Когда я была девчонкой, мне рассказали о том, как делаются дети, но ничего не сказали о том, почему мы занимаемся сексом — ничего о влечении, желании, удовлетворении или вожделении (за исключением вожделения мужского, которое нас учили не провоцировать).
И — я сейчас смеюсь, потому что это по-настоящему смешно, — мне не сказали ничего ни о женском оргазме, ни о существовании клитора. В книгах местной библиотеки и в медицинских томах моего отца не было никаких намеков на то, почему женщины могут наслаждаться сексом (помимо того, что это способ стать матерью) и в каком органе кроется ключ к этой тайне.
Вот интересно, уж не двоякое ли принятое латинское произношение (CLIT-or-is и cli-TOR-is) стало причиной того, что несколько поколений мужчин и женщин никогда не произносили это слово вслух?
Мой отец был акушером и не раз видел, как жизнь девочек-подростков летела под откос из-за беременности в те годы, когда аборты были нелегальными. В мой сексуально наивный разум вбивали, что мальчики хотят секса, а девочки должны их останавливать, потому что именно девочки страдают от последствий. Я и понятия не имела — вплоть огненно прекрасных трех часов непрерывных поцелуев с моей первой любовью в десятом классе, — что девочки могут ощущать возбуждение. Это никогда не было частью моего сексуального образования. У меня ни разу не было оргазма до 19 лет, хотя я начала заниматься сексом с бойфрендом в семнадцать.
Многие люди, которые поделились своими историями для этой главы, из-за подобного воспитания десятилетиями были в тупике. Большинство нашло свой путь: они занимались самообразованием и стряхнули с себя ужасные воспоминания, избавились от негативных представлений о себе и от скверных отношений, в которые вступали по неопытности. Некоторые горько сожалеют о недостатке знаний и неверной информации, которую получали в юности. Очень познавательно читать эти истории и видеть, как созревали их представления о сексуальности.
Преодоление невежества, подавления и вины
Женщины нашего времени росли, мало зная о сексе, стыдясь своих сексуальных чувств и — увы — иногда подвергаясь злоупотреблениям или насилию. Часто наша сексуальность во взрослом возрасте формируется под воздействием этих негативных влияний. Но если мы готовы работать и добиваться изменений, то вместе с возрастом приходит мудрость, которая позволяет нам двигаться дальше и ковать будущее по собственному выбору.
Кейт, 58 лет
Я росла в семье с тираническим, склонным к насилию отцом, который пугал меня до смерти. Он сделал меня стеснительной, нервной девочкой, депрессивной и неуверенной. Моя мать, которая боялась и ненавидела отца, говорила мне, что секс слишком переоценивают и что мужчины используют его, чтобы властвовать над женщинами. Она ненавидела секс — и это окрасило мое восприятие.
Когда у меня наступил пубертатный возраст, желание мое было огромно, но я всегда его стыдилась. Я лишилась девственности в 14 лет, и к 22 годам у меня было 20 сексуальных партнеров. За все это время я ни разу не наслаждалась сексом; все это делалось для того, чтобы заставить мужчину любить меня. Мне нужен был мужчина — любой, который дал бы мне любовь, которой мне не хватало. Чтобы добиться этого, нужно было заниматься с ним сексом.
Отец подверг меня сексуальному насилию, когда мне было шестнадцать. Я на многие годы выключила это событие из своего разума. Потом однажды, когда мне было чуть больше тридцати, я прочла историю о женщине, которую насиловал отец, — и все это ко мне вернулось.
В 22 года я безумно влюбилась в мужчину, который научил меня наслаждаться сексом, но все равно чувствовала себя виноватой, потому что мы не были женаты. Мы расстались через четыре года. Я вышла замуж «на отскоке», по совершенно неправильным причинам. Я никогда по-настоящему не любила того человека, и секс с ним был мне ненавистен. Это только усилило чувство вины, потому что я знала, что разрушаю наш брак. Прожив вместе 20 лет как соседи, мы разошлись.
Спустя два года у меня случился нервный срыв, и я, наконец, получила лечение и консультации, в которых нуждалась. Моя вновь обретенная самооценка привела меня к моему нынешнему мужу. Я была по уши влюблена в него с первой встречи, и наш секс с ним великолепен. Думаю, мы оба изголодались по любви и сексу! Для меня лучшее в этом браке — полное отсутствие чувства вины, когда мы занимаемся любовью.
Мы оба — люди среднего возраста, у нас имеются морщины, обвисшая кожа, седеющие волосы — но это не имеет значения! Мы по-настоящему любим друг друга — а есть ли лучший способ делиться любовью? Теперь, когда мне за пятьдесят, впервые в жизни я наслаждаюсь сексом без чувства вины.
Тори, 65 лет
Меня отвращали от секса мои религиозные убеждения — и влекло к нему собственное тело, так что я всегда была в этом плане чудовищно невежественной. Я забеременела в 18 лет. Я была настолько невежественна, что думала, что нужно захотеть забеременеть, чтобы это случилось !
Я сделала нелегальный аборт без анестезии. Доктору угрожала потеря лицензии, если бы кто-нибудь узнал, что он делает аборты. Боль почти лишила меня сознания. Невозможность кричать от такой боли — чтобы другие пациенты в комнате ожидания не встревожились — была мучительнее и труднее всего, с чем я сталкивалась в жизни. Последовавшее кровотечение едва не вогнало меня в шок.
Отец ребенка смылся из города, как только услышал о моей беременности, со словами «надеюсь, с тобой все в порядке». После этого угроза беременности сделала меня крайне осторожной, и, думаю, вследствие этого я шарахалась от мужчин. Меня влекло к ним, но я боялась.
Я ушла из церкви и погрузилась в путешествия, образование и свою профессию. Я и не думала формировать какое-либо отношение к сексу — я просто занималась им, хотя по-прежнему считала, что это неправильно. Риск беременности продолжал быть главной угрозой. Я усердно пользовалась маточным колпачком.
Затем я прочла книгу Ксавьеры Холландер «Счастливая проститутка» (The Happy Hooker) — и мое отношение изменилось. Секс — это хорошо. Секс — это приятно. Никому никакого вреда от секса. Даже незапланированный секс — это не так уж плохо. Секс доставлял гораздо больше удовольствия, когда соответствовал моему вкусу, и ничто не было «из ряда вон выходящим», если никому от этого не плохо.
Теперь я преподаю в программе унитарной и универсалистской церкви OWL ( Our Whole Lives ), в которой детям рассказывают о фактах жизни в разном возрасте. Маленьким детям преподают основы; разговор о сексе становится более подробным и серьезным, когда они становятся старше. Дети узнают о противозачаточных средствах, о том, как функционирует тело, о гомосексуальности, юридических аспектах, связанных с сексом, о знакомствах, отношениях, о том, из чего складывается хороший брак и как к нему прийти. К детям относятся с уважением, они получают удовольствие — как, например, в игре «олимпийский презерватив», во время которой презервативы надувают, и они не лопаются, демонстрируя, насколько надежны.
Работая в программе OWL , я учу тому, чему сама не научилась ребенком — и сожалела об этом. Я питала бы гораздо больше уважения к себе как сексуальному существу. Сомневаюсь, что у меня случились бы незапланированная беременность и аборт.
Сейди, 71 год
Единственное сексуальное «образование», которое я получила как женщина, происходило в школе на физкультуре: учительница растлевала меня. Она была первым человеком, против которого я восстала и заявила: «Держите подальше от меня ваши чертовы руки!» Она была не первой хищницей в моей жизни — было еще несколько подобных личностей в детстве, включая моего брата. Восстание против учительницы было началом понимания, что я должна научиться заботиться о себе самостоятельно.
Впервые я занималась сексом в 14 лет с женщиной, которой было 18 лет. Это остается одним из самых восхитительных воспоминаний моей жизни. Она была ласкова и добра. Однако, когда я подросла и вступила в гомофобный мир, я прониклась страхом и ненавистью к себе из-за того, что была лесбиянкой. Я поступила на службу в военно-морской флот в 1957 году, в то время, когда меня могли уволить и подвергнуть публичному позору за то, что я лесбиянка. Моя сексуальность ощущалась как смесь удивительных чувств, которые часто заглушал стыд.
Я уступила общественной гомофобии — и сексуально закрылась. Пыталась на службе сходить за гетеросексуалку, боясь, что меня разоблачат. Я стала депрессивной, тревожной и пугливой.
После того как я уволилась со службы, у меня было три долгих романа. В первых отношениях я была тотально закрыта, совершила каминг-аут в феминистском движении во время вторых отношений и, наконец, закончила публичным каминг-аутом в период последней серьезной связи.
Только в 1996 году я решила, что буду одиночкой и самостоятельной женщиной. Я познала саму себя — и раскрылась сексуально, наголову разбив демонов стыда. Терапия помогла мне разобраться с тем, кто я такая и почему в моей жизни столько путаницы и боли, связанной с сексуальностью. Психотерапевт помог понять мой гнев и ярость. Я начала признавать за собой право быть собой — и ни перед кем не извиняться.
Меня не раз спрашивали, не сделало ли меня лесбиянкой то, что меня сексуально растлила женщина. Сексуальное растление не делает тебя ничем, кроме испуганного и растерянного ребенка. Все мы таковы, каковы есть, потому что такими родились — это часть тайны и дара жизни.
Мой путь к сексуальному удовольствию и свободе прошел через понимание, что я должна дать себе разрешение признать собственные желания, фантазии и сексуальные чувства. Теперь я люблю себя как женщину — и могу испытывать радость оттого, что в 71 год, наконец, освободилась, чтобы полностью наслаждаться сексуальным удовольствием. У меня есть мечта о здоровых, удовлетворительных отношениях с другой женщиной — отношениях, полных веселья, смеха и радости. Она есть на свете. Мы просто еще не встретились.
Нелл, 53 года
Для моих родителей тема секса была за той границей, где написано «здесь живут драконы». Они никогда о нем не говорили. Я росла, подозревая, что это дурно. Хотела бы я получить немного сведений о сексе в юности — и не только от парней из школы и девчонок, с которыми мы устраивали вечеринки в пижамах! Когда у меня начались месячные, мама дала мне буклет от одной медицинской фирмы, но на самом деле я ничего не знала о сексе, пока в колледже не взяла курс «Планируемое родительство». Здрово было бы пораньше прочесть такую книгу, как «Наши тела и мы сами» (Our Bodies, Ourselves), которую я проштудировала в колледже! Мне потребовались долгие годы, нездоровые отношения и психотерапия разного рода, чтобы сойти с наезженной дорожки, освободиться и наслаждаться сексом.
Джулианна, 70 лет
Я росла невинной и наивной. Мои родители никогда ни слова не говорили о сексе, и все мои друзья был такими же невеждами, как и я. Я вышла замуж девственницей в возрасте 20 лет за мужчину, который был продолжением своего пениса. Бо́льшую часть своих радостей он получал от женщин, которые брали за это плату, и от няньки наших детей, которая у нас жила. Если бы он был ласковым учителем, все могло бы быть по-другому. Вместо этого он трахался когда и где только мог. Однажды сказал, что уезжает, чтобы навестить сестру. Это была ложь. Я осталась одна, когда мне было 36 лет, без высшего образования, без опыта работы и с четырьмя детьми.
Скарлет, 66 лет
В 1950-х я была подростком, и мне приходилось силой пробивать себе путь сквозь подавленность и страх. В первые годы моей сексуальной активности я спала с мужчинами направо и налево, пытаясь выяснить самостоятельно то, что должны были мне сообщить взрослые, например, для чего предназначен клитор и почему его не следует игнорировать.
Элфи, 56 лет
Мои родители были очень строги. Отец придерживался того мнения, что парням «нужно только одно», а мать не хотела, чтобы ее дочь-подросток бывала где-либо без присмотра взрослых. Отец грозил, что откажется от меня, если я когда-нибудь стану жить с мужчиной вне брака. Я никогда не видела особой любви со стороны родителей — ни их любви друг к другу, ни ко мне, — поэтому у меня не было понимания здоровых взрослых отношений или секса. Когда я, наконец, стала вступать в отношения, я позволяла вытирать о себя ноги. Если бы была возможность изменить свое воспитание, я убрала бы эту строгость, которая по-прежнему проявляется в моей подавленности, когда приходится знакомиться или быть с мужчинами.
Как пережить изнасилование
Плохо, когда наши ранние сексуальные переживания безрадостны. Куда хуже и разрушительнее, когда наше первое сексуальное переживание — это изнасилование. Женщины часто целую жизнь тратят на то, чтобы научиться признавать за собой право наслаждаться своей сексуальностью и снова доверять мужчинам после насильственного нападения.
Мелисса, 63 года
Я лишилась девственности, когда мне было 19 лет. Это было изнасилование на свидании. Незрелая и юная, я напилась на вечеринке. Парень, которого я знала, сидел за дверью ванной, когда я из нее вышла. Я положила голову ему на плечо и пожаловалась: «Я такая пьяная…» Он отвел меня в спальню, снял с меня трусики и вошел в меня. Сделав свое дело, он сразу вышел из комнаты, а я облевала весь пол.
На следующий день я его встретила, и он полностью меня проигнорировал. Я чувствовала себя скверной девчонкой, грязной и порочной. Эти эмоции долго накапливались. Я ничего не сказала родителям, поскольку боялась, что они станут винить меня. Тогда так и случилось бы. Изнасилование на свидании в те времена так не называлось.
Мои родители были властными ханжами, они отказывались обсуждать все, что связано с сексом и частями тела. Они подарили мне книгу под названием «Развитие», в которой говорилось в основном о животных и рыбах. Я думала, что сперма течет по постели, когда пара лежит лицом друг к другу, и каким-то образом проникает в мать. В книге был только один короткий параграф, посвященный людям, и я приведу из него цитату: «…только люди делают это с большей любовью».
Я принимала участие в сексуальной революции. Это означало — переспать с как можно большим числом людей. Многие девушки того же воспитания, что и я, не задумываясь, прыгали в постель к кому попало. Бунт — так это называлось. Мы мстили обществу всеми способами, какими могли, — и можно ли было найти лучший символ для этого, чем как можно больше заниматься сексом с людьми, которых мы едва знали! Я думала, что бунтарский секс — это здорово, но в те времена у меня не было ни одного оргазма. Большинство мужчин не знают, как доставить удовольствие женщине. К концу этой эпохи меня стало угнетать то, что каждый парень считал, что может уложить тебя в постель.
С тех пор секс для меня изменился. Я второй раз вышла замуж, когда мне было за тридцать, мы с мужем вместе 33 года. Он был очень терпелив со мной в сексуальном плане. После двух случаев рака легких, которые разделяли 11 лет, я узнала, как сильно он меня любит, — и это сделало меня еще более открытой для него.
Мой первый сексуальный опыт в результате того изнасилования сильно повредил моей способности доверять мужчинам. Муж научил меня снова верить людям. Я узнала, что для меня приятно, что меня заводит. Теперь секс для меня — это занятия любовью с мужем, это — доверие и любовь, о существовании которых я и не догадывалась.
Синтия, 57 лет
Мой отец щекотал меня с тех пор, как мне было два года, до такой степени, что я теряла сознание от воплей, — страшно вспомнить. Я просила его перестать, просила мать, чтобы она заставила его перестать. Когда мне исполнилось 12 лет и я стала сильнее, однажды я пнула его так сильно, что у него была травма шеи. Он провел две недели на вытяжке в больнице и больше никогда меня не щекотал. Вместо этого он принялся задевать локтем мои груди, которые только начинали расти и были очень чувствительными. Если в ходе сексуальной игры меня случайно пощекотать, я теряю возбуждение на всю ночь, а если человек сделает это намеренно, он меня больше никогда не увидит. Если у женщины, которая читает это, есть супруг, который любит излишне щекотать ребенка, хватайте ребенка и бегите как можно дальше от этого существа!
Когда мне было 20 лет, какие-то парни изнасиловали меня, порезали ножом и обсуждали, убить меня или нет. Подруги, тоже пережившие изнасилование, рассказывали мне, что они после этого на многие месяцы теряли интерес к сексу. Поэтому я решила пойти и найти себе «брата», чтобы заняться с ним сексом на следующую ночь — в поддержку принципа, что, если падаешь с лошади, надо сразу же вскакивать обратно в седло.
Я отправилась в парк, где тусовалась толпа хиппи, и нашла себе парня, который сидел на героине и только-только начинал попытки с него «слезть». Это было идеальное сочетание: мне нужен был мужчина, который не будет торопиться, а это единственный способ, каким может заниматься сексом человек, у которого мозг пропитан героином. Единственное, что ему было нужно для перспективы новой жизни, свободной от «дури», — это знать, что он все еще способен сексуально удовлетворить женщину. А я была очень довольна. Все получилось прекрасно. Мне так и не пришлось проходить через долгий период нежелания секса или отсутствия сексуального удовольствия.
В какой-то момент выздоровления я осознала, что в традиционных обществах человек, который вступает во взрослую жизнь, должен перенести драму, которая ужасна, мучительна и опасна. Если человек ее переживает, он тем самым доказывает, что способен нести собственное бремя, и ему присваивают статус взрослого. Если во время этой драмы молодые люди демонстрируют мужество, они начинают взрослую жизнь, уже пользуясь всеобщим почтением. Когда те мужчины насиловали меня, я решила, что не могу просто лежать и принимать это. Я смеялась над ними — и мне удалось их пристыдить, хоть я и боялась, что мой смех может озлобить их и вынудить убить меня. Так что я была посвящена во взрослую жизнь, можно сказать, по высшему разряду.
Бабс, 50 лет
Отец всегда говорил мне: «Посеешь ветер — пожнешь бурю». Он читал мне нотации о том, что, если женщина возбуждает мужчину сексуально, остановить его невозможно — и это всегда вина женщины. Я до сих пор борюсь с этой вложенной в меня программой.
Когда мне было 12 лет, меня зажал в углу и растлил один из друзей моего отца. Когда этот случай выплыл на свет, отец предпочел сохранить дружбу с этим человеком и проигнорировать проблему. От меня по-прежнему требовали вместе с родителями ездить к нему в гости. Меня приводила в ужас мысль, что он снова будет меня трогать, хотя он больше никогда этого не делал. Особенно противно было оттого, что все вели себя так, будто ничего не произошло. Все эти дружелюбные «привет», улыбки и шуточки. Я чувствовала себя брошенной, не имеющей ни одного защитника, одинокой и голой в темной, враждебной стране.
Все следующее десятилетие мне казалось, что волки — за углом и готовы разорвать меня на куски. Каждый раз, как молодой человек улыбался и хотел обнять меня, я впадала в панику и буквально убегала прочь. Я сбежала со школьного бала, когда увидела, как несколько парней с любовью обнимали своих спутниц и притягивали их поближе к себе, надеясь на поцелуй. Из-за моего прежнего опыта семейной программы и понимания, что меня некому защитить, нормальное сексуальное исследование в этом возрасте было подавлено ужасом.
Джезз, 51 год
Я была жертвой сексуального насилия со стороны двух близких родственников, отца и деда по отцовской линии, со своих восьми до четырнадцати лет. Ни один из насильников не догадывался о другом. Это повредило моей способности наслаждаться сексом во взрослом возрасте. Я вышла замуж за своего первого бойфренда в 18 лет, а к 26 годам у меня было четверо сыновей. Я была замужем 20 лет, но наша сексуальная жизнь была спорадической и неудовлетворительной. Я ни разу не испытала оргазма за все время, пока мы были женаты.
Ни вины, ни наставлений
Опыт Ивлин был необычным для нашей возрастной группы: ее воспитывали без ограничений. Это не означает, что ее взросление было легким, но многие из нас могут позавидовать тому, как мало ей пришлось забывать!
Ивлин, 65 лет
Мое воспитание не заложило никаких ценностей, которые пришлось бы преодолевать, на меня не накладывали никаких табу. Но была и оборотная сторона монеты: мне не давали позитивных советов — просто вообще никаких наставлений. Мой аппетит к сексуальным переживаниям часто заставлял меня думать, что я ненормальная: я любила секс со своим мужем, а мои подруги все пытались придумать, как бы им отделаться от секса с мужьями. Благодаря благоприятным возможностям и открытым дверям я пришла к пониманию, что сексуальность — это изумительный дар, это наша жизненная сила. Да, жизнь меня возбуждает. Сексуальные привлекательные мужчины меня возбуждают. Мужественные люди меня возбуждают. Работа с энергией родной души меня возбуждает. Черт побери, я всегда на взводе!