ДЕТИ И ВЗРОСЛЫЕ

Японский подход к воспитанию и обучению детей отличается своеобразием. С одной стороны, он имеет огромные, малозаменимые в других культурах преимущества. С другой — ему присущи столь же глубокие и не исправляемые в одночасье недостатки. Именно эти формировавшиеся веками преимущества оказались востребованными и сыграли свою роль в быстром послевоенном развитии страны. Недостатки же стали главной мишенью критики, когда выяснилось, что подготовленные в японской системе кадры не способны самостоятельно решать те задачи, которые ещё не приходилось решать никому в мире. А именно это требуется от страны, вышедшей по многим показателям на лидирующие позиции.

Что же это за система, которая позволяет догнать кого угодно, но не позволяет выйти вперед? О японском воспитании как явлении специфическом и в высшей мере экзотичном написаны горы книг. Оно представляет собой комплекс главных и второстепенных принципов, правил и методов. Они начали разрабатываться ещё в XVII веке основоположниками японской педагогики Тодзю Накаэ (1608–1648), Экикэн Каибара (1630–1714) и другими учёными. Её главное положение состоит в том, что ребенок — это существо в психологическом отношении принципиально отличное от взрослого, поэтому с ним надо вести себя совершенно иначе.

«Нельзя из ребёнка сразу сделать взрослого, каждому возрасту должны предъявляться свои требования, ограничения в поведении нужно вводить постепенно», — говорили они.

Сообщения иностранных путешественников и журналистов о том, что японские дети вообще не плачут, а мамы спокойно позволяют им сидеть в лужах, в общем соответствуют действительности. Они подтверждают, что нынешние родители, как и сто лет назад, добросовестно выполняют заветы классиков. Вот что писал по этому поводу А. Николаев в 1905 году: «С раннего детства, ещё в семье ребёнку предоставляется большая свобода под единственным условием, чтобы он не приносил вреда ни себе, ни другим; его охраняют, но не стесняют; его уговаривают, но редко прибегают к принуждениям. <…> Запугивать ребёнка бранью или укоризненными взорами считается недопустимым; всякое наказание должно быть наложено, насколько возможно, совершенно спокойно. Дать подзатыльник ребёнку за какую бы то ни было провинность — значит показать свою невоспитанность и вульгарность. <…> Общепринятая этика повелевает быть с детьми терпеливым» (Николаев, 186). Это и есть отношение к ребёнку как к существу иной психической организации. С японской точки зрения, мать, которая пытается криком, бранью и угрозами добиться чего-то от плачущего ребёнка, выглядит довольно глупо.

Как взрослые должны быть взрослыми, так и дети всегда должны оставаться детьми, на этот счёт в Японии тоже строгие правила. Японские дети не играют в правительство и не имитируют управление страной. Они не надевают фраков с вечерними платьями и не исполняют в них бальных танцев под аплодисменты взрослых зрителей. Мальчики не «дружат» с девочками и не играют в любовь в начальной школе. Считается, что всё это взрослые дела, детям заниматься ими не положено. Тем, кто хотел бы побольше узнать о японских запретах для детей, могу рекомендовать для просмотра программу «Ералаш». Почти всё, что делают юные герои этой популярной серии, находится в японской педагогике под строгим запретом.

Работа по подготовке полноценных членов японского общества начинается со школы. В соответствии с принципом постепенности японские первоклассники в первые дни школы не учатся. Они приходят сюда с мамами на час-другой, как на экскурсию. Им показывают, что такое парта, как за неё садиться, как обращаться с портфелем. Особое внимание уделяется этикету: как здороваться, как прощаться, как слушать учителя, как задавать вопрос. С этого начинается приучение к важнейшей части взрослой жизни — соблюдению формальных правил поведения. Во многих странах главной задачей начальной школы считается обучение основам грамоты, в Японии же 9 человек из 10 полагают, что базовые морально-нравственные ценности являются более важным элементом, чем предметные знания (Такахаси, 2003: 135).

Привычка к коллективной выработке правил и их последующему соблюдению — одна из главных целей школьного воспитания. При этом в любой деятельности, какой бы творческой она ни была, заранее определяются внешние границы и нормы, которые нельзя нарушать ни при каких условиях.

Если ученики решили снять видеофильм о своей школе, то заранее будет определена его продолжительность, основные объекты съёмки, распределены обязанности между участниками и временной график работы. План будет распечатан и выдан всем на руки.

Решение математической задачи оригинальным способом удостоится сдержанной похвалы учителя, но будет непременно сопровождено замечанием о том, что она была решена хотя и быстро, но не надлежащим способом. А это недостаток. Точность и аккуратность действий, следование установленным правилам ценятся выше импровизации, даже талантливой.

Если школьная бейсбольная команда выезжает на игру в другой район, то заранее составляется детальный распорядок дня в поездке от подъёма до отбоя, с указанием времени отправления, возвращения и длительности в пути. Свободного времени, когда члены команды предоставлены самим себе, как правило не бывает. Впрочем, это относится не только к выездам. В японской школе отношение к свободному времени такое же, как в российской армии: чем его меньше, тем лучше.

Выработанный японским обществом график формирования и развития личности рассчитан на всю жизнь. Постепенность воспитательного процесса имеет своим следствием более позднее взросление японцев по сравнению с зарубежными сверстниками. Особенно это заметно в студенческом возрасте.

В странах Европы и США студент высшего учебного заведения считается взрослым членом общества. В Японии совершеннолетие официально наступает в 20 лет, с этого времени молодым людям разрешается участвовать в выборах, употреблять спиртное и вступать в брак без разрешения родителей. Но реальная готовность к взрослой жизни и полной социальной ответственности приурочена к окончанию вуза. До 22 лет, когда большинство молодых людей получают диплом о высшем образовании, они официально остаются «объектом воспитания». Отсюда заметная невооружённым глазом инфантильность их поведения.

Она проявляется по-разному. Например, в том, что большинство японских студентов не могут внятно ответить на вопрос, зачем они учатся в вузе. Самые распространённые ответы: «потому что так положено», «так делают все». За исключением небольшой части студентов элитных университетов, они не имеют ни малейшего представления не только о том, чем будут заниматься, но и о том, чем они хотели бы заниматься в будущем.

Отношения между студентами и преподавателями ничем не напоминают отношений между коллегами, свойственных лучшим университетам мира. В Японии доминирует конфуцианская модель поведения с поправкой на современность. Распространённый тип преподавателя в японском вузе — это не столько методически грамотный профессионал, способный научить специальным знаниям, сколько лицензированный организатор и наставник молодёжи в самом широком смысле. Что-то вроде классного руководителя в школе, только уровнем повыше. Неформальное общение профессоров со студентами за пределами университета всячески приветствуется. Это относится и к совместным ужинам со спиртными напитками. Ситуация, когда преподаватель с рюмкой сакэ не очень связно излагает что-либо своим студентам, вполне обычна. Она ни у кого не вызывает ни удивления, ни порицания. Следует заметить, что японские студенты в таких ситуациях держатся очень корректно и доброжелательно.

В процессе учёбы японские студенты даже не стараются выглядеть взрослыми и ответственными за свои действия. Они легко признаются в том, что проспали лекцию, не подготовились к экзамену, обещают исправиться и благодарят сэнсэя за терпение. Эта черта отмечается многими иностранными преподавателями. Ответственность студентов в вузе, как и в жизни вообще, ограничивается требованиями быть честными, послушными и исполнительными. В соответствии с пословицами сёдзики ва иссё-но такара («честность — сокровище жизни»), сёдзики ни ситэ сон ва най («в честности убытка не бывает») и другими подобными изречениями. Инфантильность, незнание студентами самых простых вещей и ошибки легко прощаются (воспитательный процесс ещё не завершен), но за нечестность наказывают сурово. Например, списывание на экзаменах, которое в России считается едва ли не обязательным атрибутом студенческой жизни, в Японии рассматривается как чрезвычайное происшествие. Студента, уличённого в списывании, обычно наказывают аннулированием всех зачётов и экзаменов текущей сессии. Он должен будет прослушать все курсы ещё раз, что может продлить его пребывание в университете и стоить немалых денег.

 

ДАВЛЕНИЕ ГРУППЫ

Принадлежность к группе и признание с её стороны — важнейшее условие жизни в Японии. Поэтому одна из задач воспитания состоит в том, чтобы научиться подчинять свои действия групповым интересам. Ещё раз обратимся к наблюдениям А. Николаева:

В отличие от Европы, где «стремятся развить у ученика его индивидуальные способности и личный характер, для того чтобы создать из него независимого и сильного человека, напротив, в Японии воспитание стремится приготовить человека не к независимой индивидуальной жизни, а развить в нем наибольшую способность к совместным действиям, к кооперации» (Николаев, 185).

Первое, что делает учитель, когда дети освоились в школе, — делит класс на группы по пять-шесть человек. Причём в одну группу объединяются ученики с разными способностями, характерами и задатками. В ней есть лидер, второй и третий номера, и пара-тройка аутсайдеров. Разумеется, эти роли определяет сам учитель и ни при каких условиях их не афиширует, понимая, что они будут и должны меняться. Хорошим педагогом считается учитель, который сумеет добиться слаженной работы всей группы в выполнении поставленной задачи. Любые конфликты в группе должны быть исключены — это главное правило. Такие группы очень напоминают октябрятские «звёздочки» или пионерские «звенья», которые создавались в советских школах.

Каждый японский класс, как и вся школа, состоит из большого числа групп или комитетов. В комитеты записываются добровольно, выбирая занятие по душе. Есть комитет, отвечающий за кормление животных в живом уголке, комитет по радиотрансляции, санитарно-гигиенический, библиотечный, комитет по школьному питанию и т. д.

Принадлежность к группе подчёркивается разными способами. В средней (7–9 классы) и старшей школе (10–12 классы) ученики носят униформу. С первого по шестой класс школьники могут одеваться свободно, но отдельные элементы формы присутствуют. Всем первоклассникам выдаются видные издалека ярко-жёлтые панамы или кепочки. Начиная со второго класса они получают два стандартных головных убора разного цвета, один на лето, другой на зиму, а родителям школа в письменной форме сообщает, когда их надо менять. Во время школьных соревнований по любому виду спорта, в том числе по прыжкам, по бегу и пр., все участники делятся на две команды. Время нескольких лучших представителей каждой команды идет в общий зачёт, по которому и определяется победившая сторона. Чемпионов школы и призёров в личном зачёте не бывает. Слова «победитель» и «проигравший» есть, вероятно, в любом языке мира. В японском они тоже существуют (сёся и хайся), но употребляются нечасто, главным образом в письменном языке как переводные эквиваленты. Зато часто встречаются существительные катигуми (победившая сторона) и макэгуми (проигравшая сторона).

 

Элементы униформы в начальной школе.

 

Поскольку взрослый человек, по меркам японской педагогики, является существом иного порядка, чем ребёнок, то учитель не имеет права быть авторитарным в нашем понимании. Успокаивая после перемены расшумевшийся класс, он не станет устрашающим голосом требовать тишины, а скажет, что ученики мешают соседнему классу. И это будет проявлением всё того же испытанного метода — приучить ребёнка подчиняться не одному человеку, хотя бы и авторитетному учителю, а группе, хотя бы и таких же учеников, как он сам. В этом тоже нет никаких современных новаций, всё как сто лет назад.

«Класс управляется не столько волей учителя, сколько общим согласием и общей волей. Всякое стеснение по отношению к ребёнку налагается, главным образом, с согласия общественного мнения класса, и искусному учителю остаётся лишь направлять это общественное мнение. Таким образом, уже на ранних ступенях школьной жизни начинается дисциплина общественного мнения, давление общей воли. В старших классах давление это слегка увеличивается, а в высших по своему положению школах оно оказывается ещё сильнее, при этом правящей силой неизменно является не индивидуальная воля учителя, а общественное мнение класса» (Николаев, 186).

Нормы японского группового поведения, особенно в детских коллективах, ещё недостаточно изучены. Они определяют ролевое поведение и поступки, которые непонятны иностранцам. В качестве примера можно привести модель поведения лидера японской группы. В любом детском коллективе лидер обычно выделяется физической силой и пренебрежением к опасности, именуемой смелостью. Лидер японской группы в дополнение к этим качествам должен быть организатором и защитником своих подопечных. Его забота о них может принимать едва ли не отеческий характер и граничить с обслуживанием. Например, если у кого-то из «опекаемых» обнаруживается пропажа ценной вещи (воровство — не редкость в современных школах), лидер первым бросается на поиски и мобилизует всех остальных. Пока другие члены группы бездействуют, он должен что-то предпринимать. Неудача в поисках или недостаточная активность чревата потерей авторитета. Такое поведение лидера никак не связано с личным отношением к «опекаемому» и не мешает ему в остальное время проявлять своё превосходство над ним в любой форме, в том числе и с применением силы.

 

УНИФИКАЦИЯ И СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ

В начальной школе японские дети учатся шесть лет, и всё это время им практически не ставят оценок. Вернее, ставят, но формально — чтобы было основание для перевода в следующий класс. Главным условием перевода считается не объём знаний, а возраст школьника. Нерушимый принцип японского образования: все дети в шесть лет должны поступить в начальную школу и в двенадцать её закончить. Любые виды экстерната или ускоренное обучение для одарённых детей, равно как и оставление на второй год, не признаются в принципе. В начальной школе не допускается формирования классов из более сильных или более слабых учеников, негативно относятся в Японии и к ранней специализации. Только в частных начальных школах, которые можно пересчитать по пальцам, есть классы с углублённым изучением математики и английского языка.

Это тоже давняя традиция. В 1870 году французский дипломат писал о японской школе: «В преподавание [японцы] не вносят ни поспешности, ни соревнования, потому что дело идёт о такой вещи, которая заявляет сама свою пользу, но которая усваивается только долговременной практикой» (Гюмбер, 40).

Японская школа рассчитана на то, чтобы дать необходимый минимум знаний, доступный самому что ни на есть среднему ученику. Её задача не в том, чтобы растить для общества таланты, а в том, чтобы избавить его от неучей. Поэтому на учеников с повышенными способностями и запросами внимания не обращают, главное — чтобы не было отстающих. В этом тоже просматривается связь с традициями самурайского воспитания. В XVI веке Кэнсин Уэсуги (1530–1578) учил своих вассалов: главное не в том, чтобы всегда побеждать, а в том, чтобы никогда не проигрывать. А военачальник Соун Ходзё (1432–1519) наставлял, что никто не должен полагаться только на свои таланты и способности. «Делай всё вместе с другими, и тогда избегнешь несчастья», — говорил он (Сато, 277).

А как же быть с теми, кто хочет и может претендовать на большее? Для них существует сеть частных репетиторских школ (дзюку). Учитесь себе на здоровье и за дополнительные деньги покоряйте свои персональные вершины. В эти школы ходят те, кто хочет получить высшее образование, то есть абсолютное большинство. Стандартная школьная программа не готовит к поступлению в университет, поэтому среднестатистический ученик после возвращения из школы наскоро перекусывает, и к пяти часам отправляется на вторую учебную смену, которая заканчивается между 8 и 9 часами вечера.

До 1993 года японцы учились в школе 6 дней в неделю, затем перешли на пятидневку. В то время дзюку работали без выходных: шесть дней вечерней учебы, в воскресенье — промежуточный тест. Сейчас один день в неделю от занятий освободили. Летние каникулы в обычных школах начинаются 20 июля, и с этого дня ученики 6-го, 9-го и 12-го классов переходят на интенсивное обучение в дзюку — полный рабочий день. Они начинают готовиться к вступительным экзаменам следующего уровня. Дополнительная учёба обходится родителям в среднем от 300 до 600 долларов в месяц, в зависимости от уровня школы и числа предметов. В репетиторских школах практикуется один и тот же проверенный метод — заучивание наизусть. Если что-то непонятно, с учеником работают индивидуально, уделяя ему столько времени, сколько потребуется.

В общеобразовательной школе закладывается ещё одна полезная привычка — дружить со временем. Школьные здания живут по суточному распорядку, ворота школы открываются в определённое время, обычно в 7.30. В большинстве школ занятия начинаются в 9 часов утра, но в школе нужно быть в 8.00. Появление после 8.15 официально считается опозданием и отмечается дежурным учителем в журнале регистрации, который передаётся затем классному руководителю. Повторные опоздания наказываются оглаской: имя ученика и время его прихода в школу учитель пишет в классе на доске, которая становится в этом случае доской позора.

Всеобщая унификация — отличительная черта обязательного девятилетнего образования, которым охвачено практически 100 % японской молодёжи. Через органы местной власти оно почти полностью контролируется государством. В общественных школах учится 97 % всех школьников, на долю частных школ приходится всего 3 %. Без особой боязни ошибиться можно утверждать, что в любой части страны в одно и то же время ученики одного возраста изучают один и тот же материал, преподаваемый одинаковыми методами. Школьные здания, классы, спортивные залы, вспомогательные помещения — всё построено по типовым проектам и одинаково оборудовано. Ученик, переехавший из столицы в провинцию, не всегда обнаружит разницу в школьном ландшафте.

По содержанию обучения японская начальная школа — самая унифицированная среди развитых стран мира. В этом отношении она уступает только южнокорейской. Попутно можно заметить, что её антиподом является французская начальная школа, в которой на повторное обучение ежегодно остаётся около 10 % всех учеников. Во Франции лишь половине школьников удаётся пройти пять начальных классов, ни разу не оставшись на второй год. Для сравнения: в конце 80-х годов в советской начальной школе на второй год оставалось около 2 % учеников.

В японской средней школе, наиболее проблемной сточки зрения поведения учеников, осуществляется их постоянная ротация — каждый год состав классов меняется. В конце года учеников просят написать заявление и назвать нескольких одноклассников, с которыми он хотел бы учиться вместе и дальше, а также тех, с кем он хотел бы расстаться. Дирекция школы старается по возможности учитывать эти пожелания при ротации.

В Японии никогда не практиковалась учёба в две смены. После окончания уроков ученики выходят на уборку школы, которая проводится ежедневно, пять раз в неделю. Школьников разного возраста не принято учить в одном месте. Начальная, средняя и старшая школы организационно и юридически независимы друг от друга, имеют разные адреса, здания и состав учителей. Число учеников в одной школе сравнительно невелико, что делает её более управляемой.

Японское общество имеет строгую иерархическую структуру, и дети со школьного возраста приучаются уважать его законы. Конфуцианская система старшинства пронизывает отношения между учениками, она культивируется специальными мероприятиями. Во многих школах будущих первоклассников знакомят с их персональными кураторами из пятых классов ещё в детском саду. Поэтому при поступлении в школу у каждого первоклассника уже есть опекающий его шестиклассник. Отношения между ними строятся по старому конфуцианскому принципу: «почтение младшего — покровительство старшего». Во время шефства над младшеклассником школьник выполняет роль наставника, что, по задумке, должно благотворно влиять на его собственное воспитание.

С раннего возраста детей приучают к соблюдению общепринятых правил общения. Мальчики одного возраста между собой могут называть друг друга как угодно — по имени, фамилии или кличке. Но в присутствии учителя — только по фамилии, с добавлением упрощенно-вежливого суффикса — кун. К любому ученику, который старше хотя бы на год, надлежит обращаться только по фамилии и с добавлением вежливого суффикса — сан. Никто не смеет нарушать это правило, даже авторитетные и хулиганистые дилеры классов.

«Этикет — это целая наука, с которой ребёнку приходится знакомиться с раннего возраста, и которая в такой же степени известна бедным классам населения, как и богатым. Начиная с детство, здесь очень много придают значения этикету и приличиям, о в школах… введены для этого даже особые предметы преподавания. Во всех движениях, которыми сопровождается всякая встреча, прощанье, всякая беседа, устранено всё грубое и угловатое. Этикет этот свято соблюдается широкими народными массами» (Николаев, 13).

Унификация японской школы проявляется в самых разнообразных формах. Начиная от школьной униформы и кончая набором продуктов и порядком их расположения в коробке для школьного завтрака, который ученики приносят из дома. Самый свободный элемент школьной униформы — носки. Требования определяют только их общий тон (светлый). И хотя цвет нижнего белья не регламентируется, привыкшие к одинаковости во всём школьники сразу отметят в раздевалке товарища, у которого майка, например, не белого цвета, как у всех. Выделившись, он становится объектом насмешек, и если не «исправляется» сразу, то рискует стать жертвой идзимэ — группового остракизма и издевательств. В Японии для школьника нет более страшной беды. Жертвы идзимэ нередко кончают жизнь самоубийством, не выдерживая психологического пресса и издевательств. Это явление чаще всего встречается в средней школе, реже — в старшей. Обычно объектами унижений становятся ученики, по каким-либо причинам не вписывающиеся в отношения внутри группы или не соответствующие стандартным требованиям. Часто это дети, прожившие с родителями несколько лет за границей и не успевшие усвоить нормы поведения, которые начинают культивироваться в детском саду.

Судя по всему, за сто лет эти правила тоже не особенно изменились. «Всё должно быть подчинено общественному мнению класса, которое является здесь страшной силой. Ученик, который сознательно или бессознательно оскорбил эту силу, внезапно увидит себя совершенно изолированным. <…> И этот классный надзор товарищей, действующий в течение целого ряда лет, заставляет юношу отбросить всякую эксцентричность, всякое проявление своей индивидуальности, делает его замкнутым, молчаливым и сдержанным» (Николаев, 186).

Боязнь в чём-то выделиться, не уложиться в стандарт сама по себе становится мощным психологическим стимулом и регулятором поведения. В японских школах в рамках программы «Здоровье» фиксируются основные параметры физического развития учеников. Обычно на каждого школьника заводятся две карточки. В одну ежегодно заносятся данные о его росте, весе и т. д., а в другую — результаты регулярных медосмотров в течение учебного года. Данные по росту и весу обсчитываются по специальной формуле и группируются по пяти категориям — «избыточная полнота» «полнота», «норма», «худоба», «чрезвычайная худоба». Большинство учеников внимательно относятся к результатам медосмотра и при первых тревожных признаках начинают следить за своим питанием. Причина кроется не в уговорах родителей, а в угрозе всё того же идзимэ со стороны сверстников.

 

Школьный урок физкультуры. Плакат на стене: «С пламенем в груди!»

 

Очевидно, что групповая психология играет ключевую роль в проблеме идзимэ в японских школах. Последние десять лет ежегодно фиксировалось около 20 тысяч случаев групповых издевательств и унижении и как минимум один случаи самоубийства на этой почве. 2006-й год стал рекордным — 125 тысяч случаев идзимэ и шесть самоубийств, пять в средней (7–9 классы) и одно в старшей (10–12 классы) школе. Однако шестикратный рост цифр не обязательно означает резкое ухудшение ситуации. Отчасти он связан с усилением борьбы с насилием в школах. Министерство образования недавно расширило перечень действий, которые квалифицируются как оскорбительные и унижающие человеческое достоинство, включив в него использование современных технических средств (электронная почта, мобильные телефоны и пр.).

Давняя проблема идзимэ приобрела в японских школах небывалую остроту, и с ней борются, принимая нестандартные и порой весьма эффективные меры. Ученица 8-го класса школы Мидзунами (преф. Гифу) покончила жизнь самоубийством 23 октября 2006 года, в свой день рождения. Приготовленный для неё дома торт не дождался именинницы. Трагедия потрясла родителей девочки и всю школу. Учителя и школьный совет решили оставить фамилию ученицы в списках, в конце года её символически перевели в 9-й класс. Её парту, шкаф для одежды и сменной обуви оставили пустыми, фотографию девочки класс берёт с собой на все школьные экскурсии. 23-е число каждого месяца в школе Мидзунами объявили днём сочувствия — в этот день ученики заполняют специальные вопросники, призванные обратить их внимание на товарищей, у которых есть трудности в общении со сверстниками. Все эти меры направлены на то, чтобы избежать трагедий в будущем.

 

СЭНСЭЙ — ЭТО ТОТ, КТО «РОДИЛСЯ РАНЬШЕ»

Учитель занимает верхнюю ступеньку в школьной иерархии. Уважение к нему прямо связано с возрастом, и это видно даже по названию: общеизвестное слово сэнсэй буквально означает «родившийся раньше». Его роль гораздо выше, чем в европейской или американской школе, которая видит свою главную цель в обучении предметным знаниям. Японский учитель в первую очередь — педагог и наставник, и только во вторую — носитель предметных знаний.

По японским представлениям, школьный учитель несёт большую ответственность за воспитанника, чем его собственная мать. В школьные годы семья играет вспомогательную роль в воспитательном процессе, а роль матери обычно сводится к подготовке и обслуживанию школьных мероприятий. Её подчинённое положение определяется двумя факторами: во-первых, мама — индивидуал, а школа — коллектив. Во-вторых, она женщина, а учителя в основном мужчины. Типичный пример разделения ролей приводит австралийская мама Анна Кондуитт, близко познакомившаяся с японской школой, отдав туда своего сына.

В день школьного матча по бейсболу родительниц попросили принести на стадион завтраки ( бэнто). Будучи иностранкой, Анна не знала, что лучше приготовить, и была удивлена при виде весьма изысканных и тщательно продуманных наборов, которые принесли японские мамы. Кроме собственно еды, термосы с горячим чаем, отдельные термосы с кипятком, миниатюрные скатерти и салфетки, декоративные палочки и прочие атрибуты привели её в лёгкое замешательство. В Японии распорядок дня соблюдается строго, поэтому обед ровно в полдень обязателен, как ежедневный восход солнца. Неудивительно поэтому, что в половине первого родительницы почувствовали изрядный голод, но матч продолжался, и все терпели. Всё принесенное было красиво разложено и приготовлено для обеда. На вопрос Анны, почему бы им не перекусить, ей ответили, что сначала следует накормить тренеров и учителей. После окончания матча женщины прислуживали за импровизированным столом, пока мужчины ели. Когда они удалились, мамы пообедали тем, что осталось (Conduitt, 122). Нет, еды всем хватило. Зная правила, они приготовили столько, сколько нужно. Но порядок есть порядок.

При школах создаются совместные комитеты родителей и учителей, в которых семью представляют почти исключительно женщины. Участие в комитетах добровольное, и для поощрения родительниц школа организует различные мероприятия, например курсы оздоровительной гимнастики в школьном спортзале под руководством учителя физкультуры. В свою очередь, члены комитета по очереди присматривают за детьми по субботам, когда в школе нет уроков, а детям хочется поиграть вместе. По японским представлениям, самостоятельные игры детей на улице — явление нежелательное, поэтому на выходные школа охотно предоставляет им свои площадки и сооружения, но под контролем родительского комитета. Классическая педагогика требует, чтобы взрослые непрерывно и целенаправленно контролировали воспитательный процесс.

В Японии родители не имеют права выбирать школу для своего ребёнка, и если нет каких-либо особых обстоятельств, обязаны отдавать его в ближайшую к дому. Как уже говорилось, все школы предельно унифицированы и каждая выполняет в своем районе роль некоего организационно-методического центра, куда поступает вся оперативная информация.

Увидев но улице что-либо необычное и имеющее отношение к детям, взрослый японец первым делом сообщает об этом в школу. Если на воскресенье в школе запланирована экскурсия, то в 6 часов утра над школьным зданием поднимается белый флаг, означающий сбор, или красный — отмену похода по погодным условиям. Родители получают из школы письменные уведомления о том, что такой то перекрёсток в последнее время стал более опасным, на таком-то участке дороги возросло движение и т. д. Перед летними каникулами школа рассылает памятки, в которых говорится об опасностях летнего купания, перегрева на солнце и т. п. И в период каникул школа продолжает контролировать учеников, предупреждая, например, о том, что собираться для совместных игр раньше 10 чосов утра не следует. Кроме того, на летнее время им выдаётся длинный список заданий, которые нужно выполнить к началу следующего учебного года (сбор гербариев, сводки погодных наблюдений, чтение обязательной школьной литературы и т. д.).

Японская начальная и средняя школа работает 240 дней в году — это больше, чем в США, Великобритании или Франции. С учётом того, что большинство учеников почти ежедневно остаются в школе после уроков для занятий в кружках, её роль в воспитании чрезвычайно велика.

Школа несёт главную ответственность за безопасность учеников, поэтому ей даны большие полномочия. Дирекция определяет безопасные пешеходные маршруты и вид транспорта для поездок в школу. Во многие городские школы ученикам запрещается ездить на велосипедах, очень распространённых в Японии. Главная причина: узкие дороги и интенсивное движение в часы пик делают поездку опасной. В сельской местности велосипеды разрешены, но и здесь большинство школ требует, чтобы ученики надевали защитные шлемы.

Вообще правил, регламентации и запретов японским школьникам хватает. Девочкам запрещается пользоваться косметикой и украшениями, оговариваются даже типы разрешённых заколок для волос. Родителей предупреждают о том, чтобы дети не приносили в школу оригинальных, особо модных или дорогих предметов — чтобы не выделяться и не провоцировать воровство. До окончания 9-го класса ученикам по дороге в школу и домой запрещено без сопровождения взрослых заходить в дежурные круглосуточные магазины, не говоря уже о том, чтобы делать в них покупки. Ученики ходят в школьной форме, которая известна всей округе, поэтому нарушение легко выявляется. Продавцы в магазинах (чаще всего это подрабатывающие студенты) извещены о правилах и соблюдают их.

По разным каналам в школу поступает информация о нарушениях, допущенных её учениками. И здесь японцы идут по пути группового воспитания. Во время обеденного перерыва по школьной трансляции делается, например, объявление о том, что ученики такого-то класса были замечены в близлежащих магазинах. При этом фамилии конкретных нарушителей не называются. Наказания самые разные. Например, весь класс на какое-то время может быть лишён права пользоваться спортзалом во время большого обеденного перерыва. Если и этот запрет нарушается, следует более строгое наказание. Решения о наказаниях принимаются не учителями, а школьным советом, контроль за их исполнением тоже осуществляют сами ученики.