Онемение охватывало мое тело, распространяясь от сердца и наполняя руки и ноги, грудь, лицо… Сара умерла! Малышка Сара. Ее нет. Я застыла на месте с таким ощущением, будто никогда не смогу двигаться снова. Но тут угрожающий звук сотряс мое тело: гул лопастей вертолета, поднимавшегося с газона приюта. У меня откинуло назад волосы: летающий аппарат поднялся вверх, перелетел через стену и продемонстрировал мне черное жучиное брюхо.

Мой инстинкт самосохранения снова включился, и, повернувшись, я перебежала через улицу. Я промчалась мимо заколоченного дома и нырнула в переулок, где вжалась всем телом в облезшую дверь гаража. Я тяжело дышала. Вертолет Старика появился снова и завис у меня над головой.

Неужели он меня заметил? Стоит ли мне бежать дальше? Или лучше остаться на месте?

Я понимала, что пилот не сможет сесть на этой узкой площадке, но что, если он свяжется с охранниками?

Я решила бежать. Я неслась по переулкам и боковым проездам. Местные жители меня видели, но я хотя бы была замаскирована благодаря рабочей одежде садовника… благодаря Саре. Бедняжка Сара! Я побежала быстрее, отдаляясь от приюта. Пока у меня двигаются ноги, я жива.

Гул снова вернулся: словно меня преследовало какое-то надоедливое насекомое. Я не останавливалась, придерживаясь стен или деревьев – любого укрытия, какое мне попадалось. Я посмотрела в небо. Вертолет не отставал.

В нескольких кварталах я заметила натянутые провода. Я побежала в ту сторону, стараясь по возможности скрываться. Черный жук летел за мной следом. Добравшись до места, откуда шли провода – до электроподстанции, – я нырнула под какой-то пикап, обдирая об асфальт ладони. Я знала, что вертолет не сможет пролететь над этим районом из-за опасных проводов, уходивших в небо.

Он отстал и улетел, словно оса, которая не нашла, кого бы ужалить. Я облегченно вздохнула и выбралась из-под пикапа. Вертолет уже удалялся, исчезая вдали.

Я шла, шла и шла, пока мои туфли не развалились. Я скинула их и прошла еще немного, неотступно думая о Саре.

Я утерла глаза тыльной стороной ладони. Что случилось, пока я пряталась под автобусом? У меня скрутило спазмами живот, пока я пыталась это понять. Похоже, Сара увидела, что охранник идет от ворот, чтобы заглянуть под автобус. Именно поэтому она так отважно попыталась всех отвлечь на себя. Она побежала к лестнице на глазах у охранников и самой Битти. Она сделала это ради меня. Она пожертвовала собой ради меня, зная, что мне нужно разыскать брата.

И тут ее убили.

* * *

Добравшись до дома Мэдисон, я нажимала и нажимала кнопку звонка. Ее не оказалось дома. Я столько прошла, а ее не было на месте! Действие обезболивающего уже прекратилось, и мое зашитое лицо болело. Я сползла по двери и, бессильно рухнув на ее крыльцо, провалилась в сон. Уже наступили сумерки, когда хозяйка дома вернулась и разбудила меня.

– Кэлли! Что ты здесь делаешь? – Мэдисон наклонилась ко мне, и ее светлые волосы упали ей на глаза. – Я твоей машины не видела! – Она помогла мне встать и изумленно уставилась на мой наряд садовника. – Что это на тебе? Это какая-то новая мода для подростков?

Она отперла дверь, и я оказалась в ее ярко освещенной прихожей. Тут она наконец разглядела мое разбитое лицо со швами и прочим.

– Господи! Что с тобой случилось?

– Мэдисон, я должна сказать тебе правду. Я не арендатор. Я настоящий подросток. Донор. И мне надо очень много рассказать тебе про «Цели».

– Ты… подросток?!

– Да.

– Ты внутри не такая же старуха, как я?

Я помотала головой. Секунду она потрясенно смотрела на меня.

– Значит, все это время…

– С самой первой нашей встречи в клубе «Руна», – тихо проговорила я.

– Теперь понятно, почему твоя речь показалась мне такой юной! Ты и правда юная. Но почему ты на такое пошла?

Я была совершенно выжата. Все лицо у меня болело. Ноги ныли. Мне хотелось просто снова заснуть лет этак на миллион.

– Потому что иначе нельзя было.

Она подхватила меня под руку, стараясь поддержать.

– Давай-ка найдем тебе болеутоляющее и отправим под горячий душ. А потом изволь сесть и все мне рассказать.

* * *

Спустя час, когда я поведала Мэдисон обо всем случившемся, мы решили, что мне следует связаться с Лорин. Я приняла душ и переоделась в чистую одежду, которую подобрала мне Мэдисон. Лицо у меня по-прежнему оставалось разбитым и опухшим, и одного зуба не хватало, но я почувствовала себя почти человеком. Вскоре раздался звонок в дверь, и Мэдисон впустила в дом ухоженную и подтянутую женщину в брючном костюме из мягкой ткани и с ниткой жемчуга не шее.

– Привет, Кэлли! – Женщина протянула мне руку. – Ты знала меня только как Рис, но на самом деле я такая.

– Лорин!

Я пожала ей руку. Ей оказалось около ста пятидесяти – и она была именно такой элегантной, какой я ее себе представляла.

К нам присоединился немолодой джентльмен в деловом костюме.

– Это мой поверенный, мистер Крейс. Он был также поверенным Хелены.

Мэдисон кивнула, впервые с ними знакомясь, а потом извинилась и ушла:

– Пойду принесу что-нибудь выпить.

Мы устроились в гостиной. Лорин содрогнулась при виде моего лица.

– Кто такое с тобой сделал?

– Просто побывала в драке.

– В приюте настолько плохо?

– Нет, – ответила я. – Намного хуже. – Я посмотрела на них. Сейчас у меня не получилось бы все им объяснить. – Вот что: я лучше умру, чем туда вернусь.

– Не бойся, этого не будет. Я рада, что ты со мной связалась, – сказала Лорин. – Мы пытались тебя отыскать.

– Правда?

– Извини за наш последний разговор. Ты должна понять: я была потрясена, узнав про Хелену.

– Я понимаю.

– Пока я не имею права рассказать тебе обо всем, – тут она переглянулась со своим юристом, – но Хелена была моей лучшей подругой. И мне хотелось тебя найти, потому что теперь я знаю: она в тебя верила.

Я не понимала, что это должно означать. Может, Хелена отправила ей какое-то послание, пока я была в отключке?

– И мы кое-что придумали, – продолжила она.

– Мы утверждаем, что Лорин инициировала процесс установления опекунства над тобой к тому моменту, когда тебя поместили в приют, – сказал поверенный. – Следовательно, ты – не имущество приюта и потому они не имеют права направлять тебя в «Лучшие цели».

– Пусть даже ты и совершила правонарушение…

– Якобы, – вставил адвокат.

– Якобы, – повторила следом за ним Лорин. – Если ты уже находилась в тот момент под опекой, мой адвокат должен был бы защищать твои интересы. Это право тебе предоставлено не было.

– Поэтому приют и банк тел не могут на тебя претендовать, – пояснил адвокат.

– Значит, ты станешь моим официальным опекуном? – спросила я у Лорин.

– Ты можешь оставаться совершенно свободной. Я просто буду именем на соответствующих документах.

На секунду меня кольнуло болью разочарования. Это было глупо. С чего это Лорин стала бы вешать на себя бремя реального опекунства? Она меня практически не знает. Хватит уже того, что она станет моим опекуном на бумаге.

– Цель состоит в том, чтобы уберечь тебя от приюта. Тогда ты будешь свободна делать все, что пожелаешь, – сказал адвокат.

– Я хочу спасти моего младшего брата, – заявила я. – И, по-моему, это можно сделать, только уничтожив банк тел.

– Мы очень надеялись, что ты скажешь именно это, – отозвалась Лорин.

* * *

Мы все принялись за работу: Лорин, ее поверенный, Мэдисон и я. Мне пришло в голову создать объявление, чтобы имитировать ту передачу из «Лучших целей», которую я видела у Мэдисон. Мы не станем дублировать Старика, однако достаточно несложно будет создать цифровые копии лиц Тинненбома и Дорис с настоящего объявления. А потом мы вложим в их уста те слова, которые нам нужны.

Мэдисон вызвалась создать псевдообъявление, пользуясь своими давними умениями продюсера. Она сделала несколько звонков и собрала команду звуко- и видеооператоров: специалистов-старичков, которые быстро превратили ее пятиместный гараж в студию. А еще она наняла двух подвинутых на компьютерах старичков, чтобы они пробились в систему и смогли транслировать объявление по выделенному «Лучшим целям» каналу для клиентов. Это было не так-то просто, однако Мэдисон располагала немалыми денежными средствами и могла оплатить и работу, и оборудование. Ей хотелось возместить тот ущерб, который она уже успела нанести другим своей арендой в банке тел.

Я обнаружила, что у безбашенной Мэдисон, которую я успела узнать, есть и совершенно другая сторона.

Тем временем Лорин и ее поверенный со своих телефонов звонили всем своим знакомым. У поверенного был контакт с неким сенатором Боном, который, как они надеялись, захочет принять участие в нашем предприятии. Он был политическим противником Хэррисона.

В тот же вечер мы собрали в гостиной многочисленных бабушек и дедушек пропавших доноров банка тел. Однако уговорить их согласиться на наши предложения оказалось тоже целой историей.

– В этой комнате собраны огромные ресурсы, – заявила Лорин. – У нас с вами тысячелетний опыт: врачи, юристы, бодибилдер, даже бывший маршал! И в нашем распоряжении немалые средства. Теперь, когда Кэлли собрала столько информации, у нас наконец появился реальный шанс вернуть наших детей домой.

Один из старичков вскочил с места:

– Нам не следует создавать проблемы! Наш внук все еще где-то там. Он окажется в опасности.

Худая женщина, сидевшая с ним рядом, подхватила:

– Если мне надо подождать еще месяц, чтобы его вернуть, я буду ждать. Чтобы отыскать наших внуков, нам нужно содействие «Лучших целей».

Я шагнула вперед, сменяя Лорин.

– Вы не понимаете! Я видела объявление «Целей». Они начинают программу постоянного закрепления тела. Ваших детей не арендуют, а покупают. Если мы не положим этому конец, вы больше никогда их не увидите.

Подал голос адвокат:

– Благодаря инсайдерской информации, поступившей от таких людей, как Лорин, мы смогли просмотреть объявление, адресованное клиентам. В этом анонсе признается, что «Цели» намерены закреплять тела за пользователями. Лорин записала его, и мы отправили одну из копий сенатору Бону. Если он сможет с его помощью получить судебное решение о приостановке деятельности фирмы, это сделает недействительным договор президента с «Целями». Если судья посчитает, что жизни подростков угрожает опасность, мы сможем прикрыть эту контору.

– А если у него ничего не получится? – спросила худая женщина. – Что, если они заявят, что первое объявление фальсифицировано точно так же, как ваше нынешнее?

В этот момент в гостиную вошла Мэдисон. Старички заворчали при виде ее безупречного юного тела.

– Она арендатор! – закричал кто-то, указывая на Мэдисон.

– Верно, милый. – Мэдисон мотнула головой, взметнув светлыми волосами. – Арендатор, а не покупатель.

Я подошла к Мэдисон и обняла ее за плечи.

– Она на нашей стороне! И она тратит целое состояние на то, чтобы прекратить работу «Целей».

Собравшиеся продолжали шуметь. Лорин вскинула руки.

– Прошу вас! – сказала она. – Мы не собираемся бороться с арендаторами. Мы получим шанс прекратить деятельность «Целей», только если будем действовать сообща. Ведь чтобы вернуть ваших внуков и внучек, нам надо спешить и воспользоваться элементом неожиданности.

– У меня есть идея, – сказала я, глядя на худую женщину. – Тот специалист по технике, который переделывал мой чип, мог бы дать показания. Он осматривал мой чип и сказал, что его невозможно извлечь – что он постоянный. Это показывает, что они с самого начала намеревались сделать эту программу постоянно действующей.

Поверенный скрестил руки и кивнул:

– Это определенно было бы полезно.

У Лорин зазвонил телефон. Она посмотрела на экран.

– Это сенатор Бон.

Лорин положила телефон рядом с небольшим виртэкраном на журнальном столике. Изображение сенатора Бона смогли увидеть мы все. Он был полной противоположностью энергичному сенатору Хэррисону. У Бона было доброе лицо и мягкая улыбка.

– Сенатор Бон, вы у нас на виртэкране, – сказала ему Лорин. – Как видите, здесь присутствует немало встревоженных бабушек и дедушек.

– Лорин, спасибо, что сообщили мне о результатах вашего расследования. И я хочу поблагодарить вашего отважного донора, Кэлли Вудланд, разоблачившую «Цели».

Я вежливо улыбнулась. Нам еще надо было сделать очень много.

– Благодарю всех бабушек и дедушек, которые здесь собрались. Действуя сообща, мы сможем их остановить и вернуть ваших внуков – всех без исключения.

Я обвела взглядом лица старичков. Присутствие сенатора – пусть даже виртуальное – помогло придать решимости всем участникам. Вот они, возможности харизматического политика!

– Я пройду с вами весь ваш путь. У нас все получится! – сказал сенатор. – Давайте их вернем.

Один их дедов, который до этого момента молчал, повторил слова сенатора.

– Давайте их вернем, – произнес он решительно.

Женщина, сидевшая в дальней части гостиной, встала с места.

– Вернем их.

По комнате пронесся одобрительный шум.

Мы с Мэдисон и Лорин обменялись обнадеживающими взглядами. Может быть, у нас все получится.

* * *

Дедушки и бабушки, получившие свои инструкции, разошлись. Сенатор Бон сказал, что к утру узнает, будет ли принято судебное решение о приостановлении работы «Лучших целей». Я смотрела, как съемочная группа старается изменить рот Тинненбома так, чтобы движения его губ соответствовали тем новым словам, которые его заставляли произносить. У них ничего не получалось.

– Когда говорит младенец или собака, все иначе. Тут все должно быть без малейших изъянов, – сказала им Мэдисон. – Если это будет выглядеть неубедительно, то ничего не получится.

Ее компьютерщикам, пытавшимся пробиться на клиентский канал «Целей», приходилось еще тяжелее. Я в этом не разбиралась, но, похоже, они наткнулись на серьезную техническую проблему: это был особый взрывной брандмауэр, который повредил им какое-то оборудование. Мэдисон напомнила им, что все окажется зря, если они не придумают, как добраться до абонентов.

Мы оставили их разбираться со всем этим, а я поехала с Лорин и ее поверенным в лабораторию Редмонда. Мы не смогли найти его телефон, так что пришлось явиться без предупреждения, а была уже почти полночь.

Пока мы ехали в лимузине Лорин, я открыла сумочку, которую мне дала Мэдисон, в надежде найти там зеркальце. Его не оказалось. Я попросила зеркальце у Лорин. Она чуть поколебалась, но потом вытащила компакт-пудру.

Я включила подсветку у себя над плечом. Как только я увидела свое отражение, мне стало ясно, почему она колебалась. Вид у меня был странный. Какие-то части моего лица по-прежнему оставались безупречным результатом труда визажистов из банка тел. Вот только помимо них у меня был фонарь под одним глазом, несколько ссадин и огромный порез со швами, который шел от челюсти к щеке. А если я приоткрывала рот, то становилась видна дыра на месте выбитого зуба.

– Хочешь, дам тебе расческу? – предложила она.

– Зачем тратить силы зря?

Я закрыла пудреницу и вернула ее ей.

– Мы все это сможем исправить, – сказала она.

– Давайте сначала исправим более важные вещи, – ответила я.

Все у нас срасталось, потому что нам всем что-то было нужно. Лорин хотела найти своего пропавшего внука. Я хотела найти Тайлера и вернуть Майклу его тело. Сенатор Бон хотел разоблачить сенатора Хэррисона, содействовавшего заключению сделки между правительством и банком тел, а юрист занимался нашим делом ради денег.

Я не была уверена в том, что у нас все получится. Если хоть что-то пойдет не так: если объявление получится недостоверным или компьютерщикам не удастся пробиться на канал банка, – то все провалится. Но для Лорин, тех бабушек и дедушек и для меня на карте стояло все, так что у нас не было выбора.

Когда мы добрались до места, где жил и работал Редмонд, то сразу поняли, что что-то не так. Строения были подсвечены несколькими прожекторами, въезд перегораживали две маршальские машины. Собравшиеся толпой местные жители стояли и глазели на происходящее. Я выскочила из лимузина. Лорин и ее поверенный почти от меня не отставали.

В воздухе плавали клубы дыма, но с того места, где я оказалось, здания Редмонда не было видно. Какой-то маршал – старичок с короткой седой стрижкой – нас остановил.

– Туда нельзя, – сказал он.

– Что случилось? – спросила Лорин.

– Именно это мы сейчас и пытаемся понять, – ответил он. – Отойдите подальше, пожалуйста.

Какой-то старичок в комбинезоне и с рвущейся куда-то собакой на строгом ошейнике подошел ближе.

– Какой-то паренек разбомбил здание. Им нечем заняться, кроме как разрушать то, что мы построили.

Пока маршал отвлекся на этого старичка, я пробежала мимо него к зданию Редмонда.

– Эй! Стой! – крикнул маршал.

Я забежала за угол здания и была потрясена открывшимся зрелищем. Здание Редмонда почернело и выгорело изнутри. Один угол крыши вообще исчез, словно его откусил какой-то монстр. Пожарные-старички инспектировали дымящиеся развалины.

Я услышала, как несколько пожарных оценивают ущерб внутри здания. Я забежала туда.

– Эй, выходи сейчас же! Тут опасно! – заорал мне один из них.

Внутри все обгорело: все мониторы и установки, даже те, которые были подвешены к потолку. Запах от расплавившихся компьютерных деталей был невыносим. Я уткнулась носом в рукав. С обугленного и перекошенного кресла Редмонда капала вода, делая его похожим на концептуальную инсталляцию. Все превратилось в отвратительную, размокшую, черную грязь.

– А где Редмонд? – спросила я. – Тот человек, который тут жил?

– Трупа мы не нашли. – Один из пожарных осмотрелся и вскинул руки. – Пока.

Редмонд был слишком ценным, чтобы его убили. И слишком хитрым, чтобы его поймали. Я готова была спорить на что угодно, что ему удалось сбежать и сейчас он прячется. Так что его показаний мы не получим.

И тут я вспомнила про коробочку.

Пожарные были заняты замерами температуры в дальней части комнаты. Я подалась вперед и прижала пальцы к пластине на ящике, который мне показал Редмонд. Я покашляла, чтобы заглушить щелчок, который издал замок. Заглянув внутрь, я краем куртки прихватила металлическую коробочку и вытащила ее. Она оказалась легкой и прохладной на ощупь. Я заметила, что теперь на ней изменился ярлык: там было написано не «Хелена», а «Кэлли».

Я сунула ее в карман.

Не дожидаясь, чтобы пожарные вывели меня из помещения, я прошла к двери. Остановившись там, я бросила последний взгляд на лабораторию. Я плохо знала Редмонда: мы виделись всего один раз, но он был вроде как моим создателем… если так можно выразиться. Он был мне важен. Было больно видеть, как уничтожена вся его работа.

Я вернулась к Лорин и юристу, которые стояли у въезда во двор в отблесках красных огней маршальской машины.

– Говорят, кто-то видел, что это сделал какой-то юнец, – сообщил мне поверенный.

– Ага, какой-то юнец со стариком-убийцей внутри, – ответила я. – Тут явно видна рука банка тел.

Лицо Лорин потемнело от страха. Хотелось надеяться, что это не заставит ее засомневаться в нашем плане.

– Что-нибудь пропало? – спросил у меня поверенный.

– Не знаю. Но я раздобыла кое-что полезное для нас.

Я похлопала себя по карману.

– Что именно? – уточнила Лорин.

– Компьютерный ключ. На нем записи Редмонда насчет моего чипа: как он определил, что его установили навсегда.

– Превосходно! – обрадовался поверенный. – Отличная работа.

Он был счастлив. А я ужасно переживала за Редмонда. Неужели это я навела на него «Цели»? Неужели это моя вина? Сначала Сара, теперь – Редмонд. Кто еще пострадает из-за меня, пока все не закончится?