Она оказалась маленькой брюнеткой. Я с ней не был знаком, но, клянусь, хотел бы познакомиться поближе.

Брюнетка не слишком торопилась, по-видимому, ее никто не преследовал, по крайней мере в данный момент. Девица подбежала к самой калитке и остановилась. Точнее сказать, она прекратила бег, так как некоторые части тела продолжали чарующе двигаться.

— Привет, — произнесла она.

Я еще не полностью избавился от напряжения, но не оно волновало меня.

— Приветствую вас.

Бегунья улыбнулась всем телом, с головы до пят.

— Вы мистер Скотт?

— Да. Ше... мм... Дон Скотт. Зовите меня просто Дон.

— Отлично. Мы ждем вас.

Вот это да, подумал я, моя слава уже достигла этих мест. Если меня так встречают, потому что знают о моем приходе, я впредь буду заранее предупреждать о визите. Я затоплю все штаты плакатами «Скотт приближается!». Вслух же я произнес:

— Великолепно. Прекрасно. Я... Мы? Кто мы?

— Мисс Редстоун попросила встретить вас и сопроводить.

Она сунула громадный ключ в замок, открыла его и распахнула калитку. Ключ был чудовищных размеров, видимо, он все время был у нее в руке, но я его не заметил.

— Входите, — пригласила она.

Я впорхнул за калитку, словно газель. Девице было чуть больше двадцати, примерно пять футов росту. Она могла бы служить усладой для глаз, даже задрапировавшись, как святая дева, в красный шерстяной покров. Но сейчас, в сиянии солнца, моя новая знакомая просто ослепляла. Может быть, она слегка не вышла ростом, но ее формы превосходили все, что мне доводилось видеть в зоне развлечений на пляже Лонг-Бич.

Девушка улыбнулась, измерила меня взглядом и сказала кокетливо:

— О, вы больше, чем предыдущий. Несомненно, подойдете.

— Подойду? — переспросил я хрипло. — Подойду для чего?

— Разве вы не новый директор оздоровительной программы? Старый ранен. Он в больнице.

— Что... Каким образом ранен? Где ранен?

— На него свалился обломок скалы. Разве вы не знали об этом? — Она удивленно захлопала ресницами.

Я попытался взять себя в руки и припомнил утренний телефонный разговор:

— Ах да. Тот обломок. Конечно...

Я находился в полном недоумении, потому что не знал, что мне предстоит делать. Правда, я знал почти наверняка, что то, к чему я приготовился, мне делать не придется. Малышка уже уготовила мое будущее или, скорее, будущее для нас обоих.

Она повернулась ко мне спиной и закрыла калитку. Я догадался, что она сделала именно это. Затем, опять обратившись лицом, сказала:

— Ступайте без меня, мистер Скотт. У вас очень немного времени. Идите по тропе и примерно через сто ярдов увидите дома. Слева в длинном зеленом сооружении вы сможете переодеться. Оставьте там ваше платье и отправляйтесь в главное здание. Оно коричневого цвета, не ошибетесь.

— О'кей, благодарю вас. Кстати, боюсь, я не уловил вашего имени.

Она опять улыбнулась, весьма улыбчивая особа (я, надо сказать, тоже непрерывно ухмылялся).

— Меня зовут Пегги.

— Замечательно. Надеюсь, я вас увижу, Пегги?

— Конечно. Мы скоро встретимся.

Я задумчиво затрусил по тропе, стараясь припомнить, что она мне говорила. По большей части я ничего не слышал, как будто смотрел телевизионную программу с выключенным звуком. По-моему, она что-то толковала о зеленом здании, куда мне надо зайти и... Нет, никогда!

Я развернулся, бросился назад к калитке и заорал:

— Выпустите меня!

В глазах Пегги возникло неподдельное изумление.

— Что?

— Мне коварно вонзили в спину кинжал!

— Вам плохо?

— Нет, женщина, мне хорошо, но, кажется, произошла некоторая путаница. Что вы имели в виду, когда приказали мне идти в зеленое здание и снять одежду?

— Не глупите, — рассмеялась она. — Вы же не собираетесь все время ходить одетым?

— Послушайте, леди. Мисс Пегги. Там будут другие люди?

— Конечно. Примерно сотня постоянных членов клуба Фэйрвью.

— Откройте, наконец, мне всю правду. На них нет никакой одежды?

— Ну конечно. Какие глупые вопросы вы задаете.

— Где я нахожусь? — завопил я. — Что это за место? Во что я влип? Вы... нудисты?

Она слегка поморщилась:

— Мы не называем себя нудистами. Мы натуристы. Поборники здоровья, любители солнца. Перестаньте издеваться надо мной, мистер Скотт. Вы прекрасно...

— Давайте начистоту — вы нудистка?

Она покачала головой и легонько рассмеялась.

— Ну хорошо, в некотором смысле нас можно называть и нудистами, если посмотреть под определенным углом зрения.

— Ладно, — сказал я, — но мне пора уходить. Я ухожу. Все было очень мило, но я говорю вам: «Прощайте».

Пегги нахмурилась.

— Вы это серьезно, Скотт? Я думала, вы шутите.

Я коснулся замка и сказал:

— Ничего страшного. Вы знаете, незаменимых людей нет. С другой стороны, я, конечно, уникален. Так что...

Ее личико сморщилось. Она вела себя словно младенец, готовый залиться слезами.

— Теперь я вижу, что вы говорите серьезно. Как это ужасно. Вы же знаете, мы не сможем подыскать замену. Все погибло. Съезд назначен на послезавтра, и затрачена уйма сил на подготовку. Вы должны помочь. Ваш отказ разобьет их сердца. О...

— Успокойтесь, радость моя. Вы... — Тут я прервал фразу. Эта девушка, кажется, думала, что я знаю чертовски много о том, что происходит в Фэйрвью, хотя на самом деле я не знал ни черта. Наверное, не стоило откровенно демонстрировать свое невежество, поэтому я пояснил: — Сожалею, Пегги, но я вспомнил, что у меня есть иные... обязательства.

Гримаска отчаяния не оставляла ее лица, потом, очевидно, новая идея разгладила морщинки, и она сказала:

— Вы не должны так поступать. Большинство готовилось к этому событию весь год. Постойте здесь, мистер Скотт, пока я не сбегаю за мисс Редстоун. Она наставит вас на путь истинный.

Повернувшись вокруг своей оси, Пегги в отличном темпе побежала по тропинке. Со своего места я немного полюбовался тем, как работают ее ноги, вздохнул, извлек пачку сигарет из кармана брюк, закурил одну и глубоко затянулся. Надо успокоиться и попытаться мыслить логически.

Из этого намерения ничего не вышло. Даже если бы я сумел вернуть себе спокойствие и холодную голову, последующие события легко отбросили бы меня в первоначальное состояние растерянности и головокружения.

Пегги впорхнула в поле моего зрения и воскликнула:

— Слава Богу, он еще здесь!

Она остановилась, чуть-чуть сойдя с тропы, часто и тяжело дыша, и я расслышал топот других ног. И вот произошло явление. Появилась еще одна обнаженная женщина. Но сказать «еще одна обнаженная женщина» было бы так же нелепо, как констатировать, что «гора Эверест выше, чем те холмы». Ее я тоже никогда не видел. Совершенно точно — это не Вера Редстоун. Однако я твердо знал, что эту не упущу. У меня не возникло намерения скрыться от нее. Машинально я даже сделал несколько шагов навстречу. Незнакомка подбежала и остановилась передо мной. В ней было примерно пять футов шесть дюймов, волосы — словно расплавленная бронза, живые голубые глаза, длинные темные ресницы. Загорелое тело.

От тонкой талии чистая линия шла вверх к твердым грудям и по спине спускалась к ровным хорошо развитым ягодицам. Она являла собой картину, олицетворяющую здоровье, красоту, секс и чистую радость жизни.

Обратившись ко мне, явление мягко произнесло:

— Ничего говорить не надо, — и добавило: — Ты иди, Пегги, мистер Скотт и я вскоре последуем за тобой.

Когда она повернула голову, бронзовые волосы засветились под солнцем. Пегги кивнула и урысила.

— Вы чуть было не погубили все, мистер Скотт, — сказала девушка. — Пегги в полной прострации.

Я нашел в себе силы произнести:

— Она не может быть в прострации большей, нежели я.

— Простите, это моя вина. Я так спешила, когда звонила вам, и так волновалась. Из-за того... одним словом, когда вас пытаются убить, вы можете потерять способность четко выражать мысли.

— Мисс, — заявил я, — вы не мисс Редстоун. Я имею в виду Веру. Когда она... э... вы звонили, я пришел к умозаключению, что говорю с миссис Пупелл. Это единственная мисс Редстоун, о которой мне довелось слышать.

— Вера моя сестра, а я Лорел Редстоун.

— Тогда кто же, к дьяволу, Сидни?

— Сидни — это тоже я, — рассмеялась девушка. — Наверное, вы слышали это имя от мамы. Полностью я зовусь Сидни Лорел Редстоун. Со школьных времен абсолютно все, кроме мамы, зовут меня Лорел. Однако нам надо поторопиться, мистер Скотт. Мне не следует отлучаться надолго.

У нее был замечательный смех, радостный, немного гортанный. И голос теплый, нежный, чуть хрипловатый, словно глоток свежего воздуха, так соответствовал зелени деревьев и трав. Она стояла в двух футах от меня, глядя чуть снизу вверх с полуулыбкой на полных ярких губах. Было заметно ее сходство с миссис Редстоун. Высокие скулы, большие глаза удивительной голубизны. По словам матери, ей двадцать два года.

— Поторопимся, мистер Скотт.

— Зовите меня Шелл.

В этой обстановке формальности казались бессмысленными.

Она повернулась и пошла. Я же стоял, словно дуб, прочно вросший корнями в землю. Пройдя шагов пять, она остановилась и произнесла мягко, но настойчиво:

— Мы должны спешить. Члены Совета ждут вас, Шелл.

Ее улыбка при слове «Шелл» сияла ярче летнего солнца. Как прекрасно.

И когда Сидни двинулась вновь, я оказался рядом с ней.

Мы прошли по тропе, молча вступили в прохладу деревьев. Сквозь сплетение ветвей над головами пробивались лучи солнца. Здесь я остановился.

— Послушайте, — начал я, — нам надо объясниться. Так сказать, прояснить ситуацию. Эта девица, Пегги, сказала, чтобы я, ха-ха! снял с себя всю одежду.

Лорел посмотрела на меня с любопытством и нахмурилась:

— Шелл, вы же знали, что такое Фэйрвью, не так ли? Когда я говорила с вами по телефону?

— Нет, — ответил я еле слышно.

— О, Боже! Я решила, что вы наверняка все знаете. И когда вы появились здесь, — она фыркнула, — вы были, мягко говоря, изумлены.

Озабоченность совершенно исчезла с ее лица, и она рассмеялась. Но смеялась Лорел в одиночестве. Когда она прекратила смеяться и вздохнула, я уже был в ее власти. С этого момента она могла заставить меня совершить любую глупость своим единственным вздохом.

— Поздно отступать, — сказала она и неожиданно разразилась слезами. — Если вы не поможете, я обречена. Сейчас нет времени на разговоры. Но если вы не уйдете, я все расскажу, и после этого решайте, как поступать дальше. Хорошо?

— Разве для этого необходимо оставаться здесь?

— Да.

Я вздохнул почти так же глубоко, как и она секундой раньше, и ответил:

— Хорошо.

Пока мы шли по тропе, я спросил Лорел, как получилось, что она остановила свой выбор на мне.

— Мама часто сюда звонит. Когда мы разговаривали сегодня утром, я, естественно, поинтересовалась, как прошел званый обед. Она упомянула о вашем присутствии на нем.

— Миссис Редстоун сказала, что я там был по ее приглашению?

— Да, вы выполняете для нее какую-то работу. — Лорел посмотрела в мою сторону. — Не понимаю, зачем маме детектив? Она не распространялась на эту тему.

Не знаю почему, но я ей не ответил прямо, вместо этого бросил небрежно:

— Так, небольшое дельце.

— Ладно, во всяком случае, мне самой был нужен хороший детектив. Согласитесь, нельзя позволить, чтобы рота полицейских бегала по Фэйрвью. Необходимо сделать так, чтобы ни одна живая душа здесь не догадывалась о том, что вы сыщик. Кто-то из здешних обитателей пытался меня убить, и могут быть ужасные последствия, если выяснится, что вы не тот, за кого себя выдаете.

— Но я, извините, э... еще не сказал, кто я.

— Ведите себя смело с членами Совета. Уверена, что у вас все получится. Если они одобрят вашу кандидатуру, вы тут же будете оформлены на работу, и никому не придет в голову, что вы детектив.

— Что за Совет? И что значит «одобрят кандидатуру»?

Она не успела ответить, потому что в этот момент мы вышли из рощи, и перед нами открылась большая поляна, на которой стояли три каркасных деревянных дома. Самый большой из них находился в центре, рядом с небольшим плавательным бассейном и волейбольной площадкой. Чуть справа стояло квадратное коричневое строение, а примерно в двадцати футах слева от нас находилось длинное невысокое сооружение.

Поляну окружали деревья, в тени которых резвились обнаженные люди.

Множество обнаженных людей. Их вид вверг меня в ступор. Боже, все-таки я оказался в лагере нудистов. Лорел взяла меня за руку и потянула за собой по направлению к зеленому зданию. Внутри его от небольшого центрального зала расходились в обе стороны два крыла.

— Мужское отделение здесь, Шелл. — Она показала пальчиком. — Идите переодевайтесь и, пожалуйста, поторопитесь.

— Угу. Во что переодеваться?

Она опять хихикнула:

— Ну перестаньте! Ступайте и снимите все с себя.

— Я... не в силах.

— Быстрее. Вы все погубите.

— Но так уж получилось в жизни, что я не нудист. И никогда им не был. Это вовсе не значит, что я вообще против вида обнаженного в разумных пределах тела. Но все, что происходит сейчас, чистый абсурд.

Лорел вцепилась в мою руку, подтащила к дверям и втолкнула в помещение.

— Ничего особенного, — заявила она. — Многие делают это. Вы не одиноки. Посмотрите хотя бы на меня.

— Можно подумать, что все это время я любуюсь листочками и пташками.

— В любом случае неловкость быстро пройдет, и вы привыкнете.

Дверь за мной захлопнулась.

Наверное, с минуту я оставался недвижим, а потом сказал себе: «Не глупи, Скотт. Ничего особенного. Все так поступают. Каждому необходимо провести хотя бы день в нудистском лагере, чтобы расширить свой кругозор. А вдруг тебе это понравится?» И так далее в том же духе, стараясь убедить себя в рациональности происходящего.

Раздеваясь и развешивая одежду на крючки в пустом шкафчике, я продолжал твердить самому себе, что хотя еще и не все ясно, но Лорел — дочь миссис Редстоун и одна из наследниц пятнадцати с половиной миллионов. И вообще, возможно, все происходящее каким-то образом связано с делом, которое я уже взялся вести, следовательно, это мой долг — продолжать расследование. Совершенно верно, это мой долг.

Через минуту я приоткрыл дверь и посмотрел в щелку на Лорел.

Девушка сидела на маленькой кушетке — вряд ли в жизни мне доводилось видеть такую очаровательную картину. Она подняла голову на скрип открывающейся двери.

— Эй, там, — сказал я, — все готово.

— Прекрасно. Теперь выходите.

— Хорошо... э... но прежде я хотел бы вас кое о чем спросить. Я чувствую себя... неуверенно без оружия. И это...

— Я не очень представляю себе, как вы станете передвигаться по лагерю, одетый лишь в кобуру. Боюсь, у вас будет очень глупый вид.

— Значит, вы полагаете, я не могу нацепить кобуру?

— Вы не можете нацепить на себя абсолютно ничего. Будьте благоразумны. Поверьте, это не страшнее, чем выкупаться в ледяной воде. Ныряйте, и шок пройдет через несколько мгновений.

— О'кей, — сказал я и нырнул, или, вернее, распахнув двери, вышел в зальчик.

— Хорошо, — бросила Лорел, — присаживайтесь рядышком. Поговорим немного. Я расскажу вам о Совете, после чего отправимся на заседание.

Я уселся рядышком, что отнюдь не способствовало успокоению моего рассудка. Она начала что-то говорить, а я рассматривал дерево потолка в поисках термитов. Там не было ни одного термита.

— Это не займет много времени, — сказала Лорел. — Затем мы найдем укромный уголок, где я смогла бы вам все объяснить без спешки. Надеюсь, вам удастся убедить их в том, что вы подлинный спортивный инструктор. — Она хихикнула. — Выглядите вы, во всяком случае, вполне спортивно.

Мы встали, покинули зеленое строение, направились к самому большому зданию и вошли в него. Лорел подвела меня к гладкой деревянной двери.

— Итак, вперед, — сказала она.

— А что там, за дверью?

— Я же только что вам все рассказала. Вы не слышали ни одного слова?

— Боюсь, что так.

— Там заседает Совет, — вздохнула Лорел. — Его члены ждут нас. Как я уже говорила, они посмотрят на вас, оценят.

— Они, простите, что?

— Успокойтесь. Совет должен решить, справитесь ли вы с работой, сможете ли вы проводить утреннюю зарядку, организовать игры и тому подобное, я все это вам уже говорила. Пошли, мы не можем тратить времени. Вперед!

Я взялся за ручку двери:

— Значит, там люди, да? Сколько их?

— Десять. С нами двенадцать. Шесть мужчин и шесть женщин. Быстрее же!

В этот момент я осознал, что лицезрение Лорел Редстоун там, у калитки, лишило меня разума. А лицезрение ее в зеленой комнате помешало разуму вернуться. Но мне оставалось лишь пожать плечами, повернуть ручку двери и распахнуть ее, стараясь выглядеть при этом раскованно.

Я даже хотел сунуть свободную руку в карман, и тут ужас всего происходящего наконец дошел до меня полностью. Но было слишком поздно, дверь уже открылась.

Неожиданно Лорел прошептала:

— Надеюсь, никто из членов Совета вас не узнает.

Я чуть слышно шепнул в ответ:

— Никто не сможет узнать меня, ведь на мне хорошая маскировка.

И в полуобморочном состоянии шагнул через порог.