергей.

– Пока – нет, но у нас все впереди!

Такси тронулось с места и исчезло в потоке машин. Мужчина в шляпе вздрогнул и зашевелился. Потом с диким видом оглянулся, посмотрел на Сергея, открыл было рот, но ничего так и не сказав, пошел к метро.

Ринат вышел на улицу. Солнце уже жарило вовсю, но под деревьями у подъезда был приятный тенек. Слабый ветерок пытался разогнать начинающуюся жару. Ринат засучил рукава и пошагал в сторону Таганской площади.

– Надо на обратной дороге не забыть про хлеб, – подумал Ринат, и вдруг остановился. Выходить из тени деревьев на солнцепек ему почему-то не хотелось совсем. Настолько не хотелось, что ноги просто отказывались пересекать границу света и тени.

– Да что за ерунда-то такая! – в сердцах воскликнул Ринат, напрягшись и делая шаг вперед.

Солнце ослепительно ударило в глаза, а лицо шея и руки словно задымились. Ринат прянул назад в спасительную тень. Какое-то время он недоверчиво рассматривал свои руки, на которых расплывались следы как от ожогов. Потом развернулся и пошел домой.

Дома Ринат сразу задернул занавески, отчего стало легче. Смазал обожженные места календулой, затем достал с полки медицинский справочник и долго листал.

– Похоже на порфирию, – пробормотал наконец он, – Фоточувствительность, нарушение обмена веществ, психические срывы. Но с какого она у меня-то началась? И что теперь делать?

Ринат порылся в шкафу и выудил широкополую соломенную шляпу. Так, если надеть темные очки, то слепить не будет. Что остается – шея и руки. Поднять воротник? Мало, не закроет. Можно бинтом замотать. А на руки – нитяные перчатки. Ринат посмотрел на себя в большое зеркало в шифоньере – вид был до крайности нелепый. Так мог одеться ребенок, изображающий на школьном утреннике шпиона Гадюкина. Ринат вздохнул, и решил попробовать дойти в таком виде хотя бы до продуктового магазина на улице Володарского.

С изрядно опустевшим кошельком, но зато и с вожделенными триодами, Сергей вышел из метро Таганская – радиальная, пересек Народную улицу и зашагал над тоннелем к улице Володарского. Странную грибообразную фигуру на углу он заметил издалека.

– Иностранец какой-то, что ли, – подумал Сергей, – Ну и чучело!

– Привет, Серега! – неожиданно обратилось к нему чучело голосом Рината.

– Ринат, это ты??? – обалдел Сергей, – Вот это день сюрпризов!

– Солнце жжет – объяснил Ринат, – Пришлось прикрыться. И вообще, давай в тень отойдем, нехорошо мне тут.

Друзья отошли в арку, где было гораздо темнее.

– Что с тобой, причем тут солнце? – обеспокоенно спросил Сергей.

– Если по учебнику – то это порфирия. Кожа на солнце вмиг обгорает, еще всякие прелести. Только она вообще-то наследственной должна быть. А у нас такого ни у кого и близко нет. И еще что странно – сейчас середина дня уже, да? А я не завтракал, и вообще есть не хочу.

– А что хочешь?

– Что-то шевелится, а осознать – не могу. Ну ладно, а еще какие сюрпризы тебе достались?

– Я утром сестер видел. Незабываемое впечатление. Ты бы тоже офигел.

– Что, тоже как-то изменились?

– Как-то? Да от них прежних одни имена остались!

– Не понял – сказал Ринат, – Объясни нормально – что говорят, как выглядят.

Сергей какое-то время шевелил губами, потом наконец сформулировал:

– Как две шалавы из адского борделя.

– Вот ты их приложил! – изумился Ринат, – Ты же в Таньку даже влюблен был в девятом классе?

– Знаешь, я был влюблен в милую умницу Таньку. А сегодня – был кто-то другой. Не Танька. Предваряя твой вопрос – Ленка такая же, если не хуже.

– Может мы что-то про них не знаем? – задумчиво предположил Ринат, – С нами – милые, а без нас…

– Да уж… – Сергей немного помолчал, – В общем, фигня у нас какая-то получилась. Ты заболел, девушки – ты уже знаешь, Эдик ничего рассказывать не хочет. Что-то мы сделали не то.

– Но с тобой-то все нормально? Вон, отлично выглядишь.

– Со мной? Тебе бы лучше не знать – мрачно ответил Сергей.

Гарик тосковал. Его милая уютная квартира превратилась в безумный цирк-шапито. Дорогая тетушка сидела за столом с видом императрицы вселенной и ее окрестностей и листала справочник достопримечательностей Москвы. Периодически она выписывала оттуда очередное название в уже немалый список на листе. Золотые очки строго блестели.

С каждой новой строчкой Гарик страдальчески морщился все больше и больше. Тетка вовсе не собиралась куда-то ехать сама, по ее представлениям московский племянник должен был обеспечить все в лучшем виде. К тетке прилагались два неугомонных сыночка младшего школьного возраста, которые в данный момент пытались привести в негодность все, до чего могли дотянуться в квартире. При первой же попытке призвать их к порядку, тетка изумленно подняла бровь, и Гарику сразу вспомнилась речь отца про любимую сестру, родную кровь и прочую ерунду. В общем, попытка провалилась. Гарик тосковал.

Из прихожей раздался звонок телефона, затем возня вокруг трубки, и наконец голос одного из братьев:

– Гарик, тебе звонит какой-то Эдик! Эдя – педя – съел медведя!

Братья залились счастливым хохотом. Гарик вздохнул еще раз и пошел к телефону.

– Гарик, Гарик, помоги мне! – чуть не срывался в плач голос Эдика в трубке.

– Да что случилось-то? У тебя же все хорошо было? – удивился Гарик.

– Да ничего не хорошо! Мы ошиблись! Мы все не так поняли! Как теперь вернуть все обратно?

– Эдик, успокойся. Вдохни, выдохни, и скажи наконец, что тебя так расстроило.

– Ты думаешь, я их вызываю, и они мне все рассказывают? Да ни хрена! Они сами приходят, когда хотят! Ты не представляешь, как это страшно!

– Эдик, Эдик, кто приходит?

– Кто приходит? Мертвецы приходят!

Гарику стало не по себе. Он попробовал представить себя на месте Эдика и содрогнулся.

– Гарик, у меня не осталось сил. Я сам будто прозрачный стал, меня уже люди не замечают!

– Знаешь, что – Гарик судорожно придумывал, как помочь другу, – давай я завтра к вечеру гостей куда-нибудь в кино отправлю, а ты приедешь, и мы что-нибудь придумаем.

– Гарик, мне даже ехать страшно. Но я приеду, я обязательно приеду!

Гарик повесил трубку и оглянулся. К счастью, братишки увлеклись чем-то в другой комнате и разговора не слышали.

На этот раз старик подготовился основательно. Он нашел себе удобное место в заброшенном доме с самой середине Кошелей и устроил там наблюдательный пункт. Как в старые времена. Сегодня он безуспешно прождал до вечера. Ничего, терпения ему не занимать.

Стемнело. Ринат стоял у открытого окна и прислушивался к звукам вечернего города. Он так и не съел за день ни крошки, но терзающее его чувство голодом было назвать нельзя. Скорее это была какая-то внутренняя пустота, отзывающаяся в теле ноющей болью. Ринат догадывался, чем такая пустота насыщается, но эта мысль пугала его еще больше.

В небе постепенно загорались звезды. Ночной ветерок шелестел листьями. Ринат не выдержал, и выскользнул на улицу.

Машина такси мчалась по ночной Москве. Таня и Лена хохотали, обсуждая прошедшую вечеринку. Водитель молчал, лишенный любого соображения, помимо профессиональных навыков. Внезапно Лена замолчала и прислушалась к чему-то:

– Ты слышишь? Мы приглашены к Нему на бал!

– Да, я слышу! Вот это здорово!

– Куда там какой-то Маргарите!

Веселье продолжилось.

 

Глава 7. Сергей. Ринат. Гарик и Эдик. Ведьмы.

Ах, какая восхитительная ночь! Ветер, ветер летит равниной, залитой светом луны, над оврагами и перелесками, и нет ему преград! И вместе с ветром мчатся через равнину стремительные серые тени, мои сестры и братья, моя стая. Я издаю торжествующий клич, он разносится кругом до самого горизонта, заставляя жалких и трусливых замирать от ужаса в своих убежищах. Вперед, вперед, туда, где тлеет крохотный желтый огонек! Моя стая получит добычу.

Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым… Грохот колес над головой. Откуда тут колеса? В глазах Сергея прояснилось. Он стоял около высокой железнодорожной насыпи, прижимая к ней рукой за горло какого-то затрапезного вида мужичка. Мужичок крепко зажмурил глаза и даже не дергался. Над домами поднималось рассветное солнце.

– Что за черт? – растерянно сказал Сергей, убирая руку.

Мужичок открыл глаза, посмотрел на Сергея, помотал головой и принялся растирать горло.

– Ты вообще – кто? – спросил Сергей.

– Ну, мы это, выпили немного, и я в каптерке уснул – ответил мужичок, – Проснулся, домой пошел. А тут ты на меня набросился. И за что?

– Лунатик я – ответил Сергей.

– Лунатик… ну тогда ладно. А то мне такое показалось, бррр… – мужичок снова потряс головой. – Ну, я пошел?

– Иди, конечно – Сергея больше интересовало, как ему теперь добираться до дома в трусах, майке и босым. А, привяжутся, скажу, что это оздоровительный бег такой.

Мужичок пошел прочь, бурча что-то типа «чтоб я еще раз водку эту пил… такая рожа привиделась…»

Сергей спустился к Яузе и потрусил в сторону дома.

К счастью, ни любителей встречать рассвет, ни милиции по дороге не оказалось, и Сергей с чувством облегчения вбежал в родной двор. Во дворе уже вовсю махала метлой дворничиха тетя Зина.

– Ой, Сереженька, как ты рано! – удивилась она, – А что – босиком?

– Новая методика, тетя Зина! Голеностоп разрабатывать! – бодро ответил Сергей.

– Это на асфальте-то? – усомнилась тетя Зина, и тут же переключилась на другую тему – А ты собак-то не боишься, Сережа?

– Каких еще собак? – спросил, подозревая уже ответ Сергей.

– А ты не слышал, Сережа? Каких-то двух голодранцев намедни разорвали! Кровищи-то, кровищи! А самих собак, говорят, так и не нашли!

– Чего только не придумают. Ну, бывай, тетя Зина!

Предстояло еще объяснять родителям, как он оказался на улице в таком виде без ключей.

В этот раз Сергея разбудил телефонный звонок. Какое-то время он лежал, в надежде, что звонящий угомонится. Потом представил себе такой чудо-телефон, который можно было ставить куда угодно по всей квартире, например у кровати. Звонки продолжались, и Сергей со стоном доплелся до аппарата, поднял трубку и хрипло произнес «Алло».

– Серега, как хорошо, что ты дома! – настырным звонившим неожиданно оказался Ринат. – Нам нужно поговорить! Ты можешь прийти ко мне домой?

– Я спал – мрачно ответил Сергей.

– А что ты ночью… да что я чушь спрашиваю, когда сам не лучше. Приходи, пожалуйста, это очень нужно.

– Ладно, сейчас умоюсь хотя бы – Сергей вспомнил вчерашнее состояние Рината, – Ты там в каком состоянии?

– Сам увидишь – распространяться по телефону Ринат явно не хотел.

Через десять минут Сергей уже входил в квартиру Рината. Окна были плотно закрыты шторами, но новое зрение дало Сергею возможность разглядеть крайне нездоровый вид Рината.

– Серега, ответь, – сказал Ринат, – Что ты делал прошлой ночью? Только честно.

– Совсем честно? Совсем честно я могу тебе рассказать то, что помню. А помню я, что сначала мне снился волчий сон. А потом я очнулся возле моста Курской железной дороги. И что я чуть алкаша какого-то не загрыз.

– Точно не загрыз? – внимательно смотрел на него Ринат.

– Этого – точно. Он решил, что у него с бодуна глюки пошли.

– А какого не точно? Два трупа в подворотне – это ты?

– Я. Но это были два зэка, которые зарезать меня там хотели. А ты еще что-то про меня знаешь?

– Про тебя я ничего не знаю, – вздохнул Ринат, – Я про себя теперь много чего знаю. Я вчера тоже чуть человека не убил.

– За что? – спросил Сергей. – Ты защищался?

– Нет. – Ринат какое-то время собирался с духом, потом сказал – Я хотел его выпить.

– В смысле – выпить? Ты из него кровь пил, что ли? – не поверил Сергей.

– Если бы кровь. Я из него жизнь пил.

Ринат посмотрел в непонимающее лицо Сергея и продолжил:

– Я вышел на улицу, ночь уже была. Вижу, человек идет невдалеке. Я ему сказал: «Иди сюда». Не словами сказал, не знаю, как объяснить. Он подошел. А я взял его руками за голову, и из него жизнь пошла в меня. Как теплый поток какой-то. Он осунулся, и дышать перестал.

– А ты?

– А я с непривычки словно блеванул, что ли. Он снова задышал. Я закричал, что у человека с сердцем плохо и убежал. С тех пор тут дома сижу. Может, связать меня надо.

– Ринат, а зачем тебе это надо? – спросил Сергей. – Может как-нибудь обойтись можно?

– Зачем? – Ринат протянул Сергею руку, – Поищи пульс.

Рука была как будто ледяная, пульс в ней почти не ощущался.

– Во мне нет жизни. – Четко и раздельно произнес Ринат – Я больше не человек.

Когда Эдик подошел к «Иллюзиону», Гарик уже стоял там и лениво курил, поглядывая в разные стороны. В руках его была спортивная сумка. Гарик скользнул равнодушным взглядом по подошедшему Эдику и уставился в другую сторону.

– Гарик, привет! – крикнул Эдик.

– Ты чего так пугаешь? – чуть не подпрыгнул на месте Гарик, – Как ты вообще подкрался?

– Ничего я не подкрался! Ты на меня в упор глядел – и не видел! Я вообще ничего не понимаю! На меня люди натыкаются, как на пустое место. В автобусе тетка чуть на колени не села, да еще и обругала, что я перед ней как-то втиснулся. А я уже минут пять, как там сидел!

– Да, ты как-то бледно выглядишь, – приглядевшись, сказал Гарик.

– Но, кажется, я знаю, как тебе помочь.

– Знаешь? – уставился на него Эдик.

– Нашел в книге. Добавляет жизненную силу и мощь. Только обновлять часто нужно.

Эдик был согласен уже на все, что угодно.

– Пошли – сказал Гарик.

Через пару минут они были уже перед знакомым подъездом. Смеркалось. Гарик оглянулся.

– Вроде никого. Эй, а ты где?

– Да здесь я, здесь! – откликнулся Эдик.

– А, да. Вижу. – Гарик уже начал сомневаться в своем рассудке.

Они поднялись на третий этаж и вошли в знакомую комнату.

– Сейчас я все приготовлю, а ты рядом постой, приготовься морально – сказал Гарик, расстегивая сумку.

– А как же крысы? – спросил Эдик.

– Про крыс тут ничего нет, только рисунок да свечи. И формулу прочитать.

Гарик достал кусок мела и сосредоточенно начал выводить сложный узор.

Эдик какое-то время смотрел на него, прислонившись к дверному косяку, затем повернулся и уставился в соседнюю комнату. В ней хлама было больше, видимо бывшие жильцы решили начать на новом месте другую жизнь. Эдик сделал шаг вперед.

Сквозь запыленные стекла пробивался свет от включившихся уличных фонарей. В комнате было тепло и уютно. Дед сидел в кресле, прикрывшись пледом, и читал какую-то газету. Из кухни доносилось бряканье кастрюлек – это старуха затеяла ужин. За окном прогрохотал по Яузской улице трамвай. Послышались возбужденные голоса – из ресторана на углу вышла веселая компания.

– Почти готово! – откуда-то издалека донесся голос Гарика.

«Трамвай??? Ресторан???» – Эдик вздрогнул. Дед в кресле опустил газету и посмотрел на него.

Затравленно оглянувшись, Эдик увидел, как свет фонаря из окна пробивается сквозь обстановку, деда в кресле и самого Эдика.

– Гарик! Помоги! – отчаянным голосом закричал Эдик.

Гарик отставил в сторону сумку и прислушался. Вроде кто-то кричал? Эдик? Гарик встал, подошел к дверям в соседнюю комнату и огляделся. Никого, только хлам какой-то. Тишина, будто уши заложило. Только на грани слышимости – какой-то тонкий писк, будто где-то летает комар.

Гарик, Гарик! – надрывался Эдик, видя, как обретает все большую плотность комната вокруг него, и как одновременно тает привычный мир.

– Куда он делся? Опять чего-то испугался и убежал, что ли? – пробурчал Гарик. Какое-то время он бродил по этажу. Ничего так и не найдя, он махнул рукой, собрал свечи в сумку, смел веником рисунок на полу и отправился домой.

В полночь сестры вышли на крышу дома. Вверху огромным куполом накрывала землю звездная ночь. Вокруг мерцал огнями огромный город. Крыша хранила дневное тепло.

– А как же мы дальше – начала было Лена, – Ой!

На краю крыши сидели два огромных крылатых существа, словно сотканных из переливающихся оттенков черноты.

 

Глава 8. Ринат, Сергей, Гарик.

Ночь. Ночь бывает очень разной. Время, когда уставший человек уходит от выматывающей повседневной работы в мир своих грез. Время, когда можно смотреть с любимой на звезды, когда сами собой складываются стихи. И время, когда груз нерешенных проблем наваливается трясиной ночных кошмаров. Тяжела доля измученного бессонницей человека, зависшего где-то на границе яви и сна, где сплетаются реальность, и мир тех, кто исчезает с первыми лучами солнца.

Для Рината ночь была временем, полным страдания. Он запер дверь на все замки, завесил все окна, обложился учебниками и справочниками по медицине, выбирая из них самые трудные места. Но полностью отвлечься не удавалось, по всему телу звенела ноющая пустота, и словно холодные голоса шептали «выпей, выпей, выпей…».

С началом рассвета голоса ослабли, и Ринат смог наконец-то задремать. Последняя мысль была о том, как хорошо, что родители с сестренкой сейчас на даче.

Ринат проснулся от трели дверного звонка. Он подошел к двери, на мгновение прислушался, затем начал отпирать замки.

– Привет! – Сергей был явно в подавленном настроении, – Даже не спрашиваешь кто там?

– Привет. Я же чувствую, что это ты – ответил Ринат.

– Ты даже за дверью людей различаешь?

– Не то, чтобы различаю. Но тебя от человека отличить смогу. Прости.

– Неважно, я не за этим пришел. Сестры погибли.

– Как – погибли? Ты же говорил, что у них веселье сплошное?

– А так. Я к метро шел, смотрю – толпа стоит, милиция, скорая… Ну, подошел, а там наши сестры. Люди говорят, разбились, словно упав с огромной высоты.

– С балкона, что ли – не понял Ринат.

– Может и так, только я не могу представить, как можно с балкона упасть на крышу трансформаторной будки, стоящей в середине между домами. Там же метров пятьдесят, не меньше.

– Не понял, они на метлах летали, что ли? С управлением не справились?

– Знаешь, Ринат, мне все окончание разговора с ними вспоминается – мрачно сказал Сергей.

– А что они тебе сказали? Ты же толком не говорил, ругался только.

– Они говорили, что хотят на бал к Сатане. – У Сергея дернулась щека, – Вот мне кажется, что они и попали. К Сатане.

– Вот же дерьмо, – выругался Ринат, – Высказали дурное желание – оно и сбылось. Это когда чего-то хорошего хочешь, все силы прилагать приходится.

Друзья какое-то время помолчали. Каждый вспоминал что-то свое, связанное с сестрами, и от этого становилось еще грустнее.

– Нам надо снова всем собраться – сказал наконец Сергей, – И найти как все вернуть назад.

– Обязательно надо, – согласился Ринат, – Дозвониться до Эдика, с ним же наверняка не все в порядке. И отговорить Гарика от экспериментов, пока все не выясним. Только поскорее бы, я не знаю, сколько еще выдержу.

– Я постараюсь дозвониться до Гарика, не круглосуточно же он с родственниками по Москве катается – сказал Сергей, – Потом вечером еще раз к тебе загляну. Не унывай.

Гарик пытался медитировать. Собственно, он не очень представлял, как это делается, но и слышать целый день недовольно-брезгливый женский голос он уже не мог.

– … ты должен отвезти нас в магазин «Лейпциг»! Ты слушаешь меня, Игорь?

– Да, тетя Ира, конечно, тетя Ира – машинально ответил Гарик.

Как хорошо, что завтра все это кончится – подумал Гарик – После обеда на вокзал – и свобода!!!

В прихожей зазвонил телефон. Гарик встал и пошел отвечать.

– Извините, вы не Игорь Круглов? – раздался в трубке усталый мужской голос.

– Да, это я – голос казался смутно знакомым.

– Простите, что отвлекаю, я отец Эдика Альтшулера…

– Да, Борис Львович, я вас отлично помню, что случилось? – насторожился Гарик.

– Эдик пропал! Вчера ночевать не пришел. Мы думали, что у кого-то из друзей остался, но он же позвонил бы, правда? Он не у вас?

– Мы вчера виделись, но он внезапно убежал, я даже не знаю… – неуверенно сказал Гарик.

– Он последние дни сам не свой был, мы очень боимся за него! Игорь, пожалуйста, позвоните нам, если Эдик объявится!

– Конечно, Борис Львович, обязательно позвоню!

Гарик положил трубку и задумался. Эдик, конечно, хохмач еще тот, но чтобы от родителей скрыться – такое ему бы и в голову не пришло! Да и куда бы он пошел, собственно? Это только Серега – обалдуй…

Телефон снова зазвонил, прервав раздумья Гарика.

– Привет! – Упомянутый Серега словно услышал его мысль и решил позвонить.

– Привет, Сереж, как ты? – ответил Гарик.

– Сможешь на улицу выйти? Разговор есть.

– Давай через час у «Иллюзиона».

Когда Гарик подошел к «Иллюзиону», Сергей уже наматывал круги между двумя фонарными столбами. Вид у него был крайне нервный.

– Здорово. Делись новостями – сказал Гарик.

– Привет. Самая хреновая новость – сестер больше нет.

– Что значит – нет? – не поверил Гарик.

– То и значит. Погибли они. Разбились, упав с большой высоты. Причем – посреди двора, где и падать неоткуда.

– Да ты что! Поверить не могу! – Гарик пошатнулся и привалился к фонарному столбу, – Как же так, наши милые веселые сестрички…

– Гарик, это были уже не те милые девушки, которых ты помнишь, – сказал Сергей, – Они очень сильно изменились.

– Все равно, мы же с детства их знали, ужас какой…

– Это еще не все. Теперь про Рината…

– Он жив? – вскинулся Гарик.

– Как тебе сказать, он двигается, разговаривает. Только это ходячий труп. Которому нужна жизнь других людей, чтобы существовать. Пока он держится.

– Как??? Там же все по-другому было написано! – Гарик был полностью растерян.

– Гарик, теперь успокойся. Нам надо вместе всем собраться и решить, как все исправить. Ты с Эдиком когда разговаривал?

– Серега, я теперь не знаю, что тебе сказать. Эдик вчера был у меня.

– И что? Гарик, не томи!

– Он был весь напуганный, твердил про мертвецов, которые его преследуют. Бледный весь какой-то был. Я хотел ему сил добавить, мы пошли в дом, но он не дождался и убежал. А сегодня его отец звонил. Эдик домой так и не вернулся. Не знаю, что думать.

– Гарик, мы точно что-то упороли не то. Мне кажется, мы всё неправильно поняли. Читаем одно, а на самом деле там о другом совсем.

– А кто нам это точно скажет? Разве что автор книги? Или ее бывший хозяин?

– Слушай, а ведь точно! Эдик ее в «Букинисте» нашел, но ведь сдал же ее туда кто-то перед тем!

В «Букинисте» книгу вспомнили без особого труда.

– Да, была такая. Это ваш друг ее купил?

– Именно так. Мы хотели бы узнать, кто ее сдал, и не было ли чего-то еще, кроме нее – сказал Гарик.

– Знаете, это был очень необычный для нашего магазина посетитель. Он был крайне неопрятно одет, и от него пахло перегаром.

Сергей и Гарик переглянулись.

– Мы тоже удивились, откуда у него такие книги. Но все оказалось просто – их нашел его покойный отец, когда на Володарского старые домики сносили после войны.

– А были еще книги? – уточнил Сергей.

– Да, вот они. Неплохо сохранившиеся, дореволюционного издания – Диккенс и Жюль Верн.

– Ничего не выяснили – подвел итог Сергей, когда они вышли на улицу.

– Знаешь что, давай я сегодня на ночь еще внимательно почитаю, а завтра, как родню спроважу, вместе соберемся и будем думать.

– Ты только сам ничего не делай, хорошо?

– Вас дождусь. Слушай, а ты же ничего про себя не сказал. Ты сам-то – как?

– Я сам нормально, – глядя на него сказал Сергей, – пока ночь не пришла. А там не знаю, в своей постели проснусь, или где еще. И все ли вокруг при этом будут живы. Про двух рецидивистов, которых собаки растерзали, слышал уже?

– Слышал, но думал – байки. Так это был ты?

– Это был я. И в следующий раз я боюсь родителей своих в луже крови увидать.

– Так вы ничего не выяснили? – спросил Ринат. Он был бледен как мел и еле держался на ногах.

– Пока нет. Давай завтра вечером встретимся у тебя и все обсудим. Что-нибудь обязательно придумаем.

– Сережа, у меня есть к тебе одна просьба – Ринат внимательно смотрел Сергею в глаза, – Проверяй меня утром. И если я не отзовусь – вызывай милицию.

– Не надо так. Держись, дружище – сказал Сергей и вышел из квартиры.

 

Глава 9. Последняя.

Ночь лилась мрачным, словно воды подземной реки, черным потоком. Где-то в темных подвалах под старыми домами отделялись от сырых стен бесплотные тени, скользили вдоль подземных туннелей, проникали в черные ходы домов, заглядывали в заросшие пылью и паутиной двери квартир. Кого-то звали, о чем-то шептали бесплотные голоса.

Ринат сидел на кровати, скорчившись и зажав уши руками. Периодически он окидывал взглядом комнату, с таким родным пузатым абажуром люстры, книжными полками, уставленными учебниками и любимыми книгами, с поцарапанным письменным столом, на котором темнел согнутый силуэт настольной лампы. Как же хотелось снова вернуться в этот теплый уютный мир, где есть солнце, друзья, книги. Где летом можно купаться в речке, ходить в лес по грибы и ягоды, а зимой играть в снежки и кататься на лыжах. Где теплые руки мамы, спокойный голос отца, где есть смешная непоседливая младшая сестра.

Ничего этого больше не было. Было только полное боли и жажды существование живого трупа. И звучащие вокруг голоса ночи, которой теперь принадлежал Ринат. Ночь лилась потоком, увлекая его за собой.

– Завтра мы встретимся, завтра мы что-нибудь придумаем, – уговаривал себя Ринат.

По набережной проезжали припозднившиеся машины. Периодически подавала голос какая-то ночная птица. С Москвы-реки послышался гудок самоходной бвржи. Ринат не слышал. Зов ночи захватывал его все сильнее и сильнее. «Вставай и иди. Там много теплой беззащитной жизни. Отними ее, забери ее себе. И тогда заполнится твоя пустота внутри, стихнет твоя боль…».

– Я не хочу отнимать жизнь! Я хотел быть врачом, я хотел спасать чужие жизни, а не отнимать их!

«Теплая, теплая жизнь. Забери ее, и тебе станет теплее. Выпей, выпей, выпей…». В какой-то момент Ринат осознал себя стоящим у входной двери и снимающим с нее цепочку. Он схватил стоящий на коврике тяжелый туристический ботинок и с размаху стукнул себя по голове. Голоса на мгновение стихли, затем пустота внутри расплылась усилившейся болью. «Выпей, выпей, выпей».

Ринат зашел в комнату родителей, подставил стул и достал со шкафа коричневый кожаный футляр. Вернулся в свою комнату, открыл. Достал оттуда приклад с казенной частью, прищелкнул стволы. Три сплетенных кольца. Зауэр, шестнадцатый калибр. Должно хватить.

Гарик долго махал вслед поезду, не в силах поверить вернувшемуся счастью. Наконец он, приплясывая, вернулся к отцовской Волге и помчался домой, залихватски выставив локоть в открытое окно. Одна проблема исчезла, значит, сейчас наверняка решатся и все остальные. Гарик был оптимист. Волга свернула с Садового кольца на набережную Яузы, притормозила на светофоре у Астаховского моста, проехала мимо Кошелей. Гарик с улыбкой посмотрел на знакомый дом и подумал, что сегодня у них – точно все получится.

Гарик поставил машину в гараж, и уже открывал дверь квартиры, когда услышал беспрерывно звонящий телефон. Что там еще? Гарик схватил трубку.

– Гарик, у нас беда! – кричал Сергей, – Ринат ночью покончил с собой!

У Гарика подкосились ноги.

– Да ты что… почему…

– Зарядил отцовское ружье пулями и дуплетом разнес себе голову в клочья! Милицию соседи вызвали!

– Но мы же… собирались…

– Гарик, ну эту книгу на хрен! Я лучше на БАМ поеду, если что в тайгу уйду, по сопкам бегать! Но к ней я больше и близко не подойду!

– Подожди, но может, мы найдем какой-то выход?

– Гарик, я сказал! Сожги ее ко всем хренам и забудь навсегда! Всё, я вешаю трубку!

Гарик сел на стул, и стал раскачиваться, обхватив голову руками. Вот и все. Милые романтичные сестры, спокойный уравновешенный Ринат. Теперь их нет, и уже никогда не будет.

Снова зазвонил телефон. Гарик механически взял трубку.

– Игорь, здравствуйте. Это снова Борис Львович…

– Да, Борис Львович! Эдик нашелся?

– Нет, Игорь, я потому вам и звоню. Мы уже заявление в милицию написали. Значит, вы тоже ничего про него не знаете? Тогда извините за мой звонок.

– Что вы, Борис Львович, как что выяснится – звоните мне сразу. Да, до свидания, Борис Львович.

Вот еще одна беда. Куда же он мог пойти? Значит так, я рисовал узор, Эдик вышел в соседнюю комнату, а что потом? А потом он мимо меня не проходил! И с чего я решил, что он убежал? У Гарика зашевелились волосы на голове.

– Значит, он там где-то в доме! И я его бросил! Вот я придурок! – Гарику хотелось биться головой об стену. – Что же делать, что же делать?

Гарик побегал по комнатам и рухнул в кресло. Что-то скользнуло ему сверху прямо в руки. Книга!

– Я знаю! Я вызову Хоттабыча, он все исправит! – подскочил Гарик.

Он сунул книгу в сумку и помчался по лестнице вниз, забыв про лифт. Выскочив во двор, он остановился.

– Крыса! У меня же нет крысы! Чем я буду рисовать знаки?

Гарик суматошно обвел глазами двор. О, вот она, есть! Возле черного хода сидела большая серая крыса. Гарик подкрался, и как огромный кот прыгнул на крысу, пытаясь схватить ее руками. Крыса пискнула и вырвалась, прокусив ему палец.

– Ушла, тварь! – взгляд Гарика упал на кровоточащий палец, – Ну ничего, так будет еще лучше!

Он подхватил сумку с книгой, выбежал через арку и помчался к мосту.

В доме было как обычно тихо. В проникающих сквозь окна лучах света плясали пылинки. Гарик бежал по этажам, заглядывая во все комнаты подряд.

– Эдик, Эдик, отзовись! – кричал он.

В одной из комнат что-то сдвинулось.

–Эдик? – вбежал в комнату Гарик.

Груда тряпья зашевелилась и оттуда показалась опухшая пьяная рожа.

– Чёттена? – поинтересовалась рожа.

– Ты Эдика не видел? – спросил Гарик, – Невысокий, щуплый такой?

– Ниддел… – рожа скрылась в тряпье.

– Нету, нигде его нету! – Гарик побежал в знакомую комнату, где достал из сумки книгу и свечи. Затем он полоснул осколком стекла себе по руке и начал рисовать замысловатый узор.

Старик открыл термос и плеснул в алюминиевую кружку крепко заваренный чай. Второй день подходил к концу, а дилетанты никак себя не проявляли. Оставалось только ждать.

Хлестнуло так, что старик едва не потерял сознание. Где-то рядом буквально рвалось пространство и время. Старик вскочил, опрокинув термос, и побежал к дому. Здесь! Первый этаж! Второй! Третий! Коридор, проходная комната, вот оно! Посередине комнаты застыл от ужаса молодой парень. А перед ним стояла огромная фигура в остроконечном капюшоне, будто кто-то ножницами вырезал из окружающего мира силуэт, и на этом месте осталась зияющая дыра в никуда.

– Беги, дурак! – закричал старик, но было поздно.

Фигура из тьмы одним движением приблизилась к парню, и он мгновенно высох, падая на пол сморщенной мумией. Старик выхватил из кармана продолговатый предмет и с размаху бросил его в середину комнаты. В следующий момент пространство будто сжалось в точку, затянув при этом темную фигуру в себя, затем развернулось обратно, хлопнув, как мокрый парус. Дом содрогнулся. Старика выбросило через окно, где он упал спиной на покатую крышу сарая, а затем уже без сознания скатился вниз.

Пьяница открыл глаза и выбрался из кучи тряпья, служившей ему временной постелью. Землетрясение? Война началась? Тут какой-то придурок бегал не помню зачем, может это он устроил? Пьяница встал и осторожно двинулся по этажу, заглядывая в комнаты. Ёк-мокарёк, что это??? Мертвяк, да страшный какой! Пьяница попятился и споткнулся об лежащую на полу книгу. Неожиданно для себя он сунул ее за пазуху и пустился прочь из опасного места.

Чувства возвращались медленно и какими-то рывками. Судя по ощущениям, он лежал на чем-то мягком. Временами слышались обрывки разговора.

– Живой. Повезло ему, что шею не сломал. Что там передают?

– Говорят, ждать. Едет полковник…

– Какого-какого отдела? Впервые слышу…

– А, вон он уже приехал…

«Быстро появились. Или это я давно лежу?» – подумал старик.

– Здравствуйте, Аристарх Ильич!

«Что???» – старик открыл глаза. К нему склонился высокий плечистый человек в сером костюме, нестарый, но с совершенно седыми волосами.

– Не ожидал, что встречусь с легендой – продолжал седой, – Мы считали вас погибшим.

«Легендой? Мы? Кто он такой?»

– Я – полковник Блинов, – словно услышав его мысли, представился седой, а название отдела вы знаете. Вы в нем служили.

– Как это может быть? Ведь нас всех уничтожили – прошептал старик.

– Не только вас, но и все упоминания о вас, чтобы и памяти не осталось. Только в сорок восьмом году обнаружился случайный свидетель ваших дел, и Лаврентий Палыч приказал отдел немедленно восстановить. Только не из чего было, все приходится заново нащупывать. Вот вы сейчас чем демона приложили? Это был ваш легендарный Закрыватель Дверей? У нас до сих пор такого нет.

– Я и подумать не мог – старик не верил своим ушам.

– Так что, сейчас в госпиталь, Аристарх Ильич, а потом надеюсь, вы согласитесь на мое предложение.

– Я уже отвык от этого имени. И хочу знать, что вы мне собираетесь предлагать.

– Как вам удобнее. Вы взяли имя погибшего Шипилина, да? А предложение очевидное – чтобы оперативник из легенды занялся с оперативниками сегодняшними.

Сергей сидел на перевернутом ящике и смотрел в никуда. Рядом возвышался дом, где совсем недавно началась эта неожиданная история. Всего неделю назад их было шестеро веселых друзей, полных жизненных планов, перед которыми открывались все дороги. И вот, они своими руками выбрали из всех дорог самую неправильную, уничтожившую их одного за другим. Ринат, девушки, Гарик… Он остался один, и скорее всего это продлится недолго. «Может и закончить это все побыстрее, как Ринат? Хотя бы убить никого не успею» – подумал он.

– Что, плохо совсем? – раздался голос рядом.

Сергей обернулся. Рядом стоял какой-то смутно знакомый старик.

– В бухле не нуждаюсь! – грубо ответил Сергей.

– Я и не предлагаю, – ответил старик, – Я про то, во что ты себя ненароком превратил.

– А вам что за дело? И вообще, кто вы такой?

– Александром Ивановичем меня зовут. Я, Сергей, остановить вас пытался, да не успел. Книга у тебя?

– Нет, она у Гарика была… а вот вам-то она – зачем?

– А затем, чтобы такие молодые да любознательные в непонятные истории не попадали и страшной смертью не умирали. Кстати, в вашей истории с Эдуардом Альтшулером неясность осталось. Может, расскажешь?

– А я и сам не знаю. Они с Гариком сюда пришли, а потом Гарик его потерял. Оглянулся, а его нет.

– Потерял??? Давай-ка поднимемся на тот этаж.

Сергей равнодушно пожал плечами и пошел вслед за странным собеседником.

– Тихо! – сказал старик и склонил голову, будто к чему-то прислушиваясь. – А чем, собственно ваш Эдуард хотел заниматься?

– Хотел духам вопросы задавать. Его всегда любопытство терзало.

– Боюсь, мне нечем тебя порадовать, Сергей. Прислушайся, слышишь такой тонкий-тонкий писк, буквально на грани слышимости? Ты – точно услышишь.

– Слышу. И что это значит?

– А это значит, что здесь пробита граница между слоями. И что порадовать мне тебя не чем. Тут твой Эдуард. И не тут одновременно.

– Как это??? Его можно вернуть? – подскочил к старику Сергей.

– Если и можно, то пока никто не знает как. Но когда-нибудь узнаем. Есть путь туда – должен быть и обратно.

– Что я могу для этого сделать? Чем помочь? – в глазах Сергея появилась робкая надежда.

– Ты с нами? Именно это я и хотел от тебя услышать. Тогда пошли, разговор будет долгий.

Седой человек, сидящий в серой Волге на Яузской улице, проводил их взглядом, достал рацию и произнес:

– Конец операции. Отбой.

 

Эпилог.

Сергей стоял посреди пустой пыльной комнаты.

– Эдик, я не знаю, слышишь ли ты меня. Мы нашли за последнее время еще несколько таких книг. Их похоже специально разбрасывают, чтобы ловить в сети таких как мы. Все гораздо серьезнее, чем я думал вначале. Но мы тоже на месте не стоим, есть новые методики и приборы, скоро уже и Закрыватель готов будет. И как тебя вытащить – я найду! Обязательно найду!

– Сергей, давай скорее! Нас ждут уже! – донесся голос со двора.

– Да иду я, иду! – откликнулся Сергей, – Пока, Эдик! До встречи!

Жигули третьей модели рванули с места и умчались по набережной Яузы. В тусклом пыльном стекле какое-то время был виден смутный силуэт, затем он растворился в глубине старого дома.

Февраль 2017