Около 10.00 утра 1 мая Соня снова позвонила Панову от входа в «Андромеду».

– Алекс, ну что же ты меня не встречаешь? – даже, как показалось Алексею, несколько возмущенно, сказала она.

– Но мы же не договаривались о точном времени. Ты не звонила, и я решил, что ты вообще можешь и не приехать.

– Нет, я здесь и вся горю желанием тебя видеть.

– Уже бегу встречать. Только не запугивай меня, что «горишь желанием», – попытался пошутить Панов.

– Горю, горю, еще как горю, – приняла его шутливый тон Соня. – И жду с нетерпением.

Как и в прошлый приезд, девушка выглядела безукоризненно. На этот раз она была одета в голубые джинсы, как сейчас иной раз говорят молодые люди, «в обтяг», и легкую футболку, из-под которой очень даже кокетливо выглядывал черный лифчик. Она смотрелась очень сексуально. И поэтому, увидев Соню на этот раз, Алексей сразу понял, что устоять от соблазна переспать с дочерью друга детства он вряд ли сможет. Даже, если будет очень стараться.

Они долго плавали по дорожкам бассейна, а потом молча лежали рядом на пляжных лежаках, наслаждаясь уже жарким в мае в Израиле солнцем.

– Давай немного поговорим о деле, – прервал молчание Панов. – Что нового можешь мне рассказать о выборах? Что изменилось за этот месяц?

– Ну, прежде всего, насколько ты знаешь, палестинцы заявили о пролонгации «переходного периода» еще на один год. Таким образом, провозглашение государства Фалястын откладывается. И это во многом успокаивает предвыборные страсти. Что же до самих выборов, то теперь я уже совершенно уверена, что победит мой любимый блок партий «Единый Израиль». А значит его лидер Эхуд Барак, он же руководитель партии «Авода», станет новым премьер-министром страны. Причем произойдет это уже в первом туре, – уверенно и очень серьезно сказала Соня.

– А что правые? Как они воспринимают возможный прорыв на переговорах с палестинцами, на который явно настроен Барак?

– Прежде всего, быть «жесткими» правым становится все труднее. В конце апреля Билл Клинтон направил послание Ясиру Арафату с призывом не провозглашать 4 мая независимое палестинское государство, «не осложнять ситуацию», а подождать. Палестинцам было обещано американское содействие и указано, что они имеют право «свободно жить в своем доме». По некоторым данным, американцы предложат израильтянам и палестинцам провести очередную трехстороннюю встречу уже в июле этого года, и они «хотят ее успеха». Палестинцы, хотя и с большим «скрипом», но согласились.

– А что израильтяне?

– В принципе к «советам» из Вашингтона и в Израиле привыкли прислушиваться. Хотя правые в целом и Нетаньяху в частности проявляют в данном случае большую «строптивость», чем левые во главе с Бараком. Тем не менее, противостоять США, в случае, если Вашингтон действительно решит помочь палестинцам создать собственное государство, правым будет сложно. Хотя нельзя и утверждать, что и левые «безоговорочно подчинятся», оставив позади интересы Израиля, как их понимает живущий сейчас в еврейском поселении на территории автономии мой брат Натан. А понимает он эти интересы, как ты смог недавно убедиться сам, однозначно: ничего никому и никогда не отдавать…

– Спасибо тебе большое. Ты мне очень помогаешь, – сказал Панов. – Давай сейчас немного отдохнем от солнца, а то еще, не дай Бог, «сгорим». Я бы, например, чего-нибудь съел.

– А я бы даже и выпила, – уверенно заявила девушка. Ведь, в конце концов, можно немного и отложить отъезд. Через четыре – пять часов запах алкоголя совсем улетучится.

– Ну, тогда я приглашаю тебя к себе домой. У меня есть вино и виски. К тому же из Газы я привез большую баранью ножку. Уже зажарил ее в духовке и теперь понадобится только разогреть. Да и прочей всяческой еды у меня в холодильнике достаточно. Там есть все, что душе угодно – сыр, колбаса, ветчина из «русского» магазина, овощи и фрукты с рынка. Пойдем.

– Я и не собираюсь отказываться от подобного предложения, – живо откликнулась Соня, быстро вскочив с лежака и натягивая на себя джинсы и майку.

Их застолье было довольно долгим. Ни о какой политике они больше не говорили, а болтали о всякой «чепухе». Например, Соня очень смешно изображала своего брата, когда тот говорил на какие-то, как ему казалось, важные темы. Затем она взялась за отца, изображая услужливыми жестами его полное послушание матери. Хмель брал свое. Панов все ближе придвигал свой стул к креслу, в котором сидела девушка. Но пойти на решительный шаг он все же довольно долго опасался. Неожиданно Соня взяла инициативу в свои руки.

– Ну, ладно, Алекс, все, – воскликнула она. – Никогда не думала, что друг моего отца может оказаться таким нерешительным.

Девушка встала и обняла Панова за плечи. Тот также поднялся со стула и подхватил Соню на руки. Она казалась совсем пушинкой.

– Так бы и носил тебя всю жизнь на руках, – сказал Панов.

– И носи! Кто тебе не разрешает? Я лично такое отношение к себе только приветствую.

Но Панов уже не слушал, что говорила ему девушка. Кровь бросилась ему в голову. Желание немедленно обладать Соней было столь великим, что, казалось, оно переполнило все углы и закоулки квартиры и мощным потоком, смывая все на своем пути и вышибая двери, выплеснулось на улицы старинного Яффо, устремилось вниз, к морю, заставив его бурлить белой пеной.

Панов вошел в спальню и положил девушку на кровать. Быстрым движением он сорвал с себя брюки и рубашку, замечая при этом, что Соня тоже стремительно раздевается.

«О, Боже! Это свершилось… Какое невероятное ощущение! Какое счастье!»

Потом они еще долго лежали рядом в надвигавшейся темноте и молча курили. Потом снова перешли к объятиям. Опять курили и опять наслаждались друг другом. Пока неожиданно тишину не нарушил звонок телефона.

– Если это звонят мои родители, скажи, что я уехала еще три часа назад, – зашептала на ухо Панову Соня.

Алексей Константинович снял трубку. Действительно, это звонил Марк. Он интересовался, не слишком ли его дочь Соня и друг Алеша увлеклись разговорами о политике. Пора, дескать, и меру знать.

– Нет, нет, Марк, – не моргнув глазом, сказал Панов. – Мы давно все наши разговоры завершили. И Соня уехала. Это было часа три назад. Так что, очевидно, она скоро будет дома. Вероятно, заехала еще куда-нибудь. Может быть к подруге. Не знаю.

– Ну, хорошо, ладно, – неуверенно ответил Марк.

Алексею Константиновичу четко показалось, что он ему не поверил.

«Да и не удивительно, – подумал он. – Знал бы Марк на самом деле, какими «разговорами о политике» мы занимаемся в моей квартире! Думаю, он бы возмутился. Не исключено даже, что вообще бы заявил, что рвет со мной все отношения. Так что не надо ему ничего говорить. Пусть пребывает в неведении».

– Алекс, ты не говори папе о нашей с тобой связи, – как бы в подтверждение мыслей Панова сказала Соня. – Он нас, скорее всего, не поймет. Впрочем, как и мама. И уж тем более мой брат. Тот вообще искренне уверен, что половая связь между мужчиной и женщиной может иметь место только в одном случае – если они муж и жена. И убежден, что еврейка обязана выходить замуж только за еврея. Но ты не бойся. Никто ничего не узнает. Я буду молчать. И никогда ни в чем не признаюсь. Даже, если меня будут пытать.

– Ну, уж этого не надо! – улыбнулся Панов. – Не думаю, чтобы Марк был бы таким кровожадным. Но ты хотя бы позвони ему. Скажи, что с тобой все в порядке, что заехала к подруге, а завтра утром будешь дома.

– Значит, ты решил оставить меня на ночь?

– Ну а как же ты поедешь на машине после выпивки? Да и что в этом плохого?

– Нет, наоборот. Все прекрасно. Остаюсь с удовольствием.

Соня достала из сумки мобильный телефон и набрала домашний номер, а затем довольно долго ходила по комнате с трубкой, время от времени отстраняя ее от уха, показывая таким образом как ей не нравится все то, что она слышала.

– Все, папа, – наконец решительным тоном сказала она, – я остаюсь ночевать у Яны. Завтра у меня свободный день. Так что спешить никуда не надо. Ты спокойно иди на свое дежурство, а я появлюсь часикам к одиннадцати. Скажи маме, чтобы приготовила завтрак. Ладно, все… Больше говорить не могу…

– Ругается? – спросил Панов.

– Еще как! Он, скорее всего, думает, что я с каким-нибудь молодым балбесом связалась. О тебе, естественно, речи не идет. Ну, да ладно, хватит об этом. Скажи, какие твои дальнейшие планы?

– Думаю через несколько дней снова съездить в Газу. А затем, как ты и советовала, посетить Восточный Иерусалим. Там ты мне можешь составить кампанию. А в Газе у меня тоже появилась помощница…

– Так, так, отсюда поподробнее, – нахмурила лоб Соня.

– Да, нет. Как твоя соперница она совершенно безобидна. Это палестинка. Мусульманка, со всеми вытекающими отсюда характерными особенностями женского поведения с мужчинами. То есть к ней лучше не подходить ближе, чем на метр. Я с ней познакомился еще два года назад, в Исламабаде. Она там училась в Исламском университете. А до этого закончила среднюю школу в Москве, поскольку ее мать русская, и они всей семьей жили где-то в Черемушках. Ее имя Азиза Масри…

– Вот это да! – почти подскочила на кровати Соня. – Да я ее отлично знаю. Мы вместе учились в школе в районе Нагорной улицы. Даже были в одном классе. Надо же, какие бывают совпадения! Ее мать была хорошо знакома с моей мамой. В раннем детстве они вместе возили нас в центр Москвы, в музыкальную школу. А ее отец – действительно палестинец. Я это как-то упустила… Так что, они теперь живут в Газе?

– Не они, а только Азиза. Мать вернулась в Москву, а отец снова женился и уехал в Ливан.

– Ты с ней говорил? Что она думает обо всем здесь происходящем? Кого поддерживает?

– Поддерживает она, естественно, палестинцев, то есть своих. В целом мне показалась, что Азиза симпатизирует ХАМАС. Но и много говорила мне о необходимости продолжать мирный процесс.

– Мне было бы очень интересно с ней встретиться. Поговорить о происходящем вокруг. Можешь устроить?

– Наверное, да. Приглашу ее в гости. И ты подъезжай. Вот вы и поговорите обо всем, вспомните школьные годы.

– Когда ты едешь?

– Думаю уже во вторник – среду. Зачем откладывать?

Соня осталась у Панова до утра в понедельник. В воскресенье она снова звонила отцу, снова ходила по комнате с мобильным телефоном в руке и вяло отбивала атаки Марка. Полдня в воскресенье они купались в бассейне. А вечером снова гуляли по Старому городу в Яффо. Сидя за столиком ресторана-«поплавка» в порту, девушка долго наблюдала за заходом солнца, а затем неожиданно почти что схватила руку Панова, прижала ее к сердцу и зашептала:

– Господи, какое счастье, что я тебя встретила! Никогда в моей жизни ничего подобного не было. Возвращайся быстрее. Я буду тебя ждать. Очень ждать…

Подобное проявление чувств несколько насторожило Алексея Константиновича. Против романа с Соней он, естественно, ничего не имел. Она молода и очень хороша собой. Но в его планы, по крайней мере на тот момент, никак не входила сама идея брать на себя по поводу этого романа какие-то «повышенные обязательства»…