Атмосфера в комнате обмена была напряженная. Трэкс сидел за компьютером, а Дорис и Терри суетились вокруг меня. И я готова была поспорить, что Тинненбом ведет наблюдение через одну из камер.

Я была подготовлена к отправке: сидела в кресле с идеальным макияжем и прической. Дорис застегнула у меня на запястье браслет с талисманами. Серебряный с маленькими подвесками со спортивной тематикой.

– Я всем моим девушкам дарю такой, – сказала Дорис.

Подвески сверкали: теннисная ракетка, коньки, воздушные лыжи…

– Дотронься, – предложила она.

Перегнувшись через меня, она чуть тронула указательным пальцем коньки, включив голопроекцию коньков, кружащихся на льду.

– Ух ты! – Я прикоснулась к ракетке – и теннисный мячик взлетел в воздух. – Какая прелесть! Спасибо.

Она выглядела немного нервно.

– Она у нас такая заботливая!

Терри эту фразу чуть ли не выкрикнул.

Он накинул на меня пелерину. Он что – боится, как бы я не пустила слюни?

– Все нормально, можешь откинуться, – сказал он мне приглушенным тоном.

– Прическу не испортишь. – Дорис похлопала по подушке. – Она шелковая.

Мой стул был с прямой спинкой. Если все пойдет нормально, то я – то есть мое тело – останусь тут недолго.

Где-то в этом же здании находится моя арендаторша. Она сидит в таком же кресле, как мое. Скоро она будет управлять моим телом так, словно она – это я.

От этой мысли меня передернуло.

– Ты замерзла? – забеспокоилась Дорис.

Терри насторожился, готовясь нести мне одеяло.

– У нее все нормально, – заявил Трэкс.

Наши взгляды встретились. От него ничего нельзя было утаить.

Терри подкатил тележку для анестезии с маской. Скоро я вырублюсь. Скоро мое тело будет принадлежать другому человеку.

* * *

Мне снился сон. И я знала, что сплю. Меня о таком варианте не предупредили. Однако ничего не попишешь: я видела сон. Я видела, как Тайлер выбегает из дома, стоящего около озера. У него на лице сияла широкая улыбка. Он пробежал по газону и поднял удочку.

Вид у него был здоровый. Мне хотелось сказать об этом Майклу, но я никак не могла его найти. Я вбежала в дом: большое здание в загородном стиле. Ни в одной из комнат его не оказалось. Наконец я нашла его на веранде, выходившей на озеро. Только вот когда я к нему подбежала, он повернулся – и это оказался не Майкл.

* * *

Я услышала далекие голоса. Они что-то невнятно бормотали.

Я их узнала. Женский голос. Моя мать?

– У нее ресницы затрепетали, – сказала женщина.

Мама?

– Кэлли! Котенок! – позвал мужской голос.

– Не называй ее так!

Я открыла глаза.

Это действительно была женщина, но не моя мать. Это была старушка.

– Кэлли? – Надо мной склонился мужчина с подведенными глазами. – Как дела, девочка?

– Где я?

У женщины был встревоженный вид.

– Ты в «Лучших целях». Ты только что закончила свою первую аренду.

Теперь я вспомнила эту женщину.

– Дорис?

Ее лицо смягчила облегченная улыбка.

– Да, Кэлли.

– Как все прошло?

Она похлопала меня по плечу.

– Ты очень понравилась.

* * *

Мне ужасно хотелось узнать, где побывало мое тело. Какими видами спорта я занималась? Руки у меня особо не болели. Ноги тоже. Как странно не знать, где твое тело находилось целый день и что оно делало. С кем ты встречалась, кто тебе понравился – или не понравился. А что, если моя арендатор кому-то насолила? Что, если у меня появится новый враг?

Я осмотрела свое тело. Все в рабочем состоянии. Одна аренда есть, осталось две. Я на одну треть ближе к цели.

Трэкс задал мне вопросы по списку, нечто вроде разбора полетов. Мне говорить было особо не о чем: я не помнила ничего, кроме своего сна. Он этим заинтересовался и записал мой рассказ. Судя по всему, видеть сны случалось многим. Он поинтересовался, чувствую ли я себя отдохнувшей и бодрой – и мне пришлось признать, что это так.

Терри измерил мне температуру и давление и кивнул Трэксу.

– Все в порядке, юная леди, – сказал он. – Можно начинать следующую аренду.

– Мне не дают перерыва?

– А зачем? Твоя арендатор поела и позаботилась обо всех потребностях твоего тела, – ответил Трэкс.

– Я не про это, – возразила я. – Мне просто нужно сходить в одно место.

Он удивленно расширил глаза, подался вперед и позвал:

– Дорис!

Уже через несколько секунд Дорис с цоканьем каблуков появилась в комнате.

– В чем дело, Кэлли?

– Мне можно уйти перед следующей арендой?

– Уйти? Зачем?

Я опустила взгляд. Наверное, не стоило настаивать.

Она приложила ладонь к моей спине.

– Почему бы просто не продолжить? Ты и не заметишь, как все закончится. В тебя вложили столько трудов! Зачем ставить под угрозу выплату? Ты ведь можешь получить травму!

Она помахала рукой и поморщилась, словно жизнь за стенами этого здания была настоящим адом.

Отчасти она была права. Однако я ведь жила именно там.

– Если ты не выполнишь условия контракта – не предоставишь здоровое и бодрое тело – то тебе не заплатят.

– У вас уже ожидает следующий арендатор? – спросила я.

– Да. И это…

– …чудесная женщина? – Я закатила глаза. – Ладно, давайте.

– Чудесно. На этот раз срок три дня.

* * *

Вторая аренда пролетела так же незаметно, как первая. Я успела усвоить: когда ты в отключке, времени не замечаешь. Мне снова снились странные сны, но на этот раз я не смогла их вспомнить. А вот когда я пришла в себя, то заметила одну странность: на правом предплечье у меня оказалась глубокая рана длиной сантиметров десять. Она не болела – похоже, ее обрызгали каким-то анестетиком, – но выглядела отвратительно. Дорис отвела меня в лазерную. Мне ее залечили так, что даже шрама не осталось, но я захотела узнать, как это случилось. Мне ничего говорить не стали. Может, они и не знали.

Потом Дорис привела меня к себе в кабинет. Он был бело-золотым, в каком-то необарочном стиле. Усадив меня, она объявила, что моя следующая аренда продлится целый месяц.

– Месяц?! – Я вцепилась в кресло. – Я не могу исчезнуть на целый месяц!

– Это нормально. Мы начинаем с более коротких аренд, чтобы убедиться в том, что все нормально, а потом приступаем к более длительным.

– Никто не говорил мне, что это будет так долго. Мне надо навестить братишку.

– Брата? – Она смахнула упавшую на глаза прядь волос. – Ты не говорила, что у тебя есть брат.

– А что тут такого?

– Когда ты подписывала контракт, тебя прямо спросили, есть ли у тебя ныне живущие родственники.

– Я подумала, что вы имели в виду родителей или бабушек и дедушек. Ему всего семь.

Она чуть расслабилась.

– Семь лет. – Она устремила взгляд на стену. – Ясно. Ну, тебя все равно не отпустят. Никто на такой риск не пойдет.

– А что со мной может случиться? Я могу порезаться? – Я вскочила и указала на то место, где недавно была рана. – Я забочусь о себе лучше, чем ваши чудесные арендаторы!

Она показала головой.

– Извини, Кэлли. Так просто не делается.

– Я хочу поговорить с мистером Тинненбомом.

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

– Совершенно уверена.

Дорис обратилась к невидимому микрофону у нее в кабинете:

– Мистера Тинненбома, пожалуйста.

Она одернула на себе костюм и пригладила волосы, а потом начала этот свой отвратительный стук ногтями по столешнице. Спустя несколько секунд в кабинет явился мистер Тинненбом.

– Кэлли просит отпуск, чтобы повидаться со… своим братом.

Дорис выделила голосом слово «брат».

Тинненбом покачал головой:

– Исключено.

– Никто не предупредил меня, что я буду отсутствовать целый месяц, – сказала я. – Разве об этом не следовало сказать до того, как я начала?

– А ты не спрашивала. И ты не сказала нам, что у тебя есть брат, – ответил он. Он чуть изменил позу. – Что до расписания, то мы часто его не знаем до тех пор, пока не начнем процесс. Именно так было и сейчас.

– Но вы знали, что такое возможно. А я даже не подозревала, что возможен месяц.

– Это есть в контракте, – возразил он.

– Мелким шрифтом? – Я повернулась к Дорис. – Нечто столь важное следовало оговорить.

– Точно так же, как тебе следовало предупредить нас, что у тебя есть брат, – сказал Тинненбом.

Дорис уставилась в пол.

– Мне и правда нужно его увидеть перед тем, как начать: дать ему знать, насколько долго все будет. Ему всего семь, и, кроме меня, у него никого нет.

– Может, мы могли бы отправить кого-нибудь его навестить? – предложила Дорис, глядя на мистера Тинненбома.

Тот едва заметно качнул головой.

– Я не хочу капризничать. – Я постаралась выпрямиться во весь рост. – Полагаю, процесс идет гораздо легче, если донор готов сотрудничать. А у меня не будет желания сотрудничать, если я не смогу предварительно поговорить с братом.

Тинненбом начал нервно постукивать носком ботинка по полу, словно это помогало ему думать.

– На сколько у нее завтра назначен обмен? – спросил он у Дорис.

– На восемь утра, – ответила она.

Он по-лошадиному фыркнул.

– Я дам тебе три часа и телохранителя, который будет непрерывно следить за тобой. Не делай глупостей, потому что мы способны следить за тобой через вживленный тебе нейрочип. – Он наставил на меня указательный палец. – Сохраняй это тело в том же виде. Потому что на данный момент оно все еще принадлежит нам.

За весь этот разговор я ни разу не увидела его зубы. Похоже, у него улыбки закончились.

* * *

Я прошла следом за Дорис по коридору.

– Надо подобрать тебе чистую одежду, – сказала она. – Встретимся в твоей гостевой комнате.

Она нырнула в какую-то другую дверь, а я пошла дальше, так как примерно запомнила, где находилась отведенная мне комната для гостей. Однако когда я открыла дверь, в комнате стояла другая девушка. Она была примерно одного со мной возраста, но волосы у нее были темные и коротко остриженные. Она переодевалась: на ней уже были цветастые брюки, а топ она прижала к груди, прикрывая лифчик.

– Извини, – сказала я. – Похоже, перепутала комнаты.

Я успела заметить, что комната у нее обставлена точно так же, как моя, только в зеленых тонах. Я закрыла дверь. Следующая комната оказалась моей. В розовых.

Дорис пришла спустя минуту и принесла белые брюки и топ.

– Ты ведь захочешь принять душ. И вот смена одежды. Эту ты носила слишком долго.

– А где мои собственные вещи?

– Ласточка, мы их выбросили, как только ты их сняла. Эти сможешь оставить себе.

– А мой ручной фонарик?

Дорис открыла один из ящиков и достала оттуда фонарик, стараясь держать двумя пальцами.

– Домой тебя проводит Родни. Тратить время на еду не нужно. Ты еще долго не проголодаешься.

– Да? А почему?

– Ты уже поела.

Ужасно странно, что другие знают обо мне больше, чем я сама.

* * *

Дорис отвела меня на подземную парковку, в которую был выход из задней части «Лучших целей». Родни стоял рядом с малолитражкой. У него был короткий ежик серебряных волос, а бицепсы казались такими мощными, что грозили разорвать рукава костюма.

Он заметил, что я несу свой фонарик.

– Он тебе не понадобится, – сказал он. – У меня мегапрожектор.

Я все равно надела фонарик на запястье. Было приятно и надежно снова ощущать его на руке.

– Ты за нее отвечаешь, – напомнила ему Дорис. – Привези ее обратно не позже двадцати двух ноль-ноль.

– Хорошо, мэм.

Он открыл мне дверцу машины, и я забралась в салон.

Родни сел за руль. Дорис смотрела, как мы отъезжаем.

На сиденье рядом с собой я обнаружила коробку для продуктов.

– Это твоему брату, – объяснил Родни, махнув в сторону упаковки. – От Дорис.

От коробки приятно пахло.

– М-м!

Он умело влился в поток машин, ехавших по Беверли-Хиллз.

– Она прелесть. Знаю ее уже больше шестидесяти лет. Мы раньше вместе работали в туристической индустрии – когда еще можно было путешествовать. Теперь никто не может выехать из США: другие страны боятся вируса. И сюда никто не хочет приезжать. Мексика – представляешь себе? – построила стену, чтобы американцы не могли пересекать границу!

Я не мешала Родни болтать. Мне было не до историй старичков. Они всегда получались бесконечными, потому что должны были охватить очень много десятилетий. Я могла думать только о том, что увижу тех двух людей, которые мне дороже всего в этом мире.

Из кармашка наручного фонарика я вытащила план Майкла и с его помощью стала выбирать маршрут к нашему новому дому. Когда мы добрались до нужной улицы, я увидела сразу несколько брошенных зданий. Первое оказалось незаконченной стройкой: скелетом, который так никогда и не увидел жизни. То здание, в котором должны были поселиться Майкл и Тайлер, оказалось четвертым по счету. Родни остановил машину перед ним.

Он пошел первым, неся свой мегапрожектор. У меня еще никогда не было телохранителя. Из-за этого я почувствовала себя чуть ли не президентской дочкой. Родни открыл передо мной большую стеклянную дверь.

– Какой этаж? – спросил он, проводя лучом фонаря по вестибюлю.

– Четвертый.

– Нравится ходить по лестницам?

– Четвертый этаж всегда безопаснее. Больше времени, чтобы смыться. – Я включила свой фонарик. – Если мы слышим снизу крики, у нас появляется время. Можно добежать до пожарной лестницы.

Мы поднялись по широкой лестнице на нужный этаж. Родни шел первым, освещая каждый брошенный офис, мимо которого мы проходили. Какая-то фигура вышла в коридор и застыла в его конце, держа большой кусок трубы, словно оружие. Это был Майкл.

– Стойте! – приказал Майкл.

Я осветила себе лицо наручным фонариком.

– Майкл, это я.

Родни вытянул руку, чтобы меня задержать.

– Держись за мной.

Я поднырнула ему под руку.

– Это мой друг.

Я пробежала по коридору. Майкл сохранял свою оборонительную позицию, пока я не оказалась совсем близко.

– Кэлли?

Труба выпала у него из рук и гулко ударилась о пол.

Я кинулась к нему на шею и крепко обняла. Родни подошел ближе, но остановился в нескольких шагах от нас.

– Это Родни, – объяснила я. – Он работает в «Лучших целях».

Родни кивнул настороженно смотрящему на него Майклу.

– Так ты еще не закончила? – спросил Майкл.

Я качнула головой.

– Я здесь всего на пару часов. Как Тайлер?

– Очень по тебе скучает. – Майкл осветил фонариком мои волосы, а потом протянул руку и потрогал одну прядь. – Я тебя не узнал. Ты кажешься совсем другой.

– Другой по-плохому или по-хорошему? – спросила я, пока мы шли с ним к двери.

– Смеешься? Ты просто сказка! – ответил он.

Он привел нас в комнату в самом конце коридора. Пол там был покрыт ковролином, что было очень удачно: ведь теперь у нас не было спальников. Тайлер сидел в углу, ноги у него были накрыты темно-зеленым одеялом.

– Я останусь здесь, – негромко сказал Родни, кивком указывая на стул у двери. Он установил свой фонарь так, чтобы он освещал только его часть комнаты.

Я подошла к Тайлеру и встала рядом с ним на колени. Я попробовала его обнять, но он меня оттолкнул.

– Что у тебя с волосами?

Тайлер направил свой фонарик на меня и скривился.

– Тебе не нравится?

Он всматривался в мое лицо.

– Что они делают с твоим лицом. – Он потянул за мои новые длинные серьги. – Они же опасные!

– То место, где я работаю… меня сделали хорошенькой и нарядили. Тебе не нравится?

– Ты же все равно измажешься. – Он смотрел на меня, как на дурочку. – А это кто?

Он указал на оставшегося в дальней части комнаты Родни.

– Один из тех, с кем я работаю. Он меня подвез. – Я показала Тайлеру коробку с едой. – А еще он дал мне для тебя вот эти вкусности. Еда еще теплая. Понюхай.

– Она воняет!

Он отвернулся.

Я передвинулась так, чтобы опять видеть его лицо.

– Тайлер, я понимаю, что ты злишься на мое отсутствие.

– Тебя не было неделю!

Лицо у него покраснело. Он был готов расплакаться.

– Знаю. Мне и правда жаль.

– Целых семь дней!

Неделя без робособачки, без снимков наших родителей, в незнакомом месте – и без сестры.

– Но разве Майкл о тебе не заботился? Он ведь раздобыл тебе это одеяло! И бутылку для воды. И, похоже, ели вы нормально.

Я посмотрела на Майкла: он привалился к стеллажу, ставшему частью новой крепости. Он сунул руки в карманы джинсов и кивнул.

– Кстати говоря, я пойду и принесу нам всем воды.

Он подмигнул.

Когда он ушел, Тайлер посмотрел на меня.

– Кэлли?

– Да?

– Я рад, что ты вернулась, – прошептал он. Он протянул руку, и я положила пальцы ему на ладошку. – Но волосы у тебя все равно странные.

– Спасибо.

Я наклонилась так, чтобы мы соприкоснулись лбами. Мне ужасно хотелось задержать это мгновение, сохранить нелегко давшееся примирение, но мне необходимо было сказать ему правду.

– Мне очень хотелось бы остаться. Но я здесь всего на пару часов. Мне придется вернуться на работу.

Он выпустил мою руку.

– Почему?

Глаза у него наполнились слезами.

– Потому что я не закончила. – Я обняла его и крепко прижала к себе. – Я попрошу тебя быть молодцом. Ведь когда все закончится, у нас снова появится дом.

Он вцепился в меня.

– Правда? – спросил он срывающимся голосом. – Ты обещаешь?

Сердце у меня разрывалось.

– Обещаю.

* * *

Мы сидели на полу вокруг ящика, служившего столом. Фонарик Майкла мерцал в режиме свечи. Майкл с Тайлером доедали жареную курицу с картофельным салатом, которые оказались в коробке от Дорис. Родни передвинул свой стул в коридор, однако остался там, откуда мог нас видеть. В уши он вставил наушники, и голова у него двигалась в такт какой-то музыке.

– Вкусная? – спросила я, указывая на курицу.

– Ничего, – ответил Тайлер, обсасывая косточку. – А мы ели пудинги и фруктовые десерты.

– Их раздавала церковь к югу от старого аэропорта, – пояснил Майкл. – Двенадцать часов ходьбы на все.

– А где вы берете воду? – поинтересовалась я.

– В соседних домах. Просто никогда не хожу в одно и то же место.

– Ты только представь, – сказала я Тайлеру. – Скоро у нас будет кухня и вода из водопровода.

– А где мы будем жить? – спросил Тайлер. – Когда тебе заплатят все эти деньги?

– Где захочешь, – пообещала я.

Тайлер вскинул руку:

– В горах!

– А почему именно там? – заинтересовался Майкл.

– Чтобы рыбу ловить, – объяснил Тайлер.

Майкл засмеялся.

– Рыбу? Почему это?

– Папа обещал взять Тайлера на рыбалку, – объяснила я. – И тут началась война.

Майкл похлопал Тайлера по плечу. Разговоры о войне всегда портили всем настроение.

– А как насчет тебя, Кэл? – спросил Майкл. – Ты любишь рыбалку?

– Не особо.

Я вспомнила тот момент, когда мне было лет восемь. Папа помог мне вытащить мой первый улов. Сома. Но чистить его мне было противно. Папа не стал ни злиться, ни огорчаться. Он просто улыбнулся и сделал все за меня.

– Я никогда не был в горах, – сказал Майкл. – Как там?

– Чисто. Бодряще.

– И рыба водится, – добавил Тайлер.

– И она не заражена, не то что в океане, – подхватила я.

– Точно! – согласился Майкл. – Но чтобы удить рыбу, нужна храбрость. Знаешь, почему?

– Почему? – заинтересовался Тайлер.

– Потому что надо брать в руки склизких противных червяков! – Он начал щекотать Тайлера. – Ой! Кажется, одного мы упустили! Он уже ползет у тебя под рубашкой!

Тайлер начал хихикать, словно пятилетний малыш.

Отсмеявшись, Тайлер начал киснуть, устав от всех волнений. Скоро он уснул, положив голову мне на колени.

– Ну, рассказывай. Как все было? – спросил Майкл, глядя на меня.

– Невероятно просто. Как будто спишь.

– Правда?

– Ага. – Мы говорили тихо, чтобы не разбудить Тайлера. – И мне за это платят. Привет, денежки на дом!

– Снова настоящий дом. Он будет в восторге.

Майкл перевел взгляд на Тайлера.

– Это будет и твой дом тоже, – сказала я.

Майкл покачал головой:

– Я не буду жить за твой счет.

Мне хотелось запротестовать, но я сдержалась. Может, для него это слишком много и слишком быстро.

Он наклонил голову и поймал мой взгляд.

– Может, если бы я тоже пошел в банк тел, мы смогли бы скинуться. Может, даже купили бы домик.

Я улыбнулась. Эта мысль меня согрела. Больше не нужно будет убегать. Еще три года – и мы станем совершеннолетними и сможем делать все, что захотим. Устроимся на настоящую работу.

Майкл пересел ко мне. Он обнял меня за плечи и уткнулся носом в мои волосы.

– Пахнет… вишнями, – сказал он.

– Это хорошо?

– А ты как думаешь? – Он улыбнулся. – Это как вроде ты была машиной, хорошей машиной, которую не мыли год. А потом тебя вымыли, отполировали и все такое. – Он тронул пальцами висюльки на моих серьгах. – Ты сверкаешь, но ты – все та же отличная машина.

Я повернулась к нему и подалась ближе. Он всмотрелся в мои глаза, словно спрашивая разрешения. Я чуть кивнула и бездумно облизнула нижнюю губу. Он потянулся ко мне, но в этот момент Родни постучал в стену.

– Кэлли? Извини. Нам надо возвращаться.

Майкл прикрыл глаза. Ужасно не вовремя. Мы оба это понимали.

– Хорошо, Родни. Еще минутку.

Мы услышали, как он ушел обратно в коридор. Тайлер проснулся, сел и начал тереть лицо. Я тронула его за плечо.

– Тайлер, мне пора. Так что выслушай меня, пожалуйста. Вы с Майклом теперь напарники, ладно?

– Напарники, – повторил он медленно.

– Я буду о вас думать. Меня не будет долго, целый месяц, зато потом я вернусь насовсем. Больше уходить не буду. И все исправится. Договорились?

Он кивнул. Вид у него был такой серьезный, что у меня сердце сжималось.

– Ты – глава семьи.

Он сонно улыбнулся.

– Держись! – сказала я.

Я сжала ему руку, а потом обняла.

– Возвращайся скорее, – прошептал он.

Его дыхание обожгло мне плечо. Когда я его отпустила, глаза у него были полны слез.

– Будь сильным, – пожелала ему я.

– Не задерживайся, – отозвался он.

Майкл провожал меня по коридору. Родни шел впереди.

Когда мы добрались до лестницы, по ней поднималась высокая девушка. Родни направил на нее луч своего мощного прожектора, и она вскинула руку, прикрывая глаза.

– Прекратите! – потребовала она.

– Все нормально, – сказал Майкл, обращаясь к Родни. – Она мирник.

Родни передвинул фонарь так, чтобы он не бил ей в глаза, но по-прежнему освещал ее фигуру. На ней был наручный фонарик. Волосы у нее были коротко острижены. Она была худая, как мы все, но все равно фигура у нее оставалась женственной.

– Привет, Майкл. Я как раз хотела тебе кое-что дать. – Она сунула руку в холщовую сумку и вытащила два апельсина. – Угостил садовник-старичок.

– Спасибо.

Майкл взял апельсины, которые, скорее всего, были крадеными.

Она чуть улыбнулась и обозначила реверанс.

– Мне пора. Увидимся.

– Кто она? – спросила я.

Когда девушка исчезла в темноте, Майкл перевел взгляд на меня.

– Просто друг.

– Как ее зовут?

– Флорина.

– Красиво.

Я была рада, что в здании есть еще один мирник. Кажется, Родни понял, что нам надо побыть вдвоем: он спустился на половину пролета и остановился спиной к нам.

Майкл меня обнял. Крепко и надолго. Наши тела казались одинаковыми: костей больше, чем мяса. Однако прикосновение было приятным.

– Буду по тебе скучать, – прошептал он мне в волосы.

– Я тоже. – Я могла бы стоять так вечно, но пришлось отстраниться. – Увидимся через месяц.

Он дал мне сложенный листок бумаги.

– Что это? – спросила я.

– Посмотришь потом.

Мне хотелось еще что-то спросить, но времени не оставалось. Я спрятала листок в лифчик: мой самый надежный тайник. А потом я улыбнулась ему, стараясь, чтобы он эту улыбку запомнил.

– Будь умником.

– Будь осторожна, – отозвался он.

* * *

На обратном пути Родни оставил меня наедине с моими мыслями. Машина качала меня, как младенца, пока мимо ее окон проносился город. Между заколоченными домами продолжалась жизнь, создавая впечатление, будто город находится в неразвитой стране: самодельные тележки для развоза продуктов, дым от передвижных кухонь… Я думала о том, как тяжело нам с Тайлером пришлось в последние пару лет.

Свет с улицы на секунду ударил мне в глаза, точно так же, как от фонаря маршала, когда нас пришли ловить.

– Беги к своему рюкзаку, – шепнула я Тайлеру.

В темноте мы прошмыгнули на кухню, пока маршалы колотили в парадную дверь. Тайлер схватил свой рюкзачок и фляжку для воды. Я забрала свои вещи. В моем рюкзаке был пистолет.

Мы убежали в ночь раньше, чем маршалы добрались до заднего дворика.

Я помогала Тайлеру проползать под заборами и перебегать через заброшенные дворы. Я была рада, что перед тем, как папу забрали на карантин, он успел составить нам план бегства. Мы с Тайлером оставались у себя дома столько, сколько получилось, – как и все те дети, у которых не оказалось родственников. Мы неплохо справлялись, но понимали, что рано или поздно правительство явится заколотить наш дом – точно так же, как это сделали с остальными зданиями нашего квартала. Мы жили в неплохом районе средней руки, однако он постепенно превращался в покинутый город. Оставшиеся в живых немногочисленные взрослые исполняли роль общих мамочек – пока болезнь не уносила и их тоже.

Только на прошлой неделе детей из дома напротив – отчаянно вопящих – увезли маршалы. Нам повезло больше. Мы понимали, что нам пора уходить: папа отправил нам эсэмэску. Я знала: случилось худшее.

Перед тем, как попасть на карантин, папа взял с меня слово, что если этот день наступит, я не стану думать о нем, не стану горевать. Буду сильной и стану беречь брата, потому что у него останусь только я.

Ничего более трудного мне в жизни делать не приходилось.

Папа. Его больше нет. У меня в голове мелькали образы. Надежные руки: ведут, поддерживают. Обнимают.

Я прикусила язык, чтобы не расплакаться.

Не думай о нем. Заботься о Тайлере.

Будь сильной.

Мы добрались до здания старой библиотеки рядом с парком. Было совершенно темно, но наручные фонарики освещали нам дорогу. Мы забрались в разбитое окно полуподвала на задней стороне здания.

Мне в нос ударил запах отсыревших книг. И вонь от чьих-то немытых тел. Несколько ребят приютились за стеллажами и спали. Один из них меня узнал.

– Она нормальная.

Я отыскала нам местечко у стены и положила рядом наши рюкзаки.

– Уже не опасно? – спросил Тайлер между судорожными вздохами.

– Ш-ш. Все будет хорошо, – прошептала я.

Утром какой-то идиот разжег огонь, чтобы приготовить поесть, и на дым явились маршалы. Мы схватили рюкзаки и бросились бежать. Только когда мы оказались в следующей точке, отмеченной на папиной карте, я залезла в рюкзак и заметила, что у меня украли пистолет. Больше ничего не пропало. Столько тренировок – и я безоружная! У меня оборвалось сердце.

Пистолета нет. Отец был бы так огорчен! Но теперь он ничего не узнает. Он умер.

И вот сейчас, пока Родни мчался по тихим улицам, я прислонилась лбом к окну и вспоминала все те места, откуда нам приходилось убегать за прошлый год. Я расфокусировала взгляд, так что уличные огни превратились в пушистые разноцветные помпоны.

Банк тел прекратит это бегство.

* * *

В «Лучших целях» царило возбуждение. Оказалось, что моя арендатор решила начать уже сегодня вечером. Я стояла в кабинете у Дорис, которая нервно расчесывала себе волосы пальцами.

– Это не страшно, – сказала она. – Я всегда назначаю время с запасом. Но теперь нам действительно надо торопиться. Иди переоденься. – Она кивком указала на черную одежду, висевшую на вешалке. – Воспользуйся моим туалетом.

Я выполнила ее указания и вернулась уже в черной водолазке и черных брюках.

– Превосходно. Пойдем тебя отправим.

– На этот раз не едим? – спросила я. – Я вроде как проголодалась.

Дорис приложила ладонь к моей пояснице.

– Арендатор предпочитает получить тебя так. – Она пожала плечами. – Может, у нее забронирован столик в ресторане.

Мы быстро прошли в обменную – ту же, что и в предыдущие два сеанса. Трэкс и Терри уже меня ждали.

– Черный тебе идет. – Я села в кресло, и Терри потрепал меня по плечу. – Почти как мне.

Трэкс что-то проверил на компьютере и посмотрел на меня.

– Все как раньше. Просто расслабься, – сказал он. – Увидимся через месяц, Кэлли, здесь же.

Мне на лицо легла маска. Я прощально помахала своей маленькой команде.

* * *

На этот раз сны были очень странные. У Тайлера оказалась голова птенца. Меня это нисколько не смутило: просто так было. Я искала птичий корм, собираясь скормить его Тайлеру, но нигде не могла найти. Я окликнула Майкла, но его рядом не оказалось. Мы жили на какой-то брошенной ферме. Я выбежала из сарая, чтобы его найти, забралась по лестнице на сеновал. Когда я залезла наверх, то обнаружила Майкла с девицей. Это была Флорина. Они лежали на сене, окруженные сотнями апельсинов.